Текст книги "Ресторан 'Иртыш'"
Автор книги: Борис Ямпольский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Ямпольский Борис
Ресторан 'Иртыш'
Борис Ямпольский
Ресторан "Иртыш"
Я сел за одинокий столик, покрытый холодной, желтой клеенкой, на котором стояло блюдце с крупной темной солью и в стакане мелко нарезанные салфетки, такие мелкие, что ими утираться муравью. подошла официантка, вынула из передника блокнотик и приготовила карандаш.
– Что есть? – спросил я.
– Все есть.
– Яичница есть?
– Нет.
– Сосиски?
– Нет.
– Может, каша есть?
Она обидчиво поджала губы и не ответила.
– Или кефир?
– Вы что, надо мной издеваетесь?
– А что же все-таки есть?
– Пельмени...
– А что еще?
Она опять поджала губы.
– Пельмени и пятьдесят граммов, – сказал я.
– Сколько?
– Пятьдесят.
Она спрятала блокнотик и карандаш и ушла, раскачиваясь на высоких каблуках, и в длинной змеиной ее талии было пренебрежение.
Открылась дверь, и в ресторан вошел слоноподобный мужчина с красным от ветра лицом, в твердом, широком брезентовом плаще поверх ватника, весь в ледяных брызгах, и направился ко мне. За столиком стало холодно.
Подбежал швейцар.
– Гражданин, сдайте авоську на вешалку!
– Не,–сказал слон, пряча авоську под стол,
– А я вам говорю: сдайте авоську на вешалку! Зина, не обслуживай его!
– На, подавись!–сказал он, протягивая авоську. Девушка принесла на подносе графинчик и объявила:
– Пятьдесят граммов...
Пришелец с интересом взглянул на меня, потом на графин, и все-таки ему показалось, что он ослышался.
На вид казалось, водки много. Но это был оптический обман граненого графина. Когда я вылил все в рюмку, оказалось пятьдесят граммов или еще того меньше,
– Ты сколько выпил?
– Пятьдесят. Слон усмехнулся.
– У меня лимит – триста и поверху кайзер-бир.
– А зачем так много?
– Ревматизм! – коротко сказал он. – Шпрее.
– Вам что? – спросила официантка.
– Триста и салат на свой взгляд.
– Сто, – сказала девушка и пошла к буфету.
– Аптека,–буркнул сосед. – Антибиотики.
Официантка принесла графинчик. Он вылил все в рюмку и выплеснул в рот и растерянно взглянул на рюмку, словно там была водичка. Утерся рукавом и стал тыкать вилкой в закуску, но мороженая свиная грудинка была жесткая, скользкая, и, взяв в руки, он стал грызть ее всеми зубами.
– Девушка!–он подмигнул и показал пальцем на
стопку.
– Все!–сказала она и отвернулась.
– Симпатичная...
– Вы меня лучше не просите – норма!–сказала
она, не поворачиваясь.
– Красавица, мы моторные, мы на реке, сразу все
выдует, мигом!
– Бы что, хотите, чтобы я на скандал наскочила, да?
– Молчу, – сказал моторный.
– Вы хотите, чтобы я выговор получила?
– А что без выговора можно? – кротко спросил он.
– Коньяк "Елисей".
– И на прицеп пива.
Девушка принесла коньяк и пиво, он выплеснул коньяк в рот, потом запил пивом, пощелкал языком.
– Букет моей бабушки, – засмеялся он, тыча вилкой в огурец, и на несколько минут успокоился.
– Есть огневая поддержка?
Я вынул спички, зажег и дал ему прикурить.
– А вот была та сказка в Саксонии, –неторопливо начал он. – Знаешь, где Саксония?.. Победа! Понимаешь, победа! А жидкости – ни грамма. Уловил? На вопросы: "Тринк? тринк?" – мотают головой: "Нике! никс!" И скажи пожалуйста, в одной кухоньке, беленькой, миленькой, старшина нашел оранжевую бутыль. Огонь! А-а-а!
Немка кричит: "Пан, пан, бреншпирт!" Значит, пузырек для разжигания примуса. А мы: "Фрау, порядок!" Не сегодня родились. Киндеркопф! Мы аккуратненько разлили по стаканчикам. А немка на подоконник: мол, сигану с третьего, убьюсь, решусь жизни самоубийством, отравитесь, а меня к стенке. Мы чокнулись, немка в обморок. А потом проснулась – мы закусываем. Она поглядела, поглядела и бежать по квартиркам, и кричит, смеется, хвастается: "Зи тринкен бреншпирт! Зи тринкен бреншпирт!" Мои, мол, вот какие дьяволы–пьют бреншпирт и не загибаются. А нам это было как какао!
Он взглянул на официантку.
– Принцесса! Она подошла.
– А что еще без выговора можно?
– Портвейн можно.
– Сладкий, наверное,–он скривился.
– Ликер абрикотин можно...
– А больше ничего нельзя? – Он подмигнул и изобразил стопочку.
Не отвечая, она отвернулась.
– Два абрикотина! – покорно сказал он.–Только подкеросинь немного.
– Ликер абрикотин пойдет, – сказала девушка буфетчице, выбивая чек.
– Это все тому вулкану? – спросила буфетчица.– Смотри, Зина!
– Из него все ветром выдует, мигом.
Она принесла в фужере ярко-рубиновый ликер. Сосед мой сглотнул густую, липкую жидкость, сплюнул и стал жадно есть, не разбираясь, тыкая вилкой в селедку, в мясо, в огурец.
– Молчок! – говорил он сам себе. – Штиль! Прошло несколько минут.
– Мамочка, а мамочка, – жалобно попросил он.
– Теперь крышка, – сказала она.–Теперь только шампанское.
– Комплект! Катюша! – сказал он радостно.
Шампанское кипело в бокале. Он пил его, как воду, бокал за бокалом, и хмыкал от удовольствия и покручивал головой:
– Детский садик! Вот так детский садик! Сосунки. А она стояла, смотрела и говорила:
– Надо же
