Текст книги "Я из Одессы! Здрасьте!"

Автор книги: Борис Сичкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

УТЁСОВ

Утёсов был великолепным рассказчиком. Тончайшими оттенками голоса он умел метко обрисовать каждый персонаж. Сюжеты его коротких рассказов неизменно заканчивались фразой, вызывающей взрыв хохота. Вот одна из таких историй.

«Моя сестра, – рассказывал Утёсов, – была ярой революционеркой. В нашем доме в Одессе часто устраивались политические диспуты, в которых принимали участие самые различные группы: большевики, кадеты, эсеры и прочие

Перед началом каждого диспута сестра громовым голосом объявляла:

– Пролетарии всех стран, соединяйтесь! На что наш папа кричал из соседней комнаты:

– Только не в моём доме!»

Леонид Осипович был заботливым отцом. Он души не чаял в своей единственной дочери Эдит и верил в её певческий талант. Однако министерство культуры не разделяло этих восторгов. Однажды один из чиновников министерства сказал Утесову:

– Ваша дочь поёт не своим голосом.

– И правильно делает, – парировал Утёсов, – свой надо беречь.

Утёсов терпеть не мог пародистов. Однажды в оркестр пришёл прослушиваться молодой конферансье.

– Что у вас в репертуаре? – спросил Леонид Осипович.

– Я делаю пародии на Райкина, Утесова, Папанова…

– Это прекрасно, – перебил его Утёсов, – сами-то вы что-нибудь умеете делать?

Ко многим коллегам по эстраде Утёсов относился с иронией. Он говорил:

– Советский артист – особый артист. Он, конечно, рад, когда ему дают звание, но по-настоящему счастлив, когда звание не дают другому.

Артист кино Тема Карапетян купил новую машину. Через неделю он пожаловался Утесову:

– Живу в самом центре города, в соседнем доме отделение милиции. А вчера на минуту оставил машину у подъезда, прихожу – и на тебе! Какой-то хулиган гвоздём нацарапал на дверце слово… Сами понимаете. Два раза закрашивали…

– Что ты возмущаешься, Тема, – успокоил Утёсов, – тут ничего не поделаешь. У тебя есть машина. А у него – только гвоздь.

Утёсов первым в СССР организовал джаз-оркестр. Это доставило ему много неприятностей. Как-то на заседании коллегии министерства культуры он сказал:

– Джаз, как любовница, – его все любят, но боятся показывать.

В 1939 году после раздела Польши Утёсов приехал во Львов. В разговоре с секретарём обкома он сказал, что поляки произвели на него прекрасное впечатление: чуткие, вежливые, предупредительные.

– Не верьте, это все у них наносное. – возразил секретарь.

– Знаете, лучше наносная вежливость, чем откровенное хамство, – ответил Утёсов.

Репутацию самого скупого среди работников искусств снискал композитор Марк Фрадкин. После сдачи фильма «Добровольцы», где звучала песня «Комсомольцы-добровольцы», Фрадкин устроил банкет для съёмочной группы. В числе приглашённых был Утёсов. Банкет был дан не в ресторане, а в столовой. На столе стояли водка, кислая капуста, винегрет, немного сыра… и все. Утёсов поглядел на этот банкетный стол и направился к дверям. На ходу бросил:

– Пусть это едят комсомольцы-добровольцы.

Я как-то пожаловался Утесову:

– На «Мосфильме» начальником отдела работает Адольф Гуревич – страшная мразь! Его ненавидят и русские и евреи.

Утёсов мне на это ответил:

– Боренька, хорошего человека Адольфом не назовут.

Самая высокая ставка за выступление для артистов разговорного жанра – 15 рублей 50 копеек. Такая ставка была у Райкина, Утесова. Однако администраторы предпочитали менее известных артистов с низкой ставкой – 7 рублей. Когда эти артисты жаловались Утесову на то, что ставки занижены, он успокаивал:

– Дорогой мой, лучше иметь два концерта по семь рублей, чем ни одного по пятнадцать рублей пятьдесят копеек.

Утёсов был влюблён в Одессу. Он мог часами «показывать» одесситов, вспоминать одесские шутки и меткие выражения, забавные объявления. Вот несколько примеров.

Объявление на дверях квартиры: «Звонить шесть раз и громко кричать: „Соня!“« На одесском базаре:

– Что просите за этот пиджак?

– Сорок рублей.

– Вы сказали сорок, а сами подумали тридцать. Так я вам дам двадцать, – и даёт продающему десять.

К одесскому портному входит одесситка, которая сложена, как кубометр дров. Одессит-портной начинает снимать мерку: грудная клетка – сто пятьдесят сантиметров, объём шеи – сто пятьдесят сантиметров, ниже задней части – сто пятьдесят сантиметров, окружность зада – сто пятьдесят сантиметров… «Дамочка, где будем делать талию?»

Вскоре после возвращения в Россию Александра Вертинского в Москве состоялся большой концерт, в котором принимали участие всевозможные лауреаты конкурсов, народные и заслуженные артисты. Были здесь и Леонид Утёсов, и Александр Вертинский.

Конферансье программы обратился к Вертинскому:

– Тут все имеют титулы и звания… А как вас объявить, Александр Николаевич? Вертинский пожал плечами. Тогда в разговор вступил Утёсов:

– Объявите Вертинского просто: выступает артист с мировым именем.

– А как вас объявить, Леонид Осипович?

– Ещё проще: выступает хороший артист.

Миллионы людей в СССР знали, что Леонид Осипович Утёсов руководил эстрадным оркестром (проще сказать – джазом), и немногие были посвящены в тайну того, что оркестром, его административной и даже творческой жизнью руководила супруга Утесова – женщина своенравная и властная. Она выбирала и определяла репертуар, она планировала гастрольные поездки, она нанимала на работу новых исполнителей и подсобных рабочих.

Может быть, поэтому Леонида Осиповича музыканты за кулисами называли «Иванов», то есть равный среди равных. Леонид Осипович внешне всегда выказывал некоторую снисходительность по отношению к командным позициям своей супруги, но на самом деле, я думаю, великий одессит побаивался своей «половины». Почему? Для меня это осталось загадкой.

Про одного танцовщика говорили, что он очень умён. Спросили мнение Утесова. Леонид Осипович ответил:

– Да, действительно, он очень умный. Я уверен, после смерти его ноги будут лежать в Институте мозга.

Бывали случаи, когда Леонид Осипович как бы мимоходом жаловался, что мало репетирует с оркестром, это происходило от того, что по приказанию супруги артиста основное репетиционное время отводилось песенкам Эдит Утесовой. Мол, Утёсов может петь и без репетиций.

Леонид Утёсов – чистой воды самородок. В детстве у него обнаружился абсолютный музыкальный слух. И, взяв несколько частных уроков, он неплохо играл на скрипке. На этом музыкальное образование Утесова окончилось: никаких музшкол, училищ и, тем более, консерваторий. Все от Бога!

Народный артист Советского Союза Николай Черкасов, сыгравший главную роль в кинофильме «Все остаётся людям», как-то во время обеда никак не мог проглотить бифштекс. Утёсов, увидев это, ему говорит:

– Вот видишь, Коля, приходит время, бифштекс нечем раскусить – и все остаётся людям!

Мне трудно вспомнить, кто, как Утёсов, был столь щедр на острую шутку и ценил юмор других.

СВЕТЛОВ

Михаил Аркадьевич Светлов прославился своим остроумием не меньше, чем стихами и романтическим пьесами.

Даже будучи смертельно больным, он не терял чувства юмора и посмеивался над своим недугом.

– Как себя чувствуете, Михаил Аркадьевич?

– Спасибо, ничего… Только при ходьбе приходится опираться на палочку Коха.

В больнице, где лежал Светлов, каждое утро молоденькие медсестра укладывали шприцы в плетёные корзинки и отправлялись делать уколы больным. Приметив это, поэт сказал:

– Девушки взяли лукошки и пошли по ягодицы…

Дело было на одесском пляже. Приятель поэта, зайдя в воду, крикнул:

– Миша! Иди купаться! Вода – двадцать шесть градусов!

– Эх, ещё бы четырнадцать… – ответил Светлов, – тогда её можно было бы пить.

Светлов в Доме писателей стоит возле буфета и пьёт коньяк. Приятель ему говорит:

– Миша, хватит пить, это же вредно для здоровья!

– Почему ты так решил? Коньяк сосуды расширяет…

– Да, но не забывай, что они потом сужаются.

– А я им не даю!

Однажды в ресторане Всесоюзного театрального общества (ВТО) появился новый официант, ранее работавший в «Метрополе». Этот новенький, привыкший к огромным чаевым, и представить себе не мог, насколько актёрская братия, в общем-то, бедная. Не знал он также, что в ресторане ВТО главное не деньги, а неповторимая атмосфера большой актёрской семьи. Он не знал и того, что меню ресторана много лет не менялось. Всегда, в любое время дня и ночи вам непременно подадут любое блюдо из этого неизменного меню.

В этот вечер Светлов и я зашли в ресторан поужинать, имея наличного капитала 14 рублей.

– Селёдочку, пожалуйста, – попросил я.

– Кончилась, – ответил новенький официант. – Но для вас я постараюсь достать.

– Печёнку рубленную.

– Печёнки рубленной нет, но я постараюсь достать. И так, что бы мы не попросили, он отвечал, что этого нет, но он постарается для нас достать.

Делалось это, разумеется, в расчёте на большие чаевые. Тогда Светлов не выдержал и спросил его:

– Послушайте, дорогой, вы действительно все можете достать?

– Да, – гордо ответил официант.

– В таком случае, – сказал Светлов, – достаньте нам, пожалуйста, немного денег…

Однажды в каком-то издательстве Светлов просил аванс под будущий роман. Редактор по фамилии Рабинович сказал:

– Дайте заявку…

– Заявки нет…

– Дайте название…

– И названия нет…

– А что же есть?

– Есть только первая строчка, – улыбнулся Светлов. – Роман будет начинаться так: «Креста на вас нет, товарищ Рабинович»… И Рабинович выдал аванс 10 рублей – от себя лично.

Один знакомый Светлова жаловался ему, что у него болит бок и что это очень противно. Михаил Аркадьевич его успокоил:

– Когда что-то болит, это сигнал, чтобы человек обратил на это внимание.

– Я понимаю, – сказал знакомый. – Но лучше, когда совсем ничего не болит.

– Так не может быть, – ответил Светлов. – Когда я встану, а у меня ничего не будет болеть, значит, я умер…

По всей стране были установлены скульптуры Сталина. Однажды Светлов посмотрел очередной бюст Сталина и воскликнул:

– Так хочется сказать: «Товарищи, хватить ВАЯТЬ дурака!»

Михаил Аркадьевич вернулся из Киева, славившегося своими антисемитами. Светлова спросили, понравилась ли ему столица Украины? Он ответил:

– Флора – очень красивая, а фауна – омерзительная…

В любом более или менее крупном советском учреждении всегда имеется профсоюзный деятель, занимающийся похоронами товарищей по работе. Есть такой деятель и в Союзе писателей. Опытный, многим обеспечил последнее пристанище. Каждому писателю в зависимости от положения в писательской социерархии полагаются похороны по соответствующей категории.

Как-то раз Михаил Аркадьевич обратился к этому похоронщику:

– Послушай, Гриша, когда я умру, по какой категории ты мне устроишь похороны?

– Брось, Миша! Ты до ста лет доживёшь…

– А всё-таки, по какой категории?

– Что за разговор, конечно, по высшей, по четвёртой…

– Сколько стоит высшая?

– Четыре тысячи рублей.

– Гриша, – предложил Светлов, – дай мне сейчас, в счёт похорон три тысячи, они мне нужны позарез, а хорони меня по самой дешёвой категории.

Помню, разговаривали мы как-то о кинорежиссёрах. Речь шла о режиссёре-женщине, большой и очень толстой. Светлов долго молчал, слушая разные мнения. А когда спросили его, коротко бросил:

– Если бы у неё было столько таланта, сколько жопы, она бы была Чарли Чаплиным.

Писатель Софронов известен не столько как писатель, сколько как антисемит. Как-то спросили у Светлова, какие у него взаимоотношения с Софроновым.

– Неплохие, – отвечал Светлов. – Мы с ним расходимся только по аграрному вопросу. Он хочет, чтобы я лежал в земле, а я хочу, чтобы он.

Светлов много пил, но всегда знал некий предел. Это позволяло ему сохранять достоинство и ясность мысли. Говорят, Светлова никогда и никто не видел пьяным, но и трезвым его тоже никто не видел. Однажды я спросил его:

– Михаил Аркадьевич, как вам удаётся сохранять ощущение меры, как вы знаете, что в такой-то момент надо прекратить пить?

– Очень просто, Боря. Я тебя научу, – ответил он. – Когда начинаешь пить, выбери среди окружающих самую уродливую женщину. Пей и поглядывай на неё. В тот момент, когда эта женщина покажется тебе красавицей, останавливайся. Норма выполнена.

В 60-х годах Михаил Светлов написал стихи к большому эстрадному представлению. На премьеру поэт явился в своём единственном чёрном, блестящем (от времени) костюме. Заметив некоторое удивление на лицах знакомых, Светлов объяснил:

– Не беда, ребята. Это знаменитый костюм. В нём мой дедушка встречался с Пушкиным. А если говорить правду, то в этом костюме я гулял с Есениным. Костюм-то что надо! С биографией!

Светлов был разведён с женой, которая жила с сыном отдельно. Сына Михаил Аркадьевич часто навещал, как-то и я поехал с ним. Помню, во время прогулки с сыном Светлов сказал:

– Сынок, обязательно пойди на мои похороны, там ты услышишь такое, что начнёшь меня уважать…

Афоризмы Светлова

– Декады, декады… Мы имеем декаданс нового типа

– Уверяю вас, он вовсе не такой дурак, каким он вам покажется, когда вы его хорошо узнаете.

– Что такое смерть? Это присоединение к большинству.

– Занимать деньги надо только у пессимистов: они заранее знаю, что им не отдадут.

– Тела давно минувших дней.

– Красивый я получаюсь только на шаржах.

Однажды Светлов вернулся домой и застал родных в панике: Шурик выпил чернила.

– Ты действительно выпил чернила? – спросил Светлов. Шурик торжествующе показал ему свой фиолетовый язык.

– Глупо, – сказал Светлов, – если пьёшь чернила, надо закусывать промокашкой.

Как-то у стойки бара один подвыпивший посетитель, то и дело обращаясь к Светлову, называл его Миша, Мишка… Наконец Светлову это надоело:

– Послушайте, дорогой товарищ, почему вы со мной так официальны: Миша, Мишка?… Называйте меня просто Михаил Аркадьевич…

Кто-то в нашей компании поинтересовался:

– Правда, что у всех наших вождей высшее образование Светлов ответил:

– Да, это правда. У них у всех высшее без среднего.

МОРГУНОВ

Когда режиссёр Гайдай создал знаменитую тройку: Вицин, Моргунов, Никулин, Евгений Моргунов стал популярным артистом. До этого Моргунов в театре киноактёра был на последних ролях. Его всё время пытались выгнать за бездарность.

Во время очередной такой попытки Моргунов обратился к режиссёру Александру Петровичу Довженко, у которого он незадолго до этого снимался в массовке, с просьбой дать ему характеристику. Довженко был мягким человеком и обладал большим чувством юмора, отказать было неудобно, но и врать не хотелось. Довженко написал так:

«Характеристика. Талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но если в экспедиции застрянет машина, Моргунов тут же её вытащит. Талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но Моргунов прекрасно переносит жару и холод, и если надо – неприхотлив в еде. талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но он прекрасно умеет доить корову и переносит на ногах грипп. Такой, как Моргунов, в экспедиции незаменим. Талантлив ли Моргунов? Этого я не знаю, но вы-то знаете, талантлив ли Моргунов. Александр Довженко».

Дирекция театра посмеялась. Моргунова оставили в театре.

Моргунов был человеком авантюры, смелым, хитрым. Но юмор его носил отчаянный, подчас даже уголовный характер. Однажды в дирекцию театра киноактёра позвонили из ЦК партии и сообщили, что завтра в театр приедут Молотов и Каганович, будут говорить о перспективах советского кинематографа.

Директор и худрук от волнения лишились дара речи, их трясло. Когда Молотов и Каганович приехали, неожиданно навстречу им вышел Евгений Моргунов. Он представился как директор и худрук театра. Моргунов беседовал с вождями больше часа. Он полностью осветил положение дел в советском кинематографе и попросил прибавить зарплату артистам низшей категории, то есть себе, объяснив, что талантливая молодёжь – надежда советского кино, высокие гости согласились с его доводами. Моргунов проводил их до машины и пошёл успокаивать директора и худрука, оставшихся в кабинете в обморочном состоянии.

В результате Моргунов получил прибавку к зарплате.

Одна из чёрных шуток Моргунова. В вагоне метро, собираясь выходить на своей остановке, он подходил к какому-нибудь мужчине, доставал красную книжечку (удостоверение личности, похожее на удостоверение КГБ) и говорил: «Пройдёмте». Они выходили на улицу и долго шли по направлению к дому Моргунова. Наконец, Моргунов нарушал молчание:

– Как жизнь? Как настроение? Человек заискивающим голосом спрашивал:

– За что вы меня задержали?

– Я вас задержал – удивлялся Моргунов. – Просто вы мне показались симпатичным человеком, я хотел с вами поговорить, узнать, как дела… Пожалуйста, вы свободны, можете идти.

Другая его шутка тоже относилась к транспорту.

На троллейбусной остановке Моргунов оттягивал дуги троллейбуса, выбирал интеллигентного человека и просил подержать. Тот, не сомневаясь, что перед ним водитель троллейбуса, так как Моргунов всегда был очень плохо одет, выполнял просьбу. Моргунов же переходил на другую сторону улицы и наблюдал за развитием событий. Настоящий водитель долго не понимал, почему троллейбус не трогается с места, потом выходил и обнаруживал человека, держащего троллейбусные дуги. Водитель набрасывался на бедного интеллигента с диким матом, а иногда и с кулаками. Моргунов на противоположной стороне улицы покатывался от хохота.

Как-то я встретил Моргунова у Охотного ряда. Он предложил пойти вместе поужинать. Я отказался, сказав, что у меня нет денег. Но Моргунов презрительно махнул рукой, показывая, что проблем нет. Мы пошли в ресторан «Националь». Там было много свободных мест, но Моргунов вызвал директора и сказал:

– Поставьте столик на двоих таким образом, чтобы мы видели тот столик, – он казал взглядом на стол в дальнем углу ресторана, – а они нас нет.

– Понял, – ответил директор и подмигнул. – Что будете есть? Женя вяло через плечо ответил:

– Да всё равно. Мы ведь не ужинать сюда пришли, ясно?

– Ясно, – сказал директор и исчез.

Два официанта мгновенно принесли водку, коньяк, шампанское, чёрную икру, лососину и так далее.

Мы вкусно поужинали. Моргунов во время ужина якобы что-то шептал мне на ухо и записывал в свой блокнот. Под конец он подозвал директора и попросил счёт.

– Ну что вы, что вы, какой счёт, – залебезил директор. – Вы же наши дорогие гости. Женя подарил ему на прощание еле заметную улыбку и дал руку, как взятку.

– Видишь, Боря, – сказал он мне на улице. – Ты говорил о каких-то деньгах, а зачем? Я так давно ужинаю. Большое спасибо нашим «органам».

В Киеве какой-то хулиган ударил пожилую женщину. Собралась возмущённая толпа. Пришёл милиционер. Моргунов это увидел и не смог не вмешаться. Он подошёл и сказал:

– Товарищ милиционер, я вас прошу, отпустите хулигана, который ударил пожилую женщину.

– Гражданин, пройдите и не вмешивайтесь, – строго произнёс милиционер.

– Я настаиваю, отпустите хулигана, который ударил пожилую женщину.

– Что значит, вы настаиваете? А кто вы такой?! Моргунов возмутился.

– Вы хотите знать, кто я такой?! Я – сын пионера Павлика Морозова!!! – Взял хулигана за руки, и они ушли, оставив милиционера и толпу онемевшими.

Женя был очень толстый и выглядел импозантно. Его везде пропускали бесплатно. Когда мы ходили с ним на стадион и у Жени спрашивали билет, он поворачивался в мою сторону и говорил контролёру, указывая на меня:

– Этот со мной. Мы проходили не просто на трибуну, а в ложу, где сидели высокопоставленные гости. Как-то рядом с нами в ложе сидел генерал-лейтенант милиции Урусов. Женя во время матча попросил генерала закурить. Генерал вытащил пачку «Казбека». Мы с Женей взяли по папиросе, но когда генерал хотел положить пачку в карман, Женя сказал: «Не надо прятать». И генерал весь тайм держал папиросы в руках.

Моргунов даже в баню проходил без билета. Он узнавал имя и отчество директора бани и, проходя мимо контролёра, бросал: «Когда Иван Сергеевич спросит, где Женя, скажи, что я здесь. Понял?» Моргунов брал у контролёра сигарету и проходил в баню.

Женя и в такси умел ездить бесплатно. Он останавливал машину, вынимал свою красную книжечку, похожую на удостоверение КГБ, и, указав на какую-нибудь проходящую машину, говорил: «Давай за ней». Доезжая до своего дома, Женя просил таксиста остановиться и выходил из машины. Когда таксист спрашивал, а как же та машина, Женя отвечал: «Не волнуйся, всё в порядке».

Театр киноактёра находился на Садовом кольце. В часы пик трудно было сесть в троллейбус. Женя брал тумбу, на которой было написано «Остановка троллейбуса „Б“« и относил её метров на сорок от остановки. У тумбы выстраивалась очередь. Водитель троллейбуса останавливался, естественно, на постоянном месте. А там стоял один Женя, он спокойно садился в троллейбус. Люди с авоськами, ругаясь, бежали к троллейбусу.

Так что роль Бывалого, принёсшая Моргунову популярность, не придумана. Это второе «я» актёра. Фактически он играет самого себя, т.е. продолжает на экране свою жизнь.

Один чиновник невзлюбил Моргунова и систематически делал ему гадости. Женя узнал, что этот чиновник испытывает слабость к женскому полу. А так как от этого чинуши многое зависело, «уговорить» очередную актрису ему ничего не стоило. Женя до этого не умел фотографировать и не имел фотоаппарата.

Во «имя идеи» он купил фотоаппарат, научился фотографировать – при свете, в темноте со вспышкой и без вспышки.

Во время очередной оргии чиновника с одной из актрис Женя, стоя на пожарной лестнице, сделал великолепные снимки. Потом Женя зашёл к чиновнику в кабинет и сразу заговорил с ним на «ты». Чиновник взбеленился.

– Вон из моего кабинета! – закричал он.

– Я могу уйти, но вы потом будете меня долго просить, чтобы я вернулся обратно, – ответил Женя, – я ограничен во времени. Вы меня поняли?

Когда чиновник дошёл до полного бешенства, Женя показал ему фотографии.

– Я всё понял, Женечка, отныне я предлагаю вам дружбу. Если вам так удобно, можете говорить мне «ты».

Все проделки Моргунова могли иметь место только до прихода к нему популярности, когда никто его не знал. Но как только Женя стал популярным в стране… свои автографы он стал давать только за деньги. Завтракал, обедал и ужинал – за счёт своих поклонников. Очередь занимали, чтобы поужинать с Моргуновым.

Однажды я зашёл в ресторан ВТО и увидел Женю. Он сидел за столиком с двумя симпатичными ребятами.

– Борис! – обрадовался Моргунов. – Садись к нам! Борис, познакомься, это мои друзья, полярные лётчики. А это – Буба Касторский.

В глазах лётчиков был полный восторг. Мы пожали друг другу руки.

– С вас сто рублей за знакомство, как договорились, – обратился к лётчикам Моргунов. Лётчики радостно вручили Моргунову деньги.

– Сейчас придёт Олег Стриженов, Савелий Крамаров, Олег Ефремов и другие, так что деньги, ребята, далеко не прячьте.

– Не волнуйся, Женя, – ответили счастливые лётчики.

В одной из поездок Моргунов находился в номере с девушкой. Вдруг неожиданно приезжает его жена и стучит в дверь.

– Женя, открой, это я. Номер на двенадцатом этаже, запасного выхода нет… Моргунов позвонил администратору гостиницы и возмущённо кричит:

– Это же чёрт знает что! Я только прилёг отдохнуть перед спектаклем, а тут какая-то шизофреничка стучится и ломится ко мне в номер.

Администрация гостиницы вызвала милицию, жену оторвали от двери и, называя шлюхой, проституткой, потащили вниз, в вестибюль проверять документы.

Женя неторопливо оделся, спустился вниз и, увидев жену, радостно бросился её обнимать и целовать.

– Родная, прости, будешь богатой, я не узнал твоего голоса. Понимаешь, я думал, какая-то поклонница…

Изрядно помятая жена счастливо смотрит на Женю, радуясь, что её муж оказался порядочным человеком. Короче, как сказал о Жене один режиссёр, Моргунов – это большой артист!

В Курганской области проходил фестиваль искусств, на который собрали всех популярных артистов кино и эстрады. Что мешает колхозникам работать в колхозе? Бесплатная работа на «дядю» и… концерты. Урожая нет, в магазинах продуктов нет. Но чтобы люди не огорчались, проводят фестиваль искусств. Партийные секретари совместно с председателями колхозов и совхозов устраивают банкеты для себя и артистов. Пьют все. Вся область «гудит».

Помню, в одном колхозе был накрыт стол на 150 человек, а нас было всего двенадцать. Стояло много ящиков с экспортной водкой и армянским коньяком. Но, к сожалению, пить мы не могли, так как предстояло ещё одно выступление. Казалось, придётся оставить такое добро нетронутым. Но Моргунов нашёл выход из положения. Он подошёл ко мне и сказал:

– Борис, ты мой самый любимый артист. Я хочу тебе надписать на память бутылку коньяка. Он взял бутылку армянского коньяка, надписал её и торжественно вручил мне.

– Женя, я тоже хотел бы, чтобы и у тебя была от меня память. Я взял другую бутылку и сделал дарственную надпись. Артисты эстрады Шуров и Рыкунин почувствовали «жареное» и тоже изъявили желание получить мой автограф. Я не мог им отказать и, вспомнив, что они тоже мои любимые артисты, попросил у них автограф.

Я щедро дарил моим поклонникам-артистам коньяк и просил их тоже ставить автографы на бутылках. У нас уже накопилось бутылок по восемь.

Секретарь горкома партии попросил меня написать ему на память что-нибудь на этикетке. Я это сделал с большим удовольствием. Прощаясь, секретарь сказал мне:

– Михайлыч, как приятно глядеть на вас, артистов, какая у вас дружба.

Коронный трюк Жени Моргунова на аэродромах. Диспетчер объявляет посадку на самолёт:

– Граждане пассажиры, самолёт рейс четыреста двенадцать «Москва – Свердловск» объявляет посадку. Моргунов громко:

– Повтори, сука.

Диспетчер:

– Повторяю…