Текст книги "Владимир Мономах"

Автор книги: Борис Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава девятая

1

Миновали узкий конец Финского залива и вошли в озеро Нево, как тогда называлась собственно сама река Нева. В те времена она занимала куда большую площадь – и впрямь в озеро, окруженное болотами, заросшее по низким берегам сплошной стеной камыша.

– В этих зарослях и прячутся пираты, – сказал Мирослав.

– Дай сигнал адмиралу прибыть к нам на военный совет, – повелел Мономах.

Адмирал прибыл тотчас.

С палубы шхуны Мономах, адмирал и Мирослав внимательно оглядели заросшие берега.

Пока было тихо.

– Мирослав говорит, что пираты, как правило, прячутся в камышовых зарослях. Их и не видно, и не слышно: отличная позиция для внезапной атаки со всех сторон.

– Да, – задумчиво протянул адмирал. – Вы правы, принц. Может быть, поджечь камыши?

– Не сможем. – Мономах вздохнул. – И камыша слишком много, и дожди шли.

– Тогда я обрушу на камышовые заросли свои камнемёты. А вы пока загородите щитами борта и приготовьте луки.

– Они могут сразу же пойти на абордаж, – сказал Мирослав.

– Сначала они растеряются, – адмирал говорил уверенно. – Они не ожидают камнепада, но вы, капитан, все же будьте внимательны.

– Стрелками буду командовать я, – твердо объявил Мономах. – Стрелять только по моей команде. И туда, куда укажу.

– Я – к себе, – заторопился адмирал. – Ждите начала обстрела.

На шхуне стали поспешно готовиться к бою: загораживали щитами борта, стрелки во главе с Добрыней готовили луки и стрелы.

Спустя какое-то время над их головами со странным ревом пронесся огромный камень. Рухнул в камыши, подняв столб воды. И тотчас с криками ужаса из камышей вырвалось несколько больших лодок.

– Добрыня!.. – крикнул Мономах. – По гребцам!.. В первую очередь – по гребцам!..

С десяток стрел вылетели из-за щитов. Несколько стрел угодили в гребцов, лодки завертелись на волнах, потеряв управление.

Второй камень, взревев, рухнул в камыши, взметнул новый водяной столб. И тут же вслед за этим большим камнем с палубы фрегата вылетел камень поменьше. Упал он далеко в стороне, и Мономах понял:

– Бьет из второго, меньшего камнемёта! В сторону бьет, видно, там тоже зашевелились. Расстреливай этих, Добрыня!..

Добрыня и его стрелки стали пускать стрелы чаще.

– Нам бы в Онегу прорваться, князь Мономах, – сказал Мирослав. – Там и пиратов нет, и проход к пути из варяг в греки найдем.

– Почему думаешь, что на Онеге нет пиратов? – спросил Мономах.

– Грабить некого. Я флажками сигнал адмиралу дам: «Иду один», пусть продолжает каменьями пиратов расстреливать.

Мономах положил руку на плечо капитана.

– Действуй, Мирослав.

– Сигнал «Иду один» передать адмиралу!

На адмиральском фрегате ответили: «Сигнал принят» и подняли сигнал: «Счастливого пути».

– Поднять паруса! – скомандовал Мирослав.

Матросы полезли на реи. Шхуна вздрогнула и тронулась в путь, все убыстряя и убыстряя свой бег.

2

Капитан Мирослав был не только опытным моряком, но и опытным речником, что встречается редко. По рекам плавать безопаснее, чем по морю, но труднее. Реки часто меняют свой облик: то мелеют, то разливаются, то изменяют русло. Происходит это потому, что северные реки Руси текут в песчаных берегах, подмывая их, и натаскивают песок, образуя мели там, где прежде их никогда не было. Фарватер реки изменчив, и никакой опыт капитана, никакая карта тут помочь не могут. Тут срабатывает чутье.

Благодаря этому чутью Мирослав и сумел прорваться в Онежское озеро. И чутьем, истинно чутьем, прорывался сейчас к Великому торговому пути из варяг в греки, ведущему на юг, через Новгород Великий, Смоленск, Киев – по Днепру, к порогам, а там привычным волоком и в Черное море. Здесь, на волоках, постоянно работала опытная артель из русских и греков, наладившая разного рода приспособления для втаскивания судов на берег и их дальнейшего продвижения по суху. По этому пути и ходил когда-то Мирослав на своей шхуне, добираясь до Англии и даже до Гибралтарского пролива, развозя по Европе меха, речной жемчуг лал, балтийский янтарь, мореный дуб, копченую красную рыбу, мед, воск, а порою и русское оружие, которое очень ценилось в европейских странах, потому что русские ковали и закаляли его особым способом.

Порою Мирославу встречались на пути такие песчаные мели, что приходилось класть шхуну на бок. Тогда в воду прыгали все мужчины, находившиеся на борту, и, упираясь в оплывающий под босыми ногами песок, начинали с огромными усилиями судно раскачивать.

– Жаль, Ратибора нет, – вздыхал Добрыня. – Враз бы один положил…

– Поднатужились! – кричал Мономах. – Раз… Два… Взяли!..

– Раз!.. Раз!.. Раз!.. – командовал Мирослав.

Вот со шхуны спрыгнула и Английская королева Гита вместе со своими подружками.

– Куда вы, королева! – взревел Мономах. – Вода как лед!..

– Раз! – кричала Гита, не слушая его. – Раз!.. Два!.. Три!..

– Гита, на шхуну! – сердился Мономах. – На шхуну вместе с девчонками!..

– Раз!.. – кричала Гита. – Два!.. Три!..

И шхуна, дрогнув, завалилась на бок.

– Ну, вот, – спокойно сказала Английская королева. – Теперь можно и на борт, девочки.

– Благодарю, ваше величество! – крикнул Мирослав. – Теперь все – на берег! На берег!.. Все, кроме двух моих матросов!

Мономах молча подхватил на руки Гиту и побрел к берегу.

– Пустите меня! – нахмурилась Гита рассерженно. – Пустите немедленно, принц!.. – И покраснела. – Я приказываю!..

По примеру Мономаха камердинер и повар королевы подхватили на руки еще двух девушек и тоже побрели к берегу. Девушки молчали, а Гита продолжала возмущаться, пока Мономах не закрыл ей рот долгим поцелуем.

Наконец все выбрались на берег и устало повалились на пожухшую траву. Молча. Даже Гита. Отдувались.

3

На борту шхуны тем временем готовились к рискованному шагу.

– Ветер западный. Норд-вест. И низовой, – объяснял Мирослав матросам. – По опыту знаю, что копит силы и выдохнет на берег. Не пропустить момента и взять его в паруса. А пока – терпеть и ждать. Сами разберетесь или скомандовать?

– Одним словом, – сказал старший из моряков. – И громко!

– Понял. Ждем.

На берегу уже пришли в себя. Сидели на обрыве, глядя на корабль. Повар каким-то чудом сохранил трут сухим, собрал вокруг сухих веток, мха, бересты, ударил кресалом, и трут затлел. Повар сунул его под высохший мох, осторожно раздул. Ярко вспыхнул костерок.

– Девочки, греться!

– Беги, моя девочка, – сказал Мономах. – Или на руках тебя донести?

– На руках! – сказала Гита, продолжая целовать суженого.

Так, целуясь, они и прибыли к костру.

– Товсь! – крикнул Мирослав на шхуне.

Матросы выбросили паруса, которые держали до этого, скомкав и прижав к груди. Шхуна дрогнула и медленно, нехотя, со скрипом пошла. Ветер окреп, шхуна пошла быстрее, разрезая килем песок, а не зарываясь в него: Мирослав и матросы точно выставили паруса. Вот нос шхуны мягко спустился на воду, судно вздрогнуло и пошло… по чистой воде.

– Ура! – закричали на берегу.

– Все на борт! – крикнул Мирослав. – Высылаю шлюпку!

Когда с берега переправились на шхуну, Мирослав сказал, что необходимо обсудить положение, и предложил Мономаху возглавить совет, на что Мономах тут же согласился. Первое слово он предоставил для сообщения капитану.

– Ваше величество, князь Мономах, господа! – волнуясь, начал Мирослав. – Адмирал добивает пиратов в озере Нево, а мы попали в сложное положение, уйдя от пиратов в Онежское озеро. Наша основная задача – выйти на Великий путь из варяг в греки, но путь через Балтийское море пока закрыт пиратами. Значит, нам остается пробираться к какой-либо реке, которая может на этот путь вывести. Но у меня нет ни карт, ни схем, ни каких-либо чертежей. Мы идем вслепую. Вот я и прошу вас высказать свое мнение.

– Что ж, соображайте, – сказал Мономах, оглядывая присутствующих. – Все вместе и каждый в отдельности.

Все молчали.

– До начала соображений вопрос, – после паузы продолжил Мономах. – Может, кто-то знает: существует ли вообще какая-либо река, которая впадает в систему Великого пути? В Волхов, к примеру?

Все зашушукались, заспорили даже. Один Добрыня был настолько погружен в свои мысли, что, казалось, и не слышал вопроса. Он потерял Ратибора, своего друга и побратима, и сейчас думал только о нем.

Одна из девушек несмело подняла руку.

– Хочешь что-то сказать? – спросил Мономах.

Девушка встала, поклонилась Гите:

– Разрешите, ваше величество?

– Говори все, что хотела сказать.

– Я еще не служила тогда у ее величества Английской королевы, когда меня пригласили на голландский бриг в качестве кухарки. Там я узнала, что корабль идет через Балтийское море и озеро Нево в Онежское озеро, где ставит невода на крупную красную рыбу. На семгу, лосося, нельму. Мне пришлось ее разделывать, солить и коптить. Когда трюм был наполнен, капитан не пошел назад, в Балтику, а реками вышел из Онежского озера на Путь из варяг в греки. Мы спустились по большой реке мимо какого-то города, Смоленска, Киева – к порогам, где нас ждали греческие купцы, которым мы и продали копченую рыбу.

– Подожди, – сказал Мономах. – Как называется река, по которой вы спустились на Великий путь?

– Не знаю. Но я твердо знаю, что такая река есть.

– Спасибо тебе, красавица, – Мономах повеселел. – Что скажешь, Мирослав?

– Скажу, что надо искать. Это наш единственный выход.

4

Византийская принцесса и великая княгиня Киевской Руси Анна последнее время испытывала невероятное беспокойство. Она всегда беспокоилась, когда ее первенец Владимир исчезал из дома. Беспокоилась и когда он уехал спасать Английскую королеву. Но то было естественное для любой матери беспокойство. А дней десять назад в нее вдруг вселилась тревога. Настолько ощутимая, что Анна с трудом засыпала и вскоре просыпалась, и тогда уже до утра не могла заснуть. Ее сын был в опасности, в этом она больше не сомневалась. Ему угрожала гибель, и великая княгиня ощущала это как гибель собственную.

И она решительно направилась к мужу.

– С Владимиром что-то случилось. Я чувствую это.

– Что случилось? – Великий князь Киевский Всеволод находился в чувствах расстроенных, поскольку у него срывалась выгодная политическая сделка. – Ничего не случилось. Знали бы. А никаких слухов нет, стало быть, и беспокоиться пока нечего.

– Ему сейчас очень плохо, очень трудно, – упрямо твердила мать. – Об этом говорит мое сердце, а материнское сердце – вещун.

– Успокойся. Прежде всего успокойся.

– Я не могу…

– Ну, нет, нет никаких оснований, дорогая моя. Нет, и слава Богу.

Всеволод увидел текущие по лицу жены слезы, обнял ее, прижал к себе.

– Гони черные думы, Анна. Всегда гони черные думы от светлой души своей.

– Сил нет, супруг мой, – великая княгиня тяжело вздохнула. – Ночей не сплю.

– Потому и сил нет.

Всеволод поцеловал Анну в мокрые глаза, подумал, нахмурился, вздохнул:

– Гонца в Смоленск к ведуну пошлю. Владимир где-то неподалеку.

– Пошли Свирида.

– Свирид мне здесь нужен.

– Они побратимы.

– Вон что…

Не любил Всеволод, ох, как не любил отменять свои планы!

Сказал наконец:

– Завтра же с зарею Свирид одвуконь выедет со своими разведчиками в Смоленск. Велю, чтоб только коней кормили.

Княгиня, судорожно вздохнув, покивала головой.

– К девочкам нашим иди, – сказал великий князь. – Уютней ждать.

На заре Свирид со своими разведчиками выехал по Смоленской дороге. Он решительно отказался скакать одвуконь, потому что на этой дороге им заранее были расположены подставы, на которых всадники просто меняли уставших лошадей на свежих. Перекусывали в седлах. А потому домчались до Смоленска в короткий срок.

Бросив лошадей на коноводов, Свирид и его правая рука Безымянный вломились во дворец Воислава.

– Здрав буди, князь кривичей, – Свирид в приветствии склонил голову. – Что ты знаешь о князе Мономахе? Где он?

«Значит, Мономах либо не может послать связного, либо… погиб», – подумал Воислав.

Свирид еще что-то говорил, но ведун властно поднял руку. И Свирид смолк.

«Если б он погиб, я бы почувствовал это, – рассуждал Воислав. – Было бы хоть какое видение, тревога в яви или боль во сне. Знак. Но знака я не восчувствовал. Никакого… И они… не восчувствовали, хотя и тревожатся…»

– Князь Мономах жив, – твердо сказал он. – Жив, но не может пока послать гонца. Скачите на сторожевой пост в северный конец Великого торгового пути. Там должны знать, где Мономах.

И этот последний отрезок Великого пути из варяг в греки был заблаговременно оснащен подставами. Разведчики Свирида с невероятной для того времени быстротой миновали Новгород Великий, а вскоре, уже с трудом удерживаясь в седлах, достигли и сторожевого пункта Великого пути.

– Отдыхать… – прохрипел Свирид.

И первым повалился на землю, не успев даже расстегнуть доспехов. Остальные попадали следом. Кроме Безымянного. Тот лишь ослабил застежки на панцире и сел возле своего командира.

Все спали, кто-то даже захрапел. Даже – потому что Свирид отучил своих разведчиков храпеть. А этот кто-то нарушил его повеление. С устатку, естественно, но беспощадный Безымянный все же запомнил провинившегося.

5

Вероятно, и Безымянного сморила тяжелая усталость. Он прикрыл глаза и невольно задремал. Всего-то на несколько мгновений…

А очнулся вдруг, как от толчка. И увидел огромного, в добрых три с гаком сажени воина, который осторожно расстегивал застежки на панцире его командира. Выхватив кинжал, Безымянный рванулся к нему, но богатырь лишь прижал палец к губам.

– Тихо, пусть поспит. Я – Ратибор, личный охранник князя Владимира Мономаха. Я за спину его отвечаю, а мой побратим Добрынька – за левое плечо. Я вас издали ещё услышал, и кони ваши шумели, и вы пыхтели. А твоего командира Свирида я с детства знаю, он побратим моего князя.

Безымянный все с тем же изумлением смотрел на Ратибора. Потом, видно, малость придя в себя, спросил вполне осмысленно:

– Как ты-то тут оказался?

– Меня мой господин Смоленский князь Мономах на датское судно передал. Там эти… камнемёты были, и я самые тяжелые камни на него клал. На нас же пираты в озере Нево напали. А потом корабль, на котором мы из Дании плыли, капитаном там Мирослав, русич, в Онежское озеро ушел, а меня датский адмирал завез на сторожевой пост, который Торговый путь из варяг в греки охраняет. Там-то, на посту, я и услыхал вас. Сперва коней ваших, потом – как сами пыхтите.

– А где князь Мономах? – спросил наконец проснувшийся, умотанный невероятной скачкой Свирид. – Великий князь Киевский Всеволод повелел нам его найти. Во что бы то ни стало.

– Так я же сказал, – богатырь только руками развел. – На озеро Онега он ушел. А прежним путем идти, видать, не решился. С ним, это, королева Английская, а я – ее граф.

– Чего-о?.. – с крайним недоверием протянул Свирид. – Какой такой граф?

– При ней. При Английской королеве Гите. При ней и состою.

– Кем состоишь?

– Графом. Сказал же.

– Да погодите вы! – прервал их пререкания Безымянный. – Нам повелели князя Мономаха найти, а не спорить, кто главнее.

Примолкли.

– Ведун кривичей убедил меня, что побратим мой жив, – сказал Свирид. – Ратибор сказал, что Мономах в Онежское озеро ушел на судне капитана Мирослава. Но прятаться там он долго не сможет, с ним Гита Английская. Назад, в озеро Нево, вернутся? Но там – пираты, рисковать он не станет. Тогда – куда? Тогда – в низины да болота, чтобы через них выйти на Великий торговый путь. А возможно ли это? Или все реки только на север текут?

– Может, и все на север, – угрюмо сказал кто-то из разведчиков. – Тут скат к Ледовому морю начинается, а реки всегда вниз текут.

Помолчали.

– Не могут все до одной вниз течь, – вдруг решительно объявил Свирид. – Речки текут не по общему наклону, а по своему собственному руслу. Какая-то из них вполне в Волхов впадать может. Вполне. Значит, ее нужно найти и по ней подниматься вверх. Плыть нам не на чем, значит, пойдем берегами.

– Да, иного пути у нас нет, – сказал Безымянный. – И у князя Мономаха тоже.

– Значит, встретимся! – уверенно сказал Ратибор. – Он – вниз, а мы – вверх.

Принять решение – одно, а выполнить его – совершенно другое. Плыть по Волхову им было не на чем. Шли на конях, но куда чаще – по воде, поскольку левый берег был крут и обрывист. Пасти коней было очень хлопотно. Травы на правом берегу встречались часто, но куда чаще встречался камыш, который кони есть не желали. Где могли, мечами косили траву и увязывали на вьюки.

Да и сами кормились кое-как. У них была с собою еда, но – походная. А хотелось похлебать горяченького. Но на их стороне сушняк найти было трудно. Здесь была песчаная отмель да болотная дрыгва, которая и ноги не держала, и плыть не позволяла. Да и с чего, собственно, было варить похлебку? Разве что из того же походного припаса…

Ратибору доставалось хуже всех. Во-первых, его размеры требовали количества пищи в соответствии с этими размерами, а во-вторых, он стеснялся есть столько, сколько хотелось, как его ни уговаривали. Кроме того, он шел пешком, отставал и уставал, а потому как-то вообще затерялся.

Его подождали. Стали звать криками.

А Ратибор тихо сидел возле болотистого заливчика и терпеливо ждал. Он не отвечал на крики, упорно глядя в тихую воду, где бултыхались лягушки. И вдруг прыгнул, вытянув руки…

Вернулся он к товарищам мокрым и грязным, неся на вытянутых руках пудового сома.

Пообедали знатно, как давно не обедали.

Глава десятая

1

А на шхуне разносолов не было. Уже съели всех коней, кое-как уговорив женщин хотя бы похлебать бульон из конины. Уже повар, вздыхая, творил нечто из того, что еще оставалось. Но и того оказалось немного, и пришлось урезать порции каждому.

Королева Гита приметила эти новшества, поговорила с поваром, и мужчинам стали давать заметно больше, чем женщинам. Мужчины возмутились, но Английская королева резко сказала:

– Это – повеление!

Тогда мужчины стали осторожненько сбрасывать подружкам ее величества куски со своих тарелок, когда Английская королева Гита отворачивалась. Но тут весьма решительно и напористо вмешался капитан:

– Приказываю прекратить всякую дележку еды, пока не выберемся из этого чертова лабиринта! Во всяком случае, мои матросы должны быть в силе! Они работают круглые сутки!

А князю Мономаху сказал с глазу на глаз:

– Заблудился я в этих погибельных болотах, мой князь. А еда на исходе. Если бы рыбу кто ловить умел.

– Я в детстве ловил, – сказал в ответ князь Смоленский. – Пока к охоте не пристрастился.

– Тогда лови! Это спасение.

– Крючки нужны. Лески из хвостов павших лошадей надергаем, но без крючков…

– Мой кузнец крючки сделает!

Кузнец сделал добрые крючки, но червей в болоте не было, и Добрыня первым придумал цеплять на крючки маленьких лягушат. И первым вытащил из болотной тины солидного линя. Мономах выудил линька поменьше, но повар и этим остался доволен.

И тут же сварил уху. Уха попахивала тиной, и женщины отказались ее есть. Но мужчины с недокорма выхлебали все до дна.

А Мирослав не находил себе места. Он, ходивший на этой самой шхуне в Англию, прошедший в Средиземное море и побывавший аж в Венеции, был бессилен среди болот, обязательных утренних и вечерних сырых туманов и злых комаров. Понимая, что назад, в Онежское озеро, ему уже не пробиться, он не знал, что делать дальше.

– Собери совет, мой князь.

Мономах перемолвился об этом с Английской королевой.

– Мирослав растерялся? – удивилась она. – Женщинам ни слова, мой рыцарь.

– Я понимаю, – Мономах вздохнул. – Но вести совет будешь ты, ваше величество.

– С удовольствием подчиняюсь, мой рыцарь, – улыбнулась Гита.

На совете, который открыла королева, но куда остальные женщины не были допущены, Мономах откровенно рассказал о тяжелом положении. Но закончил он свою речь тоном спокойным и уверенным.

– Не унывай, друже Мирослав, уныние – плохой советчик. Глядя на тебя, начнут унывать и твои моряки, а за ними – все остальные. Надо не просто верить – надо веровать в свою звезду.

– Спасибо на добром слове, мой князь, – сказал Мирослав. – Я справлюсь.

– Ну и славно. – Мономах помолчал. – Моя светлая матушка, Византийская принцесса и великая княгиня Киевского княжения больше всех любит меня. И верит. Когда я сказал ей, что убил барса, она поцеловала меня в лоб и сказала, что барсов будет еще много в моей жизни. Наше сегодняшнее положение – всего-навсего еще один барс, которого мы обязаны одолеть. И мы его убьем! Все вместе, дружно!

Присутствующие на совете встали и дружно рявкнули:

– Убьем! Убьем! Убьем!..

– Примите мою благодарность. – Мономах опять помолчал. – Я давно не посылал гонцов к матушке, и она сейчас чувствует нашу беду. Я в этом убежден. Я ощущаю ее тревогу, а это означает, что матушка нас не оставит. Не оставит и уговорит моего батюшку послать нам в помощь побратима моего, начальника разведки Свирида с разведчиками.

Вокруг зашушукались. Мономах поднял руку, и все смолкли.

– Это – первое. Второе – не все реки этих болот текут на север. Где-то бьют родники, откуда начинаются речки и реки. Завтра с зарею все мужчины пойдут со мной их искать.

Королева Гита неожиданно встала.

– Мой рыцарь, одна из моих горничных говорила мне и капитану Мирославу о речке, которая текла на юго-западный скат.

– Точно! – воскликнул Мирослав. – Говорила ж ее девчонка, говорила, да я забыл! Забыл, глупая голова!..

– Вот и будем эту речку искать!..