Текст книги "Стратег"

Автор книги: Борис Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

* * *

Тюдзю[50]50
  Звание в Императорском флоте Японии, соответствующее вице-адмиралу.


[Закрыть] Косиро Оикава, командующий Северным флотом Объединенного флота Союза, вывел в Северное море все вымпелы, имевшиеся в его распоряжении. Форштевень флагманского линкора «Ямато» уверенно резал серо-свинцовые волны, а в кильватер ему держались прошедший глубокую модернизацию «Конго» и седьмая дивизия крейсеров. Хотя в Императорском флоте крейсера-систершипы «Кумано», «Микумо», «Могами» и «Судзуйя» входили в состав «разведывательных сил», Оикава и командир крейсерской дивизии сесе Такэо Курита вполне обоснованно полагали, что здесь, в условиях преобладания сил еврофашистов, тяжелые крейсера больше пригодятся для артиллерийского боя, чем для разведки. Тем более что разведку осуществляли легкие крейсера «Фурутака» и «Калинин». Хотя каждый из этих кораблей назвать легким можно было весьма и весьма условно: «Фурутака» нес на борту шесть 200-мм орудий главного калибра, да и «Калинин» со своими девятью стовосьмидесятимиллиметровками был крепким орешком для любого тяжелого крейсера противника. Правым уступом к главной колонне шла первая дивизия авианосцев: «Акаги» и «Кага» при двух эсминцах «Акебоно» и «Сазанами». Вообще-то в состав первой дивизии входили три эсминца, но третий – незадачливый «Усио», во время перехода по Северному морскому пути основательно пропорол себе борт о паковый лед. Покалеченный корабль, который не слишком-то оправдал свое название «Счастливый», пришлось оставить в порту Диксон. Левым мателотом с громадным «Ямато» двигался лидер «Баку» – корабль радиолокационной разведки и связи. Вокруг эскадры широким кругом разбегались эскадренные миноносцы: «Грозный», «Громкий», «Разумный», «Разъяренный» «Разящий» и «Ревностный».

По сообщениям разведки, вражеские корабли двигались к Нарвику. Армии Северного брата, ворвавшиеся в Скандинавию точно волк в овчарню, не смогли захватить острова. И вот флот Божественного Тенно, успешно обманув разведку береговых обезьян из Гоминьдана и воздушных разведчиков из Гонконга и Французского Индокитая, прибыл в Мурманск, оказать всемерную поддержку новым подданным Сына Неба, последователям мудрого Старин-сенсэя. Основная задача эскадры – проучить как следует заносчивых длинноносых варваров из Англии. Ну, а если эскадре Божественного Тенно и его верного ученика и последователя Старина встретятся корабли Германии или Франции – что ж, все здесь, от грозного тюдзю до последнего трюмного, готовы к бою, в котором они, безусловно, разгромят заносчивых варваров и раз и навсегда дадут им понять: море – на стороне детей Ямато и их братьев из снегов России! Сейчас должно нанести визит к берегам Англии и преподать возомнившим себя владыками морей гайдзинам примерный урок.

* * *

Адмирал флота Эрни Четфилд плюхнулся в кресло у стола и хмуро воззрился на прямо-таки лучившегося добродушием Первого лорда Адмиралтейства Альберта Александера, графа Хипсборо.

– Ну?! – грозно рыкнул адмирал хриплым резким голосом, который в свое время прорезывал грохот орудий Ютланда и Доггер-банки. – Что вы теперь намерены делать, милорд?!

– Что вы имеете в виду, сэр? – елейно вопросил Александер. – С чем делать, когда делать и зачем делать?

– Не валяйте дурака, милорд! – взорвался Четфилд. – Вам не хуже меня известно, что китаезы облажались, милорд, а наша чертова разведка пустила пузыря, и русско-японская эскадра из двух линкоров и двух авианосцев уже в Северном море! И по имеющейся у нас информации, один из этих линкоров – новейший, с какими-то чертовски большими пушками, а каждый из авианосцев – как два наших! И вся эта чертовщина идет к нашим берегам, а вы, милорд, и ваши чертовы лорды из Адмиралтейства даже не почесались!

Александер выслушал грозную филиппику адмирала с видом полнейшей безмятежности.

– Сэр, сигару? Нет? – граф Хипсборо аккуратно обрезал толстый «Апман» золотой гильотинкой и не спеша раскурил сигару от свечи.

– Послушайте, милорд, какого черта?! – заорал Четфилд взбешенно. – Подражаете своему почившему в бозе кумиру, этому бешеному толстому Уинни? А в это время красные возможно уже идут к нашим берегам!!!

– Не «возможно», а совершенно точно, мой дорогой сэр Четфилд, – Александер выпустил густое облако дыма. – Вот только по дороге их ждут несколько интересных сюрпризов…

– Вы имеете в виду эскадру Гитлера, милорд?! Но это же несерьезно: русские и японцы порвут этих колбасников на части и даже не слишком устанут! На их авианосцах двести самолетов без малого! Двести, черт меня возьми со всеми потрохами! И их летчики умеют воевать: в Китае от янки только пух и перья летели! А что сейчас творится на фронтах?! Да они просто засыплют бошей бомбами и торпедами, а остатки достреляют из своих чертовых пушек!

– Вы считаете, дорогой адмирал, что немцы совсем ничего не смогут сделать? – поинтересовался Александер. – Совсем-совсем? Ничего-ничего?

Четфилд осекся, помолчал, пыхтя от злости, затем, набычившись, нехотя признал:

– Ну, вообще-то у них тоже неплохие пушки. И снаряды…

– И стреляют они неплохо, верно? Как тогда, в Ютландском бою…

Адмирал напрягся: напоминание о не самом удачном сражении Флота его величества было всегда неприятно.

– Что вы этим хотите сказать, милорд?

– Только то, мой дорогой граф, что германский флот не только заставит красных потратить торпеды, бомбы и снаряды, но и как-нибудь ощиплет этих наглецов, не так ли?

Мычание, исторгнутое из адмиральской глотки, было скорее утвердительным, нежели наоборот.

– Так вот, мой дорогой сэр, а когда колбасники подопустошат погреба красных и, возможно, даже что-нибудь у них упрячут в рундук Дэви Джонса, вот тогда-то и вступит в игру наш туз в рукаве – «Кинг Джордж», «Дюк оф Йорк», «Ринаун» и три авианосца. Да-да, сразу «Арк Ройал», «Глориос» и «Корейджес». В сопровождении четырех «графств»,[51]51
  Британские тяжелые крейсера типа «Лондон» и «Йорк», названные в честь английских графств.


[Закрыть] стольких же «колоний»,[52]52
  Британские легкие крейсера типа «Фиджи», названные в честь британских колоний.


[Закрыть] обоих «Эксмутов» и «Кодрингтона»[53]53
  Типы британских лидеров-эсминцев.


[Закрыть] и всех восьми эсминцев L. И вот еще что, – увидев, что Четфилд собирается что-то сказать, Александер поднял руку, – я прекрасно понимаю: вы полагаете, будто этих сил может не хватить на то, чтобы передавить красных точно крыс в бочонке. И вы будете совершенно правы, мой дорогой сэр! Абсолютно! Но вот только в рукаве есть еще один туз: ваша эскадра R[54]54
  Линейные корабли типа «Ройал соверин». Все пять линкоров носили имена, начинающиеся на R: «Ройал соверин», «Ройал оук», «Ривендж», «Резодюшн» и «Рамилис», – из-за чего во флоте за ними и закрепилось это прозвище.


[Закрыть] вместе с «Нельсоном» и «Родни». Да еще в придачу «Викториес» со старичками «Гермесом» и «Аргусом». А с ними пять «городов»[55]55
  Несколько серий тяжелых британских крейсеров, носивших имена городов Британской империи.


[Закрыть] и все эсминцы группы М.[56]56
  Серии британских эсминцев L и М были названы так потому, что все корабли этих серий носили имена, начинающиеся на соответствующую букву. Единственное исключение составлял эсминец типа L «Горам».


[Закрыть]

С этими словами Первый лорд Адмиралтейства победно посмотрел на адмирала. Четфилд молчал, осмысливая услышанное.

– Значит, боши сделают все, что могут, и лягут агнцами на алтарь нашей победы, – медленно проговорил он. – Что же, милорд, вынужден признать, что я – осел! Вот, правда, одно меня беспокоит: на алтаре могут оказаться и наши новейшие линкоры. Насколько я могу судить, у красных не все в порядке с головой, и дерутся они точно бешеные. А у красных японцев с головой не в порядке вдвойне: во-первых, потому что они – красные, а во-вторых, потому что они японцы. Так что…

– Пустое, сэр, – махнул рукой Александер. – У короля еще много…[57]57
  Традиционная фраза, которую принято произносить в британском флоте, когда в боевых действиях погибает корабль.


[Закрыть]

* * *

Низкая облачность не давала возможности вести нормальное наблюдение, и потому экипаж летающей лодки «Шорт Сандерленд» S25 с бортовым номером «двадцать» рассчитывал только на свой радар. Но откровенно говоря, надежды на него было не много: чертов аппарат все время барахлил и выдавал на экран такое, отчего у оператора, второго лейтенанта Сименса, буквально глаза на лоб лезли.

Услышав замысловатую брань, командир экипажа сквадрон-лидер[58]58
  Звание в Royal Air Force, соответствующее майору.


[Закрыть] Карпентер хмыкнул и поинтересовался:

– Джонни, мальчик мой, эта железяка тебя снова разлюбила?

– Конечно, сэр, – откликнулся штурман Макдонелл. – Она, видать, пронюхала, что вчера наш Джонни любезничал с радиолой. А на свете нет ничего страшнее, чем месть обманутой женщины. Даже если она железная…

Все засмеялись, а обиженное сопение Сименса было слышно даже в наушниках. И в этот самый момент Макдонелл вдруг закричал:

– Сэр! Смотрите, внизу!

Карпентер посмотрел. Тысячей футов ниже в облаках появился просвет, и там в этом облачном окне шли корабли. Один из них был явно авианосцем: широкая плоская палуба, на которой даже стояла пара самолетов…

Больше разглядеть ничего не удалось: облака вновь сомкнулись, скрывая корабли от глаз наблюдателей. Но и так все было совершенно понятно: в этом квадрате не должно быть ни королевских, ни союзных кораблей. А значит…

– Джек, сынок, передай «медноголовым»,[59]59
  Так «ласково» офицеры RAF и Royal Navy именовали лордов Адмиралтейства.


[Закрыть] что в квадрате… – Карпентер запнулся и повернулся к штурману – Макдонелл, где мы их видели?

– В квадрате 36–80, сэр. Идут на зюйд-вест-вест, курсом двести пятьдесят пять.

– Вот-вот, сынок, передай им. Корабли вражеские, пять-шесть, один из них – авианосец. Сопровождают эсминцы и легкие крейсера. Два крейсера. Скорость группы – приблизительно девятнадцать узлов.

– Есть, сэр! – ответил второй лейтенант Кастлинг и завертел верньеры.

* * *

Низкая облачность не давала возможности вести нормальное наблюдение, и потому экипаж дальнего разведчика МТБ-2 с бортовым номером «ноль два» рассчитывал только на свой радар. Но откровенно говоря, надежды на него было не много: чертов зенитный снаряд, которым в позапрошлый вылет их зацепил норвежский тральщик, сотворил с их радаром что-то, и аппарат теперь периодически барахлил, выдавая на экран такое, отчего у оператора, лейтенанта Семенова, буквально глаза на лоб лезли.

Услышав замысловатую брань, командир экипажа майор Столяров хмыкнул и поинтересовался:

– Иван, а что, у комсомольцев теперь так принято? Или это в инструкции написано, что неисправности матерком исправляют?

– Нет, товарищ майор, – откликнулся штурман Данилов. – Он же вчера весь вечер радиолу паял. Наверное, все олово извел, теперь матом заменяет. Верно, Ванятка?

Все засмеялись, а Семенов принялся обиженно объяснять, что дело не в олове, а в том, что развертка, мать ее, не настраивается. А все потому, что сигнал неустойчивый, а это, в свою очередь, потому, что… В этот самый момент Данилов вдруг закричал:

– Командир! Смотри, внизу!

Столяров посмотрел. Тремя сотнями метров ниже в облаках появился просвет, и там в этом облачном окне шли корабли. Один из них был явно авианосцем: широкая плоская палуба, на которой даже стояла пара самолетов…

Больше разглядеть ничего не удалось: облака вновь сомкнулись, скрывая корабли от глаз наблюдателей. Но и так все было совершенно понятно: в этом квадрате не должно бы своих кораблей. А значит…

– Есть! – радостно завопил Семенов. – Четко все видно! Товарищ майор, там три больших корабля, два – поменьше, и восемь – охранение…

– Яшка, передавай… – Столяров запнулся и повернулся к штурману: – Данилов, где мы их видели?

– В квадрате 80–36, товарищ майор. Идут в направлении норд-ост-ост, курсом семьдесят пять.

– Вот-вот, Яша, сообщай. Вражеская эскадра, два линкора, один авианосец. Еще то ли два тяжелых крейсера, то ли х… поймешь что. Сопровождают восемь вымпелов – эсминцы и легкие крейсера. Скорость… Иван?

– Узлов двадцать, товарищ майор.

– Есть! – ответил лейтенант Замковец и приник к радиостанции.

* * *

Лютьенс молча стоял в рубке и, сжав кулаки, смотрел остановившимся взглядом на чудовищной высоты водяные столбы, поднятые японскими снарядами. Покалеченный «Бисмарк» с оторванным правым пером руля и искореженным правым винтом ковылял со скоростью, не превышавшей четырнадцати узлов. По правому борту пылал, медленно уходя под воду, «Граф Цеппелин»: японские бомбардировщики, на фюзеляжах и плоскостях которых горели золотом скрещенные серп-нагината, молот и слегка изогнутый меч в красных кругах, буквально засыпали несчастный авианосец бомбами, после того как туча истребителей почти мгновенно вырезали всю его авиагруппу. Майор Грох, не выдержав этого зрелища, застрелился, но вице-адмирал даже не заметил этого: именно в тот момент «Бисмарк» отчаянно пытался увернуться от атаки торпедоносцев. На полном ходу линкор так круто принял влево, словно был даже не эсминцем, а торпедным катером. От резкого крена в рубке никто не удержался на ногах, по всему кораблю прокатился такой скрежет и грохот, что выстрел был совершенно не слышен. И лишь потом, позже, когда «Бисмарк» все же схлопотал целых три торпеды, флаг-офицер обратил внимание на лежащего в углу летчика с остекленевшими глазами и маленьким «Вальтером» в руке.

Вновь раздался чудовищный грохот разрывов гигантских снарядов. Накрытие. Лютьенс пригляделся: в воздухе висели два гидросамолета с такими же красными кругами на фюзеляжах. Корректировщики. Японцы бьют из-за горизонта, а летчики сообщают результаты стрельбы.

Эрнст Линдеман, командир флагманского линкора, сорванным голосом крикнул в микрофон:

– Отвечайте, засранцы!

«Бисмарк» содрогнулся от залпа всех четырех башен, но снаряды ушли в никуда. Может быть, они случайно попадут в какой-нибудь из кораблей противника, но вообще-то вряд ли. Тем более что японские орудия, кажется, еще и дальнобойнее…

Лютьенс ошибался только в одном: огонь «Ямато» корректировал лишь первый моноплан «Рейсу».[60]60
  Дальний разведчик Аичи АМ-19 был принят на вооружение флота под обозначением «Rei-shiki minakami tei satsu-ki» («Морской разведывательный самолет, тип 0, модель 11») или E13A1. В процессе эксплуатации несколько длинноватое название самолета сократили в аббревиатуру «Reisu» (то есть «Ноль-вода»).


[Закрыть] Второй же – биплан Мицубиси «Кансоку»,[61]61
  Ближний разведчик «Rei-shiki-suij – kansoku-ki» Мицубиси F1M сокращенно именовали «Кансоку».


[Закрыть] взлетел с катапульты «Конго» и теперь наводил его орудия на «Гнейзенау». Причем несколько успешнее, нежели его коллега с флагмана: вторая башня главного калибра у меньшего немецкого линейного корабля уже вышла из строя, да и в первой действовало лишь одно орудие.

По-хорошему «Гнейзенау» давно уже стоило бы попробовать удрать, благо турбины и винты у него еще были целы, и он мог развить максимальный ход. Удрать и увести с собой уцелевших «Ойген», «Нюрнберг» и пару эсминцев – остальные корабли эскадры уже были не в состоянии уйти, да и не все вообще были. «Шеер», получивший три бронебойных бомбы и одну торпеду – один из пилотов торпедоносцев с «Акаги» был новичком: сначала вышел в атаку и только потом задумался, а кого он, собственно, атакует? Что-либо менять было уже поздно, поэтому он четко, как на учениях, всадил свой смертоносный груз в борт «карманного линкора». И попал исключительно удачно – удар пришелся аккурат в топливные цистерны левого борта. Над кораблем взметнулся столб пламени, а потом… потом все кончилось меньше чем за минуту. И теперь на том месте, где нашел свою кончину «Шеер», не осталось даже масляного пятна – его разбросали темные злые волны. Что случилось с «Кельном», об этом Лютьенс мог только догадываться. Должно быть, бомба угодила в орудийную башню, пробила крышу и то ли угодила в подъемник, в беседках которого были снаряды, то ли вообще – добралась до артиллерийского погреба. Так или иначе, но несчастный «Кельн» исчез в огненном вихре. А четыре эсминца из шести были изрядно побиты бомбами.

Но командир «Гнейзенау» капитан-цур-зее Отто Фейн спасаться бегством не собирался. Маленький линкор яростно стрелял куда-то туда, где, по прикидкам немецких артиллеристов, находились противники. Впрочем, Лютьенса это уже не волновало: из-за горизонта, едва различимые на фоне серых туч, появились самолеты. Японцы шли, разбившись эшелонами по высоте, и немецкий вице-адмирал понимал – это конец.

Три десятка торпедоносцев и столько же бомбардировщиков набросились на поврежденный «Бисмарк» с разных сторон. Линкор огрызался как мог, 105-мм орудия остервенело били в зенит, заходились хриплым лаем двадцатимиллиметровые эрликоны, но все было напрасно: бронебойная бомба ударила в крышу башни «Бруно», две торпеды угодили в правый борт, одна – в левый.

Линкор почти совсем потерял ход и накренился направо. Японские самолеты, потеряв семерых, ушли, но теперь снова грянули залпы тяжелых орудий. Неподвижную мишень – ход в три узла и ходом-то назвать было тяжело, артиллеристы Страны восходящего солнца накрыли со второго залпа. И началось избиение…

Один из полуторатонных снарядов «Ямато», точно консервным ножом, вскрыл башню «Антон», другой пропорол борт ниже ватерлинии, и пылающий линкор еще больше накренился. Но ни вице-адмирал Лютьенс, ни его штаб, и никто из тех, что были в боевой рубке, этого уже не видели – еще один снаряд угодил именно туда, где броня была «всего-то» двести миллиметров. Полторы тонны стали вломились в боевую рубку, и взрыв тринтроанизола разметал на молекулы все и всех.

Увидев, что «Бисмарк» быстро превращается в пылающую развалину, командир «Гнейзенау» наконец осознал, что бегство – единственный путь к спасению. Правда, теперь выполнить это было несколько сложнее, чем три часа назад: два фугасных снаряда, выпущенных «Конго», опровергая утверждение о двух снарядах и одной воронке, угодили один за другим в одну и ту же точку борта немца. Двенадцатидюймовый броневой пояс, рассчитанный на попадание даже снаряда в 406-мм, выдержал, но вал правого винта погнулся, и исправить его на ходу было решительно невозможно. Теперь на двух винтах «Гнейзенау» не мог дать больше двадцати узлов, и значит, шансов оторваться от двадцатишестиузловых «Ямато» и «Конго» у него не было. Отчаянная же попытка уйти «Принца Ойгена» была с ходу пресечена японской дивизией тяжелых крейсеров. Соотношение восьмидюймовых орудий сорок к восьми не оставило немцу ни одного шанса. Ни малейшего.

Через полчаса бойня закончилась. Эскадренные миноносцы русско-японского флота полосовали хмурые волны Северного моря в поисках уцелевших немецких моряков. Всего из воды было извлечено пятьсот шестьдесят человек, но с «Бисмарка» и «Адмирала Шеера» не спасся никто. Так же, как и с «Кельна»…

На кораблях объединенной коммунистической эскадры царило приподнятое настроение. На «Акаги» и «Конго» даже раздали командам саке, а на «Разъяренном», который добил торпедным залпом «Бисмарка» – двойную порцию водки. В адмиральском салоне «Ямато» успевшие отмыться и переодеться вестовые раскладывали на столе подносы с сайсими, моти, маленькими бутербродиками с рыбным и мясным балыком, красной и черной икрой. Офицеры штаба церемонно кланялись друг другу, а прикомандированные русские моряки, радостно улыбаясь, козыряли. Чашечки саке чокались о рюмки с водкой и ароматным коньяком…

Общей радости не разделял лишь ее главный виновник – тюдзю Косиро Оикава. Он оставался невозмутим и безмолвен, точно изваяние в храме, а единственное, что он взял со стола – рюмка с грузинским коньяком, так и осталось не тронутым. Остальные заметили это не сразу: общее ликование было слишком велико. Первое же столкновение в море – и такая славная победа! Уничтожены вражеский новейший линкор, линейный крейсер, авианосец – и это только крупные корабли! Флот Социалистической Империи Япония в очередной раз доказал свою непобедимость, а ВМФ СССР подтвердил боеготовность своих, пусть и немногочисленных кораблей и выучку их экипажей.

– Оикава-сан, что-то не так? – вежливо поинтересовался командир «Ямато» дайса Гихати Такаянага. – Вы чем-то встревожены?

– Нет-нет, уважаемый Такаянага, все прекрасно, – тюдзю коротко улыбнулся уголками губ. – Ваш великолепный корабль – истинный меч в божественной длани Сына Неба, – при этих словах Оикава повернулся туда, где висели портреты императора Хирохито и Сталина, и отвесил глубокий поклон.

– Возможно, я заблуждаюсь, – продолжал настаивать дайса, – но я уверен, что видел тень тревоги, осенившую ваше чело…

Оикава помолчал, затем негромко произнес:

– Скажите, Такаянага-сан, вы считаете адмиралов Германии глупцами? А если нет, то зачем они послали столь малые силы против нашей эс кадры?

Гихати Такаянага замер, осмысливая услышанное, но затем совершенно спокойно ответил:

– Они не совсем глупцы, достопочтенный Оикава-сан, но даже хитрую лисицу может подвести ее нюх, и она не учует собак охотника. Западные дьяволы думали, что они все знают, что их разведка всеведуща, словно мудрый барсук, сумевший украсть луну. А в результате им натянули нос, точно глуповатому тэнгу.[62]62
  Такаянага упоминает распространенных персонажей японских детских сказок и некоторые из их сюжетов. Тэнгу – сказочное существо, летающий оборотень, обладающий очень длинным носом. Он глуповат и частенько попадает впросак.


[Закрыть]

Тюдзю молча покачал головой и сложил руки так, словно собирался молиться. Такаянага тоже молчал, и постепенно смолкли все, кто был в салоне. Теперь офицеры объединенного флота внимательно смотрели на своего командира.

Оикава оглядел всех и опустил веки. Затем негромко, но веско произнес:

– Мы попробуем вернуться обратно в Мурманск. Если, конечно, у нас получится…

7

Что такое флотский смех? Это когда по тебе промахнулись.

Александр Покровский

Вице-адмирал Ланселот Эрнест Холланд поднял взгляд от карты и обратился к флаг-офицеру лейтенанту[63]63
  В Британском флоте соответствует званию «капитан-лейтенант».


[Закрыть] Хокинсу:

– Больше от немцев никаких известий не было?

– Никак нет, сэр. Последнее, что мы получили, была радиограмма, подписанная кодом «Гнейзенау». Они сообщали, что «Бисмарк» потерял ход, у него взорвалась носовая башня главного калибра, и что они с остатками эскадры попытаются оторваться. На этом радиограмма закончилась.

– Координаты места отправки определили?

– Так точно, сэр. Мы связались с патрульными крейсерами и станциями на берегу. По триангуляции «Гнейзенау» был вот здесь, – Хокинс указал точку на карте.

– Вот и прекрасно.

Холланд удовлетворенно откинулся на спинку кресла. На губах его блуждала легкая усмешка.

– Вот теперь наш черед, джентльмены. Мы находимся как раз точно посредине между красными япошками и Мурманском. Ах, если бы не их чертовы ракеты и не опасность от подводных лодок… – Вице-адмирал мечтательно зажмурился. – Какая изящная операция могла бы получиться! Японцы воюют в море, а мы тем временем резвимся в их собственном порту!

Он некоторое время молчал, наслаждаясь прекрасной, хотя и неосуществимой операцией. А ведь он предлагал, настаивал, требовал, чтобы соединение S усилили еще крейсерами и эсминцами и дали возможность осуществить рейд на основную базу Северного флота красных. Но их лордствам, разумеется, виднее…

Вице-адмирал резко развернулся к флаг-штурману:

– Попрошу вас как можно скорее рассчитать курс на пересечение…

– На пересечение их курса, сэр? Но, – флаг-штурман коммандер[64]64
  Звание в Британском флоте соответствующее капитану 2-го ранга.


[Закрыть] Уотсон удивленно приподнял бровь, – откуда вы знаете, куда они направятся?

Холланд слегка мазнул рукой:

– Это же элементарно, Уотсон. Немцы ничего не передавали об уничтожении кораблей противника, не так ли? Значит, наш оппонент сумел провести бой так, что на десяток утопленных бошей он не потерял ни одного своего корабля. В лучшем для нас случае колбасникам удалось разве что повредить кого-то из наших косоглазых дружков. И что это значит?

Уотсон непонимающе молчал.

– Это значит, мой дорогой Уотсон, что командует красными грамотный и знающий офицер. И что грамотный и знающий офицер станет делать после того, как истратит часть боезапаса, потеряет некоторое количество самолетов и, возможно, даже один-два вымпела? Совершенно верно: он повернет назад и уйдет на базу. Пополнить погреба, исправить повреждения.

– Я понял, сэр. Они пойдут в Мурманск. Сейчас все будет готово!

Британцы на максимальной скорости неслись наперерез соединенной советской эскадре. Словно гигантский спрут, который вышел на охоту, соединение S выбросило в стороны щупальца – эскадренные миноносцы. Они шныряли вокруг, словно рыбы-лоцманы рядом с акулой-людоедом, а в облаках рыскали самолеты-разведчики – «Валрусы» и «Альбакоры». Где-то вблизи была добыча… Предчувствие встречи будоражило экипажи разведчиков не хуже, чем запах крови – охотничью свору. Добыча!

* * *

Объединенная эскадра стран победившего социализма шла на северо-восток. Во время боя с немецкими кораблями она не потеряла ни одного своего вымпела, но два корабля – крейсера «Судзуйя» и «Фурутака» – получили крайне неприятные повреждения: германские снаряды, упавшие в воду с минимальным недолетом, прошли под водой и ударили японские корабли в борт ниже броневого пояса. В результате на «Судзуйя» вышли из строя три, а на «Фурутака» два котла. На экономической скорости это никак не сказалось, но развить максимальную скорость обоим кораблям было уже не под силу, теперь оба крейсера могли выжать не более двадцати двух узлов. Разумеется, противнику это было неизвестно, но осторожный Оикава все же отдал приказ усилить воздушные разведку и охранение. В воздух с «Акаги» и «Кага» поднялись шесть пар истребителей «Рейзен» и все четыре разведчика Мицубиси С5М2.

И вовремя! Через час пара под командованием сеи[65]65
  Звание в Императорских армии и флоте, соответствующее званию лейтенант.


[Закрыть] Хироеси Нисидзава заметила прячущийся среди облаков биплан. Одновременно с этим с радиолокационной станции лидера «Баку» поступило сообщение о неопознанном самолете против ника.

Сообщению «корабля дураков» поверили безоговорочно.[66]66
  «Баку» созвучно с японским словом «бака» – дурак. Вообще, разница в значении одних и тех же слов в разных языках служили и служат источником самых разнообразных смешных случаев и недоразумений. Общеизвестна история с совместным космическим полетом «Союз-Аполлон», когда ЦУП NASA был практически парализован советским радиопозывным «Факел» (слишком созвучным со словом fuck).


[Закрыть] Хотя все корабли эскадры были оснащены новейшими советскими системами РЛС «Базальт», не все японские операторы успели полностью их освоить, и потому Оикава использовал лидер «Баку» как корабль радиолокационной разведки, невзирая на столь неподходящее название. Вражеский разведчик был мгновенно сбит, и почти сразу же пришло сообщение от С5М2, который доложил: «В восьмидесяти милях к востоку от эскадры обнаружено вражеское соединение. Состав: три линкора – один типа «Ринаун», два не опознаны, похожи на «Куин Элизабет», но движутся быстрее; три авианосца, один из которых – «Арк Ройал», восемь крейсеров». Охранение состояло из десятка эсминцев, тип которых разведчик разобрать не сумел. Не желая выдавать себя, он отвернул назад.

Тюдзю Косиро Оикава при этом известии остался совершенно спокоен и невозмутим. Однако все присутствовавшие в рубке «Ямато» понимали, что сейчас творится в душе командующего. Линкоры означают, что тюдзю был прав, и западные дьяволы организовали для них ловушку. Их задача – уничтожить, или хотя бы значительно ослабить эскадру, чтобы потом вплотную заняться побережьем. И хотя северные братья могут постоять за себя, но обстрел десятком кораблей, да еще с корректировкой самолетами авианосца… Что ж, он прекрасно понимает западных адмиралов: для успешной бомбардировки нужна помощь корректировщиков. Он бы и сам так сделал…

Однако линкоры могут здорово напакостить… Оикава, словно пробудившись ото сна, резко обернулся к офицерам в рубке, отыскал глазами летчика сеса[67]67
  Звание в Императорских армии и флоте, соответствующее званиям майор и капитан 3-го ранга.


[Закрыть] Кобе:

– Сколько времени потребуется, чтобы поднять в воздух все ударные самолеты?

– Чуть меньше сорока минут после того, как авианосцы выйдут на полный ход, Оикава-сан, – поклонился Кобе.

– Дайса! Рассчитайте курс перехвата, – адмирал повернулся к флагманскому штурману Накада.

– Оикава-сан, – счел нужным вмешаться командир линкора Гихати Такаянага. – Вы намерены вступить в бой с тремя авианосцами и тремя линкорами?

– Да. Если собаки преследуют тигра, то тигру лучше повернуться и разорвать собак. Иначе к собакам могут присоединиться охотники… – Оикава вновь повернулся к флаг-штурману: – Что там у вас с прокладкой, дайса?

– Оикава-сан, курс 270 приведет нас к полудню к юго-западу от противника. Дистанция составит тридцать-сорок миль!

– Отлично! Передайте приказ по эскадре: быть готовыми к бою, авианосцам приготовить ударную авиагруппу к вылету, все, что можно, поднять в воздух! Главная цель – вражеские авианосцы! Курс 270, скорость прежняя. Усилить наблюдение за горизонтом!

В рубке «Ямато» никто не мог знать, что в это самое время почти такой же приказ отдает вице-адмирал Холланд. Авиагруппы обеих эскадр взлетели одновременно с точностью до минуты…

* * *

Командир эскадрильи пикирующих бомбардировщиков Блэкберн «Скуа» сквадрон-лидер Вильям Форсет вел свои самолеты в атаку на вражеский авианосец. Шестнадцать самолетов 800-й и 803-й эскадрилий авианосца «Кореджейс» шли практически прижавшись снизу к свинцовым тучам. Сопровождавшая их группа истребителей «Сифайр» шла, в нарушение всех правил, левее – низкая облачность не давала истребителям встать выше бомбардировщиков, на свое обычное место. Глянув налево, Форсет попытался найти глазами самолет своего земляка, флайт-лейтенанта[68]68
  Звание в RAF, соответствующее званию капитан.


[Закрыть] Нейла Хернкасла, звено истребителей которого должно было идти рядом. Но вместо этого…

Сеи Хироеси Нисидзава в полете всегда поступал так, как считал правильным, зачастую – против приказа. Вот и теперь он со своим ведомым оторвались от общего строя и забрались в облака. Видимость, разумеется, была нулевой, но Нисидзава уверенно шел по приборам. Если чутье его не подвело – а он привык доверять своим чувствам! – то западные варвары наверняка выслали им навстречу свои самолеты. Ведь сбитый им разведчик что-то передавал по радио – когда снаряды рванули плоскости биплана, в эфире было прекрасно слышно, как эти трусы визжали, точно слабые дети. Нисидзава позволил себе чуть улыбнуться: только северные братья, когда их сбивали, рычали в микрофон, точно злые духи. Они – настоящие мужи и самураи, печалились только о том, что не смогут прихватить с собой в царство мертвых еще больше врагов. А западные демоны всегда выли, точно женщины, подвергшиеся насилию…

Сеи рассуждал просто: раз он слышал вой разведчиков, значит, до этого они успели что-то передать на эскадру. И раз там есть авианосцы, они обязательно пошлют авиагруппу уничтожать «Акаги» и «Кага». Словно волк «верхним чутьем», японский летчик буквально ощущал курс, которым движутся враги, и уверенно шел им навстречу…

Хироеси Нисидзава бросил взгляд на приборную доску. Так, если судить по скорости, то…

– Пора! Держись за мой хвост, панку![69]69
  Прозвище новичков в японском Императорском флоте, аналогичное русскому «салага».


[Закрыть] – скомандовал он ведомому и, резко спикировав, выскочил из облаков.

Быстро оглянувшись, Нисидзава увидел совсем рядом самолет с трехцветным кругом на борту. Ага, вот и встретились, западный дьявол!..

Вильям Форсет закричал от неожиданности, когда совсем рядом с ним из рваных туч вдруг появился лобастый самолет с красными кругами на плоскостях. Сквадрон-лидер резко отвернул в сторону, чуть не столкнувшись с соседними пикировщиками, и попытался уйти вниз резким снижением. Впритирку к кабине прошли сдвоенные трассы, и Форсет принял сильно вправо, уходя от обстрела…

Нисидзава бросил самолет вперед, нахально пройдя прямо перед строем, потом круто поднял вверх и с горки дал очередь. Двуствольный крупнокалиберный пулемет, который сделали северные братья, коротко фыркнул, но, к сожалению, мимо. Хироеси видел, как его очередь прошла вплотную к фонарю вражеского пикировщика, и понял – нет, почувствовал! – что англичанин сейчас пойдет вправо. Он слегка довернул и теперь дал очередь и из крыльевых пушек…

Когда за спиной вскрикнул стрелок-радист, Форсет не успел ничего понять. Снаряд разорвал бакелит приборной доски, от крупнокалиберных пуль брызнул осколками фонарь, но Вильям Форсет ничего этого не видел: еще один снаряд разворотил ему грудь…

Нисидзава удовлетворенно произнес:

– Первый! Сейчас надо заняться следующими! – и два «Рейзена», взмыв вверх, снова вонзились в облака…

* * *

Насмешница судьба вывела две ударные волны самолетов точно навстречу друг другу, и в воздухе тут же началась натуральная «собачья свалка». Истребители обеих сторон, прежде чем вцепились друг в друга, изрядно проредили пикировщики и торпедоносцы. Вот только авиагруппы «Акаги» и «Кага» были побольше, да и ударные самолеты у японцев оказались посовременнее, а потому из большой драки курсом к британской эскадре прорвались двадцать семь пикировщиков Аичи D3A2 и двадцать девять торпедоносцев Накадзима B5N. Все тихоходные «Альбакоры» были почти мгновенно сбиты, большинство «Блэкбернов» последовали за ними, и лишь истребители все еще бросались друг на друга, вертелись и уворачивались. Машины Митчела были чуть быстрее, самолеты конструкторов «Мицубиси» – намного маневреннее. Несколько уцелевших «Скуа», вспомнив о том, что их машины числятся двухместными истребителями, побросали бомбы в море и ввязались в общую драку. Летчики же и с той и с другой стороны были собраны самые лучшие, поэтому исход боя все еще был неясен. Но постепенно стало сказываться как численное преимущество японцев, так и наличие у большинства из них реального боевого опыта. Вначале счет сбитых был как будто равный, но потом за каждые два «Райзена» бритты стали платить тремя «Сифайрами», а по мере уменьшения числа истребителей RAF в воздухе, размениваться пришлось уже в соотношении один к двум. Потом – один к трем…