Текст книги "Охотник. Во сне и наяву"

Автор книги: Борис Конофальский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

«Ещё двести двадцать рублей… И фиг с ними, деньги будут. Куплю! У меня никогда в жизни таких не было… А может, и не будет».

Она пошла к кассе. Ещё девочка купила себе зонт. Красивый розовый зонт, он был почему-то уценён и продавался всего за сто восемьдесят рублей. У неё остались только те деньги, что давал ей папа на ведение хозяйства. Всё остальное она потратила почти подчистую. А тут как раз «Бургер Кинг». Она давно мечтала попробовать огромный и дорогой гамбургер. Да, его-то она и заказала, а ещё стакан «пепси-колы». Бутерброд был столь огромен, что она не стала даже брать картошку к нему. Получила заказ, села за свободный столик, разложив на стулья пакеты со старой одеждой, и с огромным удовольствием съела его, запив приторно сладким напитком. Это был очень, очень хороший день. Наверное, самый хороший день за всё время после несчастья.

Ей казалось, что все на неё смотрят. И все восхищаются ею. Её удивительным «луком». Ну, как минимум удивляются тому, как она выглядит. Уж четверо пацанов лет тринадцати-четырнадцати за соседним столом точно её разглядывали и обсуждали. Но этого мало, девочке очень-очень хотелось встретить кого-нибудь из знакомых. Чтобы этот кто-то заметил её новый вид и сказал ей, как она прекрасно выглядит, ну или что-то подобное.

Но уроки в школе ещё не закончились, из школы тут никого быть не могло. Из её секции так вообще тут никто не мог оказаться. И Света уже знала, куда она пойдёт покрасоваться обновками. Знала, кто сможет оценить её выбор. Доев последние крошки гамбургера и допив последние капли из картонного стакана, она оптимизировала свои пакеты, сложив всю свою старую, влажную и плохо пахнувшую одежду в один самый большой пакет. Старые кроссовки она положила в рюкзак. И, пересчитав остатки денег, подошла к одному из прилавков на фудкорте.

– Шаверму классическую и «Меринду», маленькую бутылку.

И уже через пять минут она выходила из ТК «Радуга». Выходила почти счастливая.

Глава 8

– Бахилы не забываем надевать, – напомнила ей медсестра.

– Ой, извините, – Светлана стала искать глазами бахилы. Нашла и надела пару синих пластиковых мешочков на свои новые туфельки.

Конечно, они портили её вид, но ничего не поделаешь. Правила есть правила.

В больницах и садиках иной раз пахнет одинаково. Она поднялась на нужный ей этаж и нашла нужную ей палату, заглянула в неё. На кровати Пахомова, рядом с ним, сидел какой-то молодой пацан, судя по одежде и свалившимся с ног тапочкам, тоже из больных, и они оба таращились в телефон, который держал Владик.

Они были увлечены просмотром, смеялись и не сразу обратили внимание, когда девочка открыла дверь, вошла и остановилась у входа в палату. Света волновалась: интересно, что по поводу её нового вида скажет Пахомов? Но те были увлечены чем-то весёлым в телефоне. И тогда девочка подошла к ним почти вплотную.

И только тут мальчики подняли на неё глаза. Светлана почувствовала себя на седьмом небе. Их взгляды прекрасно передавали их эмоции. И эти самые эмоции были как раз такие, на которые она и рассчитывала.

– Офигеть, Влад, это к тебе тянка? – произнёс молодой пацан. Он разглядывал Свету с головы до ног. Пахомов, увидя её, обрадовался:

– Фома! – но тут же исправился: – Света.

Он молча сунул пацану его телефон и бесцеремонно, локтем, спихнул мальчишку со своей кровати. Глаза Влада всё ещё выражали, мягко говоря, удивление.

– Ну, ты пипец! – продолжил он, разглядывая девочку.

– Что? – спросила Света краснея. Она прекрасно видела его реакцию и знала, что он сейчас чувствует, но ей просто необходимо было устное подверженнее этих своих ощущений. – Не круто?

– Наши дуры из класса тебя засмеют, – сразу ответил Пахомов.

А вот это было не совсем то, что рассчитывала услышать Светлана.

– Засмеют? – переспросила она немного удивлённо.

– Ага, от зависти, скажут, раньше была спортивной, а теперь стала анимешницей, – заверил её Влад и тут же успокоил девочку: – Да ну и хрен с ними, они курицы, беспонтовые, а ты офигенно выглядишь.

– Офигенно, – подтвердил приятель Пахомова.

Она стояла так близко к кровати Влада, что он протянул руку к её ноге и попытался прикоснуться к краю её чулка, зацепить пальцем. Но Света быстро убрала ногу, не позволив ему этого сделать, и он произнёс с восхищением:

– Чулки – круто, – и тут же добавил, разглаживая одеяло на краю кровати: – Ты садись.

Светлана, прежде чем сесть, достала из пакета с одеждой шаверму и «Меринду».

– На, – она хотела спросить про здоровье, но не успела.

– О, шавуха! – Пахом схватил еду, бутылку бросил на кровать, а шаверму стал сразу разворачивать. – Тут еда пипец, жрать невозможно. Хуже, чем в нашей столовке. Матушка принесла с утра оладьи, так мы их уже съели.

– Влад, дашь куснуть-то? – почти жалобно попросил мальчишка, с которым Пахомов только что смотрел видео.

И тот обещает ему по-барски:

– Оставлю.

И тут же делает огромный, чуть не в треть шавермы укус. Сразу после этого он начинает ей говорить что-то про её прикид. Прямо с набитым ртом. А у Светланы в голове шум. Она разволновалась. Пахом восхищается, а его молодой приятель с ним соглашается, поддакивает. Да, мол, круто выглядит девочка. И они ей не просто рады. Они на неё смотрят, смотрят с интересом, разглядывают и говорят, говорят, перебивая друг друга. Но она в таком состоянии, что почти не разбирает слов. Зато видит, что по руке Пахомова из шавермы вытекает соус и капает на пододеяльник.

– Капаешь, – замечает Света, она сидит рядом и смотрит на них, пытается разобрать, что они ей говорят, и не вспоминает ни о чём таком, что могло бы испортить ей настроение. А Владу плевать на постельное бельё. Он едва взглянул на него и, перестав жевать, спохватившись, протягивает ей шаверму:

– А кстати, укусишь?

– Нет, только что бургер съела, – девочка качает головой, потом поправляет беретик и берёт бутылку «Меринды», – попью лучше.

– Бургер? А где? – спрашивает Пахомов.

– В «Бургер Кинге».

– О, там крутые бургеры, – сказал мальчишка, приятель Влада, и Светлана одарила его кивком головы: да, крутые.

Как давно она не чувствовала к своим словам такого внимания сверстников. Папа, врачи, сиделки, попы их прихода – это всё не то. Совсем не то.

– Ага, – говорит Пахомов, – не то, что в этой помойке «макдаке».

Мальчишки молниеносно прикончили шаверму и теперь пьют «Меринду» маленькими глотками прямо из бутылки, Свете же выдали стакан, и они все вместе рассуждают о бургерах и жареной картошке в разных забегаловках. И Светлане было, как говорится, прикольно с этими пацанами. Она давным-давно ни с кем так не болтала. Девочка ещё посидела бы с ними, но пришла медсестра делать уколы и выгнала её из палаты. И самое приятное случилось под конец.

– Свет, – говорил ей Влад, когда она, уже закинув на плечо рюкзачок, который он, кстати, порвал, брала в руки зонтик и пакет, – придёшь ещё?

– Приду, – пообещала она. – Может, завтра, если время будет.

– Шавуху принеси, – говорит молодой мальчишка, имени которого она так и не узнала.

Она снова ему кивнула: ладно. Помахала Пахомову и вышла.

На улице дождик и ветер. Погода неприятная. Но ей было очень хорошо сейчас. Туфельки на платформе, хоть уже и поднатёрли ей ноги, спасали её от луж. Красивый яркий зонт скрывал от холодных капель. Она быстро шла домой, покормить папу и дать ему времени поспать перед работой. И уже недалеко от дома, сворачивая с Фрунзе во дворы, она случайно взглянула назад… И снова увидала её. Элегантная Дама шла за нею метрах в пятнадцати. Её плащ промок и, как показалось Свете, был какой-то замызганный. Её платок тоже промок. А дорогие сапоги были откровенно грязны. Маска на лице, очки… Раньше Светлана не замечала того, что эта Дама на самом деле… страшная.

Всё, прекрасное настроение Светланы сразу испарилось. В одну секунду. И туфельки с беретиком и чулочками её радовали значительно меньше. От одного вида Элегантной Дамы она позабыла про свои обновки и про весёлую болтовню с мальчишками. Девочка отвернулась и, ускорив шаг, пошла к своему дому, и до самой парадной даже ни разу не обернулась. Не хотела снова увидеть её. А на лестничной площадке Светлане пришлось остановиться, чтобы, прислушиваясь, не идёт ли кто, снять с себя новую и красивую одежду и надеть свою старую, которую и надевать-то теперь было просто противно. Нужно было, конечно, что-то придумать, сочинить и про одежду, и про деньги, а пока – ничего не поделаешь, пока от папы придётся всё скрывать и всё прятать.

Она всё думала, что Любопытный сейчас объяснит ей всё, расскажет, почему исчез вчера в самый опасный момент и почему не появился позже, когда всё разрешилось относительно благополучно. Но Лю не обмолвился о вчерашнем происшествии ни единым словом. Словно и не было ничего, ни его ошибки насчёт хромоты Аглаи, ни исчезновения сразу после этого. Ни извинений. Ни слов оправдания. Свету это даже немного покоробило. Во всяком случае она рассчитывала… ну, хотя бы на объяснения этого поведения, но и их не последовало. Когда девочка заявила, что Аглая забрала у неё жука-трупоеда и ей нужно будет идти за другим, он сразу сказал ей:

– Туман простоит ещё полчаса, но мы можем отправиться на Танцы прямо сейчас, я уже оглядел окрестности, Аглаи нигде нет.

«Аглаи нигде нет! – Света передразнила голос. Но, конечно же, про себя. – Ты вчера говорил, что она хромает и что это самый удачный день, чтобы покончить с нею!».

Всё-таки надо было ему что-то сказать по поводу вчерашнего, ну или хотя бы задать пару вопросов, но опять, опять она боялась поругаться с Любопытным и потерять единственного и, что уж там говорить, полезного друга в этих страшных местах. Но вместо этого девочка только оглядела конец своей жабьей палки и произнесла:

– Сначала зайдём в развалины за жабьим жиром.

Жабий жир на палке быстро покрывался пылью, и Света боялась, что его эффективность от этого сильно падает. Признаться, вчера, когда наглая Аглая выхватила из рук девочки палку, Света подумала, что жабий яд на эту чокнутую не подействовал, но потом, когда они были уже около моховой поляны, Аглая морщилась и трясла рукой, как будто только что схватилась за что-то очень горячее. Нет, без свежего жира девочка теперь никуда не хотела ходить.

После она, почти не разговаривая с Лю, пробежала немного по Гагарина и свернула на Типанова, и уже мимо развалин и груд битого камня побежала к железнодорожной насыпи. Ей очень не хотелось вновь попасть на Танцы, но другого выхода не было, а значит, нужно было сделать это побыстрее, тем более что Лю был с нею и туман уже стал заметно редеть.

Она быстро пробежала мимо отлично сохранившейся многоэтажки по одну сторону и приземистого, без стёкол здания магазина «Окей» по другую. И уже вскоре почувствовала запах канализации. Подул ветерок с востока. Этот ветер разогнал последние клочья тумана. Этот ветерок, дувший ей навстречу, и приносил этот запах. И она вспомнила его. Жёлтая вонючая речка с мерзкими круглоголовыми крокодилами была совсем рядом.

Глава 9

Старая, поросшая лопухом и борщевиком железнодорожная насыпь, а под нею когда-то была автомобильная дорога. Теперь эта дорога превратилась в зловонное жёлтое озеро. Канализационные стоки, не иначе… И ветер был как раз оттуда. На Свету буквально обрушился горячий и сильный запах нечистот. Он был такой выраженный, такой плотный, что девочка почувствовала рвотный спазм.

– Здесь всё поменялось, – заметил Лю. – Раньше тут этой жидкости не было. Видимо, её течение изменилось.

А Света стояла, опустив глаза к земле, открыв рот и высунув язык, она боялась сделать глубокий вдох, боялась, что её вырвет. И старалась не дышать носом.

– Что-то не так? – спросил у неё Любопытный.

– Я туда не пойду, – девочка маханула рукой в сторону зловонного озерца, что разливалось под насыпью. – Это оно так воняет.

Говорила она быстро, отрывисто, чтобы всё успеть сказать между приливами тошноты.

– Что вас останавливает? – Лю, кажется, не понимал её. – Я не вижу какой-либо опасности для вас.

– Не могу, там воняет очень сильно, запах…, – только и смогла произнести Светлана.

– Запах, – как-то странно повторил за ней голос, – это очень интересный феномен вашего мира. Один из механизмов познания окружающей среды, мне хотелось бы понять его природу, я бы хотел чувствовать запахи.

– Сейчас бы вам расхотелось, – сказала девочка, давясь от вони, – не могу больше… Я ухожу отсюда.

– Я вижу путь, который позволит вам избежать сближения с этой жидкостью, – тут же сообщил Любопытный. – Вам нужно идти к тем развалина, что справа от вас. Там возвышенность. И относительная безопасность.

Повторять Светлане было не нужно. Она сразу побежала в указанную сторону. Ей очень хотелось побыстрее отсюда убраться.

Пока её не вырвало.

– Но там прячется один призванный. Он в тех развалинах, что находятся справа от вас.

Тут когда-то стояли многоэтажные панельные дома, и развалины здесь были совсем не такие, как в её кварталах.

– Призванный? – девочка сразу замедлила движение. – Это… Супримами вы называете крутых, типа Аглаи или мамы-Таи, фероксами диких, типа дедков, а призванными… тех, которых сюда призывают сирены?

– Да. Таких, как вы, – произнёс голос.

– Там прячется такой же, как и я?

– Полагаю.

Светлане захотелось взглянуть на такого же, как и она. Возможно, этот призванный составит ей компанию в походе на север. Ведь у них может быть общая цель. Если Лю ничего не путает. Да и просто поговорить с ним было бы очень интересно. Ей так этого захотелось, что она даже остановилась и стала смотреть в сторону развалин.

– Кажется, вы напугали его, – сказал голос.

– Напугала? Откуда вы знаете? – Света даже расстроилась немного.

– Он прячется. Увидел, что вы остановились, и стал забираться всё глубже под развалины.

Это немного разочаровало девочку. А тут ещё и Лю снова заговорил:

– Человек Светлана-Света, нам нужно продолжить наше дело, моё время всё-таки ограничено, а там, куда мы идём, я был бы вам полезен.

Да, в то страшное место без Любопытного ей вообще лучше не соваться. Девочка нехотя повернулась и побежала по разрушенному полотну шоссе мимо хорошо сохранившейся бензозаправочной станции к железнодорожной насыпи.

Она ещё не добежала до насыпи, когда услышала раскатистый и низкий рёв. Она сразу узнала этот не очень-то приятный звук. Так ревел великан, крушащий машины на парковке перед торговым центром. И почти тут же заговорил Лю:

– Судя по всему, нам придётся немного подождать. За насыпью охотятся гигантские фероксы.

– Великаны эти? Их, что, там много, что ли?

– Двое, – ответил Лю. – Вам не следует выходить из-за насыпи, человек Светлана-Света, они могу вас заметить.

«Выходит, зря торопились, – подумала Светлана. Она потихоньку, чтобы не наступить на какую-нибудь жабу, взбиралась на насыпь. – Могли бы того призванного в развалинах поискать».

Кривые и жёлтые от ржавчины рельсы, какие-то опасные на вид колючки растут между ними. И снова рёв, протяжный и раскатистый. Света выглядывает, но ничего не видит, насыпь мешает, она чуть привстала и только тогда смогла их разглядеть. В паре сотен метров на север от неё, у вонючей жёлтой речушки из нечистот, что протекает под насыпью, охотились два гиганта.

Фероксы! Они все с ног до головы в этой жёлтой жидкости, скачут по берегу, то и дело запуская в неё свои огромные руки, гиганты ловят тех круглоголовых крокодилов, что обитают в этой реке. Одного из них поймали. Тот извивался, выгибался. Ловко выхватив его из воды, великан, стараясь не дать крокодилу себя укусить, с размаху хлопнул его об землю, тут же схватил и ударил его ещё раз, и ещё. А к первому на четырёх конечностях, по-обезьяньи, тут же подбежал второй и стал у него вырывать уже мёртвую добычу. Крокодил тут же был разорван, и гиганты стали его жадно пожирать. Одного небольшого крокодила двоим таким огромным фероксам, ясное дело, было мало. Они его сожрали за десять секунд, а потом стали снова бродить по берегу вонючей реки и совать в неё руки. И самое неприятное было в том, что мост из двух ржавых труб, по которому Света могла перейти реку, был как раз в сотне метров от великанов.

– Судя по всему, нам придётся подождать, – подтвердил её опасения Любопытный, – я не вижу поблизости иного пути, чем этот.

Светлане вовсе не хотелось попадаться на глаза этим фероксам, она прекрасно помнила, что случилось только что с тем крокодилом. А крокодил-то был по размерам побольше девочки. Она присела так, чтобы великаны были в поле её зрения, и стала отдирать со своих штанов репьи. Девочка поглядывала то на бродящих по берегу фероксов, то на юго-восток, на тёмную, почти чёрную тучу. Даже здесь был слышен тот низкий гул, что шёл оттуда. Танцы! Туча. Если бы это была туча, даже если бы это была какая-нибудь буря, и то ей было бы не так страшно. Но ведь темно там не от туч и не от пыли. Там темно от мух, от миллиарда мух, что роятся в воздухе, и от миллиона жуков-кусак, что покрывают там все поверхности. А ещё там есть мерзкие птицы и эти мерзкие твари, которых Света называла крысами, хотя они были величиной с кошек. Но худшее, что там было, так это трупы. Они были там повсюду. Свежие и наполовину съеденные, голые и одетые. Они лежали на земле, облепленные мухами и жуками, а ещё кружились в медленных вихрях. Крутились себе не спеша, выгнув спины, раскинув руки и ноги, запрокинув головы с пустыми глазницами. Все и всегда животами вверх.

В тот первый раз Светлана старалась на них не смотреть, она тогда натянула капюшон, закрыв им лицо от мух… не хотела она смотреть на мертвецов, но оно как-то само выходило, словно они притягивали её взгляд. Она видела их и запомнила. Потому она и не хотела ходить на эти Танцы. Тем более одна.

Было жарко, а два огромных урода так и не уходили от моста, так и торчали на берегу вонючей реки, пытаясь схватить ещё одного крокодила. А Света о тошноте уже позабыла, она вдруг поняла, что хочет не только пить, но и есть. Это, кажется, был первый случай, когда она тут, в Истоках, захотела есть. Ну да, она просыпалась после этих снов голодной, но вот чтобы испытать голод тут…

Она опять взглянула на берег. Один из фероксов-великанов улёгся и лежал, а другой всё ещё бродил по берегу и сейчас дошёл почти до самого моста.

– Лю, – позвала девочка.

– Я здесь, – отозвался тот.

– А вы скоро исчезнете?

– Да, моё время истекает.

– Тогда я возвращаюсь, я одна на Танцы не пойду, – Светлана была расстроена. Она не любила, когда происходило подобное. Уж лучше закончили бы всё сегодня. Это как поход к зубному. Готовишься к походу неделю, собираешься с духом, и в последний момент тебе говорят, что врач перенёс приём на завтра. Отвратительно! Опять ждать.

– Это взвешенное решение. Думаю, что вы поступаете правильно, – спокойно продолжал голос. – Без меня поход туда будет чрезмерно рискованным.

Она спустилась с насыпи и побежала к перекрёстку, думая о том, что завтра сюда снова придётся возвращаться. Но не пробежала девочка и пары километров, как Лю ей говорит:

– Думаю, что скоро вас покину, но вы будьте осторожны, тот призванный всё ещё прячется от вас в тех развалинах. Не думаю, что контакт с ним будет вам полезен. Держитесь от развалин подальше.

– Призванный? Ещё прячется? – тут Светлана вспомнила про него.

– Да, сейчас он наблюдает за вами из укрытия.

– Хорошо, Лю, я буду осторожна.

У неё было ещё много сил, она могла бежать и бежать, но девочка перешла на шаг. Света не стала слушать Лю. Она ждала, пока он уйдёт и, кажется, дождалась. Пройдя метров сто-сто двадцать, она позвала его:

– Лю.

И, с удовлетворением поняв, что он уже не рядом с нею, изменила направление и не спеша пошла к развалинам блочной многоэтажки.

В ломаных панелях разрушенного дома укрытий намного больше, чем в развалинах кирпичного. Она даже и представить не могла, где в этой небольшой горе обломков когда-то бывшей девятиэтажки может прятаться человек. Девочка подняла голову и поглядела вверх, вправо, влево, она немного волновалась, не знала, как этот человек отнесётся к ней и к её желанию пообщаться; тем не менее ей очень хотелось ну хотя бы поговорить с ним, и Светлана крикнула:

– Эй… Я знаю, что вы тут! Не бойтесь меня!

И неожиданно для себя почти сразу получила ответ, это был женский голос, какая-то молодая женщина крикнула сверху:

– А что вам надо?

Светлана поначалу даже не нашлась, что ответить, но через пару секунд сообразила.

– Ничего особенного, просто хочу поговорить хоть с кем-нибудь. Тут даже поговорить не с кем.

– Да, – донеслось сверху, – тут одни уроды, психи и убийцы.

Света улыбнулась, это были очень правильные слова.

– Точно, поэтому я и хотела поговорить с вами.

– А откуда вы знаете, что я тут, как вы меня увидели? Я ведь не высовывалась?

Вопросик был непростой. Светлана даже опешила на секунду: если сказать про Любопытного, эта девушка может принять её за вышеупомянутого психа. И поэтому ей пришлось придумать ответ:

– Я иногда чувствую людей. Ну, когда они рядом…

– Когда смотрят на вас сзади?

– Да, когда смотрят сзади, – соврала Света.

– Я тоже это иногда чувствую, – девушка в развалинах, кажется, даже обрадовалась.

За спиной девочки раздался визг. Светлана обернулась и увидала, как пара кошек на другой стороне улицы догнала и уже рвёт на куски зазевавшуюся крысу. Света огляделась, совсем позабыла про осторожность, стоять вот так и орать здесь было опасно. Район незнакомый, мало ли кто тут может обитать, и кошки вон какие крупные.

– Можно мне подняться к вам? А то мы внимание криками можем привлечь.

И тут девушка, кричавшая сверху, вдруг перешла на «ты»:

– А ты всегда с палкой ходишь?

– Да, мне так спокойнее, – отвечала Светлана. «Хорошо, что она ещё Кровопийцу не разглядела». – Она меня не раз выручала, а то нападают всякие…

– С палкой как-то стрёмно, – кричала девушка, – может, ты без палки поднимешься?

– Вы не волнуйтесь, – Светлане очень не хотелось оставлять палку без присмотра, но она не знала, как убедить девушку, и поэтому заверила её: – я её к хорошим людям не применяю.

– Ну ладно, – донеслось сверху. – Поднимайся.

«Ура!». Девочка ещё сама не понимала, чему радуется, наверное, тому, что удастся с кем-то поговорить, пообщаться. А то тут не с кем, если не считать чокнутую. Она быстро карабкалась по обломкам бетонных панелей вверх. И, поднимая голову, видела на самом верху, приблизительно на уровне третьего этажа, девушку.

– Сюда! – девушка махала ей рукой.

Света наконец забралась наверх, и девушка пригласила её в уютное помещение. Две стены углом с куском окна, полплиты вместо крыши. Почти комната, в которой, правда, нельзя встать во весь рост. Зато прекрасный обзор. Отсюда был хорошо виден весь проспект до самой железнодорожной насыпи.

Девушка была чуть старше Светланы, наверное, на пару лет, сейчас у неё были чёрные волосы с синими концами, видимо, совсем недавно её голова была синей. Пирсинг. В носу у неё было кольцо.

Одета она была в изрядно поношенную пижаму с Микки Маусом. И в её речи было много мата.

– Тебя как звать? – спросила девушка.

– Светлана.

– Кринжовое имя, – заявила девица. – Меня башмаки тоже назвали кринжово, но когда я получала паспорт, я себе крутое имя сделала. Меня зовут Анна-Луиза.

– Анна-Луиза? – переспросила Света. Да, имя звучало классно. – А кто такие башмаки?

– Башмаки? Это я так предков называю, они у меня конченые. Имеют меня всё время за всю фигню, и чуть что, сразу отправляют меня в дурку Павлова на Васильевский. А там уколы, – пояснила Анна-Луиза. – А тебя предки тоже чморят?

– Предки? Меня нет, – Света и сама не поняла зачем, тем не менее произнесла: – У меня мама в коме, а папа инвалид.

– Круто! – почему-то обрадовалась Анна-Луиза.

– Да нет, это не круто, – не согласилась с нею Светлана. Она вообще-то даже удивилась этому заявлению новой знакомой.

– Ну, я в том смысле, что они тебя, наверное, не сильно достают, – пояснила девушка.

Светлана могла бы сказать о том, что уж лучше мама доставала бы, чем видеть, как на приборе её жизнеобеспечения индикатор давления опускается ниже нормы. Или видеть, как папа морщится от боли, когда после отдыха встаёт на костыли. Но всего этого она сказать не успела, Анна-Луиза протянула руку к её палке.

– Крутая палка.

Света едва успела отдёрнуть своё орудие, иначе новая знакомая прикоснулась бы к тёмному, жгучему его концу.

– Да ты не бойся, я же не отниму, – сказала Анна-Луиза.

– Да нет… Ты просто обжечься могла. Сильно…, – пояснила девочка. – Я этой палкой даже от крутых отбивалась. Её лучше не трогать.

Девочка заметила – когда рукав пижамы чуть отполз – на руке Анны-Луизы белые полосы выше запястья. Шрамы. Их было несколько в ряд. Но спрашивать про них она не решилась.

– А палка опасная? – спросила новая знакомая.

– Да, палка опасная.

– А где ты взяла одежду? Тут почти все голые ходят, – спросила Анна-Луиза. – Или ты в ней сюда приходишь?

– Нет, я здесь оказалась в трусах и майке, – рассказывала ей Светлана, – а одежду я взяла в торговом центре. Он тут недалеко, «Радуга» называется.

– А, я видела… Знаю это место, – вспомнила новая знакомая, – отсюда ночью его вывеску видно, она яркая.

– Ночью? – удивилась девочка. – Ты тут ночью бываешь?

– Иногда, – как-то нехотя произнесла Анна-Луиза. – Иногда днём так накрывает, что я закидываюсь колёсами, и меня отрубает, – она замолчала всего на секунду и тут же продолжила: – Но ты лучше так не делай. Тут и днём-то кринжово, а ночью тут вообще вилы.

Света даже и представить не могла, что тут творится ночью.

– Тут, наверное, страшно ночью, – предположила она.

До сих пор Анна-Луиза говорила спокойно, даже иной раз немного бравируя, а тут её тон переменился, она произносила слова с остатками чувств пережитого страха:

– Тут пипец. Просто голимый пипец творится. Туман такой, что руку вытянешь – и пальцев уже не видно, на небе только луна, да и её не видно, светлое пятно, и всё. И такие мерзкие твари в тумане… Лазят везде, визжат и визжат всё время, их много.

– Крикуны, они перекрикиваются. Как будто разговаривают.

– Да-да-да, – кивала новая знакомая. – Точно, перекрикиваются. Иногда так близко подходят… И ещё чёрные твёрдые тараканы. У… Какие ж мрази… Вылазят из всех щелей и ползают везде, их в темноте не видно, кусаются просто зверски. Я сижу, пошевелиться боюсь, это писклявый гад где-то рядом, а по ноге вдруг таракан поползёт… Сбросишь их, начнёшь топтать, ещё и исколешь все ноги… У меня на ногах от них такие раны были. Короче, ты днём лучше не спи.

Света понимающе кивнула. Уж про кусак в темноте и про раны от них на разных частях тела она и сама могла бы рассказать. Но не стала.

Глава 10

– Слушай, а ты не могла бы меня сводить в «Радугу»? – продолжала Анна-Луиза, – мне тоже ботинки нужны, и рюкзак, – и теперь она говорила как-то грустно. – Мне скоро уже идти нужно будет.

– Куда? – поинтересовалась Светлана.

– Туда, – Анна-Луиза чётко указала на север рукой. – К Васильевскому острову.

И тут Света обрадовалась:

– Мне тоже туда надо!

– И ты их слышишь? – серьёзно спросила Анна-Луиза.

– Кого?

– Голоса, они тебя тоже зовут всё время?

И Светлане не захотелось ей говорить, что она почти ничего такого не слышит. И она произнесла:

– Нет, не всё время… Не всегда.

– А я всегда их слышу. Пока не закинусь или не раскумарюсь. Всё время они в голове ноют и ноют… Зовут… А башмаки с бабкой меня запирали в детстве. Я ни есть, ни спать не могла, головой об стены билась, лишь бы не слышать их. А предкам пофигу было. Говорили, перебесится. Принесут еду, а она на вкус как бумага, что бы ни принесли, мультики мне ставили, а мне всё неинтересно – депресняк. А в голове всё стоит этой вой. Пока курить не начала, он меня почти не отпускал.

– А это? – Светлана указала новой знакомой на шрамы на руке.

Анна-Луиза взглянула на свою руку.

– А, это я от бухла вскрывалась… Когда в башке звон стоит – бухать нельзя. Колёса любые, трава, соли – всё можно, а от бухла ещё больший депресняк наваливается. Или если тебя бросают – тоже вскрыться охота. Или назло башмакам.

– И что, после этого тебя родители приняли всерьёз?

– Нет, они меня в Павлова отвозили, а там эти крысы доктора им говорили, что это у меня демка.

– Демка?

– Ну, демонстративный суицид. А это попытка манипулирования близкими. В общем, суицид не настоящий, демонстрационный. Демка. А какая нахрен демка, если я прощальных звонков никогда не делала и писем родакам не оставляла. В общем, врачи – мрази.

Света и не знала, что теперь говорить новой знакомой, молчала, но та сама нашла что сказать.

– Слушай, ну ты отведёшь меня в «Радугу»? Мне тоже нужен походный прикид.

Девочка осмотрела её внимательно, Анна-Луиза была молода, но в тоже время она была рыхловата, полновата, совсем не спортивна,

Свете не хотелось ей этого говорить, но сказать было нужно.

– Извини, но ты не дойдёшь до «Радуги».

– Не дойду? – скорчила недовольную гримасу. Кажется, Анна-Луиза легко обижалась.

– Там медузы повсюду. Их над СКК и парком много висит. Там нужно будет всё время бежать. А они умные, они с разных сторон нападают. А на парковке великан был. От него нужно бежать очень быстро. А в самом здании черныш в темноте сидит.

– Черныш?

– Ну, такой… Ну, такое чёрное, как будто лохматое существо, которого в полумраке вообще не видно, только когти поблёскивают, если свет на него немного падает.

– А ты, значит, туда ходишь? – Анна-Луиза ей, кажется, не верила. – И можешь от всех убежать?

– Я бегом занималась долго.

– М-м… Бегом, – в голосе Анны-Луизы звучат нотки разочарования. – А сюда ты зачем приходила? Ты ведь там долго на насыпи сидела.

– Перейти на ту сторону не могла, – отвечала девочка. – Великаны у моста бродили.

– Они там рыбу ловят, – сказала Анна-Луиза.

– Рыбу? А мне казалось – крокодилов, – произнесла девочка.

–Ну, может, и крокодилов, хрен их разберёт, этих тварей… А ты хотела мост перейти и туда, где тучи висят, пойти?

– Собиралась.

– А зачем вы туда ходите? – спросила Анна-Луиза.

– «Вы?», – Света удивилась. – А что, туда много людей ходит?

– Да не так чтобы очень много, но иногда крутые, типа тебя, приходят к насыпи и уходят туда. Я всё хотела узнать, что вам там надо. Там ведь страшно под этими тучами.

«Крутые?». Это прозвучало классно. Светлане польстило, что новая знакомая считает её крутой, но всё равно, говорить о том, зачем она шла на Танцы, ей почему-то не хотелось.

– Это не тучи, – произнесла Светлана. – Это мухи.

– Мухи? – Анна-Луиза поморщилась. – Фу, блин… Это стрём. Там, что, столько мух? Пипец, я бы туда не могла пойти, меня от местных мух тошнит, отвратные твари, как ты только туда можешь ходить?