Текст книги "Инквизитор. Раубриттер"
Автор книги: Борис Конофальский
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Глава 11
Два мерина тянули телегу торговца кожами, были они неплохи и ехали резво. Карета Агнес тянулась за ними, а дорога была совсем не безлюдна, то и дело они встречали другие повозки и телеги.
И Агнес была недовольна. Только вот упрекнуть ей было некого.
– Мало, мало я дала ему зелья. – Тихо говорила она, то и дело выглядывая в окно кареты и смотря в след телеги торговца.
Торговец был бодр, сидел и весело помахивал кнутом, объезжая колдобины на дороге.
Не могло же зелье так быстро испортиться, ведь она его проверяла. На служанке зелье работало. А этот, вон, едет… Едет уже сколько. Нет, точно нужно было капать капель больше. Больше, чем три. Говорилось, что до рвоты и даже до смерти оно довести может.
А карета вдруг стала останавливаться. И встала, съехав на заросшую травой обочину.
– Что? – Высунулась Агнес из окна. – Что встал?
– Заснул, кажись, – с козел крикнул Игнатий и указал кнутом вперёд.
Девушка поглядела вперёд и увидала, как телега с торговцем кожами съехала в поле, что было под парами, справа от дороги.
Поначалу кони ещё тянули её, а потом, поняв, что хозяин ими не управляет, так и стали там шагах в пятидесяти от дороги.
– За мной иди, – коротко бросила Агнес служанке и, не дожидаясь, пока конюх откроет ей дверь и откинет ступеньку, выпрыгнула из кареты и быстро пошла к телеге.
Ута быстро шла за ней. Агнес подошла к телеге, кожевенник Ринхель лежал в телеге, крепко сжимая вожжи, берет с головы упал, а костяшки на кулаках побелели. Словно силился оставить лошадей в последнем порыве.
– Деньги ищи, – сказала Агнес служанке.
А её саму интересовало другое – не умер ли дурак этот. И было всё на то похоже. Щёки его ввалились, стали желты. Глаза полуприкрыты. Нет, не могла она ошибиться в рецепте. Неужели в пропорциях ошибка вышла? Она наклонилась над ним, прикоснулась к щеке – тёплая. Взяла за кисть его, как в книге писано, пальцами нащупала жилу сердечную. Нет, жив, жив дурак.
В беспамятстве просто. Но всё равно нужно ей было специальную посуду аптекарскую и аптекарские весы покупать.
По-другому зелья варить никак нельзя.
– Госпожа, – Ута протянула ей на ладони деньги,– все, что в кошеле нашлось.
На широкой ладони большой девицы лежал всего один талер да ещё мелкого серебра на столько же.
– Не всё, ещё ищи, ещё должно серебро быть. – Сказала Агнес, забирая деньги. – В башмаках смотри, в рукавах, в полах платья.
Служанка начала смотреть, где велено, но ничего не находила.
– Быстрее, – сказал Агнес, увидав вдалеке мужицкую телегу.
– Нет, нет больше денег, госпожа, – подвывала Ута, ворочая купчику с боку на бок и ощупывая его одежду.
Агнес на секунду задумалась, она, конечно, злилась на эту корову, но что та могла сделать, если денег больше нет? Но Агнес почему-то не верила, что денег у купца не было. Она подумала пару мгновений и ловкой рукой сразу пролезла к нему в панталоны, в гульфик.
Конечно, конечно они были там, девица вытащила маленький кошелёк. Сунула его под нос служанке, сказала зло:
– Дура.
– Господи, да кто ж знал… Да откуда мне знать.
Агнес откинула рогожу с телеги, там всё кожи и кожи. И толстые, дублёные, какие солдатам надобны и на подмётки башмачникам идут. И мягкие, те, что надобны сапожникам и седёльщикам, что мастера по конской сбруе. И два рулона, что в сукно завёрнуты. Неспроста их так богато укутали. Отодвинула она сукно. Сафьян! Да ещё и алый. Такой тонкий, что бумаги тоньше. То большим господам на перчатки, на охотничьи лосины и на сапоги идёт.
– Бери! – Ткнула она пальцем. – Бери оба.
Служанка сразу хватает нелёгкие рулоны.
– В карету неси. – Говорит Агнес и сама идёт к карете.
Заодно смотрит, далеко ли телега с мужиком. А телега уже и недалеко. Она оборачивается к Уте:
– А ну, бегом, рыхлая, бегом, говорю.
Служанка кинулась бежать, с трудом удерживая под мышками нелёгкие рулоны сафьяна.
Игнатий уже двери кареты открыл, ступеньку опустил, ждёт. Добежали, сели. Кучер прыгнул на козлы. Щёлкнул кнут, карета дёрнулась и понеслась вперёд. Ута тяжело дышала, на полу валялись два рулона дорогой кожи, а Агнес считала деньги.
Насчитала всего десять талеров. Не густо. Ничего, лиха беда начало.
В Лебенсдорф они не поехали, свернули на север к Мюнзингену. То город был немаленький, известный своим купечеством. Там девица фон Розенротт решила заночевать. А пока ехали, заставила всех выучит её новое имя и место, откуда она родом. И настрого наказала, чтобы при людях в дороге называли её только по-новому.
В Мюзинген они приехали, когда стража ворота закрывала, едва успели. Трактир искали в темноте, но нашли, и был он неплох.
Пока кучер распрягал, чистил и кормил лошадей, а Зельда и Ута занимались её вещами и покоями, Агнес сидела в столовой и ждала ужина. Народу в гостинице было немало, многие столы были заняты приличной публикой. Была там даже ужинавшая семья из благородных людей, которые, увидав, что Агнес в одиночестве сидит, через посыльного пригласили её к себе за стол, на что Агнес с благодарности ответила отказом. Не до ужинов в семейном кругу ей было.
Она, попивая вино, поверх стакана глядела и уже выбирала себе жертву. Вернее, уже выбрала. И думала, как начать со своим избранником разговор.
Человек тот был, во-первых, один, ну, если не читать слуги, что приходил к нему пару раз. Во-вторых, одежда на нём была хороша, судя по ней, он был из городских нобилей, перстни на пальцах были. Никак не простой бюргер. У него перьев на берете было талера на три, не меньше, и берет он этот во время еды не снимал.
Был мужчина немолод, тучен и полнокровен, так, что кровь приливала к его лицу, отчего лицо его было пунцовым. Ел он много и пил он под стать.
Поймав первый взгляд Агнес, мужчина улыбнулся ей и отсалютовал кубком вина. Она тоже ему улыбнулась и тоже подняла за него стакан. Поняв, что он её заметил, девушка, недолго думая, полезла в ларец свой, что стоял подле неё на лавке, достала оттуда красивый флакон с тем зельем, которое в мужах разжигает любовное горение. Вытряхнула из него пару маслянистых капель и размазала их у себя по шее.
Теперь она села так, что бы тот дородный господин мог её видеть, чуть выставила ножку свою из-под стола и как бы невзначай подобрала подол своего дорогого платья вместе с нижними юбками. Да так, что красный чулок её был виден намного выше её башмачка. Чуть не до середины голени.
Быть такого не могло, что бы сей конфуз был не замечен дородным господином. Красный, девичий чулок сразу бросился ему в глаза.
Он таращился на него, как на невидаль, а Агнес, увидав его взгляд, сразу оправила платье, стыдливо потупила взор, а потом улыбнулась ему как можно более радушно.
Наживка была брошена. Сесть расставлена. Теперь ей нужно было просто ждать. Даже если бы сей господин и не соблазнился её юными прелестями, уж точно поговорить с ней он захотел. В дороге всегда хочется с кем-нибудь поговорить хотя бы за ужином.
Тут же господин позвал трактирного лакея и сказал ему что-то.
Лакей незамедлительно подошёл к Агнес и, низко поклонившись, произнёс:
– Добрый господин спрашивает, не желаете ли молодая госпожа присоединиться к его столу, он просит о том с превеликим почтением.
– Что ж, скажи, что мне скучно и я приму его предложение.
Лакей тут же ушёл и доложил о пожелании дамы дородному господину.
Господин сразу встал, подошёл к столу Агнес, снял свой великолепный берет и, поклонившись, сказал:
– Имя моё Готфрид Викельбраун. Я глава консулата города Шоненбурга, сударыня, если соизволите разделить со мной мой ужин, я буду счастлив.
– А я Вильма фон Резенротт, девица, поместье папеньки моего моё под Фёрнебургом. Я приму ваше приглашение, так как скучно мне очень, а спать идти рано, в карете выспалась.
– Прошу вас, госпожа фон Резенротт. – Дородный господин подал ей руку, чтобы она могла выйти из-за стола. – Я счастлив, что кареты сейчас стали столь удобны, что юные девы могут спать в них на ходу, иначе у меня не было такой очаровательно собеседницы сегодня.
Он проводил её к своему столу и хотел усадить через стол напротив, но Агнес отказалась.
– Сяду рядом с вами, мне так лучше будет.
– Почту то за честь. – Господин Викельбраун совсем не против был, что бы столь юная и благородная особа сидела с ним рядом.
Беседа сложилась у них сразу, член консулата города Шоненбурга велел нести ещё вина, причём самого лучшего, и ещё хорошего сыра, и бараньих котлет, и пирожных слоеных на меду, и кислой воды с лимонами, и конфет из жареного сахара, и всего остального, что так любят молодые госпожи.
Он хотел спросить, откуда она едет и куда, да всё как-то не складывалось, девица больно любопытна была, и просила всё время рассказывать ему о его городе да о делах его, о семье. И так она была мила с ним, что могла и его по руке погладить, и сама ему вина налить, а не ждать лакея. И, кажется, от этой её приязни не спесивой, а ещё и от вина, наверное, стала девица эта ему очень мила. Так мила, что он осмелился и вдруг под столом своей ногой, её ноги коснулся. А она словно и не заметила этого, ноги своей не убрала. И от этого стало его сердце биться сильнее. Он вдруг разволновался, жарко ему стало, берет снял.
А девица смотрела на него и цвела, улыбалась ему. Хоть и волосы у него росли из носа, хоть чесноком и вином от него разило, хоть лицо было всё красно от полнокровия, она улыбалась ему, даже когда он руку её на колено положил. И только когда господин стал ближе к ней продвигаться, так, что это другие люди могли в трактире увидать, она сказала:
– Будет вам, будет, господин Викельбраун.
– Ах, простые меня, старика, это от вина и духоты, – застыдился он. – Но уж больно прекрасна вы, больно молода.
– А вы видели мои чулки? – Спросила она, обворожительно улыбаясь.
– Конечно, но то случайно было. Случайно.
– А поможете мне сегодня снять их, служанки мои ленивы, может, и спать уже легли. – Продолжала улыбаться Агнес.
– Я… Я… А будет ли то пристойно, – заикаясь, говорил мужчина. – Не оскорбительно ли будет?
– А кто же тем оскорбится, мужа у меня нет, или, может, снимать чулки с дев младых для вас в тягость?
– Ах, что же вы… То не в тягость, то честь для меня, я с радостью.
– Или, может, сил у вас нет после дороги?
– Силы я в себе такие чувствую, каких давно таких не чувствовал, – хвалился господин Викельбраун.
Агнес засмеялась:
– Так идите к себе в покои и выгоните слуг, не люблю я, когда слуги меня видят.
– Сию минуту, только за стол расплачусь да вина, воды и конфет в покои прикажу отнести. И ждать вас буду.
Он ушёл, а она ещё посидела немного, девушка ещё не могла понять, как много нужно времени её зелью забвения, чтобы оно действовать начало. Купец, что кожами торговал, так час или более продержался. А этот мужчина был больше. Конечно, она ему и капель больше в вино бросила, но всё равно лучше дождаться, пока он засыпать начнёт, чем с ним в постель ложиться.
Выждав время и выпив кислой воды, девица встала и пошла наверх. Там нашла нужную комнату, приоткрыла дверь:
– Господин Викельбраун.
Тихо, никто не ответил.
– Госопдин Викельбраун.
Тишина. Тогда Агнес вошла в покои и закрыла за собой дверь на ключ. Прошла в спальню и увидала его. Он сидел на краю кровати, сняв одну туфлю. Берет валялся тут же на кровати. Сам он спал, свесив большую, седую голову на грудь.
Агнес толкнула его, а он не упал. Пришлось толкнуть ещё раз прежде, чем мужчина завалился на кровать.
Кошель его был тяжёл и полон. Девушка очень надеялась найти там золото, но не нашла. Зато талеров там было во множестве. А перстни у него и распятия на шее были золотые, их она тоже сняла с него. Заодно нашла ключ и обыскала сундук. В сундуке ничего нужного не было. Хотела перья с берета отрывать, они ей сразу понравились, да уж больно крепко пришиты были, только поломала их и всё. После этого вышла из покоев господина Викельбрауна и заперла их на ключ.
Пришла в свои покои и нашла там Уту:
– Найди Игнатия, скажи, что бы карета была готова до зари, как только отопрут ворота, чтобы мы выехали из них без задержки.
Не раздеваясь, она повалилась на кровать. Закрыла глаза. У её было несколько часов до рассвета. Она устала, ей хотелось отдохнуть. Но здесь, где совсем недалеко спал человек, которого она обобрала, это было невозможно. Она знала, что сможет хорошо поспать только тогда, когда покинет этот город.
Глава 12
Приехали в Мален уже после обеда, пока постоялый двор нашли, пока разместились, пока поели, дело уже к вечеру пошло. Но тянуть не стали, поехали ко двору епископа. А епископ их принял сразу, звал к ужину, но ни Волков, ни брат Семион не голодны были, стали отказываться и говорить, что недосуг им, что по делу приехали. Епископ брата Семиона отправил к своему казначею, а сам усадил кавалер в кресло и стал говорить с ним, пока секретарь выписывал вексель. И весь разговор его сводился к одному – говорил он о том, что хорошо защищён тот, кто служит Господу и Матери церкви.
Понимал кавалер, куда клонит чёртов поп, кивал, соглашаясь. А сам думал и думал о власти, о герцоге. О том, каково жить герцогу в своей земле, если тут же, в твоей зкмле, живут люди, что твою власть оспаривают, в дела твои вмешиваются и волю твою попирают, а сделать с ними ты ничего не можешь. Ну что мог герцог сделать этому престарелому епископу? Да ничего. А вот ему, Волкову, очень даже мог голову отрубить или в острог закинуть на годы. А поп и дальше тут сидеть будет, других храбрецов искать, пока Господь его не призовёт.
– А говорил ли наш граф с вами, сын мой? – Вдруг сменил тему епископ.
– Молодой граф предложил мне породниться через сестру свою, Элеонору Августу. – Сразу догадался, к чему ведёт епископ, Волков.
– И что же вы думаете? – Заинтересовался старик.
– Просил две недели на принятие решения.
– О чём же вы думаете, сын мой? – Кажется, искренне удивлялся поп. – Вы рода незнатного, а невеста ваша знаменитой фамилии.
Она из Маленов, Малены – курфюрсты, их фамилия среди тех, кто избирает императора. Иметь такую жену вам всё равно, что городу иметь крепостную стену.
– Вы правы, вы правы, святой отец. – Отвечал Волков.
– Так не медлите, – говорил епископ. – К чему эта медлительность, берите её к себе. Девица она бойкая, вам хорошей опорой будет.
И Волкову этот разговор не нравился, кажется, поп хотел, что бы кавалер дал ему слово, что жениться на Элеоноре. А ему почему-то не хотелось этого делать. Он и сам не понимал, чему упрямится.
Но… Но упрямился. Уж ли не из-за беззубой ли крестьянской девки? Неужели из-за распутной и своенравной красавицы?
Слава Богу, тут пришёл брат Семион с большим и тяжёлым мешком. Серебро! Лицо монаха выражало удивительное смирение. Его вид так и кричал: «То не мне мзда, то Господу».
А тут и секретарь закончил с векселем. Он только подал бумагу под перстень епископа, тот сделал оттиск, а потом передал её монаху. Брат Семион взял документ с тем же смирением и вдруг спросил:
– Ваше преосвященство, кавалера ждут непростые дела, и затея его будет хлопотна и затратна, ведь знаем мы, что ратный люд алчен до серебра.
– И что же? – Заинтересовался епископ. – У меня серебра больше нет, я вам вексель выдал, за который ещё год расплачиваться буду.
– Дайте ему благословение на займ. Напишите поручительство.
– Поручительство? – Спросил секретарь епископа.
– Пусть оно будет нейтральное, в виде рекомендации, – стал пояснять брат Семион, – и без выраженной суммы. Вы просто пообещаете, что поможете во взыскании долга в случае просрочки выплат процентов.
– Не понимаю я, о чём ты говоришь, мудрый брат мой, – сказал монаху епископ.
– А вам, ваше преосвященство, того и не надо понимать, – успокоил его брат Семион, – то банкиры поймут. Но вы юридически по нему нести ответственность не будете.
Епископ немного подумал, внимательно глядя на него, а потом махнул рукой и сказал секретарю:
– Напиши ему все, что он хочет, – и тут же повернулся к брату Семиону. – А ты, премудрый брат мой, не загони мою епархию в долги, смотри.
– Не волнуйтесь, ваше преосвященство, ничего такого не случится.
Они с секретарём отошли к столу, за которым принялись составлять бумагу, а епископ, глядя на них, спросил у Волкова:
– Откуда у вас, сын мой, столь мудрый друг, где вы нашли его?
– Архиепископ мне его подсунул, – сказал Волков.
– Архиепископа конюшня много ретивых жеребцов имеет, – задумчиво произнёс епископ, а потом как будто вспомнил. – Сын мой, а что с дьявольским зверем, о котором много писал мне божий человек из ваших владений, ловите его?
– Ловлю, – отвечал кавалер, невесело, – мне бы с этим монахом встретиться, да всё недосуг, ездил к нему, но так не застал его.
– Непременно найдите его, не пренебрегайте делом этим. Не дозволяйте отродью дьявольскому агнцами питаться. Вы в ответе за них, не забывайте.
– Так когда же мне делать всё это? Вы на свадьбу меня подбиваете и распри затевать велите, а ещё и оборотня ловить заставляете, а мен ещё лен свой поднимать да церковь строить! Разве ж всё это одному человеку под силу? – Говорил Волков, едва сдерживая возмущение своё.
– Простому человеку не под силу, а вам под силу, – смеялся епископ.
– Мне под силу? Да кем вы меня считаете? – Удивлялся кавалер.
– Победителем ведьм Хокенхаймских, усмирителем упыря из Рютте, упокоителем мертвецов из Фёренбурга. Героем, храбрецом, вершителем, Инквизитором. По-простому говоря, Дланью Господней.
– Кем? – Не верил своим ушам кавалер.
– Дланью Господа, сын мой, – просто повторил старый епископ. – Дланью Господа. И поэтому считаю, что всё вам по силам.
Волков смотрел на него и не понимал, шутит старик или нет. А тот добавил:
– Только за монахом своим приглядывайте, сын мой, уж больно он прыток, необыкновенно ретив.
Он давно понял, что брат Семион умён и образован, многое знает и может быть полезен, но помимо этого кавалер понимал, что монах этот себе на уме, непонятно кому предан. И вообще предан ли хоть кому-нибудь.
Они выходили из резиденции епископа, когда уже стемнело, на дворе их ждали Максимилиан, Сыч, Хилли и Вилли. Мешок с деньгами Волков поручил молодым сержантам. Те были рьяны и ответственны, как и все молодые сержанты. Им он доверял и доверием этим возвышал ещё больше. А от такого доверия и возвышения молодые люди становились ещё более ответственные.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
