Текст книги "Рейхсфюрер СС Гиммлер. Второй после Гитлера"

Автор книги: Борис Хавкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Нацистская пропаганда преподносила деятельность «Аненэрбе» как изучение корней германской нации, из которых произрастали и развивались «расово чистые, элитные» эсэсовские организации. Изучение древней германской истории в странном смешении естественных наук и мистического романтизма велось с постоянной и единственной целью подтвердить превосходство «арийской расы» в рамках расовой доктрины национал-социализма. Начиная с 1938 г. все археологические раскопки в Германии и на оккупированных ею территориях проводились обществом «Аненэрбе».

Солидное финансирование позволило привлечь к научным исследованиям многих университетских ученых, с помощью которых были произведены раскопки укреплений викингов IX в., состоялись экспедиции СС на Тибет и Ближний Восток, позднее осуществлялись исследования древних поселений и курганов в оккупированных южных частях Украины.

Большая часть раскопок древних поселений и захоронений на территории рейха находилась в ведении отдела археологии «Аненэрбе», который возглавлял специалист по истории готов и викингов Герберт Янкун. В 1937 г. «Наследие предков» получило под свой контроль главное археологическое сокровище страны – Экстернштайне, гряду причудливых скал на берегу одного из озер в Тевтобургском лесу. Несколько поколений немецких националистов верили, что именно там находилось святилище германского племени херусков, которые во главе со своим вождем Арминием разгромили римские легионы Октавиана Августа. В Экстернштайне якобы до VIII в. саксы и другие потомки херусков поклонялись священному дереву Ирминсул, спиленному франками при Карле Великом.

Гимлер верил, что вертикальные песчаниковые скалы Экстернштайне были свидетелями языческих ритуалов древних германцев.

В 1939 г. весь район, раньше служивший любимым местом гуляний вестфальских жителей, был объявлен «запретным». Его взяли под охрану войск СС, а археологи из «Аненэрбе «приступили к широкомасштабным раскопкам.

Гиммлер «секретничал» не зря. Хотя профессор Мюнстерского университета Юлиус Андре утверждал, что нашел «следы жертвенных костров», ему не удалось обнаружить убедительных доказательств существования языческого святилища в Экстернштайне. Это не помешало рейхсфюреру СС продолжать считать живописные скалы «священным местом», тайны которого пока недоступны пониманию. Гиммлер верил, что археологические котлованы – это идеальное место «единения» эсэсовцев с арийскими предками.

Скалы Экстернштайне получили статус «святилища СС». Гиммлеровский «черный орден» проводил здесь свои ритуальные церемонии в день летнего солнцестояния, а также фантастические театрализованные мистерии вроде «Торжества германцев над египтянами».

Гитлер, хоть и высмеивал поиски рейхсфюрером «старых горшков», ценил «язычество» СС, изобретенное «Аненэрбе» на основе древнегерманских обрядов. Лучше «вера дикарей, поклоняющихся силам природы», возрожденная «верным Генрихом», чем «позорная, размягчающая религиозность немцев». Гитлер с удовлетворением констатировал, что «ни один из эсэсовцев не ходит в церковь, и, тем не менее, они со спокойной душой идут на смерть»89.

Среди программ «Аненэрбе» особое место занимали антропологические опыты: измерение «неправильных» черепов узников Аушвица ради сравнения их с «правильными» арийскими головами. Особую роль играли медицинские исследования, включая зловещие «опыты» над близнецами и цыганами д-ра Йозефа Менгеле по прозвищу «доктор Смерть» в Аушвице и эксперименты по переносимости людьми низких температур, проводимые Зигмундом Рашером в Дахау.

Своему начальнику Гиммлеру д-р Рашер писал: «Аушвиц больше подходит для проведения подобных испытаний, чем Дахау, так как климат в Аушвице несколько холоднее, а также потому, что в этом лагере опыты будут меньше привлекать внимания ввиду его большей площади (испытуемые громко кричат при замораживании)»90.

По мере того, как люди замерзали и задыхались в барокамере, д-р Рашер или его ассистент регистрировали давление, температуру, работу сердца, дыхание и т. п. Тишину ночи часто нарушали душераздирающие крики мучеников… Когда в Освенциме опыты по охлаждению людей провести по каким-то причинам не удалось, д-р Рашер продолжил свои исследования в Дахау: «Слава Богу, у нас в Дахау вновь наступили сильные холода, – писал он Гиммлеру ранней весной 1943 года. – Некоторые испытуемые находились на открытом воздухе по 14 часов при наружной температуре 21 градус по Фаренгейту (-6,1 по Цельсию), при этом температура тела опускалась до 77 градусов по Фаренгейту (+25 по Цельсию) и наблюдалось обморожение конечностей»91.

Рашер несет ответственность за наиболее садистские медицинские эксперименты. Этот отпетый шарлатан привлек внимание Гиммлера, одной из навязчивых идей которого было выведение все более полноценных поколений нордической расы, распространив в кругах СС слух о том, что фрау Рашер после сорока восьми лет родила троих детей, отличающихся более совершенными качествами с точки зрения расовой теории. В действительности же семейство Рашер попросту похищало детей из сиротских домов через соответствующие промежутки времени.

Весной 1941 года д-ру Рашеру, посещавшему в то время специальные медицинские курсы в Мюнхене, организованные люфтваффе, неожиданно пришла в голову блестящая идея. 15 мая 1941 года он написал о ней Гиммлеру. К своему ужасу, д-р Рашер обнаружил, что опыты по исследованию воздействия больших высот на летчиков застряли на мертвой точке. «До настоящего времени невозможно было проводить эксперименты на людях, потому что они опасны для здоровья испытуемых, а добровольцев, готовых подвергнуться им, не находится, – писал «исследователь». – Не могли бы вы предоставить двух или трех профессиональных преступников… для участия в этих экспериментах? Опыты, в ходе которых они, вероятно, погибнут, будут проводиться при моем участии». Через неделю рейхсфюрер СС ответил, что «заключенные, конечно, будут охотно предоставлены для проведения высотных экспериментов»92. Они были предоставлены, и д-р Рашер приступил к делу. О результатах можно судить по его собственным докладам и по отчетам других «экспериментаторов».

Эти документы фигурировали в Нюрнбергском международном трибунале и последующих процессах, в частности над врачами СС. Для проведения высотных экспериментов он организовал переброску барокамеры люфтваффе из Мюнхена прямо в концлагерь Дахау, где не было недостатка в человеческом материале, предназначенном на роль подопытных кроликов. Из новоизобретенного хитроумного устройства выкачивался воздух так, что моделировались условия отсутствия кислорода и низкое давление, характерные дли больших высот. После этого д-р Рашер приступал к наблюдениям. «Третий опыт проводился в условиях отсутствия кислорода, соответствующих высоте 29400 футов (8820 метров). Испытуемым был еврей 37 лет в хорошем физическом состоянии. Дыхание продолжалось в течение 30 минут. Через четыре минуты после начала испытуемый стал покрываться потом и крутить головой. Пять минут спустя появились спазмы; между шестой и десятой минутами увеличилась частота дыхания, испытуемый стал терять сознание. С одиннадцатой по тридцатую минуту дыхание замедлилось до трех вдохов в минуту и полностью прекратилось к концу срока испытания… Спустя полчаса после прекращения дыхания началось вскрытие». Австрийский заключенный Антон Пахолег, который работал в отделе д-ра Рашера, описал «эксперименты» менее научным языком: «Я лично видел через смотровое окно барокамеры, как заключенные переносили вакуум, пока не происходил разрыв легких. Они сходили с ума, рвали на себе волосы, пытаясь уменьшить давление. Они расцарапывали себе голову и лицо ногтями и пытались искалечить себя в приступе безумия, бились головой о стены и кричали, стремясь ослабить давление на барабанные перепонки. Такие опыты завершались, как правило, смертью испытуемых».

Около 200 заключенных были подвергнуты этим опытам, прежде чем д-р Рашср завершил их. Из этого числа, как стало известно на «Процессе врачей», около 80 погибли на месте, остальные были ликвидированы несколько позднее, чтобы никто не мог рассказать о происходившем. Закончилась эта программа «исследований» в мае 1942 г., когда генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх из люфтваффе передал Гиммлеру благодарность Геринга за новаторские «эксперименты» д-ра Рашера93.

Общество «Аненэрбе» в составе СС выродилось в преступную организацию, занимавшуюся чудовищными медицинскими экспериментами на людях. Во главе медицинского факультета Страсбургского университета – основного центра медицинских исследований общества – был поставлен штурмбаннфюрер СС д-р Хирт.

1 января 1939 г. общество получило новый статус: на него были возложены «научные изыскания», по поиску «основ арийской расы», завершившиеся опытами над заключенными в концлагерях. С началом Второй мировой войны изучение наследия древней германской культуры было сокращено, а новые исследовательские проекты полностью перешли в ведение СС.

С началом Второй мировой войны специалисты организации «Наследие предков», следуя за частями вермахта, принимали участие в разграблении европейских музеев, коллекций древностей и библиотек, включая собрания масонских и еврейских книг.

1 января 1942 года «Аненэрбе» было включено в состав личного штаба рейхсфюрера СС94. Вся деятельность этой организации была окончательно переориентирована на военные нужды. Многие невоенные проекты были свернуты; был организован Институт военных исследований «Аненэрбе», возглавленный Зиверсом.

К концу Второй мировой войны «Аненэрбе» превратилось во влиятельную тайную силу. Этой структуре был поручен контроль над не имеющей никакого отношения к «наследию предков» секретной программой «оружия возмездия» (Фау-1 и Фау-2), которую возглавлял офицер СС авиаконструктор Вернер фон Браун, после войны ставший создателем американских космических кораблей. Гиммлер поручил обергруппенфюреру СС Тамлеру расстрелять над Англией все самолеты-снаряды Фау-195.

Одно время Гиммлер рассматривал в качестве «чудо-оружия» атмосферное электричество. Секретная установка, действующая по принципу удара молнии, должна была обеспечить Третьему рейху победу в войне. Это оружие, считал Гиммлер, могло бы разгромить всех врагов рейха одним ударом.

Когда руководящий сотрудник «Аненэрбе» штурм-баннфюрер СС д-р Эрнст Шефер возвратился из экспедиции в Тибет, где он искал следы арийской прарелигии в письменных памятниках буддизма, Гиммлер поставил перед ним задачу выведения породы «зимостойких степных лошадей». Наряду с другими бредовыми идеями, у него был замысел оккупации территорий России вплоть до Сибири эсэсовцами, которые должны были жить в так называемых опорных пунктах, как это делали тевтонские воины в древние времена. Из этих пунктов эсэсовцы управляли бы порабощенными народами. По идее Гиммлера, эти опорные пункты следовало возводить без применения современной техники, используя «зимостойких степных лошадей». Эти лошади должны были обеспечивать эсэсовцев, которые будут охранять дальние границы рейха на склонах Уральских гор, мясом, молоком и сыром.

Ко всему этому Гиммлер относился вполне серьезно. Летом 1944 г., когда Германия сражалась в Европе на два фронта, он нашел время, чтобы посетить Шефера в австрийских Альпах и посмотреть, каковы его успехи в коневодстве.

По счастью, атомный проект, разрабатывавшийся в Германии с 1942 г., не привлек внимания рейхсфюрера СС. Может быть, потому, что он делил всю физику по расовому принципу на две части: «арийскую» и «еврейскую». На конференции Имперского исследовательского совета он язвительно заметил в адрес физика Эриха Шумана, что его выводы о ядерной физике как оружии не имеют никакого практического значения. Очевидно, Гиммлера больше интересовали самолеты с реактивным двигателем и со сплошным круговым крылом – летающие тарелки.

Общество «Аненэрбе» прекратило свое существование с концом Третьего рейха. Многие его архивы были в 1945 г. захвачены советской контрразведкой и вывезены в СССР.

Деятельность института была подробно рассмотрена на Нюрнбергском процессе: Международный трибунал признал «Наследие предков» преступной организацией, а ее руководитель Зиверс был приговорен к смертной казни и повешен.

Как отмечал американский историк и журналист У. Ширер, «бывший книготорговец Зиверс дослужился до чина полковника войск СС и секретаря-исполнителя в Институте исследований наследственности, одном из нелепых “культурных” учреждений, созданных Гиммлером для исследований в сфере его многочисленных безумных идей. По показаниям Зиверса, там имелось 50 научных учреждений, одно из которых именовалось Институтом военно-научных изысканий, и возглавлял его все тот же Зиверс. Это был человек, чем-то похожий на Мефистофеля, с хитрым прищуром глаз и густой иссиня-черной бородой. В Нюрнберге его окрестили нацистской Синей Бородой по сходству с известным персонажем. Подобно многим другим участникам этой истории, он вел обстоятельный дневник, который, как и его переписка, сохранился и помог ему окончить жизнь на виселице»96.

О том, чем под руководством Гиммлера и Зиверса занималась «ученые» из «Аненэрбе», свидетельствует документ.

ИЗ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ В. ЗИВЕРСА

Стенограмма заседаний Международного военного трибунала от 8 и 9 августа 1946 г.

Председатель: Повторяйте за мной слова присяги… (Свидетель повторяет слова присяги).

Джонс(представитель обвинения от Великобритании): Вы – Вольфрам Зиверс, и с 1935 года Вы были имперским директором «Аненэрбе» (Общество по изучению наследственности), не так ли?

Зиверс: Я был управляющим делами этого общества.

Джонс: Помните ли Вы, что 27 июня давали показания перед Комитетом, назначенным этим Трибуналом?

Зиверс: Да.

Джонс:Помните ли Вы, что доктор Пелькман, защитник СС, объявил, что он вызывал Вас для того, чтобы показать, что это общество по изучению наследственности не знало ничего относительно биологических опытов, проводившихся группой доктора Рашера над заключенными концентрационных лагерей?

Зиверс: Да.

Джонс: Помните ли Вы, что, когда доктор Пелькман спросил Вас, имели ли Вы какую-нибудь возможность находиться в курсе планирования методов и проведения научно-исследовательских опытов, проводимых отделом военных исследований, Вы ответили «нет»?

Зиверс: Я вспоминаю, что это было так.

Джонс:Когда я подверг Вас перекрестному допросу, помните, Вы сказали уполномоченным Комитета, что Гиммлер и Рашер были близкими друзьями, но что Вы не знаете точно, что происходило. Вы помните это?

Зиверс: Я сказал, что только в общих чертах, но не в деталях знаю об этих событиях.

Джонс: Заканчивая перекрестный допрос, я спросил Вас, сколько, по-Вашему, было убито людей в ходе опытов Рашера и других опытов, которым покровительствовала нацистская наука. На этот вопрос Вы дали следующий ответ: «Я не могу сказать, потому что я не был в курсе этих вопросов». Вы помните, что Вы так ответили?

Зиверс: Да.

Джонс: Хорошо. Сейчас я хочу выяснить, были ли Вы в курсе этих вопросов или нет. Вы когда-нибудь слышали о коллекции скелетов, имевшейся у профессора Хирта?

Зиверс:Речь идет об университете в Страсбурге и о деле, касающемся анатомии…

Джонс: Я спрашиваю Вас, слышали ли Вы об этом?

Зиверс: Да, слышал об этом.

Джонс:Вы играли важную роль в создании этой коллекции скелетов?

Зиверс: Нет.

Джонс: Я хочу, чтобы Вы, прежде всего, взглянули на документ ВБ-573. Сейчас мы проверим, насколько правильно то, что Вы не имели ничего общего с этой коллекцией. Это письмо Брандта в главное управление имперской безопасности, датированное 6 ноября 1942 г. Брандт был адъютантом Гиммлера, не так ли?

Зиверс: Он был личным референтом.

Джонс:Итак, в этом письме сказано:

«Содержание: Создание коллекции скелетов в анатомическом институте в Страсбурге. Рейхсфюрер СС приказал, чтобы все, что необходимо для исследовательской работы гауптштурмфюрера СС профессора доктора Хирта, который одновременно является директором одного из отделов института военных исследований специального характера, входящего в состав «Аненэрбе», в управлении по вопросам наследственности, было предоставлено в его распоряжение. По приказу рейхсфюрера СС я прошу Вас организовать запланированную коллекцию скелетов. Оберштурмбаннфюрер СС Зиверс свяжется с Вами для выяснения подробностей».

Этот Зиверс – это Вы, не так ли?

Зиверс: Да.

Джонс:С Вами связались для выяснения подробностей?

Зиверс:Здесь речь идет о создании анатомической коллекции Страсбургского университета, который тогда перешел в наше ведение, а именно о реорганизации так называемого анатомического музея, как это принято во всех анатомических отделах университетов.

Джонс: То есть это был вопрос только научного исследования, не так ли?

Зиверс: Да.

Джонс:Откуда Вы собирались получить эти скелеты?

Зиверс: О подробностях должен был договориться профессор Хирт.

Джонс:Вы просто ответьте на мой вопрос, потому что ответ Вам прекрасно известен. Откуда Вы собирались получать эти скелеты?

Зиверс: Мы должны были получать их из Освенцима.

Джонс: Теперь взгляните на письмо, направленное Вами Брандту в ответ на его сообщение, в котором Вы советуете ему, где именно можно достать эти скелеты. Этот документ мы представляем под номером ВБ-574. Это письмо от 9 февраля 1942 г. озаглавлено: «Общество по изучению наследственности», помечено: «Секретно». Письмо адресовано Брандту, адъютанту Гиммлера. Это Ваше письмо, свидетель, не так ли? Эта Ваша подпись в конце письма?

Зиверс: Да.

Джонс: Я прочту его. «Дорогой Брандт! Отчет профессора доктора Хирта, который Вы затребовали в Вашем письме от 29 декабря 1941 г., приложен к настоящему письму. Я не имел возможности направить Вам его ранее,

так как профессор Хирт был тяжело болен». Затем следуют подробности его болезни. «Поэтому профессор Хирт смог написать только предварительный отчет, который я, однако, хотел бы Вам представить. Этот отчет касается: 1) его исследований в области микроскопии живых органов; открытия новых методов исследования и конструкции нового микроскопа; 2) его предложения по поводу получения черепов еврейско-большевистских комиссаров». Затем следует Ваша подпись. Вы послали это письмо и отчет профессора Хирта и его предложения.

Вот отчет Хирта: «Содержание: Коллекционирование черепов еврейско-большевистских комиссаров с целью научного исследования в имперском университете в Страсбурге. Имеются богатые коллекции черепов всех рас и народов. Однако в распоряжении науки имеется так мало черепов евреев, что работа с ними не может дать достаточно надежных результатов. Война на Востоке теперь дает нам возможность восполнить этот пробел. Получив черепа еврейско-большевистских комиссаров, которые представляют собой прототипы отвратительных, но типичных недочеловеков, мы сможем сделать ряд существенных научных выводов. Лучшим практическим методом для получения и отбора этой коллекции черепов явится распоряжение вооруженным силам немедленно передавать живыми полевой полиции всех захваченных еврейско-большевистских комиссаров. В свою очередь полевая полиция должна получить соответствующие директивы регулярно сообщать определенному учреждению относительно количества и места заключения захваченных евреев и тщательно за ними следить до прибытия специального уполномоченного (молодого военного врача или полицейского врача либо студента-медика), которому будет поручен сбор материала. Он должен предварительно заснять их на пленку, провести антропологические измерения и, насколько это возможно, установить происхождение, дату рождения заключенного и другие личные данные о нем. Вслед за тем, как эти евреи будут умерщвлены, – при этом голова не должна быть повреждена, – уполномоченный отделит голову от тела и отошлет ее в специально созданном для этой цели, закрывающемся жестяном ящике, заполненном специальной жидкостью для консервации, по месту назначения. На основании фотоснимков и других данных о голове, а затем о самом черепе, можно приступить к сравнительным анатомическим исследованиям расовой принадлежности, патологических явлений, связанных с формой черепа, формой и размером мозга и другими данными. Самым подходящим местом для хранения и исследования полученных таким образом коллекций черепов является новый имперский университет в Страсбурге в силу своего призвания и стоящих перед ним задач».

Это ведь был отчет, который Вы переслали Брандту?

Зиверс: Да, это отчет профессора Хирта.

Джонс: Каким образом проходило такое коллекционирование скелетов живых людей?

Зиверс:Я не могу об этом сказать в деталях. Во время предварительных допросов я указал на то, что в связи с этим делом необходимо допросить самого профессора Хирта.

Джонс: Теперь, свидетель, я хочу еще раз дать Вам возможность сказать правду. Вы заявляете Трибуналу, что Вы не знаете о том, как собиралась коллекция черепов и скелетов?

Зиверс: Это вытекает из отчета. По распоряжению Гиммлера для выполнения этой задачи должны были быть выделены соответствующие лица.

Джонс: Кто практически проводил это коллекционирование? Вы имели какое-нибудь отношение к этому, к сбору трупов?

Зиверс: Нет, я вообще не имел никакого отношения к этому. Я также не знаю, каким образом возник этот вопрос, поскольку я не знаю ни личной переписки Гиммлера с Хиртом, ни переговоров, которые имели место между ними еще до этого времени.

Джонс: Хорошо, свидетель, я дал Вам возможность избежать лжесвидетельства. Вы не воспользовались этой возможностью. Я прошу Вас взглянуть на документ ВБ-575, страница 17 немецкого текста. Это еще одно из Ваших писем, написанное Вами снова адъютанту Гиммлера. Оно помечено «секретно» и датировано 2 ноября 1942 г.

«Дорогой Брандт! Как Вам известно, рейхсфюрер СС распорядился в свое время, чтобы гауптштурмфюреру СС профессору доктору Хирту было предоставлено все необходимое для его исследований. Для некоторых антропологических исследований – я уже докладывал о них рейхсфюреру СС – необходимы 150 скелетов заключенных или евреев, которые должны быть поставлены концентрационным лагерем Освенцим. Для этого еще требуется, чтобы главное управление имперской безопасности получило официальное распоряжение от рейхсфюрера СС. Это, однако, может быть сделано также Вами по поручению рейхсфюрера СС».

Вы уже обсуждали этот вопрос с Гиммлером, не так ли, свидетель? Вы были его агентом по сбору этих живых людей и превращению их в скелеты? Это правильно, свидетель?

Зиверс: В этой форме это неправильно. Все эти события занимают такой большой период времени, что, поскольку я занимался лишь отдельными деталями, я не могу восстановить сейчас здесь так быстро всех обстоятельств.

Джонс: Я совершенно уверен, что Вы вовсе не спешите восстановить их, но все-таки важно, чтобы Вы это сделали. Вы второй раз даете показания под присягой и мне

хотелось бы, чтобы Вы в какой-то степени доказали, что Вы знаете, что такое присяга. Вы образованный человек. Посмотрите на следующий документ ВБ-576, предъявляемый для того, чтобы освежить Вашу память.

Это письмо Брандта, адресованное в главное управление имперской безопасности, датированное 6 ноября 1942 г. и помеченное: «Секретно. Вручить оберштурмбаннфюреру СС Эйхману. Содержание: Создание коллекции скелетов для анатомического института в Страсбурге».

Зиверс: Да.

Джонс: «Рейхсфюрер СС издал распоряжение о том, чтобы гауптштурмфюрер СС профессор доктор Хирт, который является директором анатомического института в Страсбурге и главой одного отделения института военно-научных исследований общества по вопросам наследственности, получил все необходимое для исследовательской работы. Поэтому по поручению рейхсфюрера СС я прошу Вас сделать все возможное для создания планируемой коллекции скелетов. Оберштурмбаннфюрер СС Зиверс установит с Вами связь с тем, чтобы договориться обо всем детально».

Вы все еще говорите, что не знаете подробностей этого дела?

Зиверс: Этого я не говорил. Однако здесь речь идет о целом историческом развитии всего этого дела. Поэтому я не могу сказать, с какого момента это дело было начато, поскольку это обсуждалось на совещаниях между Гиммлером и Хиртом, которые имели место еще до того, как Хирт стал директором анатомического института в Страсбурге и тем самым получил возможность выполнить поручение – создать современный анатомический музей со всем необходимым современным научным оборудованием и коллекциями. После этого Хирт, учитывая переговоры, которые он вел раньше с Гиммлером, подал ходатайство, как это следует из его отчета. Затем я получил указание помогать Хирту при выполнении поручения, которое ему дал Гиммлер. Я не знаю, действительно ли оно исходило от самого Гиммлера…

Джонс: Одну минуту, свидетель. Сколько человеческих существ было убито для того, чтобы создать эту коллекцию скелетов?

Зиверс: В этом отчете речь шла о 150 лицах.

Джонс:И Вы имели отношение только к убийству этих 150 человек? Зиверс: Я не имел никакого отношения к убийству этих людей. Я выполнял лишь обязанности почтальона.

Джонс:Вы опять были только почтовой конторой – одной из этих прославленных нацистских почтовых контор, не так ли?

Зиверс: Если Вы ссылаетесь, как я заключаю из Вашего вопроса, на мой допрос в Комитете, то я должен указать на то, что во время допроса в Комитете рассматривался только вопрос о деятельности группы Рашера.

Джонс: Я совершенно ясно ставил Вам вопросы во время перекрестного допроса в Комитете. Мой последний вопрос занесен на страницу 1939 протокола. Вопрос такой:

«Как Вы считаете, сколько людей было убито в связи с опытами, проводившимися Рашером, и другими опытами, которым покровительствовала нацистская наука?» Вы ответили мне: «Я не могу этого сказать, потому что я не был в курсе этих вопросов».

Зиверс: Но и сегодня я не могу сообщить точных данных, и я не знаю также точно числа лиц, которые использовались Рашером для его экспериментов. Вследствие этого я не могу сказать: их было столько-то или столько-то, если я не знаю этого.

Джонс: Вы под присягой заявили уполномоченному Комитета, что Вы не были в курсе этих вопросов. Обратитесь, пожалуйста, к документу 087, чтобы освежить свою память. Это еще одно из Ваших писем. Оно озаглавлено: «Общество по изучению наследственности, институт военно-научных исследований». Вы были директором этого института, не так ли?

Зиверс: Да, я был имперским управляющим делами этого общества.

Джонс:Письмо датировано 21 июня 1943 г. Здесь обозначено: «Совершенно секретно. Главному управлению имперской безопасности. Отдел 1У-Б-4. Лично оберштурмбаннфюреру СС Эйхману. Содержание: Создание коллекции скелетов».

«Ссылаясь на письмо от 25 сентября 1942 г. отдела IV-Б-4 и личные разговоры, которые с того времени имели место на эту тему, я хочу информировать Вас, что сотрудник местной инстанции гауптштурмфюрер СС доктор Бруно Хагер, который выполнял вышеупомянутое специальное задание, 15 июня 1943 г. закончил свои опыты в концентрационном лагере Освенцим в связи с возникшей опасностью эпидемии. Всего было подвергнуто опытам 115 человек, в том числе 79 евреев, 2 поляка…»

Разрешите мне здесь остановиться. Какого рода эксперименты производились на этих человеческих существах с целью создания коллекции скелетов? Какого рода опыты это были?

Зиверс: Антропологические измерения.

Джонс: До того как они были убиты, были произведены только антропологические измерения, не так ли? Это все, что было сделано?

Зиверс: С этих людей делали также слепки.

Джонс: Не так много времени нужно, чтобы сделать антропологические измерения или сделать слепки, свидетель. Производились еще какие-то опыты, еще какие-то измерения на этих несчастных жертвах вашей науки, так или нет?

Зиверс: Я не знаю о проведении других опытов в Освенциме. Я знаю только, что производились антропологические измерения. Я не знаю, как долго продолжались эти опыты.

Джонс: Я продолжаю зачитывать Ваше письмо, которое совершенно ясно показывает, что там должны были иметь место другие опыты, носившие гораздо более зловещий характер, чем антропологические измерения.

«Всего было подвергнуто опытам 115 человек: из них 79 евреев, двое поляков, 30 евреек и 4 лица азиатских национальностей. В настоящее время эти заключенные разделены согласно их полу и находятся в карантине в двух госпитальных зданиях концентрационного лагеря в Освенциме. Дальнейшие опыты над этими отобранными заключенными потребуют перевода их в лагерь Натцвайлер. Этот перевод должен быть проведен как можно скорее, так как в Освенциме существует опасность эпидемии. Список отобранных лиц прилагается. Просим издать соответствующие распоряжения, поскольку этот перевод заключенных сопряжен с некоторой опасностью перенесения эпидемии в Натцвайлер. Просим также, чтобы из Натцвайлера в Освенцим немедленно была выслана дезинфицированная чистая одежда для 83 мужчин и 30 женщин. Одновременно надо приготовить в концентрационном лагере Натцвайлер временное жилище для 30 женщин».

Таково Ваше письмо. Если Ваш интерес к этим несчастным сводился только к их антропологическим измерениям и к получению их бренных костей для скелетов, почему Вы не убили их сразу? Вы, наверное, проводили на них опыты и исследования, результаты которых Вас интересовали, не правда ли?

Зиверс:Нет, о каких-либо экспериментах мне ничего не известно, и они не проводились.

Джонс: Какова дальнейшая судьба этой коллекции скелетов? Где ее собирали?

Зиверс: Эти заключенные были переведены в Натцвайлер и предоставлены в распоряжение профессора Хирта.

Джонс: После того как профессор Хирт и другие члены СС убили этих людей, что сталось с их трупами? Куда они были посланы?

Зиверс: Я предполагаю, что они были привезены в Страсбург в анатомический институт.

Джонс: Вы что, сомневаетесь в этом, свидетель? Мне кажется, что Вы колеблетесь, отвечая таким образом. У Вас есть сомнения?

Зиверс: Я не видел никаких отчетов об этом и не получал их.

Джонс: Имели ли Вы какое-либо отношение к дальнейшей судьбе этих трупов и скелетов? Я понимаю, что Вам трудно ответить на этот вопрос.

(Пауза)

Зиверс:Нет, этим ведал профессор Хирт, и я вовсе не был в Страсбурге или Натцвайлере в связи с этим.

Джонс:Вы предлагали что-либо по поводу того, как следует поступить с этой коллекцией?

Зиверс: Это имело место значительно позже, когда возник вопрос об оккупации Страсбурга и о дальнейшем местопребывании коллекции.

Джонс: Что Вы тогда сделали?

Зиверс: По-моему, имело место совещание, я уже не помню точно с кем, для того, чтобы добиться решения Гиммлера относительно дальнейшего местопребывания коллекции.