Текст книги "Великий поход (СИ)"

Автор книги: Борис Годунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Тут остановил пение оллам Патрик, ибо был он утомлен, и поднесли ему кубок с вином, дабы мог он освежиться и укрепить силы свои. Осушив же кубок, вновь запел он.

Пел он о том, как явилось в землях Эрин племя Дану из облаков тумана, и о четырех вещах, что принесли они с собой – о Котле Дагды, от коего не уходил никто голодным, и не бывала в нем сварена пища для труса и лжесвидетеля. О Копье по имени Ассал, не ведавшем промаха, приносившем победу, коим владел Луг Самилданах, и о Мече, коим владел Нуаду, и от коего не было ни спасения, ни защиты, коли был он вынут из ножен. О Камне Фаль пел он, возвещавшем хвалу , когда ступал на него истинный король. И еще пел он о великой битве на Равнине Башен и о падении Фир Болг, и о том, как явились фоморы, и как сразились с ними сыны Дану и повергли их и воцарились в Эрин.

И далее пел оллам – о том, как сыновья Миля пришли, дабы отомстить за смерть родича своего Ита, и как сразились они с Народом Богини и повергли его, и о том, как сыновья Дану ушли в сиды и укрыли себя волшебным покровом, дабы не видели их смертные.

Пел оллам затем о великих битвах и благородных воинах и подвигах их, и о Кухулине пел он, и о Фергусе, о Конхобаре и Медб, и о буром быке из Куальнге. О Кормаке и фениях пел он, и о том, как явился на землю Спаситель, как был он распят и воскрес, и о том, как явился на благодатный остров Эрин Патрик, дабы возвестить правую веру. И о том пел он, как, храня закон, Диармайд король покарал убийцу, Руадан же епископ проклял его, и как покарал Руадана святой Патрик, и о том, как была Эрин ввергнута в хаос и раздоры, покуда не явился Бриан Борома, что отстроил Тару заново. И еще пел он о том, как потомки Бриана отвоевали земли скоттов, кимров и бриттов и о том, как защищали они свою державу и сделали ее великой и процветающей, и о короле Бриане Броненосном пел он, своем господине, что спас Эрин, создав могучий флот и сокрушив им врагов на море и отвоевал многие земли за морем. И на том окончил филид свою песнь...

...Игорь потряс головой, отгоняя наваждение. Да, это был королевский подарок... Старый бард, сидевший на пристани в кресле из адмиральского салона "Имплекейбла", заворожил своей игрой всех, кто пришел его послушать – а это были почти все свободные от вахты моряки флота Объединенных Наций и все ученые – и повисшая тишина была куда красноречивее любых аплодисментов. Пусть очень немногие поняли, о чем он пел, но музыка... Музыка не оставила равнодушным никого.

Бард, между тем, поднялся, церемонно поклонился всем и двинулся прочь – к поджидавшему его автомобилю. За ним по пятам следовала Этне, держа над головой барда выкованную из золота дубовую ветвь...

Глава 3

Исходя из собственных разведданных, а так же информации, полученной из дома, штаб Флота Объединенных Наций пришел к выводу, что основные силы гитлеровцев размещены в каком-то другом, еще неизвестном мире. Здесь же, по всей видимости, дело пока не шло дальше агентов влияния в германских государствах. Но и этого было более, чем достаточно...

Еще было очевидно, что открытое появление земного флота неизбежно спровоцирует гитлеровцев на активные действия, и времени для подготовки будет очень мало. А самое неприятное заключалось в том, что не было никаких разведданных, и получить их было почти невозможно. А следовательно – невозможно оценить возможности противника хотя бы приблизительно. Конечно, и противник находился в таком же положении, но утешало это слабо.

Впрочем, кое-какие данные, может, и удалось бы найти – но для этого пришлось бы перелопатить такой объем информации, что поиски иголки в стоге сена по сравнению с этим были бы детской забавой. А хуже всего было то, что Хаецкий не верил в то, что враг ограничился только двумя мирами. Да и никто другой в это тоже не верил...А это значило, что эскадре придется вновь двинуться в поход... На этой мысли Игорь споткнулся, подумав, что гитлеровцам ничто не мешает отступать бесконечно долго, вербуя себе сторонников везде, где только можно. А затем – обрушится всей накопленной мощью на Землю...

– Что ж, – заключил адмирал Бэрд, выслушав разведчика, – это уже больше, чем то, с чем мы отправились в поход. Мы убедились, что гитлеровцы в это мире действуют, а следовательно, где-то здесь есть их базы.

– Даже если мы их найдем и уничтожим, мы не добьемся ничего – враг просто отступит в очередной мир... – возразил Горшков.

– Да, но массированным ударом мы резко замедлим подготовку к вторжению и ликвидируем наиболее подготовленные плацдармы. Конечно, очень вероятно, что наци просто отступят, но и у нас появится время для передышки. Именно этот вариант я предложил на рассмотрение командованию Объединенных Наций, – Бэрд уперся ладонями в стол. – Нам разрешили использовать ядерное оружие, если этот план будет принят.

– А если нет? – спросил кто-то.

– Тогда, – Бэрд встал, – будем действовать по обстоятельствам. И, пожалуйста, не забывайте, что бомб у нас немного. Поэтому использовать их можно только против важнейших целей.

– Что, в свою очередь, поднимает вопрос – какие цели считать важнейшими и как их найти?

– Боюсь, господин Горшков, – откликнулся американец, – что не вполне вас понял. Разумеется, важнейшие цели – это командные пункты, главные аэродромы... – тут он осекся, – нет, постойте... Нет. Это никак не важнейшие цели.

– Да. Ключевое звено всей этой системы – генераторы перехода. Их и надо обезвредить в первую очередь.

– Но останутся корабли.

– Это разрешимая проблема, особенно если учесть последние данные ученых. Как выяснилось, след перехода можно обнаружить несколько часов спустя – до пяти-шести – и по нему определить, куда ушел объект. Кроме того, отдельные корабли не слишком опасны, поскольку для танков или самолетов все же требуются порталы.

– Которые вполне могут располагаться под землей.

– Действительно. Поэтому, думаю, ядерное оружие стоит поберечь до выяснения этого вопроса. Да и будет лучше, если наци узнают о нем в последний момент...

Приняв решение, адмиралы перешли к обсуждению деталей предстоящей операции – вернее, операций, поскольку было очевидно, что решить дело одним ударом не выйдет. А для этого требовались новые разведданные, и Хаецкий исписывал страницу за страницей в блокноте, набрасывая планы и прикидывая, что потребуется сделать в первую очередь и с кого эту работу потребовать...

Наконец, совещание окончилось. Игорь вернулся в свою каюту, перечитал записи в блокноте, затем полез в собственный архив и пришел к выводу, что своими силами эскадра не справится – придется привлекать местных, благо, полномочия для этого у него есть. А раз так...

Из радиорубки авианосца можно было через радиостанцию порта связаться с телефонной сетью, и майор не преминул этим воспользоваться.

– Добрый день, – сказал он, услышав в наушниках голос секретаря, – говорит майор Хаецкий. Мне необходимо побеседовать с ее светлостью графиней О'Шей.

– Есть ли какие-нибудь данные о масштабных горных работах в германских государствах? – сходу спросил он, услышав знакомый голос.

– Вероятно, есть, но я не знаю. А зачем они вам?

– Все дело в необходимости стационарных порталов. Их нужно где-то укрывать, и протяженные штольни для этого вполне подходят. Но, даже если они уже есть, над ними придется очень серьезно потрудится, прежде чем там смогут построить порталы. Вряд ли такое прошло бы незамеченным...

– Я немедленно запрошу информацию, – Этне, судя по голосу, была обеспокоена, – и сообщу вам, как только узнаю. Жаль, что мы не подумали об этом раньше...

Стационарные порталы были необходимы для перевозки больших объемов груза, но требовали много места и еще больше энергии – для питания одного такого устройства требовалась целая электростанция. Но, тем не менее, все это хозяйство было гораздо проще скрыть, чем постоянные заходы кораблей в одни и те же порты и резко возросшие объемы перевозок при отсутствии колоний. Но перед этим требовалось подготовить пещеру, причем весьма немаленькую, или пробить в скалах несколько штолен – ничуть не меньших. И то, и другое можно было обнаружить, хотя бы по косвенным признакам. Вот если бы были самолеты, способные летать на недосягаемой для зениток высоте, а еще лучше – ракетопланы, как у Циолковского, можно было бы поискать тепловое излучение этих электростанций... Да что толку мечтать. Нету ни того, ни другого, и сделать ничего нельзя, если только поговорить с коллегами, курирующими ракетчиков – авось попросят их ускорить работу...

А на Земле, тем временем, начинались перемены. Сессия ООН утвердила независимость Индии, Индокитая, африканских колоний, но главное – были признаны два новых государства – Нидерланды, образованные собственно Нидерландами, Бельгией и Люксембургом, и Скандинавия – шведско-норвежская уния. Великое Объединение началось.

Одновременно с этим были предприняты и другие шаги. Так, была ликвидирована административная граница между Чехией и Словакией и начались переговоры об объединении Чехословакии и Польши. В СССР все среднеазиатские республики были слиты воедино, началась подготовка к присоединению Монголии... Были отменены визы между многими странами и упрощено получение в тех, где они сохранились. Стало очевидно, что в новое, двадцать первое, столетие человечество войдет единым.

А еще были внесены первые изменения в Устав ООН. Первые, но далеко не последние, и с каждым таким изменением Организация все больше и больше будет теснить правительства...

– Вот нечто любопытное, – Этне выложила на стол ярко-красную папку, – возможно, это как раз то, что мы ищем.

– Кифхойзер? – Игорь открыл папку. – Что это?

– Горный массив в Саксонии. Там, собственно, уже почти нечего добывать, но что-то там затеяли рыть. Официально, кстати, об этом ни слова, а неофициально считается, что это система укреплений на случай войны с Баварией.

– Почему-то мне в это очень слабо верится.

– Мне тоже. Особенно на фоне потепления отношений с Пруссией... А вот еще один любопытный документ.

– И что в нем?

– Кое-какие данные о германской внешней торговле. Точнее, о прусской. Они проявляют повышенный интерес к южноафриканским медным рудам и к платине. А еще на внутреннем рынке зафиксирован интерес к никелевым рудам и кобальту. Вам это что-нибудь говорит?

– Кобальт... Платина... Хм. Вы не возражаете, если я позвоню?

– Нет, конечно. А кому, если не секрет?

– Ефремову, – Игорь поднял трубку, попросил соединить его с эскадрой.

– Иван Антонович? Тут проблема по вашей части...

Изложив суть дела и выслушав ответ, майор помрачнел.

– Осмий, – сообщил он, вешая трубку. – Вот что им нужно в Южной Африке – осмий для подшипников и кобальт для магнитов. И еще многое... Все это необходимо для генераторов терминального поля.

– И это очень плохо.

– Да уж куда уж хуже... Хотя может быть и хуже. Нет ли какой-нибудь повышенной активности в Прусской Южной Африке ?

– Не знаю, но могу узнать, если буду представлять, что ищется.

– Уран.

Этне напряглась.

– Вы хотите сказать, они готовы сделать урановую бомбу? – спросила она, заметно коверкая фразы. – Тогда плохо дело, да... Но будем надеяться, что это не так.

– Будем, – кивнул Хаецкий. – Но кроме надежды, хотелось бы еще кое-что. Например, еще десяток-другой зарядов.

– Знаете, Игорь... – начала ирландка и замолчала. Затем продолжила:

– Его Величество уполномочил меня передать вам некоторые сведения. Их суть такова: ирландская урановая бомба будет впервые испытана через шесть недель – не позже. Мы планируем к этому моменту собрать как минимум две. Надеюсь, наша помощь будет для вас полезной.

– Будет, – полковник кивнул. Полтора месяца, а если привлечь специалистов Курчатова и Оппенгеймера, то и раньше. И не две, а больше... Да, это было бы существенным подспорьем. Но лучше бы их не пришлось применить.

– Возможно, ООН пришлет вам на помощь наших специалистов, – Игорь отвернулся к окну. – Но знаете, мне не хотелось бы использовать это оружие.

– Оно настолько разрушительно?

– Боюсь, вы плохо представляете, насколько оно разрушительно. Во всяком случае, оно позволяет одним ударом уничтожить целый город и сделать место взрыва непригодным для жизни минимум на несколько лет...

– Даже так? Тогда не хотелось бы применять это в Европе и, надеюсь, не придется.

– Не думаю. Если эта война действительно начнется, она станет глобальной в самом буквальном смысле. Враг – в особенности на море – сможет появиться в любой точке, а по порталам на суше почти наверняка придется бить ядерными зарядами... А для начала их еще надо найти. Прямо хоть воздушные шары с фотоаппаратами запускай... Да ведь и их наверняка посбивают.

– Помнится, вы говорили о баллистических ракетах? Возможно, если их запускать из Чехословакии или Республики, они смогут пролететь над нужным нам районом и их головные части с фотоснимками совершат посадку за пределами германских государств?

– Не уверен, что даже у Р-2 хватит дальности, – хмыкнул Игорь, – но идея любопытная. Правда, мне кажется, ракетопланы были бы удобнее.

– Но их нет. А вот ракеты есть, и на их доработку вряд ли уйдет много времени.

– В общем, я доложу начальству об этой идее, и будем надеяться, что все и впрямь так гладко, как выглядит у нас. Да...

– Что?

– Спасибо, Этне.

– Не за что, – отмахнулась ирландка. – Всегда готова помочь союзникам, а вам лично – в особенности.

Последний момент – насчет "вам лично" – Хаецкий уточнять не стал. По крайней мере, пока. Но запомнил...

– Тогда, если вы не возражаете, продолжим, – он побарабанил пальцами по извлеченной из дипломата толстой папке. – Здесь досье на нацистских лидеров, возглавляющих эту группировку. По крайней мере, на тех, кто это все затеял – наверняка в руководстве много новых, в том числе и из местных, о которых мы даже и не догадываемся...

– Как раз это поправимо – у нас есть агентурная сеть в германских государствах. Что-нибудь выясним, – Этне забрала папку. – Конечно, когда будем знать, что и как искать.

– Мы и сами не слишком хорошо это представляем, – вздохнул Игорь. – Впрочем, что – еще можно догадаться – любые несуразности... Собственно, мы полагаем, что все работы ведутся под контролем СС, а они умеют прятаться. Еще одна догадка – в качестве прикрытия используются разнообразные мистические кружки и ложи, если они, конечно, есть.

– Вот уж этого добра там хватает, – поморщилась Этне. – Никогда не могла понять, как можно верить в подобные нелепые сказки.

– Ну, это как раз неудивительно, – Игорь покачал головой. – Военное поражение, экономический кризис... Традиционная религия явственно демонстрирует свое бессилие, а взять собственную судьбу в свои руки люди боятся – вот и появляются оккультисты...

– Наверное, вы правы... Значит, за мистиками будет особое наблюдение, что еще? Попробуем озаботить конструкторов с обеих сторон разведывательными ракетами?

– Несомненно. Но, поскольку, в ближайшее время нам это не светит, давайте подумаем о самолетах-разведчиках. Насколько я понял, ПВО там достаточно мощная, так что поршневые самолеты имеют мало шансов.

– А своих реактивных самолетов у нас недостаточно, поэтому разведкой придется заниматься вам.

– Да, это очевидно, – Хаецкий перелистал блокнот. – Хм, получается, что черновик предложений у нас уже готов. Больше того, даже кое-что сумели выяснить, не сходя с места.

– Да уж, – Этне собрала папки, поднялась и подошла к сейфу. – Всегда бы так работать. А то ведь чаще приходится гадать на кофейной гуще... – убрав папки, девушка извлекла из сейфа флягу и два стаканчика и добавила:

– Думаю, этот успех стоит обмыть.

– Что это? – полюбопытствовал Игорь, принимая стакан.

– Потин, – отозвалась Этне, – наш дворецкий гонит его в изрядных количествах, и очень неплохой.

Отдышавшись, майор признал, что ирландский самогон ничуть не уступает русскому – а может, и превосходит. По крайней мере – конкретно этот.

– Ракета с фотоаппаратом вместо боеголовки? Не самая лучшая идея. Пока можно взять один из новых истребителей – таких, как МиГ-15, к примеру – и установить на него фотокамеру и дополнительные ЖРД. Он будет легче серийной модели, а благодаря ракетным двигателям сможет достичь больших скоростей и высот, – Королев отложил бумаги и потянулся за другой пачкой документов. Сообщения из Уайт-Сэндс обнадеживали – вполне вероятно, что уже в этом году на орбиту Земли будет выведен первый искусственный спутник. Пока, разумеется, довольно примитивный, но все-таки... И уже сейчас надо работать над возвращаемой капсулой. Пожалуй, если переложить работу по спутнику на американцев, можно уложиться года полтора-два. А потом уже и человека... Но сначала – фоторазведка. Во всех диапазонах. И все упирается в ракету, потому что двигатели, топливо и фотоаппаратуру меньше, чем в две-три тонны не уложить. Ни одна из имеющихся ракет такого не поднимет... Но теплоизоляцию можно отработать и на той же Р-3, если довести ее до ума...

Задумавшись, Королев притянул к себе чистый лист и принялся набрасывать возможные варианты будущей ракеты. Где-то на краю сознания блуждала мысль, и конструктор никак не мог ни отделаться от нее, ни обдумать толком, а потому в итоге просто махнул на нее рукой. Это помогло – мысль, наконец, приобрела законченные очертания. И мысль эта, в общем, была довольно простой: если переходы действительно можно открывать не только между вселенными, но и внутри вселенной – как должен выглядеть космический корабль, оснащенный таким устройством, пригодный для межзвездных перелетов?

Глава 4

Два мира застыли в шатком равновесии. Война невиданных прежде масштабов затаилась, словно зверь, во тьме будущего, готовая обрушится на человечество и, возможно, поставить точку в его существовании. И в Нью-Йорке, и в Таре, и в Берлине знали – отсчет запущен. Знали и спешно готовились в надежде, что будут готовы прежде, чем стрелка часов остановится на нуле...

Пролетая каждый час четыреста километров, пассажирский "Кондор" летел над Европой. Делегации Ирландии и Объединенных Наций (кто-то из англичан предложил говорить вместо этого "терране", и было похоже, что идея приживется), летели в Москву. Без участия Республики никаких новых шагов предпринять было невозможно, а контакты через посольство исчерпали свой ресурс полностью.

И вот теперь дипломаты, военные и разведчики летели в Москву. И пока самолет отмерял километры над Европой, Игорь Хаецкий зарылся в папку с информацией о Советской России и время от времени задавая вопросы Этне или ее брату.

В истории России в этом мире было примерно поровну и привычного, и абсолютно чуждого. Так, конфликты с Византией, хотя и вспыхивали неоднократно, но никогда не достигали масштабов русско-турецких войн, а роль Турции в качестве главного врага играла Литва. С Литвой Российская Империя воевала долго и упорно, в союзе то с Австрией, то с Византией, то с Германией – однажды даже с Норвегией. Окончательно литовский вопрос решился только после здешней первой мировой войны, когда в 1885 году это государство (напоминавшее Хаецкому Речь Посполитую), было ликвидировано.

Здесь были и Рюриковичи, и Романовы – с другими именами, но с похожими характерами. Последний из них – Борис Второй – даже внешне походил на Николая Второго, а уж вредительством они занимались совершенно одинаково. Да и закончилось их правление тоже одинаково – революцией... Впрочем, Борис все-таки сбежал в Тулузу, где и умер своей смертью – абсолютно никому не интересный. А в общем, картина получалась довольно любопытная – чем дальше в прошлое, тем меньше отличий было между двумя мирами. Возможно, где-то в прошлом скрывался момент, до которого оба мира были идентичны... Или едины?

Этой мыслью он поделился со спутниками. Этне только пожала плечами, а Патрик, после довольно долгого молчания, ответил:

– Кто знает? Но это предполагает, что мировая линия может разветвляться, что выглядит полной бессмыслицей. С точки зрения теории относительности...

– Возможно, мы недопонимаем ее? Теория относительности может описывать, только один аспект...

– Возможно... Над этим стоит подумать, но сейчас у нас есть более важные темы для размышлений.

– Несомненно. Но, боюсь, мы недооцениваем важности именно этой темы. Последнее время мы слишком часто сталкивались с сочетанием физики и политики...

– Я приношу извинения, – перебила Этне. – Но сейчас перед нами этого сочетания нет. Сейчас только политика.

Хаецкий, вновь углубившись в папку, кивнул. Забавно, подумал он, Этне всегда так странно строит фразы, когда волнуется. Когда спокойна, конечно, тоже, но не настолько же...

А затем он подумал, что слишком уж много думает об ирландской графине, вместо того, чтобы заниматься делом. Тем более, что графиня почему-то решила занять соседнее кресло... Стоп. Займись-ка делом. Что там еще...

... Революция здесь произошла в самом начале двадцатого века – в тысяча девятьсот третьем году. Народная Партия, аналог большевиков в этом мире, взяла власть в свои руки, причем относительно мирно. Гражданская война ограничилась серией отдельных столкновений, интервенции вообще не было – великие державы были слишком заняты грызней между собой в Африке, а потому и проблем молодая Республика имела куда меньше, чем Советский Союз в другом мире...

– Скоро Москва, – прервала Этне его рассуждения, – спускаемся.

Самолет снизился, пробив пелену тонких облаков, и Игорь стал разглядывать несущуюся внизу землю – чужую и одновременно знакомую.

Что-то узнавалось без труда – старые города, например, или реки, но многое было незнакомо. Совсем иной была сетка дорог, не на привычных местах возвышались заводские трубы, расстилались под крылом незнакомые города...

Точно такой же – знакомой и незнакомой – смотрелась и Москва. Кремль был самим собой – по крайней мере, с высоты сколь-нибудь серьезных различий не замечалось – кроме отсутствия Мавзолея, конечно. Но в остальном.... Хаецкий почему-то ожидал увидеть Дворец Советов, в его родном мире так и не построенный, но дворца, разумеется, не было. Зато были три шпиля, поднимавшихся с единого основания и тянувшихся, про прикидке Игоря, не меньше, чем на полкилометра в высоту.

– Что это?

– Аркология, – ответила ирландка. – Прототип городов будущего, как считал ее создатель. Административно-жилой комплекс, до некоторой степени автономный. И очень тщательно продуманный. У него даже есть собственная электростанция – вспомогательная, правда – воздушные турбины в одной из башен. Их хватает только на то, чтобы питать насосы водозабора, но скоро должны построить атомную электростанцию под землей. Этого хватит не только для Аркологии, но и для немалой части города. Но не думаю, что сейчас это для вас интересно.

– Да нет, почему же... Это интересное сообщение, и к тому же полезное, – Хаецкий, как всегда, был благодарен за новый материал для размышлений. Строительство атомной электростанции (которое в его родном мире было делом пусть и близкого, но будущего) говорило о технологиях больше, чем что-либо иное.

Тем временем самолет зашел на посадку, и разговор сам собой прекратился – все, что знали, уже сказано, а новых тем для обсуждения пока что не имелось. Для светской же болтовни обстановка была, мягко говоря, не слишком подходящей... Самолет пару раз тряхнуло, затем он развернулся и начал снижение. Под крылом мелькают городские кварталы, еще один разворот – и вскоре машина останавливается неподалеку от аэровокзала.

Трап, который подкатили к самолету, был самым обыкновенным. Автомобили, ожидавшие их тоже выглядели вполне обычно – появись такие на улицах той, иномировой Москвы – никто бы не обратил ни малейшего внимания. Единственное, что действительно отличало их от, к примеру, "Победы" – броня. Ее майор оценил, забираясь в салон – весьма комфортабельный, кстати, – и пришел к выводу, что о безопасности дипломатов здесь заботятся всерьез. Были времена, когда у танков броня была тоньше... А, неважно. Главное, что без фаустпатрона до них не добраться, а его спрятать сложно – так что покушением им не грозит.

И впрямь, путь от аэропорта до Кремля проделали без приключений – и без особых церемоний, кстати сказать. В другом мире даже рабочий визит одного из министров был бы обставлен куда торжественней, но здесь подобным вещам не придали большого значения. И Хаецкого это вполне устраивало. А уж всех остальных – и подавно. Дело будет сделано, а все остальное не имеет значения. И когда это дело будет сделано... Майор Хаецкий зябко передернул плечами – когда дело будет сделано, разгорится воистину вселенский пожар. И в его пламени сгорит нацизм, но сколько людей а то и целых народов поглотит это пламя вместе с ним?..

В самой конференции Хаецкий, разумеется, участия не принимал. Его задачей была работ с местной разведкой, что было вполне логично – в конце концов, он сам разведчик.

Министерство народной безопасности, как вскоре выяснилось, ничем существенным гостям помочь не могло. Хаецкого это решительно не удивило – чего-то подобного он и ожидал. Гитлеровская клика для местных спецслужб практически невидима, да и самих гитлеровцев в этом мире явно было немного. Впрочем, кое-что найти все же удалось, и находки эти Хаецкому не нравились. Выглядело это так, как будто нацисты нанесли сюда краткий визит, создали плацдарм и покинули этот мир, оставив великое множество сторонников. Если же учесть, что подобные идеи в германских государствах были и до визита "гостей", ситуация становилась очень неприглядной... Единое германское государство – а все шло именно к этому – да еще и возглавляемое нацистскими ставленниками... Для Европы, а возможно, и для всего мира это будет катастрофой.

Тем не менее, несущественных мелочей у коллег набралось такое количество, что ему по всем законам светил переход в качество – правда, для этого их требовалось собрать воедино и добавить к ним кое-какие факты из иного мира... Чем Хаецкий и занялся, пока его начальство налаживало официальный контакт.

Постепенно мозговой штурм начал приносить результаты – в массе бессвязных фактов и предположений начала появляться некая система...

– Стоп! – капитан Джангильдин, хмурый казах, поднял руку. – Где карта?

– Здесь, а что? – поинтересовалась Этне.

– Вот Бад-Франкенхаузен, – игольной остроты карандаш коснулся маленького кружка на карте. – А рядом с ним городишко Удерслебен. И в этот самый крохотный городишко тянут двухпутную железную дорогу – электрифицированную, между прочим. Официально – на Бад-Франкенхаузен, но...

– Но туда уже ведет железная дорога, и ее вполне достаточно, – Этне склонилась над картой. – И зачем здесь еще одна, тем более, явно рассчитанная на очень тяжелые составы?

– Полагаете, мы нашли один из порталов?

– Полагаю, да, – кивнула ирландка. – Вряд ли он будет в самом городе, но где-то поблизости – определённо. Да и строителям надо где-то жить, а в Бад-Франкенхаузене слишком много лишних глаз. И это, к сожалению, делает его одной из первоочередных целей, да.

– Можно перенацелить нашу агентуру, – предложил Джангильдин. – В германских государствах у нас неплохая агентурная сеть...

– Была, – поправил его Игорь. – Боюсь, что больше ее нет – гестапо обладало большим опытом в наших играх... Как, кстати, и госбезопасность. А уж поставить своих людей в контрразведку – это первое, что нацисты должны были сделать.

– Это необходимо уточнить, – напрягся Джангильдин. – Я сейчас же свяжусь с руководством, сообщу им о ваших опасениях и спрошу, продолжает ли сеть работать. Должна, там ведь еще с царских времен люди работают...

– Это ничего не гарантирует, – пожал плечами Хаецкий, но коллега его уже не слышал. Хлопнув дверью, он почти бегом выскочил из кабинета, бросив через плечо: "Прошу прощения, вернусь через десять минут, не позже".

– Пока наш коллега отсутствует, не ответите ли на личный вопрос?

– Личный? – удивился Хаецкий.

– Отчасти служебный, конечно. Понимаете, многих смущает ваше звание в вашем возрасте...

Хаецкий про себя усмехнулся – этот вопрос ему задавали неоднократно, но сейчас он его впервые не раздражал. И он ответил:

– Война и бюрократия... Вообще-то, я ещё капитаном должен быть, максимум – майор – на войне карьера обычно быстрая и короткая... Но тут я попал в проект, а допусков соответствующих мне не полагалось – и меня быстренько повысили до полковника. Обычная история, на самом деле...

– Бюрократия везде одинакова, да, – согласилась Этне. – Впрочем, мне кажется, ваше звание вполне заслужено... И давайте ещё раз взглянем на карту – возможно, мы сумеем порадовать наших коллег новыми идеями?

Новые идеи появиться не успели – Джангильдин ворвался в кабинет и с порога сообщил:

– Товарищ Хаецкий, вы оказались правы – за последние трое суток на связь не вышло подавляющее большинство наших агентов, оставшиеся сообщают о том, что вынуждены прекратить работу и уйти в подполье.

– Полагаю, нам следует отложить наше совещание и доложить собственному руководству, – хмуро отозвалась О'Шей.

– Это полностью меняет все наши планы, – согласился Хаецкий. – И, боюсь, наш противник готов перейти к решительным действиям...