Текст книги "Тексты песен БГ"

Автор книги: Борис Гребенщиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Если бы ты смогла.

Но твое отражение стоит спиной

По другую сторону стекла.

И твои матросы тяжелее свинца

На странных кораблях, лишенных лица,

Они будут плыть по тебе без конца,

Пока не сгорят дотла.

И ты была бы рада остаться ни с чем,

Чтобы махнуть рукой.

Но кто-то говорит, и ты знаешь, зачем,

Но ты не знаешь, кто он такой.

И ты готова отдать все любому из них,

Кто подымет тебя на крыльях своих,

Но никто из них не снесет двоих,

В этом и есть твой покой.

Холодное пиво

В мою ночь рожденья

Был смерч и ураган,

И каждый, кто был при этом,

Напился смертельно пьян.

Холодное пиво,

Ты можешь меня спасти.

Холодное пиво,

Мне до тебя не дойти.

Я знаю два слова:

Арокс и Штер.

В моей голове,

Как бронетранспортер,

Холодное пиво,

Ты можешь меня спасти.

Холодное пиво,

Мне до тебя не дойти.

За окнами метель,

Четвертые сутки прочь.

Я что-то не вижу ларька,

Его, должно быть, снесли за ночь.

Холодное пиво,

Ты можешь меня спасти.

Холодное пиво,

Мне до тебя не дойти.

Я очень люблю алкоголь,

И, не взирая на вид,

Я пил тормозную жидкость,

Но меня от нее тормозит.

Холодное пиво,

Ты можешь меня спасти.

Холодное пиво,

Мне до тебя не дойти.

Корнелий Шнапс

Корнелий Шнапс идет по свету,

Сжимая крюк в кармане брюк.

Ведет его дорога к лету,

Кругом цветет сплошной цурюк.

Корнелий мелодично свищет

Гармоний сложных и простых.

Он от добра добра не ищет,

Вот и конец пути – бултых!

Поручик Иванов

Где ты теперь, поручик Иванов,

Ты на парад выходишь без штанов,

Ты бродишь там божественно нагой,

Ты осенен троллейбусной дугой.

Когда домой идешь с парада ты,

Твои соседи прячутся в кусты,

Твой револьвер, блестящий, как алмаз,

Всегда смущал мой нежный глаз.

И по ночам горит твоя свеча,

Когда клопов ты душишь сгоряча

И топчешь мух тяжелым сапогом,

Не дай господь мне стать твоим врагом.

Старик Козлодоев

Сползает по крыше старик Козлодоев,

Пронырливый, как коростель.

Стремится в окошко залезть Козлодоев

К какой-нибудь бабе в постель.

Вот раньше, бывало, гулял Козлодоев,

Глаза его были пусты.

И свистом всех женщин сзывал Козлодоев

Заняться любовью в кусты.

Занятие это любил Козлодоев

И дюжину враз ублажал.

Кумиром народным служил Козлодоев,

И всякий его уважал.

А ныне, а ныне попрятались, суки,

В окошки отдельных квартир.

Ползет Козлодоев, мокры его брюки,

Он стар, он желает в сортир.

Два тракториста

Широко трепещет туманная нива,

Вороны спускаются с гор,

И два тракториста, напившихся пива,

Идут отдыхать на бугор.

Один Жан Поль Сартра лелеет в кармане

И этим сознанием горд,

Другой же играет порой на баяне

Santana и Weather Report.

Мочалкин блюз

Хочу я всех мочалок застебать,

Нажав ногой своей на мощный фуз.

И я пою крутую песнь свою

Мочалкин блюз.

Хочу скорей я с них парик сорвать,

Сорвать парик и на платфоме шуз.

Мочалки, эй! Бегите все скорей,

Ведь я пою мочалкин блюз.

Я мэн крутой, я круче всех мужчин,

Мне волю дай – любую соблазню.

А ну-ка, мать, беги ко мне в кровать,

Лишь дай допеть мочалкин блюз.

Матрос

Несчастный матрос, твой корабль потоп,

Клопы завелись в парусах.

Твой боцман – любитель портвейна и сноб

С прокисшей капустой в усах.

Со злым тараканом один на один

Ты бьешся, бесстрашен и прост,

Среди осьминогов, моржей и сардин,

Прекрасный, как Охтинский мост.

Миша из города скрипящих статуй

Кто откроет дверь, бесстрашный, как пес?

Мастер мух, собеседник стрекоз,

Увенчанный крапивой и листьями роз

Миша из города скрипящих статуй.

С полночными зубами, славный, как слон,

Царапающий лбом скрижали времен.

Стоять столбом – это движется он,

Миша из города скрипящих статуй.

Последний шанс, выпиватель воды,

Идущий вниз с четверга до среды,

Живущий за стеной секретной слюды,

Миша из города скрипящих статуй.

Начальник Фарфоровой Башни

Начальник Фарфоровой Башни

Часами от пороха пьян.

Жрецы издыхают на пашне

И с голода бьют в барабан.

А он, полуночный мечтатель,

С часами на длинном ремне,

Все пробует розги на чьем-либо мозге

И шлет провожатых ко мне.

А что мне с такого расклада,

Я весел от запаха рыб,

И там, где речная прохлада,

Я строю свой храм из коры.

Я чести такой не достоин,

Я счастлив, что там, вдалеке,

Бредет приблизительный воин

С моим подсознаньем в руке.

Я чести такой не достоин,

Я счастлив, что там, вдалеке,

Бредет приблизительный воин

С бутылкой портвейна в руке.

Сергей Ильич (песня для Марка Болона)

Сергей Ильич – работник сна,

Одетый в шелк, шелестящий волк,

Алмазный МАЗ с колесом из льна

Въехал в дверь, и пришла весна.

Еще один сентябрь – сезон для змей.

Мы знаем наш час – он старше нас.

Жемчужная коза, тростник и лоза,

Мы не помним предела, мы вышли за.

Сегодня ночью

Бери свою флейту,я уже упаковал свой

Станок с неизвестным количеством струн,

Я едва ли вернусь сегодня домой.

Не надо звонить – мы поймаем машину внизу.

Я надеюсь, что ты разбудишь меня

Не раньше, чем нас довезут.

Еще один вечер, еще один камень – смотри на круги.

Нас забудут не раньше, чем в среду к утру,

Я опять не замечу, когда нам скажут: "Беги".

Пора выезжать, нет, она сказала, что позвонит сама.

Я опять должен петь, но мне нужно видеть ее,

Я, наверно, схожу с ума.

Но сегодня ночью кто-то ждет нас,

Сегодня ночью кто-то ждет нас,

Сегодня ночью кто-то ждет нас...

Из города в город, из дома в дом,

По квартирам чужих друзей.

Наверное, когда я вернусь домой – это будет музей.

Вперед, флейтист, стоять, на пороге тринадцатый год,

И хотя бы два дня, хотя бы два дня

Там, где светит солнце и нас никто не найдет.

Но сегодня ночью кто-то ждет нас,

Сегодня ночью кто-то ждет нас,

Сегодня ночью кто-то ждет нас...

Пустые места

Она использует меня, чтоб заполнить пустые места.

Использует меня, чтоб заполнить пустые места.

Знаешь, если бы мы были вместе, то эта задача проста,

Но я дал тебе руку, и рука осталась пуста.

Мы шли через реку, пока нам хватало моста.

Мы шли через реку, пока нам хватало моста.

Мы что-то обещали друг другу.

Но кто был первым – ты или я?

Но вот мы все еще идем, а вода под нами чиста.

В своем кругу мы выбивали двести из ста.

В своем кругу мы выбивали двести из ста.

Но каждый из нас стрелял в свое солнце,

И времени было в обрез,

Теперь я знаю песню, и эта песня проста.

Мы используем друг друга, чтоб заполнить пустые места.

Береги свой хой

Смотри, кто движется навстречу, идет, как во сне,

Колибри в зоопарке, орхидея в дерьме.

Черные алмазы и птичьи меха.

Она умеет так немного, но в этом дока.

Она так умна, она так тонка.

Она читала все, что нужно – это наверняка.

Она выходит на охоту, одетая в цветные шелка,

Береги свой хой...

Ее квартира в самом центре, окнами в сад.

Она выходит каждый вечер, чтобы радовать взгляд.

Котята на цепочках, мужья на крючках.

Она прекрасный стрелок за сто шагов – в пах!

Она так умна, она так тонка.

Она читала все, что нужно – это наверняка.

Она выходит на охоту, одетая в цветные шелка,

Береги свой хой...

Мне снится пепел

Я вижу провода, я жду наступления тепла.

Мне кажется порой, что я из стекла и ты из стекла.

Но часто мне кажется что-то еще,

Мне снится пепел.

Моя эффективность растет с каждым днем,

Я люблю свои стены, я называю их "дом",

Ко мне поступают сигналы с разных сторон,

Мне снится пепел.

Мне нравится сталь тем, что она чиста.

Мне нравится жизнь тем, что она проста.

Напомни мне улыбнуться, когда увидишь меня,

Мне снится пепел...

Игра наверняка

Мы до сих пор поем, хотя я не уверен,

Хочу ли я что-то сказать,

Мы до сих пор поем, хотя я не уверен,

Хочу ли я что-то сказать,

Но из моря информации, в котором мы тонем,

Единственный выход – это саморазрушенье.

Мы до сих пор поем,

Но нам уже недолго ждать.

Мы стали респектабельны,

Мы стали большими,

Мы приняты в приличных домах.

Я больше не пишу сомнительных текстов,

Чтобы вызвать смятенье в умах.

Мы взяты в телевизор, мы – пристойная вещь,

Нас можно ставить там, нас можно ставить здесь,

Но игре наверняка что-то не так.

Сидя на красивом холме,

Видишь ли ты то, что видно мне.

В игре наверняка что-то не так.

Мои друзья опять ждут хода

На клетку, где нас ждет мат.

Но я не понимаю, как я стал ограничен

Движением "вперед-назад".

Приятно двигать нами, как на доске,

Поставить нас в ряд и забить заряд,

Но едва ли наша цель

Оставить след на вашем песке.

Сидя на красивом холме,

Видишь ли ты то, что видно мне.

В игре наверняка что-то не так.

Аристократ

О, они идут на зеленый свет,

О, они идут на зеленый свет.

Они не скажут им нет,

Когда они идут на зеленый свет.

Я мог бы дать им совет,

Дать им досужий совет,

Но они знают, где масло, где хлеб,

Когда они идут на зеленый свет.

А я сижу на крыше, и я очень рад.

Я сижу на крыше, и я очень рад.

Потребляю сенсемилья, как аристократ.

Я сижу на крыше...

Я не вижу смысла скандалить со мной,

Я не вижу смысла ругаться со мной,

Я не вижу смысла даже ссориться со мной

Ты можешь ругаться со своей женой.

Ты можешь ругаться со своей женой,

Ты можешь скандалить со своей женой.

А у меня есть собственный хой.

Я не вижу смысла скандалить со мной.

А я сижу на крыше, и я очень рад.

Я сижу на крыше, и я очень рад.

Потребляю сенсемилья, как аристократ.

Я сижу на крыше...

Сыновья молчаливых дней

Сыновья молчаливых дней

Смотрят чужое кино,

Играют в чужих ролях,

Стучатся в чужую дверь.

Сыновья молчаливых дней

Боятся смотреть в окно,

Боятся шагов внизу,

Боятся своих детей.

Дайте немного воды

Сыновьям молчаливых дней,

Дайте немного воды

Сыновьям молчаливых дней.

Иннокентий едет в трамвае

Иннокентий садится в последний трамвай,

Где кондуктора нет и в помине.

Семь голодных мужчин там едят каравай,

Увязая зубами в мякине.

Иннокентий рассеяно смотрит вокруг.

В рукаве его теплится свечка.

Семь раздетых мужчин примеряют сюртук;

На лице у седьмого – уздечка.

Пожилая ткачиха желает сойти,

Гневно машет большими руками.

Семь бегущих мужчин на трамвайном пути

Затевают дуэль с ездоками.

Иннокентий стреляет в пустое окно,

Прижимаясь к прикладу предплечьем.

Одному из мужчин прострелили сукно;

Шесть отделались легким увечьем.

Пожилая ткачиха без чувства лежит.

Иннокентий задумчиво дремлет.

Над трамвайным путем черный ворон кружит

И искре электрической внемлет.

Полтораки наносит Иннокентию визит

Полтораки – повеса, мошенник и плут,

К Иннокентию в двери стучится.

В сей парадной соседи давно не живут,

Но порою приходят мочиться.

Иннокентий задумчиво пьет молоко,

Таракана узревши на стенке во мраке.

На душе его мирно, светло и легко

Он не хочет впускать Потораки.

Даже если он двери откроет ему,

То, наверное, кинет поленом;

Или, если полена не будет в дому,

Между ног ему двинет коленом.

Полтораки же злобно царапает дверь

И в замочную скважину свищет;

На пожарную лестницу лезет, как зверь

Он свиданья с хозяином ищет.

Иннокентий ложится в пустую кровать,

На стене таракан копошится.

За окном Полтораки ползет умирать,

И над ним черный ворон кружится.

Иннокентий в горах

Иннокентий вращает коленчатый вал.

Шестерня под рукою скрежещет.

Покачнулся автобус и в пропасть упал.

Вместе с ним Иннокентьевы вещи.

Пассажиры безумные в пропасть глядят,

Над паденьем ехидно смеются.

Пять ученых мужей прах горстями едят

И о камень сединами бьются.

Иннокентий сдувает пылинку с манжет,

Упираясь в гору альпенштоком.

На конце альпенштока – портрет Беранже

И Горация томик под боком.

Он уже на вершине. Он снял сапоги.

Над строкою Горация плачет.

Между тем уже полночь; не видно ни зги.

Иннокентий Горация прячет.

Вот и "Скорая помощь" стоит под скалой.

Пассажиры дерутся с врачами.

Черный ворон летает над их головой,

Поводя ледяными очами.

Иннокентий созерцает светила

Иннокентий привычно садится на стул,

Поглощенный светил созерцаньем.

Вот уж утренний ветер над крышей подул.

Отвечают светила мерцаньем.

Иннокентий не сводит задумчивых глаз

С возникающих в небе явлений;

Небосвод озарился, мелькнул и погас;

Иннокентий исполнен сомнений.

Существует ли все, что горит в небесах,

Или это всего лишь картина?

Скоро полночь пробьет на Кремлевских часах.

На лице у него паутина.

Кто другой бы сидел; Иннокентий встает

И решительно ходит по крыше.

Под ногами его рубероид поет.

Иннокентий взволнованно дышит.

Он спускается с крыши. Он понял в чем суть.

Дева в бочке подштанники плещет.

Он хватает ту деву за нежную грудь.

Средь небес черный ворон трепещет.

Иннокентий спасает одну или двух дев

Иннокентий стоит на своей голове,

Презирая закон тяготенья.

Мимо юная дева, а может быть, две,

Проходя вызывают смятенье.

Иннокентий гордится своим либидо;

Юным девам он делает знаки.

Но, внезапно въезжая в красивом ландо,

Появляется скот Полтораки.

Эту деву иль двух он желает увлечь;

Перед ними он кобелем пляшет,

Иннокентий, чтоб дев чистоту уберечь,

Полтораки отчаянно машет.

Полтораки отходит на десять шагов,

Чтобы в челюсть ему не попало;

Изумленная дева при виде врагов

Покачнулась и в шахту упала.

Полтораки, поверженный, мрачно лежит.

Иннокентий спускается в шахту.

Черный ворон бессмысленно в небе кружит,

Совершая бессменную вахту.

Иннокентий спускается под землю

Иннокентий спускается в мрачный подвал.

Подземелье наполнено смрадом.

Он решает устроить большой карнавал,

Предваренный военным парадом.

Иннокентий в раздумье обходит углы,

Шевеля стеариновой свечкой.

"Здесь прекрасные дамы, стройны и смуглы,

Будут в карты играть перед печкой...

Кирасиры, своим сапогом топоча,

Их на вальс пригласят неуклюже..."

Зашипела и вовсе угасла свеча.

Иннокентий шагает по луже.

Он рукою скребет по осклизлой стене,

Он зовет громогласно и внятно:

"О, прекрасный Панкрат, поспеши же ко мне

И открой мне дорогу обратно!"

Старый дворник Панкрат сильно пьяный лежит

И призыву из мрака не внемлет.

Высоко в небесах черный ворон кружит,

Ревматичные крылья подъемлет.

Иннокентий на заводе

Иннокентий глядит на токарный станок,

Восхищенный вращеньем детали.

Искрометная стружка летит между ног;

Раздается визжание стали.

Одинокие токари ходят гурьбой,

Аромат источая мазута.

Иннокентия видят перед собой.

Назревает кровавая смута.

Иннокентий, от них отбиваясь сверлом,

За переднею прячется бабкой;

Он под самую крышу взлетает орлом

И кидает в них норковой шапкой.

Отродясь не бывало такого в цеху;

Токарь шапкою наземь повержен.

Иннокентий, как птица, парит наверху,

Вероломством рабочих рассержен.

Там, где пели станки, все в руинах лежит.

Иннокентий безмерно страдает.

Он то волосы рвет, то куда-то бежит,

На плече его ворон рыдает.

Иванов

Иванов на остановке

В ожиданье колесницы,

В предвкушеньи кружки пива

В понедельник утром жизнь тяжела.

А кругом простые люди,

Что толпясь, заходят в транспорт,

Топчут ноги Иванову,

Наступают ему прямо на крыла.

И ему не слиться с ними,

С согражданами своими

У него в кармане Сартр,

У сограждан в лучшем случае – пятак.

Иванов читает книгу,

И приходят контролеры,

И штрафуют Иванова

В понедельник утром все всегда не так.

Он живет на Петроградской,

В коммунальном коридоре,

Между кухней и уборной,

И уборная всегда полным-полна.

И к нему приходят люди

С чемоданами портвейна,

И проводят время жизни

За сравнительным анализом вина.

А потом они уходят,

Только лучшие друзья

И очарованные дамы

Остаются с Ивановым до утра.

А потом приходит утро,

Все прокуренно и серо,

Подтверждая старый тезис,

Что сегодня тот же день, что был вчера.

25 к 10

Я инженер на сотне рублей,

И больше я не получу.

Мне двадцать пять,

И я до сих пор не знаю, чего хочу.

И мне кажется, нет никаких оснований

Гордиться своей судьбой.

Но если б я мог выбирать себя,

Я снова бы стал собой.

Мне двадцать пять,

И десять из них я пою, не зная о чем,

И мне этак сложно бояться той,

Что стоит за левым плечом.

И пускай мои слова не ясны,

В этом мало моей вины.

А что до той, что стоит за плечом

Перед нею мы все равны.

Может статься, что завтра стрелки часов

Начнут вращаться назад,

И тот, кого с плачем снимали с креста,

Окажется вновь распят.

И нежные губы станут опять

Искать своего Христа,

Но я пел, что пел, и хотя бы в том

Совесть моя чиста.

И я счастлив тем, как сложилось все,

Даже тем, что было не так,

Даже тем, что ветер в моей голове,

И в храме моем бардак.

Я просто пытался растить свой сад

И не портить прекрасный вид.

И начальник заставы поймет меня,

И беспечный рыбак простит.

Мы никогда не станем старше

Я не знал, что все так просто,

Я даже стал теперь другого роста,

Но в этих реках такая вода,

Что я пью, не дожидаясь тоста.

Наши секреты стали – шрифтом по стенам,

Наши подарки подвержены ценам.

И я кричу тебе через барьер,

Пока актеры не сошли со сцены:

"Мы никогда не станем старше,

Мы никогда не станем старше,

Мы пили воду, мы пили эту чистую воду,

И мы никогда не станем старше."

У нас был сад, но мы не знали входа,

У нас был путь, но мы боялись лезть в воду.

Теперь я вижу чистое небо,

И мне не нужен прогноз погоды.

И мы никогда не станем старше,

Мы никогда не станем старше,

Мы пили воду, мы пили эту чистую воду,

Мы никогда не станем старше.

.....

Что они сделали с нашей землей,

Что они сделали с нашей прекрасной сестрой?

Там, где была вода, там пыль,

Там, где была земля, – пыль...

Странные звери приходят ко мне по утрам.

Все по местам!

Мы будем строить новый храм,

Я буду верить вашим рукам,

Я буду верить вашим рукам.

Кто там? Я спрашиваю – кто там?

Любовь или смерть – ваши лица плывут как туман,

Но мы шли по этим холмам,

Мы шли по зеленым холмам.

И мы пли эту чудесную воду,

Мы пили эту чистую воду,

И мы никогда не станем старше.

Рождественская песня

Твои самолеты – им никогда не взлететь,

Твои горизонты чисты, твои берега не знают прибоя;

На улицах много людей, но тебе сказали, что это не так.

Ты бросаешь им золото – тебе не сказали, что это медь.

Из тех, кто был здесь сначала, с тобой остаются лишь ...

Но, королева, кто позволит им петь?

Твои глаза – никто не помнит их цвет,

Лишь в клетках поют соловьи неизвестной ученым природы.

Все дври закрыты на ключ, с сумерек и до восхода;

Лишь рыбаки не боятся смотреть тебе вслед;

Тебя обманули – им не позволят смотреть на воду,

Но, королева, кто погасит их свет?

А в гавани паруса из цветных камней,

И матросы в монашеских рясах пьют за здоровье жены капитана.

Но в полночь расходятся в кельи,

Они снимаются с якоря рано,

Им нужно плыть вокруг света туда, где в полдень темнее,

Чем ночью – их корабль давно разобрала на части охрана.

Но они плывут, королева, есть вещи сильней.

А ночью время идет назад,

И день наступающий завтра, две тысячи лет, как прожит.

Но белый всадник смеется – его ничего не тревожит.

И белый корабль с лебедиными крыльями уже поднял паруса.

Часовые весны с каждым годом становятся строже,

Но, королева, сигналом будет твой взгляд.

Королева, мы слыхали, что движется лед;

Но, когда поднимаются реки, это даже не стоит ответа.

Ладони полны янтарем, он будет гореть до рассвета,

И песнь яблоневых ветвей – ее никто не поет,

Но это – не долго, и наша звезда никогда не меняет цвета.

И, королева, тише! Ты слышишь – падает снег...

Да, королева, это все-таки Новый год.

Дело мастера Бо

Она открывает окно – под снегом не видно крыш.

Она говоит: "Ты помнишь, ты думал,

Что снег состоит из молекул?"

Дракон приземлился на поле, поздно считать, что он спит.

Хотя сон был свойственен этому веку...

Но время сомнений прошло; уже раздвинут камыш;

Благоприятен брод через быструю реку.

А вода продолжает течь под мостом Мирабо

Но что нам с того? Это дело мастера Бо.

У тебя есть большие друзья, они снимут тебя в кино;

Ты лежишь в своей ванной,

Как среднее между Маратом и Архимедом.

Они звонят тебе в дверь, однако входят в окно,

И кто-то чужой рвется за ними следом.

Они съедят твою плоть, как хлеб, и выпьют кровь, как вино,

И, взяв три рубля на такси,

Они отправятся к новым победам...

А вода продолжает течь под мостом Мирабо

Но что нам с того? Это дело мастера Бо.

И вот – рождество опять застало тебя врасплох,

А любовь для тебя – иностранный язык,

И в воздухе запах газа.

Естественный шок – это с нервов спадает мох,

И вопрос – отчего мы не жили так сразу?

Но кто мог знать, что он провод, пока не включили ток?

Наступает эпоха интернационального джаза...

Но что нам с того? Это дело мастера Бо.

А любовь, как метод вернуться домой;

Любовь – это дело мастера Бо.

Выстрелы с той стороны

Он подходит к дверям,

Он идет, ничего не ища.

Его чело светло,

Но ключ дрожит в кармане плаща.

Какая странная тень слева из-за спины;

Зловещий шум лифта, новая фаза войны...

Жизнь проста, когда ждешь выстрелов с той стороны.

Он – ходячая битва,

Он каждый день выжжен дотла.

Вороны вьют венки,

Псы летают из-за угла.

Малейшая оплошность – и не дожить до весны;

Отсюда величие в каждом движеньи струны;

Он спит в носках, он ждет выстрелов с той стороны.

Любой трамвай – гильотина,

Каждый третий целится вслед.

Риск растет

С количеством прожитых лет.

Лиловый и белый – символы слишком ясны.

Не стой под грузом, иначе войдешь в его сны...

Мы двинемся дальше,

Танцуя под музыку выстрелов с той стороны.

Неужели ты не слышишь

Выстрелов с той стороны?

Пока не начался джаз

В трамвайном депо пятые сутки бал;

Из кухонных кранов бьет веселящий газ;

Пенсионеры в трамваях говорят о звездной войне...

Держи меня.

Будь со мной.

Храни меня, пока не начался джаз.

Прощайте, друзья, переставим часы на час;

В городе новые стены и чистый снег.

Мы выпускаем птиц – это кончился век

Держи меня.

Будь со мной.

Храни меня, пока не начался джаз.

Ночью так много правил, но скоро рассвет;

Сплетенье ветвей; крылья, хранящие нас.

Мы продолжаем петь, не заметив, что нас уже нет.

Держи меня.

Будь со мной.

Храни меня, пока не начался джаз.

Веди меня туда, где начнется джаз.

Встань у реки

Встань у реки – смотри, как течет река,

Ее не поймать ни в сеть, ни рукой.

Она безымянна, ведь имя есть лишь у ее берегов,

Забудь свое имя и стань рекой.

Встань у травы – смотри, как растет трава,

Она не знает слово "любовь".

Однако любовь травы не меньше твоей любви

Забудь о словах и стань травой.

Они назовут это – блюз

Он движется молча,

Словно бы налегке,

Глядя на небо,

Оставляя след на песке.

Он знает,где минус,

Он хочет узнать, где плюс.

Когда-нибудь они назовут это – блюз.

В двери звонят,

Мы делаем вид, что мы спим.

У всех есть дело

Нет времени, чтобы занятся им,

А он пьет воду,

На этот раз он хочет запомнить вкус,

Он не знает, что они называют это – блюз.

Наступает ночь,

Потом иногда наступает день.

Он пишет: "Нет,

Я бессилен, когда я злюсь.

Начнем сначала,

И сделаем эту песню светлей.

Право

Какое странное слово -"блюз".

Альтернатива

В моей альтернативе есть логический блок,

Спасающий меня от ненужных ходов.

Некий переносный файв-о-клок,

Моя уверенность в том, что я не готов.

И когда я был начеку,

Сигнал был подан и выстрел был дан,

И меня спасло только то,

Что я в этот момент был слегка пьян.

В моей альтернативе – ни покрышки,ни дна.

Я, правда, стою, но непонятно,на чем.

Все уже забыли,в чем наша вина,

А я до сих пор уверен, что мы ни при чем.

И нелепо делать вид, что я стою у руля,

Когда вокруг столько кармы, и инь, и ян,

И в самом деле – пусть все течет, как течет,

Ну а я – слегка пьян.

Мой друг критик сказал мне на днях,

Что мой словарный запас иссяк.

Ну а что же, я попытаюсь сказать

О том же самом в несколько более сложных словах.

И я очень люблю мой родной народ,

Но моя синхронность равна нулю.

Я радуюсь жизни, как идиот,

Вы идете на работу, я просто стою на ...

И что мне с того, что я не вписан в ваш план,

И даже с того, что я не растаман,

Вы заняты ссорами между собой,

Ну а я – слегка пьян.

Единственный дом (Джа даст нам все)

Вот моя кровь, вот то что я пою,

Что я могу еще, что я могу еще?

Чуть-чуть крыши, хлеб,и вино, и чай.

Когда я с тобой – ты мой единственный дом.

Что я могу еще, что я могу еще?

Джа даст нам все,

У нас больше нет проблем.

Когда я с тобой – ты мой единственный дом.

Что я могу еще, что я могу еще?..

Река

Насколько по кайфу быть здесь мне,

Большая река течет по мне...

Насколько по кайфу быть здесь мне,

.....

Река,

Гора,

Трава,

Рука.

Какая свеча в моем окне,

Какая рука в моей руке,

Насколько по кайфу быть здесь мне,

.....

Река,

Гора,

Трава,

Рука.

Змея

У каждой женщины должна быть змея,

У каждой женщины должна быть змея.

Это больше, чем ты,это больше, чем я.

У каждой женщины должна быть змея.

Моя смерть

Здравствуй, моя смерть.

Я рад, что мы говорим на одном языке.

Мне часто был нужен кто-то, кому все равно – кто я сейчас.

Кто знает меня и откроет мне двери домой.

Учи меня в том, что может быть сказано мной.

Учи меня, слова безразличны, как нож.

А тот, кто хочет любви, беззащитен вдвойне,

И не зная тебя, движется,словно впотьмах...

И каждый говорит о любви в словах,

Каждый видит прекрасные сны,

И каждый уверен, что именно он – источник огня...

И это тема для новой войны.

Здравствуй, смерть, спасибо за то, что ты есть.

Мой торжественный город еще не проснулся от сна.

Пока мы здесь,и есть еще время делать движенья любви,

Нужно оставить чистой тропу к роднику

А кто-то ждет нас на том берегу,

А кто-то мне взглянет прямо в глаза.

Но я слышал песню, в ней пелось:

"Делай, что должен, и будь что будет".

Мне кажется – это удачный ответ на вопрос.

Но каждый из нас торгует собой всерьез,

Чтобы купить себе продолженье весны.

И каждый в душе сомневается в том, что он прав

И это – тема для новой войны.

Глаз

Дайте мне глаз,

Дайте мне холст,

Дайте мне стену,в которую можно вбить гвоздь

И ко мне назавтра вы придете сами;

Дайте мне топ,

Дайте мне ход,

Дайте мне спеть эти пять нелогичных нот

И тогда меня можно брать руками;

Как много комнат, полных людей;

Прозрачных комнат, полных людей;

Служебных комнат, полных людей;

Но пока нет твоей любви, мне всегда будет хотеться чего-то еще.

Дайте мне ночь,

Дайте мне час,

Дайте мне шанс сделать что-то из нас

Иначе все, что вам будет слышно– это "Что вам угодно?".

Может быть "нет",

Может быть "да",

На нашем месте в небе должна быть звезда,

Ты чувствуешь сквозняк оттого, что это место свободно.

Как много комнат, полных людей;

Прозрачных комнат, полных людей;

Служебных комнат, полных людей;

Но пока нет твоей любви, мне всегда будет хотеться чего-то еще.

Дикий мед

У них есть скорость, у них есть другие дела

Возможно, они только видео,

Дай мне знать, что я здесь – дай мне руку.

Один раз для сердца,

Два – чтобы видеть, как гаснут звезды...

Каменный пол, бымажные стены,

Но я могу сделать так, что здесь станет жарко.

Я знаю нас на вкус, мы как дикий мед.

Вначале будет странно, но это пройдет,

И после кто-то скажет, что у них был лед

О, еще один вечер.

Возможно, это радость, возможно ветер даст нам новое и...

Нет смысла бояться взглядов,

Мы все равно идем по другую сторону.

Пока мы здесь – дай мне руку

Это шаг по лезвию бритвы;

Еще одно мгновенье под прицелом небес,

Это,как снег на губах,

Об этом не скажешь словами.

Я знаю нас на вкус, мы,как дикий мед.

Вначале будет странно, но это пройдет,

И после кто-то скажет, что у них был лед

О, еще один вечер.

Жажда

Я просыпаюсь. Я боюсь открыть веки.

Я спрашиваю: "Кто здесь?".

Они отвечают, но как-то крайне невнятно.

Все часы ушли в сторону, это новое время.

Трубы, я слышу трубы – кто зовет нас,

Я въехал в дом, но в нем снова нет места..

Я говорю "нет", но это условный рефлекс,

Наверное, слишком поздно, слишком поздно.

Ты можешь спросить себя – где мой новый красивый дом?

Ты можешь даже цитировать Брайана Ино с Дэвидом Бирном,

Но в любой квартире есть свой собственный цирк,

Шаги в сапогах в абсолютно пустом коридоре...

И ты вел их все дальше и дальше,

Но чем дальше в лес, тем легче целиться в спину.

И ты приходил домой с сердцем, полным любви.

И вы разбивали его вместе, каждый последний раз вместе.

Наши руки привыкли к пластмассе,

Они не боятся держать серебро.

Но кто сказал, что мы не можем стать чище?

Кто сказал, что мы не можем стать чище?

Еще один раз – я прошу воду

Вода, очисти нас – еще один раз...

Нож режет воду

Отпечатки пальцев на моем лице – я здесь.

Откройте мне дверь, накройте мне стол.

Мои друзья войдут сюда вместе со мной.

Мы любим друг друга, я часто смотрю им в ствол.

Я мечтал об этой жизни с двенадцати лет.

Я сделал свой шаг, оставил свой след

Как нож режет воду...

Я знаю – в конце пути мне обещан покой.

Но я не помню – где дом, не помню – где дверь.

Я знаю – любовь – это награда за все,

И вот она спит в моих руках, как недоверчивый зверь...

Я мечтал об этой жизни...

Двигаться дальше

Двигаться дальше. Двигаться дальше

Как страшно двигаться дальше.

Выстроил дом, в доме становится тесно

На улице мокрый снег.

Ветер и луна. Цветы абрикоса – какая терпкая сладость.

Ветер и луна, все время одно и тоже...

Хочется сделать шаг.

Рожденные в травмах. Убитые мечом

Мы думаем – это важно.

А кто-то смеется, глядя с той стороны

Да, это – мастер иллюзий.

Простые слова, их странные связи

Какой безотказный метод.

И я пишу песни, все время одни и те же

Хочется сделать шаг...

Иногда это станно,

Иногда это больше, чем я.

Едва ли я смогу сказать

Как это заставляет меня. Просит меня

Двигаться дальше. Двигаться дальше.

Как страшно двигаться дальше.

Но я еще помню это место,

Когда здесь не было людно.

Я оставляю эти цветы

Для тех, кто появится после.

Дай бог вам покоя, пока

Вам не хочется сделать шаг.

Электричество

Моя работа проста – я смотрю на свет,

Ко мне приходит мотив – я отбираю слова,

Но каждую ночь, когда восходит звезда,

Я слышу плеск волн, которых здесь нет.

Мой путь длинней, чем эта тропа за спиной,

И я помню то, что было показано мне.

Белый город на далеком холме

И свет высоких звезд по дороге домой.

Но электричество смотрит мне в лицо

И просит мой голос.

Но я повторю: "Тому, кто видел город, уже

Не нужно твое кольцо".

Слишком рано для цирка,

Слишком поздно для начала похода к святой земле.

Мы движемся медленно, словно бы плавился воск.

В этом нет больше смысла,

Здравствуйте, дети бесцветных дней.

Если бы я был малиново-алой птицей,

Я взял бы тебя домой.

Если бы я был...

У каждого дома есть окна вверх,

Из каждой двери можно сделать шаг,

Но если твой путь впечатан мелом в асфальт,

Куда ты пойдешь, когда выпадет снег.

Но электичество смотрит мне в лицо

И просит мой голос.

Но я повторю: "Тому, кто видел город, уже

Не нужно твое ..."

Электричество смотрит мне в лицо

И просит мой голос.

Но я повторю, тому кто видел мой город, уже

Не нужно твое кольцо".

Колыбельная

Спи, пока темно,

Завтра вновь утро случится.

Я открыл окно,

Слышишь, спят звери и птицы.

А над всей землей горит звезда,

Ясная, как твой смех.

Мы с тобой вместе дойдем туда,

Где горит звезда для всех, для всех.

Сны

Я видел дождь, хотя возможно это был снег,

Но я был смущен и до утра не мог открыть глаз.

Еще одно мгновенье – и та, кто держит нити, будет вид,

Но лестницы уходят вверх и вьются бесконечно

В этом наша вина.

В книгах всегда много правильных слов,