355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Бобби Орр » Моя Игра » Текст книги (страница 7)
Моя Игра
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 21:00

Текст книги "Моя Игра"


Автор книги: Бобби Орр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Работая с начинающими хоккеистами, обучая их основам игры, я применяю строго индивидуальный подход. Например, если я знаю, что двенадцатилетний правый нападающий обладает прекрасным кистевым броском, но кидает шайбу с пятки крюка, а не с середины, я не стану говорить, что так, мол, нельзя, а пало учиться бросать с середины. Не стану же я упрекать Фила Эспозито в том, что при кистевом броске у него недостаточно широкий хват? То же относится ко всем талантливым игрокам, выступающим в других видах спорта. То есть техника игры в хоккей не есть нечто застывшее.

Тренируйтесь. Найдите кусок старой фанеры. Прикрепите к стене гаража или сарая мишень размером с хоккейные ворота. PI обстреливайте ее.


ГЛАВА V
Игра в нападении

Все ведущие профессиональные команды во всех видах спорта придерживаются своей особой тактики игры в нападении. В ряде случаев эта тактика предопределяется владельцами команды, которые под нее подбирают игроков. Например, команда «Монреаль ка-надиенс» всегда состояла из игроков, хорошо катающихся на коньках, и стиль ее игры в нападении отличается точными передачами на выход. Поэтому все, кого приобретает этот клуб, как правило, хорошо катаются на коньках и умеют точно пасовать шайбу. В других случаях схему игры в атаке определяют таланты отдельных игроков. Например, бостонские «Кельты» до прихода Билла Рассела в 1956 году были заурядной баскетбольной командой. Благодаря умению Билла подбирать мяч у щита и посылать в быстрый отрыв таких игроков, как Кусис, Шэрман, Хавли-чек, Джонс и Хайнсон, «Кельты» быстро стали одной из величайших команд в профессиональном баскетболе. А иногда размеры поля, климат или какие-то иные обстоятельства определяют характер игры данной команды в нападении.

Начиная с сезона 1967–1968 годов команда «Брюинс» тоже стала отличаться присущим только ей стилем игры в нападении. Состав был значительно обновлен: из восемнадцати игроков двенадцать были новичками. В команду вошли самые рослые, сильные, бесстрашные и талантливые хоккеисты, привыкшие выступать у себя дома на самой маленькой в НХЛ площадке. В то время Гарри

Синден вводил систему нападения всей пятеркой с началом атаки из глубины обороны и особое внимание обращал на силовые приемы и умение контролировать шайбу. Мы по сей день пользуемся этой системой. Чего-чего, а терпения у нас хватает. И паниковать мы не любим. Это дает свои плоды.

С сезона 1967–1968 по 1973–1974 годы наша команда дважды завоевывала Кубок Стэнли, трижды занимала первое место и один раз поделила первое место с другим клубом в своей подгруппе. Но лучшим показателем атакующего стиля игры «Брюинс» служит статистика наших выступлений на родном льду в "Бостон гарден". Так вот, из двухсот тридцати календарных встреч, которые мы провели на льду «Гарден» за шесть лет, проиграли только тридцать три, а в сезон 1973–1974 годов мы одержали там двадцать две победы подряд и лишь в двадцать третьей игре потерпели поражение. Значит, что-то мы делаем правильно.

Оборона или наступление?

За годы игры в хоккей меня не раз награждали приличными и неприличными прозвищами, но только одно из них – «блуждающий защитник» – по-настоящему выводит меня из себя. Стоит кому-нибудь сказать: «Орр не защитник. Он-блуждающий защитник», и я готов на стену лезть. Позвольте мне с самого начала заявить: я не блуждающий защитник.

И не центрфорвард. И не центральный защитник. И не крайний нападающий. Я даже не дополнительный форвард. На чистом хок-ке4ном языке я-атакующий защитник. По-нягно? Атакующий защитник. По сути дела, я лграю атакующего защитника едва ли не с того самого дня, когда шестилетним мальчишкой стал участвовать в соревнованиях в Пэрри-Саунде.

Причины, побудившие меня стать таким защитником, вполне понятны. Еще мальчишкой я стремился находиться на льду как можно дольше и всегда старался овладеть шайбой и повести ее в зону соперника. Защитники выходят на лед каждую вторую смену, а нападающие-только каждую третью. По моему месту на поле я был защитником. Но в отличие от других я не оставался безучастным к атаке. Я как-то ухитрялся участвовать в ней: вел шайбу, пасовал ее, обстреливал ворота, преследовал форвардов соперника. Наверное, Бако Макдональд мог просто прекратить мою карьеру защитника, передвинув меня в центр или на край. Но он этого не сделал. Бако дал мне играть в свою игру. И так было всегда: ни один из тренеров в Шрри-Саунде, Ошаве или Бостоне не старался изменить мой стиль. Ни один из них не предложил мне специализироваться в обороне. До сих пор, по крайней мере. Как ни странно, когда в 1966 году я подписал свой первый профессиональный контракт с «Брюинс», в Бостоне серьезно подумывали поставить меня центрфорвардом, чтобы, как кто-то выразился, "полностью использовать мой талант нападающего". Слава богу, этого не произошло, хотя в одном сезоне, после травмы колена, я шесть или восемь игр провел в нападении.

Со мной могут не согласиться, но я не вижу технической погрешности в том, что игрок обороны участвует в атаке. Вопреки утверждениям моих критиков я не первый из за-щитнико" стал принимать активное участие в наступлении своей команды. Говорят, таким был Эддя Шор, а при мне Дуг Харви, Ред Келли, Пьер Пилот и многие другие игроки обороны участвовали в атаке, а в некоторых случаях и возглавляли атаку своей команды. К тому же вполне понятно, что та команда получит преимущество над соперником, которая в состоянии привлечь к атаке четырех или пятерых хоккеистов вместо традиционных трех: центрального и двух крайних нападающих. Взгляните на команду русских. Их атака основана на системе сборочного конвейера с максимальным использованием в атаке всех пятерых игроков. Более того, советские тренеры придают так много значения сыгранности пятерых игроков, что смены во время игры производят строго пятерками.

Заметив открытое место, я делаю ускорение.

По-видимому, я помог повысить роль атакующего защитника тем, что смело входил в зону соперника. Огромное же большинство защитников НХЛ, доведя шайбу до синей линии, либо пасуют ее партнеру, либо посылают в угол. Русские же, похоже, совсем избегают вбрасывания шайбы в зону и преследования ее, предпочитая пасовать ее открывшемуся партнеру. Что до меня, то синяя линия – не красного цвета. Она не означает сигнала «стоп». Если я дохожу до нее и вижу впереди открытое пространство, то ускоряю ход, а не замедляю его, о чем пойдет речь ниже.

Создается впечатление, будто многие забывают, что защитники, как правило, лучше видят поле, чем нападающие. Играя в оборонительном эшелоне, я всегда вижу, как может развиваться данный игровой эпизод от начала до конца. Все события происходят прямо передо мной. Форварды же нередко катятся спиной к происходящему на льду; иной раз им приходится принимать пасы или броски, не зная, что творится на других участках льда, потому что они просто их не видят.

Чем больше я думаю об этом, тем чаще прихожу к мысли, что защитники должны всегда поддерживать атаку своей команды, а не устраняться от нее, поскольку именно игроки обороны и вратарь лучше видят все происходящее на площадке. Кстати, не забывайте и про голкиперов. В нашей команде вратари всегда помогали нам, исправляя допущенные нами в обороне или нападении ошибки, кроме того, они анализировали тактические схемы и манеру игры. В финале Кубка Стэнли против "Торонто мэйпл лифе" несколько лет назад Эдди Джонстон подозвал меня к воротам, делая вид, будто просит меня помочь убрать воду и мусор от линии ворот. А в действительности он хотел мне подсказать, что игрок, опекающий меня при игре нашей команды в большинстве, всегда смещается влево от меня еще до того, как я совершаю бросок. Я поблагодарил его и побежал в зону противника, так как мы продолжали играть в большинстве. После вбрасывания шайба отлетела ко мне, и передо мной тут же возник мой опекун. Я замахнулся, как для щелчка, и тут заметил, что тот, как предсказывал Эдди, действительно сдвинулся влево, открыв для меня 45-футовый коридор до ворот. Вместо броска я подхватил шайбу, рванулся вправо, приблизился к воротам и примерно с двадцати футов послал шайбу во вратаря. Он мой бросок отбил, но шайба отскочила на пятачок, и кто-то из моих партнеров легко протолкнул ее в сетку ворот. Эдди, конечно, не – получил очка за голевую «передачу», но он заслуживает всяческой похвалы.

Так уж случилось, что я вступил в НХЛ в период, когда хоккей претерпевал серьезные изменения. В прежние времена игра почти всех шести команд, составлявших тогда НХЛ, отличалась прессингом по всему полю и невысоким счетом, причем количество бросков по воротам с обеих сторон редко достигало сорока. Но вот в 1967 году количественный состав НХЛ удвоился, и мы стали свидетелями захватывающих поединков, завершавшихся с большим счетом, когда каждая из сторон совершала по сорок бросков по воротам. Нынче НХЛ разрослась до восемнадцати команд, и во всех отношениях атакующий стиль игры стал преобладать над оборонительным. Лорд Стэнли, несомненно, перевернулся в гробу в тот майский вечер 1973 года, когда в одной из финальных игр на Кубок Стэнли чикагская "Блзк хоукс" победила "Монреаль канадиенс" с невероятным счетом – 8:7. Вратари соперничавших тогда команд были отнюдь не зелеными новичками: выступавший за Чикаго Тони Эспозито и монреалец Кен Драйден считались лучшими голкиперами лиги. А ведь в 1952 году, когда завоевавшая кубок "Рэд уингз" из Детройта победила сначала "Мэйпл лифе", а затем и «Канадиенс», покойный Терри Савчук забросил только четыре безответные шайбы, а общий счет в восьми матчах составил всего пять голов.

Сегодня даже вратари принимают участие в атаке. Десять лет назад голкиперы касались шайбы только в целях самозащиты. Сейчас они подбирают шайбу за воротами, принимают ее на клюшку, пасуют своим форвардам и нередко получают очки за голевую передачу. А вратарь из Канзас-Сити Мишель Пляс-се ухитрился даже сам забить гол, когда еще выступал за команду низшей лиги. На последней минуте матча его команда вела в счете с перевесом в один гол, и соперник, пытаясь сравнять счет, решил заменить 'своего вратаря полевым игроком. Время шло, и вот Пляссе остановил шайбу клюшкой, обработал ее и бросил через всю площадку в пустые ворота соперника. В НХЛ ни одному из голкиперов не удавалось забить гол противнику, хотя Эдди Джиакомин был близок к этому, когда на последних секундах матч^. против "Мэйпл лифе" в Торонто посланная им шайба угодила в стойку ворот. Поверьте, я вовсе не утверждаю, что пришла пора и вратарям забивать шайбы. Но могут найтись знатоки, по мнению которых в хоккее еще нет места и для атакующих защитников.

Игра на неудобной стороне

Я «леворукий» хоккеист, хотя играю правого защитника. С точки зрения теории я стою не на своем месте: в старых пособиях по игре в хоккей говорится, что «леворукие» хоккеисты должны играть слева, а «праворукие» – справа. Но это в теории. По-моему, играть можно на любой стороне. Айвен Кур-нуайе бросает с левой руки, а в команде «Канадиенс» выполняет функции правого форварда.

"Праворукий" Узин Кэшмен из "Бостон брюинс" играет левого нападающего в самом результативном в хоккее звене, где его партнерами являются Фил Эспозито и Кен Ходж. Среди многочисленных защитников с левым хватом, играющих справа, мы видим Брэда Парка из нью-йоркской «Рейнджере», Стива Савара и Ги Ляпойнта из "Монреаль кана-диенс" и Кэрола Вадне из команды «Брюинс». А в Москве четверо или пятеро крайних нападающих и трое или четверо защитников сборной СССР тоже играют с «неудобной» стороны. И, кстати, то же относится к человеку, которого навсегда запомнили в России, – к левому форварду Полу Хендер-сону, бросающему шайбу с правой руки и выступающему сейчас за торонтскую «Торос». Играя с «неудобного» края, он в трех последних играх московской серии забросил шайбы, решившие исход матчей в пользу команды Канады, включая и последний гол за тридцать четыре секунды до конца последней, восьмой встречи, который принес общую победу канадской команде. Однако, за исключением Хендерсона и Кэшмена, большинство тех, кто играет с «неудобной» стороны, – «леворукие» хоккеисты, исполняющие функции крайних правых форвардов или правых защитников. По непонятной причине сейчас в хоккее значительно больше «леворуких», чем «право-руких» хоккеистов. В НХЛ из каждых четырех защитников и пяти нападающих-трое имеют левый хват. В сборной команде СССР дестнадцать из восемнадцати форвардов 1 семь из восьми защитников бросают с левой эуки. В сезон 1973–1974 годов в составе "Бостон брюинс" было, например, тридцать «леворуких» и шесть «праворуких» хоккеистов. В тот же сезон в трех ведущих клубах Восточного района НХЛ-командах Бостона, Мон-›еаля и Нью-Йорка – не было ни одного по-тоянного защитника, который бы бросал правой руки. Быть может-как это произошло в бейсболе, – через двадцать лет все будет наоборот. Пять или шесть лет назад менеджеры жаловались на нехватку молодых талантливых «кэтчеров». Но вот откуда ни возьмись в большом бейсболе появились Джонни Венч, Термон Мансон, Тед Симмонс, Карл-тон Фикс и Рэй Фосс, и теперь те же самые люди сетуют на нехватку полевых игроков.

Если просто перечислить недостатки игры с «неудобной» стороны, их окажется больше, чем преимуществ, но, по-моему, преимущества эти так значительны, что берут верх над недостатками. Например, играя с «неудобной» стороны, я всегда испытываю трудности при обработке шайбы у борта. Далее, мне приходится чаще, чем я бы этого желал, принимать и давать пасы тыльной стороной клюшки. Наконец, когда я делаю рывок по правому краю, мне приходится дальше, чем нужно, отпускать от себя шайбу. Помните, игра с неудобной руки-это'слабое место любого хоккеиста, включая и меня. Одно небольшое преимущество игры на «неудобном» краю площадки заключается в том, что иногда соперник, выбрасывающий шайбу из своей зоны, забывает, что я играю с «неудобной» стороны, и пытается послать шайбу через середину поля, а не вдоль борта. Когда это случается, с моей позиции можно легко перехватить шайбу и либо выстрелить по воротам, либо отдать пас. Но главное преимущество заключается в том, что мне отсюда удобнее обстреливать ворота. По моим подсчетам, при броске с левой руки вместо правой, находясь на правом краю у своей синей линии, я оказываюсь примерно на двенадцать футов ближе к центру льда, чем «праворукий» защитник. А чем ближе я нахожусь к центру льда, тем у меня лучше угол обстрела ворот и больше возможностей для передач. По мне, это все равно что деньги найти.

Я вовсе не хочу этим сказать, что тренерам нужно тут же взять всех своих десятилетних хоккеистов с левым хватом и превратить их в правых крайних нападающих или правых защитников. В этом возрасте ребятам еще нужна научиться хорошо стоять на коньках и освоить основы игры. Не стоит усложнять их жизнь. Но как только станет ясно, что они овладели основами и научились выполнять на льду сложные маневры, не задумываясь ставьте их на «неудобный» край, если, конечно, это нужно для игры. Короче говоря, играть с «неудобной» стороны вполне удобно.

Выбор варианта атаки

Прямая-это самое короткое расстояние между двумя точками, но только не в хоккее. Если взять двенадцать игроков и поместить их на катке размером 200 на 85 футов, а затем бросить между ними маленькую шайбу, то кратчайшим расстоянием между любыми двумя точками окажется кривая с массой опасных препятствий. Хоккей можно сравнить с городской автомагистралью в часы пик. Ведь для продвижения вперед там надо пользоваться малейшей возможностью. То же и в хоккее, игре, которую я не раз называл «игрой благоприятных возможностей». Потому что генерального плана взятия ворот соперника не существует. Мы ведь не собираемся толпой позади своих ворот и не решаем, каким именно образом шайба попадает к Филу Эспозито, когда тот окажется за спиной правого защитника противной стороны. Но если Филу удастся это сделать и если между ним и мной есть открытое пространство, я немедля постараюсь отпасовать шайбу ему. Иной раз, правда, кажется, что нападающий открылся, а фактически – нет, потому что игрок, владеющий шайбой, не в состоянии передать ее ему. Когда такое случается, я ищу другую возможность для передачи.

Не знаю, сколько таких возможностей может возникнуть во время начала атаки из глубины обороны, поскольку это зависит от расположения на льду остальных игроков. Пусть это звучит странно, но мне кажется, что в течение одного периода не бывает двух одинаковых проходов в зону противника. Я не могу предложить рецепта для идеального перехода в атаку, потому что такого рецепта в наступательном хоккее просто не существует. Начиная атаку, я оцениваю обстановку и выбираю оптимальный вариант для своей передачи. То есть у меня существует определенный порядок перехода от обороны в наступление. Прежде чем даже подумать о передаче шайбы из своей зоны, я сосредоточиваюсь, оцениваю обстановку в своей зоне и тогда принимаю решение.

Переход от обороны в наступление можно, мне кажется, разбить на пять этапов: 1) подготовительный, 2) выход из зоны защиты, 3) решение у красной линии, 4) вход в зону соперника и 5) бросок по воротам. Итак, шайбой владеет соперник, который начи нает выводить ее из своей зоны. Перейдя через красную линию, левый форвард бросает шайбу в борт, и она летит мимо меня в правь [и от нашего вратаря угол поля.

Подготовка атаки

Когда нападающий команды соперника вбрасывает шайбу в нашу зону, я, конечно, двигаюсь спиной вперед. Поэтому прежде всего быстро разворачиваюсь, перенося левую ногу над правой и мощно отталкиваясь правой, что позволяет мне резко затормозить, круто изменить направление движения и оказаться лицом к шайбе. Многие новички не любят делать поворота «переножкой», предпочитая двигаться спиной вперед к тому месту в углу, где, как им кажется, находится шайба. Плохо. Смерти подобно. Идя на шайбу, поворачивайтесь к ней лицом. Делая разворот, я прикидываю, в каком месте поля я могу овладеть ею. В то же время я не спускаю глаз с игрока, вбросившего шайбу в зону, и стараюсь увидеть, где находятся остальные хоккеисты. В данной конкретной ситуации меня больше всего интересует поведение левого форварда.

Если он, переведя шайбу в нашу зону, сам бросился к своей скамье запасных, я сразу понимаю, что соперник производит смену составов. Иногда из-за легкого замешательства в момент смены составов без остановки игры возникают благоприятные условия для ответ ной атаки. Итак, предположим, что левый край действительно направился к своей скамье. Заметив это, я не задумываясь бегу к шайбе и подбираю ее. Мой следующий ход будет зависеть от «географии» площадки в этот игровой момент. Если скамья соперника находится в дальней от меня стороне льда, я резко развернусь и дам пас своему открытому игроку или же поведу шайбу по «свободной» стороне льда, то есть по дальней от скамьи соперника стороне, так как она дольше, нежели ближняя к скамье, будет свободна от игроков. Но если я подберу шайбу в своем правом углу и скамья запасных соперника окажется на той же стороне, я, конечно же, постараюсь дать пас своему открытому партнеру, находящемуся на свободном участке льда у противоположного борта. В зале "Бостон гарден", например, правый защитник играет с той же стороны, где в первом и третьем периодах находится скамья гостей, а во втором периоде – скамья для запасных "Бостон брюинс".

Но если левый форвард соперника вбрасывает шайбу в нашу зону и пытается ею овладеть, то я знаю, что смены составов не будет и что соперник постарается атаковать нас всей пятеркой. И вот, двигаясь к шайбе, я быстро оглядываюсь, чтобы определить: 1) где находятся те, кто хочет атаковать меня справа, 2) где находится шайба и 3) где находится левый форвард и все, кто может атаковать меня слева. От того, что я увижу, зависит, что и как я буду осуществлять в течение следующих десяти-двенадцати секунд или по крайней мере покуда мы не получим возможность атаковать ворота соперника.

Как правило, в обороне команды применяют один из трех типов атаки на игрока, овладевающего шайбой в углу своей зоны. Поскольку я узнаю, какой из трех способов атаки применяет противник, лишь за секунду-две до прикосновения к шайбе, я едва ли могу заранее знать, что буду делать, овладев шайбой. Это может показаться странным, но мое поведение целиком зависит от поведения игроков соперника. И действовать я должен, полагаясь на интуицию. Вот описание того, как я поступаю в каждом отдельном случае, чтобы шайба осталась у нашей команды.

1. Соперник посылает против меня в глубину нашей зоны только одного своего игрока. Вероятно, им будет левый крайний, бросивший шайбу в угол и находящийся к ней ближе своих партнеров. Оглядываясь по сторонам, я стараюсь разгадать маневр противника. Овладев шайбой, я поступаю тем или иным образом в зависимости от того, как близко от меня находится нападающий соперника и с каким энтузиазмом он собирается меня атаковать. Например, если он летит, не сбавляя хода, с явным намерением припечатать меня к борту и отобрать шайбу, я, по всей вероятности, пошлю шайбу вдоль борта позади своих ворот своему партнеру по обороне, который должен уже вернуться в свою зону. Если все идет гладко, то за нашим левым защитником должен следовать и левый форвард. Иными словами, у противоположного борта к приему шайбы должны быть готовы два игрока «Брюинс». Передав им шайбу, я стараюсь на время задержать атаковавшего меня игрока соперника в нашей зоне и тем самым создать для своей команды условия для контратаки.

Но если этот левый крайний просто преследует меня, не намереваясь прижимать к борту, я, вероятно, постараюсь пройти за нашими воротами и повести шайбу к средней зоне вдоль противоположного борта.

Огибая свои ворота, я как бы ощущаю моральное превосходство над своим преследователем, потому что я только начинаю очередной наступательный маневр своей команды, тогда как он только что завершил свой, причем сделал это неудачно. Таким образом, у меня есть психологическое превосходство над соперником. Обогнув ворота и устремляясь вперед, я всегда чувствую себя так, будто бегу по наклонной плоскости и будто мне в спину дует ветер со скоростью пятьдесят миль в час. И наоборот, когда нападающий возвращается на свою половину поля после неудавшейся атаки, ему кажется, что он взбирается вверх по склону ледяной горы. Что бы каждый из нас ни чувствовал, на пути от своих ворот до красной линии я всегда на несколько шагов уйду от своего преследователя. 2. Кроме левого крайнего, в борьбу за шайбу в глубине нашей обороны может включиться и центрфорвард соперника. Обычно он приближается ко мне с противоположной стороны-по правому от себя краю, стремясь пройти за нашими воротами и помочь своему партнеру.

Направляясь к шайбе и оглядываясь по сторонам, я должен увидеть этот маневр. Если я его замечу и уйду от своих преследователей, моя команда получит блестящую возможность для атаки, потому что в глубине нашей зоны застрянут уже два игрока соперника, а не один. Главное, что требуется от меня в данной обстановке, – это выдержка: до самого последнего момента мне предстоит удерживать шайбу, иначе моя команда не получит этой блестящей возможности для взятия ворот. Овладев шайбой в углу площадки, я стараюсь увернуться от атакующих меня соперников и в то же время ищу открытого партнера. Прежде всего меня интересует наш правый крайний, который по идее должен был преследовать левого форварда соперника во время его рывка в нашу зону. Затем я взгляну в сторону своих ворот, позади которых должен расположиться мой партнер по защите. После этого я посмотрю в направлении противоположного угла-не пришел ли нам на выручку левый форвард нашей команды. Все это происходит в считанные секунды, хотя и кажется, будто прошла вечность. Шайба же будет послана тому партнеру, у кого наилучшая возможность ворваться в зону противника. Как правило, им чаще всего бывает наш правый крайний. Обычно его некому прикрывать, потому что левый крайний соперника преследует меня, а их левый защитник опасается углубляться в нашу зону. К тому же правый крайний находится ближе остальных моих партнеров и ко мне, и к шайбе.

Итак, развернувшись, я жду, чтобы оба игрока соперника буквально оседлали меня, а затем пасую шайбу своему открытому партнеру. Я стараюсь пасовать вдоль борта, чем свожу к минимуму возможность потери шайбы из-за плохого паса. Плохой же пас, сделанный поперек площадки, может, чего доброго, привести к взятию наших ворот. Ну а плохой пас вдоль борта-это просто плохой пас, что досадно, но вовсе не всегда ведет к катастрофе. Сразу же после броска я наверняка окажусь зажатым между двумя нападающими соперника. Прекрасно! Чем дольше они заняты мной, тем скорее мои товарищи создадут голевую ситуацию у противоположных ворот. К сожалению, оказавшись в своем углу лицом к лицу с двумя игроками соперника, многие хоккеисты ведут себя как камикадзе. Вместо того чтобы без особых осложнений сделать короткий пас своему партнеру, они стараются вывести шайбу из угла самостоятельно. Ни в коем случае не следует так поступать. Ведь двое соперников наверняка отберут у вас шайбу и получат возможность поразить ворота. Пас открывшемуся партнеру-единственный способ обыграть двух атакующих игроков соперника. Во всяком случае, это разумный выход из положения.

3. Соперник может принять решение не атаковать меня, а вместо этого попытаться тремя форвардами перекрыть все пути выхода из зоны. Кстати, все команды НХЛ дают возможность отступающим защитникам или нападающим уйти с шайбой за свои ворота, опасаясь, видимо, как бы один или два их игрока не опоздали на защиту собственных ворот. Что же касается меня, то позади своих ворот с шайбой на клюшке я чувствую себя вполне уверенно. Именно с этой позиции – из-за своих ворот-команда «Брюинс» почти всегда начинает наступательные действия.

Выход из своей зоны

Остановитесь и оглядитесь вокруг! Заняв позицию позади ворот, я бросаю быстрый, но внимательный взгляд на площадку. Я смотрю, смотрю и еще раз смотрю. Боюсь, что большинство молодых хоккеистов слишком самонадеянны, когда дело доходит до того, чтобы вывести шайбу из своей зоны. Они заезжают за свои ворота, на мгновение там останавливаются, чтобы бросить поверхностный взгляд вокруг себя, и тут же бегут вперед в любом направлении. Они не дают себе труда подумать о конкретной тактике, применяемой соперником в обороне, и, что еще хуже, не обращают внимания на то, как расположены их партнеры. Такой игрок воображает, что сейчас он войдет в среднюю зону, пройдет через центр и ворвется в зону соперника по правому краю; там проскочит мимо защитников, с помощью финта уложит вратаря на лед и тыльной стороной клюшки перебросит через него шайбу прямо в верхний левый угол ворот. Честь ему и слава, если это удастся. Беда лишь в том, что те, кто злоупотребляет подобными рейдами, вскоре оказываются в низших лигах или часто сидят на скамье запасных. Повторю ещё раз: в игре под названием «хоккей» нет заранее спланированных комбинаций.

Есть много различных причин, по которым комбинации могут начинаться из-за своих ворот. Прежде всего, когда я там нахожусь, в мое поле зрения попадает все, что происходит на льду. То есть я лучше любого другого игрока вижу открытых партнеров. Далее, на секу яду или две остановив игру, я даю возможность своим игрокам перестроиться для атаки. Наконец, поскольку до последнего момента я не знаю, с какой стороны обогну ворота-слева или справа, – я усложняю действия игроков противника, находящихся в нашей зоне Уж коли я не знаю, каким будет мой следующий ход, то они и подавно не представляют, а потому должны быть готовы ко всему.

Стоя за воротами, я почти упираюсь в борт и держу шайбу строго перед собой. Многие неопытные игроки имеют привычку либо стоять слишком близко к воротам, либо сдвигать шайбу на одну сторону. А некоторые делают и то, и другое: стоят близко к воротам и держат шайбу сбоку. Чем ближе ты находишься к воротам, тем труднее будет вывести шайбу в поле; может случиться, что она заденет за низ ворот и выйдет из-под контроля. Если же, стоя позади ворот, вы держите шайбу ближе к одной из сторон, то сами облегчаете задачу противнику: он может сообразить, в какую сторону вы двинетесь. Скажем, если шайба лежит слева от меня на фут или два от моего левого конька, то не исключено, что я обогну ворота именно слева или же дам пас влево. Не нужно быть гением, чтобы разгадать этот маневр.

Итак, я стою позади своих ворот, держа шайбу прямо перед собой, и оцениваю обстановку на площадке. Повторяю еще раз, мой следующий ход будет зависеть от позиции и поведения соперников. В такой оборонительной ситуации команды НХЛ обычно ставят своего центрфорварда у кромки пятачка, а крайних-у бортов, в относительной близости от крайних нападающих атакующей команды. И хотя в такой ситуации невозможно точно предугадать действия центрфорварда, какие-то стандартные тактические ходы все-таки существуют.

Дейв Кион из "Торонто мэйпл лифе" является одним из лучших конькобежцев в хоккее. Обычно он маневрирует перед воротами, ожидая, пока я не выкачусь, а потом атакует меня, демонстрируя отличное умение отбирать шайбу. Он такой быстрый и ловкий, что обыграть его удается только при помощи паса с партнером в одно касание. В своей зоне я почти никогда не рискую обводить Кио-на. Ни Уолт Ткачук из "Нью-Йорк рейнджере", ни Бобби Кларк из "Филадельфия флайерс" не обладают скоростью и ловкостью Киона, однако они гораздо крепче Киона, любят применять силовые приемы и пускать в ход клюшку. Игра в одно касание со своим партнером является лучшим средством и против них.

Оба они входят в группу самых агрессивных хоккеистов НХЛ, включающую также Дона Люса из «Буффало», Пита Стемковско-го из "Нью-Йорк рейнджере" и Дэниса Хекстола из "Миннесота норт старз". Все они обожают силовую борьбу за воротами и стараются прижать к борту игрока, владеющего шайбой, чтобы добиться вбрасывания. Но каждый такой игрок может попасть за ворота только с одной стороны, оставив открытым пространство с противоположной. И хотя иной раз им удается застать защитника врасплох-в конце концов, кто может знать, что нападающий рискнет заехать за ворота? – тот, растерявшись, либо сразу теряет шайбу, либо старается прижать ее к борту. В последние годы я научился избегать таких неприятных инцидентов, применяя тактику игры в кошки-мышки.

Когда игрок соперника устремляется ко мне за ворота, я, пригнувшись, бегу в противоположную сторону, пробегаю перед своим вратарем и возвращаюсь на старое место позади ворот. На маленьком участке льда под прикрытием своих ворот преимущество всегда на стороне игрока, владеющего шайбой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю