Текст книги "Роковой поцелуй"
Автор книги: Блэйн Андерсен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
16
Элис проснулась. Первое, что она ощутила – это нежные объятия Кейрона, исходящий от его кожи пряный аромат мужчины – и веселое потрескивание камина.
– Доброе утро, – он зарылся лицом в шелковистую копну ее волос. – Доброе утро, жена… Мне нравится, знаешь, как звучит это слово. Может быть, я просто так и буду тебя звать – жена.
Элис скосила на него взгляд:
– А как мне тебя называть?
– Мой господин!
– Ага! Вот теперь-то я начинаю понимать, что ты называешь любовью. Хочешь из гувернантки сделать меня служанкой? Боюсь, тебя ждет разочарование. – Элис высвободилась из объятий Кейрона, отодвинулась от него и натянула на себя простыню.
– Да нет, нет… – он поймал ее за руку и мягко привлек к себе. – Просто я хочу, чтобы ты была моей, и только моей, а в остальном – ты свободна.
Глаза Элис смеялись:
– Так я не стану еще одним владением великого герцога, лорда Чатэма?
– Только если обещаешь, что сама будешь владеть мною, хотя бы иногда, – Кейрон еще ближе придвинулся к ней, его губы потянулись к ее – с вполне определенными намерениями. Однако на этот раз постигла неудача; и дело было не в Элис; просто за стеной послышался какой-то шум, и в следующий момент дверь с треском распахнулась, на пороге возникли две фигуры: покрасневшего от ярости Данкена и не менее взволнованного камердинера Кейрона – Уильяма.
– Ваша светлость, – умоляющим голосом произнес слуга, – я страшно извиняюсь. Виконт Грэнвилл настаивал, что должен видеть вас, причем немедленно. Я пытался объяснить ему, что вы в настоящее время не расположены принимать кого-либо, но он…
Кейрон поднял руку, останавливая этот нервный поток слов.
– Ничего. Видимо, у лорда Грэнвилла какое-то уж очень срочное дело. Будем надеяться, что так. Вы можете идти, Уильям.
– Вы уверены, сэр? – тот бросил негодующий взгляд на Данкена, который, все еще не в силах вымолвить ни слова, приводил в порядок свой костюм, слегка пострадавший в схватке с Уильямом, героически защищавшим неприкосновенность супружеской спальни хозяина.
– Все в порядке, Уильям. Можете идти.
– Я буду поблизости, сэр. – Камердинер поклонился и вышел с видом непреходящего изумления и негодования.
Кейрон бросил на Данкена взгляд, не обещавший ничего хорошего.
– Да уж, ты лучше придумать вряд ли смог бы: заявиться ко мне в опочивальню наутро после свадьбы.
– Сейчас уже почти одиннадцать, – огрызнулся Данкен. Потом, заметив, что рядом с Кейроном на постели под грудой простыней и подушек прячется Элис, он потупил взор.
– Кейрон! – тихий шепот Элис привлек внимание Кейрона. Она, чувствуется, была вне себя. Если бы она была одета, подумал он, она наверняка вскочила бы и вытолкала незваного гостя вон.
– Минутку, дорогая, сейчас я закончу. Лежи спокойно – Данкену ничего не видно. Обещаю, это не надолго. А теперь, – Кейрон повернулся к Данкену, – может быть, объяснишь, в чем дело, черт подери?
– Лайли пропала!
– Что, поехала в город? Или куда?
– Если бы я знал. Я надеялся, что она у тебя.
– Да нет, с какой стати? Данкен, уж не хочешь ли ты сказать, что она убежала из дома?
– Да, по всему получается… так. Делия ее сегодня утром обыскалась. Ее дорожная сумка тоже исчезла, – и кое-что из одежды. Господи, если случится что-нибудь страшное…
– Самое страшное уже, видимо, случилось. Но уверен, где бы она ни была, она жива и здорова. – Кейрон стал одеваться. – Садись уж.
Данкен ответил вопросительным взглядом. После вчерашнего скандала, он это понимал, молодоженам вряд ли его компания покажется привлекательной. Он уже готов был к тому, что ему сейчас покажут на дверь.
– Кейрон прав, садитесь, – послышался голос из-под простыней и подушек. – Обсудите, что предпринять. А меня вы все равно уже здесь видели. Лишних пять минут ничего не изменят.
– Благодарю, – промямлил Данкен, усаживаясь и по-прежнему упорно не поднимая глаз. – Видимо, я недооценил степени ее привязанности к Дженни.
– Так вот из-за чего весь сыр-бор, – сказал. Кейрон, натягивая сапоги.
– Боюсь, что да. После того, как вы вчера уехали, я сказал Лайли, что мы больше не будем пользоваться услугами Дженни. Она расплакалась. Я приказал ей уйти в свою комнату, и больше ее уже не видел. – Данкен виновато посмотрел на Кейрона – как собака, случайно укусившая своего хозяина. – Все знаю. Не надо упреков. Я понимаю, что надо было поступить иначе.
– Значит, ты понял, что не должен был ее выгонять? – Кейрон сложил руки на груди, ожидая дальнейших слов раскаяния от Данкена.
– Нет, как раз должен был! – Данкен вскочил на ноги, неожиданный приступ гнева охватил его. – Просто надо было получше подготовить Лайли к уходу Дженни.
– Значит, ты не раскаиваешься в своем поступке?
Данкен надменно парировал:
– Я сюда пришел не для того, чтобы просить прощения.
– Стало быть, ты зря приехал сюда! – отрубил Кейрон, натягивая рубашку и давая понять, что разговаривать больше не о чем.
– Я думал, ты мне друг.
– Я и есть твой друг – больше, чем ты думаешь. Но что я могу сделать, если ты вознамерился разрушить нашу дружбу? Зачем ты вообще приехал?
– Чтобы ты помог найти Лайли. Бог знает, где она может быть и что с ней может случиться. Она же еще ребенок!
– Кейрон, сэр Грэнвилл, может быть, и не прав, но в данном случае ему следует помочь. – Элис вся сжалась от страха за Лайли. – Лайли не должна страдать из-за эмоций своего отца…
Кейрон согласился с ее доводами:
– Я сделаю все, что смогу. Но когда Лайли найдется, даст Бог, ты уж сам исправляй то, что натворил.
Данкен недоверчиво склонил голову:
– Ты говоришь так, будто уже знаешь, где она. Уж не приложил ли ты руку к ее бегству? – Он явно сам накачивал себя – вот-вот взорвется.
– Ты меня доведешь, дружок! Я не знаю, где Лайли. Могу только догадываться. Но я отправлюсь на розыски только при одном условии: если ты дашь слово, что не станешь следить за мной: у Лайли были свои причины поступить так, как она поступила. Я не собираюсь ее выдавать. Понятно!
– Да; да, – нетерпеливо отреагировал Данкен. – Делай, что хочешь, только найди ее.
– Я могу только попытаться. А ты можешь пока отправляться восвояси.
Данкен ощетинился: такая отповедь, да еще в присутствии той мисс Уокер! Он еще не скоро привыкнет к ней как герцогине Чатэм! Неожиданно он обернулся.
– Спасибо. – И вышел, как школьник, которого учитель выгнал с урока, хлопнув дверью – впрочем, больше по привычке, чем по злобе.
– Ты знаешь, где она? – спросила Элис.
– Не уверен, но кое-какие мысли по этому поводу у меня есть. Пока я не буду знать наверняка, пусть это останется при мне. Я не хочу ничего от тебя скрывать, любимая, но не могу и не оправдывать доверия, которое мне оказано. Ты мне веришь?
– Поверю, если ты мне подаришь еще один твой поцелуй.
Кейрон улыбнулся и нежно поцеловал ее. Она прошептала:
– Неужели тебе надо идти куда-то?
– Да уж вот так, – ответил он обреченно.
– Но это не надолго. К ужину, самое позднее, я вернусь.
С преувеличенно скорбным видом она обняла Кейрона:
– Мой первый день в качестве герцогини Чатэм я проведу как соломенная вдова! Какая жестокая доля для молодой супруги!
– Тем слаще нам будет, когда я вернусь, – Кейрон притянул ее к себе, нежным, но уверенным жестом стянул с нее простыню и, наклонившись, поцеловал ее в бутон соска. – Пора, – вздохнул он, – а то я так никогда не уйду. Моя страсть к тебе не должна сказаться на судьбе Лайли.
– А что мне делать, пока тебя не будет?
– Я скажу Милдред, чтобы она тебе принесла завтрак, потом ты можешь погулять по саду. Или, может быть, ты захочешь почитать или осмотреть Дом. На это как раз целый день уйдет – точно!
– Боюсь, я в нем заблужусь и ты меня никогда не найдешь. А вот насчет сада – это идея! – Элис взглянула в окно; лучи солнца, бьющие сквозь газовые занавески, ярко освещали комнату. – Как давно я не бездельничала целый день.
И все-таки что-то ее тревожило:
– Кейрон, будь осторожен.
– Ничего не случится, дорогая. К вечеру я вернусь.
Элис вышла на солнечную лужайку. Когда она работала на Данкена, она подбирала волосы в скромный пучок – как то приличествовало гувернантке. Теперь, будучи хозяйкой Фоксхолла, она распустила волосы так, как часто ходила в Брайархерсте.
Она чувствовала себя несколько неловко в розовом узорчатом халате – он ведь тоже был не ее. Хотя Кейрон и убеждал ее, что его мать охотно предоставила бы в ее распоряжение все, что хранилось в ее шкафах, рыться в гардеробе незнакомой женщины было для Элис неудобно, и она решила как можно быстрее заказать себе побольше новых платьев. Тем не менее, она не могла отказать себе в удовольствии ощутить прикосновение дорогой ткани к телу.
Летний день лучился теплом, все было так хорошо… Только вот…
Элис покачала головой, отгоняя неприятные мысли. Нет, ведь Хэдли заверил ее, что сделает все, чтобы ее свободе ничто не угрожало; а теперь, когда с ней Кейрон, тем более ей нечего бояться… С другой стороны, если в качестве гувернантки скрыться от преследования было не так сложно, совсем по-другому будет обстоять дело сейчас, когда она стала герцогиней. Наверняка пойдут вопросы: кто она, откуда?
Она топнула ногой – нет, бояться нечего. А кроме того, какой смысл?
Она посмотрела налево, направо: куда пойти? Слева от подъезда, как сказал Уильям, была оранжерея. За ней виднелось несколько террас, к нижней вела грабовая аллея; каменные скамейки, подстриженные деревья. Прямо перед ней был цветник, через который они уже проходили вчера. А вот слева – да там, пожалуй, было нечто, что стоило посмотреть.
За клумбой с гиацинтами возвышался каменный портал – нечто вроде кромлеха Стоунхеджа; по обе стороны от него шла цепочка тисовых деревьев, соединенных живой изгородью. По ее форме она догадалась, что это было: лабиринт! Кейрон как-то упомянул, что его дед любил такие сооружения и в конце концов сам построил его в своем поместье. У входа висела потемневшая латунная табличка, на которой было выгравировано: «Входящий, будь осторожен. Кто забудет дорогу, по которой шел, будет обречен вечно идти по ней». Элис улыбнулась, прочитав это мрачное предупреждение. У нее был врожденный навык ориентироваться в пространстве, и до сих пор она не запуталась ни в одном лабиринте.
Она вошла в лабиринт. Снаружи изгородь была тщательно подстрижена, поверхность ее была почти гладкой; не то, что внутри: ветви и листья сплетались в диком разнообразии. Трудно было даже сказать, насколько расположение зарослей и проходов соответствовало первоначальному плану, скорее казалось, тут прошелся какой-то сумасшедший косарь.
Какое-то странное, гнетущее чувство проникло в душу Элис, но она отогнала его на время. Раздвигая ветви, она двинулась вперед. Дорожка сразу после входа начала заворачивать в сторону. В конце концов, она выведет ее в самый центр лабиринта – так, по крайней мере, было с теми, с которыми она была знакома раньше.
Она проходила поворот за поворотом, зеленый туннель становился все уже и уже. Ее мысли унеслись далеко – вспомнилось, как уехал Кейрон, какие чудесные ощущения она испытала этой ночью.
Даже теперь ей с трудом верилось, что она – его жена. Все произошло так быстро, как будто весенняя гроза обрушилась на нее. Еще вчера она была гувернанткой, вынуждена была жить во лжи; но вот появился Кейрон, и жизнь пробудилась в ней – это его самый дорогой ей подарок!
Она знала Кейрона Чатэма меньше шести месяцев. Такой краткий период ухаживания – это почти скандал, особенно, если учесть, что значительную часть этого периода она боролась со своим чувством к нему. Однако где-то в подсознании Элис чувствовала, что они когда-то встречались раньше, но когда, при каких обстоятельствах, – это от нее ускользало.
Она покраснела, вспомнив их первую ночь. Какой он был нежный, ласковый – она никогда не думала, что такое возможно. Она всегда считала, что мужчины довольно грубы и думают только о себе – хотя даже не могла понять, как и почему она пришла к такому мнению. Может быть, из-за Хэдли; когда он пытался показать ей, что любит ее, она чувствовала себя скорее как затисканная кошка, чем как женщина. Теперь все ее предубеждения были рассеяны нежными ласками Кейрона.
Какие у него руки! Как они ее возбуждали, как она их любила. А теплый аромат его тела, а та вулканическая сила, с которой их влекло друг к другу… Элис закрыла глаза, вспоминая о радостях прошедшей ночи. А дорожка вела ее все дальше и дальше.
Какой-то острый сучок зацепил ее где-то около колена, и она чуть не упала. Ткань платья не разорвалась, и запуталась в узел. Элис повернулась, наклонившись, чтобы высвободиться, в голову пришло еще одно воспоминание, на сей раз, не столь приятное.
Шрам на ноге у Кейрона – это был след серьезной раны: и размеры, и цвет его говорили за это. Он объяснил все, но что-то в его словах явно не стыковалось. Элис постаралась вспомнить в точности, что он говорил. О какой-то недавней дуэли.
Верно, она вообще еще очень мало знает о прошлом Кейрона. Но она знает, что он отличный стрелок – достаточно вспомнить, как он тогда свалил кабана! Удачная случайность? Вряд ли. Но тогда как же он промахнулся на дуэли, дав возможность сопернику нанести ему такую рану? Явно слишком большая для выстрела на обычном для дуэли расстоянии. Он сказал, что соперник выстрелил раньше положенного сигнала, но, судя по шраму, выстрел был произведен на расстоянии трех-четырех шагов – не более!
Кейрон говорил, что его ранили незадолго до их первой встречи. А почему же она никогда не видела, чтобы он хромал? Она вспомнила обстоятельства их знакомства. Она встретила его, когда спасалась бегством из Брайархерста. Ничего странного она вроде бы не заметила. Он помог ей взобраться в экипаж, и… Элис задумчиво склонила голову набок.
Да, он ведь не встал! К тому же, ноги его были закрыты пледом, и, видимо, ему было больно – теперь, вспоминая его тогдашнее выражение лица, она это поняла со всей ясностью. Ну почему он не рассказал ей о ране, а вместо этого предпочел создать о себе впечатление как о неотесанном невеже? Дуэль вовсе не считалась позором, а если он к тому же был жертвой вероломства – что же тут было скрывать? А Кейрон ни словом об этом не обмолвился…
Ей вдруг стало не по себе. А вот и центр лабиринта: Элис опустилась на мраморную скамейку, мысли тоже были как лабиринт – путаные, отрывочные…
Да вообще, почему ее все это так беспокоит? Просто Кейрон решил не говорить ничего о своей дуэли первой встречной – и это тоже понятно. Ничто не противоречит тому, что он ей говорил – что он был ранен как раз накануне ее бегства из дома, после того ее рокового выстрела…
Стоп! У нее мгновенно пересохло во рту. Выстрел в Кейрона и ее выстрел в убийцу Джулии – простое совпадение? А рана-то его очень похожа на ту, которая могла быть и нанесена пулей из ее револьвера – в ногу, с близкого расстояния.
Она отчаянно замотала головой, пытаясь избавиться от пугающей мысли. Это какое-то безумие: Кейрон – ее муж, а не убийца. Просто она перегрелась на солнце.
Элис подошла к солнечным часам в центре лабиринта, надеясь, что мысли ее примут более рациональное направление. Однако жуткая догадка крепко держала ее в руках.
А сколько еще вопросов, на которые до сих пор она так и не могла найти подходящего ответа. Рана – это только начало. А почему Кейрон с самого начала стал ее так преследовать – подумаешь, какая-то гувернантка? Этот вопрос стал еще более острым теперь, когда она увидела Фоксхолл – такое богатство, такие традиции – и интерес к простой, бедной девушке?
А та легкость, с которой он принял ее рассказ о своем прошлом! Очень странно. Конечно, она так хотела быть с ним, что тоже легко приняла его версию: классовые различия для него не имеют значения; так, по крайней мере, он ей говорил – а она верила…
Даже когда обнаруживались весьма пикантные детали в ее прошлом, он их воспринимал как должное. Конечно, когда он застал ее с Хэдли, он не мог скрыть своей ярости, но это была ревность, и только – и он с готовностью принял ее объяснения, включая и признание, что она ему лгала.
К горлу подкатил ком, Элис закрыла лицо руками. В голове звучали слова, которые губы не решались произнести. Господи, неужели Джулию убил Кейрон?
Нет, нет, не может быть! Но пришла еще более страшная догадка: выходит, Кейрон всегда знал, кто она такая, что она сделала? А если так, то что он задумал по отношению к ней?
Жена в суде не может свидетельствовать против своего мужа. Может быть, то, что она приняла за его любовь, было для него просто средством самозащиты? А может быть, он просто постарается потихоньку отделаться от нее? Он уже совершил одно убийство; почему не добавить другое – два раза его все равно не повесят! А оставлять в живых свидетельницу его преступления – слишком рискованно.
Элис была потрясена. Нет, это слишком ужасно, слишком неправдоподобно. Все это – роковые совпадения, их можно объяснить. Кейрон – ее муж. Он любит ее. Она верит ему, они связаны самой интимной связью. Как она может подумать о нем такое?
Элис больше всего захотелось обратно, в дом, в ту комнату, где ей было так хорошо с Кейроном. Она там все обдумает снова – и избавится от того едкого тумана подозрений, который окутывал и разъедал ее сейчас.
Она бросилась бежать по дорожке. Но что это? Теперь перед ней была не одна, а восемь одинаковых дорожек, каждая закручивающаяся в спираль и каждая предлагавшая себя в качестве верного и надежного пути к выходу. Какая же она глупая: забыла отметить, по какой дорожке пришла сюда! Пытаясь справиться с охватившим ее паническим ужасом, она посмотрела на солнце, надеясь, что оно подскажет верный путь. Бесполезно: был почти полдень, лучи падали почти отвесно.
Она бросилась по первой попавшейся дорожке, надеясь сориентироваться по тому выступающему сучку, о который чуть не порвала полу своего платья. Где она, эта ветка? Она сделала, наверное, два круга, не нашла сучка и вернулась к центру, повторила эту попытку во второй, третий… пятый раз – тщетно! Знакомая примета исчезла.
Потерялась! Вот он, лабиринт и загадка Кейрона – чем больше пытаешься разобраться, тем больше запутываешься!
Повинуясь больше инстинкту, нежели разуму, Элис как затравленный зверек, метнулась в один из туннелей, показавшийся ей знакомым; но нет, спираль дорожки закручивалась слишком круто, даже голова закружилась. Теперь ветви пугали ее как кошмарные образы на картине какого-то сумасшедшего художника. Поворот, еще поворот, туннель только сужается.
Ей стало страшно. Она отчаянно глотала воздух, чтобы избавиться от удушья. Но вот стены туннеля расступились – она вышла на какую-то полянку. Можно отдохнуть, отдышаться, снова все обдумать. Измученная, без сил, она прислонилась к кроне дерева. Да, она ощутила себя затравленным зверем. Но кто охотник – Кейрон или она сама со своими мыслями? Она не знала ответа на этот вопрос.
– Элис?
Ее взгляд застыл. Это был голос Кейрона. Он где-то совсем близко от нее, там, за стенами лабиринта.
– Элис! Откликнись, что же мне – до вечера тебя искать?
Только секунду назад она пришла к твердому заключению: он, конечно, не имеет никакого отношения к гибели Джулии. Но теперь, когда его голос послышался так близко, так неожиданно, подозрения всплыли снова. Сердце стучало как бешеное, голова страшно разболелась. Почему он вернулся так быстро? За добычей, которая, не дай Бог, ускользнет?
Элис не знала, где она, но Кейрон-то наверняка знает все закоулки лабиринта. Ни спрятаться, ни убежать. А может быть, все-таки попробовать? Пока он будет ее здесь искать, она уже будет на свободе! Хотя еще опаснее встретить его здесь, в тени деревьев, один на один…
Ох, вернуть хотя бы толику ее прежней веры в него! Он же ее муж – она должна ему доверять! Тогда почему она молчит? Элис открыла рот, но не могла издать ни звука. Страх лишил ее дара речи.
Время растягивалось и сжималось как крона шумевших над ней деревьев, мрак лабиринта полностью соответствовал состоянию ее мыслей. Элис без сил опустилась на землю.
– Элис! Я знаю этот лабиринт. Если ты меня слышишь, откликнись! Я тебя найду и выведу!
Тембр голоса Кейрона был такой знакомый, но плотные заросли искажали представление о расстоянии и направлении звука.
Где он? Единственное, что она могла сказать с уверенностью, это то, что источник звука стал ближе. Она лихорадочно осмотрела заросли в поисках убежища – бесполезно; что стоять на месте, что двигаться – все равно можно наткнуться на Кейрона, в любой момент.
Элис чувствовала себя как парализованная. В отчаянии она прижималась к стволам деревьев, как будто они могли защитить ее.
– Элис, дорогая! – Теперь в голосе Кейрона слышалось раздражение, и это только увеличивало ее страх. Как это понять: ему просто надоело искать или надоело искать жену, которая слишком много знает?
Не было ли раньше подозрительных черт в его поведении? Может быть, она была просто слишком ослеплена своей любовью и ничего не замечала? Элис снова закрыла глаза, почувствовала горько-соленый вкус слез на губах. Сзади зашуршала листва, и она в ужасе обернулась.
– Дорогая! Ты почему не отвечала? Ведь наверняка ты меня слышала! А я тебя ищу, ищу!
Элис какими-то пустыми глазами разглядывала его. Она ожидала увидеть в его лице угрозу, но нет, оно выражало только чувство облегчения и глубокого обожания. Он увидел ее испуг, ее слезы.
– Ну, ну. Все хорошо. Я с тобой. Не надо плакать.
Кейрон притянул ее к себе, потом слегка отстранил: Господи, да она вся дрожит, как мокрый котенок!
– Ты испугалась? Прости, я и не подумал, что ты можешь зайти в этот дурацкий лабиринт. Ты не первая, кого он доводит до слез. Скажу, чтобы его завтра же срезали.
– Нет, – неуверенно ответила она. – Все в порядке. Я думала, тебя еще нет.
– Мне удалось найти Лайли. Все получилось быстрее, чем я ожидал. Это Уильям догадался, что ты сюда пошла. Ну, слава Богу! Так вот: только-только найдешь себе жену, а она исчезает неизвестно куда! Ну теперь никуда от меня не денешься…
Кейрон покрепче прижал Элис к себе, поглаживая ее по голове и покрывая поцелуями лоб и виски.
Она не могла сама объяснить себе, как это произошло, но все ее страхи растаяли в тепле объятий Кейрона. Она почувствована себя вновь в безопасности, она уже вновь полностью доверяла ему. Если бы он был тем чудовищем, образ которого она придумала себе, разве мог бы он так нежно ее держать, так ласково говорить?
– Успокойся, моя родная, – прошептал он. – Никто тебя не обидит. Я с тобой. Пойдем домой.
Элис обхватила его за шею, как утопающая – своего спасителя. Его прикосновение – это все, что ей было нужно. Она поклялась себе больше никогда его ни в чем не подозревать.
