Текст книги "Сосны. Заплутавшие"

Автор книги: Блейк Крауч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Тереза вытерла глаза.

– Да.

– И последнее, – сказала Пэм. – Вы открывались Итану насчет того, что происходило до его появления? Насчет вашей, э‑э… жизненной ситуации, я имею в виду.

– Конечно, нет. Прошло всего две недели.

– Почему же вы не открылись?

– А смысл?

– Разве вы не думаете, что ваш муж заслуживает права знать?

– Это просто причинило бы ему боль.

– Ваш сын может ему рассказать.

– Бен не расскажет. Мы с ним уже побеседовали об этом.

– Когда вы были тут в прошлый раз, вы определили свою депрессию по шкале от одного до десяти баллов на семь. А как сегодня? Вы чувствуете себя лучше, хуже или точно так же?

– Так же.

Пэм открыла ящик стола и вытащила маленький белый пузырек, в котором постукивали таблетки.

– Вы принимали лекарства?

– Да, – солгала Тереза.

Пэм поставила пузырек на стол.

– По одной на ночь, как и раньше. Вам хватит их до следующего приема.

Тереза села, чувствуя себя так, как всегда по окончании этих сеансов, – эмоционально выпотрошенной.

– Могу я кое о чем спросить? – осведомилась она.

– Конечно.

– Полагаю, вы много разговариваете с людьми. Выслушиваете рассказы об их личных страхах. Будет ли это место когда-нибудь ощущаться домом?

– Не знаю, – сказала Пэм и встала. – Это полностью зависит от вас.

Глава 05

Морг находился в подвальном этаже больницы, отделенный от нее парой дверей без окон, в дальнем конце восточного крыла.

Люди Пилчера прибыли туда с телом раньше Итана; они стояли возле входа, одетые в джинсы и фланелевые рубашки. Тот из двоих, что повыше, мужчина с нордическими чертами лица – глава охраны Пилчера, – явно был расстроен.

– Спасибо, что привезли ее, – сказал Итан, пройдя мимо этих двоих и открыв плечом дверь. – Ждать вам необязательно.

– Нам велено подождать, – ответил блондин.

Бёрк закрыл за собой дверь.

В морге пахло моргом. Антисептик не полностью прятал въевшийся мускус смерти.

Сильно перепачканный пол, выложенный белой плиткой, имел легкий наклон в сторону большого дренажа в центре комнаты.

Алисса лежала голая на столе для аутопсии из нержавейки.

За столом была раковина, которая подтекала, и звук капающей воды эхом отдавался от стен.

Итан лишь один раз побывал в этом морге. Тогда ему здесь не понравилось, и сейчас, когда здесь находился труп, он счел это заведение еще менее очаровательным. Тут не было ни окон, ни другого источника света, не считая лампы для осмотра. Если встать у стола для аутопсии, обнаружишь, что все остальное теряется в темноте.

Поверх «кап-кап-кап» раздавался гул холодильной камеры морга с выдвижными ящиками – шесть таких ящиков располагались в стене рядом с раковиной.

По правде говоря, Итан не знал, что делать. Он вовсе не был коронером. Но Пилчер настаивал на том, чтобы он осмотрел тело и написал рапорт.

Бёрк положил свою стетсоновскую шляпу на весы для взвешивания органов над раковиной. Потом взялся за лампу.

В резком свете раны выглядели чистыми. Аккуратными. Безупречными. Никаких лоскутов кожи. Просто десятки, десятки черных окон в опустошение.

Кожа женщины была цвета крема от ожогов.

Итан переходил от одного органа к другому, изучая колотые раны.

Теперь, когда женщина лежала мертвая на столе под жестоким беспристрастным светом, стало труднее думать о ней как об Алиссе.

Итан приподнял ее левую руку, поднес к свету и внимательно рассмотрел. Под ногтями была грязь. Или кровь. Он вообразил, как руки ее отчаянно зажимают свежие раны, борясь с потоком крови, которая должна была из нее хлестать. Так почему же, если не считать дубовых листьев в волосах, она была чистой? Без потеков и пятен крови на коже? И на дороге, где он ее нашел, тоже не видно было крови. Ее явно убили где-то в другом месте, а после доставили туда. Почему из нее выпустили кровь? Чтобы перевезти, не оставив следов? Или с более зловещими намерениями?

Итан внимательно осмотрел другую руку.

Потом – ноги.

Ему не хотелось этого делать, но он коротко посветил ей между ногами.

Никаких синяков и повреждений, которые сказали бы его не натренированному взгляду, что могло иметь место изнасилование.

Поскольку он невольно обращался с телом осторожно, только с третьего раза ему удалось ее перевернуть.

Ее руки стукнули по металлическому столу.

Итан смахнул кусочки гравия и земли с ее спины. На задней части левой ноги была свежая рана, поверх шрама, оставшегося после разреза. Он догадался, что разрез сделали, чтобы вытащить микрочип.

Отодвинув лампу, Итан опустился на стальной регулируемый табурет.

От того, как она лежала, брошенная поперек холодного стола, выставленная на обозрение, униженная, что-то вспыхнуло в нем.

Итан сидел в темноте, гадая, не сделала ли это и вправду Кейт.

Спустя некоторое время Бёрк встал и подошел к дверям. Когда он появился в коридоре, люди Пилчера перестали разговаривать. Посмотрев на высокого блондина, Итан спросил:

– Могу я побеседовать с вами минутку?

– Здесь?

– Да.

Итан придержал дверь, и этот человек вошел в морг.

– Как вас зовут? – спросил Итан.

– Алан.

Бёрк показал на табурет.

– Присядьте.

– В чем дело?

– Я задам вам несколько вопросов.

Алан с сомнением посмотрел на него.

– Мне велели привезти ее сюда и поместить в холодильную камеру, когда вы закончите.

– Что ж, я еще не закончил.

– Никто ничего не говорил насчет того, чтобы отвечать на ваши вопросы.

– Перестаньте хорохориться и сядьте.

Алан не шевельнулся. Он был на добрых четыре дюйма выше Итана, косая сажень в плечах. Итан почувствовал, что невольно начинает готовиться к драке: сердце застучало чаще, надвигался боевой экстаз. Он не хотел бросаться первым, но, если он не сделает неожиданный ход, если не уложит Алана в первые несколько секунд, вероятность одолеть этого парня, сложенного как древнескандинавский бог, будет ничтожно мала.

Итан опустил подбородок на дюйм. За полсекунды до того, как он взорвался бы, оттолкнувшись пятками и ударив этого человека лбом в лицо, Алан повернулся и взял табурет, как было велено.

– Я и не хорохорился, – сказал Алан.

– Дэвид Пилчер, ваш босс, дал мне неограниченный доступ и неограниченные возможности, лишь бы я выяснил, кто это сделал. Вы же хотите, чтобы я это выяснил, не так ли?

– Конечно, хочу.

– Вы были знакомы с Алиссой?

– Да. Нас в горе всего сто шестьдесят человек.

– Итак, это тесно сплоченная группа?

– Очень сплоченная.

– Вы были в курсе того, чем занималась Алисса в Соснах?

– Угу.

– Значит, вы были с нею близки?

Алан уставился на тело на столе. Мускулы на его челюсти затрепетали – ярость, печаль.

– Раньше вы находились с ней в тесной связи, Алан?

– Вы знаете, что бывает, когда сто шестьдесят человек живут бок о бок, понимая, что только они и остались от всего человечества?

– Все друг друга трахают?

– Вот именно. Мы в той горе – семья. Мы и раньше теряли своих. По большей части Кочевников, которые не возвращались. Нарывались на то, чтобы их сожрали. Но такого, как сейчас, никогда еще не случалось.

– Все потрясены?

– Еще как. Вы же знаете, что только поэтому Пилчер позволил вам этим заниматься? Он отстранил нас всех от расследования ее смерти.

– Чтобы избежать возмездия.

Едва уловимая, яростная улыбка тронула уголок рта Алана.

– Вы хоть представляете, какую резню я могу учинить в этом городе с отрядом из десяти вооруженных мужчин?

– Вы ведь понимаете, что не все в Заблудших Соснах виновны в ее смерти.

– Как я уже сказал, Пилчер не зря позволил вам заправлять шоу.

– Расскажите мне о задании Алиссы.

– Я знал, что она живет в городе. Но деталей вообще-то не знал.

– Когда вы виделись с ней в последний раз?

– Две ночи тому назад. Алисса иногда возвращалась в гору, чтобы там переночевать. Странное дело. Вы видели наши бараки?

– Думаю, да.

– Они без окон. Мы ютимся в маленьких, безликих, тесных комнатушках. В Соснах она получила в свое распоряжение целый дом, но скучала по ночевкам в своей комнате в горе. Подумать только! Учитывая то, кем она была, она могла бы жить, где угодно, делать все, что взбредет в голову… Но она выполняла свою долю работы. Она была одной из нас.

– Что вы имеете в виду – «учитывая то, кем она была»?

– А вы не знаете?

– Не знаю чего?

– Блин. Слушайте, не в моем положении об этом говорить.

– Что я упустил?

– Забейте, ладно?

Ладно. До поры до времени.

– Итак, где вы виделись с ней в последний раз? – снова спросил Итан.

– В столовой. Я заканчивал есть, когда она появилась. Взяла свой поднос и подошла.

– О чем вы с ней разговаривали?

Алан уставился в темноту, царившую за пределами света лампы. На короткий миг он как будто успокоился, словно воспоминания доставляли ему удовольствие.

– Да ни о чем глубоком. Ни о чем запоминающемся. Просто о том, как прошел день. Мы оба штудировали одну и ту же книгу и говорили о том, какое она покамест производит на нас впечатление. И еще о всяких других вещах, просто это мне запомнилось ярче остального. Она всегда была моим другом и иногда – любовницей. Нам всегда было друг с другом легко, и я не знал, что в последний раз вижу ее живой.

– Вы не обсуждали ее работу в городе?

– Кажется, я спросил, как продвигается задание. И она сказала что-то вроде: «Скоро все закончится».

– Как вы думаете, что она имела в виду?

– Не знаю.

– И это было все?

– И это было все.

– Почему Пилчер попросил именно вас перевезти ее тело? Это было слегка бесчувственно, учитывая…

– Я сам попросился на это задание.

– О.

Итан с раздражением понял, что ему начинает нравиться Алан. Бёрк воевал вместе с такими мужчинами, как он, и узнавал эту жесткую вежливость. Бесстрашие и верность, подкрепленные потрясающей физической силой.

– Есть еще какие-нибудь вопросы, Итан?

– Нет.

– Найдите тех, кто это сделал.

– Найду.

– И задайте им жару.

– Хотите, я помогу убрать ее в ящик?

– Нет, я сам позабочусь об этом. Но сперва мне бы хотелось немного с нею посидеть.

– Конечно.

Итан схватил с весов свою шляпу.

У дверей он остановился и оглянулся. Алан пододвинул табурет ближе к столу для аутопсии и потянулся к руке Алиссы.

Глава 06

Тереза сидела на переднем крыльце, ожидая мужа. Листья осины во дворе трепетали и шуршали, и свет, проникающий сквозь ветви, размазывал дрожащие тени по газону из «астротэфа»[11]11
  «Астротэф» – фирменное название искусственного травяного покрытия, обычно применяется на спортивных площадках.


[Закрыть] («зеленее, чем трава!»).

Она заметила Итана, который шел по Шестой улице – медленнее обычного. У него была странная походка, и он припадал на правую ногу. Вот он свернул с тротуара и двинулся по выложенной камнями дорожке. Тереза поняла, что ему больно идти, но при виде жены он спрятал напряжение под широкой улыбкой.

– Тебе больно, – сказала она.

– Пустяки.

Тереза встала и сошла по ступенькам на траву, которая уже была прохладной под обутыми в сандалии ногами. Протянув руку, дотронулась до бледно-лилового синяка на левой стороне его лица.

Итан вздрогнул.

– Тебя кто-то ударил?

– Нет, всё в полном порядке.

– Что случилось?

– Я разбил машину.

– Когда?

– Вчера ночью. Невелика беда.

– Ты был в больнице?

– Я в полном порядке.

– Ты не проверился?

– Тереза…

– Что случилось?

– Кролик или кто-то типа кролика выскочил перед машиной. Я свернул, чтобы его не сбить. И перевернулся.

– Ты перевернулся?

– Я в порядке.

– Мы немедленно отправляемся в больницу.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Я не поеду в больницу. Брось об этом толковать. Ты выглядишь изумительно. Есть повод?

– А что, должен быть повод, чтобы выглядеть изумительно?

– Ты знаешь, о чем я.

– Ты забыл.

– Очень даже может быть. У меня была сумасшедшая парочка дней. О чем же я забыл?

– Мы обедаем у Фишеров.

– В смысле – этим вечером?

– Через пятнадцать минут.

На мгновение Терезе показалось, что Итан может сказать: они никуда не пойдут, они просто отменят этот поход в гости. Мог ли он так поступить? Было ли это в его власти?

– Хорошо. Дай мне вылезти из этой поганой одежды, и через пять минут я спущусь.

* * *

Тереза разговорилась с миссис Фишер две недели назад на субботнем утреннем фермерском рынке – дружелюбный обмен репликами после того, как обе они потянулись за одним и тем же огурцом.

Потом на прошлой неделе у Бёрков однажды вечером зазвонил телефон. Женщина на другом конце провода представилась как Меган Фишер. Она хотела пригласить Итана и Терезу на обед в следующий четверг. Смогут ли они прийти?

Конечно, Тереза знала, что Меган не проснулась с утра со жгучим желанием обзавестись новыми друзьями. Она получила по почте письмо с предложением связаться с Бёрками. Тереза тоже получала свою долю подобных писем и полагала, что с определенной стороны это имело смысл. Учитывая запрет, наложенный на настоящие человеческие контакты, она никогда не взяла бы на себя смелость по собственной инициативе устраивать встречи с соседями. Все это было слишком напряженно и странно.

Было настолько легче просто исчезнуть в своем личном мирке.

* * *

Тереза и Итан шли посередине улицы, держась за руки. В правой руке Тереза сжимала ковригу хлеба, все еще теплую, прямо из печи.

Бен остался дома, и было такое ощущение, что они с Итаном улизнули на ночное свидание.

В переулке водворилась сочная вечерняя прохлада.

Они слегка опаздывали, было уже несколько минут восьмого. «Ужин с Гектором» начался, и бархатная красота его пианино кралась из каждого открытого окна.

– Ты помнишь, чем занимается мистер Фишер? – спросила Тереза.

– Он юрист. Его жена – учительница. Учительница Бена.

Конечно, Тереза знала, что она учительница Бена, но хотела, чтобы об этом упомянул Итан. Школа была странным местом. Образование в Заплутавших Соснах являлось обязательным в возрасте от четырех до пятнадцати лет, а учебный план оставался загадкой. Тереза понятия не имела, что изучает ее сын. Детям никогда не задавали домашнего задания, и им было запрещено обсуждать с кем бы то ни было, что именно они проходят, – в том числе со своими родителями. Бен никогда ничем таким не делился, и Тереза слишком хорошо понимала ситуацию, чтобы допытываться. Единственный раз, когда им разрешалось заглянуть в окно, ведущее в школьный мир, – это игра в честь завершения учебного года. Она происходила в июне, и в Соснах этот праздник соперничал с Рождеством и Днем Благодарения.

Три года назад объектом «красного дня» стал родитель, который силой прорвался в школу. Тереза гадала, как много известно Итану.

– И какой отраслью закона занимается мистер Фишер?

Тереза знала, что это глупый вопрос. По всей вероятности, мистер Фишер сидел в тихом офисе, в который редко кто-нибудь заходил и звонил, – в точности как и она сама.

– Не знаю наверняка, – ответил Итан. – Нам придется внести этот вопрос в список вещей, о которых стоит поговорить.

Он сжал ее руку. В голосе мужа Тереза услышала сарказм. Никто больше не уловил бы его, но для нее сарказм был жгучим. Она подняла на Итана глаза, улыбнулась. В его глазах было нечто понимающее, объединяющее их. Близость благодаря непроизнесенной шутке. Со времени возвращения Итана Тереза еще ни разу не чувствовала себя к нему настолько близкой.

Она могла вообразить целую жизнь, проведенную в попытках создать такие краткие вспышки связи между людьми.

* * *

Фишеры жили в уютном доме на северной окраине города.

Меган Фишер отворила дверь прежде, чем Итан успел постучать. Ей было лет двадцать пять, и она выглядела очень хорошенькой в белом платье с кружевом по подолу. Коричневая повязка, удерживавшая ее волосы, была того же цвета, что и ее загорелые веснушчатые плечи.

Улыбка ее напомнила Терезе улыбку кинозвезды – зубастая, широкая и, если слишком пристально всматриваться, не совсем настоящая.

– Добро пожаловать в наш дом, Тереза и Итан! Мы просто в восторге, что вы смогли к нам выбраться!

– Спасибо за приглашение, – сказал Бёрк.

Тереза преподнесла хлеб, завернутый в ткань. Меган неодобрительно склонила голову к плечу.

– Ну я же говорила, чтобы вы ничего не приносили!

И все-таки приняла хлеб.

– Ой, он еще теплый!

– Только что из печи.

– Пожалуйста, заходите.

Тереза сдернула с головы Итана ковбойскую шляпу.

– Я могу ее взять, – сказала Меган.

Дом пах ужином, а ужин пах хорошо. Жар, исходящий из кухни, доносил с собой запах цыпленка, жарящегося с чесноком и картофелем.

Брэд Фишер в столовой заканчивал последние приготовления у стола со свечами, тщательно сервированного на четверых.

Он вышел в прихожую с улыбкой и протянутой рукой. На два или три года старше жены и, как показалось Терезе, все еще в рабочем костюме. Черные ботинки с декоративными дырочками, серые слаксы, рубашка из белой оксфордской ткани, с закатанными выше локтей рукавами. У него был вид молодого юриста, от которого веяло жестким, агрессивным интеллектом.

Итан потряс его руку.

– Шериф, как замечательно, что вы посетили мой дом.

– Замечательно быть здесь.

– Здравствуйте, миссис Бёрк.

– Пожалуйста, зовите меня Тереза.

Меган сказала:

– Мне нужно закончить пару дел, прежде чем мы сядем. Тереза, не хотите помочь мне на кухне? А парни могут насладиться пивом на заднем крыльце.

* * *

Тереза вымыла пакет зелени для салата. В окно над раковиной она видела на фоне травы Итана и Брэда со стаканами виски. Трудно было сказать, в самом ли деле они разговаривают. Двор был огорожен забором, а сразу же за участком взмывал на тысячу футов утес, сложенный из множества постепенно уменьшающихся, утыканных соснами уступов.

– У вас красивый дом, Меган, – сказала Тереза.

– Спасибо. Вы слишком добры.

– Я знаю, в этом году вы учите моего сына…

Тереза не собиралась этого говорить, слова просто вырвались сами собой. Момент мог бы стать неловким, но Меган любезно отозвалась:

– Да, так и есть. Бен – замечательный мальчик. Один из лучших моих учеников.

И больше ничего не сказала.

Беседа продвигалась урывками.

Тереза нарезала теплую свеклу синевато-багровыми кружками.

– Куда это положить? – спросила она.

– Сюда будет в самый раз.

Меган протянула деревянное блюдо, и Тереза зачерпнула две пригоршни. Она подумала, что свекла пахнет землей, и это был странно приятный запах.

– Вы работаете в недвижимости, так? – спросила Меган.

– Да.

– Я видела вас через переднее окно – вы сидели за тем столом… – Меган доверительно подалась к Терезе. – Брэд и я пытаемся… если вы понимаете, что я имею в виду.

– В самом деле?

– Если нам повезет и мистер Аист доставит нам особенную посылку, мы будем искать на рынке недвижимости жилье попросторней. Может, придем повидаться с вами. Давайте вы будете нашим агентом? Покажете нам некоторые из лучших предложений, какие имеются в Соснах.

– Мне бы очень хотелось помочь, – сказала Тереза.

Она все еще не могла стряхнуть осознание того, как это странно: она стоит на кухне Меган, как будто все в полном порядке. Меган появилась в городе всего пару лет тому назад, и интеграция ее была катастрофической. Она совершила две попытки побега. Пыталась выцарапать глаза прежнему шерифу. Тереза все еще помнила, как однажды днем сидела за своим столом и видела через окно, как Меган средь бела дня вырвалась на середину Главной улицы, вопя во все горло: «Какого хрена не так с этим местом? Какого хрена не так с этим местом? Вы все ненастоящие!»

Тереза ожидала, что той же ночью назначат «красный день», но телефоны не зазвонили.

Меган исчезла. А три месяца спустя Тереза снова увидела ее в городе – женщина шла по тротуару с абсолютно мирным видом. Вскоре она стала преподавать в школе. Потом вышла замуж за Брэда. Меган играла важную роль в последующих «красных днях». Даже вышла в круг с монтировкой и нанесла удар умирающему беглецу.

Теперь они вдвоем занимались готовкой, в то время как их мужья пили на улице виски.

Тереза отмывала с рук багровые пятна, а в голове ее крутился вопрос: «Как в конце концов они сломали тебя?»

* * *

Итан, прихлебывая виски, пристально смотрел вверх, на утес. Виски был превосходным – односолодовый шотландский. Если не считать ужасного на вкус пива, всегда имеющегося в «Биргартене», в городе, как правило, нельзя было купить выпивку. Итан полагал, что понимает ход мыслей Пилчера – жизнь в Заплутавших Соснах была достаточно напряженной, и наличие винного магазина вполне могло быстро превратить Сосны в город алкашей. Но время от времени Пилчер пускал в оборот несколько бутылок хорошего спиртного, которые появлялись в бакалейном магазине. В ресторанах наливали дорогую выпивку. А когда в городе наступал период воздержания, люди гнали самогон.

– Нормальный скотч, Итан?

– Отличный. Спасибо.

Брэд Фишер.

Лишь за последнюю неделю Итан второй раз прочел его дело.

Родился в Сакраменто.

Выпускник юридического факультета Гарварда.

Главный юрисконсульт для открывающих собственное дело в Пало-Альто.

Брэд путешествовал по Айдахо – он отправился в двухнедельную летнюю поездку со своей невестой и остановился на ночь в Заплутавших Соснах. В отчете не говорилось точно, организовал ли им Пилчер такое же столкновение, какое устроил Итану и многим другим.

Как и все остальные в Соснах, Фишеры проснулись восемнадцать сотен лет спустя в этом городе – красивой тюрьме.

Два месяца спустя после своего появления здесь первая миссис Фишер взобралась на один из утесов на северном конце города и прыгнула навстречу смерти, поджидавшей ее в пятистах футах внизу.

Это потрясло Брэда, но в остальном его интеграция прошла гладко. Никаких попыток побега. Никакого неустойчивого поведения. В личном деле этого человека был только один доклад наблюдателя. Пара внешних камер запечатлела его на прогулке позже санкционированного времени в ночь после ссоры с Меган. Отчету в конечном итоге был присвоен рейтинг НПА (неподозрительная активность), и Брэд никогда больше не привлекал к себе пристального внимания.

– Как вам новая работа? – спросил Брэд.

– Не жалуюсь. В конце концов начинаю приспосабливаться. Расскажите о своей юридической конторе.

– О, ничего особенного. Просто я и моя секретарша. Я называю это «дверной практикой». Я управляюсь со всеми, кто входит в дверь.

«Можно подумать, что кто-нибудь когда-нибудь входит в твою дверь».

Они стояли в полутьме в тени утеса и пили.

Спустя некоторое время Брэд сказал:

– Иногда я вижу на уступах вон тех утесов снежных баранов.

– Да? Никогда ни одного не видел.

Две минуты длилось молчание, потом Итан отпустил замечание о саде Фишеров.

Пунктуация молчания не была полностью неловкой.

Итан начинал понимать, что в Заплутавших Соснах эти периоды взаимного молчания был нормальными, ожидаемыми, неизбежными. Некоторые люди по натуре лучше умели поддерживать поверхностную беседу, чем остальные. Лучше придерживались правил, избегая запрещенных тем. Перед тем, как заговорить, было куда больше раздумий. Как будто они жили в моралистском романе восемнадцатого века. Итан встречался с одним-двумя жителями, которые могли быстро и, по-видимому, без усилий нырнуть в глубокий колодец одобряемого предмета разговора. Но в целом беседы в Соснах разворачивались неспешным, почти нудным темпом, и ритм их был явно чужд прежнему миру.

Прошло некоторое время с тех пор, как Итан в последний раз пил спиртное, и он уже чувствовал легкое головокружение. Внезапное отдаление от момента, который его беспокоил. Он поставил стакан скотча на изгородь и понадеялся, что пройдет не слишком много времени, прежде чем жены позовут их к столу.

* * *

Обед был почти милым.

Они поддерживали ничего не значащую беседу, и разговор замирал всего несколько раз. И даже тогда молчание не было тягостным, разбавляемое позвякиванием серебряных столовых приборов и фортепианной музыкой Гектора Гайтера, доносящейся из лампового радиоприемника.

Итан был практически уверен, что уже видел эту комнату на одном из мониторов Пилчера. Если он не ошибался, камера была вмонтирована в штукатурку в углу потолка над кухонным буфетом.

Он знал наверняка, что когда собираются трое или больше человек, спецы Пилчера по надзору уделяют наблюдению за таким сборищем особое внимание.

В этот самый миг за ними наблюдали.

* * *

После десерта они играли в «монополию». Настольные игры были очень популярны на званых обедах: они имели четкие правила и позволяли людям смеяться, шутить и общаться с большей непосредственностью, деля чувство цели и соперничества.

Мужчины против женщин.

Тереза и Меган вскоре захватили Парк-плейс и Променад.

Итан и Брэд сосредоточились на инфраструктуре – железных дорогах, коммунальных службах, водопроводных станциях.

Около девяти тридцати Итан положил крошечный металлический башмачок на Променад.

Засим последовало банкротство.

* * *

Бёрки помахали Фишерам с подъездной дорожки – молодая пара стояла рука об руку на освещенном переднем крыльце. Хозяева и гости перекрикивались, сообщая о том, как им было весело, обещая скоро снова собраться вместе.

Тереза и Итан отправились домой.

На улице не было никого, кроме них двоих.

Сверчок стрекотал из динамика, спрятанного в кустах, мимо которых они прошли, и Итан поймал себя на том, что притворяется, будто сверчок настоящий. Будто все это настоящее.

Тереза потерла локти.

– Хочешь, дам тебе свою куртку? – спросил Итан.

– Я в порядке.

– Милая супружеская пара, – сказал Бёрк.

– Пожалуйста, никогда так со мной не поступай, дорогой.

– Не поступать как?

Она снизу вверх взглянула на Итана в темноте.

– Ты знаешь.

– Не знаю.

– Поверхностная беседа. Заполнение тишины всякой чепухой. Я занимаюсь этим каждый божий день и буду продолжать делать то, что мне велят. Но я не могу заниматься этим с тобой, такого я не вынесу.

Итан мысленно вздрогнул. Гадая, есть ли поблизости микрофон, который улавливает эту беседу. Судя по его ограниченному опыту в горе и изучению отчетов наблюдателей, он знал, что услышат ли беседу, ведущуюся на улице, или не услышат – вопрос везения. Даже если их разговор записывался, не похоже, чтобы Тереза открыто нарушала какое-то правило. Но она подступила опасно близко к сумрачной территории. Она признавала странность ситуации и выражала вслух неудовлетворение тем, как тут обстоят дела. По крайней мере, последний обмен репликами тянул на рапорт.

– Веди себя осторожнее, – сказал Итан почти шепотом.

Тереза выпустила его руку и остановилась посредине улицы, уставившись на него глазами, на которые начали наворачиваться слезы.

– Рядом с кем? – спросила она. – Рядом с тобой?

* * *

Посреди ночи телефон Итана зазвонил.

Он спустился по лестнице и взял трубку.

– Простите, что так звоню поздно, – сказал Пилчер.

– Да ничего. Всё в порядке?

– Нынче вечером я перемолвился словцом с Аланом. Он сказал, что вы с ним были сегодня в морге.

– Да, он был весьма услужлив.

– Это нелегко, – сказал Пилчер. Голос его стал хриплым, будто он начал плакать. – Итан, вы должны кое о чем узнать.