Текст книги "Ищейки(СИ)"

Автор книги: Bianco Sol

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Я не могу привлечь к себе внимание магистрата, Кат. Я-то выживу, меня все еще никто не тронет, а пацана сожрут, ты прекрасно это понимаешь. Поэтому, я прошу тебя, не молчи. Если ты что-то знаешь, что поможет мне разгадать эту загадку, я буду очень тебе благодарен.

– Йон, – она оборвала его речь. – Эрл Ойзо никогда не прикасался ни к кому в этом доме. Немного чиновников в этой стране, о ком я могу такое сказать.

Йон помолчал, кивнул и тяжело поднялся. Ноги затекли.

– Но письма я все же оставлю у тебя. Попробуй узнать, кому они принадлежат.

Он повернулся и направился к двери, надеясь не споткнуться о разбросанные по полу шелковые подушки.

Она остановила его, когда он коснулся створки двери.

– Обернись! – голос был злой и отчаянный.

Йон, помедлив, послушался приказа.

Катриона сидела на низком диванчике и бархат сброшенного платья стекал на пол. Сочетание огня и тьмы обрисовывало идеальное тело обнаженной женщины.

– Неужели здесь нет ничего, чтобы остаться?

Это тоже было частью игры. Двадцать лет, что они друг друга знали. Исключением был лишь тот год, который он провел здесь, в маленькой каморке в подвале, в состоянии более животном, чем человеческом.

– Прости...

– Восемь лет прошло, восемь! Ты уже не можешь ей изменить!

– Прости.

– Ты так ее любил?

– И всегда буду.

Он отвернулся и снова взялся за ручку двери.

– Эрл Ойзо никогда не прикасался ни к кому в этом доме! Но он приходил ко мне, три года назад. Приходил, чтобы попросить принять его сына. И заплатил мне три тысячи лян полновесным золотом, как будто мы были персонажами древней пьесы.

Йон молчал, ждал продолжения.

– Я приняла его сына лично, как и просил эрл. Но он не смог. А в этом королевстве очень мало мужчин, которые бы не хотели меня. Которые бы испытывали отвращение ко мне. И, поверь, Йон, я не желала бы знать причину этого отвращения. У меня тоже есть пределы.

Йон кивнул в благодарность, открыл дверь и вышел.

Глава 3. Ночная жизнь

В каморку к Эреху он вернулся уже поздним вечером. Сначала долго бродил по улицам, выветривая аромат благовоний Красной улицы и душевное волнение, потом, обнаружив себя аж у Северных ворот, пешком добирался домой, чтобы переодеться в гражданское. Одним словом, когда Йон подошел к Синему кварталу, небо над головой уже окрасилось в густые цвета ставень на окрестных домах.

Эреха он обнаружил в его подземелье, за столом, в окружении крепости из справочников, разваливающихся тетрадей, каких-то пробирок с ретортами и дешёвой коптилки, притворявшейся лампой. Пробирки все были как одна с отбитыми краями, так что не составляло труда догадаться, где нищий бывший студент их наскреб – повытаскивал из мусорных баков вокруг своего же госпиталя.

– Ну, разобрался, что там такое было, в свертке? – с порога поинтересовался Йон.

– Подождите, – неразборчиво пробубнил Эрех, не отрывая покрасневших глаз от плошки, в которую что-то капало из хитрой стеклянной конструкции. – Еще минуточку.

Йон ухмыльнулся и принялся прогуливаться по импровизированной лаборатории, разглядывая интерьеры. В принципе, усилия, с которыми Эрех ее сооружал, заслуживали, как минимум, уважения. Чем-то это место напоминало лавку старьевщика, поскольку не обремененный деньгами парень стаскивал сюда все, что хоть отдаленно могло послужить его целям. В итоге, вместо книжных шкафов вокруг громоздились поставленные на бок винные ящики, заполненные книгами, отправленной в утиль битой медицинской посудой, банками и бутылками с какими-то жидкостями, порошками и анатомическими препаратами. Йон остановился перед укупоренной емкостью, где в желтой жиже плавали чьи-то легкие, поскреб пальцем пыльный стеклянный бок.

– Нашел! – радостно возвестил Эрех и взмахнул пробиркой, как гвардеец полковым знаменем.

– Ура, – согласился Рейке и подошел к столу. – Ну, что это за ерунда такая?

– Я не знаю, – не снижая градуса счастья ответил целитель.

Йон приподнял брови и пристально поглядел в восторженные серые глаза.

Эрех смутился.

– Вообще, это порошок белого мака, смешанный с порошком из семян дурмана побережного и с чем-то явно искусственного происхождения, что я не могу определить. Никогда такого не видел. Я три часа потратил, отделяя это от остальных составляющих. Единственное, что знаю – оно хорошо растворяется в горячей воде и эфире. В холодной воде просто выпадает в осадок и все.

– Дурман побережный – это черная дурь? – уточнил Йон и отобрал пробирку, на дно которой лениво оседали белые хлопья.

– Да.

– Интересно, – он покрутил пробирку перед светом коптилки, потом понюхал.

Сквозь типичную вонь кислятиной еле пробивался сладкий, не на что не похожий душок.

– Интересно...

Док подпрыгнул на стуле.

– Что – интересно?

– Ты был когда-нибудь в чумных домиках? – Йон на вопрос не ответил, всунул пробирку в докторскую лапку и повернулся к столу спиной, разглядывая красочную обложку анатомического атласа. Такой не меньше пятидесяти лян стоит.

В голове бешеными кроликами скакали мысли. В довесок к тому, что покойник вполне мог оказаться насильником и шантажистом, стоило прибавить еще и наркотики. Что ни день, то чудо. Йон заскрипел зубами.

– Я что, похож на идиота? – возмущенным баритоном отозвался Эрех.

– Ну, может, целительский долг заносил...В конце концов, был же ты в тюрьме, хоть по твоему виду и не скажешь, – усмехнулся Рейке.

– Не заносил, – целитель надулся. – И вообще, ненавижу чумных и всю эту... коммерцию.

Сказано было брезгливо, с омерзением в голосе.

– Это плохо. В жизни стоит интересоваться не только строением человеческого тела, – Йон не выдержал, стащил атлас с полки, тот послушно распахнулся на странице с изображением кровеносной системы. – Ты вообще знаешь, как организуется дело в таких заведениях?

Мелкий за его спиной покачал головой, потом спохватился, что Йон его не видит, и сказал вслух:

– Нет.

– Довольно просто. Существует два направления поиска клиентуры: дешевое и дорогое. Дешевое – это как раз черная дурь, ее легко сделать самостоятельно, достаточно собрать семена, смолоть с водой или там поджечь, и наступает счастье. Другое дело, что ей легко отравиться, разрушение тела наступает за погода, а чердак перекашивает так, что... – Йон вспомнил дождливый вечер в портовых доках Асталота, выпученные в эйфорическом бреду глаза и остро заточенный топор. Плечо от воспоминаний привычно заныло. – Одним словом, очевидной любовь к дури становится быстро, такое не спрячешь. Но, тем не менее, есть такие чумные домики для бедных, где их собирают по нескольку человек, усаживают в кружок, ставят посередине курильницу с тлеющими семенами, а все окна и щели затыкают мокрой кожей. Видел когда-нибудь, что в таких случаях бывает? Нет? Тебе очень повезло, мелкий.

Например, когда компашка из двенадцати моряков нанюхалась до групповой оргии, объектом которой стал малолетний бродяжка, отловленный ими на улице. Тогда Йон понял, что фраза "затрахать до смерти" может иметь вполне буквальное значение. Или группа уличных торговцев, которым привиделось, что на них нападают насекомые и лезут под кожу. Того единственного, кого нашли живым, пришлось привязать к тюремной койке ремнями, придурок все пытался проскрести себе голову при помощи вилки, чтобы освободить застрявших в голове тараканов. Остальные в этом деле преуспели гораздо больше.

– Я не знаю, пишут ли это в твоих книжках, док, но у дури есть одно странное качество – если нанюхаться ее в группе, то и бред будет один на всех. Странно, но с раствором так не бывает. Поэтому торговля дурью всегда рассчитана на бедняков, полляна с рыла, полгорсти семян, комнатка, которую можно закрыть снаружи, когда обкуренные начнут беситься, и по пять-семь потоков клиентов за ночь. Я даже видел умника, который соединил десяток таких комнаток одной трубой и пускал дым от общей курильни, экономист... Но с дури, как я уже сказал, быстро сходят с ума. С богатыми это не нужно. Богатые обычно готовы платить, а если у человека есть деньги, выгоднее тянуть их из него так долго, как только можно. И здесь нужны две вещи: чтобы клиент быстро привык и не мог без наркотика, и чтобы было за что эти деньги просить.

– Белый мак, – задумчиво произнес Эрех. – Вот почему. А я и не знал.

Йон кивнул, не отрывая взгляда от страницы с детальным изображением сердца в разрезе.

– Белый мак в этом деле идеален. Редкое, веками проверенное средство. Приучить к нему клиента можно за один раз, а жить на нем он будет не менее десяти лет. Растет только в предгорьях Северного хребта, везут его аж из Тилеи, да с недавних пор еще и в медицине используют, что, вроде как, гарантия качества.

Эрех буркнул что-то неразборчивое, Йон понимающе улыбнулся. Морфин, вещество, добываемое из порошка белого мака, недавнее открытие какого-то тилейского коновала, впервые поставило под вопрос необходимость кормить и содержать детей Наэмы при госпиталях. И даже если белый мак еще не научились выращивать вне полей под Северным хребтом, само открытие существенно снизило заработки целителей. Экономия она такая, ей только дай предлог, пусть и призрачный.

– Но есть еще одна особенность. Богатые любят экзотику. Курить один только мак им скучно, они разнообразия хотят. Отсюда и контрабанда коры боятского падуба, и синий пещерный гриб, и настойка на стручках степного бархата, и небеса знают, что еще. Вот это, док, настоящая сокровищница, неиссякаемый источник золотишка. Есть даже подпольные лаборатории, где все это мешают и выдумывают. Лет пятнадцать назад один придурок решил, что в мозгу человека есть какие-то вещества счастья и начал готовить экстракт, – Йон поморщился, вспомнив те невеселые полгода. – Фокус был в том, что мозг он вытаскивал из живого человека, предварительного напоенного настойкой пещерного гриба. Или повальное увлечение ушастыми лягушками, которых возили контрабандой с самого Эфеса, потому что они, якобы, выделяют какую-то очень веселящую слизь. Представь, что местная элита платила по сто лян за право разок облизать лягушачью задницу. Одним словом, зачем я тебе это рассказываю...

Йон вернул атлас на полку и обернулся.

– Вы хотите сказать, что вот это, – Эрех кивнул на пробирку, – очередная экспериментальная идея, так?

– Угу.

– То есть тул Ойзо, сын магистрата...– парнишка мысль не закончил, но выражение омерзения на его лице говорило само за себя. Он действительно ненавидел наркотики.

Интересно, почему? Что здесь причина, а что следствие?

– Богатенький сынок, что ты хочешь.

– Но... Но я не нашел никаких видимых следов приема наркотиков. Он был прекрасно развит, сильная мускулатура, жировая прослойка достаточная для человека, привычного к физическим упражнениям и хорошему питанию. В книгах это называют "мужественное тело". Классический образчик. Правда, есть первые признаки грядущего увеличения печени, но они встречаются у многих представителей высшего общества, предпочитающих вино воде, – растерянный Эрех заморгал. – Чумные же, прежде всего, теряют аппетит и интерес к выпивке.

– Значит, увлекся не так давно, делов-то, – Рейке хмыкнул, все же док был до безобразия наивен. – А до этого были другие увлечения. Кстати! Ты, когда его потрошил, не заметил ничего женственного на его мужественном теле?

– Вы о чем? – Эрих оторопел и часто-часто захлопал длинными ресницами.

Йон поглядел на крайне растерянное личико и его решительный ответ пошатнулся под тяжестью смутного сомнения.

– Гм... Судебные медики называют это излишним расширением заднего прохода под воздействием неестественных актов. А магистратские ищейки кличут таких мужчин устрицами.

Мелкий сначала не понял, заморгал чаще. Потом до него дошло.

Густая алая волна залила целительские щеки.

– Вы...В-вы... – только и проблеял Эрех, язык у него отнялся.

– Мальчик, ты ж врач! Откуда такое смущение? Э-э, да ты бабу-то голую хоть раз живьем видел? – Док покраснел еще больше, оттопыренные уши пламенели рубинами, прям хоть свечи зажигай. Йону стало одновременно смешно и совестно. – И зачем я спросил? Забудь про бабу. Может, тебе водички дать попить, ты же сейчас в обморок грохнешься.

– Н-нее... не надо, – парень шумно выдохнул, пытаясь взять себя в дрожащие руки. – Нормально там все было. Никаких... расширений.

– Значит нет, – задумчиво ответил сам себе Йон, имея ввиду теорию, возникшую после прощальных слов Катрионы. – Но он мог и не быть нижним... Тогда почему его не интересовали женщины?

Он осекся под отчаянным взглядом юноши, хмыкнул.

– И как тебя такого, трепетного, брать с собой по чумным притонам, а? – добродушно спросил сыщик.

Эрех от упоминания притонов встрепенулся. И волнение тут же прошло, надо же. Смешной парнишка.

– Меня? А зачем?

– Для прикрытия. Меня с моим лицом точно никто не впустит, если же я приду не один, будет больше шансов.

Ту часть, в которой упоминалось, что признак одного порока часто открывает двери для другого, Йон опустил. Опасался, что если док узнает, чем он так хорош для прикрытия, то забьется под стол и забаррикадируется там стульями.

– Так как мы их найдем-то? Их же полно по городу, нам одной ночи не хватит. А мне завтра с утра в госпиталь на работу.

– А мы и не будем обходить все, – сыщик вытащил из-под книги шелковый лоскут, в который был завернут порошок из дома Ойзо. – Во-первых, у нас уже есть пропуск, не думаю, что кто-то взялся кромсать дорогую ткань потому, что бумага закончилась. А, во-вторых, нам надо найти только один конкретных домик среди домиков для богатых. Тот, в котором и мешают это дерьмо.

– Думаете, это недавнее изобретение?

– Конечно. Иначе я б уже знал.

Эрех недоверчиво на него поглядел, Рейке широко и самодовольно улыбнулся. Аст поежился от этой улыбки, поправил потертые рукава тужурки и этим напомнил кое о чем, что следовало решить до начала поисковой операции.

– Только ты это, док... Не обижайся, конечно, но у тебя еще какая-нибудь одежда есть? А то я боюсь, что при твоем нынешнем наряде нам даже край от занавески понюхать не дадут.

– Опускай! – сказал Рейке и Эрех послушно разжал руки.

В темноту старого колодца ухнуло человеческое тело, в предутренней тишине всплеск был оглушительным. Над заброшенными речными доками светлело небо.

За эту ночь Эреху удалось узнать много нового о теневой жизни Альмейры. Это была, конечно, не та категория знаний, без которых нельзя прожить, да и, если быть честным, он и раньше на неосведомленность не слишком жаловался, но, тем не менее. Сейчас Эрех даже мог признаться себе, что это увлекательно, взглянуть на мир с другого угла зрения. В конце концов, хотя бы с собой надо быть честным. Несмотря на гудящие от напряжения ноги и разбитые костяшки пальцев, ночь принесла много интересного.

Например, он узнал, что чумных домиков для богатых в Альмейре семь.

Они начали свои поиски в Черный час и шли, все дальше углубляясь в недра той части города, о которой ему тоже не хотелось бы знать. Темные улочки, стиснутые между кривыми хибарами, занавешенные вечно сушащимся тряпьем, провонявшие мусором, который гнил тут годами. Кварталы, куда ни магистрат, ни военные не отваживались и носа сунуть после наступления ночи.

Йон Рейке явно чувствовал здесь себя как дома.

Сначала они нырнули в какой-то узкий проулок, настоящую крысиную нору, и сыщик скрылся за драной занавеской, оставив Эреха, как он выразился, "подышать свежим воздухом". Четверть часа но-Тьен старательно дышал ртом, чтобы не затошнило от густого запаха кошачьей мочи, и нервно стискивал в кармане флакон с помпой, куда залил масляную эссенцию из красного перца. Отличное средство от прострелов в пояснице и внезапных разбойных нападений.

После чего они отправились искать, кто же продает детям богатых семейств наркотики, завернутые в голубой шелк. В первом же притоне Эрех с неудовольствием понял, что длинная синяя мантия и синяя же круглая шапочка целителей открывали двери будто по волшебству. Мастер Рейке и тут оказался прав: когда он вытащил из плетеной корзины, на выбор, национальный наряд с семейными знаками и люто ненавидимый храмовый балахон, Йон ткнул пальцем в последнее. Как он сказал? Люди всегда подтолкнут святого, готового упасть, дай только им видимость падения.

Эрех даже в ночных кошмарах не был святым, но в первом же чумном домике понял, что для обычных людей посвященный Исцеляющей приравнивается к единственному избранному. Маслянистые ухмылки, многозначительные взгляды, предложение скинуть цену для "светлого брата" – все это было настолько омерзительно, что он впервые ощутил, будто запятнал целительское одеяние. Эти люди действительно верили, что его в подобные заведения может привлечь только дым порока. Приходилось прилагать огромные усилия, чтобы удерживать на лице испуганную гримасу человека, впервые спустившегося на дно человеческой морали.

Мастер Рейке же играл за двоих, словно дышал. Подмигивал, ссутулившись и подобострастно присюсюкивая, непрерывно чесался, словно и впрямь дня прожить не мог без какого-нибудь зелья, таинственно хмыкал и разговаривал исключительно намеками. Первый домик держала хозяйка, так он умудрился ей еще и комплименты отвешивать, настолько пошлые, что если бы стены могли краснеть, заалели б как закатное солнце.

И все это ради того, чтобы получить ответ на один единственный вопрос.

Легенду, как называл это Йон, предлог для поиска, они разработали еще в лаборатории. Мол, некий уважаемый муж поделился со своими друзьями на вечерней встрече одним интересным снадобьем и теперь друзья, чтобы не заставлять своего бесценного друга отрывать от сердца самое дорогое, ищут, где бы самим купить. Почему друга не спросят? А друг уехал на воды в Конаму и будет только к концу второй луны. Очень, очень грустная история. Нет, уважаемая, мы не можем ждать, сами понимаете. Вот наш с вами храмовый брат тоже очень страдает.

Эреху во время этого спектакля по роли полагалось только печально глядеть из-за плеча сыщика и душераздирающе вздыхать, демонстрируя невыносимость страдания. К сожалению, впустую; хозяйка домика, хоть и умилилась, но торговала исключительно маковыми миражами.

– Если не получится стать доктором, сможешь сделать неплохую карьеру в роли брачного афериста, главное – шире распахивай глаза, – хмыкнул Рейке, когда они, не солоно хлебавши, вышли на улицу. После душных закоулков чумного домика вонючий воздух улицы показался морским бризом.

Эрех предпочел проигнорировать это замечание, чрезмерно точное для того, кто знал его вторые сутки, лишь только зубами скрипнул. И тут же заработал мгновенный взгляд, острый как лезвие меча. Следовало признать, к мастеру Рейке его действительно привела милость Наэмы. Он был удивителен, умел делать молниеносные выводы из совершенно незначительных событий. Если бы не ненависть к тому, в чем приходилось копаться сыщику, Эрех бы пожелал себе быть как он.

– Пошли проверим номер два по списку, – Рейке хлопнул его по плечу и нырнул в очередную темную щель. Эрех поддернул сползающие шаровары и уныло поплелся следом.

Во втором домике им тоже не повезло. Сначала они долго скреблись в незаметную снаружи дверь, потом, будучи допущенными только в узенькую прихожую, сильно напоминавшую размерами и атмосферой мышеловку, потратили еще уйму драгоценного времени на намеки и многозначительные демонстрации. Хозяин к ним не вышел, а его помощники только носами вертели, да поигрывал мышцами стоящий в углу вышибала.

– И тут пусто, – констатировал Йон, когда они в очередной раз оказались на улице и отошли достаточно далеко, чтобы их не было видно из притона.

Эрех покосился в темный угол, где за кучей мусора, судя по сопению, пыхтению и требованиям уплатить полляна вперед, продавалась женская любовь, и уточнил:

– Почему?

– Потому что у них не было основания отказываться от денег. И они точно не знали, что я прошу. Ладно. Минус два и пять в остатке. Нам точно сегодня повезет. Хватит путаться в юбках док, до рассвета четыре часа, а нам еще многое надо успеть.

– Вы так безоговорочно верите Повелителю случая? – пошутил Эрех, не зная как еще отомстить за выпад в отношении его внешнего вида. Если быть честным, широкая мантия была ему велика и, подпоясанная, топорщилась совершенно как юбка. От этого было еще обиднее.

– Я верю в статистику, – отбрил его сыщик.

Они снова потащились вглубь каких-то трущоб и плутали еще с полчаса, прежде чем обнаружили притон номер три. В этот раз он действительно был похож на злачное заведение для богатых – большое деревянное здание с резными колоннами и балкончиком второго этажа, украшенное на входе желтыми бумажными фонарями.

Мастер Рейке поскребся в дверь, тут же сдвинулось смотровое окошко.

– Добренькой вам ночки, уважаемый, – прошепелявил Рейке, легко перескакивая с чистого столичного говора на диалект южных портов. – Моему мастеру бы купить немного счастья. Вы нам не поможете?

Надрессированный Эрех "сделал" важное лицо. Вспомнив, яростно почесал шею, демонстрируя классический признак неразборчивых в снадобьях чумных – нестерпимый зуд под кожей.

– И чего богатому мастеру конкретно надо? – скрипнул из-за двери мужской голос.

Рейке засуетился, пригнулся к окошку еще ближе и что-то неслышно зашептал. Поднес к свету сжатый кулак, меж пальцев мелькнул голубой лоскут.

Дверь распахнулась бесшумно, пропуская их в темные недра дома.

Место было действительно непростым. Полированное темное дерево, гладкие шелковые обои, тяжелая бархатная занавеска отгораживала коридор от основных помещений и не было прогорклого запаха вспотевших в токсическом припадке тел, рвоты и смеси разнообразных наркотиков. Зато были лаэсты. Эрех невольно вздрогнул, пробежав взглядом по окружившим их людям – узкие смуглые лица, жилистые тела, темные глаза и темные волосы. Много сотен лет прошло с тех пор как астинэ, в том числе и его предки, выгнали на острова жителей западных провинций, но каждый раз как белобрысые любимцы небес и черноголовые потомки степных кочевников сталкивались на ограниченном пространстве, ничего хорошего ждать не стоило.

По спине вдруг кавалерийским полком проскакали мурашки.

Вперед вышел маленький плешивый человек в традиционном лаэстахском атаи, внимательно оглядел новоявленных посетителей с ног до головы.

– Что нужно? – спросил он.

Йон, к удивлению Эреха, повторять историю не стал, только вновь продемонстрировал угол шелковой ткани.

Человечек пожевал губами.

– А ты кто такой, чтобы я тебе что-то продавал?

Эрех внезапно увидел, как напряглись плечи сыщика под серым пиджаком, и инстинктивно сделал шаг назад. Он не понял, что именно изменилось, но ему вдруг стало страшно.

– Так разве ж я не объяснил? – все еще не выходя из образа, пробормотал Рейке и тоже отступил.

Лаэсты, число которых чудесным образом удвоилось, обходили их по кругу, отрезая от входной двери.

– Не знаю, на что ты мне тут намекаешь, уважаемый, – последнее слово лысый человечек произнес с нескрываемой издевкой.

– Если не понимаете, то мы с моим мастером, пожалуй, пойдем? – интонация была просительной.

– Да куда же ты пойдешь-то, на ночь глядя, – ласково улыбнулся странный мужчина.

Йон сделал еще шаг назад, почему-то заслоняя Эреха спиной и спросил вполголоса, нормальным тоном и на нормальном языке:

– Док, а ты драться-то умеешь?

Эрех сглотнул, но ответить не успел. Рейке резко шагнул в сторону и поприветствовал ближайшего из стоявших к нему людей молниеносным ударом лба в переносицу, раздался мерзкий влажный хруст и короткий вопль. Не отвлекаясь на собственные ощущения, Йон добавил мощный пинок в живот и мужчину унесло куда-то вглубь, за занавеску. А сыщик уже встречал следующего нападавшего кулаком в лицо.

Эрех отскочил в сторону, наступил на подол мантии и приземлился на зад, больно ударившись об пол. Кое-как вскочил и отбежал подальше. Опыта в драках у него было немного, больше в получении побоев, но одно он знал твердо – если кто-то тебя вызвался защищать, мешаться у него под ногами не следует. Особенно, когда окружающие явно хотят не просто набить тебе лицо, а прирезать и выкинуть тело в ближайшую выгребную яму.

Мастер Рейке дрался молча, со звериной сосредоточенностью. Ломалась мебель, вокруг с грохотом бегали и ругались на лаэсти, сквозь этот шум доносились стоны – то ли первого пострадавшего, то ли обкурившихся посетителей.

Кто-то поднырнул под локоть рослому Йону и устремился на Эреха. Эрех взвизгнул, позорно и не по-мужски, чудом увернулся от боевой трости и, вспомнив, выхватил из кармана свой спасительный стеклянный флакон. Эссенция у него была отличная, сам делал и даже пару раз на окружающих проверял. Получив в глаза маслянистую перечную струю, нападающий взвыл, выронил свое оружие и завертелся на одном месте. С торжествующим воплем Эрех вдруг добавил ему хорошего пинка по копчику, подхватил выроненную трость и, завывая больше от страха, чем от ярости, ринулся в общую свалку...

Одурение от боя прошло не скоро. Сначала мастер Рейке научил его связывать задержанных цепочкой – Эрех до этого такое только в тюрьме видел – потом они покопались в недрах притона, игнорируя стонущих, бредящих и блюющих клиентов. Таинственных наркотиков в домике не было, зато в маленькой кладовке на втором этаже обнаружилась вдруг корзинка с нарезанным на квадраты отрезом голубого шелка.

– Ага! – торжествующе заявил Йон и загреб полную горсть скользких лоскутов. – Мы пришли по адресу.

Они спустились вниз и выдернули из получившейся колбасы того самого неприятного мелкого типа, который так настойчиво задавал им вопросы. И теперь Эрех, старательно вцепившись в веревку колодца-журавля, впервые принимал участие в допросе с пристрастием.

– Поднимай! – деловито сказал Йон.

Эрех напряг все тело, чувствуя, как тягуче отзываются мышцы рук и спины, заскрёб ногами по земле. Треклятый владелец притона оказался весьма упитанным, несмотря на скромный размер.

Тело взмыло в воздух, под аккомпанемент сухого скрипа колодезного плеча, вниз ручьями потекла зеленая, цветущая вода.

– Ыыыыыыыы! – запротестовал допрашиваемый. Рот ему мастер предусмотрительно заткнул его же шелком.

– Говорить будешь? – буднично уточнил сыщик.

Поток мычания был ему ответом.

– То есть, не будешь? Тогда ладно. Макаем!

Но-Тьен мысленно взвыл в унисон с колодцем и лаэстом, и снова отпустил веревку. Тело поехало вниз.

– Он там не утонет? – уточнил на всякий случай, когда плешивая голова скрылась в глубине деревянного сруба.

– Обижаешь! Я же считаю, – хмыкнул Рейке. – Не бойся, док, все точно по методике. И, тем более, дерьмо ж не тонет. Доставай его!

Процедура повторилась еще три раза. Эрех послушно тянул журавля туда-сюда, с беспокойством поглядывая на светлеющий горизонт. Кому как, а ему сегодня еще в госпиталь возвращаться и весь день работать.

На пятый раз тон мычания изменился.

– Что, передумал? – Рейке вдруг улыбнулся, даже бесцветные глаза его приобрели какой-то оттенок. – Ладно, посмотрим, что ты нам можешь сказать.

Он вытащил мокрый комок из сжатых челюстей.

– Ыыыаааа, – выдохнул мокрый как мышь наркоторговец, по лицу, вниз, в глаза и на лоб, стекала зеленая жижа. – Ты пожалее...

– Тебя опять окунуть? – ласковым голосом спросил Йон.

Человек осекся, зажмурился, потом отрицательно помотал головой.

– Молодец. Тогда давай заново. Как тебя зовут? – Рейке многозначительно подбросил на ладони шелковый кляп.

– Я – Боро Кутираи из Валай-куты, – прогундосил, наконец, бандит.

– Вот и отлично. Можем считать знакомство состоявшемся. Скажи-ка мне, апэ Боро, не ты ли продаешь странную наркотическую смесь, завернутую в голубой шелк? И не ты ли продал ее тулу Чителу Ойзо, сыну магистрата Ойзо? А?

Боро Кутираи недобро зыркал из-под насупленных бровей, что выглядело, с учетом его позиции вверх ногами, крайне потешно. Эрех задумчиво облизал разбитые костяшки пальцев и поймал себя на мысли, что ситуация начинает его забавлять.

– Чего молчишь? Мы недостаточно хорошо тебя отмыли? Еще хочешь?

Кутираи посопел и неохотно выдал.

– Я.

Рейке улыбнулся еще шире. Зубы у него были отличные, крепкие, ровные и белые, само то – пережевывать альмейрскую преступность.

– Краткость сестра таланта, э?

Кутираи дернулся, как червь на крючке.

– Чего ты от меня хочешь, сволочь?!

– А чего я могу хотеть? Подробностей конечно же, дубина. Историю! Где дурь берешь? Сам мешаешь?

Снова молчание, потом неохотный ответ.

– Нет.

– А кто?

– Не знаю, – Йон повел плечом в сторону и Эрех, спохватившись, отпустил веревку. Тело неумолимо заскользило вниз.

– Неее-ээт! Я правда не знаю! У меня поставщик!

– Понятно, – Рейке почесал затылок. – Слушай, уважаемый, давай проясним один момент – все ответы, вроде "нет", "не знаю", "не был", "не участвовал", я не рассматриваю и карать за них буду немедленно. Вон, видишь, как мой док недобро на тебя смотрит? Чистый зверь! Так что давай-ка ты забудешь про краткость и расскажешь мне все, как на духу. Или мне подвесить тебя внутри колодца, закрепить верёвку камнем и посмотреть, что с тобой случится? Кстати, док, а что случится-то?

Эрех еще раз облизал кровоточащие пальцы и, с удивившим его самого воодушевлением, процитировал парочку наиболее красочных вариантов из учебника по судебной медицине. С подробностями.

Боро Кутираи из Валай-куты побелел под слоем зеленой тины и принялся исповедоваться.

Он действительно поставлял новый наркотик богатым отпрыскам Альмейры. Нет, он не знает откуда – к нему пришел один его родич, который предложил небольшой опыт по выведению нового товара на рынок. Товар был хорош, привыкание с первой пробы, никто не помер, разве есть причины отказаться? Нет, это была лишь третья партия, тул Ойзо принимал с первой. Как почему? Он был завсегдатаем его домика, перепробовал все и во всех комбинациях, даже эфесских лягушек, но его не увлекало. Не более двух проб подряд, потом тулу становилось скучно. Как сюда попал? Друг его привел где-то с год назад, вроде как раз тул вернулся из Асталота. Нет, больше партий не было, и апэ Боро и вправду не знает, откуда товар. Родич исчез как раз перед четвертой поставкой, тул Ойзо вон тоже приезжал пару дня назад, просил про запас, а нету...

– Когда приезжал? – Рейке прервал истерический поток слов, вскинулся, как охотничий пес.

– Два дня назад...Или три... Вернее, накануне дня Крысы, вечером.

– Именно приезжал?

Боро замялся, не понимая смысла вопроса.

– Я к тому, что у вас в ваших трущобах тачка садовая не пролезет, что значит – приезжал?

– А! Так он мне сам сказал, что оставил наемную коляску у гостиницы "Северные ворота" и очень спешит, потому что ему еще надо успеть съездить в Мимири...

Эрех тоже встрепенулся и сделал стойку. Мимири называлась деревушка в двух милях от заброшенной королевской резиденции, места, где он нашел тело.