Текст книги "Семь Центров жизненной энергии. Наука Чакр"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

В шестом теле ощущение индивидуальности – единственный фактор, создающий напряженность по отношению к океаническому ощущению – ощущению безграничного, ощущению безначального и бесконечного, ощущению не я, но мы. И это «мы» включает в себя все, не только людей, не только живые существа, но все сущее. «Мы» означает само существование.

Итак, "Я" вызывает напряжение в шестом теле. Как утратить "Я", как утратить свое эго? Прямо сейчас вам этого не понять, но если вы достигнете пятого тела, то все окажется очень просто. Точно так же ребенок, испытывающий привязанность к своей игрушке, не в состоянии представить, как это он сможет когда-нибудь с ней расстаться. Но уходит детство, и игрушка отброшена. Он никогда больше не вернется к ней. До пятого тела эго имеет очень большое значение, но за ним оно становится не более чем игрушкой, которой вы играли в детстве. Вы просто бросаете ее, и все.

Трудности возникают только в том случае, если вы достигли пятого тела в результате постепенного процесса, а не внезапного просветления. Тогда бывает сложно полностью отбросить "Я" в пятом теле. Поэтому, начиная с пятого тела, полезны любые внезапные озарения. До пятого тела легче даются постепенные процессы, но, начиная с пятого, они превращаются в помеху.

Итак, в шестом теле существует напряженность между индивидуальным и океаническим сознанием. Чтобы стать океаном, капля должна утратить себя. На самом деле это не утрата себя, – но такова точка зрения капли. Все совсем наоборот... когда утрачена капля, обретен океан. В действительности капля себя не утратила, она стала океаном.

Седьмое тело – тело нирваны. В этом теле напряжение создается между существованием и не-существованием. В шестом теле искатель истины утрачивает себя, но не существование. Он есть – не как индивидуум, но как космическое бытие. Существование остается при нем.

Некоторые философские и религиозные системы останавливаются на шестом теле – на Боге, на мокше, на освобождении. Седьмой уровень – это потеря самого существования в несуществовании. Не потерять себя, но просто потеряться. Сущее превращается в не-сущее. И тут вы оказываетесь у изначального истока, откуда исходит все существование и куда оно уходит. Оттуда является сущее, туда возвращается не-сущее.

Существование само по себе – лишь фаза. Оно должно уйти откуда пришло. Как за днем следует ночь, как уходит ночь и приходит день, так приходит существование, и за ним следует несуществование; приходит несуществование, и за ним следует существование. Познавший весь цикл становится не-сущим.

Даже Космическое не тотально, ибо вне его есть еще не-существование. Даже Бог не всеобъемлющ. Бог – это лишь часть Брахмы; Бог – это не сам Брахма. Брахма – это всё вместе свет и тьма, жизнь и смерть, сущее и не-сущее. Бог же – не смерть, Он только жизнь. Бог – не не-сущее, Он лишь Сущее. Бог – не тьма, он лишь свет. Он – только часть тотальности, но не сама тотальность.

Познать тотальность – значит стать ни-чем. Только ни-что может познать целое. Целое и есть ни-что, а ни-что и есть единственное целое, – такова реальность седьмого тела.

Итак, это были напряжения в семи телах, начиная с физиологического. Если вы понимаете свое физическое напряжение, пути избавления от него и обретения благополучия, то легко сумеете пройти через все семь тел. Обретение непринужденности в первом теле – это ступенька во второе. А если вам удалось обрести что-то и во втором теле, – если хоть на мгновение сняли эфирную напряженность, – вы тем самым предприняли шаг в сторону третьего тела.

Едва вы добиваетесь благополучия в очередном теле, автоматически открывается дверь в следующее. Но если вы терпите поражение уже в первом теле, то открыть остальные двери очень трудно, почти невозможно.

Итак, начинайте с первого тела и даже не думайте пока об остальных шести. Полностью живите в физическом, и вы внезапно почувствуете, что открылась новая дверь. Тогда продвигайтесь дальше. Но никогда не думайте о предстоящих вам телах, иначе это станет лишь источником дополнительного беспокойства и напряжения.

Поэтому все, что я сказал, – забудьте!

10. Опыт жизни и смерти в тонких телах

Душа живет в двух телах, в тонком и грубом. Приходит время, и грубое тело умирает. Тело, сделанное из земли и воды, тело, состоящее из плоти, костей и нервных тканей, рушится, умирает. Но после него остается тело, состоящее из тонких мыслей, тонких ощущений, тонких вибраций, тонких тканей. И вот тело, состоящее из всех этих тонких вещей, вместе с душой снова отправляется в путешествие и входит в грубое тело очередного новорожденного. Когда в лоно будущей матери входит новая душа, в него входит и тонкое тело.

После смерти распадается лишь грубое тело, но не тонкое. Но, если наступает окончательная смерть, которую мы называем мокша, то распадаются оба. Тогда душа больше не рождается. Она сливается с целым. Такое случается только раз. Это как растворение капли в океане.

Нужно понять три вещи. Первое: существует стихия души. Когда тела двух типов, грубое и тонкое, входят с этой стихией в соприкосновение, оба активизируются. Мы все знаем грубое, физическое тело. Йогам, кроме этого, известно тонкое, а тем, кто вышел за пределы йоги, известна еще и душа.

Грубое тело можно увидеть обычными глазами. Глаза йога видят тонкое тело. То же, что за пределами йоги, то, что существует за тонким телом, можно ощутить только в состоянии самадхи. Человек, выходящий за пределы медитации, достигает самадхи, и в этом состоянии он переживает Божественное.

Обычному человеку доступен опыт физического тела, обычному йогу – опыт тонкого тела, просветленный йог обретает опыт Божественного. Бог один, а грубых и тонких тел – без счета.

Тонкое тело – бродяга, оно поселяется все в новых физических телах. Вы видели в своей жизни множество электрических лампочек. Электричество одно... одна и та же энергия проявляется через разные лампочки. Тела у лампочек разные, а душа одна. Точно так же проявляющееся в нас сознание одно, – но для того, чтобы оно проявилось, ему нужны проводники двух типов. Во-первых, тонкий проводник, или тонкое тело, и грубый проводник, или грубое тело.

Наш опыт ограничен грубым, физическим телом. Эта ограниченность обусловливает все человеческие страдания и невежество. Есть люди, которые, выйдя за пределы физического тела, останавливаются на эфирном. Они говорят: "Существует неисчислимое множество душ". Но те, кто вышел даже за пределы тонкого тела, скажут: "Бог один, душа одна, Брахма один".

Когда я говорю о вхождении души в новое тело, я имею в виду ту душу, которая связана с тонким телом. Значит, тонкое тело, в которое завернута душа, еще не распалось. Потому мы и говорим, что душа, достигшая окончательной свободы, выходит из круга смертей и рождений. На самом же деле для души нет ни смерти, ни рождения, – она никогда не рождалась и не умирала. Круг смертей и рождений прекращается со смертью тонкого тела, ибо именно тонкое тело становится причиной нового рождения.

Тонкое тело – это сложно устроенное семя, состоящее из мыслей, желаний, страстей, стремлений, переживаний, знаний. Это тело – средство для осуществления нашего нескончаемого путешествия. Однако возьмем человека, чьи мысли рассеялись, желания растворились, страсти исчезли, – тому, в ком не осталось ни одного желания, просто некуда идти. Ему уже незачем идти дальше. Ему незачем снова рождаться.

Есть одна забавная история из жизни Рамакришны. Те, кто был к нему близок, кто знал, что он парамахамса, или просветленный, были очень обеспокоены одним обстоятельством. Их очень волновало, что такой просветленный учитель, как Рамакришна, – человек, достигший самадхи, – был очень жаден до еды. Рамакришна всегда слишком беспокоился о еде. Он частенько заходил на кухню и спрашивал свою жену, Шараду Деви: «Что у нас сегодня к обеду? Поторопись, уже довольно поздно!» Прямо в разгар серьезной духовной беседы он мог внезапно вскочить и ринуться на кухню, чтобы спросить, что там готовится.

Смущенная Шарада мягко бранила мужа: «Что ты делаешь? Что подумают люди, – ты внезапно прерываешь беседу о Брахме и начинаешь говорить о еде!» Рамакришна лишь смеялся в ответ и не говорил ни слова. Даже ближайшие ученики увещевали его: «Это вредит твоему имени. Люди говорят: „Мог ли обрести знание человек, которого так неудержимо влечет пища?“»

Однажды, когда Шарада упрекала его особенно горько, Рамакришна сказал ей:

– Видишь ли, когда я почувствую отвращение к пище, мне останется жить не больше трех дней.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Шарада.

– Все мои желания и страсти уже исчезли, все мысли ушли – но ради блага человечества я нарочно цепляюсь за эту свою последнюю страсть к пище. Я как лодка, привязанная к берегу единственным канатом. Стоит перерезать его, и лодка отправится в свое бесконечное плавание. Мне не так просто тут оставаться, – ответил Рамакришна.

Возможно, те, кто был с ним, не придали этим словам особого значения. Но за три дня до своей смерти, когда Шарада вошла к нему с полным блюдом яств, Рамакришна взглянул на еду, закрыл глаза и лег, повернувшись к жене спиной. Тут перед ней вспыхнуло воспоминание о сказанных им некогда словах по поводу своей смерти. Женщина выронила блюдо из рук и заплакала. «Не плачь, – сказал Рамакришна. – Ты хотела, чтобы я не был жаден до еды, и вот твое желание сбылось». Ровно через три дня после этого Рамакришна умер. Он удерживался на свете лишь силой своей маленькой страсти. Она была ему поддержкой в жизненном путешествии. С исчезновением этой страсти последней поддержки не стало.

Те, кого мы называем тиртханкарами, кого мы называем буддами, сынами Божьими, аватарами, – все они держатся в жизни лишь на единственном желании. Они хранят его в себе исключительно из сострадания к людям и продолжают жить только ради добра и благополучия человечества. В день, когда это желание от них уходит, они заканчивают свой жизненный путь и отправляются в путешествие к бесконечным началам. После этого для них уже нет ни рождения, ни смерти. После этого для них нет ни единицы, ни множества. Тому, что остается потом, невозможно дать числовое выражение, знающий не может сказать: «Брахман – один, Божественное – одно». Бессмысленно говорить «один», если далее не следует «два» – если нельзя считать дальше. Слово «один» имеет смысл только тогда, когда есть еще и два, и три, и четыре. «Один» имеет какое-то значение только в контексте других чисел. Вот почему знающие не говорят, что Брахман один. Они говорят, что он не-двойствен, что он – не два.

То, что они говорят, достойно внимания: "Бог – это не-два; нет способа выразить Его в числах". Даже называя Его одним, мы пытаемся дать Ему числовое выражение, а это неправильно. Но для того, чтобы пережить это "одно", нужно пройти долгий путь. Сейчас мы еще остаемся на уровне грубого тела, тела, обретающего форму. Входя в это тело, мы находим другое тело – тонкое. Выйдя за пределы тонкого тела, мы достигаем того, что вообще не является телом, того, что бестелесно, – души.

11. Активизация и осознание тонких тел

Я говорил с вами о семи телах. Опираясь на это знание, мы можем разделить на семь измерений и все сущее. Все эти тела всегда тут, в мире. Бодрствующие или спящие, явные или скрытые, прекрасные или уродливые, – они всегда здесь. Возьмите слиток металла – кусок железа, – в нем есть все семь тел, и все они спят. Все семь невыраженны, неактивны. Поэтому железка выглядит мертвой. Возьмите растение... первое, физическое тело в нем уже активизируется. И вот мы видим в растениях первые проблески жизни.

Теперь возьмем животное: в нем активно и второе тело. Животные способны двигаться, что совсем не свойственно растениям. Растение пускает корни и навсегда остается на одном месте. Оно неподвижно, потому что обрести подвижность можно лишь с активизацией второго, эфирного тела, которое является источником всего движения. Пока же у существа пробуждено лишь первое тело, оно остается совершенно недвижимым, застывшим. Растение – это застывшее животное.

Есть растения, способные немного двигаться. Они пребывают в пограничном состоянии между растениями и животными. В некоторых районах Африки есть растения, способные мало-помалу преодолеть шесть-семь метров за год. Они хватаются своими корнями за землю и отталкиваются от нее. Так они движутся, совершая тем самым революционный шаг от растений к животным.

У животных функционирует уже и второе тело. Это не значит, что они его осознают, оно у них просто активизировано, но животные о нем ничего не знают. Поскольку это тело у них активно, животные проявляют гнев, любовь, страх; они способны преодолеть себя, испытывают ужас, могут нападать и прятаться, – двигаться.

У человека активизировано третье, астральное тело. Поэтому он движется не только телом, но и разумом: может совершать путешествия в своем разуме. Он способен перемещаться как в прошлое, так и в будущее. Для животных нет будущего, поэтому они никогда не волнуются, не напрягаются, – ведь вся тревога от будущего. Больше всего мы волнуемся именно о том, что произойдет завтра. Но у животных нет завтра, сегодняшний день для них – всё. Можно сказать, что для них не существует даже сегодня, ибо что может значить "сегодня" для того, у кого нет "завтра"? Есть то, что есть.

В человеке же зародилось более тонкое движение – движение разума. Оно идет от третьего, астрального тела. Теперь человек в состоянии думать о будущем – эту возможность дает ему разум. Он может беспокоиться даже о том, что будет с ним после смерти – куда он отправится, куда не отправится. И еще человек задумывается о том, где он был до рождения.

Четвертое тело активизируется лишь в некоторых людях, не во всех. Если человек умирает после того, как активизируется его четвертое тело, то он впоследствии рождается на уровне дэвов, богов, где есть множество возможностей для активизации четвертого тела. Если же активизировано только третье тело, то человек так и остается человеком. Из четвертого тела существо рождается на более высоких уровнях.

С четвертого тела начинается нечто новое, в чем нужно разобраться. С активизацией четвертого тела вероятность снова обрести физический облик после смерти уменьшается, а вероятность бестелесного существования увеличивается.

Но, как я уже говорил, следует помнить о разнице между активизацией и осознанием. Если четвертое тело активизировалось, но человек не осознал его, то мы называем это уровнем прета – злых духов. Если же четвертое тело и активизировано, и полностью осознанно, то мы называем это уровнем дэвов – божественных духов. В этом единственное различие между прета и дэвами. Злой дух не осознает, что активизировано его четвертое тело, а божественный осознает. Поэтому прета может причинить действиями своего четвертого тела много вреда как себе, так и другим, – ведь несознательная деятельность несет лишь неприятности. Дэва же способен сделать много добра, как себе, так и окружающим, ибо осознание несет лишь благо.

Те, кто активизировал пятое тело, выходят за пределы царства дэвов. Пятое тело – духовное. На пятом уровне активизация и осознание – одно и то же. Достичь этого уровня без осознания нельзя, поэтому осознание и активизация происходят тут одновременно. Достичь четвертого тела вы можете и без осознания. Если вы пробудитесь, ваше путешествие просто обретет другое направление, вы выйдете на уровень дэвов, на уровень богов. Если же вы достигнете этого тела без осознания, то ваш путь лежит в царство злых духов.

На пятом уровне активизация и осознание одновременны, – ибо это духовное тело, и осознание на уровне личности не имеет тут никакого смысла. Атман и есть сознание; сознание – другое название атмана. Здесь понятие бессознательного не имеет никакого смысла.

Итак, начиная с пятого тела активизация и осознание означают одно и то же, но до этого они идут совершенно различными путями. Разница между мужским и женским сохраняется только до четвертого тела. Разница между сном и бодрствованием – тоже лишь до четвертого. Фактически, на четвертом теле заканчивается любая двойственность, любой конфликт. С пятого начинается недвойственное, неделимое. Тут начинается единство. До этого есть разнообразие, различия. Потенциал пятого тела недоступен ни на уровне прета, ни на уровне дэвов. В этом нужно разобраться.

Пятое тело недоступно прета потому, что их существование бессознательно. У них нет того тела, которое необходимо для осознания, и у них нет первого тела, которое могло бы стать первой ступенью к осознанию. Поэтому рано или поздно прета приходится возвращаться в человеческую форму.

Человеческое существование – это своеобразный перекресток. Уровень дэвов находится над ним, но он не запределен ему, поскольку для выхода за пределы им все равно нужно вновь обрести человеческое существование. Прета приходится возвращаться, дабы преодолеть свою несознательность (а для этого человеческая форма совершенно необходима). Дэвам приходится возвращаться потому, что на их уровне совершенно нет страданий. Они пробуждены, но в их существовании нет ни боли, ни страданий, которые порождают тягу к медитации. Где нет страданий, нет и мыслей о трансформации или росте.

Итак, существование в царстве дэвов статично, там нет прогресса. У счастья есть одна особенность... оно блокирует любое дальнейшее развитие. В боли и страдании – тяга к росту. Страдание побуждает к поиску путей и средств для освобождения от мук и печали. Счастье останавливает любые поиски. Действительно, очень странное положение дел, и людям обычно этого понять не удается.

В жизнеописаниях Махавиры и Будды есть упоминания о том, как к ним приходили учиться дэвы, но это случаи исключительные. Странно, что дэвы приходят за наукой к человеческим существам, ибо уровень их существования выше человеческого. Но странно лишь на первый взгляд, поскольку небесное существование статично, там нет роста. Если эти существа хотят двигаться вперед, то как вам нужно отступить на шаг перед прыжком, так и им для совершения прорыва необходимо вернуться в человеческое существование.

Счастье имеет одну особенность: оно не предполагает дальнейшего продвижения. И еще – счастье надоедает. Ничего так не наскучивает, как счастье. Несчастье не надоедает, несчастливый разум не знает скуки. Поэтому несчастный человек не бывает недоволен, это касается и общества, где преобладают боль и несчастье. Недоволен бывает только счастливый человек или счастливое общество. В Индии недовольства меньше, чем в Америке. И причина только в том, что Америка богата и счастлива, а Индия несчастна и бедна. В Америке не к чему стремиться, там нет страданий, которые побуждали бы людей к росту. Кроме того, счастье монотонно. Снова и снова повторяются одни и те же виды удовольствий, пока не утрачивают всякий смысл.

Итак, царство дэвов – это вершина скуки. Нет во Вселенной более нудного места, – а ведь во Вселенной скуки немало! Но для того, чтобы тоска накопилась, нужно время. И многое тут зависит от чувствительности индивидуума. Чем он чувствительнее, тем скорее им овладевает скука. У менее чувствительных этот процесс занимает больше времени. Вполне возможно, что кого-то скука вообще не коснется. Бык каждый день ест одну и ту же траву, и это ему не надоедает. Чувствительность – вещь очень редкая. Человек испытывает тоску пропорционально своей чувствительности.

Чувствительность всегда ищет новое, она ищет его еще и еще, день за днем. Чувствительность сродни неугомонности, а та, в свою очередь, сродни живости. Поэтому можно сказать, что в мире дэвов царит омертвение. Это же касается и мира прета. Но царство дэвов более мертво, потому что в царстве прета существует страдание и возможность причинять страдания, и еще им знакомо удовольствие причинять страдание себе и другим. Там достаточно причин для неугомонности, так что скукой они не страдают.

Царство дэвов очень умиротворенно, в нем нет абсолютно никаких тревог. Поэтому причиной возвращения из царства дэвов может быть только скука. Помните, этот мир выше человеческого, чувствительность там сильнее. И удовольствия, которые не надоедают нам за годы плотской жизни, в царстве дэвов наскучивают сразу же.

Потому в Пуранах* и говорится, что боги стремятся родиться в человеческом облике. Для нас это довольно неожиданно, ибо мы, живущие на Земле, так и жаждем попасть в мир дэвов. Но существуют предания о том, как кто-нибудь из дэвов спускается с небес и влюбляется в земную женщину, – в этих историях как раз отражены настроения небожителей. Нам становится понятно, что царящее в их мире счастье наскучивает, ибо там ждет лишь удовольствие и наслаждение, и ни капельки боли или печали. И все это надоедает. Если дать человеку выбор между бесконечным счастьем, не приправленным ни одной секундой печали, и бесконечной печалью и страданием, мудрый выберет последнее. Нам приходится возвращаться из царства дэвов, нам приходится возвращаться и из царства прета.

* Пураны – сборники мифических преданий. Наряду с эпическими сказаниями Махабхараты и Рамаяны составляют один из слоев индуистской духовной литературы. – Прим. перев.

Человеческое существование – это перекресток. Отсюда возможны любые путешествия. Однако тому, кто достиг пятого тела, никуда уже не нужно идти. Он обретает состояние, откуда уже не вернется в матку. У него больше не будет матери.

Кто достиг себя, уже в определенном смысле закончил путешествие. В пятом теле обретается освобождение. Но, если человек доволен собой, он может остаться на этом уровне на века и века, ибо тут нет ни боли, ни удовольствий, ни зависимости, ни страданий. Здесь есть только бытие, – но не вселенское, не всеобщее. Итак, человек может жить в этом состоянии века и века, пока ему не станет любопытно изведать всё. В нас есть семя любознательности, и оно когда-то обязательно всходит. Если медитирующий с самого начала питает свое стремление к познанию всего, он может избежать опасности застрять в пятом теле.

Поэтому, если вам в полной мере известно учение о семи телах, вы знаете, что ваше исследование должно быть полным и окончательным. Если же вы изначально ставите себе задачу остановиться на полпути, то, достигнув пятого тела (и еще не добравшись до сути), вы подумаете, будто дошли до конца, до места назначения.

Итак, человеку пятого тела не приходится снова рождаться, но он ограничен в себе. Он вырвался ото всех, но остался заперт в себе. Он избавился от эго, но не от ощущения "я есть".

Эго – это вызов всем. Поймите это хорошенько. Я говорю "я", чтобы возвыситься над неким "ты". Поэтому, когда "я" удается подавить какое-нибудь "ты", эго испытывает чувство триумфа. Когда же над ним господствует "я" кого-то другого, оно несчастно. "Я" всегда стремится взять верх над "ты". Эго всегда противопоставляет себя другому.

Здесь, на пятом уровне, другого уже нет, значит, нет и соревнования с ним. Состояние самости, или асмиты, совершенно замкнуто, автономно. В этом и состоит единственная разница между эго и асмитой. Теперь мне нет дела до «ты», нет претензий на "я", но остается еще мое бытие. Мне больше не нужно противостоять другому, но «я есть» – пусть даже нет «тебя» как объекта для сравнения.

Поэтому я и рассказывал вам, что эго говорит "я", а бытие говорит "есть". В этом вся разница. Слова я есть содержат в себе две идеи: я – это эго, а есть – бытие.

Ощущение самости ни против кого не направлено, оно существует лишь ради себя. Это просто ощущение я есть, и какая разница, есть ли в мире кто-то еще. Да пусть будет хоть третья мировая война и все вымрут! Я останусь. Таким образом, хотя эго во мне уже нет, ощущение самости остается: я знаю, что я есть, хотя и не стану говорить "я" другим, ибо для меня уже не осталось «тебя», которому я могу это сказать. Итак, когда вы совершенно самодостаточны, других больше нет, то вы все равно есть – в смысле, существуете.

В пятом теле эго исчезает, и таким образом отпадает самое мощное звено в цепи ваших оков. Но ощущение самости остается, – свободное, независимое, раскованное, лишенное любых привязанностей, – однако у него есть свои пределы. Все границы растаяли – кроме границ самости.

На шестом уровне растворяются и они. Или вы их перерастаете. Шестое тело – космическое.

В пятом теле отпадает вопрос рождения из матки, но все же родиться вам еще придется. Это нужно понимать отчетливо. Есть рождение из материнского лона, и есть рождение изнутри себя. Поэтому брахмана в Индии называют двиджа – дваждырожденный. Когда человек проходит через второе рождение (совсем не такое, как первое), его называют двиджей, дваждырожденным; просветленного называют брахманом.

Итак, одно рождение из матки и одно – из себя. Едва вы достигли пятого тела, вы не можете быть рождены другим человеком. Теперь вам придется родиться из пятого тела в шестое. Это ваше путешествие, ваша внутренняя беременность, ваше внутреннее рождение. Теперь вы не связаны с чьим-то лоном и любыми другими внешними средствами воспроизводства. У вас нет ни отца, ни матери, вы – отец, вы – мать, и вы же – ребенок. Это совершенно индивидуальное приключение. Только когда человек через пятое тело входит в шестое, его можно назвать дваждырожденным, но не ранее. Он рожден без внешних средств воспроизводства, без помощи внешнего лона.

Некий риши из Упанишад молится: «О Господи, сними золотые покровы с этого внутреннего лона, где сокрыта реальность». Эти покровы воистину золотые. Они таковы, что мы не хотим их отбросить, они таковы, что мы жаждем их сохранить. Самость – драгоценнейший из наших покровов. Ни мы сами никак не хотим с ними расставаться, ни внешних обстоятельств, которые побуждали бы нас к этому, нет. Эти покровы настолько милы нам, что отбросить их просто невозможно. И поэтому риши говорит: Сними золотые покровы и обнажи то лоно, что делает человека дваждырожденным".

Итак, брахма джняни называли дваждырожденными, и брахма джняни – это человек, достигший шестого тела. Путешествие из пятого тела в шестое ведет к состоянию дваждырожденного. И матка теперь не такая, как прежде, и роды. Ничто вовне не имеет матки, матка – своя собственная, и мы рождаем себя сами.

Из пятого тела в шестое – рождение, а из шестого в седьмое – смерть. И того, кто совершил этот последний переход, уже не называют дваждырожденным, в этом нет смысла. Понимаете? Тут легко разобраться. Из пятого тела в шестое ведет рождение от самого себя; из шестого в седьмое ведет смерть от самого себя. Мы рождены от других (из тел других людей), и смерть к нам придет от других. Сейчас объясню.

Как вы можете принадлежать себе, если вы рождены другим человеком? Может ли быть такое? Эти два конца не связаны. Если рождение мне дает другой человек, то и смерть не может принадлежать мне. Когда рождение исходит от другого, то и смерть – от другого. Разница лишь в том, что вначале я исхожу из одной матки, а затем вхожу в другую, – ни той, ни другой я не осознаю. Когда я родился, вошел в мир, это можно было увидеть и засвидетельствовать, мой уход увидеть будет нельзя. Смерть предшествует рождению: прежде чем где-то родиться, вы где-то умерли. Где вы родились – понятно, но свою смерть вы не осознаете.

И вот вы родились от матери и отца. Вы обрели тело – аппарат, который проработает от семидесяти до ста лет. Через сто лет этот инструмент работать уже не будет. День, когда он прекратит свое функционирование, предопределен с момента рождения. Не так уж важно, когда именно он откажет, важно, что он непременно откажет. С самого рождения предрешено, что вы умрете. Лоно, давшее вам рождение, дало вместе с ним и смерть. Вы принесли с собой в этот мир и то, и другое. Фактически, смерть изначально таилась в дающем вам рождение лоне, просто она проявляется лишь через сотню лет.

За эту сотню лет вы совершаете свое путешествие из одного конца в другой и возвращаетесь точно туда, откуда начали свое путешествие. Вы получаете свою смерть от другого человека в момент рождения, поэтому ваша смерть – тоже не от вас. Так что не вы рождаетесь и не вы умираете. Вы рождены через посредника, и так же умрете. Когда же вы из пятого тела войдете в шестое, космическое, то родитесь впервые. Вы станете саморожденным, – матка вам для этого не потребуется. Но тогда вас ждет и смерть от самого себя – смерть без матки. Куда бы ни привело вас это рождение, дальше вас понесет смерть. Рождение приводит вас к Брахману, смерть – к нирване.

Это рождение может быть очень долгим. Оно может быть бесконечным. Человек, остающийся на этом уровне, становится Богом. Такому сознанию, если оно путешествует долго, начинают поклоняться миллионы, вознося к нему молитвы. Те, кого мы называем аватарой, Ишварой, Сыном Божьим, тиртханкарой, – это люди, перешедшие с пятого уровня на шестой. Они могут остаться на этом уровне сколько пожелают и принести большую пользу человечеству. О том, чтобы они причиняли вред, не может быть и речи. Эти люди могут быть великими учителями. Они всегда трудятся над тем, чтобы помочь другим одолеть пройденный ими путь. Сознание достигших шестого уровня способно различными способами распространять послания в мир, и те, кто хоть чуть-чуть ощущает деятельность этих людей, назовут их по меньшей мере бхагванами – благословенными. Они и есть бхагваны, в их бытии нет недостатка ни в чем. Они – бхагваны, ибо достигли шестого, космического тела.

Взойти на шестой уровень можно еще в этой жизни – через пятый. Когда человек туда поднимается, мы называем его Буддой, или Махавирой, или Рамой, или Кришной, или Христом. И те, кто ощущает, чего достигли эти люди, видят в них Бога. У тех же, кто этого не ощущает, такой вопрос вообще не возникает.

Один крестьянин признает в Будде Бога, а для другого он ничего собой не представляет, – так себе, человек как человек. Мерзнет, как и мы, простуживается, ест, спит, ходит, разговаривает – совсем как мы. Он даже умирает, как мы. Так какая же между нами разница? – рассуждают эти люди. Невидящие бесконечно многочисленнее видящих, и этих последних считают безумцами, жертвами иллюзий, – ибо они не могут привести никаких свидетельств в доказательство своей правоты.

На самом деле свидетельств и не существует. Вот, к примеру, передо мной стоит микрофон. Если вы, присутствующие здесь, его не видите, как я могу доказать вам, что он тут есть? Я вам скажу о нем, а вы его не увидите и сочтете меня безумцем. Если вы видите то, чего не видят другие, значит, у вас не все дома.