Текст книги "Мастер. Размышления о преображении интеллектула в просветлённого"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

Это чудо происходит каждый день. В самом деле, даже если вы сидите в своей комнате и закрываете глаза, все цвета исчезают. Не пытайтесь подсмотреть краешком глаза, исчезли они или все еще там – они возвратятся немедленно!

Говорить, что в начале было слово, абсолютно неправильно. Звук – было бы лучше, но тоже неправильно. Молчание было бы еще лучше, чем звук, но молчание тоже требует ушей, точно так же, как ушей требует звук. Вы думаете, когда вы отсутствуете в своей комнате, там молчание? Это невозможно. Там нет шума, это верно, но нет и молчания тоже. Шум и молчание, оба они, это опыт ушей.

Тогда что же было в начале? Не молчание... не звук... не слово.

Гаутама Будда и его подход оказываются гораздо более научными: там было только ничто. Это ничто является самим нашим существом. Мы вышли из того ничто, и мы исчезнем в том ничто однажды.

Так что подружитесь с тем ничто, потому что ему предстоит быть вашим вечным домом. Подружиться с ничто – это и есть все то, что подразумевалось под медитацией. А когда вы отслеживаете свои мысли, мало-помалу они исчезают и лишь чистое ничто окружает вас. Вы пришли к началу мира, которое к тому же есть и конец мира. Вы пришли к истоку, и вы пришли к цели.

В этом состоянии только ваше осознание и есть истина. Вот почему Будда и все те люди, которые пробудились к окончательной истине, не признают гипотезу Бога. В том ничто они не находят никакого Бога, если только вы не хотите назвать ничто Богом; тогда проблемы не будет, – но это будет давать очень неверное представление о том, что такое ничто.

Я и сам пришел к заключению, что вместо того, чтобы говорить: «Бога нет» – поскольку это будет напрасно задевать людей, и не поможет никоим образом, – лучше сказать: «Есть божественность». Просто качество... Это ничто не пустое; это ничто полное, переполненное. Оно есть сплошное сознание, а сознание – это божественное качество; вы можете называть его божественностью. И все сущее создано из одного и того же вещества. Вы можете называть его ничто, можете называть его божественностью – вопрос лишь в том, предпочитаете вы негативное описание или позитивное описание, – но оба слова означают одно и то же.

Когда почувствуешь, – говорит Да Хуэй – что твоя хватка все больше и больше слабеет, а душу все сильнее и сильнее охватывает беспокойство... Когда вы следите за своими мыслями, и это ничто начинает окружать вас, всегда есть возможность того, что ваше сердце дрогнет. Вас может охватить беспокойство, испуг.

Не пугайтесь и не беспокойтесь. Это происходит только из-за вашей прежней привычки: вы никогда еще не переживали ничто; на самом деле нет ничего более счастливого, нет ничего более умиротворяющего, нет ничего более живого.

...Не сдавайся и не ослабляй натиска: это и есть лобное место для тысяч мудрецов. Это имеет отношение к известному высказыванию Гаутамы Будды. Он говорил своим ученикам: «Если я повстречаюсь тебе на пути – немедленно, не колеблясь, отруби мне голову. Вероятнее всего, я повстречаюсь тебе». А дело в том, что ученики любили его так сильно, и мастер изливал столько любви на них, что стоило им достичь безмолвия, как для ума появлялись все возможности разыграть свой последний трюк. Последний трюк – приход самого мастера... и это мешает увидеть ничто.

Гаутама Будда абсолютно прав: «Руби мою голову немедленно – потому что меня там нет, просто ум разыгрывает последнюю игру, это его последнее прибежище».

Это произошло в жизни Рамакришны... Он был поклонником матери-богини Кали, и он познакомился с просветленным странствующим монахом, Тотапури. Тотапури сказал ему: «Хотя ты и значительно продвинулся, сейчас ты застрял. Ты застрял с этой богиней... потому что богини нет вообще; это просто твое воображение».

Рамакришне уже поклонялись тысячи людей, но, когда Тотапури сказал ему эти слова, он тут же признал, что монах прав. И он сказал Тотапури: «Помоги мне – потому что, когда я закрываю глаза, все остальное исчезает. Только мать-богиня остается, она так прекрасна, она так сияет, что я совершенно забываю, что мне нужно войти в ничто. Она так прекрасна и так чарующа, что я пропал в ее красоте и в ее энергии. А когда я пробуждаюсь, я плачу, потому что хотел выйти за ее пределы, но она словно окружает меня – как граница, как тюрьма, со всех сторон».

Тотапури сказал: «Сядь передо мной и посмотри на этот кусочек стекла». Рамакришна спросил: «А при чем здесь этот кусочек стекла?» Тотапури сказал: «Я прослежу за твоим лицом, потому что я знаю – я следил за тобой: когда ты видишь мать-богиню внутри себя, твое лицо делается таким прекрасным, таким блаженным, что я тут же узнаю, что ты столкнулся со своей иллюзией, которую сам же и выращивал в себе годами. Я немедленно рассеку твой лоб этим кусочком стекла, и, как только я сделаю надрез и польется кровь, ты тоже наберись храбрости и сруби голову матери-богине».

Рамакришна сказал: «Это очень трудно. И, кроме того, где мне взять меч?»

Тотапури рассмеялся и сказал: «Если ты можешь вообразить мать-богиню, разве не можешь ты вообразить меч? Все это воображение. И если ты не сделаешь этого, я не собираюсь оставаться здесь больше. Так что не упусти свой шанс, иначе в этой жизни тебе, скорее всего, не повстречать другого Тотапури».

Рамакришна закрыл глаза, и как только он стал сияющим, радостным и его лицо стало показывать, что он видит нечто потрясающе прекрасное, Тотапури рассек ему точно то место, которое на Востоке называется третьим глазом. Разрез прошел от верха лба до носа. Из разрезанной кожи струилась кровь; и Рамакришна набрался храбрости, выхватил свой меч – он понять не мог, откуда появился этот меч, – и срубил голову матери-богине. Это было очень трудно, ведь он многие годы любил мать: он плясал и пел, он декламировал, он долго творил эту иллюзию – ведь не бывает никаких ни матерей-богинь, ни отцов-богов, кроме как в человеческом воображении, кроме как в человеческой детской фиксированности на матери и отце.

Он отрубил голову и не мог поверить этому: мать развалилась на две части, голова в одну сторону, тело в другую сторону. И было так, словно открывалась дверь – дверь в ничто, в бесконечность... Шесть дней он оставался в этом состоянии. Через шесть дней он открыл глаза – в его глазах стояли слезы, – и первыми словами, которые он сказал Тотапури, были: «Последний барьер рухнул. Я благодарю тебя. Ты проявил огромное сострадание».

То был последний день. Он никогда больше не входил в храм матери-богини; он никогда больше не упоминал имени матери-богини. И он стал совершенно другим человеком – таким безмолвным, таким умиротворенным, таким радостным, как будто не существовало ни одной тревоги в мире.

Он прожил еще почти три года после этого опыта, и те три года были его самым драгоценным временем. Люди, которые сидели рядом с ним... а он жил не так уж давно, он жил всего лишь в прошлом столетии, в последние годы прошлого века. Так что всего сто лет назад он был здесь, и у меня есть знакомые в Бенгалии, чьи дедушки сидели с Рамакришной, и эти знакомые все еще помнят своих дедушек, рассказывавших им о Рамакришне.

Те три года он не разговаривал... Время от времени он мог рассказать небольшую историю, время от времени он танцевал, но обычно он сидел молча с сотнями учеников, и все они наслаждались и разделяли высшее ничто.

Студенты зачастую сходят с пути в этой точке. Начинающие, конечно, пугаются, когда наталкиваются на ничто. Естественно, возникает страх, им кажется, что они тонут, что это ничто собирается поглотить их. Это верно: оно поглотит... но лишь то, что не есть вы. Только ваша ложная личность исчезнет; как раз ваше подлинное существо и останется в своей кристально ясной чистоте.

Тут нечего бояться. Но на таких стадиях нужен мастер.

Это последняя стадия, где требуется мастер – он не позволит вам отступить, но даст хороший толчок, просто небольшое ободрение: «Не беспокойся, я тоже побывал на этой стадии; тут нечего бояться. Это не смерть. Это ничто не является смертью; это ничто есть чистейшая жизнь».

Если твоя вера бескомпромиссна – продолжай созерцание: что же предшествует появлению мысли о поиске обучения прямым сущностям. Внезапно ты пробудишься от своего сновидения, и не будет никакой ошибки в этом вопросе.

Позвольте этому ничто овладеть вами... и все ваши сновидения исчезают; ваш сон, ваш духовный сон не может продолжаться далее.

Здесь я должен пояснить вам кое-что. Тысячелетиями считалось, что сновидение есть своего рода нарушение сна, но последние открытия говорят прямо противоположное. Сновидения не нарушают ваш сон; наоборот, они защищают и улучшают ваш сон. Они не дают вашему сну прерываться.

Например, вы испытываете голод и спите – и возникает сновидение: вы идете в кухню, открываете холодильник и достаете хороший кусок сладкого, или мороженое, или все что вам нравится – ведь во сне нет проблемы, берите все, чего вам хочется... Сновидение очень щедро – берите, сколько вам хочется, потому что сновидения не слушаются докторов.

Так это сновидение защитило ваш сон, иначе голод беспокоил бы вас. Теперь вы чувствуете, что взяли из холодильника достаточно, и сон продолжается.

Недавние научные исследования сновидений и сна прояснили многие вопросы. Из восьми часов, как ни странно, вы смотрите сны почти шесть часов; только два часа вы спите, да и эти два часа – несколько минут здесь, несколько минут там... На шесть часов сновидений – всего несколько разрозненных фрагментов сна.

Во многих психологических лабораториях ставился такой эксперимент. Человека беспокоили, как только у него начиналось сновидение. Это очень легко заметить: если вы сидите рядом со своей женой, или со своим мужем, или приятелем, – следите, когда его глаза задвигаются под веками; это и означает, что у него начинается сновидение. Поэтому всегда видно, снится ли человеку что-нибудь: если снится, то, естественно, он видит какие-то сцены, почти как в фильме, и его глаза начинают двигаться. Когда же он спит без сновидений, его глаза не движутся.

Эксперимент проводился так: как только человеку снился сон, его будили, прерывали его сновидение. Ему позволяли спать, но не позволяли видеть сны. И всех удивило, что, хоть он и проспал свои два или три часа – а больше он и не мог проспать, – он оказывался усталым, истощенным, его не обновлял такой сон; утром он не чувствовал себя окрепшим. Ученые не могли поверить этому; все считали, что, хотя его сновидения и прерывались, его сон был полноценным. Действовала устаревшая идея, что именно сон без сновидений обновляет, восстанавливает жизненную силу.

Тогда сделали еще один эксперимент. Человека беспокоили только тогда, когда он засыпал без сновидений, – его будили; но сновидений он мог видеть сколько угодно – это время было неприкосновенным. И странная вещь: утром этот человек оказывался свежее, чем когда-либо. Он не спал, строго говоря, вообще – целую ночь он проводил в «кинотеатре» – и не был уставшим.

Таким образом, выяснились две вещи: во-первых, сновидения не нарушают сна, а защищают и караулят его; во-вторых, сновидения более необходимы вашему здоровью, чем глубокий сон, потому что сновидения выбрасывают весь мусор, накопленный вами за целый день. Они очищают все ваше существо – шесть часов весенней уборки! – поэтому утром вы чувствуете себя свежим.

Почему я рассказываю вам об этом эксперименте? Потому что все это применимо и к духовному сну. В тот момент, когда ваши сновидения исчезают в медитации (мысли, образы – все это сновидения) – когда все они исчезают, ваш духовный сон не может продолжаться; ваши сновидения защищали его. И насколько это истинно на обычном ментальном уровне, настолько же истинно это и на духовном уровне, вплоть до подробностей. Как только сновидения исчезают, это означает, что медитация созрела.

И после того, как сновидения пропали, внезапно вы чувствуете новое пробуждение. Вы просыпаетесь каждое утро; но когда вы проснетесь от своего духовного сна, вы сразу поймете разницу; поймете также, почему на Востоке мы разделяем сон на четыре стадии. Первая стадия – так называемое бодрствование; вторая стадия – сновидение; третья стадия – сон; а четвертая стадия – действительное пробуждение.

Так называемое бодрствование все мы знаем; каждое утро мы встречаемся с ним, когда просыпаемся. Но просветленный человек знает действительное пробуждение. Оно обладает каким-то качеством нашего обычного пробуждения, но обычное пробуждение очень незначительно, это очень тонкий слой.

Пробуждение Гаутамы Будды тотально. В таком тотальном пробуждении, сияющее осознавание окружено позитивным ничто. Оно не пусто, оно переполнено. Вместо ничто Гаутама Будда обычно говорил «не-вещественность». Вещи исчезли... а то, что осталось, – неописуемо. Мы пытаемся выразить это как благодать, как экстаз, как вечную радость, но это лишь дальнее эхо реальности. Слова не представляют ее в точности – здесь нет способа.

На наш язык мы не можем перевести опыт окончательного пробуждения, но несколько намеков можно дать.

Все советы Да Хуэя молодому искателю важны: вера бескомпромиссна... Она и должна быть бескомпромиссной, но нужно запомнить: это не вера в церковь, это не вера в святое писание; это просто вера в самого себя.

Функция мастера не в том, чтобы создать веру в него; он создает в вас веру в самих себя. Подлинный мастер выращивает в вас все большее и большее доверие к вашей собственной индивидуальности, к собственному потенциалу, к собственной смелости, к собственной высшей способности квантового скачка от ума к не-уму.

Все это может быть критерием для взвешивания: если кто-то хочет, чтобы вы верили в него, он шарлатан. А если кто-то помогает вам поверить в себя самих – он друг.

Истинный мастер – друг. Он не выше, он не святее тебя; он просто друг. Ему есть что разделить... он хочет иметь много друзей, потому что его источники обильны. Но все его усилия направлены на то, чтобы помочь вам стать на собственные ноги. Он не создает веру в Бога, веру в какого-то спасителя, веру в какого-то священника, веру в посланников, веру в священные писания; он создает в вас веру в себя самих. А человек, который помогает вам создавать веру в себя, очевидно, не может быть обманщиком, потому что он не может эксплуатировать вас.

Эксплуатация возможна, только если он создаст веру в самого себя же; если он требует: «Сдайся мне; верь мне. Я освобожу тебя, я избавлю тебя. Я спаситель. Я пастух, а ты лишь овца».

Если что-то вроде этого говорится вам... остерегайтесь таких пастухов. Это просто-напросто обманщики, эксплуатирующие вашу беспомощность, эксплуатирующие ваше неведение.

Друг будет помогать вам, спасать самих себя, каждому стать собственным спасителем.

Последние слова Гаутамы Будды были: «Будь светом самому себе». Это самые содержательные слова, произнесенные когда-либо каким-либо человеком.

– Хорошо, Маниша?

– Да, Мастер.

17. НИКАКОЙ ЦЕЛИ

Возлюбленный Мастер,

Не ожидай просветления сознательно

Счастлив ты или сердит, в тихих или шумных местах, ты постоянно должен вспоминать изречение Чжао Чжоу: «Собака не обладает природой будды». Прежде всего, не ожидай просветления сознательно. Если ты сознательно ожидаешь просветления, ты говоришь: «Сию минуту я обманут». Если ты ждешь просветления, цепляясь за иллюзию, то хоть ты и проходишь через неисчислимые миллиарды лет, ты по-прежнему не в состоянии обрести просветление. Когда ты вспоминаешь это изречение, пробуди свой дух и всмотрись в этот принцип.

Постоянно помни две вещи – ты не знаешь, откуда мы являемся при рождении, и не знаешь, куда мы деваемся со смертью, – и удерживай их на кончике своего носа. Ешь ты или пьешь, в тихих или шумных местах, ты должен делать добросовестные усилия ежеминутно; постоянно, как будто ты безнадежно задолжал кому-то миллионы, твое сердце мучительно переживает, и убежать некуда.

Когда ищешь рождение, его нельзя найти; когда ищешь смерть, ее нельзя найти, – в такие мгновения пути добра и зла отрезаны напрочь.

Не читал ли ты, как в прежние дни Мастер Цзы Ху сказал: «Приход Патриарха с Запада означает лишь то, что зимой холодно, а летом жарко, что ночью темно, а днем светло». Это просто означает, что ты понапрасну вносишь смысл туда, где нет смысла, создаешь заботу там, где нет заботы, навязываешь «внутри» и «снаружи» там, где нет внутри и снаружи, и говоришь бесконечно о том и о сем там, где ничто не существует.

«Никакая речь не есть истинная речь, и никакое слушание не есть истинное слушание».

Таким образом, я являюсь тобой, а ты являешься мною: мы не двое – ты и я, – поскольку не существует дуальности, нет различения и нет разделения.

***

Хорошие новости: Да Хуэй, наконец, подходит все ближе и ближе к сути. То, что он говорит теперь, – не простые знания. Похоже, сутры собирались его учениками с того времени, когда Да Хуэй начал учить как интеллектуал, до того момента, когда он стал просветленным.

Таким образом, эта серия чрезвычайно важна – она даст вам весь процесс перемены ума в не-ум, растворения интеллекта в разуме, потери существования слов в бессловесности.

Все звуки умолкают... все разделения исчезают... даже разделения между мастером и учеником больше нет. Вся эта серия показательна в том смысле, что она покажет вам путь на различных его этапах.

Большинство просветленных людей говорят лишь после своего просветления. Дистанция между ними и вами огромна – они вверху, на солнечной горной вершине, а вы в темных долинах вашей жизни. Эта дистанция так велика, что рассчитывать на возникновение какого-либо взаимопонимания между вами очень трудно.

Но ваш диалог с Да Хуэем начинается тогда, когда он сам в темной долине, и диалог этот продолжается по мере того, как он сам карабкается на гору. Он еще не на вершине, но становится все более определенным, что ему удастся достичь ее. Он уже совсем близок к цели.

Поскольку диалог с ним начинался в то время, когда он был просто одним из вас, то эта непрерывность и постепенность перемен в его существе может иметь огромное значение для понимания не только его, но и вашего собственного путешествия.

Быть может, император Китая познакомился с ним тогда, когда Да Хуэй был уже просветленным – почему и дал ему почетный титул: «Великий Мастер Дзэна». Мы должны посмотреть, удалось ли ему путешествие, или он сбился с пути... ведь заблудиться можно в самый последний момент. Ему остается всего один шаг, но что-то – какая-то идея, какая-то случайность, какое-то происшествие – может увести его прочь.

Есть на Востоке старая пословица о том, что люди сбиваются с пути тогда, когда они почти добрались. Очень странная пословица, но в ней скрыта большая психологическая проницательность. Как только человек почувствует, что он близок к цели, он начинает утрачивать то осознание, которое необходимо для финального прыжка, У него появляется мысль: «Теперь я почти наверняка достигну, это вопрос лишь еще нескольких шагов...» Даже одного шага довольно, чтобы увести вас в сторону, если вы слишком уверены. Если вы остаетесь открыты, уязвимы, если вы осознаете, что все еще можно потерять, – тогда меньше вероятность, что вы потеряете это.

Путешественникам хорошо известно, что, когда они приближаются к своей цели, у них возникает чувство крайней усталости – как раз перед целью. Они прошли тысячи миль, но еще ни разу не чувствовали себя такими усталыми. И поскольку теперь они видят свою цель, она уже почти достигнута, то спешка ни к чему; они могут присесть, они могут отдохнуть – и это очень опасная ситуация.

Внутреннее путешествие таково, что вы не можете отдыхать и ждать: дело в том, что цель – это не нечто мертвое, это не мишень, которая будет оставаться неподвижной.

Даже если вы отдыхаете у стен храма своей высшей реализации, вы можете уснуть снова. Прежние привычки – а привычки умирают тяжело! – могут поглотить вас. И вот добрый старый сон приходит под именем усталости, нашептывая вам: «Отдохни, ведь ты уже прибыл; завтра утром ты сможешь войти в храм. Не торопись сейчас...» До сих пор всегда была спешка, а вот теперь вам почти удалось это, вы можете отдохнуть, можете глубоко погрузиться в сон... и ваш сон уведет вас так далеко в сторону, что, когда вы откроете глаза, – храма уже не будет.

Поэтому мы должны увидеть весь процесс эволюции от студента к ученику, к увлеченному, к мастеру – от простого интеллектуального усилия к пониманию, что такое просветление, а затем к переживанию этого своим собственным существом.

Да Хуэй может оказать вам больше помощи, чем кто-либо другой, потому что всех просветленных людей записывали только после их просветления. Да Хуэй оказался исключением. Поскольку он был великим учителем, самым красноречивым, ученики решили, что он уже просветленный, и начали собирать его сутры.

Тем временем он рос... и вы можете видеть этот рост. Мало-помалу Да Хуэй становится все яснее. Он больше не в уме, он высказывает такие вещи, которые находятся за пределами ума, и дает указания к высшей реализации в совершенно точном направлении.

Эта сутра – Не ожидай просветления сознательно – огромной важности. Даже ожидание есть форма желания, очень тонкая, очень мягкая. Желание немного грубо, примитивно, бесхитростно; ожидание более изощренно, более культурно – но подспудно это по-прежнему желание. Желание приукрасилось, но не изменилось. Просветление возможно, только когда желания нет вовсе, ни в какой форме, внутри вас. Вы даже не ждете этого. Вы просто-напросто раскованны и позволяете вещам случаться. У вас нет определенного желания, чтобы что-то двигалось в определенном направлении, чтобы некие вещи достигли кульминации в точке просветления. У вас нет больше ничего подобного. Вы просто позволяете всему идти своим чередом, наблюдаете течение переживаний, но не привязываетесь ни к чему, не беспокоитесь о прошлом и не ожидаете никакого особенного будущего.

Не ожидайте сознательно просветления, иначе вы упустите его.

А что же делать? Да просто жить в состоянии будь что будет – никуда не идти, ничего не разыскивать, никакой цели не достигать, не рассчитывать на великое переживание. Живите себе попросту повседневной жизнью в полной расслабленности, как будто настоящее мгновение и есть все: никакой заботы о следующем мгновении. Когда вы в этой очищенности – от желания, от ожидания, от размышлений о будущем – просто наслаждаетесь мгновением, которое досталось вам во всей полноте, – просветление приходит. Оно приходит всегда через черный ход. Если вы ожидаете его, то ожидаете у парадной двери. Оно приходит так тихо, что если вы вознамерились услышать его шаги, то прозеваете. Это перемена настолько тихая, что вы узнаете о ней только тогда, когда она произошла... «Боже мой, что случилось? Я уже не тот человек».

Это прекрасная фраза, очень правдивая. А то, что следует дальше... Все сутры Да Хуэя должны быть отчетливо поняты – исключая одно высказывание, приведенное им раньше и повторенное снова: оно, похоже, происходит от какой-то его бессознательной вины – он назвал Будду «бледнолицым» и «варваром».

По мере того как он уходит все больше и больше внутрь, в собственное сознание, он должен осознавать, что дурно вел себя, что не был благодарен великому мастеру – он ведь ученик Гаутамы Будды. Хоть он и пришел на пятнадцать столетий позже, он из той же линии, из той же родословной, и он не должен был произносить такие слова. Но те слова были сказаны, когда он был только интеллектуалом; они не несут никакой ценности, это только исторический документ.

Лишь одно высказывание показывает, что он чувствует, что сделал что-то не то, – и для устранения той ошибки он делает еще одно ошибочное высказывание. Скверно, когда человек не понимает и начинает раскаиваться.

Если вы понимаете, сожаления не будет: прошлое есть прошлое. Вы были непросветленны – как можно ожидать от непросветленного человека чего-нибудь лучшего, чем то, что он сделал? Его нужно простить. Он был тот же человек, что и вы, но вы теперь на более высокой вершине. Теперь вы можете видеть лучше, ваш кругозор обширнее. Тогда вы были в темной долине, где не могли видеть отчетливо, – быть может, у вас и были высказывания, которые, как вы чувствуете сейчас, не были правильными.

Если понимание полное, то вы просто посмеетесь над глупостью интеллектуалов, над собой, над теми прошлыми днями – раскаяния не будет. Но если некоторое раскаяние есть, то вы попытаетесь сделать прямо противоположное – чтобы компенсировать. Вот тут-то он и совершает еще одну ошибку. Это единственное выражение в сегодняшних сутрах, где он еще не полностью свободен от прошлого.

Счастлив ты или сердит, в тихих или шумных местах, ты постоянно должен вспоминать изречение Чжао Чжоу: «Собака не обладает природой будды».

Почему он настаивает на этом изречении: «Собака не обладает природой будды»? Это изречение не подлинное. Вот изречение Чжао Чжоу: «Собака обладает природой будды».

Да Хуэй не хочет делать еще одного унизительного высказывания о Будде – он уже и так делал унизительные высказывания, – поэтому он изменяет утверждение Чжао Чжоу... а оно и не было унижающим! Просто в его уме, кающемся уме, выглядит унизительным то, что собака обладает природой будды. Как будто вы относите Будду к одной категории с собаками. Но на самом деле вы помещаете собак в одну категорию с буддами. Будда не оскорблен; только собака поднята к своему потенциалу, окончательной славе.

Это утверждение не о Будде; это утверждение о природе будды. В правильном переводе природа будды означает пробуждение. Если бы он просто думал о пробуждении, то утверждение Чжао Чжоу о том, что у собаки тоже есть способность пробудиться, не создавало бы этой проблемы – что он делает унижающее утверждение по отношению к Будде. Чтобы избежать неловкости, он изменяет изречение и говорит: «Собака не обладает природой будды».

Это – чувство вины, и оно движется к своему концу. Оно исчезнет; по мере того как Да Хуэй будет расти, и отбрасывать многие вещи, это тоже будет отброшено. Но сейчас это единственное утверждение, где он по-прежнему ошибается.

Прежде всего, не ожидай просветления сознательно. Абсолютно верно! Если ты сознательно ожидаешь просветления, ты говоришь: «Сию минуту я обманут». Очень красивый аргумент. Испытайте его аргументацию: Если ты сознательно ожидаешь просветления – это означает, другими словами, что вы признаете, что сию минуту вы не просветленны, вы обмануты; иначе нет необходимости ожидать просветления.

Его аргументация потрясающе проницательна.

Он говорит, что если вы ожидаете просветления, то в каждый момент своего ожидания вы утверждаете, что обмануты. Когда вы беспрерывно настаиваете: «Я обманут, я обманут, я обманут» – хоть вы и не высказываетесь, но именно это происходит на самом деле, – вы гипнотизируете себя, вы обрекаете себя быть непросветленным существом. Как тогда может просветление случиться с вами? Вы создаете толстую стену, и каждый момент ожидания делает стену все толще и толще.

Вы видите красоту его аргумента? Естественно, ожидая просветления, вы признаете тот факт, что вы еще не просветленные. А в то время как вы продолжаете и продолжаете ждать, продолжается и обработка вашего бессознательного – что оно еще не пробуждено, еще не пробуждено, еще не пробуждено... Эта мысль может стать тем огромным барьером, который воспрепятствует вашему просветлению.

Если, ты ждешь просветления, цепляясь за иллюзию, то, хоть ты и проходишь через неисчислимые миллиарды лет, ты по-прежнему не в состоянии обрести просветление. Когда ты вспоминаешь это изречение, пробуди свой дух и всмотрись в этот принцип. Какой принцип здесь действует? Ожидая просветления, вы, не ведая того, бессознательно применяете определенный принцип самогипноза.

Как раз здесь, в Пуне, лет двадцать тому назад, молодой человек, преподаватель университета, пришел ко мне. Он пожелал частной беседы; он не хотел ничего говорить о своей проблеме при других. Позже я, естественно, понял, отчего ему было так неловко рассказывать об этом. Он с самого детства приобрел привычку – очень странную привычку, потому что мужская физиология не позволяет этого – ходить как женщина.

Мужчина не может ходить как женщина по той простой причине, что у него нет матки. Именно матка в женском теле делает походку иной; без матки это не удается никому. Но, очевидно, что-то произошло в его детстве, чего он не знал. Возможно, он родился в доме, где были одни девочки, его сестры, а он был единственный мальчик. И, естественно, дети учатся через подражание: если его окружали одни девочки, то, может быть, он и начал двигаться тем же способом, что и они, да так и привык.

Все смеялись над ним – преподаватель университета, а ходит как женщина! Все студенты смеялись... Он бывал у врачей, но они говорили: «Что мы можем поделать? Болезни никакой нет, никакая и медицина не поможет. В твоем теле нет патологии. Операция тоже ничего не даст».

Он побывал у психоаналитиков в Бомбее и Нью Дели, и они не могли поверить, потому что такой случай им еще никогда не встречался. Ни один из их советов не был психоаналитическим советом – в психоанализе нет прецедентов на такой случай. Во всех открытиях психоанализа мне не попадался ни один подобный случай, который лечили бы психоаналитики. Так что, естественно... совет, данный психоаналитиком, был просто банальным советом. Ему предложили: «Вы должны упорно стараться ходить как мужчина. Будьте внимательны».

Это совет общего характера. «Что тут поделаешь? Вам нужно изменить свою привычку, создать новую привычку. Поэтому, когда вы идете на утреннюю прогулку или на вечернюю прогулку, упорно старайтесь ходить как мужчина».

Это и вызвало беду: чем больше он старался идти как мужчина, тем больше его ум гипнотизировался и он ходил как женщина. Он очень старался... как никто! Вы пробовали когда-нибудь не ходить как женщина?

Но если вы очень сознательно и упорно пытаетесь идти как мужчина, то, не понимая механизма гипноза, вы еще больше гипнотизируете себя и начинаете ходить как женщина. Вы упорно пытаетесь – и терпите провал, и с каждой неудачей ваш самовнушенный комплекс углубляется. Так что все советы великих психоаналитиков оборачивались для него еще большей бедой. Его походка стала напоминать женскую больше прежнего.

Когда он пришел ко мне, у меня было несколько друзей, но он попросил: «Я не могу рассказать вам свою проблему. Я хочу абсолютной конфиденциальности».

Тогда я сказал: «Ладно, можете пройти ко мне в комнату». Я повел его в свою комнату, и он запер дверь. Я сказал: «Что же за проблема у вас, что вы так сильно опасаетесь?»