Текст книги "Страсть к невозможному. В поисках истины, доброты и красоты"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Мужчина, любящий женщину, будет ненавидеть эту женщину, потому что эта женщина стала необходимостью, а человек ненавидит зависимость от кого-либо. И то же самое происходит с женщиной. Каждая женщина ненавидит своего мужа, вынуждена ненавидеть, потому что она стала зависеть от него из-за минутных удовольствий, которые не длятся долго.

Медитирующий, в конце концов, находит пространство, в котором для удовольствия ему никто не нужен. Он полон блаженства, переполнен, он может делиться, он может наполнить весь мир своим блаженством. Само его существо стало оргазмичным.

Теперь нужно запомнить что-то чрезвычайно важное: вы и мужчина, и женщина одновременно. Из-за того, что вы рождены от отца и от матери – половина вашего существа была создана отцом, а вторая половина – матерью, естественно, вы не можете быть просто мужчиной или просто женщиной. Это вековое заблуждение, что мужчина – это мужчина, а женщина – это женщина. Это совершенно неверно.

В каждом мужчине есть женщина, а в каждой женщине есть мужчина.

Только медитирующий приходит к пониманию всего своего существа. Внезапно его внутренняя женщина и внутренний мужчина тают и сливаются друг с другом. И так внутри медитирующего возникает состояние оргазма. Теперь это больше не мгновенное переживание, которое приходит и уходит, это что-то, что длится, изо дня в день, как сердцебиение и дыхание. Вы постоянно пребываете в оргазме.

Естественно, секс исчезает. Пришло более значимое переживание. Солнце взошло; какой смысл поддерживать пламя свечи? Вы вынуждены ее погасить. Если кто-нибудь держит свечу зажженной на солнце, это говорит лишь о том, что этот человек слеп.

Медитирующий познает переживание такой всеобъемлющей радости, что все другие удовольствия просто меркнут.

Ты спрашиваешь: «Может ли быть правдой то, что секс меня больше не интересует?»

Да, это правда, и тебе не нужно об этом жалеть. Не оглядывайся назад, смотри вперед. Что-то более значительное откроется в твоем существе, что-то, подобное лотосу, и это даст тебе полное удовлетворение, свободу, независимость, индивидуальность. Впервые ты почувствуешь, что способен один лететь в безграничное небо существования. Твоя потребность в другом исчезла – вот что такое секс, потребность в другом – и в этом состоянии оргазмического переживания внутри тебя, без чьей-либо помощи, ты способен поделиться своей любовью, не прося ничего взамен, даже не надеясь что-то получить в ответ.

Иными словами, это то, о чем я только что говорил: дружелюбие – дружелюбие по отношению ко всему существованию. Ни в чем нет большего величия, большего блаженства. Ни в чем нет такого же великолепия и чуда.

Ты говоришь: «Я принял саньясу четыре с половиной года назад, моему телу тридцать один год». Тело может быть какого угодно возраста…

Есть две вещи, которые не обязательно такого же возраста, что и тело… Первая – это ментальный возраст: человеку может быть семьдесят лет, но его ментальный возраст может быть четырнадцать, и наоборот. Как в случае с Моцартом… когда ему было всего четыре года, он мог играть на музыкальном инструменте как великий мастер; в возрасте пяти лет он уже стал знаменитым. Даже великие мастера мира музыки не могли поверить в феноменальную энергию Моцарта. В возрасте пяти лет он был ментально почти таким же зрелым, как немногие люди к возрасту семидесяти лет.

Психология признала, что тело и ум развиваются не одновременно. Иногда, чаще всего, ум тащится позади, а тело продолжает расти. В немногих случаях, редко, ум растет быстрее, а тело тащится позади.

Когда Эмерсона, великого, творчески одаренного, чувствительного человека, спросили о возрасте, он ответил: «Триста шестьдесят лет». Присутствующие при этом люди не могли поверить ему; они не могли поверить, что Эмерсон, человек истины, очень невинный человек, обожаемый и уважаемый всеми, кто мог понять высоты сознания… зачем ему лгать? Триста шестьдесят лет? – он выглядит не более чем на шестьдесят. Как это понять?

В конце концов, один мужчина спросил: «Возможно, я не так услышал, что вы сказали. Не могли бы вы повторить?»

Эмерсон засмеялся и сказал: «Зачем ходить вокруг да около? Почему вы не скажете напрямую, что не верите, что мне триста шестьдесят лет?»

Тогда другой человек сказал: «Теперь мы должны спросить вас. Вы выглядите максимум на шестьдесят лет; вам нужно предъявить нам доказательства того, что вам триста шестьдесят лет. А такому честному человеку, как вы, не пристало лгать».

Эмерсон сказал: «Я не лгу. Я так много пережил за шестьдесят лет, что вы сможете прожить столько же только за триста шестьдесят лет. Из-за моей интенсивности и тотальности в жизни я прожил за шестьдесят лет столько, сколько обычный человек прожил бы за триста шестьдесят лет. Я не лгу; все зависит от того, как вы живете».

Медитация коренным образом меняет устройство вашей жизни. Психологии еще предстоит это признать. Но психология просветленных прекрасно знает, что сознание может продолжать расти. Ему не обязательно расти одновременно с телом.

Ади Шанкара, основатель систематической философской системы индуистов, умер в возрасте тридцати трех лет. Он стал просветленным где-то в возрасте семи лет. Когда ему было семь лет, умер его отец. Он был сыном бедняка, бедного брамина; мать жила только для него, единственного сына. В возрасте семи лет Ади Шанкара сказал матери, что хочет отречься от мира. Вы можете вообразить себе, чтобы семилетний ребенок думал об отречении? – должно быть, еще один Моцарт, Моцарт в духовном мире.

Мать ответила: «Твой отец только что умер, а ты хочешь отречься от мира. Ты не думаешь обо мне?»

Ади Шанкара сказал: «Я могу обещать тебе только одно: прежде, чем ты умрешь, я буду рядом, так что в твои последние минуты ты сможешь умереть спокойно. Но прямо сейчас позволь мне отречься от мира. Я хочу стать саньясином и отправиться на поиски». Мать отказала ему.

Чтобы не ранить ее, Шанкара остался еще на несколько дней. Однажды он отправился к реке. Он имел обыкновение каждый день ходить мыться на реку, но в тот день он настаивал на том, чтобы его мать пошла вместе с ним. Мать была слегка обеспокоена: почему он так настаивал? Но когда он стал совершенно непреклонным и сказал: «Если ты не пойдешь, я не пойду мыться. Тогда я не смогу помолиться и есть тоже не смогу». Так что матери пришлось идти.

Мать стояла на берегу реки, когда ее маленького семилетнего ребенка схватил крокодил. Собралась толпа, но было невозможно что-то сделать. Обе ноги мальчика были в пасти у крокодила, и Шанкара закричал своей матери: «Теперь есть только две возможности: либо ты даешь мне разрешение отречься от мира, и я становлюсь саньясином, либо крокодил съест меня. Тебе решать. Поторопись!»

Это странная история. Как мог крокодил вступить в такой сговор? И, конечно, мать тут же закричала: «Я разрешаю тебе, ты можешь стать саньясином. Даже того, что ты все еще жив, будет достаточно, чтобы утешить меня».

И, как говорится в истории, крокодил в тот же миг отпустил мальчика и исчез. Вероятно, это был очень святой крокодил…

Как бы там ни было, возможно, это только притча, но одно точно: Ади Шанкара в возрасте семи лет убедил свою мать, что либо она позволит ему стать саньясином, либо ей нужно приготовиться к его смерти. Как ему это удалось, это другой вопрос. Но одно точно: он дал ей четкий выбор. Смерть или саньяса. Очевидно, бедная мать оказалась в безвыходной ситуации; она дала сыну разрешение.

В семилетнем возрасте Ади Шанкара стал саньясином. Во всей мировой истории нет другого случая, сопоставимого с Шанкарой. Где-то между семью и одиннадцатью годами – нет исторических доказательств, но, кажется, между семью и одиннадцатью – он стал просветленным. В возрасте одиннадцати лет Шанкара начал писать свои великие комментарии к Упанишадам и к одному из величайших и самых сложных писаний, существующих в Индии, – Брахмасутре Бадраяне.

В возрасте одиннадцати лет почти невозможно даже понять его, а Шанкара написал величайшие комментарии. Он превзошел всех великих комментаторов прошлого и всех великих комментаторов, последующих за ним. Никто не был способен выйти за пределы полетов сознания и привнести такое огромное значение в почти мертвое писание. То, как он его интерпретирует, возможно только после просветления. Каждое маленькое слово… то, как он наделяет его новым звучанием. Что-то, что выглядело очень обычным, внезапно становится выдающимся. Его прикосновение превращает все в золото.

К тому времени, когда ему исполнилось тридцать три года, он написал все великие комментарии ко всем великим писаниям, он проехал по всей стране и одержал победу над всеми так называемыми философами, теологами, священниками. В возрасте тридцати трех лет он умер.

Сознание не ограничивается вашим физическим возрастом. Сознание может значительно опережать тебя, твое тело. Так что не переживай.

Ты говоришь: «Я никогда не планировал отбрасывать секс, но сейчас чувствую, что секс сам отбросил меня».

Это верный путь. Никогда не следует отбрасывать секс сознательным усилием, потому что это – лишь подавление. Вам не следует обращать внимание на секс. Вы должны полностью фокусироваться на медитации, и однажды секс отпадет сам, как жухлый лист, падающий с дерева, не создавая никакого шума, тихо падая на землю и исчезая.

Почему я становлюсь такой чувствительной? Откуда это, и возможно ли делиться чувствительностью?

Каждый ребенок рождается чувствительным, в высшей степени чувствительным. Но общество не хочет, чтобы в мире было так много чувствительных людей; обществу нужны толстокожие люди. Ему нужны рабочие, солдаты, ему нужны жесткие люди, которые пошли против своего сердца. Ему нужны профессора, интеллектуалы, ему нужны ученые. Эти люди ничего не знают о своих собственных сердцах, о своей чувствительности.

То, что ты ощущаешь себя чувствительной, полно блаженства. Возможно, женщина больше способна быть чувствительной, чем мужчина, потому что ей не предстоит стать солдатом, она не будет убивать людей. Женщины более чувствительны, чем мужчины, потому что общество отстранило женщин от выполнения какой-либо значимой работы.

Это стало скрытым благословением. Женщина все еще остается человечной, в то время как мужчина превратился в монстра. Вся его работа, кажется, заключается в том, чтобы либо убивать, либо быть убитым. Вся его жизнь посвящена накоплению все большего и большего количества оружия. Кажется, вторая мировая война не удовлетворила его: он готовится к третьей. И запомните: каждый раз, когда солдат умирает на фронте, – это умирает чей-то отец, умирает чей-то сын, умирает чей-то муж. Мужчины сражаются и убивают друг друга, а женщины страдают.

И из-за того, что женщины страдали на протяжения веков, они становились все более восприимчивы к тонким оттенкам радости, страдания, боли, удовольствия. Не спрашивай: «Почему я становлюсь такой чувствительной?» Ты рождена чувствительной, это твое право от рождения. Если ты не ощущаешь чувствительность, ты можешь спросить: «Почему я не ощущаю себя чувствительной?»

Чувствительность – одно из главных проявлений религиозности.

Об одном из великих людей этого столетия, Джордже Бернарде Шоу рассказывают: один человек – талантливый художник, писатель – пришел к нему в гости и увидел в его саду так много прекрасных цветов, что не мог поверить своим глазам. Когда он вошел в комнату Бернарда Шоу, там не было ни единого цветка. Он спросил: «Странно… в вашем саду так много цветов, такое изобилие; вы не можете сорвать несколько цветов и поставить в вазу в своей комнате?»

Джордж Бернард Шоу ответил: «Я и детей люблю. Они так же прекрасны, как любой цветок, но я не отрезаю им головы, чтобы украсить свою гостиную. Цветы будут цвести, они будут танцевать под дождем, на солнце, на ветру. Там они – живые. Я не мясник; я не могу отрезать цветок от его жизненного источника, и мне не нравятся трупы в моей комнате». Он был прав. Он был чувствительным человеком, очень чувствительным.

Ты спрашиваешь: «Откуда это?» Это – из самого твоего существа. Не ищи внешних источников; это – твоя природа. «И возможно ли делиться чувствительностью?» Да, конечно.

Возможно, вы замечали, что, когда вы здороваетесь за руку с некоторыми людьми, ощущение такое, будто бы вы трясете мертвые ветви дерева, – в них нет жизни, нет тепла, нет энергии. И вы, должно быть, также испытывали другие ощущения при рукопожатии, когда вы чувствуете, как что-то передается, что-то происходит между вами – тепло, любящее дружелюбие. Если вы сядете рядом с такими людьми, то почувствуете прилив сил. А те, другие, – как мертвые ветви дерева… Если сесть рядом с ними, то у вас появится странное ощущение, будто из вас выпивают соки.

Есть тысяча и один способ делиться чувствительностью. Самый основной – это любовь – не любовные отношения, но чистая любовь, безусловная, ничего не требующая взамен, когда вы просто изливаете свои чувства на людей, даже на незнакомых, потому что любовь переполняет вас.

Теперь ученые говорят, что можно обменяться рукопожатием с деревом, и, если вы дружелюбны, то почувствуете невероятную чувствительность в самом дереве.

Есть старые истории, невероятные, которые не могут быть подтверждены фактами, хотя никто не знает, может быть, они правдивы. Говорят, что всякий раз, когда Будда проходил мимо дерева, на котором не было листьев, листья тут же появлялись, чтобы дать ему тень. Всякий раз, когда он садился под деревом, тысячи цветов расцветали и осыпали его лепестками. Возможно, это просто иносказание, а возможно, что это было на самом деле. И когда я это говорю, результаты современных научных исследований о деревьях подтверждают мои слова.

Первым лауреатом Нобелевской премии из Индии был Джагдишчандра Бозе, который доказал науке, что деревья не мертвы. За это ему присудили Нобелевскую премию. Но со времен Джагдишчандра Бозе произошло многое. Он был бы безмерно счастлив, если бы пришел и увидел, что удалось ученым. Теперь у них есть некое подобие кардиографа, который прикрепляется к дереву. Человек подходит к дереву, как друг, с любовью в сердце, и даже без ветра дерево начинает танцевать, и кардиограмма становится очень симметричной. График на бумаге становится гармонично прекрасным.

Когда другой человек подходит с топором, с мыслью срубить дерево, даже когда он еще не приблизился, кардиограмма начинает зашкаливать. Она теряет всю симметрию, всю гармонию, просто сходит с ума. Что-то собирается нанести вред дереву. Это странно, потому что дереву еще не причинили вреда: это лишь идея в уме дровосека. Дерево настолько чувствительно, что улавливает даже ваши мысли. А когда тот же человек подходит с топором без желания срубить дерево, график остается нормальным. В дереве нет страха, нет волнения.

И еще одна вещь, которую поняли о деревьях и о которой не думали раньше, – то, что если одно дерево дрожит от страха… Один ученый просто поместил несколько кардиографов на деревья вокруг, и, когда дерево начинало дрожать от страха, другие деревья тоже начинали переживать. Должно быть, они были старыми друзьями. Выросли в одной роще, делились друг с другом любовью, были дружелюбными. И они тотчас же реагировали.

Существование наполнено чувствительностью, а человек – венец всего существования. Естественно, твое сердце, твое существо готово переполниться. Ты скрывала это, подавляла это; твои родители и учителя сказали тебе быть твердой, быть сильной, потому что мир полон борьбы. Если ты не можешь бороться и конкурировать, ты будешь никем.

Поэтому немногие люди – поэты, художники, скульпторы – более не принадлежащие миру конкуренции, которые не надеются скопить миллиарды долларов, – единственные люди, у которых еще остались какие-то следы чувствительности.

Но медитирующий человек встал на путь мистика; он будет становиться более и более чувствительным. И чем больше вы делитесь вашей чувствительностью, вашей любовью, вашим дружелюбием, вашим состраданием, тем больше вы приближаетесь к цели стать мистиком.

Даже маленьких детей, особенно мальчиков, с самого начала лишают чувствительности, им говорят: «Ты не должен даже плакать». Это осуждается. Женщины могут плакать и рыдать, потому что их все еще не считают полноценными людьми. Они ниже мужчин; поэтому им позволено быть слабыми. Чувствительность преподносится как слабость.

Сильный человек не должен быть чувствительным. Когда он будет сносить людям головы, он не подумает дважды. В тот день, когда президент Трумэн приказал сбросить первые атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, – которые убили более двухсот тысяч людей, – он не спал до тех пор, пока не получил известия о том, что бомбы сброшены и, согласно расчетам, сработали отлично. Только тогда он пошел спать.

Утром его окружили журналисты, и их первым вопросом было: «Убив двести тысяч невинных людей, мирных жителей, не солдат, могли ли вы спать ночью?»

Президент Трумэн ответил: «Конечно! Впервые за несколько месяцев я спал очень крепко. Работа была выполнена отлично. Теперь Япония вынуждена сдаться. Когда я получил эти новости, то был так доволен, что впервые проспал всю ночь, даже ни разу не проснувшись».

Это очень нечувствительный человек, хотя зовут его «Тру Мэн [2]2
  С английского языка true manпереводится как «истинный человек».


[Закрыть]»! С того самого дня я стал называть его президентом Нетрумэном.

Но с самого детства его голова развивалась, а сердце осталось абсолютно неразвитым…

Эрни разговаривал с Ронни, соседским мальчиком.

– Сколько тебе лет? – спросил Эрни.

– Я не знаю, – ответил маленький Ронни.

– Тебя волнуют женщины? – поинтересовался Эрни.

– Нет, – ответил Ронни.

– Значит, – с видом знатока заключил Эрни, – тебе четыре.

Мой последний совет тебе: продолжай двигаться вверх. Ты можешь никогда не достичь вершины, но это точно верное направление. Чувствительность – начало новой возможности в твоем существе. Не бойся, просто продолжай двигаться выше и выше. Становись все более чувствительной. Есть надежда, что это приведет тебя к высочайшему цветению человечества – к мистической розе.

В доме Пэдди был особенный день, и Морин спустилась на завтрак в предвкушении чего-то радостного.

– Это наша десятая годовщина, – прошептала она Пэдди, который читал газету, – давай приготовим цыпленка с нашей фермы и отпразднуем.

Пэдди поднял глаза и сказал:

– Зачем убивать невинную птицу из-за того, что случилось десять лет назад?

– Какой-то молодой человек пытается забраться в мою комнату через окно! – кричала старая миссис Клайнман в телефонную трубку.

– Извините, леди, – прозвучало в ответ, – вы позвонили в пожарную часть, а вам нужна полиция.

– Нет-нет, – взмолилась она, – мне нужна пожарная часть. Ему требуется лестница повыше!

– Мой бедный муж, – сказала миссис Гинсберг своему психоаналитику, волоча мужа за собой, – он убежден, что он – счетчик для оплаты на парковке.

Психоаналитик посмотрел на ее молчаливого, нездорового супруга и спросил:

– Почему он сам ничего не скажет? Он не умеет разговаривать?

– Как он может, – сказала миссис Гинсберг, – со всеми эти монетами во рту?

Вы живете в очень нездоровом, печальном мире. Если вы не перестанете быть частью толпы и не заявите о своей подлинной сущности, вы утонете в грязи этого мира.

В моем понимании саньясин – это тот, кто прилагает всевозможные усилия, чтобы избавиться от того безумия, которое ему навязывают.

Чувствительность поможет вам стать здоровыми, здравомыслящими. И если вы будете продолжать двигаться в нужном направлении, это станет вашей медитацией и, в конечном счете, вашим мистическим опытом просветления.

Что такое религия?

Религия не является тем, что под этим словом понимают люди. Она – не христианство, не индуизм, не мусульманство. Религия – это мертвый камень.

Я учу вас не религии, но религиозности – текущей реке, которая постоянно меняет свое направление, но в конце концов достигает океана.

Камень может быть древним, гораздо более старым, более опытным, чем любые Ригведы, но камень есть камень; он мертв. Он не движется вместе с временами года, он не движется с существованием, он просто лежит на месте. Вы когда-нибудь видели поющий или танцующий камень?

Для меня религия – это качество, а не организация.

Все существующие в мире религии – а их немало, в мире их около трех сотен – это мертвые камни. Они не текут, они не меняются, они не движутся в ногу со временем. А все, что мертво, не способно помочь, – разве что только вы собираетесь вырыть могилу… тогда, возможно, камень будет полезен.

Все так называемые религии роют для вас могилы, разрушая вашу жизнь, вашу любовь, вашу радость, наполняя ваши головы фантазиями, иллюзиями и галлюцинациями о Боге, рае, аде, реинкарнации и прочего рода дерьмом.

Я же доверяю течению, изменению, движению… потому что это природа жизни. Единственное, что является в жизни постоянным, – это изменение.

Только изменение никогда не меняется; все остальное претерпевает изменения. Иногда приходит осень, и деревья оголяются. Листья опадают… без всяких жалоб, молчаливо, мирно, они снова смешиваются с землей, откуда и пришли. Обнаженные деревья на фоне неба обладают собственной красотой; в их сердцах, должно быть, живет огромное доверие, потому что они знают: если старые листья ушли, то появятся новые. Вскоре придут новые, свежие, более молодые, более нежные листья.

Религия не должна быть мертвой организацией, она должна быть религиозностью, качеством, которое включает в себя правдивость, искренность, естественность, глубокое отпускание в пространстве Вселенной, любящее сердце, дружелюбное отношение ко всему.

Для этого не нужны никакие священные писания. По сути, никаких священных писаний не существует. Так называемые священные писания не убедительны даже в плане принадлежности к хорошей литературе. И хорошо, что их никто не читает, потому что они полны грязной порнографии.

Когда я сделал это заявление, один из моих друзей начал штудировать Святую Библию и обнаружил в общей сложности пятьсот страниц порнографии. Если и стоит запретить какую-то книгу, то это должна быть Библия! Но он еще не знает, что святая Библия – это пустяки…. Вот если бы вы заглянули в индуистские Пураны, то удивились бы… Это наидревнейшие издания журнала «Плэйбой»! Не только люди, но и боги изображены там как некие уродливые, грязные старикашки, это странно… но им до сих пор поклоняются как богам!

Например, индуисты и джайны поклоняются Луне как божеству, но история рассказывает о том, что как-то раз Бог Луны почувствовал сильный сексуальный интерес к одной красавице, которая была женой святого. В Индии каждое утро до восхода солнца святые идут омываться, и Бог Луны пришел в то самое время – конечно, в другом обличье, ведь боги всемогущи. Он постучал в дверь, и жена подумала, что это вернулся ее муж. Бог Луны позанимался сексом с чужой женой и затем исчез.

В индуизме почти все так называемые боги – насильники. Им недостаточно, что на небесах у них есть самые прекрасные женщины – конечно, покрытые не кожей, а пластмассой. Но, похоже, в те дни у них не было слова для обозначения пластмассы. Говорят, что небесные девушки, которых называют апсара, что дословно можно перевести «девочка по вызову», это не обычные проститутки, а высококлассные – они не потеют.

Когда я узнал, что они не потеют, то начал размышлять… Как такое возможно, чтобы кожа мужчины или женщины не выделяла пот? Пластмасса кажется единственным объяснением. И они застревают в возрасте шестнадцати лет и после этого больше не растут. На протяжении веков им все еще по шестнадцать лет… Сколько святых насладились ими? Думаю, за миллионы лет им всех и не припомнить.

Истинная религиозность не нуждается ни в пророках, ни в спасителях, ни в писаниях, ни в церквях, ни в попах, ни в священниках, потому что религиозность – это цветение вашего сердца. Это достижение самого центра вашего существа. И в то мгновение, когда вы достигаете самого центра своего существа, происходит взрыв красоты, взрыв блаженства, тишины и света. Вы становитесь совершенно другим человеком. Из вашей жизни исчезает вся темнота, исчезает все, что было неправильного. Что бы вы ни делали, вы делаете с абсолютной тотальностью и полной осознанностью. Мне известна лишь одна добродетель, и это – осознанность.

Если религиозность распространится по всему миру, религии исчезнут. И это будет величайшим благословением для человечества: человек будет просто человеком – не христианином, не мусульманином, не индуистом. Эти разделения, эти разграничения стали причиной тысяч войн на протяжении всей истории. Если посмотреть на историю человечества, то невозможно не заметить, что в прошлом мы жили совершенно ненормально. Во имя Бога, во имя церкви, во имя идеологий, не имеющих под собой никаких доказательств, люди убивали друг друга.

В мире еще не случилась религия.

До тех пор пока религиозность не станет естественным состоянием человечества, религии не будет вовсе. Но я настаиваю на том, чтобы ее называли религиозностью, потому что она не должна превратиться в организацию. Невозможно организовать любовь. Вы слышали, чтобы где-то существовал храм любви, церковь любви, мечеть любви?

Любовь – это индивидуальное явление между двумя людьми. А религиозность – это еще более великая любовная связь между человеком и всем космосом.

Когда человек влюбляется в весь мир: в деревья, в горы, в реки, в океаны, в звезды, – он узнает, что такое молитва. Это то, что не имеет слов… Он узнает глубокий танец своего сердца и музыку, в которой нет звуков. Он впервые переживает вечное, бессмертное – то, что всегда остается, постоянно обновляя себя, какие бы перемены ни случались вокруг.

И каждый, кто становится религиозным и отбрасывает христианство, индуизм, мусульманство, джайнизм, буддизм, впервые в жизни заявляет о своей индивидуальности.

Религиозность – это индивидуальное явление. Это послание любви от вас ко всему существованию. Только когда это случится, у нас воцарится мир, способный преодолеть все разногласия.

Но пока религии – это паразиты, эксплуатирующие, использующие людей и принуждающие их верить. А все верования идут против разума, потому что они заставляют людей произносить в молитвах бессмысленные слова, которые исходят не из сердца, а лишь из вашей памяти.

Я часто вспоминаю прекрасный рассказ Льва Толстого.

В нем рассказывается о трех необразованных, невежественных крестьянах, живших во времена старой дореволюционной России на небольшом острове огромного озера. Миллионы людей добирались до них и поклонялись им, что очень беспокоило одного архиерея. Церкви пустовали, к архиерею никто не приходил. Русская православная церковь – самая древняя, самая ортодоксальная церковь в мире, но люди продолжали ходить к этим троим, которые не были даже посвящены в христианские таинства, – как они могли стать святыми?

В Индии стать святым легко, но в христианстве это совсем не так просто. Английское слово «saint» («святой») происходит от корня «sanctus» («санкция»). Это означает, что до тех пор, пока вы не получили официального разрешения, санкции со стороны папы или архиепископа, вы не можете считаться святым. Но люди говорили, что эти три человека были настолько святы…

Однажды, потеряв терпение, архиерей сел в лодку и отправился к тем троим, которые сидели под деревом. Взглянув на них, он не мог поверить своим глазам: что это за святые? Он представился и заявил: «Я архиерей». Трое святых прикоснулись к его ногам. Он успокоился. «Они дураки, – подумал он, – и все не так уж плохо, и их можно контролировать». Он спросил:

– Вы святые?

Он переглянулись и ответили:

– Мы никогда не слышали такого слова. Мы необразованны, невежественны. Не говори с нами на греческом, просто скажи, что ты хочешь.

– Боже мой! – воскликнул архиерей. – Вы не знаете, что значит «святые»? А знаете ли вы христианские молитвы?

Снова переглянувшись, они начали подталкивать друг друга, как бы говоря: «Ответь ты».

Теперь архиерей чувствовал настоящую силу. Он спросил:

– Скажите, в чем же состоит ваша молитва?

– Мы очень необразованны, – ответили они, – мы не знаем христианских молитв. Мы сочинили свою собственную молитву.

– Молитвы не сочиняют, – рассмеялся архиерей. – Молитва должна быть утверждена церковью. Но как бы там ни было – что у вас за молитва?

Они очень смутились, застеснялись, но наконец один из них сказал:

– Раз ты просишь, мы не можем отказать. Но наша молитва – это не то чтобы даже молитва… Мы слышали, что у Бога есть три формы – Бог, Святой Дух и Сын, – поэтому мы подумали и сочинили свою молитву. Вот она: «Трое Вас, трое нас, помилуй нас».

– Глупцы! – воскликнул архиерей. – Это вы считаете молитвой? Я научу вас молитве, которая утверждена церковью.

Но та молитва была настолько длинной, что все трое разом возразили:

– Такую длинную молитву нам не запомнить… Мы очень постараемся, но, пожалуйста, повтори ее еще раз.

Потом они попросили его повторить ее в третий раз; она была слишком большой:

– Если мы вспоминаем начало, мы забываем конец. Если мы вспоминаем конец, то забываем начало. Если мы вспоминаем и начало, и конец, то забываем середину.

Архиерей сказал:

– Вам нужно учиться.

Но они ответили:

– Мы бы записали твою молитву, но мы не умеем писать. Пожалуйста, повтори еще раз – мы постараемся изо всех сил.

Архиерей был очень счастлив, так как ему удалось обратить в веру трех идиотов, которым поклонялись миллионы людей. Он прочел молитву в третий раз, они коснулись его ног, и он отправился назад на своей лодке.

Ровно на середине озера он увидел, что к нему приближается нечто огромное. Он не мог поверить своим глазам: «Что это может быть?» Он начал молиться. Через несколько мгновений он разглядел, что это те три идиота шли по воде. «Боже всемилостивый! – воскликнул он. – Только Иисус мог ходить по воде!»

Сложив руки в молитве, они подошли к нему и сказали: «Мы забыли молитву, поэтому мы подумали… пожалуйста, еще раз».

Видя их стоящими на воде, архиерей все понял. Он сказал:

– Вы не нуждаетесь в моей молитве. Ваша молитва совершенна. Я молился всю жизнь и получил высший сан Русской православной церкви, но я не могу ходить по воде. Кажется, с вами Бог, идите и продолжайте молиться, как раньше.

Они очень обрадовались и сказали:

– Мы так благодарны, потому что длинная молитва погубила бы нас!

Эта прекрасная история говорит о том, что традиционная, ортодоксальная церковь становится мертвой. Религиозность должна возникнуть в вашем сердце – как ваше личное подношение любви и аромата существованию.

Для религиозного человека даже бог не является обязательным, потому что бог – это не доказанная гипотеза, а религиозный человек не может принять что-либо недоказанное. Он может принять лишь то, что он чувствует.