Текст книги "Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 1"

Автор книги: Бхагаван Шри Раджниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Беседа 2. Боги в изгнании

22 октября 1975 г. Пуна

Кто подготовил путь для вас?

Никто не подготавливал путь для меня, и я также не готовлю путь ни для кого другого. Это нужно понять.

Существуют четыре возможности. Одна из них – самая древняя и наиболее часто используемая – это то, что происходило в случае Иисуса. Иоанн Креститель подготовил ему путь: ученик предшествовал Учителю. Это имеет свои преимущества, но также свои ограничения и недостатки... неизбежно. Когда ученик предшествует Учителю, он устанавливает ограничения, которые исходят от него, и тогда Учитель вынужден действовать в рамках этих ограничений. Это имеет свои преимущества, ибо, когда приходит Учитель, ему не нужно заботиться о том, чтобы сначала подготовить почву. Почва уже подготовлена. Он сразу может начать ее засеивать. Только почва обрабатывается в соответствии с указаниями ученика, а не Учителя. И поэтому он вынужден действовать в определенных пределах. Как раз это и является причиной всех осложнений в истории Иисуса.

Иоанн Креститель представляет собой явление, отличное от Иисуса. Очень страстный, просто пламя – и всегда пламя. Он употребляет язык, который ему соответствует, который никогда не мог бы подойти Иисусу. Иисус очень спокоен, очень миролюбив. Иоанн Креститель – человек совершенно иного типа.

Он пророк, Иисус – мессия. А различие между пророком я мессией огромно. Пророк – религиозный человек, глубоко религиозный, но он действует как политик: он говорит языком революции, он говорит языком насилия – он приводит сердце и сущность человека в волнение, взбудораживает их. Пророк – как землетрясение. Мессия – очень умиротворяющий, спокойный, как долина в Гималаях, ленивая и сонная. В мессии вы можете отдохнуть. Пророк же, напротив, не оставит вам даже паузы на передышку.

Вследствие этого Иоанн Креститель использовал терминологию политиков: революция, царство Божие. И даже само «царство» должно быть завоевано силой. Фактически, на него нужно напасть. Его неправильно поняли, ибо, если применять язык внешнего мира к внутреннему, придет неизбежное непонимание. Политики испугались: «О каком еще таком царстве говорит этот человек? И о какой еще революции? Что подразумевает он, когда говорит, что это царство должно быть завоевано силой?»

Иоанн Креститель – очень нетерпелив. Он жаждет мгновенных изменений. Он не может ждать. Он создал ту атмосферу, в которой должен был действовать Иисус. Иоанн погиб в неволе, он был обезглавлен – его совершенно не поняли, – но никто, кроме него самого, не был повинен в этом.

Но из-за него... и Иисус должен был ему следовать. Иисус был учеником своего собственного ученика. Он был посвящен Иоанном Крестителем, так как тот ему предшествовал. Таким образом, он должен был использовать ту же терминологию. Его почти наверняка должны были не понять.

Иоанн Креститель умер в тюрьме, обезглавленный. Иисус умер на кресте, распятый. Иоанн Креститель тоже говорил о царстве Божьем. Он, конечно, не был агрессивен, Но просто терминология оказалась политической. Он был невинный человек, он не имел ничего общего с политикой.

Но Иоанн Креститель, в определенном смысле, также оказал помощь. Иисус смог действовать, так как все ученики были подготовлены Иоанном для того, чтобы принять его; он не был чем-то инородным. Иоанн Креститель создал небольшое окошко, он впустил свет в дикую жизнь человечества. Когда Иисус пришел, он был принят; дом для него был готов – несколько людей, которые приняли его. Это не стало бы возможным, приди он один, без предшественника. Но дом была построен Иоанном Крестителем, и ученики, которых он привлек, пошли за Иисусом. Это и породило все осложнения.

Это самая древняя форма: Учителю предшествует ученик, который действует как предшественник и готовит для него почву. Так как эта форма имеет ограничения и недостатки, существует и другая, противоположная.

Вивекананда есть преемник Рамакришны. Рамакришне никто не предшествовал. Сначала появляется Учитель, а затем следует ученик. Это преимущество, так как Учитель создает всю атмосферу, Учитель определяет всю ситуацию роста – ибо дело должно развиваться. Он дает язык, образец, направление, меру.

Но есть и недостатки, ибо Учитель безграничен, и когда появляется ученик, то его действия очень ограничены. Тогда ученик должен выбирать, так как он не может следовать по всем направлениям. Учитель может следовать во всех направлениях, он может вести вас к бесконечности. Но когда приходит ученик, он должен выбирать, накладывая на вас свой собственный шаблон.

За Рамакришной следовал Вивекананда. Рамакришна – один из самых прекрасных цветков, которые когда-либо расцветали; Вивекананда – пророк. Рамакришна является мессией, но Вивекананда установил направление движения. Собственные наклонности Вивекананды были экстравертными, а не интровертными. Его собственные наклонности были в большей степени направлены на социальную реформацию на политические изменения. Он в большей степени интересовался тем, чтобы дать богатство людям, чтобы уничтожить нищету и голод. Он совершенно изменил направление.

Миссия Рамакришны не имеет отношения к Рамакришне; Миссия Рамакришны создана Вивеканандой. В настоящее время Миссия Рамакришны функционирует как некоторая социальная служба. Если где-то голод – ее люди там, чтобы служить людям. Если где-то землетрясение, ее люди там, чтобы помочь людям. Если где-то наводнение, – а такого в Индии сколько угодно, – они там. Они хорошо служат людям, но внутренняя революция Рамакришны полностью исчезла в пустынной земле Вивекананды.

Рамакришна функционировал более свободно, чем Иисус, потому что не руководствовался заранее заданным шаблоном. Он жил более спонтанно, чем Иисус. Нигде не было никаких ограничений; все направления были открыты для него. Он мог птицей летать в небе, никаких ограничений не было. Но затем приходит ученик. Он организует его, и организует, естественно, своим образом.

Оба пути имеют свои достоинства, оба имеют свои недостатки. Но существует еще третья возможность, которая никогда ранее не использовалась. Кришнамурти первый в мире использовал третью возможность. Третья возможность есть отрицание обоих: как предшественника, так и последователя. Она негативна.

Метод Кришнамурти есть метод отрицания. Таким образом, он сначала отверг тех, кто подготовил для него почву. Это было единственной возможностью вырваться из ограничений. Он отвергал целое теософское движение: Анни Безант, Лидбитер – это были люди, которые подготовили для него почву и много поработали на Кришнамурти. Они были для него Иоаннами Крестителями. Они подготовили для него обширные возможности в мире, но затем, когда он огляделся, он увидел недостатки и ограничения, увидел, что случилось бы то же самое, что и с Иисусом. И он просто отбросил все. Он просто не признал, что они готовили почву, и что вообще необходимо готовить почву.

Отрицая их, он понимал, что отвергает и свою роль мессии; он мог объявить себя мессией и отвергнуть предшественников, но тогда все равно возникает проблема последователей. Тем самым он имел бы ту же проблему, что и Рамакришна. Итак, он сказал: «Никто мне не предшественник, и не будет никого, кто бы за мной следовал». Он отрицал Лидбитера, Анни Безант и теософическое движение, и на протяжении всей своей жизни он отрицал, что кто-то будет его наследником или последователем.

Это имеет свою прелесть, но и свои проблемы. Ты можешь быть свободным, очень свободным, абсолютно свободным, так как с любой стороны нет границ – ни спереди, ни сзади. Но эта свобода покоится на отрицании. Ты ничего этим не создаешь. Твоя свобода, не приводит ни к какой реализации, она бесплодна – ты не есть помощь. Получается так, как будто кто-то очень следит за тем, чтобы не заболеть, очень стремится к этому, и всегда начеку, чтобы не заболеть. Но так он забывает, что нужно получать и радость от своего здоровья. Больным не будешь, но непрерывная мысль: «Только бы не заболеть, только бы не потерять бдительность», сама становится некоторым родом болезни.

Кришнамурти был таким бдительным относительно этого – чтобы нигде не возникла какая-либо привязка, не появились бы оковы, что он, несмотря на усиленную работу, не смог никому помочь. Для него самого это было прекрасно, но для человечества, благодатью это не было. Он свободный человек, но его свобода принадлежит только ему. От этой свободы не смогут отпробовать тысячи: они не смогут утолить свою жажду. Он остался вершиной свободы; но мост отсутствует. На него можно смотреть, он, как прекрасная картина или прекрасное стихотворение, но с этим ничего нельзя сделать, оно не изменит вас. Он разрушил все мосты. Это есть третья возможность – она ранее никогда не использовалась. Кришнамурти первым испробовал ее.

Я пошел четвертым путем. Он тоже еще ни разу не опробован. Четвертый путь заключается в следующем: половину моей жизни я работал как Иоанн Креститель, а теперь, другую половину моей жизни – как Христос. Это есть четвертая возможность: самому подготовить себе почву и самому ее засеять, самому рассеять свои семена.

Но и здесь есть проблемы – невозможно найти путь без проблем. Он имеет свои достоинства и свои недостатки. Достоинство в том, что я воплощаю обоих – таким образом, в некоторой мере я совершенно свободен. Что бы я ни делал на моем первом этапе, я делал это, осознавая, как будет выглядеть второй этап. Иоанн Креститель во мне полностью понимал Христа, который последует за ним, – они действовали в глубоком согласии, они есть одна личность. Таким образом, здесь нет проблем. Иоанн Креститель во мне не смог воздвигнуть ограничения для Иисуса, следующего за ним, – полная свобода.

И никакой Вивекананда не будет следовать за мной. Я сам себе Вивекананда и сам себе Иоанн Креститель. Никто не может наложить какие-либо ограничения на мои пути. И я – положителен. Если Кришнамурти действует через отрицательное, то я действую через положительное. Я взял на себя обе роли, и у меня есть свобода, которую не мог иметь даже Кришнамурти. Он должен был всегда уклоняться, и уклонение само по себе уже проблема, глубокая озабоченность. Мне не нужно уклоняться, мне нужно всему сказать только «да».

Но есть проблемы, и самой большой проблемой является то, что я всегда буду противоречивым. Что бы Иоанн Креститель во мне ни говорил, Христос во мне должен оспаривать. Я всегда буду противоречивым.

Много лет я странствовал и добирался до любого человека, который имел хоть какую-нибудь способность к росту. Никто бы не подумал, что когда-то странник будет просто безвыходно сидеть в своей комнате. Противоречиво! Годами я говорил революционными понятиями; естественно, Иоанн Креститель должен так говорить. Затем, неожиданно, я прекратил говорить о революции, об обществе и о благосостоянии людей. Я забыл обо всем этом. Теперь существует только индивидуальное, личностное.

Противоречиво. Если вы осмотритесь, то вы обнаружите два параллельных потока, и первый поток противоречит второму. Все эти годы ачарья, Иоанн Креститель, делал одно, а теперь Бхагаван делает совершенно другое, совершенно противоположное.

Однажды будет невозможно решить, был ли этот человек одним или двумя. И я боюсь, однажды действительно кто-то выскажет подозрение, что этот человек был в двух лицах, ибо противоречия слишком явны и нет возможности их разрешить! Вот это моя проблема, но кто-то, возможно, попробует четвертую возможность, и я рад, что попробовал ее. На этой земле все имеет собственные проблемы; ты не сможешь избежать проблем. Откуда-нибудь проблема выплывет. Это только вопрос выбора – что тебе подходит.

Мне очень подходит это. Быть свободным идти на любые противоречия – это великое явление, ибо я совершенно не забочусь о том, что я говорю. Я не веду записей, мне совершенно все равно, что я сказал вчера. Я могу себе противоречить: это великая свобода.

И если вы меня любите, то я знаю, что глубоко во мне вы найдете эти противоречия разрешенными. Но это случится только с теми, кто мне доверяет; это произойдет только с теми, которые приблизились ко мне. Противоречие существует только на поверхности. Глубоко внутри у меня все разрешено, ибо я един.

Я действовал как Иоанн Креститель, теперь я буду действовать как Христос. Никто мне пре предшествовал, никто мне не последует. Я – совершенный цикл.

Почему я не решаюсь радоваться чему-либо?

Радость запрещена. Вы заранее обусловлены, не радоваться. С самого раннего детства вам внушали, что что-то здесь не так, если вы радуетесь, – будьте грустны, и все будет хорошо. Если ты страдаешь, никто об этом не задумается, но если ты слишком счастлив, всех это беспокоит. Ты, по-видимому, сделал что-то не так.

Всегда, когда ребенок счастлив, родители ищут причину этому: он, видимо, напроказничал или что-то в этом роде. Почему он так счастлив? Родители совершенно не рады этому. Они завидуют ребенку, потому что он радуется. Очень легко перенести несчастье другого, но почти невозможно перенести его счастье.

Я прочитал одну историю. Очень набожный отец воспитывал своего сына настолько совершенно, насколько это возможно. Однажды, когда они шли в церковь, он дал мальчику две монетки: одну монету в одну рупию и одну монету в один пайс. Он оставил за ним выбор, что бросить в кошель для сбора денег церкви. Он мог выбирать или рупию, или пайс.

Естественно, отец надеялся и верил, что сын бросит в кошель рупию. Так его воспитали – на него можно было положиться, от него можно было этого ожидать.

Отец ждал. После службы он очень хотел узнать, что же произошло. Он спросил мальчика: «Что ты сделал?»

Мальчик признался, что он пожертвовал пайс, а рупию оставил себе.

Отец не мог этому поверить. Он сказал: «Почему? Почему ты так поступил? Мы все время внушали тебе высокие принципы».

Мальчик ответил: «Ты спрашиваешь, почему. Я скажу тебе причину. Священник как раз перед этим проповедовал: "Бог любит того, кто дает охотно, с радостью". Пайс я могу дать охотно, рупию – нет».

Бог любит того, кто дает охотно, с радостью. Я полностью присоединяюсь к этому. От того, что ты делаешь, это не зависит; ты религиозен, если можешь давать с радостью. Пусть это будет монета в один пайс, это все равно. Неважно, так как истинная монета, которую ты даешь, есть радость в твоем сердце.

Но с самого начала каждому ребенку внушается не быть таким радостным. Быть радостным значит быть ребенком. Быть радостным значит быть естественным, но, увы, этого не требуется. Быть радостным значит быть примитивным, некультурным. Таким образом вас и воспитали быть нерадостным, и все, что у вас когда-либо вызывало радость, снова и снова осуждалось. Если вы позволили себе забаву, чтобы просто сбежать из дома, чтобы пошуметь, сразу, кто-нибудь находился, кто говорил: «Прекрати это безобразие! Я читаю газету». Как будто газета есть нечто очень важное.

На ребенка, который бегает и кричит, гораздо приятнее смотреть, чем на какую-то газету. И ребенок не понимает: «Почему я должен все это прекратить? А почему ты не можешь прекратить читать газету?» Ребенок не может понять: «Что же здесь не так, если я радуюсь и бегаю?»

«Прекратить!» – любая радость подавляется, ребенок становится серьезным. Теперь он сидит в уголке, несчастный. Энергия требует движения; ребенок – энергия, он ликует от энергии. Он хочет двигаться, танцевать и кричать. В нем так много энергии, что она переполняет его. А мать говорит: «Успокойся», – или отец, или братья, или соседи. Каждый, по-видимому, против движения его энергии.

Однажды жена Муллы была очень зла. Ее маленький мальчик поднял слишком много шума и суматохи. Наконец, терпение ее кончилось и, желая его выпороть, она побежала за ним. Он, однако, вырвался и спрятался под кроватью. Мать очень старалась, но не могла его вытащить. Она была очень полной женщиной, под кровать ей было не залезть. Тогда она сказала: «Ну погоди, вот придет отец!»

Когда Мулла Насреддин пришел, она поведала ему всю историю. Мулла сказал: «Не беспокойся, предоставь это мне. Я направлю его на правильный путь».

Мулла заглянул под кровать и был удивлен тем, как его встретил мальчик: «Привет, папа, она и за тобой гонится?»

Они все берутся за ребенка. Переполняющая ребенка энергия кажется нарушением общественного порядка. А для ребенка она восхитительна! Он хочет не так уж много, он хочет каплю свободы; хочет быть веселым, быть самим собой. Но все это запрещено.

«Время идти спать!» Как раз тогда, когда он не чувствует желания спать! Он должен себя заставить. А как можно заставить себя заснуть? Вы когда-нибудь задумывались над этим? Сон не есть что-то принудительное, как вы можете заставить спать? Ребенок ворочается в постели, несчастный, жалкий, и не знает, как ему заснуть. Но время пришло. Сон должен наступить, иначе это противоречит правилам.

А утром, когда он хочет поспать чуть-чуть подольше, тогда он должен вставать. Если он хочет что-то поесть, – нельзя. Если же он не хочет есть, – его заставляют. И так далее, и тому подобное... Со временем ребенок приходит к пониманию: со всем, что приносит радость, что-то не в порядке. Все, что ему доставляет радость, – неправильно; а то, что делает Печальным и серьезным, – правильно, хорошо, годится.

В этом и проблема. Ты спрашиваешь: «Почему я не решаюсь радоваться чему-либо?» Потому что твои родители и общество все еще стоят за твоей спиной.

Если ты действительно будешь со мной, тогда сбрось весь этот кошмар, который тебе навязали. В мире существует только одна религия, и это – религия быть счастливым. Все остальное несущественно и неважно. Если ты счастлив, то ты в порядке. Если ты несчастлив, то что-то не так.

Каждый день ко мне приходят люди – к примеру, приходит замужняя женщина или женатый мужчина, и женщина говорит, что она очень несчастна, так как ее муж делает что-то не так. Таким людям я всегда говорю: «Если твой муж совершает что-то неправильно, заставь его быть несчастным! Почему ты несчастна? Его ошибки принесут несчастье ему самому – почему тебя это заботит?»

Но женщина говорит: «Но он не несчастен! Он идет в кабачок и получает удовольствие».

Тогда я говорю: «Что-то с тобой не в порядке, не с ним. Несчастье – симптом. Забудь мужа, изменись сама. Если он счастлив, у него все в порядке».

Я говорю вам, если вы можете счастливыми идти в кабак, это лучше, чем идти несчастными в церковь – так как, в конце концов, счастье само есть церковь. Что вы делаете, не имеет значения – имеет значение то, какое качество вы вложите в то, что вы делаете.

Будьте счастливы, и вы будете добродетельны; будьте несчастны, и вас постигнет то, что верующие люди называют грехом. Вы, конечно, слышали, что грешник когда-нибудь в будущем должен страдать. А праведник будет счастлив в будущей жизни. Я утверждаю, что это абсолютно неправильно. Праведник уже сейчас счастлив, а грешник – несчастлив. Жизнь так долго не ждет, это действует немедленно.

Если ты чувствуешь себя несчастным, значит, ты сам с собой сделал что-то не так. Если наслаждаться ты не можешь, если возникает колебание, сомнение, если ты чувствуешь страх, вину – то это означает, что в каком-то уголке еще мелькают тени твоих родителей.

Пусть тебе нравится мороженое... но глубоко внутри присутствует тень матери или отца: «Это нельзя! Не ешь мороженого много, иначе тебе это навредит». Ты ешь, но осторожно. Сомнение и неуверенность означают, что существует противодействие.

Попробуй понять свои сомнения и побороть их. И что самое невероятное – возможно, ты сам прекратишь есть слишком много мороженого, если ты преодолеешь свои сомнения, ибо вот это самое «слишком» и является, возможно, препятствием. Как раз потому, что они запрещали это, поедание мороженого сделалось более привлекательным. Каждый запрет способствует привлечению. Родители говорили: «Не ешь этого!» – и поэтому тебя гипнотически тянет к этому.

Если ты перестанешь сомневаться и колебаться, то ты отбросишь все голоса родителей, все то, что вложило в тебя воспитание. Ты внезапно увидишь, что мороженное – самая обыкновенная вещь. Им можно иногда полакомиться, но мороженое не является продуктом питания. Оно не имеет питательной ценности – оно даже скорее вредно. Но теперь ты понимаешь. Если оно вредно и ты это понимаешь, тогда не ешь его. Время от времени ты можешь его есть, иногда даже вредные вещи не являются такими уж вредными. Иногда ты можешь им наслаждаться, но без особой одержимости. Одержимость – это часть подавления.

Отбросьте все сомнения и колебания. Ко мне приходят люди и говорят, что они бы с удовольствием любили, но у них есть сомнения; они хотели бы танцевать, но у них есть сомнения. Если у тебя есть такие сомнения и ты все время их подпитываешь, то ты пропустишь всю свою жизнь. Настало время: освободись от них! И это все, что нужно тебе сделать: осознать, что причиной является только то, как ты воспитан – более ничего за этим не стоит.

Постепенно от этого можно будет освободиться; это не есть твоя сущность. Это только находится в твоем мозгу, это только твои представления, которые тебе навязали. Длительная привычка, и очень опасная к тому же, ибо, зачем же её повторять, если ты не можешь ею наслаждаться?

А люди, которые не могут ничем наслаждаться – ни любовью, ни едой, ни природой, ни заходом солнца, ни утренним туманом, ни красивыми одеждами, ни прекрасной баней – все маленькие, обычные вещи, – если ими не можешь наслаждаться... такие люди есть, которым ничего не нравится, и исключительно они являются теми, кто интересуется Богом. Это люди, о которых меньше всего может идти речь: они никогда не достигнут Бога. Богу нравятся эти деревья – зачем же иначе он снова и снова будет их создавать? Он вообще никогда этим не насытится, никогда. Тысячелетиями Он трудится над деревьями, цветами и птицами, и он слушает их еще и сейчас. Он постоянно создает новое: новые существа, новые земли, новые планеты. Посмотрите на жизнь, как она устроена, и вы взглянете вовнутрь сердца Божьего – каким оно истинно является.

Люди, которые очень закрепощены, не способны чем-либо наслаждаться, не способны расслабиться, даже не способны насладиться хорошим сном – они-то и интересуются Богом. Они уверены, что должны искать Бога, так как их жизнь напрасна, бессмысленна. Их Бог против жизни, не забывайте этого.

Гурджиев говорил: «Я заглянул в каждую религию, в каждую церковь, мечеть и храм, и я увидел, что Бог верующих людей везде направлен против жизни». А как Бог может быть против жизни? Если он против, тогда по какой же причине, вообще говоря, существует жизнь? Может ли жизнь вообще быть? Если твой Бог против жизни, тогда, в принципе, ты являешься тем, кто глубоко всюду против Бога. Ты следуешь «Годо», а не Богу.

Бог есть истинная реализация жизни, Бог есть истинный аромат жизни. Бог есть общее органическое единство жизни. Бог не есть нечто подобное мертвой скале, Бог не статичен. Бог есть динамический феномен. Бог не существует, Он случается. Когда ты готов, Он случается. Не думай, что Бог где-то существует, и ты сможешь найти путь, который приведет к Нему. Нет, не существует этого «где-то», и нет Бога, который где-то живет и ожидает тебя.

Бог есть то, что случается с тобой, если ты готов. Если ты готов, если твоя грусть ушла прочь и ты можешь танцевать, если вся тяжесть ушла и ты можешь петь, если тяжелый груз общественной обработки не сжимает более твое сердце, и ты можешь растаять, – тогда случается Бог. Бог не вещь, которая существует; Он есть нечто, что случается. Он есть динамическое, органическое целое.

И если случается Бог, случается все: деревья, звезды, реки. По-моему, врата туда – это быть способным радоваться. Никто никогда не слышал, чтобы Его достигли серьезные люди. Серьезность – препятствие... неправильное отношение. Все, что делает тебя серьезным, является нерелигиозным. Не посещай церковь, которая делает тебя серьезным.

Однажды случилось следующее: одна женщина купила попугая, но когда она пришла с ним домой, она была весьма озадачена. Она заплатила хорошую цену, и попугай был великолепный. Все было хорошо, но было одно «но». Попугай все время громко повторял: «Я очень безнравственная женщина!» Это было нечто обескураживающее!

Женщина жила одна. И она была очень набожна – зачем же иначе жить одной? Она была очень серьезной женщиной, а этот попугай все время говорил: «Я очень, очень безнравственная женщина». И это слышали все.

Женщина пришла к викарию, ибо он был единственным источником всей ее мудрости, ее знания. Она сказала: «Это ужасно, но я не знаю, что мне делать. Попугай прекрасен, все хорошо – но это...!»

Викарий сказал: «Не беспокойтесь. У меня есть два очень религиозных попугая. Смотрите!» Один сидел в своей клетке и изображал звучание колокола, второй тоже сидел в клетке и молился. Необыкновенно набожные... «Принесите своего попугая ко мне. Хорошее общество всегда помогает, а позднее заберете его».

Женщине совет понравился. Она принесла попугая, и викарий представил его своим попугаям. Но не успел он еще ничего сказать, как прозвучало: «Я очень, очень безнравственная женщина». Викарий застыл с открытым ртом. Что же делать? В этот момент один из попугаев прекратил молиться и обратился к другому попугаю: «Ты, идиот, перестань звонить, наши молитвы исполнены!»

Они молились о самке. «Прекрати бить в колокола, мы получили ответ на наши молитвы!»

Итак, если вы видите кого-либо молящимся, то вы можете предположить, что ему чего-то не хватает. Он просит женщину, денег – молитва о чем-то, молитва о счастье. Истинно счастливый человек не молится. Его счастье есть его молитва. И не может быть никакой более возвышенной и большей молитвы, чем просто быть счастливым.

Счастливый человек не думает о Боге, не думает о молитве. Его счастье есть его Бог, его счастье – его молитва. Он реализован. Будьте счастливы, и вы будете религиозными: счастье – вот цель.

Я гедонист, и, насколько я могу видеть, все, кто познал истину, были гедонистами, независимо от того, что они говорили. Будда, Иисус, Кришна – все гедонисты. Бог есть вершина гедонизма, жизнелюбия. Он есть наивысшая вершина счастливого бытия.

Сбрось все обуславливание, которое ты волочишь с собой. И не осуждай своих родителей, ибо это не поможет. Хотя ты и жертва их воспитания, но как же им было поступить иначе? Они были жертвами воспитания своих родителей. Никто не несет ответственности, поэтому не сердись на родителей, что они убили тебя. Иначе поступить они не могли. Если ты это поймешь, ты почувствуешь к ним сострадание. Вас убили ваши родители, а ваших родителей – их родители, и этому нет конца. Это последовательность, цепочка.

Просто избавься от этого. Нет смысла осуждать кого-то, нет смысла сердиться – «сердитое молодое поколение» и тому подобное. Не в этом суть. Это только станет новой глупостью. Сначала ты был печальным, теперь ты станешь разгневанным. Это так же плохо, как и быть печальным. Просто увидь все это и вырвись из него. Просто выскользни, не поднимая шума. Именно это я называю бунтом.

Революционер становится гневным. Он говорит, что нужно изменить воспитание, нужно изменить общество. Он говорит, что миру нужен новый тип родителей. Только так все мы сможем стать счастливыми! Но кто должен это реализовать – ведь те, кто пытаются это осуществить, сидят в той же самой грязи. Кто же поможет? «Создайте новое воспитание!» Но кто его создаст? Сначала нужно обучить учителей. А революционер является такой же частью всей бессмыслицы, как и реакционер – так кто же будет совершать революцию? Эта надежда напрасна.

Существует только одна надежда: ты можешь внести свет в свою собственную сущность. Это то, что ты имеешь в данный момент; ничего более не требуется. Видели ли вы когда-нибудь змею, выскальзывающую из своей старой кожи? Это делается точно так же. Ты просто выскальзываешь – прости и забудь. Не сердись на родителей; они сами жертвы. Посочувствуй им.

Не сердись на общество – по-другому и не могло быть. Но одно возможно: ты прямо сейчас можешь выскользнуть из себя. Начни сразу в этот момент быть счастливым. Все готово – необходимо только глубокое изменение в твоем отношении ко всему: чтобы ты с этого момента считал счастье добром, а страдание грехом.

Смогу ли я все, что я здесь чувствую с вами, взять с собой, когда я покину вас? Или все, что случилось, будет только воспоминанием?

Если ты уйдешь и не оставишь себя здесь, если ты свое «я» возьмешь с собой, тогда все, что случилось, будет воспоминанием. Тогда все, что случается, оставляется. Если ты хочешь взять это с собой, то внутренне ты не должен брать себя. У тебя есть выбор: либо ты оставляешь себя здесь – тогда все, что было, будет унесено вместе с тобой, либо ты сам себя доставляешь домой – тогда все, что было, остается здесь. У тебя есть выбор.

Если ты можешь отбросить эго, то все, что случается, является реальным. Если ты не можешь отбросить эго, то от всего остается воспоминание, и это принесет тебе еще большее затруднение, так как тогда воспоминание будет преследовать тебя как призрак. Ты поймал луч света, а теперь он исчез. Ты будешь более несчастлив, чем когда-либо ранее. Ты знаешь, что он существует, но ты потерял след. Ты узнал что-то, ты теперь не можешь просто сказать, что этого не существует. Этот аргумент больше не подходит. Теперь ты не можешь просто стать атеистом и сказать, что Бога нет, и медитация не существует, и что не существует внутреннего ядра, сущности человека. Этого ты уже не можешь более утверждать. Ты это попробовал, теперь вкус этого будет окружать тебя, преследовать, звать.

У тебя есть выбор. Ты можешь оставить свое «я» у меня, и те видения, которые у тебя были, станут частью твоей действительности. Они органически вольются в твою общую структуру, кристаллизуются. Но ты не можешь иметь и то и другое. Ты можешь иметь только одно из двух, поэтому постарайся перед тем, как ты уйдешь, оставить свое «я» у меня. Не сомневайся, что твоя самоцель является истинной и всеобщей, не сомневайся, что ты действительно себя оставил. Тогда ты близок мне, где бы ты ни был.

Твоя близость ко мне связана с твоим отречением от самого себя, это не вопрос физической близости. Твой отказ от самого себя дает тебе близость ко мне – при этом ты можешь пребывать даже на другой планете. При отсутствии самоотречения ты можешь сидеть рядом со мной, но, тем не менее, быть очень далеко.

Вчера вы упомянули, что закон против любви, но что без закона любовь не существует, и не может расти. Объясните, пожалуйста, каким образом закон необходим для развития любви.