Текст книги "Необычная история"

Автор книги: Бетти Нилс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Следующим вечером Крийн сказал Трикси, что назавтра они едут на обед в Лейденский университет.

– Благодарю. Мог бы сообщить пораньше. Кстати, что мне надеть?

– Разве я тебя не предупредил? Ну прости, забыл. Надень что-нибудь красивое.

Чтобы быть до конца справедливой, она добавила:

– Ты говорил, что мы поедем на обед, когда вернемся, но не назвал даты. Может, я неправильно тебя поняла…

Той ночью она просто извелась от мысли, какой туалет выбрать: что-нибудь длинное или короткое, строгое или небрежное? Несколько раз за ночь просыпалась и к завтраку спустилась бледная и невыспавшаяся.

– Ты неважно себя чувствуешь? – спросил Крийн. – Ты бледна – плохо спала?

Она уставилась в тарелку.

– Очень глупо с моей стороны, но я не знаю, что надеть на этот обед. Не хочу, чтобы ты меня стыдился…

В ответ он серьезно произнес:

– Я не думаю, что это вообще возможно, Беатрис. Ты будешь выглядеть превосходно, что бы ни решила надеть.

Малозначащее замечание, но Трикси быстро успокоилась. В конце концов, у него есть о чем подумать кроме ее нарядов…

Профессору действительно было не так важно, что она выберет, но ему не хотелось, чтобы она расстраивалась. Они ведь друзья, подумал он. Из больницы он позвонил госпоже ван Влиет, которая и устраивала званый вечер.

Телефон зазвонил, когда Трикси ставила хризантемы в фаянсовую вазу. Госпожа ван Влиет поздоровалась с Трикси на правильном английском, но с ярко выраженным акцентом.

– Мы еще не встречались, но я слышала о вас много хорошего и с нетерпением жду сегодняшней встречи. Будет очень много народу. Понимаете ли, это торжественный прием – мужчины будут в обеденных…

– В чем, в чем? – переспросила Трикси.

– Ах да, вы называете это смокингами. А дамы – в длинных платьях. После обеда мы потанцуем.

– Звучит заманчиво; мне очень хочется встретиться с друзьями и коллегами Крийна.

– Ждем вас к восьми. Можно мне звать вас Беатрис?

– Да, конечно, госпожа ван Влиет; до вечера.

Трикси положила трубку и понеслась наверх. В течение следующего получаса она раздумывала, что бы надеть. Госпожа ван Влиет сильно ее запугала; вероятно, она была крупной начальницей в университете, если там вообще существовала такая должность. Зато теперь можно играть наверняка – ее наряд точно подойдет профессорской жене. Она положила на кровать свое вечернее платье. С другой стороны, она не хотела выглядеть старомодно. Хотя в любом из новых туалетов это едва ли возможно.

Она выбрала шифон в мелких розочках с широкой легкой юбкой и скромным вырезом и рукавами до локтя. Прелестный наряд, тут не к чему было придраться.

Крийн не собирался возвращаться к ланчу. Трикси поела в компании Перси, потом надела купленный в Гааге плащ и свои старые прочные туфли и отправилась в деревню, где купила открыток и марок в местном магазинчике, и там же написала по паре слов всем, с кем до того встречалась, а таковых оказалось довольно много. Одно ей было невдомек, что новость, что жена профессора покупает открытки, молниеносно распространилась по всей деревне и множество хозяек тут же побежали в магазинчик за ненужными им спичками и сахаром, чтоб только взглянуть на нее.

Она ведь была не просто женой профессора, она была еще и иностранкой.

Пробило уже половина седьмого, а Крийна все не было. Твердо решив не волноваться, Трикси поднялась к себе и переоделась. В начале восьмого она снова спустилась и тут же столкнулась с профессором. Он на мгновение замер, во все глаза глядя на нее.

– Очень мило, Беатрис. – Говорит, будто боится ляпнуть что-нибудь не то, подумала Трикси, поморщившись.

Но тем не менее она без малейшего раздражения произнесла:

– Привет, Крийн, у тебя был тяжелый день? Хочешь есть?

– Нет, спасибо. Я лучше переоденусь. – Он взглянул на часы. – Нам не нужно выезжать до восьми – тут всего минут десять на машине.

В теплой компании Самсона и Перси Трикси сидела в гостиной у камина, разбирая отдельные слова в объявлениях «Алгемеен даг-блад». Она уже начинала понимать простейшие предложения и купила словарь и грамматику, хотя еще и не способна была толком разобраться ни в том, ни в другом. Когда профессор вошел в комнату, она вскинулась с места.

Он рассмеялся:

– Как же ты взволнована, Беатрис. Но волноваться не нужно – все будут очень дружелюбны, а о языке не беспокойся: они будут говорить по-английски.

Почувствовав в сказанном некий упрек, она холодно сказала:

– Крийн, я хотела бы попросить нанять для меня учителя… Мне было бы легче здесь освоиться.

– Напомни мне об этом; кажется, я знаю такого человека. Поехали?

Они очень быстро доехали до университета, но всю дорогу молчали. Трикси сидела, отодвинувшись в угол, так чтобы видеть профиль Крийна, наблюдать за его большими руками, лежащими на руле. Что скрывать, она могла бы провести целый вечер, сидя вот так рядом с ним. Все-таки как грустно быть влюбленной, подумала она, когда Крийн притормозил около университета и вышел из машины. Он сказал пару слов швейцару, тот сел в машину и отогнал ее на стоянку.

В просторном холле Крийн дружески подтолкнул ее вперед.

– Сходи сдай пальто в гардероб. Я побуду здесь.

Она ушла, но очень скоро вернулась, волнуясь, что он мог забыть о ней, заговорившись с коллегами; но нет, он был там, на том же месте, где она его оставила.

Она тут же забывала имена людей, которым ее представляли, но госпожу ван Влиет запомнила хорошо. Внушавшая такое благоговение по телефону, эта дама на самом деле была сама доброта. Массивная, одетая в сливового цвета бархатное платье, со строгой прической, но с очень веселыми голубыми глазами. Она увела Трикси от Крийна и представила другим дамам, а потом вернула обратно мужу, чтобы тот повел ее к столу.

– Вы ведь у нас почетные гости, – объяснила она ласково. – Вся медицинская школа так радовалась, что Крийн женился. Он слишком, слишком долго не видел ничего, кроме книг и рефератов.

Обед был длинным и официальным. Крийн сидел на другом конце огромного стола, рядом с хозяйкой. Трикси подумалось, что хозяин похож на старого полковника Воспера, и она уделяла ему все свое внимание, так что позже, вечером, он сообщил своей жене, что Крийн сделал правильный выбор.

– Она ему подходит, немного старомодная, но очень аккуратная.

И его жена согласно кивнула. Несомненно, Беатрис уживется с Крийном, она держится с достоинством, соблюдает приличия и, очевидно, до свадьбы была бедной девушкой, – а все это и составляет суть аккуратности.

Остальная компания также была единодушна: все решили, что Крийну ужасно повезло, если он сумел выбрать в жены такую восхитительную девушку. Он с достоинством принял их поздравления, а когда все ушли в соседнюю комнату, освобожденную для танцев, он взял Трикси за руку и тихонько сказал:

– Думаю, нам предстоит начать бал…

Они закружились по комнате. Оказавшись в его сильных руках, Трикси задрожала.

– Ты замерзла? Нервничаешь? Не стоит, ты всем понравилась, ты же видишь, – ласково улыбнулся Крийн.

– Что ты, все в порядке, – поторопилась успокоить его она. Тут все захлопали и тоже пошли танцевать.

Она протанцевала весь вечер, переходя от одного ученого джентльмена к другому. Ни один из них не был молод, и все эти пожилые, почтенные, солидные люди неподдельно восхищались ею. Жены их тоже были чудесны; следуя совету Крийна, она принимала приглашения на кофе и чай, но тем не менее не давала никаких обещаний.

– Крийн собирается в Брюссель, – говорила она дамам. – Я не представляю, сколько он там пробудет и когда вернется; у него столько работы…

И они глядели на нее с нескрываемой симпатией.

– Да, мы понимаем, – подхватывали они хором. – К тому же у вас так мало времени, чтобы побыть вдвоем, наедине…

По дороге домой она рассказала Крийну об этих разговорах.

– Прекрасно, – отозвался он. – Сходи на все вечера, на какие захочешь. Когда я вернусь, мы наконец на несколько недель останемся одни. До отъезда в Англию я надеюсь написать еще одну главу.

Она не знала, что на это ответить. Она любит этого человека, влюблена в него, но Боже мой, ведь это самый большой на земле эгоист! Или же он настолько предан своему делу? Неужели он никогда не думает ни о чем, кроме работы? Она едко спросила:

– Что же будет в Англии?

– Уверен, что ты придумаешь множество способов избежать всяких там приемов. Конечно, иногда мы будем давать обеды. Тем более что на Рождество придется позвать гостей.

– Я сделаю все возможное, – сказала Трикси. – Мне нравятся твои друзья.

– Ты им тоже нравишься. Я могу спокойно оставить на тебя светскую сторону жизни, Беатрис.

Они уже приехали домой и стояли в холле притихшего дома.

– Я сделаю все возможное, – повторила она. – Крийн, была ли на свете хоть одна девушка – или, может, несколько, – которая могла бы встать между тобой и твоей работой?

Без всякого тщеславия он ответил:

– Да нет, пожалуй, не было, но так – да, кое-кто был. Видишь ли, все они думали, что я изменю стиль жизни после женитьбы. Ну, ты понимаешь – благочестивый дом, дети, театры, обеды, приемы, развлечения…

– Конечно, все это помешало бы тебе писать книгу. – Она говорила по обыкновению спокойно, но он вдруг внимательно на нее посмотрел.

– Вот именно. Ты думаешь, меня трудно понять?

– Нетрудно, если только ты не был влюблен ни в одну из них.

Профессор задумался.

– Влюблен? Ну, возможно, немножко, но, боюсь, все это сильно отличается от той любви, какой можно любить единственную на свете женщину. Думаю, только при таком чувстве имеет смысл жениться.

– Но ведь ты женился на мне…

– О, тут совсем другое дело. – Он сгреб со столика письма и стал их просматривать. – Спокойной ночи, Беатрис. За завтраком мы вряд ли увидимся, так что до полудня.

Трикси спросила ровным голосом:

– К ланчу ты придешь?

Он поднял глаза.

– Это не от меня зависит, – не жди меня, я могу перехватить что-нибудь в больнице.

И вдруг улыбнулся с таким очарованием, что она моргнула и кротко сказала:

– Спокойной ночи, Крийн.

Он проследил глазами, как она пересекает холл и поднимается по лестнице. На лестнице он догнал ее.

– Беатрис, ты счастлива здесь? Тебе всего хватает? Ты не чувствуешь одиночества или тоски по родине?

Она поднялась еще на две ступеньки и ответила:

– Я счастлива, спасибо тебе, Крийн. Конечно, я не одинока и не тоскую по родине. – Благоразумнее было умолчать о том, что она в состоянии тосковать только по нему самому. Но все же она чувствовала, что он не удовлетворен ее ответом. – Больше всего я мечтаю об уроках голландского, – добавила она. – А может, я могла бы чем-нибудь заняться? Работать дневной санитаркой, или навещать старичков, или… – Она запнулась. – Видишь ли, я не привыкла бездельничать… – Ее голос снова замер.

Крийн крепко сжал ее руку.

– Завтра же найду тебе учителя голландского. А насчет работы – так здесь, в деревне, есть ясли; там будут рады, если ты предложишь свою помощь. Предоставь это мне.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Спи спокойно.

На следующий день он привел домой женщину средних лет. Джуффроу ван дер Бос, как ее звали, согласилась давать Трикси уроки голландского в любое удобное для Трикси время, предположив, что удобнее всего заниматься будет сразу после завтрака, пока Трикси еще не приступает к своим домашним обязанностям.

Трикси, чьи домашние обязанности были очень расплывчаты, тут же согласилась. Джуффроу ван дер Бос попила с ними кофе, и вскоре Рэбо увез ее на «ягуаре».

– Спасибо, – сказала Трикси. – Я ужасно довольна.

Крийн с Самсоном были уже в дверях.

– Джуффроу ван дер Бос только выглядит свирепой, на самом деле она прекрасный учитель. Мне нужно еще разок позвонить, а потом мы прогуляемся в деревню и посмотрим на ясли.

– О, Крийн, как здорово!

Очень похолодало, и она надела стеганый жакет, шапочку и старые шерстяные перчатки. Подождала, пока он закончил телефонный разговор, и вскоре они, втроем с Самсоном, вышли из дому.

Идти от дома до деревенской площади было всего ничего. Профессор спокойно и неторопливо о чем-то рассказывал, а она думала: «Если кто-то нас сейчас увидал бы, ни за что бы не подумал, что мы муж и жена…» Тем не менее, входя в ясли, она отметила, что он производит впечатление заботливого мужа. Он представил ее двум женщинам средних лет, и вскоре ее приняли на работу, трижды в неделю, с девяти до полудня.

– И не беспокойтесь о языке – дети ведь совсем еще малютки, и вы будете только кормить их, менять пеленки и так далее…

– Ты совершенно уверена, что тебе все это нужно? – спросил Крийн у Трикси. – Ты должна понять, что если вдруг у тебя возникнут домашние обязанности, то ясли отступят на второй план…

– Да, я все понимаю, просто мне очень хочется помочь…

Женщина с улыбкой кивнула Трикси, не понимая, что она говорит, но видя, что она искренне предлагает помощь. Трикси еще раз пожала им руки и пошла с Крийном обратно.

– А кто устроил эти ясли? Ведь кто-то арендует помещение, достает чайники, ванночки, детские бутылочки…

– Это я. Жаль, что я не бываю тут чаще. Но теперь я могу положиться на тебя – ты ведь скажешь мне, в чем они нуждаются.

– А если дети заболевают? Их отвозят в Лейден?

– Если какая-то ерунда, я сам их лечу, а если что-то серьезное, отправляю в Лейден. – Помолчав, он добавил: – Я ведь не педиатр.

– Знаю, – ее голос звучал несколько колко, – хотя, видимо, ты все-таки разбираешься еще кое в чем, кроме желез?

– Ну конечно, но ведь каждый предпочитает заниматься тем, что ему более всего интересно…

На следующий день он уехал в Брюссель, еще раз спросив, в чем она нуждается, и опять напомнив о приглашениях, которые они предполагали принять.

– Я уверен, – сказал он вкрадчиво, – что ты справишься с этим.

– Когда думаешь вернуться?

– Точно не знаю. Когда я приезжаю в Брюссель, то звоню друзьям и останавливаюсь на ночь у них. Я позвоню тебе оттуда.

Стоя на крыльце, она следила, как он спускается по ступенькам. Самсон стоял позади нее. Со стороны ее вполне можно было принять за счастливую жену, провожающую своего мужа в дорогу… Но, махнув последний раз вслед удаляющейся машине, она тут же погрузилась в раздумья, что это у него за «друзья» были в Брюсселе…

Тем же утром она отправилась в ясли и, несмотря на небольшие трудности в общении, испытала огромное удовольствие от работы. Здорово, что можно кому-то помогать, думала Трикси. Там были совсем маленькие ребятишки, которым нужно было менять пеленки, – родители каждое утро оставляли их в яслях и забирали только поздним вечером. Даже странно было, что в такой маленькой деревеньке так много молодых женщин ездят на работу.

Трикси вернулась домой к ланчу, взяла почту и просмотрела все приглашения на обеды, вечеринки и на день рождения какого-то светила. Были и письма, адресованные лично ей: приглашения на кофе и предложения вступить в различные благотворительные общества. Если бы она выполнила все, о чем ее просили, у нее не осталось бы ни одной свободной минутки…

Весь день она сортировала письма и потом села на них отвечать. Приглашения на обеды отклоняла, находя вполне правдоподобное извинение: Крийн не знает точно, когда вернется. Приглашения на утренний кофе она принимала: попробуй только не прийти, и новые друзья не поймут причину отказа и тут же почувствуют к ней неприязнь. Кроме того, она согласилась вступить в несколько благотворительных обществ.

Вечером позвонил Крийн; она не ожидала этого и так засияла, услышав его голос, что Рэбо тут же отправился на кухню сообщить Уолке, что госпожа выказала все подходящие случаю чувства.

– Это прекрасно, – сказала Уолке. – Они так недавно женаты; как жаль, что она не могла поехать с ним.

Рэбо пробормотал на голландском что-то вроде «разлука еще больше разжигает любовь» и добавил, что очень скоро госпожа с профессором вернутся обратно в Англию.

– Это самая славная девушка, какую я когда-либо встречал.

– У тебя все в порядке? – От голоса Крийна по ее телу побежали мурашки. – Как тебе ясли?

– Чудесно, мне там все очень понравилось. Пришло так много писем… – Она рассказала ему про них. – Я не ответила только на то, где приглашают на день рождения.

– Прими это приглашение. Это от старого профессора анатомии, ему, должно быть, уже за восемьдесят. Жена каждый год устраивает для него прекрасные вечеринки.

– Это будет через неделю. Ты к тому времени вернешься?

– Да.

Он ничего не прибавил, и она спросила:

– У тебя был тяжелый день?

– Да. Я звоню из дома моих друзей в Брюсселе. Я здесь обедаю.

Она удержалась от вопроса: с кем? Только неубедительно пробормотала:

– Как хорошо…

Когда он ничего на это не ответил, она заметила, что Самсон скучает по нему. В тишине, которая за этим последовала, она услышала женский голос, звавший его по имени.

– Ну, я, должно быть, отрываю тебя от твоих друзей. – Она была довольна небрежным тоном, которым это сказала. – До свиданья, Крийн.

– Спокойной ночи, Беатрис. – Ей показалось, что он смеется.

Трикси не знала, позвонит ли он на следующий день, хотя очень надеялась, что позвонит. Так и не дождавшись звонка, через день она снова пошла в ясли.

Было дождливое, холодное утро, но после суеты и детского плача она рада была пройтись под дождем, думая о Крийне. Интересно, что он сейчас делает и когда вернется домой?

Когда она увидела перед домом машину, ее сердце замерло. И сразу же упало: это была другая машина, не «бентли». Она заторопилась Наверно, кто-то только что приехал из Брюсселя и привез ей весточку от Крийна! Забыв о своих мокрых растрепанных волосах, она сбросила жакет и косынку и через боковую дверь вбежала в холл. Рэбо вышел встретить ее.

– К вам гость, госпожа. Один из кузенов профессора, Андре тер Ванг.

– О да. Мы встречались в Веенкерке. Он в гостиной, Рэбо?

– Да, госпожа. Он останется на ланч?

– Наверное, останется. Спрошу у него и дам тебе знать.

Она остановилась пригладить волосы, а после вошла в гостиную и увидела Андре, развалившегося в кресле перед камином. Самсон сидел напротив, возле кресла Крийна, и тревожно смотрел на него.

Увидев Трикси, Андре поднялся, собака тоже вскочила на ноги. Трикси потрепала Самсона за ухом и протянула Андре руку.

– Как я рада вас видеть, но вот только Крийна сейчас нет – он в Брюсселе…

– Да, я знаю. Я подумал, что вам, наверное, одиноко. Приглашаете меня на ланч?

– Конечно…

– Давайте прокатимся после ланча, а потом вы снова пригласите меня на чай или даже пообедать. Ладно? Нам надо познакомиться поближе.

– Как мило с вашей стороны, но я не могу этого сделать. Жена священника зайдет ко мне в два часа – мы должны обсудить праздник святого Николая, он уже послезавтра. Мы договорились, что я помогу поздравлять деревенских ребятишек и буду заворачивать подарки.

– Боже мой, Беатрис, вы собираетесь заделаться матроной? Эти люди вполне сумеют справиться и без вашей помощи. Я рассчитывал, что мы проведем остаток дня вместе.

– Мне очень жаль, но я уже обещала помочь…

В его улыбке сквозила легкая насмешка.

– Ну ладно, в другой раз. – Он поднялся. – Тогда я пойду.

– А как же ланч?

– Я только что вспомнил, что в час ко мне придет клиент.

Она проводила его до двери, и он взял ее руку.

– Все-таки мы должны познакомиться поближе. Я обязательно еще приеду. Когда возвращается Крийн?

Непонятное чувство заставило ее сказать:

– Наверное, сегодня или завтра утром.

– И он захочет, чтобы вы все время уделяли ему, не так ли?

– Да, непременно, – твердо ответила Трикси. Очень мило с его стороны заехать, думала она, махая ему вслед со ступенек, но она все еще была не уверена в том, что он ей нравится.

Жена священника подавляла окружающих своим авторитетом; она прекрасно знала английский, чем выделялась из всех деревенских, и слово ее в деревне было законом.

Но Трикси эта женщина запугать не смогла. Они попили кофе с пирожными, а потом вместе отправились в деревню, где, в доме священника, и лежали подарки, которые нужно было завернуть в яркую оберточную бумагу.

– Откуда взялись все эти подарки? – спросила Трикси и покраснела, когда жена священника сурово ответила, что каждая хозяйка пожертвовала на это небольшую сумму.

– Вы ведь понимаете, что у нас очень мало денег на благотворительность.

– О, тогда разрешите мне помочь. Уверена, что если бы профессор был здесь…

– Он здесь, – прозвучал позади нее голос Крийна. Когда Трикси радостно обернулась, он сказал: – Простите, госпожа Краан; дверь была открыта.

Он поцеловал Трикси в щеку и произнес:

– Видишь, я вернулся немного раньше, чем рассчитывал. – Потом пожал руку госпоже Краан. – Рад, что моя жена принимает участие в приготовлениях ко дню святого Николая, но, простите, сейчас я должен увести ее домой; так получилось, что я приехал раньше, чем ожидал.

В машине он заметил:

– Эта Краан чем-то напоминает дракона…

– Да, я заметила. Ты не позвонил… Его голос звучал расстроенно:

– Извини, я совсем забыл. Я испортил тебе день?

Она повернула к нему счастливое лицо.

– О нет. Я так рада, что ты вернулся!

Они вошли в дом, и когда Трикси собралась подняться наверх, чтобы переодеться в домашнее, он нетерпеливо сказал:

– Погоди, Беатрис, попьем кофе в гостиной, ладно?

Потом, уже сидя у огня с весело помахивающим хвостом Самсоном в ногах, он поинтересовался:

– Тебе не было одиноко?

Интересно, какова была бы его реакция, если бы она сказала ему, что считала минуты до его приезда?

– Не очень. У меня уже был один урок голландского, в компании Самсона не приходилось скучать. Я выходила на прогулки, работала в яслях… – Она замолчала, наливая кофе. – Сегодня утром, когда я вернулась с работы, здесь ждал Андре. Он сказал, что приехал на ланч, и хотел вытащить меня на прогулку на машине, но, конечно, я не смогла, потому что уже обещала помочь госпоже Краан… Я пригласила его остаться на ланч, но он вдруг вспомнил, что в час к нему должен прийти клиент, и уехал. Я сообщила, что ты в Брюсселе, и… – Тут она осеклась. Профессор спросил:

– И что, Беатрис?

– Надеюсь, ты не рассердишься – я сказала, что ты возвращаешься сегодня…

Он безмятежно спросил:

– Почему?

– Просто он пообещал, что вернется как-нибудь и повезет меня кататься. – Она прямо посмотрела на него. – Я понимаю, что он твой кузен, но, кажется, он думает, что я нуждаюсь в компании. – И поспешно прибавила: – Хотя он очень добр и дружелюбен.

Последнее замечание профессор проигнорировал.

– А ты правда нуждаешься в компании, Беатрис?

– Я? О нет. Я как раз собиралась пить кофе с госпожой ван Влиет и встретиться с некоторыми дамами, которые были на званом ужине.

Тут к ней на колени залез Перси, и она принялась его гладить.

– Но если ты хочешь, чтобы я занялась прямыми обязанностями…

– Дорогая Беатрис, я не хотел бы нарушать твои планы, но должен напомнить тебе, что через пять дней мы возвращаемся в Англию. – Он поставил чашку на стол. – В Тимоти меня ждут дела; миссис Грей назначила несколько встреч… Рождество проведем там. Кстати, позвонишь своей тете – если помнишь, она намекала, что мы можем как-нибудь пообедать с ними.

– Хорошо, так я и сделаю, – согласилась она тихо, не ожидая такого поворота событий. – А завтра ты будешь дома?

– Боюсь, что нет, хотя постараюсь вернуться пораньше.

– Тебе тут звонили, интересовались, когда ты вернешься, но я говорила, что не знаю. Единственное приглашение, которое я приняла для нас обоих, – это день рождения через три дня.

– Ах да. А что ты собираешься делать завтра?

– Ну, завтра мне не нужно в ясли, но я обещала помочь украшать площадь ко дню святого Николая. А днем к нам кое-кто придет на чай; не беспокойся, к тому времени, когда ты вернешься, гости уже уйдут.

Он тяжело поднялся, и Трикси заметила, как он устал.

– Пойду запишу кое-что, – сказал он. Скажешь Рэбо, чтобы не беспокоил меня? Пусть сам отвечает на все звонки и даст мне знать только тогда, когда будет что-то очень важное.

Преследуемый по пятам Самсоном, он вышел, а Трикси поднялась наверх, где, совершенно без причины, шлепнулась на кровать и хорошенько выплакалась.

Однако рыдала она не слишком долго: ведь нельзя, чтобы Крийн заметил ее красные глаза и распухший нос. Она должна помнить, чего от нее ожидают; она обязана всегда быть хорошей хозяйкой, а главное – не допускать назойливых незваных гостей в серьезный мир мужа и спокойно принимать все его приезды и отъезды. Вот я и стала кем-то вроде личного секретаря, сказала она себе задумчиво, разглядывая в зеркале свою припухшую физиономию.

Трикси вернулась в гостиную и вышивала там гобелен до тех пор, пока Рэбо не принес поднос с чаем.

– Ни в коем случае не беспокой профессора, ладно, Рэбо?

Позже, когда она спустилась к ужину, переодевшись в вечернее платье, Крийн уже сидел в кресле с верным Самсоном у ног. При ее появлении он приподнялся.

– Что бы ты хотела выпить? – Разлив по бокалам напитки, он сел снова.

– Надеюсь, Рэбо тебя не беспокоил, – сказала Трикси. – Ужин будет только через полчаса.

Ответа не последовало. Профессор задумчиво ее оглядывал, сознавая, что скучал по ней в отъезде. Он только что закончил очень важную главу; теперь нужно было уделить внимание кое-каким деталям.

– Тебе не хочется отсюда уезжать? – безучастно спросил он.

– Конечно… Но мы же должны скоро вернуться…

– Да, к Новому году – отпразднуем его вместе с семьей. Справишься, если все они приедут сюда и останутся ночевать?

Трикси кивнула.

– Рэбо и Уолке будут мне хорошей подмогой, ведь так? На Новый год придут все-все, да? Прямо к ланчу?

– К чаю. Потом нужно будет сочинить какой-нибудь особенный обед. Потом, наверное, приедут друзья. Такой здесь обычай на новогодние праздники.

– Мы сможем вернуться заранее, чтобы решить все вопросы с едой, приготовить комнаты для гостей и все такое?

– Мы вернемся сюда двадцать девятого декабря. У тебя будут целые сутки, но Уолке приведет комнаты в порядок, пока мы будем в Лондоне. А меню ты сможешь обсудить с ней еще до нашего отъезда.

– Да, так я и сделаю. – Ей хотелось оставить побольше времени на приготовления, но говорить об этом не имело смысла.

Они поужинали, небрежно болтая о знакомых, но не затрагивая личных тем. Потом профессор вернулся к своим записям.

Но прежде чем взять ручку, откинулся в кресле и задумался. Как же удачно он женился. Беатрис успешно разделывалась со всей той светской жизнью, которой он хотел избежать; она такая спокойная девушка, прекрасный слушатель, в ее обществе он отдыхал… Как великолепно вписалась она в нишу, которую он для нее отвел, и вполне довольна своей жизнью. Крийн улыбнулся, вспомнив, как она шлепнулась в палате в Тимоти – он едва заметил ее тогда, но тем не менее не забыл. Замечательно, что он сразу заговорил с ней о женитьбе, не обремененной романтикой, которой он избегал с тех самых пор, как закончился его юношеский роман с той девушкой… Она поклялась дождаться, пока он закончит учебу и получит ученую степень, и бросила его ради богатого аргентинского скотовода. После этого он с головой ушел в науку. Теперь, через столько лет, девушка давно забылась, но наука так и осталась на первом месте…

Он с удовольствием взял ручку и начал новую главу, касающуюся надпочечников.