Текст книги "В объятиях ветра"

Автор книги: Бертрис Смолл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Ты никогда не сделаешь со мной того, что сделали с мамой и Блисс те мужчины. Ты не такой человек, и все будет по-другому. Да, все по-другому. Я боюсь, но я хочу узнать, что происходит между мужчиной и женщиной. У меня никогда не было… пока ты не оказался в моей пещере. И тогда я начала чувствовать… страстное желание. Я хочу, чтобы именно ты научил меня искусству любви.

Мэтт Риордан чувствовал себя совершенно сбитым с толку. При всем своем желании воспользоваться моментом он был напуган почти так же, как и Скай, но иначе. Она ожидала многого, и Мэтт не хотел разочаровывать ее. Как только он увидел эту таинственную женщину, он так сильно захотел заняться с ней любовью, что это желание граничило с навязчивой идеей. Но сейчас он не мог думать о том, правильно или нет он поступает и что случится, когда солнечный свет преобразит все вокруг. Он никогда не любил по-настоящему. Может быть, ему не суждено было завоевать любовь Скай навсегда, но он не мог устоять перед соблазном овладеть ею хотя бы на несколько ночных часов.

– Я научу тебя, Скай, и постараюсь сделать так, чтобы ты смогла избежать разочарований. Но я не хочу, чтобы мрак скрыл от меня эти мгновения и твою красоту.

Скай прикоснулась рукой к его лицу.

– Я тоже хочу тебя видеть, Мэтт. Зажги лампу. Пожалуйста.

Пока Мэтт искал в темноте спички, Скай опустилась на колени у него за спиной. Ей показалось, что прошла целая вечность, пока он их нашел и мрак ночи осветило крошечное дрожащее пламя. Мэтт зажег фитиль, слабый огонек осветил всю комнату, и их длинные тени легли на пол.

Сердце девушки колотилось с неистовой силой от возбуждения и страха одновременно.

Мэтт привлек ее к себе и крепко обнял. Он был раздет, и Скай видела, как поднимается его плоть в гнездышке из золотых волос. Она была совсем не такой, как в тот день, когда она наблюдала за Мэттом, купающимся в озере, Скай удивилась тому, что его вид не пугал ее, а, напротив, усиливал ее желание. Мэтт был совсем не похож на того человека с серебристыми волосами, который пытался изнасиловать ее в тот страшный день, плоть которого была уродливой, омерзительной и пугающей, потому что он излучал зло.

Скай ощутила под собой прохладу простыней и подушек, а сверху – теплую силу обнаженного мускулистого тела Мэтта. В свете лампы она видела его золотистые волосы и загорелое тело. Она скользнула пальцами по золотым волосам на его груди, ласково провела рукой по его рукам и плечам, и ее руки сжались на его сильной мужественной спине, которая так гармонично дополняла ее женское начало.

Но это было не все.

Потом ее руки смело опустились на его стройные ноги и ягодицы, такие же крепкие от мускулов и слегка поросшие светлыми кудрявыми волосами. Скай провела ладонью по его плоскому животу и коснулась бархатной твердой плоти, которая делала его мужчиной. Мэтт глубоко вздохнул, когда она прикоснулась к его мужественности, и сначала девушка подумала, что сделала ему больно, но его закрытые глаза и лицо выражали крайнюю степень наслаждения.

– О, дорогая, – наконец произнес Мэтт. – Не сейчас. Я слишком хочу тебя. Подожди… убери оттуда руку.

Скай послушалась и продолжила свои ласки в другом месте. Пока ее руки бродили по мускулистой фигуре, Мэтт ласкал ее тело. Его прикосновения вызвали в ней такую бурю эмоций, что она сосредоточилась только на получаемом удовольствии. Ей оставалось только вцепиться в его сильное тело и молить его продолжать, но ее молчаливые мольбы были каким-то чудесным образом услышаны. Мэтт взял в руки ее длинные волосы и разметал черные пряди по белой подушке, его губы прокладывали невидимую тропинку от ее шеи к плечам, иногда ненадолго где-нибудь задерживаясь. У основания шеи была ложбинка, от поцелуев в которую ее ногти еще сильнее впивались в спину Мэтта.

Дрожь и трепет внутри нее заставляли ее стонать, умоляя о большем. Его опытные руки бродили по тонкой рубашке, уверенно, но неясно даря наслаждение всему ее телу. Никогда Скай не чувствовала так свое тело и тело другого человека. Его обжигающие, опытные руки нашли ее живот и грудь, которая, казалось, стала полнее и трепетала от его нежных ласк. Скай поймала себя на том, что задышала еще чаще, когда эти руки спустились к ее коленям, подняли ее рубашку и медленно, почти мучительно медленно начали двигаться вверх, к ее бедрам. Его прикосновения казались ей шелковыми, мягкими и эфемерными, и ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Она уже не понимала, где именно он к ней прикасался, но точно знала, что это путешествие ей хотелось бы совершать снова и снова.

Скай не знала, почувствовал ли он бешеное биение ее сердца и ее нетерпение, когда снимал с нее рубашку. Что же он подумал об ее обнаженном теле? Понравилось ли оно ему? Но Скай закрыла глаза и даже не пыталась прочесть выражение на его лице, потому что чувства, завладевшие ею, не позволяли ей ничего сделать, она погружалась в них, как в ванну с теплой водой.

То, что Мэтт целовал ее в живот и ласкал грудь, говорило ей о том, что он находит ее привлекательной. Разве он не сказал только сейчас, что хотел заняться с ней любовью? Скай успокоилась. Да. Да, им было предназначено судьбой сделать это. Они оба этого желали.

Вдруг все ее мысли сбились. Она глубоко вздохнула, когда его влажные губы сжали сначала один, потом другой сосок. Казалось, он понял, что именно ей было нужно. Ее желание усилилось, и Мэтт скользнул рукой к холмику волос между ее ног и обнаружил там дремлющее желание, которое тут же пробудилось от прикосновения его нежных пальцев, которые ласкали ее, все сильнее возбуждая и доставляя ей все большее удовольствие.

Скай еще крепче сжала его плечи. Ей все труднее и труднее становилось выносить то, что он делал, но все же она понимала, что попросить его остановиться было невозможно.

С ней творилось что-то невероятное. Скай оказалась в царстве чувств. Ее живот горел от его поцелуев, когда он оторвался от ее груди и начал целовать чуть ниже. Теперь ее грудь ласкали его руки. Мэтт нежно водил пальцами вокруг набухших и отвечающих на его прикосновения сосков.

Внезапно удивление, почти страх и огромное смущение овладели ею, как только от прикоснулся к ее самому заветному месту. Скай слегка отстранилась от Мэтта и в тусклом свете лампы увидела, как приподнялась его белокурая голова.

Их взгляды встретились.

– Позволь мне сделать это для тебя, Скай.

– Мэтт… нет… – Это оказалось слабой попыткой отговорить саму себя от того, что может принести ей массу удовольствия. Он почувствовал это и продолжал настаивать на своем:

– Позволь мне, Скай. Откройся мне. Не сдерживай свои чувства, дорогая. Я хочу стать частью тебя.

Если она хотела учиться, то должна слушаться своего учителя. Она расслабилась и была вся охвачена желанием. Это желание трепетало внутри нее, ожидая от него продолжения. Его светлая голова склонилась, и его губы коснулись того, что раньше было только ее, но теперь каким-то странным образом принадлежало и ему тоже.

Внутри нес родились стоны от муки и удовольствия одновременно. Она вцепилась в его плечи, потому что чувства росли в ней так быстро, как прибывала вода во время грозы, в которую они чуть не погибли. Но теперь Скай не погибнет. Она может утонуть, но не погибнет.

Награда не заставила себя долго ждать. Мучительные, но сладостные волны тепла прокатились по со телу, как вспышки молнии одна за одной прокатываются по небесному своду. Скай никогда еще не чувствовала ничего более опьяняющего. Казалось, что она попала туда, где еще ни разу не была. А волны все прибывали и прибывали, и Скай была не в силах остановить Мэтта.

Она приподняла свои бедра навстречу его руке, будто прося у него вновь и вновь это невиданное удовольствие, которое так щедро Мэтт ей дарил. Желание заставляло ее продолжать. Ощущения менялись. Казалось, Скай взбирается на невероятную высоту, подобно орлу, взмывающему к солнцу и вершинам самых высоких гор. Напряжение росло и толкало ее все выше и выше, где оно находило себе выход. Вдруг у нес возникло ощущение, будто она подошла к раю, ожидая либо продолжения полета, либо падения в пропасть.

Внутри нее разразилась целая буря волшебных эмоций, разливая по всему ее телу пламя, сотрясая ее волной тепла и экстаза, о котором она даже и мечтать не смела. Откинув голову на подушку, она застонала от удовольствия. Ей казалось, что она купается в царстве солнечного света где-то между небесами и землей. И только постепенно ей удалось спуститься на землю.

Мэтт лег рядом и привлек ее к себе. Он продолжал осыпать ее поцелуями, и от этого она чувствовала себя близкой ему. Любимой. Единственной. Теперь он прикасался к ней совсем по-другому, не так, как до этого, он ласкал ее скорее успокаивающе, чем возбуждающе. Он знал, что поднял ее на крайнюю вершину страсти, и так же, как он привел ее туда, он помог ей спуститься вниз в целости и сохранности.

Скай лежала у него в объятиях почти изможденная, будто действительно совершила долгое путешествие с земли на небо и обратно. Так они пролежали очень долго, пока ритм биения ее сердца полностью не восстановился. Наконец она прошептала голосом ребенка, только что ; открывшего для себя новое чудо света.

– Мэтт, когда мужчина и женщина соединяются… то возникает именно такое чувство?

– Да, Скай, – прошептал он, улыбаясь ей. – Такое бывает. Такое должно было случиться.

– Я хочу, чтобы мы испытали это чувство вместе.

Взгляд карих глаз встретился с взглядом синих. Ее глаза ждали. Его – спрашивали. Мэтт высказал свои опасения:

– Ты уверена, Скай? Как только мы отдадимся любви, пути назад уже не будет

Она не знала, что именно Мэтт хотел этим сказать. Значило ли это, что он тогда будет принадлежать только ей? Или же это значило, что она должна будет стать его женщиной навсегда? Скай не хотела задавать ему эти вопросы, потому что не хотела услышать ответы на них. Они могли бы разрушить все волшебство этих мгновений. В эти мгновения нет места для завтрашнего дня и реальности.

Внутри нее начало расти желание, горячее и требовательное, жаждущее удовлетворения. Теперь, когда она открылась ему, доверилась ему в таком интимном акте блаженства, она хотела подарить ему то, что он подарил ей.

Скай робко провела рукой вокруг его напряженной мужественности. Его дыхание стало частым и прерывистым, глаза закрылись, и он обнял ее еще крепче.

– О Боже, Скай, – простонал он-Я хочу тебя. Я хотел этого с самой первой нашей встречи, – Тогда иди ко мне, Мэтт, – прошептала она, прижавшись губами к его шее, – иди же ко мне.

Скай обняла его ногами, слегка согнув их в коленях. Она сжала ноги вокруг его бедер и притянула Мэтта ближе к себе, ощущая, как его твердая плоть касается мягких складок ее собственной. Она нашла это прикосновение возбуждающим, новым и восхитительным.

Мэтт нежно обнял ее. Он легко разбудил в ней желание своими поцелуями. Скай доверяла своим чувствам. Теперь она совсем не боялась Мэтта. В их близости была красота. Впервые Скай не просто целовала его губы, а целовала их страстно, пытаясь узнать его так, как он теперь знал ее.

Когда он вошел в нее, Скай не испугалась, потому что одна часть ее тела инстинктивно стремилась к этому союзу. Она лишь почувствовала непродолжительную боль, и после этого в ней оказалась его горячая твердая плоть. Облегчение и блаженство разлились по всему ее телу. Наконец она была наполнена и понимала, как пуста она была до этого. Когда Мэтт начал двигаться внутри нее, всякое беспокойство уступило место сильному экстазу, который охватил ее всю и не хотел отпускать.

Вскоре и она начала двигаться вместе с ним в танце огня и желания, страсти и любви.

Когда его движения стали сильнее и нетерпеливее, Скай послушно последовала заданному им ритму и забыла о реальности. Она испытывала наслаждение. Он вознес ее на высоту еще более недосягаемую, чем до этого, еще более утоляющую ее жажду. С их уст слетел стон, когда они достигли полного удовлетворения, вцепившись руками друг в друга от восторженного безрассудства. Волны блаженства накрыли их одна за другой, пока постепенно не ушли, оставив их изможденными в объятиях друг друга.

Скай прижалась к груди Мэтта, не представляя себе, как могла она когда-то бояться его и желать, чтобы он ушел из ее жизни.

Мэтт лег рядом с ней, чтобы не давить на нее своим весом, но прижимался к ней всем своим телом. Он никогда не испытывал такой страсти, такого удовлетворения и знал, что Скай тоже ни разу не испытывала этого. Мэтт так долго ждал мгновения когда сделает ее своей, и теперь ничуть не был разочарован. Он понял, что, сделав ее своей, совсем не перестал желать ее. Он знал, что теперь будет желать этого снова и снова. Всегда.

Он поцеловал душистую, спутанную копну ее черных волос, зная, что они никогда не пожалеют о том, что произошло сейчас. Никогда он не чувствовал себя более совершенным, более мужественным, чем с этой женщиной. Он знал, что растворился в ее душе так же, как она растворилась в его теле.

На языке у него вертелись слова любви. Слова о браке. Слова, которые сделают эти мгновения вечными. Но они остались невысказанными. Мэтт боялся произнести их, потому что гораздо безопаснее было продолжать получать эту любовь и жить надеждой, чем произнести эти слова, рискуя потерять все сразу.

Поэтому Мэтт обнял Скай и снова подчинился жажде страсти. И уже совсем под утро они заснули.

Какая призрачная тень

Касается плеча моего?

18

Поезд набирал скорость, отъезжая от Ролинса. Скай казалось, что она почти летит, потому что ей ни разу до этого не доводилось ездить на поезде. Он слегка замедлил ход, проезжая между Исцеляющей Горой, но после этого снова понесся, как стрела, отвозя ее к месту назначения гораздо быстрее, чем ей того хотелось.

Мэтт сидел рядом с ней, глядя в окно и провожая взглядом проплывающие мимо пейзажи. Мэтт погрузился в свои мысли. Он не произнес ни слова в течение многих часов. Думал ли он о прошлой ночи и пытался ли он найти объяснение тому, что произошло между ними? Или же он думал об Элизабет? А если не о ней, то о какой-то другой женщине, о которой Скай совсем ничего не знала?

Прошлой ночью. Скай снова приснились орлы, и это стало ее беспокоить.

Кружение орлов казалось, на первый взгляд, спокойным и умиротворенным, но, увидев сон во второй раз, Скай сравнила их с собирающимися перед бурей тучами, казалось, что эти орлы обладают огромной силой, которая способна обмануть, погубить ее, поглотить ее, как поглотил один орел другого.

Скай взглянула на Мэтта. На его задумчивом лице не промелькнуло ни тени улыбки. Он и вправду выглядел озабоченным. Должно быть, Мэтт наконец почувствовал на себе ее взгляд, потому что обратил на нее внимание. Он поднес к губам ее руку и поцеловал ее в запястье. В это мгновение ожило все, что произошло между ними прошлой ночью. Его все еще задумчивый взгляд задержался на ней какое-то мгновение но вскоре Мэтт снова стал смотреть в окно и опять погрузился в свои размышления.

Может быть, ты погубишь меня, Мэтт Риордан? По всему телу Скай пробежала дрожь. Эта мысль лишила ее спокойствия так же, как и сам сон. Но она не хотела думать об этом. Возможно ли, что он так предан своей работе, что смог так хитро обмануть ее? И теперь, вероятно, он жалел об этом или размышлял, как побыстрее закончить этот маскарад.

Скай посмотрела на его сильную ладонь, сжимающую ее руку. Она попыталась высвободить ее, но его пальцы сжали ее так крепко, что она не могла выскользнуть. В эти минуты беспокойства ей хотелось думать, что это пожатие любовника, а не цепи ее похитителя. Ей хотелось думать, что он останется рядом с ней, а не отвезет ее в суд, чтобы ее осудили за убийство.

Скай откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Ее шляпа сидела на голове довольно высоко, и она не причиняла ей никаких неудобств. Волосы Скай были высоко подняты, уложены и закреплены шпильками. Такую прическу ей сделал парикмахер, который был в гостинице.

Когда они с Мэттом закончили свой туалет этим утром, она стала похожа на настоящую леди, идущую под руку с джентльменом. Когда они шли на вокзал, на них были устремлены тысячи взглядов, и Скай немного стеснялась этого, но Мэтт уверил ее, что все на них смотрят только потому, что она очень привлекательная.

Хотя ей было невероятно лестно услышать такие слова, она все-таки взволнованно спросила:

– А что, если кто-нибудь сумеет сопоставить факты и поймет, кто мы такие.

Лицо Мэтта стало серьезным, и его губы вытянулись в тонкую линию:

– Мы должны сейчас рискнуть, если ты не хочешь ехать остаток пути в Шайенн верхом на лошади.

– Ты знаешь, – в ее голосе слышалась надежда, – мне больше нравится ездить верхом.

Мэтта развеселили слова Скай, но он не показал этого.

– Ну что ты, Скай? Давай оставим лошадей в вагоне для скота, а сами поедем в пассажирском вагоне. Мы будем в Шайенне через несколько часов. И наше путешествие закончится. Верхом мы бы скакали туда несколько дней. На лошадях нас будет даже легче обнаружить, если убийцы знают, что я везу тебя с собой.

Скай согласилась, снова почувствовав себя настоящей самозванкой в черном дорожном платье. Ее отражение в зеркале и нравилось, и пугало се одновременно. Прошлой ночью она стала женщиной. Но она изменилась еще в чем-то, не по своей собственной воле, а по воле Мэтта. Скай сомневалась, хочет ли быть той, которая смотрит на нес из зеркала. Возможно, потребуется время, чтобы она привыкла к этой роли и приняла ее.

– Устала?

Скай приоткрыла глаза. Мэтт внимательно смотрел на нее.

– Я спала прошлой ночью совсем чуть-чуть, – сказала она, и на ее губах заиграла робкая улыбка, напоминая им обоим о том, что произошло между ними ночью.

Мэтт крепко сжал ее руку, они обменялись ласковыми взглядами, И Скай снова вся задрожала. Скай тут же забыла все недавние сомнения. Может быть, она и есть всего лишь индианка в одежде белой женщины, но Мэтт Риордан именно тот, за кого себя выдает, и она но должна сомневаться в его искренности без видимой причины.

– Отдохни, – ласково сказал он. – Я тоже немного посплю.

Скай закрыла глаза, а Мэтт нет. Он стал изучать ее милый профиль, в который раз думая о том, правильно ли он сделал, что повез Скай в Шайенн. Это было какое-то необъяснимое чувство, но ему казалось, что он может сейчас погубить эту таинственную женщину гор, в которую он влюбился с первого взгляда. Мэтт страстно желал только одного – чтобы они вернулись в пещеру и продолжали жить там вдвоем, в объятиях друг друга, и чтобы такая жизнь в мире, где существуют лишь двое, длилась вечно.

Казалось, это было единственным способом остаться в ее идиллическом мире любви.

Мэтт все еще лелеял надежду сделать ей предложение, но этим утром случилось нечто такое, что беспокоило его в течение всего путешествия. Мэтт вдруг понял, что после свадьбы реальность может очень легко разрушить всю романтику, а вместе с ней и чувства.

Пока Скай одевалась, готовясь к поездке, Мэтт смотрел, как она надевала дорожное платье. Он украдкой заметил, как она с тоской посмотрела на свою кожаную одежду, лежащую в сумке, видел, как она любовно провела по ней рукой, будто оставляла вместе с ней и дорогую часть самой себя. Оставалась ли она в глубине души индианкой? Сможет ли Скай когда-нибудь сменить свободу, которой она так дорожила, на цепи цивилизации? Мэтта это беспокоило так же, как .ее взгляд назад, в сторону Гор Реки Ветра, и он чувствовал свою вину за то, что увез Скай из дома. Он не знал, сможет ли она когда-нибудь стать частью какого-нибудь иного мира, кроме того, который она оставила. А если ей это не удастся, сможет ли он провести всю свою ясизнь с ней в горах? Это кажется заманчивым, но, если посмотреть на все это трезвым взглядом, то они не могут изолироваться от внешнего мира и воспитывать своих детей в горах. Даже индейцы для собственной безопасности объединяются в племена.

Мэтт снова обратил свой взгляд в окно, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем. Много лет он скитался, чтобы заполнить свое. время, работал, чтобы выжить, всегда так загружал себя делами, чтобы не оставалось времени на размышления, которые одолевали его сегодня. Давным-давно Мэтт мечтал о ранчо и любящей жене. Эта мечта вновь ожила, и теперь он хотел, чтобы этой женщиной стала Скай Мак-Келлан. И теперь, когда он познал се, его жизнь не будет пустой и бесцельной, какой она была без Скай. Если бы они не встретились, Мэтт продолжал бы зарабатывать себе на хлеб своим оружием. И в один прекрасный день он бы, несомненно, умер.

Взгляд Мэтта снова остановился на Скай. Казалось, она заснула. Ее рука лежала в его ладони. Да, он хотел, чтобы она стала его женой, но боялся такого быстрого развития событий и опасался потерять ее. На нее сейчас свалилось слишком много проблем. И не надо было говорить с ней сейчас о браке.

Еще Мэтт вспомнил о Сером Медведе. Этот индеец тоже любит ее и может предложить ей свободу, которая стала ее неотъемлемой частью. Если бы у нес была возможность выбора, кого бы из них выбрала Скай?

Мэтт ослабил узел платка, повязанного поверх ворота рубашки, и расстегнул верхнюю пуговицу. В поезде становилось душно. Наконец в открытое окно подул слабый ветерок. Но это был теплый ветер, потому что было жарко, и это напомнило ему о Богом забытой земле штата Техас…

– Мне лучше уйти, Элизабет. – Мэтт сел на край ее кружевной постели и потянулся к своим брюкам. – Твой отец вот-вот вернется домой с собрания владельцев скота.

Но она соблазнительно улыбнулась и снова притянула его к себе, прижимаясь к нему своей полной грудью.

– Не волнуйся, Мэтт. Если он придет, ты выпрыгнешь из окна.

– Он увидит мою лошадь.

– Тогда ты скажешь ему, что приехал просто навестить нас. Ну давай же, люби меня снова. Я теперь тебя долго не увижу, и надо, чтобы мне было о чем вспоминать долгими знойными ночами.

Элизабет Лоринг была страстной женщиной, как та знойная погода, о которой она говорила. Все ее мысли занимал секс. И, возможно, поэтому обо всем остальном для нее заботился отец.

Она провела пальцем по его плечу и попыталась сделать серьезное выражение лица, потому что Мэтт хотел, чтобы она была серьезной.

– Тебе шестнадцать лет, Элизабет. Ты уже можешь выйти замуж. Мне не нравятся все эти разговоры вокруг да около. Ты согласишься, если я попрошу твоей руки у твоего отца? Мы могли бы пожениться и поселиться в каком-нибудь тихом местечке.

Элизабет вздохнула и закатила свои голубые глаза в знак раздражения, откидывая рыжие волосы с обнаженных плеч и груди.

– Мы же уже сто раз говорили об этом, Мэтт. Я не хочу выходить замуж, по крайней мере сейчас. Кроме того, у тебя нет ранчо, и потребуется немало времени, чтобы ты отстроился, как мой отец. А мой отец не позволит мне выйти замуж за человека, у которого работа ковбоя.

– Господи, Элизабет, я же не заставляю тебя жить в хижине. Ты знаешь, что я хороший работник и у меня большие планы. Я буду полностью обеспечивать тебя. Ты не будешь ни в чем нуждаться.

– О, Мэтт, – нетерпеливо сказала она. – Почему ты не хочешь просто получать удовольствие и веселиться? Мы молоды, и у нас все впереди. Брак только свяжет нас и состарит раньше времени. Мы можем подождать пару лет.

Мэтт никогда не мог до конца понять ее. Он никогда не был молодым, как он сам считал, и всегда знал, что ему придется работать всю жизнь. Мэтту казалось, что ничего не изменится, по крайней мере для него. Но он должен понимать, что Элизабет молода и сильно испорчена. Его беспокоило то, что он не знал сам, хочет ли действительно жениться на ней. Элизабет было невозможно понять и очень трудно было угодить. Мэтт постоянно сомневался, стоит ли жениться на ней?

– А если ты забеременеешь? – осторожно спросил он, наконец затронув тему, которая волновала его в течение многих дней, но, казалось, совсем не беспокоила девушку.

Элизабет, как всегда, безразлично пожала плечами:

– О, я знаю одну женщину, которая улаживает такие вещи. Она уже делала это некоторым девочкам. – Она прижалась к нему покрепче. – Ну хватит разговоров. Иди же ко мне.

Мэтту не понравился ее ответ, но когда она так прижималась к нему, он терялся. Элизабет потрогала его твердую плоть, заставляя его забыть обо всем на свете и удовлетворяя его желания. Мэтт не мог оттолкнуть или отвеп-нуться от нее. Ее волосы, рыжие, как у лисицы разметались по подушке и переливались в свете яркого дневного солнца. Ее гибкое тело приподнялось, еще сильнее возбуждая его.

Мэтт не слышал звука шагов на лестнице. Он слышал только биение собственного сердца и чувствовал, как кровь текла по его жилам подобно огню. Когда их обоих охватил жар страсти, Элизабет сжала его плечи, ее ногти больно впились в его спину, но он ничего не сказал, потому что она шептала ему на ухо:

– Да, Мэтт, да. О… да. Еще… еще… Вдруг она начала бить его по голове и кричать сдавленным голосом, но достаточно громко, чтобы се услышали во дворе:

– Нет! Остановись! Не делай этого со мной! Нет!

Дверь распахнулась так резко, что в разные стороны полетели щепки. Мэтт, ошеломленный, отскочил от нее, увидев Старшего Бейли Лоринга и его сына, Рыжего, стоящих на пороге и гневно смотрящих на него. Мэтт не успел встать с кровати и натянуть свои брюки, как Бейли уже был на нем. Он одним махом скинул Мэтта с кровати. Первый удар пришелся ему в живот, а второй – в лицо. Мэтт упал, распластавшись на полу. К нему снова подошел Бейли и начал его бить ногами, Мэтт весь сжался, пытаясь защитить свой живот и то, что находилось ниже, но увернуться ему не удалось. Рыжий поднял его и держал под руки, пока Бейли отвешивал ему удары своими огромными мясистыми кулаками. Мэтт почувствовал, как из носа и рта потекла теплая кровь. Он слышал звук ломающихся костей: нос, челюсть, ребро. От ударов Мэтт стал терять сознание и уже не мог сопротивляться. Затуманенным взором он видел Элизабет, сидящую на кровати и прижимающую к груди пуки. Она пронзительно кричала:

– Он… заставил меня… папа! Он затащил меня сюда… все ушли… он затащил меня сюда! Он изнасиловал меня, папа! Он сказал, что убьет меня, если я не сделаю то, что он хочет!

Ослепленный яростью, Бейли выхватил из кобуры револьвер и приставил его к виску Мэтта. Он взвел курок.

Элизабет завопила:

– Нет, дедушка! Не убивай его! Нас будут спрашивать… люди узнают, что он сделал. Они узнают, что меня… изнасиловали. Я буду унижена. Я не смогу смотреть людям в глаза. Пожалуйста, не убивай его. Просто выгони его.

– Она права, отец, – теперь говорил уже Рыжий. – Я не хочу, чтобы репутация моей дочери пострадала из-за этого мерзавца. Пусть все останется между нами.

– Ладно. Здесь убивать мы его не будем. Пусть одевается.

– Дедушка, не убивай его, – взмолилась Элизабет. – Тебя за это посадят в тюрьму. Со мной… все будет в порядке.

– Не вмешивайся в это, девочка моя. Он попытается это сделать снова. Мы свершим правосудие над этим подонком Риорданом. Нам не следовало нанимать этого вонючего негодяя, это уж точно.

– Скажи им правду, Элизабет, – простонал Мэтт. – Скажи им правду.

Но она продолжала сидеть на кровати, закрываясь простыней и испуганно оглядываясь вокруг.

Рыжий Лоринг толкнул Мэтта, и он упал на пол. Мэтт подполз к своей одежде и начал натягивать ее на себя, чувствуя себя униженным и уязвимым в своей наготе. Наконец он надел брюки, и Лоринги вытолкнули его из дома, кинув вслед оставшуюся одежду. Им пришлось вынести Мэтта за ворота, потому что сам он идти не мог. Лоринги попытались усадить его на лошадь, но боль была настолько сильной, что Мэтт потерял сознание Очнулся он от того, что его бросили на спину лошади, как мешок с зерном. Боль пронзила все его тело. Кровь текла из носа и капала на его руки. Он не мог как следует видеть, что происходит вокруг, и понял, что оба глаза подбиты и почти не открываются.

Так они проехали несколько миль под лучами ослепляющего техасского солнца, и на протяжении всего пути Мэтт то терял сознание, то снова приходил в себя. Кровь из носа наконец прекратилась, но она засохла на лице, и Мэтта облепили мухи, а он даже не мог отмахнуться от них. Он помнил, как они остановились, и слышал, как Бейли и Рыжий говорят еще с кем-то. Мэтт с трудом узнал владельца ранчо и двух главных наемных рабочих. Они только что вернулись из города, и, должно быть, им очень доверяли и рассчитывали на их молчание, если Бейли говорил им, что Элизабет изнасиловали и они собираются преподать ему урок. И после этого они поехали дальше, захватив с собой двух рабочих.

Наконец они остановились, и Рыжий столкнул Мэтта с лошади. Сначала Мэтт подумал, что они собираются оставить его здесь и позволить солнцу убить его. Вскоре он почуял запах дыма. Мэтт приложил немалые усилия, чтобы открыть глаза, и увидел, как Бейли отвязывает от седла железное клеймо. Он не помнил, брали ли они его с собой, когда уезжали с ранчо. Но, возможно, так оно и было.

И когда Мэтт понял, какой урок хотят ему преподать, то пожалел, что не умер по дороге, что они не выстрелили ему в голову и не покончили с ним, виновным или нет, это уже не имело значение. Собрав последние силы, Мэтт приподнялся на колени, зная, что надо бежать, но они тут же заметили это и снова ударили его Он помнил, как они прижали его лицом к земле и сели на него верхом, как на какое-то живот-нос Он не мог пошевельнуться Он видел, как Бейли нагревает на огне клеймо, поворачивая его в разные стороны, чтобы оно лучше прогрелось.

– Я не насиловал ее, – сказал Мэтт, но понял, что у него из горла вырвался лишь тихий шепот. Он повторил это снова так громко, как только мог.

– Я не насиловал ее!

– Заткнись, ты, ублюдок, – ответил ему Рыжий Лоринг – Моя дочь не стала бы мне лгать. Ты подонок, и ты заплатишь за то, что изнасиловал ее.

Рабочие смотрели на него равнодушно. Клеймо становилось все краснее и краснее и наконец стало белым.

Бейли Лоринг взялся рукой, одетой в перчатку, за железную рукоятку и вытащил клеймо из огня. Он повернулся к Мэтту, в его глазах светилась ненависть. Мэтт вскрикнул и тут же потерял сознание.

Мэтт прислонил голову к спинке сиденья и закрыл глаза. Многое, произошедшее в тот день, стерлось из памяти или было окутано туманом, но боль он помнил до сих пор. Чертовскую боль. Они оставили его под палящим солнцем, оставили умирать. Он, наверное, умер бы, если бы мимо случайно не проходил какой-то бродяга, не отвязал его и не отвел ко врачу

Когда Мэтт поправился, то решил разорить Бейли Лоринга, и это оказалось довольно легко. Когда он работал на Лоринга, то подозревал, что его люди замешаны в краже скота, но смотрел на это сквозь пальцы из-за Элизабет.