Текст книги "Любовь бессмертна"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 4
Роберт, герцог Олбани, брат покойного короля Роберта III и дядя молодого пленника англичан Якова I, регент Шотландии, отнюдь не пользовался любовью народа и аристократов, зато правил государством железной рукой.
Став регентом в отсутствие своего племянника, герцог Олбани незамедлительно возобновил мирный договор с Англией и во всеуслышание провозгласил, что во время его пребывания на этом почетном посту ни один бедняк не станет облагаться налогами.
Со стороны герцога этот шаг был не только чрезвычайно умным, но и предусмотрительным, ибо распри между высокогорным кельтским населением, считавшимся почти дикарями, и куда более цивилизованными жителями низин день ото дня становились все непримиримее. В стране царили полнейшая анархия и беззаконие, потому что каждый вождь клана пытался отстоять свою независимость, как это было до правления Роберта Брюса, и герцог Олбани старался сделать все что в его силах, лишь бы в Шотландии вновь восстановились мир и покой.
Труднее всего было справиться с владетелями Островов , ибо они, имея собственные корабли, разоряли прибрежные районы Шотландии, угоняли скот и похищали людей. Самый могущественный из вождей, Макдоналд, заключил с Англией союз от своего имени и объявил себя сторонником англичан. Регент, крайне заинтересованный в усилении собственной власти и накоплении богатств для своей семьи, старался игнорировать Макдоналда.
Англичане держали в заложниках двух родичей герцога: молодого короля, формального сюзерена рода Олбани, и сына Роберта, Мердока, графа Файфа. И хотя первейшей обязанностью регента было позаботиться об освобождении короля, он, по правде сказать, не прилагал к тому особых усилий. Все его помыслы были только о сыне, за которого он просил со всей страстью расчетливой, честолюбивой души. Пока Яков оставался в руках англичан, могущество герцога было безграничным, поэтому он, естественно, радел о своей выгоде, но, стараясь выказать сочувствие к племяннику, каждый год посылал в Англию отпрысков шотландской знати, чтобы те составили компанию юному монарху. Энгус Гордон провел с королем два года и даже научился грамоте. Признаться, это оказалось нелегко, но Яков Стюарт был настойчив и непререкаем:
– Когда я взойду на трон, Энгус, мне понадобятся умные, образованные люди, равно как и те, кто умеет держать в руках меч, – твердил он своему компаньону.
– Вам прежде всего понадобятся верные, надежные и преданные соратники, мой господин, – осмелился возразить Энгус. – Вспомните, что дядя убил вашего отца, дабы заполучить страну. Он предпочел бы, чтобы вы вечно оставались здесь, у английского короля, который сам хитростью и подлостью захватил трон. Они два сапога пара и блюдут свою выгоду!
– Ты не все знаешь, – прошептал тогда король. – Ходят слухи, будто прежний монарх, Ричард Второй, не был убит в замке Понтефракт, а сбежал на Острова, где томился в плену у лорда Монтгомери. Потом последний отдал его в заложники отцу. Говорят, мой отец пожалел Ричарда и сейчас он живет, ни в чем не нуждаясь, под крылом и опекой моего дядюшки. Я как-то видел этого человека. Он и впрямь поражает своим сходством с королем, чей портрет висит в дворцовой галерее. Король Генрих держит меня здесь, чтобы регент не отослал его соперника сюда, где тот может предъявить права на трон. Они боятся друг друга. Видимо, я смогу вернуться, только когда пленник регента умрет.
Хрупкий мир между двумя государствами длился еще очень долго. Смерть Генриха IV мало что изменила, если не считать освобождения графа Файфа, который наконец смог вернуться к отцу. Его место занял молодой граф Нортамберленд, сын знаменитого лорда Перси, гордившегося прозвищем Сорвиголова. Генрих V отправился воевать во Францию, надеясь захватить там власть, и взял с собой молодого шотландского короля, ибо хитрый лис регент позволял шотландцам сражаться на стороне французов. Расчет был верным: многие сыны Шотландии, устыдившись и считая, что изменили королю, покинули французское войско. Правда, немало и осталось, в основном младшие отпрыски многодетных семейств, оказавшиеся без денег и земли.
Регент дожил до восьмидесяти лет и, умирая, передал власть своему сыну Мердоку, за освобождение которого так упорно боролся. Однако новый герцог Олбани, к сожалению, не обладал хитростью и политической мудростью отца. Он был не очень умен и, уж конечно, не честолюбив, хотя вовсе не желал добровольно расстаться с преимуществами своего положения. Но ленивый от природы и не слишком деятельный, он быстро выпустил из рук бразды правления, сообразив, каких трудов стоит постоянно усмирять несговорчивых и упрямых лордов. Страна все глубже и глубже погружалась в пучину распрей.
В довершение бед по Шотландии прокатилась волна какой-то загадочной болезни, сопровождавшейся лихорадкой и поносом. Пошли слухи о том, что Господь прогневался на страну, отвергшую законного монарха. Слишком долго герцоги Олбани правили, в то время как молодой король томился в плену у смертельного врага. Ужасная хворь – Божья кара, ниспосланная на Шотландию. В этом были убеждены простолюдины, знать же презрительно посмеивалась. Большинство было довольно сложившейся ситуацией, хотя многие понимали, что насилие и беспорядки ведут страну в пропасть.
И тут по странному капризу судьбы Уолтер, граф Атолл, неожиданно решил, что лично займется переговорами об освобождении племянника, имеющего все права на корону Шотландии. Яков Стюарт давно стал взрослым, и пора ему вернуться. Да и время было самым подходящим – Протектор Англии был склонен к мирному соглашению, поскольку вел войну во Франции и не хотел беспорядков на северных границах. Уолтер собрал посольство, долженствующее отправиться в Англию и договориться об освобождении Якова Стюарта.
В небольшую делегацию входили Уолтер, Джон, Рыжий Стюарт из Дандоналда, и епископ, настоятель аббатства Святого Андрея. Прибыв в Англию, шотландцы обнаружили, что Яков Стюарт далеко не так слаб и безволен, как его отец, и намерен стать истинным королем, а не марионеткой в руках знати. Вторым сюрпризом явилось то, что король успел выбрать себе невесту, леди Джоан Бофорт, кузину английского короля-младенца и внучку знаменитого Джона Гонта. Яков Стюарт потребовал, чтобы шотландцы не только ускорили его освобождение, но и договорились о брачном контракте.
Однако прошло почти полтора года, прежде чем его желание было выполнено. Король Шотландии вернется на родину; его подданные выплатят Англии шестьдесят тысяч марок в течение последующих шести лет в качестве возмещения расходов на содержание короля в неволе. Кроме того, шотландцы пообещали с этого дня прекратить всяческую помощь французам в их борьбе против англичан. Леди Джоан станет королевой, и ее приданое будет равно четверти той суммы, которую Шотландия задолжала Англии.
Свадебная церемония состоялась в соборе Святой Марии Оверийской в Саутуорке 13 февраля 1424 года от Рождества Христова. 28 марта королевский кортеж отправился на север и пересек границу 9 апреля. Ко всеобщему удивлению, по сторонам неровной, ухабистой дороги толпились мужчины, женщины и дети, стремившиеся хотя бы одним глазком увидеть своего полузабытого монарха и его прелестную юную супругу. Они до хрипоты орали, надсаживая голос и приветствуя Якова Стюарта. Временами вперед выступали приграничные лэрды, чтобы принести клятву верности.
В аббатстве Мелроуз Яков Стюарт наконец встретился с кузеном Мердоком, герцогом Олбани, который явился вместе с тремя сыновьями, Робертом, Александром и Джеймсом, и отпрыском от второго брака, Уолтером Стюартом, а вместе с ними приехали те из представителей самых благородных шотландских семейств, которые успели в Мелроуз к приезду короля. Сопровождавшие двор англичане, благополучно доставив Якова в Шотландию, попрощались и немедленно отбыли на родину.
Мердок выступил вперед и опустился на колени перед сидевшим в седле королем.
– Позволь первым принести тебе вассальную клятву, кузен, – произнес он.
Король нехотя посмотрел вниз. Его янтарные глаза были непроницаемы.
– Ты опоздал, – холодно бросил он. – Присланное тобой посольство поклялось мне в верности еще до начала переговоров о моем освобождении.
Герцог залился краской и быстро поднялся.
– Я счастлив видеть тебя на родной земле, повелитель, – пробормотал он, впервые отчетливо поняв, что не дождется милости от оскорбленного монарха. Вместо ответа Яков демонстративно отвернулся от кузена. Он навсегда запомнит обиду и вовек не простит герцогам Олбани их предательскую политику. Они не только расправились с его отцом, но по их вине ему самому пришлось томиться в плену почти двадцать лет. И все это время родичи беззастенчиво пользовались властью и всеми благами, по праву принадлежавшими ему, Якову!
– Я привез своего палача, – тихо заметил герцог.
– Дело плохо, – кивнул его тесть граф Леннокс. – Но вы родичи, и его гнев постепенно остынет. Ему многое предстоит сделать, и ты должен во всем помогать ему, сколько хватит сил.
Герцог кивнул, наблюдая за королем, который, не удосужившись поздороваться с его сыновьями, принялся знакомиться с собравшимися. На многих произвели неизгладимое впечатление воля и решимость Якова Стюарта, другие казались не столь довольными, особенно когда тот во всеуслышание провозгласил:
– Если Господь продлит мои дни – пусть это и будет собачья жизнь, – в моем королевстве не останется места беззаконию, несправедливости и бунтарству. Все, от мала до велика, богатые и бедные, станут подчиняться моим установлениям.
Шотландцы поняли, что их независимости и обособленности приходит конец.
Переходя от одного лорда к другому, король неожиданно встретился глазами с Энгусом Гордоном. Широкая улыбка осветила лицо Якова и, бесцеремонно протиснувшись сквозь толпу, он подошел к лэрду Лох-Бре.
– Энгус! Энгус Гордон! – воскликнул монарх, обнимая старого друга. – Как прекрасно снова видеть тебя! Неужели решился покинуть свой любимый Лох-Бре, чтобы поздороваться со мной?
Энгус опустился на колени и поцеловал руку монарха, но тот не чинясь нагнулся и поднял его.
– Я польщен тем, что вы запомнили меня, ваше величество, – скромно заметил лэрд. – Столько лет прошло со времени нашей последней встречи, но никто и никогда не смог бы погасить мое стремление приветствовать вас на родной земле. Благодарение Богу, вы наконец дома.
– Ты поедешь со мной в Перт, – приказал король. – Мне нужно, чтобы рядом был хотя бы один преданный человек. Лэрд слегка покраснел.
– Я приехал с любовницей, милорд, – тихо признался он.
– Она будет желанной гостьей при дворе, – кивнул Яков. – Братья Рамзи и Бен Дафф тоже захватили из Англии дам. Грей даже женился на своей пассии еще до моей свадьбы с Джоан. Твоя девушка с тобой?
Энгус подтолкнул Фиону вперед, и та присела перед королем в глубоком реверансе.
– Это мистрис Фиона Хей, вождь клана Хеев из Бена, моих соседей, сир.
– Очень рад видеть вас, мистрис Хей, – промолвил король, поднимая Фиону.
– Я счастлива, мой повелитель, – пролепетала девушка с сильно заколотившимся от волнения сердцем. – Надеюсь, вы позволите мне принести вассальную клятву?
– От себя и вашего клана? – осведомился король.
– Боюсь, повелитель, – усмехнулась Фиона, – нас не так уж много осталось.
– Сколько же именно? – улыбнулся Яков. В янтарных глазах плясали веселые искорки.
– Всего пятеро, ваше величество. Я сама, две мои младшие сестры и двое старых слуг, – перечислила Фиона.
– Пятеро преданных шотландцев – это уже немало. Поверьте, мистрис, любой король был бы счастлив иметь столько честных и преданных вассалов, – торжественно заверил король с галантным поклоном.
– Ты сумела ему угодить, – заметил Энгус Гордон, когда монарх отошел.
Королевский кортеж миновал Эдинбург и проследовал к тогдашней столице – городу Перт. Молодая королева была очарована красотой этой дикой земли. По мере того как они продвигались на север, пейзаж становился все более гористым. Они пересекли множество быстрых ледяных речек и обогнули берега живописных озер.
20 апреля на горизонте показался Перт. Королю и королеве предстояло поселиться во дворце Скон, недалеко от аббатства.
– Я всей душой люблю вас, ваше величество, – заверил Энгус в ответ на приглашение короля ко двору, – но не могу: слишком много дел в Лох-Бре.
– Тогда останься хотя бы до коронации, Черный Энгус, – попросил король, – а после побудешь здесь самую малость.
Осенью можешь вернуться домой, а я поеду с тобой поохотиться на благородного оленя.
В голосе короля звучали повелительные нотки, и, поняв, что это приказ, Энгус молча подчинился и склонил голову в знак повиновения монаршей воле.
– Это ненадолго, – утешала Фиона любовника, когда оба лежали поздней ночью в постели. Энгус прижался губами к ее обнаженной груди, и девушка нежно провела ладонью по его густым жестким волосам. – Представляю, какое это чудесное зрелище! Я никогда еще не была на коронации, и другого случая может не представиться, Энгус! Как подумаешь, просто дух захватывает!
– Тебе понадобится новый наряд.
– Вот уж нет! Я и эти-то почти не носила, а все сюрко совсем еще новенькие.
– Белый котт , – постановил он, – и парчовый сюрко, белый с золотом, отороченный белым мехом.
– Как будет угодно, милорд, но никаких дурацких двурогих чепцов, – объявила Фиона. – В них женщины похожи на коров с вуалью на рогах!
Энгус принялся ласкать ее, и девушка блаженно вздохнула.
– Прекрасно понимаю твое отвращение к скоту, – поддразнил он, поднимая голову, чтобы накрыть губами затвердевший сосок. – Черт возьми, ты становишься респектабельной дамой.
Фиона с притворным гневом дернула любовника за волосы, и тот тихо выругался от неожиданности, но тут же засмеялся.
– Ты настоящий злодей. Черный Энгус, – прошипела она, – несмотря на дружбу с королем. Неужели я никогда не верну свой долг?
– Никогда! – свирепо подтвердил он, стискивая ее в объятиях и целуя. – Я ни за что не отпущу тебя, Фиона Хей. Ты моя и на всю жизнь останешься моей!
Хеймиш Стюарт вместе с женой Дженет спустились с гор, чтобы тоже присутствовать на коронации. Они не преминули привезти с собой молодого Джеймса Гордона и Джин Хей. Сестры бросились друг другу навстречу и радостно обнялись. Прошло немало времени, прежде чем Фиона отступила, чтобы получше рассмотреть Джин. Той уже исполнилось двенадцать: девочка подросла, и груди начали наливаться. Но одно осталось неизменным – Джин была по-прежнему исполнена решимости стать женой Джеймса.
– Джинни, девочка, да ты просто красавица, – приветствовал ее лэрд. – Скоро станешь настоящей женщиной.
– И тогда вы отдадите мне моего Джейми! – тотчас вставила Джин. Предмет ее нежных чувств застонал и закатил глаза, чем изрядно повеселил окружающих. , – Ты права, это неплохая партия для вас обоих, – согласился Энгус. – Я всегда так считал, братец. Возможно, настало время заключить договор, а не то какой-нибудь ловкий ухажер украдет Джинни у тебя из-под носа, – с улыбкой заключил лэрд.
– Ей еще рано спать со мной, – проворчал Джеймс. – Мне нужна жена, а не кукла! И кроме того, у нее нет ни гроша за душой, а я хочу жену с землями и приданым, Энгус. Кому это лучше знать, как не тебе?!
Дженет Гордон Стюарт воззрилась на брата, но, как ни странно, на этот раз промолчала.
– Я дам тебе участок в долине, – изрек наконец лэрд.
– За Джинни Хей? – изумленно охнул Джеймс.
– Тамошние владения принадлежали ее деду, Джейми-малыш, – пояснил Энгус. – Будет вполне справедливым, если она получит их в приданое.
– Но она все же слишком молода для супружеской постели, – настаивал Джеймс.
– Два года быстро пролетят, – утешил брат. – Уж столько-то можно подождать, тем более что ты и сам еще мальчишка. Подумай, кто сделает тебе столь же выгодное предложение? Ты младший сын и не можешь рассчитывать на невесту из богатой семьи. Что есть у тебя, кроме смазливой физиономии? Ни один уважающий себя мужчина не захочет иметь в зятьях голодранца.
Джин затаила дыхание, боясь шевельнуться.
– Ну что ж, – кивнул Джеймс, – пожалуй, ты прав. Могу и обождать. А сколько земли ты нам выделишь, Энгус?
– Обсудим все, когда вернемся в Лох-Бре, – невозмутимо пообещал лэрд, – но надеюсь, все решено и ты согласен взять в жены Джин Хей через два года?
– Согласен, – сказал Джеймс, и братья обменялись рукопожатием.
– Поцелуй меня, Джейми-малыш, – величественно приказала Джинни, хотя сердце у нее колотилось, как у пойманной птички. Наконец-то она добилась своего и получит мужчину, которого возжелала с первого взгляда!
Джеймс Гордон обреченно покачал головой и чмокнул девочку в розовую щечку.
– Ты еще слишком мала для настоящих поцелуев, – строго заметил он, увидев мятежный блеск ее глаз. И тут присутствующие разинули рты от изумления: несгибаемая, несговорчивая Джинни Хей потупилась и покорно ответила:
– Да, Джейми. Как скажешь, Джейми.
– Тебе есть чему поучиться у младшей сестры, Фиона Хей, – лукаво заметил лэрд. Фиона плотно сжала губы, боясь, что не выдержит и взорвется, но Дженет Стюарт рассмеялась, а ее великан муж хмыкнул так громко, что звук раскатился по всей комнате.
– Не настал еще тот день, когда я потеряю голову из-за мужчины, – фыркнула Фиона, – ну а если настанет, значит, я окончательно рехнулась.
И, повернувшись, устремилась прочь.
– Забирай свою нареченную и уходите, – велел Энгус младшему брату и, подождав, пока за Джейми и Джин закроется дверь, обратился к сестре и зятю:
– Ну, Джен, теперь твоя очередь. Ты все равно не утерпишь, так уж лучше высказаться сейчас.
– Твоя глупость переходит все границы, Энгус, – нахмурилась сестра. – Когда ты назначишь день свадьбы с Фионой?
– Как только она признается, что любит меня, Джен, ибо я, к своему полнейшему удивлению и недоумению, обнаружил, что, кажется, влюблен в нее. Но я не женюсь на девушке, которая ко мне равнодушна, – неумолимо объявил Энгус.
– Бьюсь об заклад, и Фиона думает так же. Тем более что у нее перед глазами несчастный брак родителей, которые терпеть друг друга не могли. Женщина должна знать, какие чувства питает к ней муж, брат мой. Только тогда она будет с ним откровенной. Вспомни, недаром в Библии говорится, что женщина – сосуд скудельный. Мы слабее мужчин!
– Ха! – запротестовал брат, и даже терпеливый добродушный Хеймиш едва сдержался. – Ты о себе или о Фионе? Да вы посрамите любого мужчину, особенно если бы умели владеть мечом! Ну уж нет! Лишь услышав признание Фионы, я открою, что мое сердце до краев наполнено любовью к ней.
Дженет Гордон Стюарт печально покачала головой:
– Боже, помоги нам всем, ибо неизвестно, кто упрямее: ты или Фиона. Кончится тем, что вы сойдете в могилы невенчанными, и кому прикажете отвечать на том свете за этот смертный грех?
ЧАСТЬ II. ШОТЛАНДИЯ. ВЕСНА – ОСЕНЬ 1424 ГОДА
Глава 5
Коронация Якова I была назначена на 14 мая. За несколько дней до торжественного события король, представ перед самыми знатными людьми страны, твердо провозгласил:
– Если человек затевает не праведную войну против другого, он будет наказан по всей строгости закона.
Эти слова были встречены почтительным молчанием. За время пребывания короля на родине лорды, к своему глубочайшему отчаянию, обнаружили, что на этот раз яблоко далеко откатилось от яблони и Яков совершенно не похож на отца. Скорее, он новое воплощение своего прапрадеда Роберта Брюса и не намерен давать ни малейших послаблений своевольным аристократам. Мелкие лэрды и народ, однако, были весьма довольны монархом, которого чтили за справедливость и непреклонность, и, хотя сильные мира сего морщились при упоминании его имени, было слишком поздно что-то предпринимать – Яков Стюарт не собирался никому уступать власть, и врагам оставалось лишь исподтишка шипеть и жаловаться.
Несмотря на отсутствие титула и званий и не очень знатное происхождение, король отвел Энгусу и Фионе покои в королевском дворце, состоявшие из спальни с камином и огромной кроватью, гостиной, тоже с камином, и двух крошечных каморок. Первая служила гардеробной, во второй спала Нелли. Окна покоев выходили на реку и горы, высившиеся на горизонте.
– Не знаю, чем мы заслужили подобную роскошь, но не могу сказать, что недовольна таким положением вещей, – призналась Фиона и, взяв из чаши ягоду земляники, с наслаждением отправила ее в рот. – Подумать только, все наши желания исполняются как по волшебству. Хорошо бы так было всегда, верно, Энгус?
– Не привыкай, девушка, – рассмеялся лэрд, – не стоит. Я, правда, пообещал королю остаться здесь ненадолго, но к осени мы вернемся в Лох-Бре. Больше я не намереваюсь отлучаться из дома, разве что по неотложным делам. Король позабудет о нас, едва мы уедем. С глаз долой – из сердца вон, как говорится. Мы мелкие сошки, Фиона Хей, так что не обольщайся. Пусть ты и прислуживаешь королеве, но у монархов короткая память.
– Знаю, – вздохнула Фиона, – и тоже буду рада вернуться в Лох-Бре. Однако пока мы тут, хочется немного развлечься! Представляешь, какие истории я стану рассказывать Мораг долгими зимними вечерами, когда приеду погостить к Дженет!
Коронация проходила в Сконском аббатстве со всей помпой и торжественностью, на которую были способны шотландцы. Король и королева в мантиях, отороченных горностаем, были прекрасны красотой юности, но держались величественно, как подобает истинным правителям. В этой паре было нечто надежное, внушающее чувство безопасности и покоя, и неудивительно, что, когда после церемонии они проезжали по городу, из толпы раздавались приветственные крики, а в воздух взлетали шапки. Женщины вытирали невольные слезы радости. Добрый король. Прелестная королева. Мир с Англией. Чего еще желать!
– Жаль, что мы не успели найти подходящий камень, на котором ты мог бы стоять во время коронации, повелитель, – заметил граф Атолл племяннику.
– Когда-то давным-давно меня короновали на камне, – улыбнулся король и объяснил, как Энгус Гордон много лет назад в Англии короновал своего принца.
– Этот ничтожный лэрд чересчур умен, – пробурчал Атолл старшему сыну, который вскоре должен был отправиться в Англию в качестве заложника. – Скорее бы избавиться от него и этой хитрой дряни – его любовницы. Слишком уж она близка к королеве, низкородная потаскушка!
Теперь, став истинным королем, Яков Стюарт целиком отдался делу управления страной, и прежде всего издал несколько новых законов. Далее, он решил вернуть владения короны, отнятые или небрежно управляемые нерадивыми вассалами во время регентства и царствования слабых, ничтожных монархов – его отца и деда. Это решение вызывало крайнее недовольство знати. Но король еще усугубил обстановку, потребовав, чтобы все высокородные лорды королевства представили документы, подтверждающие их права собственности на земли и поместья, королевским судьям, которые, в свою очередь, должны были установить их подлинность. Те же, кто не смог подкрепить свои слова никакими доказательствами, подвергались многочасовому допросу. Речь шла об их верности короне за последние двадцать лет ссылки Якова. Ну а потом титулы и имения либо возвращались владельцам, либо конфисковывались и передавались королю, который назначал туда доверенных наместников.
Нововведения следовали одно за другим, так что шотландцы не успевали опомниться. Теперь король решил изменить систему правосудия.
– Что ты думаешь насчет моего плана, Энгус? – спросил он как-то друга, когда они соревновались в искусстве стрельбы из арбалета.
– Если судьи не станут брать взяток, бедняки наконец-то получат справедливых защитников, – ответствовал лэрд. – Однако кто может за это поручиться? Часто приговоры выносятся в пользу тех, кто больше даст!
Он натянул тетиву и спустил стрелу.
– Я лично буду осуществлять надзор за судьями, – пообещал король. – Кому Как не мне знать, что человек слаб, когда речь идет о богатстве и власти.
Его стрела вонзилась в древко стрелы Энгуса, расщепив ее надвое. Лэрд поражение уставился на короля, но тут же широко улыбнулся.
– Что за меткий выстрел, повелитель! – восхищенно воскликнул он. – Вы должны непременно научить и меня, чтобы я смог покрасоваться перед своими людьми.
– Это так легко, – засмеялся Яков. – Буду рад показать тебе что-то новенькое! Поверь, Энгус, я благодарен за твою дружбу, ибо она помогает облегчить тот груз, что я взвалил на себя. Столько всего предстоит сделать, и я на каждом шагу встречаю сопротивление, явное или скрытое.
– Слишком долго Шотландия жила без хозяина, – тихо отозвался Энгус. – Словно одичавшая лошадь, которой заново приходится привыкать к седлу и узде. Вы и без того немало сделали за лето, мой повелитель. Возможно, если не будете чересчур спешить, приобретете больше сторонников. Многие подданные верны вам, и остальные поймут вашу правоту, если получат шанс узнать вас получше и убедиться, что нашли в вашем лице достойного правителя.
– Я знаю, ты мне не солжешь, Энгус, – вздохнул Яков, – но, по-моему, целой жизни не хватит на то, чтобы облегчить участь тысяч несчастных, даже если я дотяну до преклонных лет.
– Да поможет вам Господь! – горячо воскликнул лэрд.
– Ах, Энгус, если бы половина моих придворных была так же искренна и открыта, как ты, я не боялся бы за будущее Шотландии, – печально ответил король, – но, увы, они погрязли в пороках и несправедливости. Боюсь, я первым должен подать пример, покарав бесчестие и ложь в собственной семье, чтобы вселить страх Божий в остальных.
Пока лэрд составлял компанию королю, Фиона Хей неотлучно находилась при королеве. Джоан Английская всей душой полюбила шотландскую девушку, но знатные дамы при дворе были не столь терпимы к любовнице лэрда. Положение красивой и изящной девушки было не слишком завидным, а в глазах этих дам еще и совершенно неприличным. Мало того, что она происходила из бедной и не очень знатной семьи, так еще и держалась независимо и гордо, а подобного не прощают.
– Чересчур уж она нос задирает для девчонки в ее звании, – кисло заметила как-то леди Стюарт из Дандоналда. – Ее не следовало бы допускать к королеве. Чем, спрашивается, она лучше подзаборной шлюхи?
– Почти то же самое когда-то говорили о моей бабке, Кэтрин Суинфорд, – вмешалась королева, случайно услышавшая ехидное шипение высокородной леди. – Моя бабка, как и мистрис Хей, была из обедневшего незнатного дворянства. Благодаря своей сестре, фрейлине королевы Филиппы, ей удалось получить место в хозяйстве леди Бланш Ланкастер. Она прислуживала супруге моего деда. Дед влюбился в Кэтрин, но только после смерти его первой жены она призналась, что отвечает ему взаимностью. Однако король Эдуард Третий нашел для своего сына выгодную по политическим соображениям партию, Констанцию Кастильскую. Деду пришлось уехать в Кастилию и оставить бабку и их детей в Англии. Второй брак не продлился и нескольких лет, потому что Констанция рано умерла. И тогда дед вернулся домой, чтобы жениться на Кэтрин Суинфорд. Он провел много времени в спорах с судьями и епископами, дабы узаконить троих сыновей и маленькую дочь. В конце концов ему это удалось. Бабушка пожертвовала всем для любимого человека, и Господь вознаградил ее за терпение и доброту. Не забывайте, что мистрис Хей пошла на позорную сделку ради своих осиротевших сестер, и не мне осуждать ее, а уж тем более не вам. Как не стыдно быть такими злыми, – упрекнула сплетниц королева и, повернувшись к ним спиной, занялась вышиванием.
– Увы, – шепнула Фионе Мэгги Маклауд, ныне леди Грей из Бен-Даффа, – хоть ты и умная девочка, но никак не сообразишь воспользоваться расположением королевы, чтобы взнуздать Черного Энгуса.
Обе женщины за последние несколько недель успели подружиться и поверяли друг другу секреты.
– Почему ты думаешь, что я горю желанием обвенчаться с человеком, которому безразлична?
– Во-первых, ты любишь его, – уверенно объявила Мэгги, – и неужели не замечаешь, что он по уши в тебя влюблен? Кровь Христова! Да Энгус готов убить каждого, кто хотя бы мельком глянет на тебя! Похоже, ты слепа, как сова, Фиона Хей!
– Но он ни слова мне не сказал ни о какой любви, – упрямо возразила Фиона.
Мэгги нетерпеливо фыркнула:
– Ты что, ждешь, когда Энгус Гордон бросится перед тобой на колени и начнет изливать свои чувства?! Не думала, что ты настолько глупа! Мужчины – что дети малые, им никогда не стать взрослыми. Мужчина должен быть уверен, что его не отвергнут, прежде чем наберется храбрости признаться женщине в любви.
– Но я думала, что стоит все же подождать, пока он первым не откроется мне. И королева тоже такого мнения.
– Пресвятая Матерь Божья! – взорвалась Мэгги. – Слушай меня, Фиона Хей! Нет никаких сомнений в том, что король любит Джоан, но знай, что первая мысль, пришедшая в его умную головушку при выборе супруги, – не о красоте и доброте, а соображения выгоды! Понимаешь? Джоан Бофорт была самой завидной невестой во всей Англии. Джеймс Стюарт налетел как вихрь и похитил ее невинное сердечко, обольстив комплиментами и вниманием. Она, поощряемая своими влиятельными родственниками и мечтами о короне, застившими ей весь свет, вероятно, в один прекрасный день застенчиво прошептала своему августейшему обожателю, что любит его. И только тогда – заметь, только тогда – дождалась ответного признания.
Учти, между мужчиной и женщиной от сотворения мира идет нескончаемый поединок. Так было, и так будет. И если бы наши мудрые сестры полагались лишь на волю Божью, ни одного мужчину не удалось бы залучить в сети брака!
Мэгги весело засмеялась.
– Как, по-твоему, я поймала своего муженька? На свете не сыщешь такого второго хитрюгу-вдовца, но и я не лыком шита! Когда мой Эндрю узнал, что я ношу его будущего наследника, ему удержу не было! Не мог дождаться, когда потащит меня к священнику!
Она снова засмеялась, лукаво сверкая глазами.
– Хочешь сказать, что я наивная, безмозглая дурочка? – со вздохом отозвалась Фиона.
– Совершенно верно, – с шутливой надменностью подтвердила Мэгги. – Ты всю жизнь провела в горах, Фиона Хей, а мы, горцы, всегда получаем что хотим и не ждем приглашения. Разве не ты украла скот своего лэрда?
– Да, но так и не призналась, – поспешно заверила Фиона.
Мэгги покачала головой.
– Тебе следует побыстрее привести Черного Энгуса к алтарю, девушка, прежде чем какая-нибудь наглая паршивка решит, что он для нее самый подходящий муж. Или, чего хуже, король захочет в награду за преданность дать ему в жены миленькую английскую наследницу знатного рода. – И, понизив голос, Мэгги заговорщически прошептала:
– Ты что-нибудь делаешь, чтобы не забрюхатеть?
Фиона молча кивнула.
– Пора бы и перестать, Фиона Хей. Пусть семя Черного Энгуса прорастет в твоем чреве, и ради Бога, скажи ему правду, пока еще не поздно. Коли уж нашла своего единственного, то и держи крепче, – заключила Мэгги, ободряюще сжимая пальцы Фионы.
