Текст книги "Блейз Уиндхем"
Автор книги: Бертрис Смолл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Но как же?.. – начал эрл, а Блейз рассмеялась.
– Доро помогла мне все устроить, – ответила она на невысказанный вопрос.
Другие подарки для родственников и друзей были не менее щедрыми, но всех перещеголяла Блайт Морган, желая угодить своей будущей свекрови. Леди Мэри Кингсли была набожной дамой, которая после давней смерти мужа всецело посвятила себя служению Богу. С позволения. церкви она основала небольшой религиозный орден, Братство святого Фрайдесвайда, названное в честь англосаксонского святого, который в восьмом веке считался покровителем Оксфорда. Будучи настоятельницей небольшого монастыря, леди Мэри присматривала за четырьмя десятками монахинь, попечению которых были поручены бедные и больные округи. Разузнав о благочестии леди Мэри, Блайт потратила несколько недель, вышивая искусный покров на алтарь, который и преподнесла матери Николаса в Новый год.
– Милое дитя! – смиренное лицо леди Мэри засияло от удовольствия. – Никто не сумел бы сделать мне более чудесного подарка! Хотя мой сын слишком медлил в поисках жены, Бог наконец-то услышал мои молитвы и послал нам тебя. Храни тебя Господь, дорогая Блайт! – Разве я не говорил тебе? – прошептал лорд Роберт жене. – Блайт невозможно не полюбить.
Розмари Морган согласно кивнула мужу, но все же добавила:
– С другой стороны, нам повезло, что у лорда Фицхага не оказалось близких родственников, которые могли бы одобрить или осудить его выбор. Похоже, даже любовь не заставит Блисс попридержать язычок. Надеюсь, она не рассорится с женихом прямо на свадьбе.
Роберт Морган усмехнулся. Выводы жены казались ему совершенно справедливыми, но, наблюдая за молодой парой, он пришел к убеждению, что только смерть способна разлучить Оуэна Фицхага с его дочерью. Блисс совершенно вскружила голову эрлу, прекрасно зная о его беспомощности. Этот брак как нельзя лучше устраивал лорда Моргана.
Блисс будет принята при дворе, как только усвоит его неписаные правила, и окажется в своей стихии, как и ее сестра Блайт, которой предстояло провести всю жизнь в трихом; уединенном поместье.
Он перевел взгляд на Блейз и подумал, что еще никогда не видел ее такой счастливой и довольной.
«Очевидно, она влюбилась в мужа», – с облегчением отметил Роберт Морган. Он беспокоился, что глубокая привязанность Эдмунда Уиндхема к первой жене заставит его относиться к Блейз просто как к инструменту для рождения наследника. Этот брак был слишком большой удачей, чтобы отказываться от него, будучи в плачевном финансовом положении, в котором пребывал Морган. Но он не раз испытывал уколы совести, вспоминая, что отдал дочь незнакомому человеку. Однако все приняло такой оборот, на который он не смел и надеяться: Блейз была счастлива, а следующим двум дочерям предстояло выйти замуж весной, после Пасхи, причем их мужьями станут порядочные люди;
Роберт Морган мысленно поблагодарил судьбу и, взяв жену под руку, улыбнулся ей.
Двенадцать рождественских дней завершились двенадцатой ночью в пятый день января. Завершающий праздник состоялся вечером, и все в один голос заявили, что теперь не смогут съесть ни крошки до самого Сретения. Завершающая ночь рождественских торжеств ознаменовалась общим буйным весельем. Последние часы похваляясь своим титулом Лорда Беспорядка, Энтони Уиндхем затеял игру в «жучка». Николасу Кингсли пришлось водить первым. Блайт тщательно завязала ему глаза, и когда его стали расспрашивать, лорд Кингсли поклялся, что ничего не видит. Его закружили на месте, а потом Кингсли протянул руки ладонями вверх и закричал: «Жучок! Жучок!» Сначала он слышал только хихиканье и шепотки, а затем по его ладоням кто-то ударил.
– Угадывай! Угадывай! – приплясывая, кричали играющие.
– Это ты, Оуэн! – выкрикнул лорд Кингсли, – Черт, откуда ты узнал? – проворчал Оуэн Фицхаг, снимая с друга повязку.
– По твоей печатке, дружище, – она оцарапала мне ладонь.
Оуэну завязали глаза, раскрутили его и снова принялись кричать, а кто-то хлопнул его по ладоням.
– Блисс! – выпалил он, ибо руки показались ему нежными и женственными.
– Нет, милорд, это была не я, – рассмеялась Блисс. – Стоит мне хоть раз хлопнуть вас по руке, и вы меня уже ни с кем не спутаете!
– Тогда Блейз!
– Нет, милорд, – послышался голос Блейз, – не я.
– Если ты и в третий раз не угадаешь, придется платить штраф, – крикнул Тони.
Руки были явно женскими. Оуэн принялся вспоминать, кто участвует в игре. Но это могла быть любая из сестер Морган. Исключил бы он разве что Блайт.
– Дилайт! – объявил он. Должно быть, его рук и впрямь коснулась Дилайт.
Играющие взорвались хором отрицательных ответов, и повязку сняли.
– Так кто же это был? – озадаченно произнес Оуэн.
– Мы, милорд Оуэн, – в один голос ответили Ларк и Линнет, торжествующе хихикая. – Мы хлопнули по ладоням вместе.
– Штраф! Штраф! Пусть платит! – закричали остальные.
Энтони Уиндхем согласно кивнул и задумался над наказанием для неудачника. Постепенно дьявольская улыбка исказила его губы, и он провозгласил:
– За его проигрыш я должен поцеловать мистрис Блисс!
– Ну уж нет! – вскипел эрл Марвудский, побагровев от негодования. – Это несправедливо! Меня коснулись сразу двое!
– Плати штраф! Плати штраф! – настаивали игроки.
– Разве мое мнение никого не интересует? – спросила Блисс, в этот вечер особенно хорошенькая в своем платье цвета зеленого яблока.
– Так что же скажете вы, мистрис Блисс? – осведомился Лорд Беспорядок.
– Скажу, что я охотно уплачу штраф милорда, ибо он часто говаривал, что лучше него никто на свете не умеет целоваться. Как же я проверю, правду ли он говорит, если мне не с чем сравнивать? – Ее сапфировые глаза коварно блеснули.
Прежде чем Оуэн Фицхаг успел возразить, Энтони Уиндхем притянул к себе покорную Блисс Морган и крепко поцеловал ее. Она густо покраснела.
– Вот теперь, – засмеялся Тони, – у вас есть возможность сравнивать, мистрис, но поскольку я джентльмен, я не стану спрашивать, кто из нас умеет лучше угодить вам!
– Разумеется, милорд Оуэн, – без колебаний отозвалась Блисс. – От вашего поцелуя у меня не перехватывает дыхание – так, как бывает, когда меня целует он!
С довольной усмешкой эрл Марвудский обнял за талию свою невесту.
– Если будешь послушным мальчиком. Тони, когда-нибудь я открою тебе свой секрет, – поддразнил он друга.
Игра продолжилась не менее весело, за ней последовали танцы, а затем – снова игры. Праздник начался еще утром, и теперь, перед заходом солнца, эрл и графиня Лэнгфорд вывели гостей из дома в сад, где предстояло спеть здравицу плодовому дереву. Была принесена огромная чаша яблочного сидра, и среди высоких костров, разложенных прислугой эрла, гости подняли тост за деревья, а затем остатки сидра разбрызгали по земле в саду, чтобы на следующий год деревья дали хороший урожай.
Солнце уже садилось, и небо на западе стало блестящим, каким оно бывает только зимой. У горизонта лежала узкая полоса лиловых туч, верхушки которых заливал оранжевый отблеск. Вечерняя звезда появилась в темнеющем небе, и гости вернулись в дом завершать празднества.
В столовую подали простой ужин, а потом устроили танцы под аккомпанемент музыкантов, расположившихся в галерее. Младшие гости играли в прятки и жмурки, а влюбленные пары куда-то исчезли. К великому удовольствию Дилайт, ей удалось дважды протанцевать с Энтони, но к ее последующему разочарованию, оказалось, что он не воспринимает ее всерьез, и бедняжка просто не знала, как быть.
Как же дать ему понять, что она уже взрослая, не переступая при этом границ приличия? Дилайт считала, что Энтони не любит развязных женщин. Неужели он ничего не замечает? Даже Блисс недавно была вынуждена признать, что у Дилайт начала расти грудь. Наконец появилась старая Ада, и малышей увели спать. Вскоре после этого остальные гости начали расходиться по спальням, ибо завтра утром им предстояло покинуть Риверс-Эдж и отправиться по домам, В укромной нише Блисс Морган обидчиво выпятила пухлые от поцелуев губки, глядя на жениха.
– Не понимаю, зачем вам понадобилось возвращаться ко двору, Оуэн, – мило сокрушалась она.
– Энтони нужен опытный спутник, Блисс, чтобы он имел успех при дворе. Чтобы иметь такой успех, надо завоевать благосклонность короля, обратить на себя его внимание, а в этом может помочь только тот, кто близко знаком с королем, – Оуэн рассмеялся. – В сущности, все это гораздо проще, чем кажется.
– По-моему, вы объясняетесь слишком запутанно и неубедительно, – резко отозвалась Блисс. – Зачем вам уезжать именно сейчас? Разве Энтони не может подождать?
Все эти годы он прекрасно обходился без представления ко двору.
– Блисс, наберитесь терпения. Едва начнется пост, все придворные торжества прекратятся до самой Пасхи. Неужели вы хотите, чтобы Тони потерял еще несколько месяцев, пока я ухаживаю за вами? В апреле, после Пасхи, мы поженимся.
Ждать осталось уже совсем недолго, дорогая. Разумеется, если бы вы согласились выйти за меня замуж без пышного торжества, мы могли бы отправиться ко двору вдвоем.
Блисс топнула ножкой.
– Нет, сэр! Вы не лишите меня свадьбы. Как это произошло у Эдмунда и Блейз!
– Но ведь отсутствие пышной свадьбы ни в коей мере не помешало счастью вашей сестры, – сухо заметил Оуэн Фицхаг.
– О, да отправляйтесь вы к вашему драгоценному двору! – не выдержала Блисс. – Но смотрите, помните свои обещания, милорд, ибо как только мы поженимся, я выцарапаю глаза любой женщине, которая только осмелится взглянуть на вас!
Оуэн Фицхаг рассмеялся.
– Дорогая, вы чересчур ревнивы.
– Убирайтесь к дьяволу! – выпалила Блисс.
– Только если вы дадите обещание сопровождать меня. – Оуэн поцеловал ее в кончик носа.
Блисс показала ему язык, а потом снова рассмеялась.
– Мы – два сапога пара, милорд, – с неожиданной откровенностью призналась она.
Он кивнул.
– Вы совершенно правы, моя прекрасная Блисс. Мы очень подходим друг другу – в этом не может быть никаких сомнений. А теперь, моя вспыльчивая невеста, отправляйтесь спать, ибо что касается меня, то я не прочь целовать и обнимать вас всю ночь.
Синие глаза Блисс распахнулись от неподдельного изумления.
– Сэр, неужели даже спор не охладил ваш пыл?
Оуэн Фицхаг крепко обнял девушку и взглянул ей в глаза.
– Вам придется еще многому научиться, Блисс, и я с радостью возьмусь за ваше обучение. Надеюсь, с такой же радостью вы будете усваивать знания. Да, дорогая, наш спор только возбудил меня, а этого со мной еще не случалось.
Поверьте, я сгораю от желания обладать вами, но буду отказывать себе в этом удовольствии, пока вы не станете моей женой.
– Но церемония обручения – почти все равно что свадьба, милорд, – прошептала она, и ее губы соблазнительно округлились.
– Нет, моя пылкая Блисс, никакие уловки вам не помогут. В нашей спальне, дорогая, повелевать буду я!
– Но только до тех пор, пока я не научусь искусству любви! – решительно возразила Блисс. – Тогда, милорд, мы будем на равных, иначе вам не на что рассчитывать.
– Не играйте мной, Блисс, – он склонился над ней, прижав ее к груди.
Быстрым движением Блисс высвободилась из его объятий.
– Доброй ночи, милорд, – сладко пропела она. – Спите спокойно! – и удалилась из ниши, оставив Оуэна в недоумении и с болью в чреслах.
С подавленным проклятием он вышел из укромного уголка вслед за Блисс. Он мог бы сейчас же поймать ее и поцелуями довести до изнеможения. Что за чушь она несла о равенстве в спальне? Мужчина – повелитель в своем доме. Наверняка Блисс это известно. Оглядевшись, он обнаружил, что Блисс нигде нет. Внезапно улыбка осветила его мужественное лицо. Маленькая плутовка! Она болтала этот вздор, только чтобы еще сильнее возбудить в нем желание. О черт, она играла им, как рыбкой на крючке, – разумеется, только ради того, чтобы распалить его! Однако он подозревал, что жить с Блисс будет не скучно даже после свадьбы. Задумчиво потирая свое ноющее копье, он заторопился к себе в спальню, в одинокую постель, ибо им с Тони предстояло отправиться в дальнюю дорогу с самого утра.
…Утром Блейз провожала гостей. Леди Мэри Кингсли запротестовала, когда эрл предложил ей удобный экипаж.
– Это ни к чему, милорд. Монастырь находится всего в пяти милях по другую сторону реки. День приятный, мороза не предвидится. Я с удовольствием пройдусь пешком.
– Будь сейчас май, леди Кингсли, я не стал бы настаивать, но на дворе январь. И хотя день выдался тихим, я чувствую, что приближается буря. Поезжайте в экипаже, порадуйте меня.
Леди Мэри перестала спорить и вскоре уехала. Прибыл экипаж из Риверсайда и отвез домой чету Уиндхемов. Все праздники лорду Ричарду нездоровилось, и он подолгу не выходил из комнаты. Теперь камердинеру пришлось помогать скорчившемуся от боли джентльмену забраться в экипаж, а леди Дороти хлопотала рядом.
– И зачем только Тони покидает отца в таком состоянии? – спросила Блейз у мужа.
– Он все равно ничем не поможет отцу. Ричард будет только рад, если Тони женится, и потому он не протестовал против решения сына отправиться ко двору вместе с Оуэном.
Если мужу моей сестры суждено умереть, то присутствие рядом сына уже ничего не изменит, – философски заключил Эдмунд.
Дилайт Морган с печалью наблюдала, как Энтони Уиндхем уезжает вместе с Оуэном Фицхагом. Они сопровождали родителей Тони домой, а оттуда должны были отправиться ко двору. Эрл Марвудский крепко поцеловал на прощание Блисс, обнял ее, а на малышку Дилайт вообще никто не обратил внимания. Девушка изо всех сил скрывала слезы. Она так старалась привлечь внимание Энтони, а он попросту не замечал ее.
Лорд Кингсли намеревался вернуться в Эшби вместе с Морганами и погостить у них. Кроме матери, у него никого не было, а маленькое поместье не требовало особых забот.
Блайт буквально сияла от счастья, ибо она была влюблена в этого доброго и внимательного молодого человека. Они стали друг для друга целым миром, ибо Николас Кингсли до сих пор не мог поверить в свою удачу – в то, что его невестой стала такая изумительная красавица.
Блейз без особого огорчения наблюдала, как экипажи, принадлежащие ее мужу, удаляются от дома к переправе через реку. Она радовалась визиту родных, но теперь вновь мечтала остаться наедине с Эдмундом. Казалось, они не были вдвоем уже целый месяц. Блейз с нетерпением ждала долгого зимнего уединения и, прижимаясь к мужу, радостно махала рукой вслед уезжающим родителям и сестрам.
Словно прочитав ее мысли, он спросил:
– Значит, тебе тоже не терпится снова остаться со мной, дорогая?
Она засмеялась.
– Конечно! Как бы ужасно это ни звучало, но, несмотря на всю любовь к ним, сейчас я рада видеть, как они уезжают.
– А что, если нам отправиться сегодня на верховую прогулку? Для января довольно тепло. Кто знает, может, нам до самой весны не придется наслаждаться ясными деньками.
– Да, дорогой, я согласна, – кивнула Блейз.
Через, час они переоделись и шагом двинулись по зимней дороге. В воздухе уже пахло весной, ветер утих, солнце согревало спины. Только кое-где полупрозрачные облака нарушали ровную синеву неба. Деревья, лишенные листьев, стояли тихие и нагие, но, присмотревшись, можно было разглядеть на ветках крупные почки, свидетельства ранней весны. Два серых кролика мирно пощипывали зелень, чудом сохранившуюся с лета, а на опушке леса промелькнула стайка косуль. Эдмунд и Блейз долго молчали, впитывая в себя тихую красоту утра. Высоко на дереве тревожно зацокала белка, и, запрокинув голову, Блейз увидела в небе сокола, парящего кругами в поисках добычи.
За несколько месяцев, проведенных в Риверс-Эдже, она полюбила эти прекрасные земли. Она испытывала странную гордость, зная, что сын, которого она когда-нибудь родит, унаследует титул Эдмунда, его поместье и все обычаи, соблюдаемые здесь. То, что Эдмунд выбрал в жены именно ее, до сих пор поражало Блейз, и она улыбалась, вспоминая, что еще год назад не знала даже его имени. Тогда она была всего лишь старшей дочерью обедневшего баронета – бесприданницей безо всяких надежд на будущее.
Какие перемены случаются иногда за двенадцать месяцев!
– Чему ты улыбаешься? – спросил Эдмунд.
– Я думаю о том, как я счастлива, – честно призналась она. – Я вспоминала, как еще в прошлом году, в январе, будущее казалось мне таким неопределенным. А теперь мне все ясно – я ваша жена, я буду матерью наших детей, и мы проживем вместе до самой старости!
– Да, дорогая, – вздохнул муж, – ты еще слишком молода, чтобы знать: уверенным нельзя быть ни в чем. Времена меняются, как и люди.
– Нет, – упрямо и убежденно возразила Блейз, – мы никогда не изменимся!
– Мы постареем. Возраст многое меняет.
– Но наша любовь останется прежней, Эдмунд! Если наша любовь друг к другу не изменится, тогда годы не имеют значения: у нас все будет хорошо. Нет, с нами ничего не случится.
Ее рассуждения показались Эдмунду любопытными.
– Будем уповать на Господа, – тихо произнес он и повернул коня к дому.
В конце января начались холода. В феврале зима и вовсе ожесточилась, напоминая, что еще не разделалась с этой землей. Часто шел снег, в саду выросли глубокие сугробы.
Река покрылась прочной ледяной коркой, и старый Румфорд, перевозчик, вынужден был праздно сидеть дома вместе с сыновьями. К удовольствию Блейз, однажды морозным солнечным днем они с мужем проехали несколько миль прямо по реке. Блейз и не подозревала, что такое возможно, а Эдмунд забавлялся ее восторгом, действовавшим на него, как струя свежего воздуха. В который раз со времени прибытия в Риверс-Эдж Блейз заставляла его почувствовать себя двадцатилетним мальчишкой. Но когда Блейз в упоении ускакала прямо на середину реки, Эдмунд испытал страх, ибо понял, что не переживет ее гибели.
В последний день февраля Ричард Уиндхем тихо скончался во сне. Несмотря на то, что леди Дороти уже давно предчувствовала смерть мужа, она глубоко скорбела по нему, но в письме, отправленном сыну, велела ему не пренебрегать шансом заслужить расположение короля и запретила возвращаться домой. Незачем, утверждала она, суетиться вокруг нее, словно она – хрупкий и капризный цветок. Зная, что мать должна пережить горе в одиночестве и смириться с потерей, Тони отослал домой слугу с сообщением, что выполнит ее наставление.
С приходом марта начались дожди, ветры и слякоть. Все с нетерпением ожидали Пасхи и окончания поста. Блейз стал просто ненавистен запах отварной рыбы, и только мысль о, приближении свадеб сестер утешала ее.
Блисс и Блайт решили праздновать свадьбу в один день, таким образом избавив отца от лишних расходов. Поскольку отец Иоанн не нашел в канонах никаких запретов на сей счет, он согласился. Эдмунд предложил близнецам отпраздновать свадьбу в Риверс-Эдже, но Блейз не поддержала его.
– Это очень любезное предложение, милорд, – сказала она, – но вы должны понять: отцу и так пришлось поступиться своей гордостью ради детей, когда он позволил мне выйти замуж без приличного приданого, а затем – вновь смириться, когда вы назначили приданое моим сестрам.
Слуги в Эшби тоже хотят побывать на свадьбах. Мой отец не может второй раз лишить их этого удовольствия. Даже моя милая тщеславная Блисс согласится со мной, Эдмунд.
Он понял, что Блейз права, и лишь подивился, откуда такая мудрость у совсем молодой и неопытной женщины.
В апреле дожди шли непрерывно, дороги развезло, и хотя почву уже пробивали молодые ростки, а на холмах распускались цветы, Блейз пребывала в отчаянии. Свадьба сестер была назначена на последнее число апреля. Что, если к этому времени дожди не прекратятся? День, когда супруги выехали из Риверс-Эджа в Эшби, был довольно ясным. Вода в реке Уай поднялась от талых снегов и дождей. Румфорду и его старшему сыну пришлось изрядно поработать веслами, чтобы лодку не подхватило течением и не унесло.
Побледнев, Блейз нервно прижалась к мужу, пока лодка подскакивала на волнах. Она оставалась бледной и когда они направились дальше верхом, и Эдмунд встревожился» но Блейз слабо рассмеялась.
– Меня просто растрясло в лодке» сэр. А тряска в седле не поправила положения. Но к тому времени, как мы прибудем в Эшби, со мной все будет в порядке, – пообещала она.
Эшби! Впервые за семь месяцев Блейз вновь увидела родной дом, и ее глаза наполнились слезами. Никогда еще он не казался ей таким прекрасным, и как бы она ни любила Риверс-Эдж, Эшби навсегда занял почетное место в ее сердце. К удовольствию Блейз, солнце начало проглядывать сквозь завесу туч – впервые за неделю. Это было доброе предзнаменование для свадеб, назначенных на завтра. Блейз с нетерпением ждала встречи с семьей.
– Вот ты и снова разрумянилась, – заметил эрл.
– Это от возбуждения, – ответила ему Блейз. – Я так рада за Блисс и Блайт! Так хочу, чтобы они были счастливы – как мы с вами, дорогой. Если бы не вы, им никогда не удалось бы найти мужей. Вы самый замечательный человек на свете, Эдмунд Уиндхем!
– Мадам, вы совсем вскружите мне голову, – усмехнулся он, пока они подъезжали к дому.
Все семейство Морганов высыпало из дома, чтобы поприветствовать Блейз и ее супруга. Свиту быстро устроили в людской, а эрла и графиню проводили в зал. Хотя Блейз отказалась от еды, она с жадностью выпила маленький золотой кубок красного вина.
Розмари Морган подметила это зорким материнским взглядом и отвела старшую дочь в сторонку.
– У тебя все в порядке? – без обиняков начала она. – Когда у тебя в последний раз были недомогания? Ты чувствуешь что-нибудь странное? Живот тебя не беспокоит?
– В конце февраля, мама. – Рядом с матерью Блейз вновь почувствовала себя маленькой девочкой, которая провинилась, но не понимала в чем.
– Значит, ты ждешь ребенка, – деловито заключила леди Розмари. – А что в остальном?
– Желудок беспокоит меня чаще, чем обычно, – призналась Блейз. – К концу поста я смотреть не могла на рыбу. Но никаких странных ощущений я не испытываю.
– Для этого еще слишком рано, но ты и в самом деле беременна, – повторила женщина и улыбнулась дочери. – В таких делах, уж поверь мне, я знаю толк – как когда-нибудь узнаешь и ты. Ты уже сказала мужу?
Блейз покачала головой.
– Я не была уверена, и стоило бы мне только заикнуться об этом, Эдмунд не разрешил бы мне приехать сюда. Он еще помнит бедную леди Кэтрин и ее тошноту. Но я ни в чем не похожа на его первую жену, мама. Я сильна и смогу подарить милорду крепких сыновей. Но пропустить свадьбу близнецов я не согласилась бы ни за что на свете!
Леди Розмари нахмурилась.
– Блейз, – произнесла она, – ты – жена Уиндхема, и должна прежде всего заботиться о своей семье, а не о Морганах. Для тебя мы теперь стоим на втором месте, а на первом должен быть человек, имя которого носишь ты и будут носить его дети. Если своей бездумностью ты навредишь ребенку, то никогда себе этого не простишь. – Однако взглянув на встревоженное лицо дочери, она поспешила ее успокоить:
– Надеюсь, с тобой ничего такого не случится, – слишком уж ты похожа на меня. Ты будешь без труда вынашивать детей.
– Когда, по-твоему, должен родиться ребенок?
– Все зависит от того, когда он был зачат, но, судя по всему, ближе к концу года. Бывали случаи, когда я точно знала, когда мы с твоим отцом зачали ребенка, но разбираться в этом я начала далеко не сразу. Это чутье, которое приходит с опытом.
– Ребенок… – тихо прошептала Блейз, и вдруг на глаза у нее навернулись слезы. – О мама, как я счастлива!
Розмари Морган обняла ее.
– Так и есть, Блейз, ибо иметь возможность являть миру новую жизнь – величайший из даров. Помни об этом в будущем, когда вздумаешь позволить своим желаниям пересилить здравый смысл. А теперь давай вернемся к остальным, иначе нас хватятся и, конечно же, что-нибудь заподозрят, – с улыбкой добавила она.
