Текст книги "Темные измерения"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 15

В самом деле, куда?

Куда исчез «Дальний поиск»?

И где, в конце концов, эти вальдегренцы?

По крайней мере, обсуждение этих вопросов выглядело более достойным занятием, чем спор о владении Аутсайдером, походивший на драку в песочнице.

Было решено, что Граймс, Соня и Мэйхью, а также Фландри перейдут на борт «Дальнего поиска»-дубль-два. «Карающий», личный корабль Фландри, для преследования первого «Поиска» не подходил. Его сверхсветовой двигатель и оборудование для связи в Глубоком космосе работали на иных принципах, чем Манншенн и Карлотти. Он мог перемещаться из точки А в точку Б так же быстро, как «Дальний поиск» и «Скиталец», но до выхода в нормальный пространственно-временной континуум связаться с ним будет невозможно.

Таким образом, «Карающий» оставался на орбите Аутсайдера в качестве сторожа. Фландри велел временно исполняющему обязанности капитана без колебаний отвечать огнем на любые враждебные действия «Адлера».

Но с «Дальним поиском I», если он вернется, следовало соблюдать осторожность. Пока имелась хоть какая-то вероятность, что законный экипаж корабля уцелел, его безопасность оставалась первостепенной задачей.

Обсуждение заняло некоторое время, но продлилось недолго. Затем Фландри со своим помощником ненадолго вернулись на свой корабль, Эйрин со спутниками – на «Скиталец», а Граймс I на челноке последовал за своим двойником на «Дальний поиск II». Размещение липшей шлюпки в трюме не составило особых проблем. К тому времени, как ее закрепили, капитан Фландри уже прибыл к шлюзу и был допущен внутрь.

В рубке «Дальнего поиска» сразу стало тесно. Граймс занял свободное кресло, Мэйхью сел по одну сторону, Соня – по другую, Фландри – рядом с Соней. Граймс с завистью наблюдал за Граймсом II: тот был на собственном корабле. Он с любопытством разглядывал дежурных офицеров, а они – его, Соню и Фландри. Коммодор чувствовал, что почти знает их. Наверняка их копии жили и в его Вселенной, а с некоторыми он, должно быть, даже был знаком. Например, радист, рядом с которым устроился Мэйхью… Точно, это молодой Каррадайн: во Вселенной Граймса он занимал ту же должность.

Граймс II раздавал приказы неторопливо, взвешенно, его понимали с полуслова. На маленьком экране НСТ-передатчика можно было разглядеть рубку «Скитальца»: Траффорд занимался тем же самым. Затем лицо капитана выросло во весь экран:

– Все двигатели готовы, коммодор.

– Благодарю вас, капитан, – ответил Граймс II за долю секунды до того, как Граймс I собирался произнести то же самое.

«Надо следить за собой, – смущенно подумал коммодор. – В конце концов, я здесь только пассажир».

– Старт на счет «ноль».

– Есть старт на счет «ноль».

– Пять… – начал Граймс II – четыре… три… два… один… ноль!

Снизу донесся тонкий нарастающий вой гироскопов, возникло знакомое чувство дезориентации во времени и пространстве и нереальности происходящего… Граймс покосился на Соню.

«Интересно, – мрачно подумал он, – в каком количестве она видит меня сейчас?»

Изображение рубки «Скитальца» исчезло с экрана НСТ и переместилось на экран Карлотти. Ярко освещенный «Карающий» и далекий шаарский корабль растаяли в пустоте за иллюминаторами, но причудливая громада Аутсайдера, источающая холодное сияние, упорно не желала никуда пропадать.

«Он во всех пространствах, во всех временах, – молча размышлял Граймс. – Но как случилось, что никто до сих пор не сообщал об этом феномене?»

И сам себе ответил: «Мертвые и пропавшие без вести никогда ничего не рассказывают».

Внезапно мир вновь стал нормальным – настолько нормальным, насколько это возможно при работающем Движителе Манншенна. Слегка побледневший Фландри воззрился на Граймса.

– Так вот он каков, ваш Манншенн. Пожалуй, я останусь верен «стоячей волне».

– К этому можно привыкнуть, – равнодушно отозвался Граймс.

– Говори за себя, – вмешалась Соня.

Граймс II – в конце концов, это был его корабль – снова взял ситуацию в свои руки.

– Мистер Каррадайн, ловите любой, даже самый слабый сигнал на главном Карлотти. Если получится, запеленгуйте. Мистер Дэнби, если заметите малейшую вспышку на радаре – сообщайте немедленно. Коммандер Мэйхью, думаю, вы в инструкциях не нуждаетесь. К сожалению, на этом корабле нет псионического усилителя. А вот у мистера Метцентера и миссис Триаланн на «Скитальце», думаю, найдется.

Фландри пробормотал что-то насчет поисков черной кошки в угольной шахте в полночь. Граймс II расхохотался:

– Да, капитан, это как раз такое дело. И даже если мы их засечем, это вряд ли решит проблему. Для любого физического контакта между кораблями при работающем Движителе Манншенна необходима точная синхронизация уровней темпоральной прецессии. Есть, конечно, приспособления, которые позволяют такое провернуть. Но большинство судов – и, разумеется, все военные – оборудованы устройствами, которые не позволяют установить синхронизацию без согласия капитана.

– А когда вы дадите ускорение, коммодор? Знаете, невесомость мне уже наскучила.

– Как только мы узнаем, куда лететь.

Фландри пожал плечами. Теперь, когда он избавился от скафандра и остался в черном, идеально сидящем мундире с роскошной золотой отделкой, этот жест выглядел еще более эффектно.

Граймс II явно начал выходить из себя.

– Может быть, у вас есть какие-нибудь идеи, капитан Фландри? – резко спросил он.

– О да. Люди не захватывают корабли просто для развлечения. В нашей вселенной нет никакого герцогства Вальдегрен, но, как я успел понять, эти вальдегренцы – настоящие бандиты. Люди, которые захватили «Дальний поиск» – «Дальний поиск I», на котором я побывал – то же самое. Может, они угнали «Поиск» и отправились на рандеву с этим «Адлером»?

– А что вы думаете, коммодор? – спросил Граймс II.

– Думаю, капитан Фландри может быть прав, коммодор, – ответил Граймс I.

– Разумеется, я прав, – самодовольно заявил Фландри.

– Гхм, – задумчиво произнес Граймс II и повернулся к своему навигатору. – Мистер Дэнби, рассчитайте траекторию к вальдегренцу. Надо полагать, они идут сюда прямым курсом, как мы, от Далекой…

– Нет, – возразил Граймс. – они идут от Свинцовых звезд, как мы.

– От Свинцовых звезд? – удивился Граймс II.

– Да. Макбет и Кинсолвинг должны быть на одной прямой.

– В вашем временном потоке весьма странные представления о навигации, коммодор. Правда, «Адлер» тоже из вашей Вселенной… Хорошо, мистер Дэнби, делайте, как говорит моя углеродная копия. Мистер Каррадайн, сообщите на «Скиталец» о наших намерениях.

«Углеродная копия!» – вскипел Граймс. Но, так или иначе, здесь чужой корабль. И он не имеет права здесь распоряжаться – поскольку непонятно, кого здесь считать оригиналом. Можно только выдвигать предложения – и благодарить судьбу: окажись он на месте Граймса II, он проявил бы куда меньше гибкости.

Еще немного – и Движитель был снова остановлен. Огромные направляющие гироскопы зажужжали, потом жужжание перешло в гул и, наконец, в утробный вой. Корабль начал поворачиваться вокруг короткой оси. Носовой иллюминатор, расположенный прямо над головой, медленно заполнила туманная линза Галактики. Тут заработал инерционный двигатель, и ее туманный силуэт исказился до неузнаваемости. Неровный шум двигателя нарастал, невесомость исчезла….. Да, чертовски приятно чувствовать, что снова твердо стоишь на ногах.

–  Ну что ж, куда-нибудь да попадем, – с легким самодовольством пробормотал Фландри.

Граймс раздраженно покосился на него. И негодование коммодора многократно усилилось, когда он увидел, что Соня тоже смотрит на имперского капитана. На ее лице было написано что-то подозрительно похожее на восхищение.

Глава 16

Погоня длилась недолго и закончилась патом.

Четыре корабля неслись сквозь измерения, в не-пространстве и не-времени – «Адлер», «Скиталец» и обе версии «Дальнего поиска». Траектории сходились, хотя вальдегренцы и мятежники изо всех сил старались оторваться от преследователей. Их погубило то, что два корабля все-таки установили синхронизацию уровней темпоральной прецессии.

Четыре корабля мчались обратно к Аутсайдеру, как плохо обученная эскадрилья. Они могли с легкостью проскочить цель и лететь дальше, если бы кто-нибудь не попытался вмешаться.

По крайней мере, Граймс узнал, что его команда жива и невредима, хотя и удерживается в плену. Мэйхью с помощью Метцентера и Триаланн наконец-то сумел установить контакт с Клариссой. Это стоило немалых усилий, но через несколько часов трем телепатам удалось вывести ее из наркотического сна и привести в полное сознание. Она смогла детально описать, как Дрютхен захватил корабль. Это было просто, как все гениальное: в систему циркуляции воздуха просто ввели анестезирующий газ мгновенного действия. Теоретически такое было невозможно. Система включала сигнал тревоги, после чего все вентиляторы прекращали работать, а воздуховоды перекрывались защитными панелями. Но Дрютхен был ученым, и вся его команда состояла из ученых и техников. В его распоряжении была прекрасная лаборатория. А самое главное – Мэйхью и Кларисса не хотели нарушать кодекс Рейнского института, одна из статей которого гласила: «Запрещается подслушивать мысли товарищей по кораблю».

– Сделанного не воротишь, Кен, – сказал Граймс, обращаясь к псионику. – По крайней мере, мы знаем, что Кларисса жива и невредима, да и остальные тоже.

– На кой черт нужен талант, от которого нет пользы обладателю? – вопросил Фландри – чересчур громко.

– Некоторые из нас подчиняются этическому кодексу, – холодно ответствовал Граймс.

– Разве не все мы, коммодор? Сделай с другим то, что он сделает с тобой, только раньше.

– Капитан Фландри прав, Джон, – сказала Соня.

«Конечно, ежу понятно, – раздраженно подумал Граймс. – Чертов павлин… И, если вспомнить, я частенько и довольно успешно договаривался со своими псиониками. Просто чуть-чуть послушать… Тот же Спуки Дин. Как он любил джин – мой джин… и даже при этом…»

В любом случае, теперь между двумя «Дальними поисками» была установлена телепатическая связь, причем ни Дрютхен, ни капитан «Адлера» об этом не догадывались. А если бы и догадались – это бы вряд ли их обеспокоило. Кларисса заперта в собственной каюте. Она мало что сможет сообщить и еще меньше – сделать. Общаться с другими пленниками, нетелепатами, она не может. Даже в мысли Дрютхена и его людей ей не залезть – равно как и Мэйхью, Метцентеру и Триаланн. Каким-то образом ученым удалось запустить псионический усилитель – возможно, это был побочный эффект «газовой атаки». И теперь несчастная собака выла без умолку, работая как генератор белого шума. Даже тренированные телепаты едва пробивались сквозь помехи.

Впрочем, Дрютхен оказался не прочь побеседовать.

Жирный и расхристанный, он мрачно пялился на Граймса с экрана передатчика Карлотти. Граймс изо всех сил старался сохранять спокойствие. Он глядел на свою рубку со стороны, мозговой центр его корабля находился в руках чужих людей… положительно, в этом было что-то неправильное. Кроме Дрютхена, в рубке находилось двое его коллег, а на заднем плане маячили три человека в военной форме – здоровенные и белобрысые, явно офицеры Вальдегренского флота.

Старший из них – судя по нашивкам, коммандер – подошел и встал рядом с Дрютхеном. Тот, похоже, этому не обрадовался и, попытавшись вытолкнуть офицера из поля иконоскопа, пробормотал:

– Nehmen Sie mal Ihre Latschen weg.

– Sie sind zwardick genug fur zwei, aber Sie haben nur fur einen Platz gezhlt Rucken Sie weiter, – возразил тот.

Соня хихикнула.

– И что тут смешного? – осведомился Граймс.

– Похоже, они не любят друг друга. Дрютхен порекомендовал коммандеру не путаться под ногами, а тот ответил: хотя габаритов доктора и хватит, чтобы занять два места, заплатил он только за одно.

– Заплатил?

– Ясное дело. Он купил себе визу в герцогство Вальдегрен.

– Я-а, – согласился Вальдегренский коммандер и обратился к Граймсу: – Во капитан этот корабль бил? Но… – его глаза расширились, – кто из фас дер капитан быть?

– Полагаю, мы в некотором роде близнецы, – усмехнулся Граймс I. – Джентльмен позади меня – коммодор Граймс, командующий «Дальним поиском». И я коммодор Граймс, командующий «Дальним поиском» – тем, на борту которого вы незаконно находитесь.

– Ну, положим, теперь капитан я, – надменно заявил Дрютхен.

Граймс проигнорировал реплику и холодно спросил:

– Где мои люди? – не стоило, пожалуй, сообщать Дрютхену и призовой команде, что это вот уже полчаса назад перестало быть тайной.

– А вы хотите их вернуть? – вопросом на вопрос ответил Дрютхен, изобразив неподдельное изумление.

– Да. И мой корабль.

Дрютхен презрительно расхохотался:

– Однако, у вас скромные запросы, коммодор. Или лучше сказать «экс-коммодор»? Думаю, начальство будет вами недовольно. Корабль – мой. Без сомнений, Вальдегрен заплатит мне за него хорошие деньги. Команда… Это ценные заложники. Вы и ваши союзники ничего нам не сделаете, потому что беспокоитесь об их безопасности, – жирное лицо физика внезапно исказилось гримасой злорадства. – Возможно, я их использую, чтобы убедить вас отозвать ваших собачек. Думаю, я буду выбрасывать их, одного за другим, без скафандров, в открытый космос…

– Герр доктор, дофольно, – возмутился коммандер. – Это я ни за что не разрешать. Я офицер, а не палач есть.

– Sie glauben wohl Sie sind als Schiffsoffizier was besonderes!77
  Полагаете, если вам нацепили офицерские погоны, вы что-то собой представляете? (нем. )


[Закрыть]

– Hau’ab!88
  Заткнитесь! (нем. )


[Закрыть] – коммандер скорее отбросил, чем отпихнул Дрютхена от экрана. В рубке второго «Поиска» зачарованно наблюдали за короткой потасовкой на корабле. Затем старший офицер призовой команды обратился к ним снова:

– Герр коммодор, мои изфинения. Но я должен следофать своим приказам, даже если приказыфают коопериться с швайн. Абер99
  Однако. (нем .)


[Закрыть], я даю мое слофо. Я, Эрих фон Дондерберг, обещаю фам, что фаша команда будут хорошо обращаться, пока я есть на корабль.

– Благодарю вас, коммандер, – церемонно ответил Граймс.

Дрютхен, с синяком под заплывшим глазом и потеком крови в уголке рта, снова появился на экране.

– Офицеры! – заорал он, брызгая слюной в камеру. – Идиоты в золотых лампасах, гости из прошлого… вам следовало вымереть тысячу лет назад! Я вас отрубаю, Граймс. Мне нужен передатчик – поговорить с Блюменфельдом, капитаном «Адлера». Сейчас в составе этой так называемой призовой команды произойдут перестановки.

Экран померк.

– Что теперь? – спросил Фландри. – Вы знаете этих вальдегренцев, я нет.

– Они офицеры, – наконец сказал Граймс. – Профессиональные военные. Они могут быть безжалостными ублюдками, но временами они подчиняются слегка старомодному кодексу чести.

– Именно так, – подтвердил Граймс II.

– Может быть, отправить запись этого странного интервью на «Скиталец»? У Эйрин и ее людей могут появиться мысли по этому поводу, – предложил Граймс I.

– Конечно, коммодор.

– А ты, Кен… может быть, сумеешь узнать, удалось ли Дрютхену убедить капитана Блюменфельда сыграть по его партитуре.

– Я попробую, – с сомнением сказал Мэйхью. – Кларисса, Метцентер, Триаланн… Да, я справлюсь.

– Итак, – подытожил Фландри, – продолжаем ползти через этот чертов кисель, пока кто-нибудь не соизволит что-нибудь сделать.

– Именно так, – согласился Граймс.

Глава 17

И они продолжали ползти через этот чертов кисель.

В иллюминаторах смутно промелькнул Аутсайдер. Ни пустых кораблей, ни «Карающего» на его орбите не было. Имперский капитан сетовал на невозможность установить связь с его кораблем, в ответ на что оба Граймса проворчали, что во всем виновата цивилизация, которая не додумалась ни до передатчика Карлотти, ни до использования телепатии. Обе миссис Граймс, напротив, сочувствовали Фландри. Обстановка на борту «Дальнего поиска» накалялась. На «Скитальце» таких проблем не возникало: там все были свои, а главное – каждый присутствовал в одном экземпляре.

Четыре корабля неслись от прочь от Галактики, в бескрайнюю ночь.

Дрютхен и капитан Блюменфельд предприняли попытку ускользнуть, но преследователи с легкостью ее предотвратили. Однажды Блюменфельд попробовал побеседовать с Граймсом – или с обоими Граймсами – и Эйрин тоже подключилась к разговору.

Блюменфельд оказался подобием Дондерберга, только постарше и поупитаннее – скорее политик, нежели военный. Его акцент не так резал слух. Он сам появился на экранах «Дальнего поиска II» и «Скитальца» – эдакий добрый фатер, вернее, даже гранд-фатер1010
  Отец; дедушка. (нем. )


[Закрыть], покуривающий затейливую трубку с фарфоровой чашечкой. К большому сожалению, холодные, очень холодные голубые глаза портили эффект.

– Давайте поговорим, коммодор, – начал он. – Мы же с вами разумные люди. И вы, кайзерина, разумная дама. Кто что выигрывает в этой бессмысленной гонке?

– Вы не выигрываете ничего, – ответил Граймс. – Более того, вы вторгаетесь в пространство Конфедерации Приграничья. Именем закона я приказываю вам передать мне мой корабль и команду, а также доктора Дрютхена и его людей, чтобы они предстали перед нашим судом…

– Вы приказываете, коммодор? – вкрадчиво поинтересовался Граймс II.

– Да, я приказываю, коммодор. «Дальний поиск I» – мой, а Дрютхен и его сообщники будут моими пленниками.

– Высказывайтесь, коммодоры, – развеселился Блюменфельд. – Кажется, я вижу небольшое различие в ваших чинах? А вы, кайзерина, признаете право этих джентльменов командовать? А вы, капитан – сэр Доминик Фландри, если не ошибаюсь? Что вы об этом думаете?

– С этим мы сами разберемся, – рявкнула Эйрин. – Но сначала – с вами.

– Присоединяюсь, – сказал Фландри.

Капитан Блюменфельд безмятежно выдохнул дым. Интересно, что за табак у него в трубке, подумал Граймс: капитан явно испытывал неземное наслаждение.

– Мое терпение не безгранично, коммодор, – наконец изрек через синие клубы Блюменфельд. – Или коммодоры? Я, впрочем, обращаюсь к тому из вас, кто командовал «Дальним поиском», на котором я разместил призовую команду. Старый добрый доктор Дрютхен сделал мне предложение насчет пленников. Я был в ужасе, я так ему и сказал, теми же словами. Но… – он глубоко затянулся, – я размышлял о том, что он сказал. И мне все еще это не нравится.

Капитан тяжело пожал плечами:

– И тем не менее, я подчиняюсь своему герцогу, а не гражданам Конфедерации, которую герцогство, кстати, до сих пор не признало. Возможно – отметьте, коммодор, я сказал «возможно», а не «обязательно», – будет целесообразно использовать пленников… как средство сделать вас более покладистыми, – он снова пожал плечами. – Мне это не нравится, но я вынужден так поступить. Я не буду прибегать к болезненным или… грязным методам. Обычный расстрел, который увидите вы все. Затем, через некоторое время, второй. Затем, если необходимо, третий, – он холодно улыбнулся. – Но срочности никакой нет. У вас будет время подумать, обговорить все. Три дня субъективного времени, скажем? Вызывайте меня на этой частоте. Отбой.

Один из экранов погас, но другой все еще показывал рубку «Скитальца».

– Ну? – резко осведомилась Эйрин.

– Допустим – только допустим – я подчиняюсь их требованиям и получаю обратно своих людей и корабль, – задумчиво произнес Граймс. – Допустим, я, как старший офицер Конфедерации Миров Приграничья, уступаю им приоритетные права на Аутсайдер… Что тогда скажете вы: вы, коммодор Граймс и вы, капитан Фландри?

– Я сделаю, как ты решишь, Джон, – сказал второй Граймс.

– От имени Федерации, я с вами, – кивнула Соня.

– Вы меня уговорили, – согласилась Мэгги Лэзенби.

– Мне надо подумать, – заявила Эйрин.

– Как наниматель судна, я хочу кое-что сказать, – вмешался Смит. – Даже много что. Я симпатизирую коммодору Граймсу, но тут вопрос расстановки приоритетов. Важнее ли жизнь горстки людей, чем жизни миллионов угнетенных мужчин, женщин и детей, которые с надеждой смотрят на СПРУТ?

– Если вам интересно, я тоже хочу вставить слово, – сказал Фландри. – Я ничем не обязан ни Федерации, ни Конфедерации и уж тем более СПРУТу. Я принес клятву верности Императору, – он взглянул на Эйрин, – своему Императору. Но мои симпатии на стороне коммодора.

– Спасибо, сэр Доминик, – сказал Граймс.

– Подождите, пока не увидите счет. Далее, я хочу напомнить, сэр, что у вас есть оборудование и специалисты, которых нет у меня. Это же относится к вам, мэм. Вы сможете использовать их в полной мере?

– А я хочу напомнить вам, сэр Доминик, что среди пленников на борту «Поиска» моя жена, – вмешался Мэйхью.

– Тем больше причин перестать ковырять в носу и заняться делом. Всем вам.

«Ах ты, заносчивый ублюдок», – молча возмутился Граймс.

– Сэр Доминик прав, – сказала Соня. – У нас есть телепаты. У «Адлера» – нет. Более того, один из наших телепатов на борту твоего корабля, Джон. Ведь должно быть что-то, что Кларисса сможет сделать сама. И остальные.

– Все, что мы можем – это пробиться к ней, – возразил Мэйхью. – Слишком большие помехи из-за Лесси…

Соня что-то пробормотала, но разобрать удалось лишь «мозги в желе».

– А почему не заткнуть эту суку? – спросила она чуть громче. – Я имею в виду Лесси. Вас же трое: Метцентер и Триаланн на «Скитальце» и ты сам. Ты нам как-то рассказывал – помнишь? – что мыслью можно убить.

– Я… я не могу, Соня…

– Черт побери! – взорвался Граймс. – Хочешь сказать, для тебя эта псина значит больше, чем жена? Да что ты за человек?

– Но… но Лесси так… беспомощна…

– Кларисса тоже, пока мы не сделаем хоть что-то – и как можно скорее. Это вопрос жизни и смерти. Она должна держать нас в курсе того, что думают Дрютхен и фон Дондерберг. К тому же без этих чертовых помех вы сможете предупредить ее о намерениях капитана Блюменфельда. Ты должен это сделать, Кен.

– Конечно, – медленно кивнул телепат. – Я… должен. Метцентер и Триаланн помогут, они уже сказали.

– Тогда начинайте, – приказал Граймс.

«Странные они все-таки люди, – подумал он – уже не в первый раз. – Чертовски странные. Но, наверное, если ты живешь в собачьем мозгу, а она – в твоем, вы будете чувствовать друг друга куда лучше, чем обычный человек обычную собаку… И, конечно, чувство вины… За то, что она действительно абсолютно беспомощна…»

Он смотрел, как Мэйхью выбирается из рубки с застывшим, словно окаменевшим лицом.

Коммодор заметил на лице Граймса II симпатию, а на физиономии Фландри – презрение, которое при определенном желании можно было назвать «легким».

Граймс II посмотрел на часы.

– Пока ваш Мэйхью не доложит о результатах, нам делать нечего, коммодор. Предлагаю устроить перерыв и пообедать.

– Армия марширует желудком, – сострил Фландри. – Полагаю, то же относится и к космическому флоту.

– Джон никогда не пропустит обед, – согласилась Соня. – Если даже Галактика взорвется.

«Ох уж эти женщины», – подумал Граймс… оба Граймса.

– Это уж точно, – согласилась Мэгги Лэзенби.