Текст книги "Долгий путь"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 11

Можно было сделать только одну вещь, и Граймс ее сделал, но он не должен был торопиться. Одномачтовое судно между тем медленно продвигалось против ветра, удаляясь от маленькой черной фигурки, барахтающейся в воде. Перископ был бесполезен под дождем, и заработал радар катера.

На экране были видны две точки: большая и малая. Расстояние между двумя ними увеличивалось. Граймс направил катер к малой. Несмотря на сложность задачи, это ему удалось. Внезапно катер завибрировал, и Граймс догадался, в чем дело: тонущий человек хватается за соломинку – а стержень перископа был намного солиднее.

Граймс начал всплытие… Шум мотора стал оглушительным, и маленький катер тяжело накренился на поверхности, когда волны захлестнула его, но быстро выпрямился. Был ли человек еще там? Перископ был направлен так, чтобы видеть верх катера. На экране показался мокрый человек, вцепившийся в стержень.

– Мы должны его впустить, – сказал Граймс.

– Я лично полагаю, что ты хочешь сказать «вы».

Соня отстегнула пояс и встала, за ней последовал Майхью.

– Будьте осторожны, – бросил Граймс.

– Можешь на нас рассчитывать.

Верхняя панель отодвинулась, и струя свежего воздуха проникла в каюту. После недель спертого воздуха и искусственной аэрации это было, как искристое вино после теплой воды. Граймс с восторгом глубоко вздохнул и посмотрел, как Соня и Майхью поднимаются по лестнице. Он уловил голос Сони, едва слышимый в завывании ветра и шуме дождя.

– Ничего не бойтесь, никто вам не сделает зла…

Он подумал, что несчастное человеческое существо в полубессознательном состоянии поймет этот тон, если не слова. Потом Майхью сказал:

– Он в ужасе…

– Вы тоже были бы в ужасе. Помогите же мне, Кен! Влезьте ему в голову или не знаю куда, успокойте его…

– Я стараюсь, Соня.

– Так вот, постарайтесь получше! Он сейчас выломает перископ, – проворчала она, а потом продолжила более мягким успокаивающим тоном: – Вам больше нечего бояться… Расслабьтесь. Мы вас…

Ей ответил другой голос, пронзительный, бессвязный… Граймсу показалось, что он разобрал слова…

– Да, это так… держитесь за меня… Дайте мне руку, Кен, или мы все свалимся за борт. Да… это так… Держитесь за меня. Осторожно… осторожно… сюда.

Соня показалась в люке, ступила на лестницу и стала медленно спускаться, поддерживая дрожащего от изнеможения и страха человека. Майхью помогал ей.

Вдвоем им удалось заставить его спуститься. Человек в мокрой одежде повалился на пол, сжавшись в комок. Повернувшись в кресле, Граймс посмотрел на него. Это был, безусловно, семит, как и следовало ожидать в этой части света. Спасенного парализовал ужас, что было неудивительно. Ухватившись руками за бороду, он поднял глаза на своих спасителей и попытался заговорить, однако ему это не удалось.

– Я начинаю немного понимать его мысли, Джон, – сказал Майхью, – но очень мало. Он принимает нас за ангелов или я не знаю, за что…

– Ммм…

Граймс повернулся к пульту управления и закрыл панелью люк. Катер сильно качало. Он снова погрузился на высоту перископа. Шторм почти закончился, дождь стал меньше, и маленький космический катер был отчетливо виден с корабля на поверхности моря.

Да, он по-прежнему был тут и его легко можно было видеть сквозь сетку дождя. Судно плыло теперь гораздо увереннее. Капитан больше не нуждался в плавучем якоре.

– Я… я знаю кое-что, – странным голосом прошептал Майхью.

– Что это такое, Кен? Да говорите же!

– Он ехал пассажиром на том корабле. Он проповедник, ехал в… Нинивию. Его имя…

– Мне кажется, нет необходимости говорить мне это, – проворчал Граймс и подумал: – «Ну, у нас теперь есть зацепка во времени. Когда мы вернемся на корабль с его машинами памяти, мы сможем определить время, в которое попали».

Глава 12

– И так? – сердито спросил Граймс. – Что вы обнаружили? У нас нет времени. Соня настаивает, чтобы этот наш друг был высажен на пустынный берег, и не позднее, чем через три дня после его спасения.

– Мы должны уважать Писание, – сказала твердо Соня.

– Писание? Какое писание? Ведь я надеялся, спасая его, что мы сможем уточнить время, в котором находимся. И что мы имеем? Что наша машина памяти, наша фантастическая, электронная и энциклопедическая может нам сказать? Только то, что существование этого человека только легенда, немного аллегорическая, и что Большая Рыба, символизирующая Дагон или не знаю, что другое, – вымысел. Что может случиться, если мы будет держать на борту «Поиска» его три дня, три недели и три месяца? Или три года?

– Мы не должны моделировать Историю, – заявила Соня.

– Историю всегда искажали.

– Да, но не тогда, когда она реальна.

– Во всем существует начало.

Но Граймс знал, что все были против него. Практически ни один член экипажа не был верующим, но у каждого было Святое Писание. И тут, под мощным влиянием успокаивающего из медпункта корабля, у них было живое доказательство того, что Библия – это не просто мифология.

– Лучше придерживаться текстов Библии, – сказал Вильямс.

– Это будет самым разумным, – добавил Карнаби.

Граймс вглядывался в лица окружающих его старших офицеров и понимал, что все они за то, чтобы возвратить утопающего на Землю. Он не мог удержать иронической улыбки. Таким образом, этот несчастный был, если можно так сказать, двойником Жонаса, сперва выброшенного за борт моряками, а теперь – аэронавтами. Ему было жаль беднягу. Новые попытки Сони и Майхью могли бы дать важные сведения.

– Значит, мы его отпустим, – сказал Граймс. – Но все же вы должны были что-нибудь обнаружить, Кен?

– Со временем мы можем вам обещать разрешить любую задачу, самую трудную, – сказал телепат, – но у нас не было времени… Как объяснить вам это, командор? Представьте себе что вы пытаетесь кого-нибудь допросить, кто говорит с вами на одном языке, но что этот человек так напуган, что он безостановочно вопит, ничего не говоря. Да, конечно, мы можем читать мысли, употребляя обычный жаргон, но это помогает лишь тогда, когда мысли более или менее связные. А у него они совсем бессвязные.

– Итак, он по-прежнему в ужасе?

– О да! Попробуйте встать на его место. Он находится в брюхе гигантской рыбы. Он имеет право быть напуганным.

– Ни за что на свете! Он был лучше ухожен и обслужен, чем пассажир самого роскошного самолета. Специально приготовленные блюда подавали наши самые очаровательные девушки.

– Которых он считает за гарпий, ожидающих возможности вонзить в него свои крашеные ногти, чтобы унести в ад…

– А вы не можете войти в его разум, Кларисс, и успокоить его?

– Я прошу вас поверить, что мы все время пытаемся сделать это. И нам бы со временем это удалось, но трех дней для этого недостаточно.

– И эти три дня уже почти прошли, – сказала Соня, взглянув на часы.

Граймс вздохнул, встал и поднялся на командный пункт. Он посмотрел в обзорный экран, но «Дальний поиск» находился над облаками, откуда ничего не было видно, кроме волнующегося моря с гребнями белой пены.

Тем временем Карнаби нарисовал карту и с гордостью показал ее Граймсу.

– Мы находимся здесь, – заявил он, ткнув кончиком карандаша в маленькую точку, обведенную кружком, – а тут есть город.

Граймс взял карандаш.

– А тут мы приземлимся: здесь есть хорошо защищенная небольшая бухта. Оттуда до города не больше трех дней ходьбы. И я предполагаю, что это Нинивия.

Граймс посмотрел на компас, измеряющий расстояние.

– Ммм… Я начинаю думать, что если я с наступлением ночи поведу катер, чтобы высадить нашего пассажира в указанном месте, это избавит от усталости всех.

Соня воскликнула:

– Тогда Всевышний прикажет рыбе выбросить Иону на берег. Слова Всевышнего, обращенные к Ионе, во второй раз были такими: «Встань! Пойдешь в Нинивию, большой город, и передай им весть, которую я тебе скажу». Иона встал и, следуя приказу, пошел в Нинивию. Нинивия была большим городом, понадобилось три дня, чтобы дойти туда.

– Катер готов, Вильямс? – спросил Граймс.

– Да, командор.

– Ну, тогда покончим с этим!

Граймс сам пилотировал маленький катер, вывел его в пике из корабля перед тем как коснуться воды и посадил примерно в пятистах метрах от берега. Он отказался от мысли приземлиться прямо на берегу: может быть, это против Писания. Катер сильно качало. Граймс не удивился, услышав, что кого-то тошнит в каюте позади него. Ему стало жалко спасенного – скорее всего, это был он: сочетание моря со страхом вызывало у несчастного тошноту. Граймс попытался игнорировать запах и звуки и сконцентрировал все свое внимание на том, чтобы привести катер точно к намеченному пункту. Воздушная разведка показала, что о рифах беспокоиться не стоит, но это не улучшило состояния пассажиров катера, которых сильно укачало. Граймс поднял катер над морем на случай, если за земле окажутся нежелательные наблюдатели, пролетел мимо подводных скал и наметил как цель одинокую пальму. Миновав отмель, он выключил инерциальный двигатель и осторожно посадил катер. Повернувшись, он увидел, что Майхью и Соня все еще поддерживают чужеземца. Он, бедный, полумертвый от страха и тошноты, был в плачевном состоянии, но его несчастья почти кончились или только начинались.

– Мы его выпустим, Джон? – спросила Соня.

– Да, если ты уверена, что это согласуется с Библией.

– Должно быть… – холодно сказала она.

Люк открылся, короткая лестница удлинилась. Соня и Майхью повели человека, похожего на ком грязных тряпок, к люку.

Казалось, он совершенно неспособен пройти пешком сорок километров, но тем не менее ему придется уважать сценарий.

Ощутив под ногами благословенную землю, окруженный знакомым пейзажем, он очень быстро пришел в себя. Он упал и принялся целовать землю. Потом наконец выпрямился, сел и уставился на пальцы, с которых сыпался золотой песок. Его бородатое лицо осветила радостная улыбка, которая исчезла, как только он поднял глаза и увидел над головой самолет-амфибию. Человек быстро отвернулся, чтобы посмотреть на землю, на дюны, на пальмовые рощи и на синеватое очертание гор на горизонте, шатаясь он поднялся на ноги и пошел в глубь страны с завидной настойчивостью, подальше от проклятого моря и его обитателей.

– Еще один удовлетворенный клиент, – прошептал Граймс.

Соня и Майхью вернулись на борт, люк был закрыт, катер взлетел и направился к далекому «Дальнему поиску».

Глава 13

Вернувшись на корабль, Граймс, Соня и Майхью направились прямо к Граймсу, который пригласил еще Кларисс и Вильямса. Естественно, Кларисс не надо было спрашивать о том, что произошло: она была в постоянной телепатической связи со своим мужем. И немного времени понадобилось, чтобы ввести Вильямса в курс дела. Потом…

– У меня намерение завтра утром на рассвете приземлиться, – заявил Граймс.

– Будет ли это разумным? – спросила Соня. – Я уже говорила и повторяю еще раз, мы не должны вмешиваться в Историю.

– Разве мы собираемся это сделать? – возразил ее муж. – Последний эпизод, мне кажется, доказывает, что мы составляем часть Истории.

– Оставьте Историю в покое, командор, – вмешался Вильямс. – Я вам скажу вот что: если экипаж не получит в скором времени какого-нибудь занятия, то мы получим мятеж.

– Это так серьезно, Вилли?

– Очень серьезно. В течение дня мы висели над маленьким клочком пустого моря, ничего не видя, кроме воды и облаков. Это еще хуже, чем быть на орбите. Вопрос в том, что мы оказались так близко от Земли и вместе с тем далеко.

– Кен?

– Я должен был известить вас, Джон, но думал, что вы знаете. К тому же, я довел до минимума свои исследования. И нет необходимости быть телепатом, чтобы почувствовать мрачную атмосферу, сгущающуюся на корабле. И незачем читать мысли, чтобы догадаться, о чем они думают: «Он и его дружки спускаются на поверхность, когда им хочется, а мы?»

Граймс грустно улыбнулся.

– Я знаю, знаю. Вот почему я решил приземлиться.

– Я продолжаю настаивать на том, что это рискованно, – заявила Соня.

– Почему?

– Это очевидно. Там, внизу, мы имеем примитивную, на уровне каменного века, цивилизацию. У нас же – корабль, набитый до отказа техникой нашего времени. Что из этого может получиться?

– Ничего особенного, – заверил ее Граймс, – если я доставлю на место свое старое такси с обычной ловкостью.

Соня подождала, пока все перестали смеяться, и холодно добавила:

– Ты меня хорошо понял?

– Да, и я повторяю: ничего особенного. Только элементарная техника будет иметь значение для этих людей. Все, что выше их понимания, – это магия.

– А разве этого мало?

– Нет. Вспомни земную мифологию, полную легенд о богах, сошедших со звезд на Землю. Весьма возможно, что некоторые легенды, даже большинство, базируются на реальности. И возможно, мы участвуем в создании какой-то части мифологии. Вполне возможно. Нет, это действительно так!

– Иона, – прошептал Майхью.

– Да.

– Но откуда ты можешь знать, – упрямо настаивала Соня, – что наш Иона был «тот» Иона? В сущности, это должна быть очень распространенное имя в те времена. Настоящий Иона, может быть, был спасен из морской могилы два или три века тому назад. Или, может быть, это еще только случится лет через сто…

– А! Прошу тебя, не пытайся искать совпадения…

– Но совпадения существуют! Я продолжаю думать, что наладив контакт с людьми этой эпохи, мы рискуем повлиять на ход Истории.

– И тогда? Возможно, мы никогда не родимся. И не только не вернемся в наше собственное время, но просто исчезнем. Нас никогда не было.

Граймс играл со своей старой трубкой, сожалея, что ее нечем наполнить. А что, не растет ли табак в бассейне Средиземного моря? Стоило поискать.

– Послушай меня, Соня. Наше исчезновение невозможно. С каждой секундой времени бесконечные нити вселенной протягиваются в будущее. Некоторые, может быть, более реальные, чем другие. Возможно, многие. Все они реальны для живущих людей. И мы есть или обязательно будем рождены. Что бы там ни было, я почти уверен, что мы не исказим Историю. Ведь нельзя получить паровой двигатель раньше эпохи паровых двигателей.

– Как это?

– Паровая машина – это очень древнее изобретение. Понадобились века для того, чтобы кто-то додумался до нее. Когда была изобретена первая примитивная паровая турбина, не было потребности в механической энергии. Так же как у здешних дикарей не будет потребности в нашей космической технике. Завтра мы приземлимся.

– Это будет самым благоразумным, Джон, – сказал Майхью. – До настоящего времени весь экипаж еще за вас, но недовольство налицо. Я сказал «весь экипаж»? Да, за исключением этих проклятых моряков. Я не знаю, о чем они думают, но пока они в меньшинстве и не способны овладеть кораблем.

– Вы сказали, до настоящего времени.

– Да. До настоящего времени. Как только вы позволите им покинуть на некоторое время эту железную гробницу, экипаж будет лояльным. Если же вы будете держать людей взаперти, все может случиться.

– Тем не менее мне не нравится мысль о приземлении, – настаивала Соня. – Я считаю, что у нас будут неприятности.

– Что бы мы ни делали, у нас будут неприятности, – возразил ей Граймс. – Мы сможем вернуться на Марс… и дать растереть себя в порошок. Мы сможем носиться по Вселенной и умереть от старости до того, как найдем другую обитаемую планету. А Земля ведь наша родина… и мы возвращаемся к себе.

– Ты – капитан, – пробормотала она.

Глава 14

Острова Греции…

Эти слова, обрывок строчки наполовину забытых стихов, были для Граймса чем-то вроде магии. Воспоминания об удивительной, особенной области, названной своими обитателями Спартой, с ее античной культурой, волновали капитана. Ему хотелось бы знать, какова настоящая Спарта. Он мог бы приземлиться в Египте или в Палестине, в Италии или. Испании, в Карфагене, но он решил приземлиться в Греции. Он был неспособен вспомнить земную географию даже с помощью телепатов, но это не имело никакого значения. Очертания города были достаточно узнаваемы, даже если Граймс и не мог в точности знать, где были или будут Спарта и Афины. Он рассчитывал на приборы, чтобы с их помощью выбрать нужное место для приземления: плоское, между морем и горами, возле небольшого источника воды. Преимущества посадки на восходе солнца были очевидны. Лучи света, почти горизонтальные, обнаруживали все неровности посадочной площадки.

Медленно и старательно Граймс вел корабль все ниже и ниже, в спокойном и свежем воздухе раннего утра. Приблизившись к поверхности Земли, Граймс заметил струйки голубого дыма, поднимающегося почти вертикально, немного к северу от предполагаемого места посадки. Костры в поле? Огни в городе? Карнаби увеличил изображение на экране и ясно разглядел несколько домов среди зелени.

А жители? Они, безусловно, должны были услышать необыкновенный грохот в небе без туч! Они, безусловно, должны были увидеть корабль – огромную темную глыбу, падающую с неба.

«Это происшествие или другое, похожее, дало тему античным драматургам Греции: „Боги в полете“, – эта мысль заставила Граймса улыбнуться. Тем не менее, и это было любопытно, полет богов был действительно популярен в греческом театре.

Да, там были люди. И они вышли, и они не жались пугливо в тень. Они стояли так, перед своими домами, подняв головы вверх. Граймсу хотелось произвести на зрителей наиболее сильное впечатление, но он удержался: внезапный поток пламени, сверкающий и ослепляющий, рисковал спровоцировать панику. Просто удивительно, что ее не было до сих пор.

Не отрываясь от пульта управления, Граймс спросил:

– Что они о нас думают, Кен?

– Естественно, они принимают нас за богов. Они боятся, и это нормально, но решили не показывать своего страха.

Майхью рассмеялся.

– Я восхищен их отношением к богам вообще и, в частности, к нам. Мы для них – сверхлюди, но не нечто сверхъестественное. Их божества просто больше, чем нормальные люди, мужчины и женщины, вот и все…

– Или меньше, – сказал Граймс, – или меньше…

Ему пришла в голову мысль, что он сам будет считаться у аборигенов богом. Что-то вроде Иисуса, может быть… Такая перспектива привела его в хорошее настроение. Он не будет жаловаться. В конце концов, разве он не командир? Они должны отдавать ему должное.

Он посмеялся про себя, а потом сосредоточился на пилотировании. Его внимание привлекла огромная кварцевая скала на юге, длинная черная тень от которой падала на траву, скорее коричневую, чем зеленую. Радар сообщил, что почва достаточно плотна, чтобы выдержать огромный вес корабля. Поверхность не была совершенно ровной, но система приземления действовала автоматически.

Потом на экране появилась хорошо видимая площадка, трава которой казалась скорее желтой, чем коричневой или зеленой. Была ли то трава или тысячи маленьких цветов? Это не имело значения. Граймс чуть развернул корабль, он был почти на земле. Высота упала с десятка метров до одного, потом менее метра. В течение долгих секунд корабль опускался, грохоча двигателями. Граймс ощутил мягкое сотрясение, почти незаметное колебание, и огромные телескопические амортизаторы поглотили удар. Непрерывный грохот сменился слабым шелестом. Да, корабль устойчиво сел на три ноги и элерон.

– Выключить двигатель, – приказал Граймс.

– Мы пойдем к ним? – спросил Вильямс. – Или они пусть придут к нам?

Граймс озадаченно хмыкнул.

Он посмотрел на экран большого телескопа, направленного на городок. Люди большого роста и пропорционального сложения носили легкую одежду или были наги. У мужчин и женщин преобладали светлые волосы, но иногда встречались и темные. Все взрослые мужчины были бородаты. Люди с любопытством разглядывали блестящую башню, упавшую с неба.

Даже собаки, твари с длинной шерстью, похожие на волков, пристально взирали на корабль.

Граймс с некоторой завистью посмотрел на этих людей – предков эллинов, которые позднее (через сколько времени?) заселят эту страну, и прозаически сказал:

– Что, если впустить немного свежего воздуха в нашу консервную банку?

– К вашим услугам, командор! – весело откликнулся Вильямс.

Он связался с машинным отделением. Через несколько секунд вентиляторы перестали перегонять отработанный воздух внутри корабля и стали втягивать наружный воздух. Кто-то чихнул. Запах сосен был очень силен и смешивался с неизвестным пряным ароматом.

В городке жизнь била ключом. Люди входили в свои дома и снова выходили. Начал образовываться небольшой кортеж. Мужчина более высокого роста, чем остальные, надел на себя грубые кожаные латы и прицепил короткий меч с широким лезвием, блестящим, как золото, в лучах утреннего солнца – может, то была бронза? Полдюжины других мужчин, тоже в латах, вооруженные копьями с кремневыми наконечниками, выстроились следом. К ним присоединился лохматый великан, такой же большой, как вождь, но намного шире его в плечах и очень мускулистый, небрежно обернутый в звериную шкуру, длинная шерсть которой смешивалась с волосами, густо покрывавшими его тело. Он был вооружен большой грубо обтесанной палицей. За ними шли музыканты, играющие на чем-то, напоминающем волынку, и трое барабанщиков, несущих через плечо инструменты, сделанные из выдолбленных деревянных пней, обтянутых кожей, их палки были из костей, сверкающих белизной.

Кто-то на командном пункте включил микрофон, направленный наружу. Стали слышны пронзительные звуки волынок и грохот барабанов.

Обращаясь к тем членам экипажа, которые считали себя шотландцами, Граймс заметил, что музыка мало изменилась за прошедшие века.

– Вы совершенно уверены, что это Греция, командор? – спросил Вильямс.

– Я не вижу юбок, – сказал Карнаби, которого, казалось больше интересовали женщины, замыкавшие шествие, чем мужчины. – Они даже не носят кожаного передника, как шотландцы.

Вместе с офицерами Граймс смотрел на экран. Обитатели города медленно приближались к кораблю, ведомые большим мужчиной в латах и великаном в звериной шкуре. Позади них шли музыканты, потом копьеносцы, и в конце кортежа женщины, совершенно голые, идущие с естественной грацией людей, с детства привыкших носить тяжести на голове. И эти женщины были нагружены… большими кувшинами и корзинками. Одна из них несла маленькое животное, козленка или ягненка.

– Жертва? – спросил Граймс у Майхью.

– Нет, командор. Не обязательно. Эти их соображения… неясные. Я слышу их мысли, но среди них нет никого, способного принимать телепатемы. Жертва? Я сказал бы, скорее – предложение мира.

– Забавная реакция для примитивного племени…

– Не настолько. Они должны еще увязать наше появление с их собственными представлениями о богах. Как я только что сказал, их боги скорее сверхчеловеческие, чем сверхъестественные.

– И, вероятно, я поступлю правильно, если спущусь и встречу этих… предлагающих мир?

– Я считаю, что да.

Граймс подумал о том, что неплохо бы переодеться в парадную форму с треуголкой и шпагой для церемонии. Но едва ли эти люди сумеют оценить такое великолепие. К тому же, температура воздуха за бортом корабля была уже 25 градусов и не переставала повышаться. Он решил, что шорт и рубашки будет достаточно, а его самая красивая фуражка с золотым лавровым листом на околыше, которую не портило время, довершила наряд. Не в Греции ли было придумано, чтобы лавровый венок считался знаком доблести?

– Очень хорошо, – сказал он Вильямсу. – Пусть откроют заднюю шлюзовую камеру и спустят лестницу.

Потом обратился к Хендрику:

– Подготовьте легкую артиллерию, чтобы контролировать пространство вокруг корабля. И я вас предупреждаю: ни одного неверного или поспешного жеста! Стрелять лишь только по моему приказу.

Затем он повернулся к Далзеллу:

– Я хочу иметь охрану, капитан. Вы сами и шестеро ваших лучших людей, самых верных. Да, наденьте вашу парадную фуражку при обычной тропической форме.

– А оружие? – спросил Далзелл и как бы с сомнением добавил: – Командор.

– Ммм… только парализующее.

– Я бы посоветовал пистолеты. Пуля в шестнадцать миллиметров бьет насмерть.

– Только парализующее, – твердо повторил Граймс. – Если оно будет недостаточно действенно, мистер Хендрик сможет наделать много шума своими игрушками для вашего удовольствия.

Капитан ничего не ответил, небрежно поклонился и большими шагами вышел из командного пункта.

«Еще один неудовлетворенный клиент», – подумал Граймс. Но недовольство моряков мало его интересовало.

Он спустился к себе в каюту за фуражкой, посмотрел, как переодевается Соня, заменяя короткую юбку брюками со стрелками. Он ничего не сказал, догадываясь, что такова была ее реакция на наготу чужеземных женщин. Как большинство женатых мужчин, он уже давно перестал ждать от своей жены логических поступков.

– Готова? – спросил он.

– Готова, – ответила она.

Он последовал за ней к парадной шлюзовой камере.