Текст книги "Карьера Артуро Уи, которой могло не быть"

Автор книги: Бертольд Брехт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Докдейзи (без всякого выражения). Я прекрасно узнаю обвиняемого по виноватому выражению его лица, а также потому, что рост его метр семьдесят сантиметров. Я слышала от невестки, что в день, когда мой муж по пути в городскую управу был убит выстрелом из пистолета, этого человека видели перед зданием городской управы. Под мышкой он держал автомат системы Вебстер и производил весьма подозрительное впечатление.

Свет гаснет. Орган продолжает играть.

Д

Когда снова зажигается свет, на скамье свидетелей сидит Джузеппе Дживола.

Неподалеку – телохранитель Гринвул.

Прокурор. Здесь было заявлено, что незадолго до поджога несколько человек вынесли из правления треста "Цветная капуста" бидоны с керосином. Что вы об этом знаете?

Дживола. Речь может идти только о господине Гринвуле.

Прокурор. Господин Гринвул – ваш служащий, господин Дживола?

Дживола. Да.

Прокурор. Господин Дживола, кто вы по профессии?

Дживола. Торговец цветами.

Прокурор. Ваша торговля требует очень большого расхода керосина?

Дживола (серьезно). Нет, только против тли.

Прокурор. Что делал господин Гринвул в конторе треста "Цветная капуста"?

Дживола. Он исполнял песню.

Прокурор. Следовательно, он не мог в то же самое время доставлять бидоны с керосином к складу Хука?

Дживола. Это исключается. Он человек совсем не такого склада, чтобы поджигать склады. У него баритон.

Прокурор. Прошу суд предложить свидетелю Гринвулу спеть ту чудесную песню, которую он исполнял в конторе треста "Цветная капуста" в момент, когда был совершен поджог.

Судья. Суд не видит в этом необходимости.

Дживола. Я заявляю протест. (Встает.)

Неслыханная травля! Оскорбленье!

Здесь в юношах кристально чистой крови

За то, что днем они чуть-чуть стреляют,

Без всяких оснований смеют видеть

Каких-то темных личностей. Позор!

Хохот. Свет гаснет. Орган продолжает играть.

E

Когда снова зажигается свет, видно, что судья совершенно измучен.

Судья. Пресса позволила себе намеки, что на состав суда со стороны определенных лиц оказывается давление. Суд заявляет, что никто никакого давления на него не оказывает и что он действует вполне независимо и свободно. Полагаю, что настоящее заявление должно всех удовлетворить.

Прокурор. Ваша честь! Учитывая, что обвиняемый Рыббе продолжает симулировать невменяемость, обвинение считает невозможным подвергать его дальнейшему допросу. Потому мы предлагаем...

Защитник. Ваша честь! Обвиняемый приходит в себя!

Волнение.

Рыббе (видимо, очнувшись). Арларлвадарларладавадарл!

Защитник. Воды! Ваша честь, защита просит продолжить допрос обвиняемого Рыббе!

Сильное волнение.

Прокурор. Заявляю протест! Нет никаких признаков, что Рыббе в здравом уме. Все это происки защиты, погоня за сенсацией, покупка публики!

Рыббе. Водарл.

Защитник поддерживает его, он встает.

Защитник. Рыббе, вы может отвечать?

Рыббе. Дарл.

Защитник. Рыббе, скажите суду: подожгли вы двадцать восьмого числа прошлого месяца овощной склад в районе порта? Да или нет?

Рыббе. Ненет.

Защитник. Рыббе, когда вы прибыли в Чикаго?

Рыббе. Вода.

Защитник. Воды!

Волнение. Догсборо-сын подходит к судье и снова шепчет ему что-то на ухо.

Гири (встает во весь рост и орет). Мошенничество! Ложь! Ложь!

Защитник. Вы прежде видели этого человека? (Показывает на Гири.)

Рыббе. Дарл. Водарл.

Защитник. Где? Может быть, в ресторане Догсборо у порта?

Рыббе (тихо). Да.

Сильное волнение. Телохранители вытаскивают пистолеты и делают "бу". Врач подбегает со стаканом. Прежде чем защитник успевает выхватить у него стакан,

он вливает содержимое в рот Рыббе.

Защитник. Я заявляю протест! Я требую экспертизы этой жидкости!

Судья (переглядываясь с прокурором). Ходатайство защиты отклоняется.

Докдейзи (кричит в сторону Рыббе). Убийца!

Защитник.

Ваша честь!

Рот истине, который невозможно

Заткнуть землей, хотят заткнуть бумагой,

Пытаются надуть вас, ваша честь,

Надеясь, что не честь вы, а бесчестье.

Кричат здесь правосудью: "Руки вверх!"

Неужто город наш, уже неделю

Воюющий с кровавым этим сбродом,

Принесший столько жертв, – неужто он

Теперь увидит гибель правосудья?

И если б только гибель! Нет, позор

Суда, который уступил насилью!

О, прекратите, ваша честь...

Прокурор.

Протест!

Гири.

Ты пес! Продажный пес! Ты клеветник!

Сам отравитель! Ну-ка, выйди только,

Тебе я выпущу кишки! Преступник!

Защитник.

Весь город знает этого...

Гири (в бешенстве).

Молчать!

(Судье, видя, что тот хочет его прервать.)

И ты заткнись! Смотри, сыграешь в ящик!

Он задохнулся от ярости, и судья, воспользовавшись этим, берет слово.

Судья. Прошу успокоиться! Защитник будет привлечен к ответственности за неуважение к суду. Возмущение господина Гири суду понятно. (Защитнику.) Продолжайте.

Защитник. Рыббе! В ресторане Догеборо вас чем-нибудь поили? Рыббе! Рыббе!

Рыббе (бессильно уронив голову). Арларларл.

Защитник. Рыббе! Рыббе! Рыббе!

Гири (орет).

Зови его, зови! Иссяк бензин!

Посмотрим, кто в Чикаго господин!

Сильное волнение. Свет гаснет. Орган продолжает играть траурный марш Шопена

в темпе танцевальной музыки.

Ж

Когда в последний раз загорается свет, судья стоит за своим столом и беззвучным голосом объявляет приговор. Обвиняемый Рыббе бледен как смерть.

Судья.

Чарльз Рыббе за поджог приговорен

К пятнадцати годам тюрьмы.

Появляется надпись.

X

Дача Догсборо. Рассвет. Догсборо пишет завещание и предсмертное письмо.

Догсборо.

Так честностью прославленный Догсборо,

Проживший ровно восемьдесят лет

Достойно и почетно, допустил

Бесчестную аферу. Люди, люди!

Все, кто со мной давно знаком, твердят,

Что я не знал, а если б знал, Не мог бы

Все это допустить. Но я все знаю.

Я знаю, кто поджег капустный склад,

Я знаю, кто похитил Рыббе, знаю,

Кто опоил его дурманом, знаю,

Что Рома был у Шийта в день, когда

Скончался тот с билетом в Сан-Франциско;

Я знаю, кем на площади убит

Бедняга Боул за то, что слишком много

Узнал о честном старике Догсборо;

Его убийца – Гири, тот, который

Убил и Хука, – да, я видел Гири,

Как щеголял он в шляпе Хука. Знаю

И о пяти убийствах, совершенных

Дживолой, – я их ниже перечислю.

Я знаю все про Уи, про то, что он

Все знал, от смерти Шийта до убийств

Дживолы, до проклятого поджога.

Я знал все это и терпел все это.

Я, честный ваш Догсборо, все терпел

Из жадности к богатству, из боязни

Почет утратить. Я достоин казни.

XI

Отель "Мамот". Номер Артуро Уи. Уи, уставясь в одну точку, полулежит в глубоком кресле. Дживола что-то пишет; два телохранителя, ухмыляясь, смотрят

из-за его плеча.

Дживола.

Трактир свой я, Догсборо, завещаю

Прилежному и доброму Дживоле,

А смелому, но вспыльчивому Гири

Мой загородный дом, Эрнесто Роме

Я завещаю сына. Пост судьи

Прошу дать Гири, полицейским шефом

Поставьте Рому, доброго Дживолу

Назначьте попечителем убогих.

От всей души рекомендую вам

Преемником моим – Артуро Уи,

Он этого поста вполне достоин.

Поверьте честному Догсборо. – Все.

Такое завещанье обеспечит

Нам полностью успех. Теперь, надеюсь,

Загнется он без проволочек. Надо

Похоронить его со всем почетом.

Необходимо памятник надгробный

Снабдить изящной надписью. Вороны

Давно живут старинной доброй славой,

Оставшейся от белой их сестры,

Которую когда-то кто-то видел.

Старик Догсборо – белая ворона,

Да, белая ворона среди черных.

Но вот что, шеф. Ваш Гири слишком вьется

Вокруг Догсборо. Это неприлично.

Уи (вскакивая).

Что? Гири? Где?

Дживола.

Шеф, я сказал, что Гири

Вокруг Догсборо вьется.

Уи.

Я ему

Не верю.

Входит Гири в новой шляпе – это шляпа Хука.

Дживола.

И я тоже! Милый Гири,

Как там кондрашка у Догсборо?

Гири.

Он

Не подпускает доктора.

Дживола.

Того

Искуснейшего доктора, который

Так ловко Рыббе вылечил?

Гири.

Другого

Я не пущу к нему. Старик болтает.

Уи.

А может, и при нем болтают лишку...

Гири.

Что это значит?

(Дживоле.)

Ты, брехун, опять

Чего-то набрехал здесь?

Дживола (озабоченно).

Милый Гири,

Прочти-ка завещанье!

Гири (вырывает у него из рук бумагу).

Рому – шефом

Полиции? Да вы сошли с ума!

Дживола.

Он требует. Я, Гири, тоже против.

Но с Ромой шутки плохи!

Входит Рома, сопровождаемый телохранителями.

Милый Рома!

Прочти-ка завещанье.

Рома (вырывает у Гири бумагу).

Дай! А, Гири

Судьей! А где предсмертная записка?

Гири.

Ее он спрятал, хочет передать.

Пять раз ловил я сына на попытке...

Рома (протягивает руку).

Отдай. Ну!

Гири. Что? Да нету у меня!

Рома.

Врешь, грязный пес.

Они в ярости стоят друг против друга.

Твои я понял козни.

Там дело Шийта, – и оно меня

Касается!

Гири.

Там есть о деле Боула,

Оно касается меня!

Рома.

Конечно.

Но вы мошенники, а я мужчина.

Тебя я знаю, Гири! Ты, Дживола,

Хромой притворщик, даже хромота

Твоя притворна! Что вы тут брехали?

Артуро, что они тут про меня

Тебе брехали? Берегитесь, вы!

Не заходите далеко! Замечу

Сотру вас всех в кровавый порошок.

Гири.

Ты на своих заплечников ори!

Рома (своим телохранителям).

А это он про вас! Так в главном штабе

Вас называют, – вы для них собаки,

Заплечники. Сидят в "Цветной капусте",

Рубахи шьют

(показывает на Гири)

у модного портного,

Пока вы заняты работой грязной.

(Обращаясь к Уи.)

А ты – ты терпишь все.

Уи (словно пробудившись).

Что я терплю?

Дживола.

Что по грузовикам Карузера

Он вел огонь. Карузер ведь из треста!

Уи.

Вы что, палили по грузовикам

Карузера?

Рома.

Да нет, мои ребята

Разочек самочинно постреляли.

Им не всегда понятно, почему

Страдают только маленькие лавки,

А богачи, спесивые торговцы,

Живут спокойно и забот не знают.

Шеф, я и сам не все могу понять!

Дживола.

Трест в бешенстве.

Гири.

Кларк заявил вчера:

Пускай еще хоть раз такое будет...

Он даже у Догсборо был.

Уи (сумрачно).

Эрнесто,

Не нужно так!

Гири.

Шеф, дай им по рукам,

А то они тебе на шею сядут!

Дживола.

Трест в бешенстве!

Рома (вынимая револьвер, – к обоим).

Так. Руки вверх!

(Их телохранителям.)

Вы тоже!

Все – руки вверх. Довольно, пошутили!

К стене!

Дживола, его люди и Гири поднимают руки и медленно отходят к стене.

Уи (безучастно).

Ну, что такое там? Эрнесто,

Не надо их пугать. Зачем ругаться?

Ну, выстрел по грузовику с капустой!

Подумаешь, – уладится! Дела

У нас идут отлично, как по маслу.

Пожар удался. Лавки платят тридцать

Процентов за охрану. Разве худо?

Через неделю будет на колени

Поставлен целый городской район.

Никто не пикнет. А пока задумал

Я планы посерьезней.

Дживола (быстро).

Что за планы?

Гири.

На планы я чихал! Пока что руки

Не худо б опустить.

Рома.

Артуро, лучше

Пусть тянут руки вверх.

Дживола.

Что, если Кларк

Сюда зайдет? Уж то-то подивится!

Уи.

Эрнесто, спрячь свой револьвер.

Рома.

Нет, шеф.

Проснись, Артуро. Разве ты не видишь,

Они тобой играют и тебя

Подталкивают к этим Кларкам, к этим

Карузерам с Догсборо? "Если Кларк

Сюда зайдет!" Где деньги пароходства?

Мы их и не видали. Наши парни

Палят по лавкам, банки с керосином

Таскают и твердят вздыхая: "Уи

Забыл про тех, кому он всем обязан!

Он нос задрал и строит господина".

Проснись!

Гири.

Выкладывай начистоту,

С кем ты?

Уи (вскакивает).

Вы мне хотите револьвер

Приставить к горлу? Ну уж нет, насильем

Вы не добьетесь ни шиша. Со мной

Так не пойдет. Хотите мне грозить

Пеняйте на себя. Я – добрый малый.

Но я не выношу угроз. Не хочешь

Мне слепо доверять – иди к чертям!

Здесь я хозяин. Выполняй свой долг

И не жалей себя. Вот мой закон.

А что ты заслужил – потом увидим.

Сначала послужи. Я требую

От вас доверья, десять раз доверья!

Вам не хватает веры. А без веры

Погибло все. Благодаря чему

Я столько сделал? Потому что верил.

Да, как фанатик верил в наше дело.

Вооруженный верой, только верой,

Я подошел к Чикаго и его

Поставил на колени. Только верой

Я победил Догсборо, победил

О'Кейси. Я вооружен был только

Несокрушимой верой!

Рома.

С револьвером!

Уи.

Есть револьвер и у других людей.

Но нет у них такой железной веры,

Которую должны иметь вожди.

Вот почему должны вы верить, верить

В меня, – без всяких рассуждений, верить,

Что я хочу вам блага и что знаю,

В чем это благо. И что только я

Найду пути, ведущие к победе.

Когда помрет Догсборо, я один

Распоряжусь, кого куда назначить.

Скажу одно: вы будете довольны

Своим вождем.

Дживола (прижимая руку к груди).

Артуро!

Рома (угрюмо).

Вольно!

Гири, Дживола и телохранители Дживолы, не опуская рук, медленно выходят.

Гири (выходя, Роме).

Шляпа

Твоя мне нравится.

Дживола (выходя).

Мой милый Рома...

Рома.

Вон!

Шут Гири, не забудь похохотать,

Ты, вор Дживола, хромоту свою

Возьми с собой – ведь ты ее украл!

Уи (после того как они вышли, снова впадает в сомнамбулическое

состояние).

Оставь меня!

Рома.

Когда бы я, Артуро,

Не обладал такой железной верой

В тебя, какую ты изобразил,

Не мог бы я смотреть в лицо ребятам!

Нам нужно действовать! И сразу! Гири

Задумал что-то гнусное!

Уи.

Эрнесто,

Я замыслы великие лелею.

Забудь о Гири! Ты – мой старый друг,

Мой преданный помощник, и с тобой

Хочу я поделиться новым планом.

Рома (сияет).

Выкладывай! А то, что я хотел

О Гири, – подождет.

(Садится рядом с Артуро Уи.)

Его люди ожидают его, стоя в дальнем углу.

Уи.

Чикаго – наш,

Но этого мне мало.

Рома.

Мало?

Уи.

Разве

В других местах нет овощной торговли?

Рома.

Конечно, есть. Но как туда проникнуть?

Уи.

Как? С заднего крыльца. Парадным ходом.

В окно. И в форточку. И в дымоход.

Вербуя и моля, грозя и плача.

Насильем нежным и стальным объятьем.

Как здесь.

Рома.

Везде особые условья.

Уи.

Поэтому я думаю, Эрнесто,

О генеральной репетиции

На небольшом участке. И посмотрим,

Иначе ли в других местах.

Рома.

А где

Ты хочешь репетицию устроить?

Уи.

Где? В Цицеро.

Рома.

Но там ведь этот Дольфит

С его паскудной нравственной газетой

Для овощных торговцев – по субботам

Меня ругает он убийцей Шийта.

Уи.

Пусть прекратит немедленно.

Рома.

Что ж, можно!

Враги у борзописца есть. Он многих

Приводит в ярость. Например, меня...

Да, ругань можно прекратить, Артуро.

Уи.

Давай-ка действуй! Трест уже ведет

Переговоры с Цицеро. Мы будем

Торговцам мирно продавать цветную

Капусту.

Рома.

Кто ведет переговоры?

Уи.

Кларк. Но ему не просто. Из-за нас.

Рома.

Так. Значит, Кларк ведет игру. Я Кларку

Не верю ни на грош.

Уи.

Там говорят,

Что мы за трестом следуем как тени.

Они хотят капусту, но не нас.

Торговцы нас боятся, и не только

Одни торговцы. Дольфита супруга

В правленье фирмы "Импорт овощей",

Она вошла бы в трест "Цветной капусты",

Но мы ее пугаем.

Рома.

Значит, план

Пойти войной на Цицеро придумал

Совсем не ты, а трест "Цветной капусты"?

Теперь я понял все, Артуро. Все!

Теперь я понял их игру.

Уи.

Чью?

Рома.

Треста!

Все ясно! Завещание Догсборо

Заказано Капустным трестом! Он

Стремится Цицеро завоевать.

А ты ему мешаешь. Как отставить

Тебя? Они еще в твоих руках.

Ты нужен им для темных махинаций,

И до сих пор они тебя терпели.

Куда тебя девать? А ну, Догсборо,

Давай пиши предсмертное письмо.

Вокруг него стоит Капустный трест,

Потом они растроганно находят

Конверт с письмом; потом его, рыдая,

Вскрывают на глазах у журналистов:

Старик раскаялся и умоляет

С чумой, которую он сам призвал,

Немедленно расправиться и снова

Вернуться к честной овощной торговле.

Таков их план. Замешаны тут все:

И Гири, – он Догсборо завещанье

Велит писать, – он друг-приятель Кларка,

Который в Цицеро переговоры

Ведет, "встречая трудности", который

Желает деньги загребать лопатой,

А руки не марать. Дживола тоже,

Он сразу чует падаль. А Догсборо этот,

Честнейший хрыч Догсборо, тот, который

Строчит предательское завещанье,

Где ты измазан с ног до головы

Дерьмом, – так вот, старик Догсборо должен

Сейчас же окочуриться, иначе

Твой план захвата Цицеро сгорел!

Уи.

Ты думаешь, что это тайный сговор?

А в самом деле, к Цицеро они

Меня не подпускают. Я заметил.

Рома.

Артуро, я налажу это дело,

Позволь мне, слушай: я сегодня ночью

С десятком верных молодцов отправлюсь

На дачу к старому Догсборо, брошу

Его в машину, объявлю – в больницу,

И – прямо в мавзолей.

Уи.

Но там на даче

Эмануэле Гири.

Рома.

Что ж, он сможет

Там и остаться.

Они смотрят друг на друга.

Чистка!

Уи.

А Дживола?

Рома.

К нему заеду по пути назад,

Куплю венок в его цветочной лавке

Для честного Догсборо. И для Гири.

Я заплачу наличными.

(Показывает на свой револьвер.)

Уи.

Эрнесто,

Постыдный, вероломный этот план

Догсборо – Кларков – Дольфитов меня

Убрать с дороги, вытеснить из дела

Сорвать необходимо. Доверяюсь

Тебе.

Рома.

Я принимаю эту честь.

Но прежде, чем начнется это дело,

Ты должен воодушевить ребят.

Оратор из меня плохой.

Уи (пожимает ему руку).

Согласен.

Рома.

Я знал, Артуро! Вместе, только вместе

Мы победим. У нас ведь цель одна!

Мы вместе! Как в былые времена.

(Своим людям.)

Ну, что я вам сказал? Артуро – с нами!

Уи.

Приду.

Рома.

В одиннадцать.

Уи.

Куда?

Рома.

В гараж.

Ура! Мы снова поднимаем знамя!

(Быстро уходит, сопровождаемый своими людьми.)

Уи (ходит взад и вперед, репетируя речь, которую он произнесет перед

телохранителями Ромы).

Друзья! Я с сожалением узнал,

Что за моей спиной составлен гнусный,

Изменнический заговор. Мои

Ближайшие сотрудники, которым

Я безгранично доверял, недавно,

Объятые безмерным честолюбьем

И алчностью, вступили в тайный сговор

С Капустным трестом... Нет, так не годится!

Вступили в сговор... С кем же? Нет, не с

трестом

С полицией, чтоб уничтожить нас.

И чтоб со мной расправиться. Терпенье

Иссякло. Я приказываю вам,

Чтоб под водительством Эрнесто Ромы

Ему я верю – ночью...

Входят Кларк, Гири и Бетти Дольфит.

Гири (так как у Уи очень испуганный вид).

Это мы.

Кларк.

Артуро Уи, примите миссис Дольфит.

Трест просит выслушать ее и с ней

Прийти к согласью.

Уи (мрачно). Хорошо. Садитесь.

Кларк.

В переговорах о слиянье, кои

Велись между чикагским трестом и

Зеленщиками Цицеро, торговцы,

Как вам известно, выдвинули против

Вас, как акционера, возраженья.

С трудом "Цветной капусте" удалось

Их опровергнуть. Миссис Дольфит здесь...

Миссис Дольфит.

Чтоб выяснить все недоразуменья.

Сначала я должна, по просьбе мужа,

Сказать вам, что кампания в газете

Была не против вас.

Уи.

Не против нас?

Кларк.

Я буду прям: "самоубийство" Шийта

Всем в Цицеро внушило отвращенье.

Каков бы ни был Шийт, судовладелец

Не просто кто-нибудь, о ком никто

Не скажет ничего. Еще Карузер

Добавил: по его грузовику

Стреляли из засады. Оба раза

Замешаны, Артуро, ваши люди.

Миссис Дольфит.

Все знают в Цицеро: капуста ваша

Покрыта кровью.

Уи.

Это клевета!

Миссис Дольфит.

О, вы чисты! С тех пор как мистер Кларк

За вас ручается, мы только против

Эрнесто Ромы.

Кларк (быстро).

Хладнокровье, Уи!

Уи.

Не буду слушать! Что я вам, мальчишка?

Довольно! Хватит! Рома – мой помощник.

Кто смеет мне указывать, кого

Мне приближать к себе! Я не стерплю

Такого срама!

Гири.

Шеф!

Миссис Дольфит.

Игнатий Дольфит

С такими, как Эрнесто Рома, будет

Бороться до конца.

Кларк (холодно).

И будет прав.

Его поддержит в этом деле трест.

Уи, будьте рассудительны: торговля

И дружба – вещи разные. Ну, что же?

Уи (так же холодно).

Мне нечего прибавить, Кларк.

Кларк.

Печально!

Сударыня, о результате встречи

Я глубоко жалею.

(Выходя, Уи.)

Глупо, Уи!

Оставшись наедине, Уи и Гири не смотрят друг на друга.

Гири.

Да, после нападенья на машину

Карузера не миновать борьбы.

Уи.

Я не боюсь борьбы.

Гири.

Ну, что ж, не бойся!

Ты бросишь вызов разве только тресту,

И прессе, и сторонникам Догсборо,

И городу Чикаго... Слушай, шеф!

Попробуй быть благоразумным, – это...

Уи.

Я обойдусь без твоего совета.

XII

Гараж. Ночь. Слышится шум дождя. Эрнесто Рома и юный Инна. На заднем плане

гангстеры.

Инна.

Уже второй!

Рома.

Артуро задержался.

Инна.

А может быть, колеблется?

Рома.

Возможно.

К своим сторонникам он так привязан,

Что сам погибнет, а людей не тронет.

Давно убрать бы этих крыс – Дживолу

И Гири. Он колеблется и медлит,

Воюет сам с собой. Так может длиться

До двух часов, до трех... Но он придет.

Артуро Уи я знаю, Инна.

(Пауза.)

Только

Когда увижу труп мерзавца Гири,

Мне полегчает, словно я держался

И наконец отлил.

Инна.

Дождь бьет по нервам!

Какая ночь!

Рома.

Люблю такие ночи.

Из всех ночей – темнейшие люблю,

Из всех машин – быстрейшие люблю,

А из друзей – решительных.

Инна.

Давно ли

Вы с ним знакомы?

Рома.

Восемнадцать лет.

Инна.

Давно.

Гангстер (выходит вперед).

Ребята просят выпить.

Рома.

Нет.

Они должны быть трезвыми.

Телохранители вводят низкорослого человека.

Низкорослый (задыхаясь).

Тревога!

Там два броневика, битком набитых

Полицией!

Рома.

Спустить стальную штору!

Нас это не касается, но лучше

Семь раз примерить...

Стальная штора, медленно опускаясь, закрывает дверь в гараж.

А проход свободен?

Инна (кивает).

Табак – вещь странная. Вот человек,

Который курит, кажется спокойным.

А станешь, как спокойный человек,

Закуривать, и сам спокойным станешь.

Рома (улыбаясь).

Дай руку, покажи!

Инна (вытягивает руку).

Дрожит. Как худо!

Рома.

А что худого? Вот быки спокойны.

Бесчувственны. Ничто их не тревожит.

Рука же пусть дрожит. Она – как компас,

Стальная стрелка компаса дрожит,

Пока не станет. И рука желает

Понять, где полюс. Вот и все.

Крик с улицы: "Машины с полицией!"

Рома (резко).

Остановились?

Голос.

Нет.

Один из гангстеров (входит).

Остановились за углом машины

С погашенными фарами!

Рома.

Они

Артуро ловят! Гири и Дживола

Его пристукнут. Это западня!

Пойдем встречать его!

Гангстер.

Самоубийство!

Рома.

Самоубийство? Пусть самоубийство!

Ведь нашей дружбе восемнадцать лет!

Инна (звонким голосом).

Оружье наготове?

Гангстер.

Да.

Инна.

Эй, штору!

Стальная штора медленно поднимается, быстрыми шагами входят Артуро Уи и

Дживола в сопровождении телохранителей.

Рома.

Артуро!

Инна (тихо).

И Дживола!

Рома.

Что случилось?!

Артуро, мы боялись...

(Громко смеется.)

Черт возьми!

Ну, все в порядке!

Уи (хрипло).

Почему бы нет?

Инна.

Мы думали, беда... Пожмите руку,

Шеф, другу вашему – он только что

Нас звал в огонь – за вас, Артуро Уи.

Уи подходит к Роме и подает ему руку. Рома, смеясь, берет ее. В тот момент, когда он не может протянуть руку к револьверу, Дживола молниеносно

выхватывает браунинг, прижав его к бедру, стреляет. Рома падает.

Уи.

Загнать их в угол!

Люди Ромы стоят в растерянности; всех, во главе с их начальником Инной,

загоняют в угол. Дживола наклоняется над лежащим на полу Ромой.

Дживола.

Дышит.

Уи.

Доконай.

(Обращаясь к стоящим у стены.)

Ваш заговор против меня раскрыт,

И ваши замыслы насчет Догсборо

Раскрыты тоже. Я нанес удар

В последнюю минуту. Бесполезно

Сопротивляться. Я вас научу

Мне изменять! Гнездо предателей!

Дживола.

У всех оружье!

(Поглядев на Рому.)

Ишь, зашевелился!

Он оживает... Не везет ему!

Уи.

Мы встретимся на даче у Догсборо.

(Стремительно выходит.)

Инна (стоя у стены).

Вы гады! Вы предатели!

Дживола (очень взволнован).

Огонь!

Стоящих у стены скашивает пулеметная очередь.

Рома (приходит в себя).

Дживола, черт!

(Тяжело поворачивается, лицо его бело как мел.)

Что было здесь?

Дживола.

Не важно.

Двух-трех лягавых стукнули.

Рома.

Ты сволочь!

Что ты с людьми моими сделал?

Дживола не отвечает.

Что

С Артуро?.. О, я так и знал! Убийцы!

(Поднимает голову, осматривается – он ищет на полу

труп Артуро Уи.)

Где он?

Дживола.

Ушел.

Рома (в то время как его подтаскивают к стене).

Собаки! Ах, собаки!

Дживола (холодно).

Я хромоног? А ты – хромоголов.

Ступай теперь к чертям – без лишних слов.

Появляется надпись.

XIII

Цветочная лавка Дживолы. Входят Игнатий Дольфит – это мужчина ростом с

мальчика – и Бетти Дольфит.

Дольфит.

Не хочется.

Бетти.

А почему? Ведь Рома

Исчез.

Дольфит.

Убит.

Бетти.

Не все ли нам равно?

Кларк говорит, что Уи перебесился,

Он стал степенный, больше не грубит.

А продолжать нападки – это значит

Вновь пробуждать все скверные инстинкты.

Ты сам, Игнатий, пострадаешь первым,

А если замолчишь, они тебя

Не тронут.

Дольфит.

А поможет ли молчанье?

Не думаю.

Бетти.

Но ведь они не звери!

Из бокового входа появляется Гири, на нем шляпа Ромы.

Гири.

Хелло! Вы тут уже? И шеф пришел.

Он будет рад. А я бегу. Простите.

Бегу, пока меня никто не видел.

Я эту шляпу свистнул у Дживолы.

(Хохочет так, что с потолка сыплется штукатурка, и,

помахивая рукой, выходит.)

Дольфит.

Их брань страшна, но смех еще страшнее.

Бетти.

Молчи, Игнатий, здесь молчи!

Дольфит (горько).

Теперь

Везде молчать придется...

Бетти.

Что поделать?

Всем в Цицеро уже известно: Уи

Наследует умершему Догсборо.

Торговцы овощами склонны с трестом

Объединиться.

Дольфит.

У меня пока что

Разбили две печатные машины.

Предчувствую недоброе!

Входят Дживола и Уи, протягивая руки, как для объятия.

Бетти.

Хелло!

Уи.

Я рад вас видеть, Дольфит!

Дольфит.

Мистер Уи,

Я медлил к вам явиться...

Уи.

Почему же?

Такой храбрец – всегда желанный гость.

Дживола.

Тем более такая дама!

Дольфит.

Уи,

Не скрою, до сих пор считал я долгом

Сражаться против...

Уи.

Недоразуменье!

Нам надо было с самого начала

Вступить в контакт, и мы бы обошли

Все трудности. Ведь я всегда хотел

Все сделать по-хорошему.

Дольфит.

Насилье...

Уи.

...мне тоже ненавистно. Для чего

Была бы сила там, где правит разум?

Дольфит.

Но цель моя...

Уи.

Она же и моя:

Мы с вами оба за расцвет торговли.

За то, чтоб мелкий овощной торговец,

Которому приходится несладко,

Спокойно продавал товар. И мог бы

Рассчитывать на сильную защиту.

Дольфит (решительно).

И сам решал, желает ли защиты.

Вот в чем я твердо убежден.

Уи.

И я.

Он должен сам решать. А почему?

Да потому, что, если он свободно

Избрал защитника и возложил

Ответственность на некоего друга,

Которого он сам избрал, тогда

Царит доверье, – в овощной торговле

Оно необходимо, как и всюду.

Я это утверждал всегда.

Дольфит.

Я рад

От вас услышать это: Цицеро

Насилья не потерпит.

Уи.

Что ж, понятно!

Насилья без нужды никто не терпит.

Дольфит.

Скажу вам прямо: ежели слиянье

С "Цветной капустой" повлечет такой же

Кровавый хаос в Цицеро, как тот,

Что здесь, в Чикаго, – я вам не союзник!

Пауза.

Уи.

Я, мистер Дольфит, тоже буду прям,

Я знаю: в прошлом иногда случалось,

Что нарушались, может быть, невольно,

Законы высшей нравственности. Это

В борьбе бывает. Но среди друзей

Такого быть не может. Милый Дольфит,

Я только одного хочу: чтоб вы

Мне верили, меня считали другом,

Который никогда в беде не бросит.

Нигде и никогда. Но вы в дальнейшем

Я к делу перейду – в своей газете

Не публикуйте больше страшных басен,

Которые людей лишь бесят. Разве

Чрезмерны эти требованья?

Дольфит.

Нет.

Молчать о том, чего не происходит,

Не трудно.

Уи.

Если же возникнет стычка,

По мелочи – ведь люди только люди,

Так вот, надеюсь, нам никто не станет

Кричать сейчас же: караул! Убийцы!

Не стану обещать, что никогда

Шофер не матюгнется. Все бывает.

А если тот или иной торговец

Тому или иному человеку

Поставит пару пива за доставку

Цветной капусты, не вопите сразу

О вымогательстве.

Бетти.

О, мистер Уи,

Мой муж гуманен.

Дживола.

Это всем известно.

И раз мы все так мирно обсудили

И выяснили все, я предлагаю

Вам показать, друзья, мои цветочки...

Уи (пропуская Дольфита вперед).

Нет, нет, прошу вас, мистер Дольфит!

Они идут осматривать цветочную лавку. Уи ведет Бетти, Дживола – Дольфита. В дальнейшем они все снова исчезают позади корзин с цветами. Появляются

Дживола и Дольфит.

Дживола.

Японские дубочки перед нами.

Дольфит.

Они цветут над круглыми прудами?

Дживола.

И в зарослях тропического сада.

Дольфит.

Злодеям, говорят, цветов не надо.

Исчезают. Появляются Бетти и Уи.

Бетти.

Насилье – это слабость силача.

Уи.

Раб слышит только щелканье бича.

Бетти.

Всех убедит разумный аргумент.

Уи.

Не тех, кому платить большой процент.

Бетти.

Но попирать оружием права...

Уи.

Реальная политика трезва.

Исчезают. Появляются Дживола и Дольфит.

Дольфит.

Цветам чужды коварство или злоба.

Дживола.

За это я люблю цветы до гроба.

Дольфит.

Как безмятежно жизнь у них течет!

Дживола (лукаво).

Конечно! Нет газеты – нет забот.

Исчезают. Появляются Бетти и Уи.

Бетти.

Я слышала про вас, что вы спартанец.

Уи.

Я не терплю курильщиков и пьяниц.

Бетти.

Ужели вы святых отцов святей?

Уи.

Я человек, не знающий страстей.

Исчезают. Появляются Дживола и Дольфит.

Дольфит.

Как хорошо тут жить, в оранжерее...

Дживола.

Да, хорошо, когда бы жить, жирея...

Исчезают. Появляются Бетти и Уи.

Бетти.

Вы набожны?

Уи.

Я так отвечу вам:

Я христианин. Достаточно, мадам?

Бетти.

А заповеди Ветхого завета?

Уи.

В быту суровом ни к чему все это.

Бетти.

Прошу вас осветить, хотя бы кратко,

Проблемы социального порядка.

Уи.

О, это ясно из моих речей:

Меня волнуют судьбы богачей.

Исчезают. Появляются Дживола и Дольфит.

Дольфит.

Тюльпаны эти кажутся грустны.

Дживола.

Они для похорон припасены.

Дольфит.

Ах, я забыл, что кормят вас цветы.

Дживола.

С моей клиенткой смертью мы на "ты".

Дольфит.

Но вы, надеюсь, не в союзе с ней?

Дживола.

Лишь против несговорчивых людей.

Дольфит.

Так, знаете, легко дойти до точки.

Дживола.

До цели. Впрочем, это все цветочки.

Дольфит.

Ах, да!

Дживола.

Как вы бледны!

Дольфит.

От духоты.

Дживола.

Мой друг, я вижу, вам вредны цветы.

Исчезают. Появляются Бетти и Уи.

Бетти.

Я рада – вы договорились с мужем?

Уи.

Да, нет сомнений, мы отныне дружим.

Бетти.

Друг, обретенный в бурях, грозах, драмах...

Уи (кладет ей руку на плечо).

Я одобряю чуткость в милых дамах.

Появляются Дживола и Дольфит – он белый как мел. Замечает руку Уи на плече

своей жены.

Дольфит.

Пойдем, жена.

Уи (идет к нему навстречу, протягивает руку).

Вы приняли решенье,

И это, мистер Дольфит, превосходно!

Оно послужит Цицеро на благо.

Союз таких людей, как вы и я,

Залог успеха.

Дживола (дает Бетти цветы).

Нежное идет

К прекрасному!

Бетти.

Ах, посмотри, Игнатий!

Прощайте, мистер Уи!

Уходят.

Дживола.

Вопрос решен,

Все к лучшему...

Уи (мрачно).

Мне не по вкусу он.

Появляется надпись.

XIV

Колокольный звон. За гробом, который несут в мавзолей города Цицеро, идут Бетти Дольфит в трауре, Кларк; Уи, Гири и Дживола несут по большому венку. Уи, Гири и Дживола, передав венки, остаются перед входом в мавзолей. Оттуда

доносится голос священника.

Голос священника.

Безвременно почив, Игнатий Дольфит

Здесь успокоится. Окончен путь,

Мощенный не доходами – трудами,

Трудами, приносившими богатство,

Но не тому, кто умножал его

И кто безвременно ушел из мира.

У врат небесных бдительный архангел

Положит руку на плечо пришельцу,

Где ткань костюма вытерта до дырки,

И скажет: "Этот человек пронес

Тяжелый груз". В муниципалитете,

На заседаньях, после прений все

Немного помолчат. Все будут ждать,

Что вот заговорит Игнатий Дольфит.

Сограждане охотно шли за ним.

Он честен был. Сегодня умерла

С ним совесть города. Он был нам нужен,

Особенно сейчас, и он ушел,

Ушел от нас тот человек, который,

Закрыв глаза, прямой дорогой мог

Идти, который знал закон и право.

Был ростом мал, но духом был велик.

Свою газету сделал он амвоном,

И этот звучный голос разносился,

Пространство и границы побеждая.

Игнатий Дольфит, в мире спи. Аминь.

Дживола.

У пастора есть такт: о том, как Дольфит