Текст книги "Третье человечество"

Автор книги: Бернар Вербер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

11

На этот раз я почувствовала их очень хорошо.

Чтобы дело пошло быстрее, они воспользовались взрывчаткой. Затем, наверное, они установят свои ужасные вышки и насосы, чтобы качать мою черную кровь.

Эти люди действуют мне на нервы.

Это паразиты, сосущие свою собственную кровь, мошкара. И друг к другу они относятся ужасно. Так зачем мне их щадить?

Пришло время сообщить им, кем они являются на самом деле, – временными нанимателями.

12

Зеркало разбилось.

Между стенами пещеры все еще гуляло эхо взрыва. Мрачно затрещали ледяные наросты на каменном потолке, тоскливо застонала земля, затем все успокоилось. Дым рассеялся, пыль улеглась, и перед глазами путешественников предстала еще одна пещера.

Они осторожно двинулись вперед.

– А вот и четвертая катастрофа, сразившая их цивилизацию, – заявила Ванесса.

В лучах их фонарей возникло изображение шара, появившегося из-за облаков.

– Похоже на астероид, – прошептала она.

– Удар, по-видимому, привел к изменению гравитации, поставив «маленьких» людей в еще более выгодное, по сравнению с гигантами, положение, – подтвердила ее мысль Мелани.

– Подобно четырем рыцарям Апокалипсиса, – сказал профессор Уэллс, – их цивилизацию погубили четыре природных катаклизма, эти барельефы даже наводят на мысль о том, что в Евангелии от Иоанна, которое принято считать пророческим, на самом деле говорится о прошлом. Меня всегда очаровывало это загадочное поэтичное повествование, в котором четыре всадника – белый, красный, черный и зеленый – появляются из-за горизонта, чтобы уничтожить человечество.

– Взгляните вон на то изображение. По-видимому, после столкновения с астероидом трем великанам каким-то чудом удалось спастись, – сказала Мелани, показывая на один из фрагментов барельефа. – И эти трое выживших, чтобы спастись от преследовавших их людей, нашли убежище здесь, спустившись под лед на глубину 3623 метра… до озера Восток.

– Три последних Хомо гигантис… – прошептал Чарльз Уэллс, не сводя глаз с высеченных в камне изображений, – уцелевшие остатки цивилизации, развитой, но уничтоженной четырьмя катастрофами.

– Пребывая в заточении здесь, под поверхностью Южного полюса, колоссы, вероятно, решили рассказать историю своей исчезнувшей цивилизации, – заключила Мелани.

– Должно быть, они умерли от голода, холода и старости.

Ванесса вдруг прервала съемку:

– Постойте, в вашей гипотезе концы с концами не сходятся. Предполагается, что выживших было трое, но ведь мы нашли только два скелета. Может быть, третий рассыпался в прах?

– А два других остались практически нетронутыми? Нет, так не бывает, – высказала свои соображения Мелани.

Профессор Уэллс тем временем ощупывал лучом фонаря каждый закоулок мрака, не упуская ни единой трещины и неровности.

– Тогда еще один вопрос, – продолжала Ванесса, довольная тем, что озадачила ученых, – зачем им было тратить столько сил на то, чтобы высечь эти комиксы здесь, на такой глубине? Ведь шансы на то, что их когда-нибудь найдут, равны нулю.

Профессор Уэллс улыбнулся:

– Они сделали это для нас.

– Как это «для нас»?

– Думаю, они предполагали, что в один прекрасный день сюда явятся люди – более смелые, любознательные и упрямые, чем другие. И им хотелось, чтобы мы узнали правду.

Путешественники молчали, их взгляды были прикованы к фрагменту барельефа, на котором был изображен колосс, высекающий на камне самого себя… К последнему фрагменту.

Профессор Уэллс достал ручку и блокнот, зажал в зубах фонарь и стал лихорадочно записывать приходившие в голову мысли, боясь их забыть.

–  Хомо гигантисобладали очень развитым интеллектом, но все равно они исчезли. Профессор Уэллс, как по-вашему, что они сделали не так? – спросила Ванесса, вновь приникая к видоискателю камеры.

– Они ошиблись в выборе, – ответила за него Мелани.

– А может, им просто не повезло? – возразила журналистка. – Ведь метеорит – это и есть рука судьбы.

– Они должны были приспособиться. Сам принцип эволюции зиждется на чередовании катастроф, принуждающих виды развиваться. Выживают те, кто обладает способностями к адаптации. «Маленькие» люди нашли свой путь, приспособившись к новым условиям, какими бы драматичными те ни были.

Пока Мелани развивала свою теорию, профессор Уэллс продолжал записывать свои идеи.

– Метеорит, вероятно, повлиял на гравитацию, поставив гигантов, с учетом их габаритов, в очень невыгодные условия. Примерно то же самое за миллионы лет до этого произошло с динозаврами. Это чистой воды невезение, сыгравшее на руку маленьким и поставившее в невыгодные условия больших.

Профессор в полемику не вступал, продолжая торопливо строчить в блокноте бесчисленные фразы. Затем откинул капюшон, явив окружающим длинные седые волосы и бороду, и достал из кармана небольшую бутылочку виски, словно этот растительный продукт брожения был нужен ему для того, чтобы переварить масштаб сделанного открытия и сосредоточиться на его последствиях.

– Что ни говори… Боже праведный… Какая сенсация! Когда он обо всем узнает, ему это покажется более чем странным, – прошептал он.

– Вы опять думаете о сыне? – спросила журналистка.

– Но ведь никто не поверит, – высказала предположение Мелани, – никто. Просто неслыханно… Великаны… Цивилизация колоссов… Может быть, даже более развитая, чем мы… какая пощечина историкам, археологам и даже служителям церкви! Подумать только – большая часть тех, кто жил в античные времена, называли «богами» найденных нами гигантов… Это объясняет столько тайн и загадок прошлого.

Чарльз Уэллс сделал еще глоток.

– Поверят, куда они денутся! – возразил он. – Есть мои записи, есть снятый Ванессой фильм, есть ваши фотографии. Могу вас заверить, что через несколько дней все газеты будут трещать об этом без умолку. А затем Антарктику и озеро Восток ожидает настоящее нашествие. Сюда хлынут сотни ученых. Когда они обнаружат два гигантских скелета и этот фантастический барельеф, то будут просто вынуждены переписать все учебники древней и современной истории. Хотят они того или нет, но восемь тысяч лет назад действительно существовала гуманоидная раса гигантов, предшествовавшая нам точно так же, как ящерицам – динозавры.

– Я хорошо знаю научную среду, – скептически сказала молодая женщина. – Мы никто по сравнению с академиками и тысячелетними истинами. Что же касается фотографий и видеоматериалов, то они найдут способ подвергнуть их сомнению.

– У них не будет выбора. Они явятся сюда, констатируют факт и будут вынуждены изменить свою точку зрения. Потому что в этом заключается истина.

Ванесса отложила камеру и сняла рюкзак:

– Я проголодалась. Может, сделаем перерыв и пообедаем?

– Торопиться некуда, – ответил профессор. – Это место ждало восемь тысяч лет, чтобы раскрыть свои секреты, и как-нибудь потерпит еще полчаса. Если вы, конечно, не очень замерзли.

Мелани зажгла переносную печку, поставила на нее кастрюлю, налила воды из фляги и высыпала пакеты с пищевыми концентратами (лосось со щавелем и цыпленок с вареными овощами и рисом).

– Профессор, – сказала она, – вам же известно, что более твердолобых консерваторов, чем ваши коллеги, во всем мире не найти. Не говоря уже о том, что они вам завидуют.

– Они изменятся, им тоже придется… мутировать.

– Вы тешите себя иллюзиями. Они будут хохотать нам в лицо. Я так и вижу, как они поднимают нас на смех.

– Общественность нас поддержит.

– Общественность для них – просто толпа невежд. Да и какой прок в ее поддержке, если против вас ополчится весь научный мир!

– Боюсь, как бы она не оказалась права, профессор, – вмешалась в разговор журналистка, – в наших интересах проявить благоразумие. Вас, даже с явными доказательствами на руках, могут выставить мошенником или безумцем.

– Вот как! И вы, мадемуазель, туда же?

– Я прекрасно знаю, сколько насмешек вызывают Атлантида или Великий потоп. И если к этому вы добавите еще великанов с их высокоразвитой исчезнувшей цивилизацией…

– После такой находки мы не должны опускать руки! Умонастроения могут меняться. Я лично верю, что нам будут благодарны за то, что мы приоткрыли завесу великой тайны.

– А вы оптимист…

– Что значат какие-то изображения против целых веков предрассудков? – сказала Мелани.

– А наши образцы породы и льда?

– Их подвергнут сомнению. В наши дни, несмотря на массу ископаемых останков, даже теория Дарвина имеет меньше шансов на успех по сравнению с креационистской доктриной. Если это поможет вам остудить голову, профессор, напомню, что большинство учителей в этом мире рассказывают детям, что человека сотворил Бог.

– К чему вы клоните?

– К тому, что против нас выступят не только ученые, но и верующие!

– А как же барельефы? После нас сюда придут очень и очень многие.

Мелани пожала плечами и сложила посуду в рюкзак.

Придя в раздражение от всех этих замечаний, Чарльз Уэллс вытащил блокнот с ручкой и стал набрасывать какой-то текст. И пока молодые женщины смотрели на него, он по несколько раз переписывал каждую фразу, словно готовился к публичному выступлению. Затем прервал свое занятие, сделал большой глоток виски и хотел завинтить бутылочку, но крышка упала и покатилась по земле. Он нагнулся, чтобы ее поднять, и вдруг неподвижно застыл, уставившись в одну точку:

– Я… Мне кажется… я нашел последнего великана.

Ученый встал на четвереньки и стал рукавом куртки стирать слой инея, которым был покрыт лед.

13. Энциклопедия: Апокалипсис

От греческих слов арои calypsis, что дословно означает «поднятие завесы».

Позже это слово стали переводить как «откровение» или «обнажение истины». Впоследствии данный термин стал синонимом «конца света» – поскольку считается, что человек не в состоянии узреть истину (которая прячется за завесой его собственных иллюзий и лжи), ее познание станет для него роковым.

Эдмон Уэллс, «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том V

14

Подо льдом различалась какая-то бесцветная масса.

Палеонтолог схватил фонарь. В глубине голубоватой замерзшей воды его луч рассыпался миллионами искрящихся отблесков. Профессор снял перчатку и стал обеими руками скрести поверхность.

Сквозь прозрачную толщу льда человек, явившийся из тьмы веков, выглядел совершенно нетронутым. Ростом более пятнадцати метров, с длинными седыми волосами и бородой. Одежда на нем была ветхой.

– Похож на… – прошептала Ванесса.

– На кого?

– На Санта-Клауса… или на бога…

– Это всего лишь пожилой человек с очень длинной седой бородой, – отозвалась Мелани.

Профессор Уэллс не скрывал ликования:

– Вот оно, наше неоспоримое доказательство. Этого никто не сможет опровергнуть! Это вам не какой-нибудь фальшивый артефакт.

– Нужно взять образец плоти, прекрасно сохранившейся подо льдом, и сделать анализ ДНК. Тогда мы сможем определить биологическую структуру этих предшественников нынешнего человечества.

Вновь вооружившись своим резаком, Мелани растопила лед над лицом, сунула лопаточку в рот гиганта и соскребла с внутренней поверхности кожи несколько клеток эпителия. Под объективом микроскопа ткани выглядели совершенно неповрежденными.

Повторяя проделанную недавно операцию, Мелани поместила образец в прибор для проведения радиоуглеродного анализа.

– Судя по ядру клеток этого исполина, он умер в более чем преклонном возрасте, – заявила женщина.

– Сколько ему было лет? – поспешно спросила журналистка.

– Вы не поверите. По предварительным данным, а точность моих приборов не вызывает сомнений, этому человеку около тысячи лет.

– Мафусаил, – прошептал профессор Уэллс.

– Вполне возможно, что авторы Священного Писания знали о существовании великанов и хотели нам о них рассказать. Вот видите, Библия нам не враг, как раз наоборот, она лишь подтверждает результаты наших исследований. Все думали, что продолжительность жизни более пятисот лет – легенда, а оказалось, что это правда, – восхитилась Ванесса.

– Тысяча лет? – заметил профессор Уэллс. – Поразительно, что у них все связано с числом 10. У этих исполинов всегда чего-то в десять раз больше. Они в десять раз больше нас. И продолжительность жизни у них в десять раз больше.

Он занес это наблюдение в свою записную книжку, как и мысли, на которые оно его вдохновило. Затем спрятал ее вместе с картой памяти фотоаппарата в водонепроницаемый пакет и убрал во внутренний карман куртки.

Когда Мелани брала новые образцы для определения характеристик ДНК исполина, в носу у нее зачесалось, она чихнула.

– Вы, наверное, подхватили простуду, – заметила Ванесса.

Мелани высморкалась и вернулась к работе.

– Мы уже долго торчим здесь при температуре намного ниже нуля и копаемся в замерзших ископаемых останках, поэтому неудивительно, что с нами происходят подобные маленькие неприятности, – попытался пошутить профессор.

15

Что они там делают?

Что замышляют на моем Южном полюсе?

Я должна их остановить, причем действия мои должны быть точечными.

Как устроить содрогание на маленьком участке моей кожи? Если я сосредоточусь, у меня должно получиться.

16

Профессора Уэллса била дрожь. Он достал из рюкзака инструменты для раскопок, и исследователи стали долбить лед вокруг замерзшего гиганта.

У Мелани вдруг случился такой жестокий приступ кашля, что ей пришлось на время прервать работу.

– Мелани, с вами все в порядке? Вы подавились?

Ничего, пройдет.

Ванесса включила камеру:

– Профессор Уэллс, как вы думаете, наша цивилизация тоже может исчезнуть?

– Кто знает? Когда-то эти великаны тоже считали себя непобедимыми. – И он указал на лежавшего подо льдом человека. – Но им хватило булыжника, прилетевшего из космоса.

В это мгновение от потолка оторвался крупный сталактит и упал в замерзшее озеро.

По всей пещере покатился грохот, земля под ногами задрожала, температура резко повысилась. Путешественники бросились к стенам пещеры, уворачиваясь от прозрачных копий, сыпавшихся вокруг. Ванесса вдруг подумала, что эти сталактиты похожи на зубы в пасти, смыкающейся, чтобы их перемолоть.

Они прижались к стенам. Из каменной расселины на другом конце пещеры вырвалось облако пара. Жара стала невыносимой.

– Наверное, где-то рядом выплеснулась лава, – крикнул профессор.

Словно в подтверждение его слов, расселина изрыгнула дымящееся месиво. По замерзшему озеру пополз поток расплавленной магмы, и оно тут же закипело. Огонь и лед смешались, температура продолжала повышаться.

– Сюда! – завопила Ванесса, указывая на нишу в глубине пещеры, которая могла оказаться укрытием, ниспосланным им самим Провидением.

Они бросились вперед, но ледяная поверхность озера растапливалась все больше. По всей его длине с треском разрываемой ткани пробежала трещина. Земля стала уходить из-под ног.

Не успев ухватиться за что-нибудь на берегу, Чарльз Уэллс поскользнулся и упал. Он барахтался и пытался держать голову над поверхностью, но мощный водоворот увлек его на дно озера, и он провалился в узкий желоб, похожий на сточное отверстие в раковине.

Вслед за ним эта каменная кишка втянула в себя Ванессу и Мелани.

К счастью, изотермические костюмы путешественников были задуманы так, чтобы выдерживать самые экстремальные температуры. Поток понес их по подземной горке, постепенно превратившейся в лабиринт.

Небольшие фонари, закрепленные на касках, время от времени вырывали из мрака мелькавшие по бокам стены.

Первым летел профессор Уэллс. Увлекаемый могучим потоком, он оказался в широком желобе; затормозить падение не было никакой возможности. Его куртка рвалась, задевая за каменные выступы. Неожиданно перед ним возникла стена с отверстием, слишком узким для человека. Профессор понял, что избежать столкновения ему не удастся.

От страха он открыл рот и вытаращил глаза. И, словно пытаясь защититься, вытянул вперед руки.

Проект «Эволюция»

17

Тело превратилось в прах.

Кровь оставила на груди яркую багровую отметину, сквозь которую была видна бесформенная масса внутренностей и лапок.

Донимавший его комар наконец-то был обезврежен. Давид белым платком стер с пальцев то, что осталось от обидчика. Комаров он не любил.

Он сделал глубокий вдох, переступил высокий порог Сорбонны и подошел к лакированной дубовой двери, которая вела в Дарвиновский зал. На ней висело объявление: «Конкурс „Эволюция“. Входить без стука».

Давид немного волновался.

Он посмотрел на часы: 10:58.

Назначено было на одиннадцать. Обычно он, со своей фамилией, начинавшейся с буквы «У», приходил к восьми и проходил последним, но на этот раз ему велели явиться в тот момент, когда, скорее всего, подойдет его очередь.

Давид повернул ручку двери. Зал был просто огромный, стены обшиты деревянными панелями, а потолок украшала фреска, изображавшая этапы эволюции. Длинная вереница образов: амебы, рыбы, земноводные, ящерицы, лемуры, обезьяны… И люди, которые, постепенно выпрямляясь, сначала были одеты в медвежьи шкуры, затем в кожаные штаны, джинсы и, наконец, в скафандры космонавтов. И каждый из них, казалось, завидовал потомкам и презирал предков.

На стенах висели портреты великих профессоров, оставивших след в истории университета. Первые из них были одеты в наряды периода Возрождения и потрясали соответствующими той эпохе инструментами. Затем, в хронологическом порядке, костюмы менялись – от аптекаря в мантии и остроконечной шляпе до ученого в белом халате и с планшетным компьютером в руках. Самые первые были написаны на больших холстах, последних представляли фотографии и барельефы.

Напротив Давида Уэллса, на небольшом возвышении, выстроились в ряд девять членов жюри.

В центре восседала высокая моложавая женщина в очках в черепаховой оправе и с туго стянутыми в пучок волосами. Внешне она походила на председательствующую. Перед женщиной стояла табличка с ее именем: Кристина Мерсье.

Ее окружали персоны постарше. Одна из них, крайняя слева, задремала и, пользуясь равнодушием коллег, слегка похрапывала. Правый край тоже занимала женщина. Давид заметил ее не сразу, потому что она была маленькой и сидела, как на насесте, на специально приподнятом для нее стуле.

Она постоянно тыкала пальцами в смартфон, словно читая сменявшие друг друга сообщения.

Давид Уэллс вышел вперед.

Под высокими боковыми окнами сидели шесть десятков молодых людей, демонстрировавших явные признаки волнения и сжимавших на коленях папки. Справа трое юношей, перед тем как предстать перед жюри, лихорадочно перечитывали свои записи.

– Следующий! – бросила Кристина Мерьсе. – Кандидат 67, доктор Фрэнсис Фридман. Проект «Андроид: искусственное сознание роботов».

Давид Уэллс скромно присоединился к трем кандидатам, сидевшим в стороне, и стал внимательно смотреть и слушать.

Фрэнсис Фридман был бледным, прыщеватым молодым человеком в толстых очках и туфлях на каучуковой подошве.

Он вкратце объяснил, что занимался на факультете робототехники в Монпелье. Если его примут, он надеется преодолеть решающий для машин этап: восприятие понятия «я».

По его мнению, это будет скачок от искусственного интеллекта, представляющего собой не более чем способность к вычислениям, к искусственному сознанию, являющемуся умением отличать свою индивидуальность от остального мира.

– Осознав себя, роботы-андроиды смогут стать идеальными слугами, тружениками, способными проявлять личную инициативу. И тогда им станет под силу сформировать многочисленный и недорогой рабочий класс, что позволит решить определенное количество экономических и социальных проблем. Их можно будет запрограммировать так, чтобы они даже не пытались взбунтоваться или устроить забастовку. Благодаря осознанию собственного «я», они будут наделены творческим потенциалом и даже смогут развивать собственные идеи, не предъявляя при этом никаких требований. Сплошные преимущества и никаких неудобств.

– А если они сойдут с ума? – задал вопрос один из членов жюри.

– Специально под их новое сознание и те вопросы, которыми они могут задаваться, нам придется разработать новые разделы психологии, психиатрии и психоанализа. Чтобы написать диссертацию, я собирался отправиться в Южную Корею, в Центр высоких технологий Сеула, чтобы поработать с новыми поколениями умных роботов и помочь им перешагнуть порог сознания.

– В Сеул?

– Именно там производят самых совершенных в мире роботов. В деле создания искусственного интеллекта корейцы ушли далеко вперед – и в процессорах, и в матрицах, и в дизайне, и в механике.

Повисла тишина, слышалось лишь похрапывание заснувшего члена жюри.

Остальные посовещались между собой, обменялись короткими записками на вырванных из блокнота листах. Затем женщина с пучком на голове, не глядя соискателю в глаза, взяла в руки список кандидатов и провозгласила:

– Спасибо, доктор Фридман. Следующий! Кандидат 68, доктор Аврора Каммерер. Проект «Амазонки: укрепление иммунной системы женскими гормонами».

Молодая женщина поднялась и встала перед членами жюри. Коротко стриженные каштановые волосы, черные брюки, желтый пиджак и черная блузка придавали ей мужской облик, который лишь немного смягчала тех же расцветок брошь в форме пчелы.

– Я работаю на медицинском факультете Тулузского университета. Моя специальность – эндокринология. Мне удалось установить, что на юго-востоке Турции, недалеко от границы с Ираном, живет последнее племя амазонок. Они называют себя женщинами-пчелами и поклоняются этим насекомым. На основе меда, а также маточного молочка пчелиной матки и прополиса представительницам этого племени удалось разработать весьма оригинальные и эффективные методы лечения. Уровень заболеваемости у них значительно ниже среднего. Их гормоны отличаются от наших, как будто они… мутанты. Я полагаю, что в значительной степени это объясняется употреблением гормонов женских особей пчел. В Турции, как и в Иране, это племя подвергается преследованиям, и если оно исчезнет, то накопленные им знания будут преданы забвению. Я намерена отправиться к амазонкам, чтобы изучить их на месте, провести анализ крови и собрать сведения об их познаниях в органической химии.

– Благодарю вас, мадемуазель Каммерер. И последний кандидат. Номер 69, доктор Давид Уэллс. Проект «Пигмей: эволюция за счет уменьшения размеров».

Давид вышел вперед и встал перед членами жюри:

– Я получил степень доктора на факультете биологии в Париже, специализируюсь на влиянии окружающей среды на физиологию людей и животных. Мой проект связан с уменьшением видов. По моему убеждению, их развитие связано с сокращением размеров: динозавры превратились в ящериц, мамонты – в слонов. Когда-то стрекозы достигали в длину 1,5 метра, теперь – не более 15 сантиметров. Если брать те виды, которые нам ближе, то волки переродились в йоркширских терьеров, а тигры – в сиамских котов.

На лице маленькой женщины появилась гримаса полного безразличия к поднятому докладчиком вопросу, хотя по идее он должен был заинтересовать ее в первую очередь.

– То же самое можно сказать и о растениях, – продолжал Давид, – если раньше некоторые секвойи достигали ста метров, то сегодня это не более чем царство кустарников, средняя высота которых составляет лишь десять метров. Не так давно было открыто, что тараканы уменьшились в размерах, чтобы иметь возможность перемещаться по трубам современных домов. Наконец, это касается и неодушевленных предметов: автомобили становятся меньше, приспосабливаясь к переполненным транспортом улицам, компьютеры становятся меньше, даже площадь квартир и та сокращается в перенаселенных мегаполисах.

– Это и есть тема ваших исследований? – спросила женщина с пучком. – Вы хотите уменьшить мир?

Члены жюри с трудом сдерживали смех.

– Для диссертации я хотел бы побывать в Африке, если точнее, то в Демократической Республике Конго, пройти по следам последних пигмеев и написать о них очерк. Под предлогом того, что они являются потомками древнейшего из всех известных на сегодняшний день человеческого вида, их считают отсталыми. Но мне попалась одна работа, в которой говорится, что они развили в себе необъяснимую сопротивляемость к укусам москитов, ответственных за распространение таких заболеваний, как лихорадка чикунгунья и лихорадка денге. У них более высокая сопротивляемость к малярии, дизентерии и сонной болезни. И мне, как и предыдущей коллеге, хотелось бы съездить туда и на месте провести анализ их крови. Кроме того, я также надеюсь выяснить, почему их иммунитет более развит по сравнению с народами, которые принято называть цивилизованными. А может, даже понять, не являются ли пигмеи людьми не прошлого, а будущего.

Последовало долгое молчание. Члены жюри переглянулись между собой, и слово наконец взяла карликовая женщина:

– Хм… месье Уэллс, вы ведь сын профессора Чарльза Уэллса? Того самого Чарльза Уэллса, что отправился в экспедицию на Южный полюс, о которой так много трубили в средствах массовой информации?

– Ну… да, действительно.

– Мы слышали последние известия. Мне очень жаль. Надеемся, что они найдут вашего отца.

Давид Уэллс сохранял полнейшее спокойствие. Проверив, пишет ли ее ручка, Кристина Мерьсе что-то нацарапала, потом велела молодому человеку присоединиться к остальным и сесть на один из стульев слева. В этот момент спавшая в жюри женщина проснулась и одобрила все сказанное раньше.

Представив свои проекты, ученые ждали вердикта. Кристина Мерсье посоветовалась с коллегами, затем встала и повернулась к соискателям:

– Вы – первые слушатели нового отделения Сорбонны, которое специализируется на изучении будущей эволюции человечества. Это отрасль знания, которую мы намереваемся продвигать, хотя пока этот проект находится на стадии тестирования. Вскоре в ней предполагается ввести степень доктора, и тогда эволюционное учение сможет стать совершенно обособленной сферой науки. Все вы – высококвалифицированные дипломированные специалисты с научными степенями, закончили престижные высшие школы и признанные университеты, прослушали различные курсы. При этом всем вам присуще одно и то же основополагающее желание – понять, «куда мы идем».

Молодые люди одобрительно закивали.

– Для нас конкурс является средством продвижения этой новой отрасли знания. Вас, кандидатов, шестьдесят девять. Вы предложили шестьдесят девять оригинальных проектов. Мы выберем трех финалистов, которые получат гранты, чтобы написать диссертации по избранной теме. Вполне естественно, что и поездка, которую им предстоит совершить, и все расходы будут профинансированы в полном объеме.

В рядах соискателей прошелестел одобрительный шепот.

– Но сначала я хотела бы напомнить вам некоторые правила. Сорбонна – это чертог традиций. Из-за фасада этого университета, хранящего столько воспоминаний, на нас взирает тысячелетняя история науки. Это место – храм науки. Поэтому, выбирая финалистов, мы будем искать «того, кто сможет улучшить жизнь грядущих поколений». А теперь прошу вас подождать здесь. Через час мы закончим обсуждение и сообщим имена трех лауреатов первого конкурса «Эволюция».

Давид Уэллс наблюдал за соперниками. Ученый слева от него открыл картонную папку, на которой было написано: «Кандидат 21. Доктор Жерар Сальдмен. Проект: „Источник долголетия“, подзаголовок: „Люди будут жить более 200 лет“». На обложке был изображен старик, со смехом подбрасывавший свою трость. Чуть дальше сидел еще один соискатель, на его папке было написано: «Кандидат 03. Доктор Дени Леделезир. Проект: „Бесстрашное клонирование“. Подзаголовок: „Возможность выбирать детей и производить на свет только лучших“». Иллюстрация: повторенная двенадцать раз фотография одного и того же зародыша.

На молодой женщине, представлявшей проект «Амазонки», Давид задержал взгляд подольше. Ему показалось, что он ее уже где-то видел. Когда она ответила ему столь же настойчивым взглядом, молодой человек опустил глаза.

Он вспомнил слова, сказанные сидевшей в жюри женщиной-карлицей: «Мы слышали последние новости… Мне очень жаль… Надеемся, что вашего отца найдут».Он вытащил смартфон, включил его и стал смотреть последние новости по круглосуточному информационному каналу.