Текст книги "Кровь Меровингов"

Автор книги: Берегиня Форест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Пролог

Врата Храма открылись, спасение было в нескольких шагах. Дрожащей от напряжения и боли окровавленной рукой Сигибер прижимал к груди нечто, завернутое в кусок темной кожи. Последние капли жизни стремительно утекали из тела рыцаря. Пытаясь сохранить остатки сознания, он взмахнул мечом, отражая удар. Руны на его клинке блистали, озаряя искристым светом каменистый выступ на вершине горы. Ночной мрак быстро сгущался. Но чернее самой ночи, чернее мрака были аргуллы, нападающие на рыцаря. Сбросив больше не нужные человеческие обличия, как люди сбрасывают одежды, они готовились к последнему удару.

Завывая, аргуллы протягивали безобразные руки к груди рыцаря. Но тот еще крепче прижимал свою ношу к окровавленной рубахе.

Бой продолжался несколько часов. Аргуллы были очень сильны. Сигибер, еще недавно лучший воин и маг, не знавший поражений, теперь был похож на окровавленный кусок мяса. Неудачные попытки аргуллов завладеть разумом Сигибера и подчинить его себе взбесили их до предела. Они терзали его тело, оттягивая смерть.

Сигибер остался совсем один. Больше никто не выжил. Сотни лучших воинов погибли в страшных муках. Чертог Хранителей был разорен. Всем завладели аргуллы. Всем, но не самым главным, что могло бы дать им безраздельное могущество.

Истекая кровью смертельных ранений, рыцарь все еще сопротивлялся. Клинок все еще слушался его, но он и сам понимал, что осталось недолго. Аргуллы ликовали, предвкушая скорую победу.

«Неужели все напрасно?» – в отчаянии подумал Сигибер. Разум его на миг освободился от немыслимой боли и ужаса безысходности. Искрой последней надежды пролетела мысль, воплощаясь в действие. Шепот заклинания, которое никто не посмел произносить вот уже три столетия, едва уловимо слетел с губ рыцаря.

Аргуллы разом дрогнули, узнав древний язык первоначала. В беспокойстве отступили они, пряча свои отвратительные тела в наползающей со всех сторон мертвенно-холодной удушающей тьме. Невидимая защита Храма рассыпалась искрами серебристо-голубого жидкого металла. Волоча перебитые ноги и крича от боли, Сигибер успел подползти к вратам Храма, метнув в узкий проход свою драгоценную ношу.

Аргуллы взвыли от приступа дикой ярости и бросились следом, но четыре из них тут же были разорваны силой, что заключалась в Храме. Остальные два поспешно отступили и обрушились на умирающего рыцаря…

Глава 1
Графиня де Арманьяк

Перед самым рассветом в сырой полумгле уходящего мрака прискакал гонец, затрубил в небольшой рог.

Между каменных зубцов сторожевых башен замерцали тускло чадящие факелы. С крепостной стены выглянули несколько кольчужников. Скрылись. Выглянули снова.

– Кто таков? – зычным голосом бросил вниз начальник караула.

– Гонец. У меня вести для досточтимого хозяина этого замка – графа Арманьяка, – крикнул тот в ответ.

– И чего ему не спится в такую рань? – пробормотал коренастый кольчужник лет сорока с широким носом и мясистыми губами.

Словно в подтверждение его слов гонец вместо ответа зевнул, широко раскрывая рот, да так, что рисковал сломать себе челюсть. Ночь ли, день – ему не выбирать. На то воля господская. Приказано – исполняй.

Кольчужники скрылись. Гонец шмыгнул носом.

Роса уже упала. Крупная, ледяными брызгами легла она на пустынную дорогу и впиталась в тонкие одежды. Гонец зябко подергивал плечами.

Через минуту подъемные цепи приглушенно заскрежетали, и обитый железом мост опустился, перекрывая глубокий водяной ров. Подведенная стараниями землекопов с ближней реки вода сонно журчала во рве, маленькие водовороты указывали на то, что со дна и почти до поверхности вытянулись в коварном ожидании дерзновенного посягательства на господскую вотчину остро заточенные ржавеющие колья.

Гонец направил коня в ворота. Копыта звонко отстукивали по железу в утренней тишине спящего замка. Мост тут же подняли снова. Соскочив с коня, гонец, слегка прихрамывая на левую ногу, сделал несколько шагов навстречу самому высокому и кряжистому из кольчужников. Углядев цепким взглядом нашивку старшего в рассветной мгле, гонец обратился к нему.

– Я Антонио, гонец Его Светлости графа де Торнеса, – церемонно представился он, отвешивая поклон. – Доложите обо мне сэру Бернару.

Удивляясь высокомерной интонации и заурядной внешности тщедушного гонца, начальник караула ответил не сразу.

– Граф спит еще. Будить его до света можно только по особым обстоятельствам, – заложив руки за широкий кожаный пояс, он разглядывал непрошеного гостя. – Эк, наглец! – буркнул он, – тревожить господина ради какой-то бумажки.

Хмурый вид начальника караула лишил гонца желания настаивать на своем, он зябко передернул плечами и поджал губу. Зря что ли он проскакал такой путь?!

– Давай свое послание, я утром передам его графу, – начальник скосил взгляд в сторону караульной башенки, из двери которой пробивалась полоска света. Ему явно хотелось доиграть партию в кости.

– При всем уважении к Вам, я должен лично передать послание, – возразил ему гонец, упрятывая за пазухой свиток, перемотанный бечевой.

– Что там такое? Кто там? – донесся сверху замка зычный властный голос господина.

Кольчужники посмотрели вверх на проем окна. Но рассмотреть человека в окне было невозможно – слишком темна ночь перед рассветом. Они все же поклонились.

– Прибыл гонец от графа де Торнеса, – выкрикнул начальник караула.

– Зови! – послышалось в ответ.

Грузно шагая по каменным ступеням замковой лестницы, начальник караула провел гонца в обширную залу, служившую для приема, а сам остался стоять на пороге в почтительной позе. Каменные своды были слабо освещены одним факелом. Утренняя свежесть вливалась в раскрытое окно богато обставленной залы.

Хозяин замка – граф Бернар VI де Арманьяк, Божьей милостью де Фезансак, властительный сеньор припиренейских земель – восседал на своем высоком, подобном трону, резном кресле и зевал.

Все во внешности и манерах сэра Бернара выдавало в нем человека властного и энергичного. Кроме ранней седины да нескольких морщин на лбу и в уголках глаз, более ничто не указывало на его пятидесятилетний возраст. Он, казалось, самой природой был создан воином: внушительная высокая фигура его с крепкими мускулами, благородные черты загорелого лица с небольшими шрамами, полученными в сражениях, особая выправка, сосредоточенность, быстрый внимательный взгляд серых глаз, отрывистая и четкая, как команда, речь в обращении – говорили о том.

Еще в 1286 году принес он присягу верности королю Англии за графства Арманьяк, Фезансак и другие земли. Умудряясь угождать одновременно монархам двух держав, Бернар сделался влиятельным сеньором Юга, принял участие в шести войнах под знаменами Франции, даже состоял в тайном совете короля Франции Филиппа V.

Несмотря на то, что гонец своим приездом потревожил его сон, граф благосклонно выслушал донесение о скором прибытии молодого испанского дворянина Альваро Альба де Торнеса, который ехал из Арагонского королевства вместе с другими рыцарями.

– К которому часу ждать твоего господина? – поинтересовался сэр Бернар, подсчитывая про себя расстояние от замка до места ночевки испанского графа.

– Мессир де Торнес рассчитывает прибыть к полудню, – поклонился гонец.

– Добро! Ступай, о тебе позаботятся, – сказал ему граф. – Гийома ко мне! – приказал он начальнику караула.

Гонец поклонился еще раз и вышел.

Ну, наконец-то! Граф давно ждал случая представить своей дочери ее жениха. «Взрослая совсем стала, – сэр Бернар ухмыльнулся в бороду. – Пора замуж. В самый раз!» Отдав появившемуся Гийому добрую дюжину указаний, граф пустился в раздумья и расчеты.

Справедливости ради, надо отметить, что графский замок содержался в идеальном состоянии. Однако поднятая на рассвете прислуга бросилась с недюжинным энтузиазмом исполнять повеления своего господина, заново отдраивая каждый угол. Служанки носились по многочисленным комнатам, скобля деревянные столешницы, выбивая флорентийские ковры, вытряхивая бархатные занавеси и осторожно сметая невидимую пыль с изящной утвари, удачно награбленной предками Арманьяков, купленной в странствиях либо у бродячих торговцев.

Холода не успели еще прийти в этот благодатный край, но все камины вычистили и протопили. Запахло свежей древесиной, и весело рвущийся ввысь огонь оставил свежую копоть в мощных каминных дымоходах, разливая уютное тепло по залам. Домашнюю часовню украсили цветами и душистыми травами. На алтарь выставили все святые реликвии, как делали только в самых торжественных случаях. В нишах высоких коридоров и переходов с мрачными каменными сводами пыхтели слуги, натирая стальные рыцарские доспехи и геральдические гербы на щитах песком до блеска.

Вся эта ранняя суета разбудила Луизу – шестнадцатилетнюю дочь сэра Бернара. Она в который раз видела один и тот же сон: закованный в серебряные доспехи рыцарь печально всматривался в нее. Девушка не выдерживала его взгляда.

– Кто ты? – спросила она рыцаря. Тот молчал.

– Уходи! – просила, требовала, уговаривала его девушка, но рыцарь будто бы не слышал ее. Не слышал или не хотел отвечать. Потом он сам растворялся в ночи, и она просыпалась.

Вот и сейчас Луиза в очередной раз очнулась от власти знакомого сновидения. Она открыла глаза и потянулась, выгнув гибкое тело. Меховое одеяло окутывало теплом и дремой. Вставать не хотелось. Пол был очень холодным.

Рассвет едва-едва стал сереть за окнами, а замок гудел, как рой диких пчел. Шум за дверями окончательно прогнал ее сон. Было слышно, как слуги бегут по коридору. Зазвенело железо. Скрипнули двери. Кто-то уронил деревянную бадью. Раздалась приглушенная перебранка. Опять донеслись быстрые шаги.

Соскользнув с постели, Луиза накинула подбитую белкой широкополую длиннорукавную накидку из дорогого переливающегося материала и выглянула за дверь.

– По какому поводу весь этот шум? – спросила она у проходившего мимо слуги.

Тот остановился, почтительно кланяясь.

– Господин граф ждет в гости Вашего жениха и других рыцарей, леди Луиза.

– Откуда знаешь? – голос девушки предательски дрогнул.

– Ночью прискакал гонец. Гаррет не хотел докладывать до утра, а граф сам услышал и всех подняли до света, – выпалил слуга скороговоркой.

Вести разносятся быстро.

– Вот как? – Луиза поморщилась и хлопнула дверью. Остатки сна, равно как и хорошее настроение, будто ветром сдуло.

Сердце заколотилось. Чего стучишь? Чему волнуешься? Нерадостна для тебя эта встреча. Нежданна.

Луиза в беспокойстве зашагала по комнате, ругаясь вполголоса самыми страшными ругательствами, которые только могла слышать от дворни и придумать сама. Неотвратимость встречи расстроила.

Как же упрям был отец в своем желании выдать ее замуж. Она ломала голову, как избежать этой свадьбы. Но ничего, как назло, не приходило на ум. Ее протесты и заявления вроде «никакой муж мне вообще не нужен» и «я не могу выйти замуж за нелюбимого» рассыпались перед несгибаемой волей сэра Бернара.

– Может, я не понравлюсь испанцу? – неуверенно спросила себя Луиза и посмотрела в зеркало. Оттуда, кутаясь в накидку, на нее смотрела невысокая девушка с роскошной золотисто-медовой волной волос, яркими красивыми чертами лица и большими печальными глазами.

Отражение грустно улыбнулось ей. Луиза вздохнула. Куда и как спрячешь сияющую красоту молодости? Если только грязью и сажей вымазаться, неряшливо одеться. Луиза невольно усмехнулась, представляя себе отвисшую челюсть жениха. Но отца-то ведь не проведешь. А приданое?! Оно перевесит все достоинства и недостатки. Ведь не может же Торнес взять ее замуж по любви, не видя ни разу?

Луиза перестала нервно вышагивать по комнате и уселась на кровать. Опустив голову, она глубоко задумалась над своей несладкой женской долей. Сколько графов, баронов, достойных и недостойных рыцарей, увлеченных кто ее красотой, а кто богатством дома Арманьяков, просили ее руки у сэра Бернара. Всем был дан отказ. Она, видите ли, была помолвлена с рождения, и точка. Очнувшись от раздумий, Луиза глубоко вздохнула и тут же подскочила на мягкой перине.

Утро подкралось незаметно. За окном уже было солнечно. Голуби под крышей завели свою нежную воркотню. Бодрое ржание лошадей доносилось до слуха, им давно не терпелось взбить пыль вольных дорог. Перекликнулись стражники. Надо решать быстрей, как быть с приездом испанца, а она еще в постели. Не найдя выхода из главной своей проблемы, Луиза решилась избавиться от второстепенной, которая оказалась куда ближе алтаря и обряда венчания:

– Хм! Если бой заведомо неравный – лучше его избежать! – воскликнула Луиза и выглянула в окно, за которым царило солнце. Росший недалеко лес манил к себе.

Там хорошо! Там спокойно…

Решение оказалось на редкость простым – удрать из дому и не возвращаться до ночи, а потом сказаться больной и отлежаться у себя до отъезда гостей. Луиза обрадовалась своей дерзкой идее, представляя себе, что будет, и бросилась собираться.

А что же с замужеством? Да ничего! Плевать на замужество.

Подбадривая себя разными мятежными планами, наскоро позавтракав фруктами, печеньем и молоком, оставшимися после их ночного пиршества с братом, Луиза в спешке натягивала на себя мужской костюм. Сшитые специально по ее фигуре одежды были просты по крою, но качество тканей было самым высоким.

– Скорее в лес! На охоту! – подхлестываемая мыслями о своей ретировке, Луиза запрыгала в возбуждении по комнате.

Собирая вещи, затем сняла со стены оружие, цепляя ножны на широкий пояс, отделанный металлическими пластинами. Ее обычному охотничьему снаряжению позавидовал бы любой вассал графа Арманьяка.

Привычным движением меч – верный друг пока что только в тренировках – вошел в ножны, мерцая длинным и острым клинком. Старинная сталь редкой закалки отражала вековую доблесть Арманьяков. Рука хорошо легла на рукоять, обтянутую кожей. Следующим последовал арбалет – один из последних подарков любимого дядюшки Роже из Тулузы. У Луизы не было времени как следует опробовать его. Арбалет был тяжеловат для ее хрупкого телосложения. Весь покрытый травлением и позолотой с узорными накладками из кости на кленовом ложе, он являл собой образец последних достижений ружейных мастеров. К нему имелся обширный набор «болтов» – металлических коротких стрел, быстрых и смертоносных. Легкий лук остался висеть на стене. Едва слышно он обиженно запел тетивой, когда Луиза проходила мимо.

– Не горюй! Придет и твое время, – улыбнулась она.

Перекинув кожаные сумки через плечо, Луиза приоткрыла дверь, высунув голову. Никого. Интересно, где сейчас отец?

Пробираясь на цыпочках по дальним коридорам, высовывая кончик языка от старания передвигаться как можно тише, Луиза окольным путем направилась в конюшни. Крадучись мимо кухни, она невольно остановилась, прислушиваясь к разговорам и пытаясь определить, где стоит Гийом, ее страж и цербер. Если он заметит Луизу – план бегства провален.

На кухне ключница и экономка графа бездетная дама Беатриса вместе с управляющим замка Гийомом и поваром Муасси, специально привезенным графом от королевского двора священной Римской империи на зависть соседей, держали совет, не хуже военного, как принять гостей и чем их попотчевать.

Муасси бился в истерике. Темпераментный, шумный и суетливый, как многие из его соотечественников, он закатывал свои черные как маслины глаза к прокопченным сводам внушительной кухни.

– О, Мадонна! Донна миа! – стонал он. – Ну как я к обеду смогу приготовить достойное угощение?! Ведь у нас ничего же нет! Совершенно ничего!

Гийом ухмыльнулся. Кладовые и погреба ломились от изобилия. Граф любил изыски, и при случае его стол мог соперничать с застольем на приеме у короля Франции.

Беатриса спешно извлекала на свет божий серебряную посуду. Блики от факелов, которые так и забыли погасить, заиграли на всевозможных размеров и форм блюдах, маленьких соусниках, кубках и чашах, оживляя выгравированные сцены сражений, охот, славных подвигов властителей мира. При этом она ласково поглядывала на Муасси, который ей давно нравился. Хотя он и не проявлял к ней интереса, Беатриса постоянно флиртовала с ним.

– Ты всегда так говоришь, – сказала она, проводя рукой по плохо затянутой шнуровке своего нижнего холщового платья– рубахи. – Но еще не было случая, чтобы господин остался недоволен тобой!

Самодовольная гордость мастера мелькнула во взгляде Муасси.

– Кариссима миа, знаю! Знаю! И все же времени нет! Ну что мне, несчастному, делать? – он в отчаянье тряс черными как смоль курчавыми волосами.

Кухарки, расправляя смятые фартуки и закатывая рукава одинаковых платьев сочно-бурого цвета, молча ожидали, когда же Муасси наконец скажет, чем им заниматься.

Маленький поваренок с хитрющими глазенками и вздернутым носом, поднятый ни свет, ни заря, переминался с ноги на ногу. От нечего делать он жевал кончик собственного колпака и шарил глазами по полкам с корзинами.

Муасси вздыхал и сокрушался. Воспользовавшись ситуацией, поваренок потихоньку боком приблизился к полке с припасами и, быстро засунув ловкую руку под тряпицу, прикрывающую корзинку, стащил печенье.

Гийом с невозмутимым спокойствием относился к стенаниям Муасси, будто сам был сеньором. Испокон веков служивший графу и в прошлом сопровождавший его во всех военных кампаниях, седовласый и постаревший, не утративший, однако, выправки и дисциплинированности, Гийом значился у графа на особом счету. Он отличался спокойным и рассудительным нравом. Стратег и умелый распорядитель, он поддерживал в замке порядок, как в боевом лагере, где вольности, неряшливость и безделье неуместны. И слуги, и воины – все подчинялись ему, как самому господину.

Наконец Луиза решилась и заглянула на кухню. Слава всем святым! Гийом стоял к ней спиной. Спешно проскользнув мимо, она как тень понеслась дальше.

Муасси набрал было в легкие побольше воздуха для очередной партии стенаний, но встретился с Гийомом взглядом и понял, что представление пора заканчивать. Удрученно вздохнув, он напустил на себя строгий вид. И вскоре работа закипела вместе с бульонами и соусами.

А возле графских конюшен, сломя голову и путаясь под ногами у конюхов по разбросанной соломе, носились куры, присоединяясь к всеобщему движению, охватившему старый замок. За курами с растрепанными волосами, выбившимися из-под чепца, гонялась кухарка, рассылая страшные проклятья в адрес всех кур вместе и каждой из них в отдельности. Конюхи, задавая корму коням, наблюдали эту сцену и зубоскалили, щетиня бороды.

Луиза, запыхавшись, влетела внутрь. Выдраенная не хуже господских покоев, большая и просторная, конюшня пахла свежим сеном и лошадьми.

– Оседлай мне Ральфа, – приказала Луиза первому попавшемуся конюху. – Живо!

Тот побежал за седлом и уздечкой, а Луиза помчалась к стойлу Ральфа.

Гордость Арманьяков – изящные иноходцы, северные тяжеловесы и даже арабские скакуны, окунув морды в кормушки, сосредоточенно хрустели овсом. Завидев молодую хозяйку, они отрывались от кормежки, пытаясь дотянуться и ухватить ее за рукав своими мягкими, словно бархатными губами. Луиза поглаживала шелковистые блестящие гривы и нежно разговаривала с лошадьми. Они поводили ушами, принюхивались, изгибая ноздри, ржали и глядели на нее влажными большими глазами.

На ее голос из одного стойла вышел младший брат Луизы Жан. Он седлал молодого жеребца.

– Ты уже не спишь? – удивилась Луиза, пробегая мимо брата и на ходу чмокая его в щеку. – На тебя не похоже!

Жан потер глаза и вывел жеребца из стойла. Было видно, что он не выспался, а он любил поспать.

– Да разве можно уснуть, когда Гийом так громогласно отдает свои приказы, а слуги носятся, подобно греческому огню, сбивая и роняя все на пути, – пожаловался Жан, тряхнув каштановыми кудрями. – А ты что это – убегаешь от гостей?

– Как догадался? – сверкнула глазами Луиза, усмехаясь и помогая конюху быстрее оседлать Ральфа.

– Ты хорошо подумала о последствиях? – с нежной укоризной поинтересовался брат. – Отец будет гневаться, когда узнает, что ты опять уехала без его дозволения. Может, на этот раз ты все-таки останешься и вместе с нами встретишь графа де Торнеса? – спросил Жан как можно серьезней. Для своих четырнадцати лет он был достаточно рассудительным. Но вопреки неугомонному характеру своего деятельного предка, Жан при этом был добродушен и слегка ленив.

– С какой стати?! – бросила Луиза, морща лоб. – Ох, чувствую, что еще успею познакомиться с этим… – она не могла подобрать нужного эпитета. – Постараюсь как можно на дольше оттянуть этот «судьбоносный» момент. Давай со мной! Развеемся.

– Нет, – в голосе Жана не было энтузиазма. – Отец успел меня предупредить о гостях. И потом, кто-то же должен остаться и соврать что-нибудь о тебе хорошее во спасение.

Луиза рассмеялась, вскакивая в седло. Жан подошел ближе.

– Тебе стоит опасаться гнева батюшки!

– Нет, Жан, – уже серьезно возразила ему Луиза, – как раз наоборот, я больше боюсь его милости!

– Удачи тебе! – сокрушенно махнул рукой Жан.

– Спасибо! Не скучай! – отозвалась Луиза, направляя Ральфа к воротам замка.

– Да уж, скучать сегодня никому не придется, – покачал головой Жан, провожая сестру взглядом.

Подъемный мост был опущен. Караул из кольчужников, вооруженных мечами и пиками, по двое стоял с внутренней и внешней сторон ворот. Ни отца, ни Гийома не видно. Луизе определенно везло! Увидев маленькую госпожу, хмурые коль– чужники вовсю разулыбались, любуясь ее красотой.

Ее облик Бог словно соткал из лучей света. Длинные волосы волнами ниспадали ниже талии. Цвета светлого меда или огня свечи, с золотистым переливом, они обрамляли нежное личико, тронутое легким загаром. Выразительные серо-зеленые глаза светились молодым задором, силой и радостью побега. Густые ресницы бросали тени на щеки, а благородный изгиб бровей и яркие губы довершали образ юной девушки. Стройная и изящная, в мужских одеждах ловко восседала она верхом на мощном черном, как вороново крыло, жеребце, походя на прекрасную лесную разбойницу. За спиной виднелся арбалет, на поясе всегда висели меч и нож.

Луиза весело махнула страже рукой. Те с восхищением проводили госпожу, не без основания почитая ее первой красавицей Юга.