Текст книги "Верни мое счастье"

Автор книги: Белла Фрэнсис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3

Маттео Россини не верилось, что он отказался от бокса и похода в казино ради балета. Он слышал в телефоне, как парни завывают, поднимая бокалы в шутливом тосте. По крайней мере, кому-то это показалось смешным. Размышляя об этом, он вытащил лучший смокинг из гардероба и положил его на кровать.

Сегодня ему выпал шанс исправить ту катастрофическую ситуацию, которая сложилась в СМИ после его отношений с Фэй. А возможное объединение с «Артуро финанс» станет вишенкой на торте.

Он чувствовал, что уже почти у цели.

Но сначала ему надо сходить на балет.

Он провел полотенцем по влажным плечам и усмехнулся, понимая, что уже не так расстроен, как полчаса назад. И он вовсе не желал наблюдать за танцующими на сцене. Предстоящий вечер казался ему очаровательным только из-за Руби.

У нее вполне могут быть планы по поводу его матери, но она совсем не похожа на прилипал, которых он встречал прежде.

В Руби была новизна и свежесть, а ему хотелось развлечься. И поскольку события следующих нескольких часов не изменить, он может насладиться тем, что имеет.

Он надел брюки, и через секунду в дверь постучали. Он прислушался. Снова стук в дверь: два тихих, но решительных удара. Руби вела себя деловито, и Маттео вдруг почувствовал разочарование.

Он застегнул брюки, взял рубашку и открыл дверь. Перед ним стояла Руби, большеглазая, с пухлыми губами и тонкими руками.

– Привет! – сказал он, надевая рубашку. – Все в порядке?

Судя по ее лицу, не все было в порядке. Ее глаза расширились и стали почти черными, она приоткрыла рот и уставилась на его грудь. Он сдержал улыбку и отвернулся, чтобы не смущать Руби.

– Простите, что побеспокоила вас, – произнесла она, опуская глаза, – но я должна передать вам это. – Она протянула ему небольшой пакет. – Это от вашей мамы.

Продолжая застегивать пуговицы, он уставился на пакет.

– Откройте его. – Он пошел к столу, где лежали его запонки.

Она сверкнула глазами и опустила их. Маттео широко улыбнулся. Игра началась.

Открыв пакет, она протянула Маттео красный галстук-бабочку и карманный платок.

– Все нормально?

–Что? – спросила она. – Да, конечно, все нормально. Мне просто непонятно, зачем вы это носите.

Он остановился и поднял воротник, внимательно рассматривая Руби.

– Что вы имеете в виду?

– Запонки. Зачем они? Почему не покупать рубашки с пуговицами на манжетах? Я не понимаю.

– Вам когда-нибудь говорили, что вы слишком прямолинейны? – Он надел запонки.

– Я говорю то, что у меня на уме. Я не хотела вас обидеть. Просто я ни разу не видела мужчину, который носит запонки.

Он поправил манжеты рукавов, замечая, как она внимательно следит за ним.

– С запонками манжеты выглядят красивее. У красивой рубашки должны быть красивые манжеты. Кстати, эти запонки – подарок моей бывшей подружки.

Он показал их ей и улыбнулся.

– Я не настолько плохой парень, как обо мне пишут в прессе.

– Ну да, – ответила она с явным недоверием.

Он поднял бровь и надел галстук-бабочку.

Не надо удивляться. Он отвернулся, чтобы взять пиджак, и вспомнил дурацкие фотографии, которые присылали ему друзья. И их замечания о том, что у него каменное сердце.

Любой, кто хорошо знал Маттео, знал правду. И понимал, что все его эмоции связаны с Софи. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что у него никогда не будет другой Софи.

Они были блестящей парой еще во время учебы в университете. Она – красотка с длинными светлыми волосами, а он – восходящая звезда регби. Он был счастливее всех на свете. У его ног лежал весь мир. Его ждал диплом в области спорта, неизбежная карьера регбиста, выступающего за свою страну… Он не знал, где будет жить, в Италии или Англии, когда попросит Софи выйти за него замуж.

А потом умер его отец. И Маттео почувствовал себя огромным дубом, который с корнем вырвали из земли. Его сила и самоуверенность были подорваны. Он ощущал, как его мир рушится. Ему казалось, что он парит между небом и землей. Он думал, что его отец самоуверенный, решительный и сильный человек. Он был мудрым, умным и благородным, любил свою жену, а Клаудио был его лучшим другом.

Они были почти неразлучны, ближе, чем братья. Клаудио постоянно присутствовал в жизни родителей Маттео, а потом все резко изменилось.

Однажды Маттео заподозрил, что Клаудио увлекся его матерью, и его отец узнал об этом. Вероятно, после этого возник раскол в их отношениях? Как же он ошибался!

Отец Маттео изо всех сил старался спасти семейный банк. Он работал без передышки несколько недель, но многое было потеряно навсегда. Богатые клиенты хотели большего. Верность и деньги несовместимы. Тем более Клаудио предложил им быстрые дивиденды, и люди оказались слишком жадными, поэтому покинули банк Россини.

Но смерть отца повлияла на Маттео сильнее, чем потеря клиентов. Его мать была безутешна. Думая о ее страданиях, он до сих пор вздрагивает от боли. Маттео ухаживал за ней и взял на себя ответственность за семью, поскольку знал, что его отец одобрил бы это. Он погрузился в банковский мир, отвечая на крепкие рукопожатия, нося деловые костюмы и поддерживая тихие разговоры.

Он был готов все это пережить, зная, что хуже быть не может. Зная, что Софи всегда его поддержит.

Вспоминая ее разгоряченное и красивое тело, он однажды ночью полетел на север – в университет, а затем два часа ехал на такси из аэропорта до холодного, бурного побережья Сент-Эндрюс, где было раннее утро, и Софи должна была вот-вот проснуться. Может быть, Маттео проскользнет в кровать, ляжет рядом с Софи, почувствует любовь ее объятий и забудет свою боль…

Сколько раз он будет переживать эти моменты? Хруст гравия на дороге, рассвет и облачко пара от своего дыхания. Холодный звук металлического ключа в замке, включенная лампа в прихожей и работающий телевизор, очки на столе…

Он на автомате повернулся в сторону ванной, услышав включенный душ.

А потом он увидел то, что предпочел бы не видеть.

Его прекрасная Софи, голая и влажная, обвила ноги вокруг торса другого мужчины. Это был тренер национальной сборной по регби; он приехал в Шотландию, чтобы попросить Маттео играть за эту страну.

После этого все чувства Маттео умерли.

– Большинство людей не верит тому, что читает. Я не верю написанному, если вас это утешит.

Маттео округлил глаза, глядя на ангельское лицо Руби, с огромными карими глазами и полными красными губами. Она смотрела на него почти взволнованно. Как мило. Только ей не надо за него волноваться.

– Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, – сказал он, застегивая последнюю пуговицу на смокинге. – Я взрослый мальчик. И переживу то, что обо мне болтают.

Он подмигнул ей и улыбнулся. И положил руку ей на плечо. У нее была нежная, шелковистая кожа. Он подошел к Руби немного ближе и увидел, как расширились ее зрачки. Она ждала, что он ее поцелует.

А разве поцелуй не лучшее начало вечера с Руби? Эти великолепные губы, кожа цвета слоновой кости, блестящие волосы… Разве он не поддался искушению с того момента, как впервые увидел ее? Разве она не показывает ему, что тоже хочет быть соблазненной?

В конце концов, вечер может стать идеальным.

– Это может обидеть вашу мать, – сказала она, поворачивая голову.

Он остановился – его отвергли.

– Чувства моей матери не касаются ни вас, ни кого-либо еще, – ответил он. – Жаль, что люди постоянно суют нос не в свои дела.

На ее щеках появился густой румянец, и Маттео сразу же пожалел о своем резком тоне.

Руби не похожа на сплетницу. Она просто добрая. И, что хуже всего, она права. Он знал, что его мать пострадала от нападок прессы, но ему некого было винить в этом, кроме себя самого.

Он протянул к ней руку, но Руби тихо извинилась и вышла из каюты. Он внимательно смотрел ей вслед: красный атлас, вздымающийся над ее икрами, мягко колыхался при каждом шаге. Маттео стоял словно загипнотизированный.

А потом самолет сделал резкий вираж. И Руби оступилась. Она протянула руку и схватилась за ближайший стул. Маттео был уверен, что ей больно. Но она не произнесла ни звука.

Он бросился к ней.

– У вас все нормально?

– Все отлично, спасибо, – сказала она, смотря перед собой и улыбаясь. И снова пошла вперед.

– Я видел, как вы оступились. Это из-за вашей травмы? Я знаю, что вы сейчас не танцуете. Все в порядке?

Она подняла брови и одарила его презрительным взглядом. Маттео его заслужил.

– У меня все в порядке, спасибо. Я хочу присесть.

– Руби, подождите.

Она осторожно села в кресло, выпрямила спину и радостно улыбнулась. Он понимал, что она улыбается сквозь боль.

Маттео сел напротив нее. Она отвела колени влево и сжала их.

– Что у вас болит: бедро, колено?

– Это пустяки. Я уже почти выздоровела.

– Что произошло?

–Я упала, вот и все.

– Должно быть, падение крайне неудачное, если вы лечитесь почти полгода.

Руби продолжала радостно улыбаться. По крайней мере, это должно было выглядеть как улыбка, но больше походило на маску.

– Знаете, у меня тоже была куча травм, – сказал Маттео, когда она не ответила. – Я много лет играл в регби. Я знаю, по мне трудно догадаться, но во время учебы в университете я играл в команде как закрытый фланкер.

Наклонив голову, он показал ей ухо со шрамами. К счастью, ухо и сломанный нос были его единственными очевидными недостатками, однако он потерял счет переломам и слезам.

– Закрытый фланкер… – Она отвела взгляд, ведя себя вежливо, но равнодушно.

– Я собирался играть за Англию.

– В самом деле? – Она взглянула на него.

Он улыбнулся, кивнул и поднял брови.

– А почему вы не стали играть? Что случилось?

– Долгая история. Не имеет значения. Итак, в чем у вас проблема?

– Это сложно объяснить.

– Я уверен, что смогу понять. Я активно занимался многими видами спорта, и я знаю, как получают травмы. Балет – жестокое занятие, я в курсе. Пусть я в этом ничего не понимаю, но уважаю то, что делают танцоры балета.

Она колебалась между желанием отмахнуться от Маттео и продолжить разговор. Перестав улыбаться, она внимательно следила за ним, но ее тело все еще было напряжено.

– Я не всегда был скучным банкиром, – тихо произнес он. – Я обожаю регби.

– Так что же случилось? – спросила она. – Почему вы не реализовали свою мечту?

– Сначала расскажите мне о своей травме, – ответил он.

– Крестообразная связка коленного сустава, – сказала она через секунду.

– Передняя? Задняя?

– Передняя. Мне сделали операцию. Дважды.

– Сочувствую, – выдохнул он. – Вам надо быть осторожнее. Это может стать концом вашей прекрасной карьеры.

– Я хорошо знаю об этом.

– Не сомневаюсь. Должно быть, вы постоянно об этом думаете. Один из игроков моей команды получил ужасную травму и распрощался с карьерой регбиста. Я не знаю, чем он сейчас занимается. Он всегда был скрытным. Я не думаю, что у него был запасной план…

И вдруг маска соскользнула с лица Руби, и она неуверенно улыбнулась. Ее тонкие ключицы дрогнули, она с трудом сглотнула, словно сдерживая себя.

– Простите, – сказал он. – Вам сейчас явно не хочется это слушать. Танец – это ведь вся ваша жизнь. Я вас отлично понимаю.

– Откуда вам знать, если у вас не было такой травмы? – Она покачала головой и отвернулась от Маттео.

– Но я вас действительно понимаю. – Он поежился от своей бездумности. – Регби было все для меня. Банком занимался отец. А потом, черт побери, он умер, и моя жизнь пошла кувырком. И вот я здесь.

Он оглядел самолет, кремовую кожу, хрустальные бокалы, мерцающий плазменный экран. Все вокруг говорило о богатстве и успехе. Сделка с Артуро станет вишенкой на торте, но у Маттео уже имеется очень большой торт.

Судя по выражению лица Руби, она думала точно так же, и Маттео не мог винить ее за это.

– Но нас нельзя сравнивать, верно? – спросила она с ноткой задумчивости. – У вас был запасной план. У меня ничего нет, только танец. Всю свою жизнь я готовилась стать примой. Я умею только танцевать.

Она расправила юбку и посмотрела Маттео прямо в глаза с такой мольбой, что он подумал, как легко ему будет влюбиться в такую женщину, как она. Она сильная, но уязвимая. Ему надо просто поддаться ей и утонуть в ее глазах.

Но он не позволит себе ничего подобного. Он не готов к новым серьезным отношениям.

Повернувшись, он легко поддел ее подбородок пальцем.

– Вы хорошо делаете свою работу. Вам не о чем беспокоиться, – произнес он нежным, но решительным тоном, каким его обычно успокаивал отец.

Но она покачала головой и уставилась на него глазами как у лани.

– Нет. Я не справляюсь. Я оставила дома на столе нужные записи. А я писала их часами, чтобы ничего не забыть. Я могу запоминать только танцевальные шаги, но я не танцую уже несколько месяцев. Я боюсь, что вообще разучилась танцевать.

– Ну, делайте все постепенно. Пока вы великолепно справляетесь. Я понятия не имел, что буду смотреть балет по мотивам поэмы Руми, которого я в романтической юности считал удивительным поэтом. Возможно, я пойму, что ошибался. Кто знает?

– Вы действительно не против моих ошибок? Я не хочу испортить вам вечер.

– Это никак не связано.

– Балет вам понравится. Я обещаю.

Она улыбнулась. Широко, ярко и красиво. Ему стало интересно, знает ли она, что улыбка – ее самое смертоносное оружие. Пусть она говорит, что не годится ни для чего, кроме танца, но Маттео мог поспорить, что она может легко обвести вокруг пальца практически любого мужчину или женщину, просто улыбнувшись им или посмотрев на них в упор.

Самолет приземлился и покатился по взлетно-посадочной полосе. Итак, после премьеры балета Маттео сосредоточится на делах с Артуро. Игра началась.

Глава 4

Маттео оказался не таким уж «гадким плейбоем», как его описывали в прессе. Он не стал ругать Руби за то, что она забыла свои записи, и даже был с ней довольно любезным, когда она принялась болтать.

Он не был просто скучным банкиром. Он умен. И красив. Даже со сломанным носом. У него отличная фигура.

Она мельком взглянула на его бедра и бицепсы, выпирающие через ткань смокинга. Они сидели на заднем сиденье лимузина и ждали, когда пойдут по красной ковровой дорожке. Маттео был готов играть роль покровителя, и все мысли Руби о том, что он – мрачная тень своей матери, улетучились. Маттео умел быть очаровательным, как и его мать.

Но он не мягкий и не милый котик. Он придирался к Руби, когда они только познакомились, и причина не в вечеринке. Он просто пытался защитить свою мать, и нельзя его за это винить. На его месте Руби поступила бы точно так же, хотя, конечно, этого никогда не произойдет. Ее мать меньше всего нуждалась в защите, если только от самой себя.

Дверца машины открылась. Пора идти. Маттео повернулся к Руби, подмигнул ей, улыбнулся, вышел и направился к входу с изящной грацией и легкой походкой.

У Руби засосало под ложечкой. Она вздохнула и заставила себя улыбнуться. Затем пошла за Маттео мимо сверкающих фотокамер. Она остановилась рядом с ним, пока он болтал с кем-то в фойе, вдыхая и выдыхая и широко улыбаясь.

За несколько минут до начала представления они вошли в королевскую ложу. На них уставились все посетители театра. Руби смотрела прямо перед собой, ее нервировал интерес толпы.

Она решила устроиться за спиной Маттео, но он с улыбкой и любезным взмахом руки пригласил ее сесть рядом с ним.

И наклонился к ней ближе, когда погас свет.

– По-вашему, все будет хорошо, как вы говорите?

– Если нет, то вы вернете себе свои деньги, – ответила она.

Заиграла музыка. Атмосферу театра прорезал пронзительно красивый голос индианки. Аудитория ахнула.

Маттео уставился в глаза Руби. По ее спине пробежала дрожь.

– Я могу получить компенсацию другим способом, – сказал он.

Его взгляд скользнул по ее обнаженным плечам и декольте, а потом вернулся к ее глазам. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Его губы изогнулись в многообещающей улыбке. Чем больше проходило времени, тем острее Руби ощущала их взаимное влечение. Ее тело ожило, словно Маттео щелкнул выключателем.

Она откинулась в кресле, не замечая выхода на сцену главных танцоров. Отчасти она знала, что они танцуют, принимая поразительно плавные и красивые позы; их костюмы элегантно струились при каждом шаге. Навязчиво красивая песня рассказывала историю страсти между танцорами.

– Тебе нравится? – прошептал Маттео.

Впервые за несколько месяцев Руби почувствовала себя по-настоящему живой. Этому способствовали танец, театр, заинтересованная толпа и опасное влечение к Маттео.

– Жаль, что я не с ними на сцене, – сказала она, впервые в жизни сомневаясь в своих словах.

– Я хочу увидеть, как ты танцуешь. – Он наклонился к ней ближе; его голос волновал ее. – Я уверен, ты удивительно танцуешь. Может быть, однажды…

На мгновение она решила, что он прикоснется к ней: его рука повисла в воздухе и приземлилась на ее ногу. Руби уставилась на его руку, а затем рискнула взглянуть в сторону – на его профиль, словно обведенный серебристым светом от огней сцены.

Маттео смотрел прямо перед собой и казался сдержанным, но она чувствовала между ними странную энергию, которая заставила ее внезапно ощутить свои обнаженные груди под лифом платья, бедра, скрещенные ноги и ступни в туфлях на шпильке и с ремешками.

Обычно она использовала свое тело, чтобы выразить себя. Танец был ее языком. Она умела читать и чувствовать других через их бессловесные действия. Она видела их нервозность и уверенность в наклоне головы или изгибах плеч. И язык, на котором сейчас говорил Маттео, был таким же чувственным, как и у танцоров балета. Она была возбуждена.

Руби повернулась лицом к сцене, пока танцоры изображали свою мучительную любовь, их тела извивались от удовольствия и боли. И в каждом движении она чувствовала изысканное удовольствие от физической любви. И вдруг увидела себя с Маттео. Это произошло в тот момент, когда главный герой поднял свою возлюбленную, а потом позволил ей скользить по его телу; его руки касались ее талии, груди, лица, обнимали и ласкали.

Руби привыкла танцевать и ощущать руки партнера на своем теле, но ни разу не испытывала того, что сейчас, просто наблюдая за происходящим.

Интересно, Маттео чувствует напряжение в воздухе?

– О чем вы думаете? – прошептала она и не узнала собственный голос.

– По-моему, у меня появилась новая страсть.

Выражение его лица было невыразительным, но от его слов по телу Руби пробежал жаркий трепет. Она наблюдала за финальной сценой, погрузившись в мечтательный туман, и ей казалось, что Маттео ласкает ее.

Наконец все закончилось. Зрители кричали «Браво!» и топали ногами. Ошеломленная, Руби сидела рядом с Маттео. Смотря перед собой, она краем глаза видела его бедро, аплодирующие руки и едва заметную улыбку. Он повернулся к ней.

– Сейчас я должен встретиться с танцорами? – спросил он. – А потом…

Он пронзил ее взглядом, который взволновал ее до глубины души.

Руби повернулась лицом к сцене, хлопая в ладоши и смотря на кланяющихся танцоров. Маттео встал, когда танцоры посмотрели на королевскую ложу, улыбнулся им, помахал рукой и снова зааплодировал.

Руби тоже встала. Ее ноги дрожали. В зале зажегся свет, и зрители стали расходиться. Появилась охрана, которая открыла им двери ложи. Руби пошла следом за Маттео в дальнюю часть театра. Она чувствовала себя почти такой же воодушевленной, как солисты.

Она видела, как все удивленно поднимают брови и широко улыбаются. И знала, что они пристально наблюдают за ней и будут взволнованно сплетничать. Чудачка Руби заигрывает со спонсором.

Ну и пусть болтают. Она не подведет ни себя, ни кого-то другого.

В комнате накрыли столы с напитками и едой. Руби почувствовала у себя на спине руку Маттео, который направлял ее к столам, и растаяла.

Он поднял глаза, снисходительно улыбнулся и сунул ей в руку бокал шампанского. Она едва могла сосредоточиться, пытаясь противостоять физическому влечению к Маттео, пока ее ласкал его пристальный взгляд.

Когда он наклонил голову направо, желая узнать больше информации о ком-то или о чем-то, Руби радостно поднялась на цыпочки и принялась нашептывать ему имена. Он положил руку ей на талию, растопырив пальцы, и притянул ее ближе, а она мимоходом коснулась губами его щеки.

Его кожа была мягкой, но покрытой щетиной, а запах – невероятно тонким. Он был очень привлекательным мужчиной.

– Повтори, – потребовал он, когда она назвала ему чье-то имя.

Как только она попыталась отодвинуться от Маттео, появился официант с большим подносом с канапе, держа его на плече. Маттео шагнул в сторону, пропуская официанта, и притянул Руби к себе. Она стояла не двигаясь, крепко прижимаясь к Маттео грудью и бедром. Ее переполняло жгучее желание.

Она знала, что должна отойти в сторону, но не могла ничего сделать, поэтому продолжала наслаждаться его самоуверенностью, твердостью его тела и сладким стремлением быть к нему еще ближе. В ее жилах бурлила кровь, у Руби закружилась голова.

Официант ушел, и они наконец отстранились друг от друга.

– Кто та блондинка в зеленом, которая идет к нам с твоим директором?

Руби опустила глаза, ей стало совестно. Ее директор доверяет ей. Нельзя его подводить.

– Леди Сисели Бартлетт, – сказала она, сосредоточившись. – Она актриса, но стала политиком. Она собирается говорить о недофинансировании искусства…

– Я впечатлен. Ты многое знаешь о своем мире. – Он шагнул к ней ближе. – Ты в порядке? Ты вдруг побледнела.

Он взял ее за руку, провел пальцами по ее запястью, и у Руби сдавило горло. Задыхаясь, она запрокинула голову. Она изнемогала от желания и слабела с каждым мгновением. Она должна образумиться, пока окончательно не потеряла голову.

– Мне надо присесть. Я перебрала с шампанским.

Он подвел ее к креслу.

– Это моя вина. О чем я только думал? Как только я закончу с леди Сисели, мы поужинаем.

Ужин? Он хочет ужинать? Или заниматься сексом?

От этой мысли ее сердце едва не выскочило из груди. Она знала, что поедет к Маттео. Он начнет ее целовать и ласкать. И тогда она поймет, что передумала. Она захочет уйти, и он будет сбит с толку и задастся вопросом, что происходит. Она вызовет такси и уедет. Так было всегда.

Но Маттео Россини – покровитель балета, и она не может так с ним поступить.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– В чем дело?

Он подошел к ней так близко, что она увидела, как волоски на его груди едва заметно выступают через шелк рубашки. Ложбинку у его горла над воротником, губы, которые касались ее щеки, подбородка и уха. Он стоял рядом с ней, и она чувствовала мощь и очарование его тела и понимала, что постепенно теряет самообладание.

Может быть, на этот раз все будет по-другому?

– Руби, это отличная идея, – тихо сказал он.

– Нет, я очень устала. Мне надо домой.

Он внимательно вгляделся в ее лицо, словно хотел прочесть ее мысли.

– Ты не устала. Ты нервничаешь. Тебе небезразлично мнение людей. – Он кивнул, нахмурился и посмотрел через ее плечо. – Жди здесь. Никуда не уходи.