Текст книги "Порочная королева (ЛП)"

Автор книги: Бекка Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

32

Дом казался таким пустым, когда все спали. Мне это не понравилось, не тогда, когда все это витало в воздухе. Это напомнило мне старые времена – затишье перед бурей. Мы все еще ждали поступления дополнительной информации, и это заставляло меня нервничать. Я знал, что это касается не только меня, но и всех.

Дверь в мою комнату со скрипом открылась. Я повернул голову к двери и выгнул бровь, глядя на Эверли, когда она на цыпочках вошла в мою комнату. Я сел и протянул ей руку, чтобы помочь забраться на кровать.

На ней была рубашка Сэинта, она сидела на ней как платье. Честно говоря, она выглядела в нем чертовски хорошо.

– Привет, mamas, – сказал я, мой голос все еще был хриплым от сна. – Ты рано встала.

Щеки Эверли приобрели приятный розовый оттенок. Вчера был волнующий день, поэтому я ожидал, что она будет в отключке с Сэинтом и Каллумом. Кровать стала слишком тесной, поэтому я пришел в свою комнату раньше, пытаясь еще немного поспать.

– Почему ты здесь? – спросила она, садясь рядом со мной.

Я натянул на нас одеяло и обнял ее.

– Сэинт не может усидеть на месте даже во сне, и если бы я остался там на секунду дольше, я бы его ударил.

Это был честный ответ, и она рассмеялась над этим, потому что мы оба знали, что это правда.

Ее кончики пальцев начали водить по чернилам на моей коже. Это вызывало дрожь и почему-то казалось слишком личным.

– Они что-нибудь значат? – Ее голос был мягким.

– Да, – прохрипел я, потому что никто никогда не спрашивал о них. Они думали, что это аксессуар, который сделал меня тем, кем я был. Больше для галочки, но в основном все, кто получил дерьмо, сделали это, потому что татуировки были частью их истории.

– Ты можешь рассказать мне о них?

– Птичку я набил, когда был младше. Разозлил старика, но он признал, что это круто. – Я усмехнулся над последней частью. – Я мало что знаю об остальных членах моей семьи. Я половину жизни провел в этой стране, но иногда не все так принято. Итак, я подумал, что племенной орел был приятным штрихом. Ацтеки считали орлов храбрыми и бесстрашными.

Она ждала продолжения, но после этого я ничего не сказал.

– Хорошая комната, – сказала она, оглядывая мое пространство, пытаясь поддержать разговор. Мои руки вокруг нее стали немного крепче. Это было по-другому. Ее пребывание в этом доме имело значение, чего никогда не достигала ни одна другая женщина.

Мне чертовски нравилось, что она здесь, она заполнила пустоту, которая была там долгое время. Мне нравилось, что она обнажена и разделена моими братьями. Мне нравилось трахать ее, пока Сэинт или Каллум тоже трахали ее.

– Это просто место для сна, – сказал я ей.

Она высвободилась из моих объятий и оседлала меня, и все, о чем я мог думать, это то, как она выглядела чертовски сексуально. Мой член стал еще тверже. Ее киска терлась о мой член, и я чувствовал, как она становится влажной.

– Значит, все, что ты делаешь, это спишь здесь? – Она вопросительно подняла бровь.

Одним плавным движением я перевернул ее. Я немного раздвинул ее ноги и потер ее киску своим членом, зная, что ей нравится трение, которое обеспечивают мои штаны.

– Этот дом священен, и единственная девушка, которую здесь трахают, – я покачал бедрами, чтобы доказать свою точку зрения. Ее рот приоткрылся, издав тихий стон: – Это ты.

Мне нужно было кое-что сделать сегодня, а секс придется подождать. Вместо этого я засунул большой палец между ее пухлыми губами, которые всегда распухали от поцелуев со всеми нами, и она втянула его.

– Мы начнём трахаться и не остановимся, пока каждый из нас не насытится, – простонал я, когда ее бедра задвигались напротив меня.

– Да, – простонала она, и я почти сдался. Черт возьми, эта девушка свела меня с ума.

Я нашел ее губы и целовал ее, казалось, часами. Одна моя рука перебирала ее волосы, другая блуждала по ее ногам.

– Пойдем со мной. – У меня перехватило дыхание, когда я хватал ртом воздух.

Ее кивок был медленным и неуверенным. Я ухмыльнулся ей, затем достал рубашку для себя и простую футболку и спортивные штаны для нее.

– Возможно, ты захочешь оставить здесь кое-какую одежду, – сказал я ей, наблюдая, как она одевается.

Она подняла бровь, глядя на меня.

– Правда? – Ее тон был немного саркастичным. – Короли Кладбища хотят перейти на новый уровень.

– Mamas, это перешло на следующий уровень, как только ты позволила нам трахнуть тебя в грубой форме.

Она закусила губу и скрестила ноги. Черт возьми, да, наша девушка была хороша в удовлетворении нас. Нам нужно было убраться из этой комнаты и этого дома, пока мы еще могли. Я взял ее за руку и вывел за дверь.

– А как насчет Каллума и Сэинта? – спросила она, когда я открыл для нее дверь грузовика.

– Мы не займем много времени, мне просто нужно выполнить поручение.

Она кивнула, казалось, довольная этим ответом. Когда все ответы были так близко, что мы могли попробовать их на вкус, я не чувствовал себя неловко из-за разлуки.

Поездка через Блэкстоун была недолгой. Как только я остановился на парковке у кладбища, я почувствовал, как карие глаза Эверли проникают в меня.

– Ты скучаешь по своей старой жизни? – Спросил я, взяв ее за руку и ведя туда, где находилось место упокоения моей матери.

Она немного помолчала, затем кивнула.

– Да. Не столько по самой жизни, теперь, когда я, наконец, начинаю находить свое место в мире. Но по моим родителям, да. Всегда. Я просто должна помнить, что они хотели бы, чтобы я была счастлива и добилась успеха в жизни, и эта мысль поддерживает меня, когда все становится слишком сложным.

Я гордился ею. Потребовалась настоящая сила, чтобы продолжать, когда у тебя отняли двух самых важных для тебя людей. Но потребовалось еще больше сил, чтобы оставить все, что напоминало тебе о них, позади, чтобы начать все заново где-то в другом месте.

– Я сожалею, – сказал я ей, когда мы подошли к надгробию моей мамы. Она прочитала табличку, и ее голова сразу повернулась ко мне, но она ничего не сказала. Вместо этого она просто обняла меня и положила голову мне на грудь.

Черт.

Мне это было нужно. Я крепче прижал ее к себе.

– Долгое время обещаний мало что значили для меня, – сказал я ей. – Они всегда ломались, но потом Каллум, Сэинт, Эрик и старик – они изменили это. И я не знаю, что ждет нас в будущем, но я знаю, что ты можешь быть спокойна.

Голова Эверли медленно повернулась, и наши глаза встретились. В ней было так много жизни, несмотря на всю смерть, которая ее окружала.

– Что ты имеешь в виду?

– Что ты теперь одна из нас. Мы живем друг для друга и, не колеблясь, умрем друг за друга, и теперь это касается и тебя.

33

Я резко выпрямилась в постели, мое сердце бешено колотилось.

Я вспомнила.

Все, начиная с той ночи… все это вернулось ко мне.

Я не знала, что чувствовать теперь, когда вспомнила. То, как Короли Кладбища преследовали меня, дополнилось тем фактом, что они пугали меня… Но затем в моей голове промелькнули другие образы. То, как они помогали местным жителям. То, как они явно заботились друг о друге, а теперь и обо мне. Их сила и непоколебимая верность.

Наше прошлое было именно таким – прошлым. Это не должно было определять нас. Мы должны были продолжать двигаться вперед.

Зевнув, я посмотрела на свой телефон и увидела, что было чуть больше пяти вечера. Я дремала в своей комнате после последнего урока, прежде чем мне нужно было идти к дяде на ужин. Короли Кладбища ждали ответа от своего контакта, чтобы они могли просмотреть имена учетных записей, посмотреть, смогут ли они найти шаблон или кого-нибудь, кого они узнали. Они также встречались с местным парнем, Лоренцо Ривасом – я не была уверена в деталях, но мне сказали, что они хотели держать меня подальше от него.

В то же время я хотела быть полезной. И это означало получение информации от моего дяди. Мы все это чувствовали – мы были так близки к прорыву. Я бы появилась в его доме с пустыми руками, но я ни за что на свете не собиралась уходить ни с чем. Несмотря на то, что мы с моим дядей были кровными родственниками, не говоря уже о том, что он был моим единственным живым родственником, его портрет, который я начала составлять, был не из приятных.

Так что это будет вечер. Я бы получила реальную, достоверную информацию, которой могла бы удивить Королей Кладбища, и вместе мы бы работали над раскрытием любой сомнительной ситуации, в которую были вовлечены он и мэр. И если бы я могла узнать личность другого парня, с которым они встречались, было бы еще лучше.

Для меня настало время расставить фигуры на шахматной доске и выступить против мастера.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – Голос моего дяди прорезал густую тишину, которая воцарилась, как только мы сели за стол, нарушаемую только звоном столовых приборов о тарелки. Я внутренне улыбнулась своей крошечной победе – он был первым, кто раскололся.

Так это началось.

– Я не знаю. А ты? – Я наколола морковку, отправила ее в рот и медленно пережевывала, сохраняя максимально нейтральное выражение лица.

– Эверли. – Выражение его лица было суровым, губы сжались, когда он смотрел на меня сверху вниз со своего места во главе стола. – Ты знаешь, о чем я говорю.

Мое сердце забилось быстрее. Знал ли он о Королях? Расследовании? Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы сохранить нейтральный вид.

– Я говорю о Роберте, – сказал он наконец.

– А что насчет него? Что мы– о. – Должно быть, он увидел меня на балу с Сэинтом и сложил два и два. Я выдохнула, облегчение пробежало по мне. – Мы решили, что нам лучше быть друзьями. Это было обоюдное решение.

– Я знаю, что ты еще молода, но, может быть, тебе стоит передумать. Семейное положение Роберта здесь, в Блэкстоуне, почти не имеет аналогов.

– Кто знает, что может случиться в будущем. Как ты сказал, я все еще молода. Лучше всего, если я пока сосредоточусь на учебе.

В его взгляде появилось что-то, что я не была уверена, что правильно прочитала, что-то темное, от чего у меня по спине пробежал холодок. Затем он моргнул, и я не была уверена, что мне это померещилось.

– Конечно. – Поднимая свой бокал с вином, он одарил меня одной из своих профессиональных улыбок – той, которая не коснулась его глаз. – Говоря о твоей учебе, как ты со всем справляешься? Надеюсь, ты не слишком отстала из-за несчастного случая.

Я покачала головой, ухватившись за смену темы. В комнате царило странное напряжение, и мне нужно было, чтобы оно исчезло, прежде чем я включу свои вопросы в разговор. К концу основного блюда казалось, что все в основном вернулось на круги своя, поэтому после того, как персонал убрал наши тарелки, и мы ждали десерта, я начала со своего первого вопроса.

– Дядя. Разве не одиноко жить здесь, в этом большом доме, одному?

Он поднял бровь, глядя на меня.

– У меня есть постоянный персонал.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Сделав паузу, я сделала глоток воды, прежде чем продолжить: – Ты встречаешься с друзьями?

– Что это за внезапный интерес к моей общественной жизни? – Теперь его глаза сузились в явном подозрении.

– О, ты знаешь. Мысль о том, что ты будешь бродить по этому дому в полном одиночестве… – Я замолчала, надеясь, что он воспримет это как приглашение поделиться.

У него вырвался невеселый смех.

– Эверли, у людей в моем положении нет друзей. У нас есть… в лучшем случае знакомые. Всегда есть кто-то, кто ждет своего часа, надеясь, что будет допущена ошибка, и ложные друзья могут оказаться хуже врагов. Лучше держать людей на расстоянии вытянутой руки. Защити себя.

– Это просто грустно, – вырвалось у меня, не подумав. Прочистив горло, я придала своему лицу выражение. – Значит, никого нет? А как насчет мэра? Кто-нибудь еще?

– Мэр – полезный человек, которого нужно знать. Как я упоминал ранее, что касается Роберта – его статус почти не имеет аналогов. Полагаю, если это успокоит тебя, я мог бы назвать его… близким знакомым. – Погрузив ложку в шоколадный торт, он одарил меня еще одной профессиональной улыбкой. – Что касается других, как я уже сказал, у людей в моем положении нет друзей.

Это было явно все, что он собирался сказать по этому вопросу. Я колебалась, задавать ли мне следующий вопрос. Но что мне было терять?

– Моя машина, – начала я, ненавидя крошечную дрожь в своем голосе. – Я не могла выяснить, что с ней случилось, поэтому я вернулась на место происшествия. Моя подруга, Миа, забрала меня. – Я сделала мысленную заметку предупредить Мию на случай, если кто-нибудь спросит ее. – Она расспрашивала местных предпринимателей. Там свалка.

Мой дядя расправил плечи и очень, очень медленно опустил ложку.

Я не могла дышать. Мое сердце колотилось так сильно, что я была уверена, что он мог это слышать.

– Я знаю о свалке. Что из этого? – Выражение его лица ничего не выдавало.

– Он – человек, который там работал, сказал Мии, что машину спасти невозможно. – На этот раз я приветствовала дрожь в своем голосе, сморгнув внезапные слезы при напоминании о том, что я потеряла одну из своих самых ценных вещей.

– О, Эверли. – Он встал, обошел стол и сжал мое плечо. Я уставилась на него, стараясь не показать удивления на своем лице.

– Ты что-нибудь знаешь о владельцах? Я слышала… Миа сказала мне, что она принадлежала парню, который внезапно умер? – Каким-то образом мне удалось выдавить слова сквозь комок в горле.

Его хватка на моем плече стала крепче, тяжелая, давящая тяжесть.

– Эверли.

То, как он произнес мое имя…

Он знал. Он должен знать.

34

– Ты получил ответ от своего знакомого? – Я спросил вслух.

Матео закатил глаза, и Каллум вздохнул.

– Я думала, что у нас только что был этот разговор, братан, – огрызнулся Матео.

– Две его клетки мозга не могут идти в ногу, – добавил Каллум.

Придурки.

Я открыл рот, но прежде чем я смог сказать хоть слово, нас прервали.

– Черт возьми, пора бы моим малышам прийти ко мне, – сказала Эстер, или, скорее, закричала своим громким голосом.

– Ты знаешь, что говорят, ма. Долгая разлука делает сердце более любящим. – Матео ухмыльнулся.

Эстер была права; в последний раз, когда мы были в "Персиках", мы вернулись с Эверли, и обычно мы заходили поесть раз в неделю.

– Не вешай мне лапшу на уши, парень. Эту поговорку придумал какой-то тупоголовый мальчишка, у которого не хватило смелости порвать со своей подружкой.

Я начал хихикать.

– Ты знаешь, что я люблю тебя, Эстер, – сказал я ей.

Она закатила на меня глаза.

– Недостаточно, чтобы прийти ко мне, – парировала она, ставя соломинки на стол, а затем вручая каждому из нас наши напитки.

– Теперь я здесь, детка. – Я провел руками по груди и вниз, к животу.

– Я скучала по твоему лицу, но твой грязный рот раздражает.

– Вот почему мы тебя любим. – Каллум подмигнул ей.

– Вы все ненавистники, – выпалил я, ненавидя, когда они все ополчились на меня.

– Ненавистники кого? Каллум и Матео красивы и на них тоже приятно смотреть.

– Мы намного красивее. – Матео кивнул в знак согласия.

Я послал его, а затем Каллума, прежде чем он успел что-то сказать.

– Это чушь собачья, – сказал я им всем.

– Да, твоя задница по-настоящему ревнива, потому что из твоего проклятого рта выходит еще больше дерьма, – сказала Эстер, делая шаг назад. – Я немного расскажу о ваших обычаях… если я помню, что у вас обычно.

Мы все рассмеялись. Мы приходили сюда годами. Она никак не могла забыть.

– Ты же знаешь, что она будет тянуть с этим приказом, – сказал Каллум, откидываясь назад.

– У меня ничего не происходит, – сказал Матео, затем кивнул в мою сторону.

– Нет, я тоже в порядке. Я написал Эверли ранее, и она делала домашнее задание.

– Она придет сегодня вечером? – Спросил Каллум.

Мое лицо расплылось в улыбке.

– Кэл влюбился? – Я издевался.

Он ничего не сказал, просто бесстрастно посмотрел на меня.

– Не нужно причины, чтобы написать ей, – сказал я, вытаскивая свой телефон. Поскольку у всех нас был один и тот же бренд, создать групповой чат было легко.

Я начал работать над названием группы, а затем отправил сообщение.

Навсегда

Я: Таким образом, мы все можем быть вместе, как когда мы все занимаемся сексом

Я убрал телефон, как только зазвонили телефоны Кэла и Мэтти.

– Навсегда? – Кэл и Матео вопросительно посмотрели на меня.

– Похоже, бог секса умнее тебя.

Рядом со мной раздалось громкое фырканье.

– Бог секса, моя задница. – Эстер заулюлюкала, ставя нашу еду на стол.

Кэл и Матео были слишком заняты, смеясь над своими задницами.

– Я бы показал тебе, Эстер, но я больше не могу. Сэинт Девин больше не для улиц да.

Ее брови недоверчиво взлетели вверх.

– Все в порядке, я люблю немного латиноамериканских специй, и Матео всегда был моим любимцем.

Матео послал ей воздушный поцелуй.

– Он тоже снят с продажи, – сообщил я ей. Она посмотрела на него, а затем на меня, на ее лице был написан шок, и, поскольку я был полезным парнем, я продолжал. – И Кэл нашел кого – то, кроме своей правой…

Ой.

Я почувствовал, как рука Эстер ударила меня по голове, прежде чем я смог закончить это предложение.

– Где твои манеры? – Она положила руки на бедра. Универсальный знак "женщина была сумасшедшей". – Я знаю, что Дэйв научил тебя чему-то лучшему.

Я застенчиво улыбнулся ей. Дэйв ударил бы меня и, вероятно, попытался бы вымыть мне рот с мылом.

– Он безнадежен, но ты все еще одна из наших любимых женщин, – сказал ей Каллум, одарив ее редкой улыбкой.

– Лучше бы так и было, или в следующий раз я отравлю твою картошку фри, – пригрозила она, уходя от нас.

– Что-нибудь? – Я повернулся, чтобы посмотреть на Каллума. Я просто знал, что информация в этом списке станет прорывом.

Каллум вздохнул, но прежде чем он смог сказать больше, у Матео зазвонил телефон.

Мы все повернулись, чтобы посмотреть на него. Единственные люди, с которыми он разговаривал, были рядом с ним, и Эверли отправила бы сообщение в групповой чат.

– Кто это? – Спросил я, выпрямляясь, когда увидел выражение его лица.

– Риго только что написал.

На этот раз мы с Кэлом стояли неподвижно.

– Еще один пикап?

Он покачал головой.

– Лоренцо хочет встретиться.

– Черта с два ты пойдешь туда один, – рявкнул я.

– К черту это, – добавил Кэл.

Мэтти посмотрел на нас обоих, и выражение его лица было мрачным.

– Он хочет увидеть всех нас.

Черт.

Это, вероятно, было хуже.

– Мы знаем причину? – Я спросил.

– Понятия не имею, – сказал Матео.

Именно тогда все наши телефоны запищали.

Навсегда

Эверли: Привет?

– Будет лучше, если Эверли не придет, – сказал мне Матео.

– Я позвоню ей, не хочу, чтобы это было в смс, – сказал Кэл.

Мы быстро покончили с едой, а затем оставили Эстер чаевые, пообещав вернуться.

– Ты думаешь, он узнал что-то еще? – Спросил я, когда мы все были в машине.

– Нет другой причины, по которой он вызвал бы нас, – сказал Кэл, сжимая руль.

Он был прав. Я был рад, что Эверли не было с нами. Мы пока не хотели, чтобы она была на чьем-то радаре. Тот факт, что она была под каблуком у своего дяди, был проблемой, которую мы рано или поздно вычеркнем.

– Если Лоренцо – наша ступенька, чтобы отомстить за старика, тогда я с радостью запятнаю свою душу, – прошептал Матео.

Мое сердце бешено заколотилось, и я сжал руки в кулаки.

– Черт возьми, да, – согласился Каллум.

– Мы сделаем все, что потребуется, – пообещал я им. – Но пока мы это делаем, нам не нужен никакой ответный удар.

В салоне было тихо. Что бы ни случилось, что бы нам ни пришлось сделать, чтобы получить то, что мы хотели, Эверли останется нетронутой.

– Ответного удара не будет, – согласились они.

Мы бы сделали это для Эверли и для нас.

35

– Эверли. – Мой дядя снова повторил мое имя. – Почему ты задаешь мне эти вопросы? Что за внезапный интерес к какой-то свалке?

– Эта машина была важна для меня! – Я даже не врала. Ни капельки. Потеря этой машины была болью внутри. Я покрутила мамино кольцо с бабочкой на пальце, наслаждаясь ощущением прохладного камня и металла.

Он вздохнул.

– Я знаю. Но, Эверли, послушай меня. Держись подальше от южной части Блэкстоуна. Там нет ничего хорошего. Ничего. Ты меня понимаешь?

– Почему? – Я даже не хотела произносить это слово вслух, но оно повисло в воздухе между нами.

– Люди, которые живут на той стороне города… они нехорошие люди. Они никчемные, криминальные отбросы, если ты простишь мой язык. Что бы ни случилось с владельцем свалки, который умер… лучше, чтобы он умер. Одним подонком на улице меньше. Мэр. – Он сделал паузу, снова вздохнув. – Он делал все возможное, чтобы очистить улицы, но эти люди – тараканы. Раздави одного, и появятся еще десять. Это проигранная битва.

Мой желудок скрутило от его едких слов. Я должна была ожидать их, но то, как он говорил, намекая на то, что жизнь на другой стороне города означает, что ты ничтожный человек, – это вызывало у меня отвращение.

Когда мне в конце концов удалось вздохнуть сквозь пелену гнева, которая накатила, я поняла, что он выжидающе смотрит на меня, без сомнения, ожидая ответа.

– Мне нужно в ванную, – сумела я вырваться из его железной хватки и выскочить за дверь, пробираясь по коридору так быстро, как только могла на ногах, которые не переставали дрожать. Оказавшись в безопасности внутри, я заперла дверь и прислонилась спиной к краю раковины, вытаскивая телефон из кармана джинсов. Разблокировав экран, я нажала кнопку, которая остановила бы запись, затем нажала Воспроизведение и поднесла телефон к уху.

До меня донесся голос моего дяди, приглушенный и тихий, но я была уверена, что как только громкость увеличится, мы сможем разобрать большинство слов. Я быстро подключилась к онлайн-папке, которую подготовила ранее, и загрузила запись голоса. Там не было ничего особенно компрометирующего, но теперь у нас были доказательства его бездушного пренебрежения к людям на южной стороне и несколько деталей, касающихся его "дружбы" с мэром.

Прежде чем убрать телефон, я проверила голосовую почту. Было сообщение от Каллума. Он сказал мне, что три короля встречаются со своим связным, Лоренцо, сегодня вечером, поэтому я должна вернуться в общежитие кампуса. Но мы встретимся завтра, чтобы поговорить обо всем, поскольку они не знали, как долго они пробудут там. Прослушав сообщение, я отправила ему быстрый ответ, чтобы сказать, что жду их завтра и буду в безопасности.

Теперь, когда это было сделано, перейдем к следующей части моего плана.

Мое следующее задание было гораздо опаснее. Я хотела провести расследование в доме сегодня вечером, пока мой дядя был здесь, чтобы не вызвать никаких подозрений. И для этого мне понадобится сочетание удачи и идеального времени. Осторожно убрав телефон обратно в левый карман, я вытащила крошечный прозрачный пластиковый пакетик из правого кармана. Зажав его между пальцами, я опустила рукав рубашки, чтобы прикрыть его.

Мое дыхание и сердцебиение участились. Взглянув на свои широко раскрытые глаза и раскрасневшиеся щеки в зеркале над раковиной, я напомнила себе, зачем я это делаю. Это было не для меня, не совсем. Речь шла о том, чтобы выяснить, что скрывал мой дядя, и убедиться, что все, во что он был вовлечен, было раскрыто, и он был привлечен к ответственности за свои действия.

Помня об этом, я подняла голову, открыла дверь и пошла обратно по коридору самым уверенным шагом, на который была способна.

Когда я вернулась в столовую, моего дяди нигде не было видно. Вероятно, это означало, что он был в гостиной.

Хорошо.

Я могла бы это сделать.

Добравшись до гостиной, я остановилась в дверном проеме, воспользовавшись моментом, чтобы заглянуть в небольшую щель в попытке составить каталог своего окружения. Или, точнее, где был мой дядя и где была его выпивка.

Моя миссия вылетела у меня из головы, когда я увидела, где именно находится мой дядя. Он стоял у барной стойки, отвернувшись от меня, прижавшись к молодой служанке, которая ранее убирала со стола. Его рот был у ее горла, а рука исчезала под ее юбкой. Пока я с ужасом наблюдала, из ее горла вырвался всхлип, и ее широко раскрытые, полные слез глаза встретились с моими.

Ужас наполнил ее лицо, превзойдя страх, и она почти незаметно покачала головой, умоляя меня взглядом. Я не знала, что делать – если бы я ворвалась, я могла бы сделать хуже для нас обоих, но я ни за что не собиралась оставлять ее. Отойдя так тихо, как только могла, я отступила на несколько шагов по коридору в сторону столовой.

– Дядя? Ты где? – Я убедилась, что мой голос был достаточно громким, чтобы он мог его ясно слышать.

Раздалось несколько приглушенных звуков, а затем из гостиной донесся его ответ.

– Гостиная.

Когда я вошла, служанка прошла мимо меня. Ее голова была опущена, когда она поспешила прочь, поэтому я не могла видеть выражение ее лица. Я просто надеялась, что сделала достаточно, но у меня было ужасное чувство, что я только что что-то отложила. Так мой дядя обращался со своим персоналом? Я никогда не замечала ничего предосудительного, когда жила с ним, но это не значит, что этого не происходило. Дом был огромным, и мы никогда не проводили так много времени вместе.

На этот раз, когда я добралась до гостиной, мой дядя сидел на старинном диване с выцветшим зеленым рисунком в виде лилий, который, как я знала по опыту, был лишь немного удобнее, чем сидеть на камне. Перед ним на низком полированном столике из красного дерева стоял хрустальный бокал с темной жидкостью внутри.

Как я могла отвлечь его на достаточно долгое время, чтобы подсыпать порошок в его напиток?

Я проигнорировала внезапный всплеск вины. Да, я, по сути, собиралась надуть своего дядю, но оно того стоило. Я надеялась. И после того, что я только что видела, как он обращался с членом своего персонала, я была более полна решимости, чем когда-либо, выполнить остальную часть своего плана.

Приняв решение, я направилась в сторону книжных полок, тянувшихся вдоль дальней стены. На нижних полках среди книг лежали различные папки и документы. Моей целью была средняя полка, на которой лежал фотоальбом в мягкой темно-коричневой коже, потертой от времени. Когда я осторожно вытащила его, я улыбнулась. Что-то в этом альбоме заставило меня почувствовать, что мои родители помогают мне, одобряют то, что я делаю.

Передав альбом дяде, я положила его на стол из красного дерева, оставив рассчитанное расстояние между ним и стаканом.

Мой дядя посмотрел на альбом, а затем на меня.

– Опять альбом, хм?

Я кивнула. Прикусив губу, я изобразила самое невинное выражение лица.

– Есть еще какие-нибудь фотографии, которые я еще не видела?

Он наклонился вперед, сцепив пальцы под подбородком, и задумался.

– Возможно… в моем кабинете может быть одна или две.

– Могу я их увидеть? – Мне не нужно было притворяться, что я в восторге. Даже если бы на фотографиях был не мой отец, они были бы из того времени, когда он был жив. Когда он был счастлив. Когда у него было все, ради чего стоит жить.

Поднявшись на ноги, он кивнул мне одним кивком и двинулся вокруг дивана к двери. Как только он скрылся из виду, я сделала глубокий, прерывистый вдох, открывая пакетик. Чувство вины закружилось во мне, но я подавила его, напомнив себе об эндшпиле (Заключительная стадия шахматной игры), когда порошок упал в стакан с бурбоном, почти сразу растворившись в жидкости, и лишь едва заметный осадок упал на дно стакана. Делая глубокие вдохи, пытаясь остановить свое сердце, я сосредоточилась на том факте, что его напиток был такого темного цвета, что он не заметил бы ничего плохого. Хэлли заверила меня, что наркотик не имеет ни вкуса, ни запаха, и я ей доверяла. Возможно, я не должна была, но я сделала это. Как ей удалось раздобыть его для меня… Я даже не хотела знать. Как она сказала мне: «Не рассказывай мне никаких подробностей. Не спрашивай, и я не спрошу».

Минуту или две спустя мой дядя вернулся с двумя фотографиями, зажатыми в руке.

– Держи. – Он передал их мне. – Твой отец, сразу после того, как получил Камаро, и мы оба отдыхали с бабушкой и дедушкой, в год, когда у них был самый сильный снегопад за всю историю наблюдений.

Я изучала фотографии, жадно впитывая детали. Мой отец был так молод.

Я так по нему скучала.

На фото Camaro был в идеальном состоянии, блестящий и новый. У меня в горле появился комок, когда я увидела, какой счастливой выглядела семнадцатилетняя версия моего отца, прислонившаяся к капоту с ключами в руке и широкой улыбкой на лице. На другой фотографии ему было около семи или восьми лет, он был закутан в толстую куртку, шляпу и перчатки, рядом с ним кривобокий снеговик, а по другую сторону снеговика – мой дядя.

Я была так поглощена тем, чтобы запечатлеть каждую деталь обеих фотографий, что чуть не пропустила, как мой дядя поднял свой стакан и осушил его.

Это было сделано, но сработает ли это? Взяв в руки фотоальбом, я начала медленно перелистывать страницы. На другом конце дивана дыхание моего дяди стало тяжелее, и его веки начали опускаться.

И тогда это было сделано.

Он спал, его грудь поднималась и опускалась медленными, устойчивыми движениями.

Едва осмеливаясь дышать, я поднялась с дивана и на цыпочках подошла к двери.

Теперь пришло время получить ответы на некоторые вопросы.