Текст книги "Крещендо"
Автор книги: Бекка Фитцпатрик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Ну, – сказала моя мама с преувеличенно широкой улыбкой, – уверена, что бы там ни было, это уже в прошлом. Колдуотер – отличное место, чтобы начать все с чистого листа. Ты уже записался на занятия, Скотт? На некоторые курсы запись заканчивается очень быстро, особенно в классы углубленного изучения.
– Углубленного изучения? – изумленно хохотнув, повторил Скотт. – Без обид, но я не стремлюсь к особым высотам. Как моя мама не преминула отметить, – тут он чуть наклонился в сторону миссис Партнелл и потрепал ее по плечу дружеским жестом, который мог показаться грубоватым, – даже если я и попаду в колледж, уж точно не благодаря моим оценкам.
Чтобы ни у кого за столом не было возможности сменить тему, я быстро продолжила:
– Ой, да ладно, Скотт. Ты меня интригуешь. Что такого прямо-таки ужасного в твоем прошлом? Неужели оно настолько ужасное, чтобы скрывать его от старых друзей?
– Нора… – начала было моя мама:
– Вождение в нетрезвом виде? Кража машины? Не-осторожная езда?
Под столом я почувствовала, как мама наступила мне на ногу. Ее резкий взгляд говорил: «Что это в тебя вселилось?»
Скотт резко поднялся, с громким звуком отодвинув стул:
– Где у вас туалет? – спросил он маму, оттягивая воротник футболки: – У меня, кажется, несварение.
– Вверх по лестнице, – в голосе мамы слышались оправдывающиеся нотки. Она, в общем-то, извинялась за мое поведение, а ведь это она сама устроила весь этот нелепый ужин! Любой, у кого была хоть капля мозгов и наблюдательности, понял, что смысл этого мероприятия был далеко не в том, чтобы встретиться за столом со старыми друзьями. Ви была права: это было сводничество в чистом виде! Что ж, у меня плохие новости для мамы. Скотт и я? Не выйдет.
Скотт вышел, миссис Парнелл широко улыбнулась, будто стараясь удалить из памяти последние пять минут и начиная разговор сначала.
– Итак, скажи мне, – произнесла она слишком оживленно, – есть ли у Норы парень?
– Нет, – сказала я.
– Вроде того, – сказала мама одновременно со мной.
– Так есть или нет? – уточнила миссис Парнелл, подцепляя вилкой кусочки лазаньи и переводя взгляд с меня на маму.
– Его зовут Патч, – сказала мама.
– Странное имя, – задумчиво проговорила миссис Парнелл. – О чем только думали его родители?
– Это кличка, – пояснила мама. – Патч постоянно дерется. И его постоянно нужно залатывать.
Внезапно я пожалела, что когда-то рассказала ей об этом.
Миссис Парнелл покачала головой.
– Я думаю, это его кличка в банде. Во всех бандах используют клички. Слешер, Слейер, Маймер, Маулер, Рипер, Патч.
Я закатила глаза.
– Патч не состоит в банде.
– Это ты так думаешь, – сказала миссис Парнелл. – В бандах ведь состоят городские преступники, верно? Они как тараканы, вылезают только по ночам. – Она замолчала, и мне показалось, я видела, как ее взгляд метнулся к пустому стулу Скотта. – Времена меняются. Пару недель назад я смотрела серию «Закона и порядка» о банде молодежи из богатых семей, которая орудовала в пригородах. Они называли себя секретным обществом, кровным братством или что-то вроде того, но по сути это то же самое, что и банды. Я думала, это обычная голливудская дребедень, но отец Скотта сказал, что встречается с подобным все чаще. А он знает, он ведь полицейский как-никак.
– Ваш муж – полицейский?
– Бывший муж, будь он проклят.
«Хватит! Прекрати!»Голос Скотта прозвучал из темного коридора словно выстрел, и я даже подпрыгнула. Интересно, ходил ли он в туалет или просто стоял за дверью столовой и подслушивал. И тут я поняла, что он говорил не вслух! На самом деле…
Я была более чем уверена, что он говорил в… моих мыслях. Нет. Не в моих. В мыслях своей матери. И я почему-то услышала.
Миссис Парнелл выставила ладони вперед, словно защищаясь.
– Да, будь он проклят. Я не возьму эти слова обратно, потому что именно так и думаю.
– Я сказал, замолчи! – Голос Скотта был тихим, внушающим ужас.
Моя мама повернулась, будто только сейчас заметила, что Скотт вошел в комнату. Я с изумленным недоверием моргнула. Не могла же я на самом деле подслушать, как он телепатически говорил со своей матерью. В смысле, Скотт ведь человек… не так ли?
– Как ты разговариваешь с матерью? – с укоризной сказала миссис Парнелл, грозя ему пальцем. Но я чувствовала, что это был больше спектакль для нас, чем попытка действительно поставить Скотта на место.
Он еще пару секунд смотрел на нее холодным немигающим взглядом, а потом вышел вон, хлопнув дверью.
Миссис Парнелл вытерла рот, оставляя пятна розовой губной помады на салфетке.
– Неприятная сторона развода, – она тяжело, удрученно вздохнула. – Скотт совершенно не умеет себя контролировать. Наверно, он растет точной копией своего отца. Впрочем, это тема неприятная и для ужина совершенно неподходящая. Патч занимается рестлингом, Нора? Держу пари, Скотт мог бы научить его паре приемов.
– Он играет в «пул», – ответила я без особого энтузиазма.
Мне не хотелось говорить о Патче. Не сейчас и не здесь. От одного упоминания его имени у меня в горле вставал ком. И я все больше жалела, что не взяла с собой за стол телефон. Я сейчас уже почти не сердилась, а это значит, что Патч тоже мог уже остыть. Достаточно ли, отправить мне смс или позвонить? Все это было так сложно, запутанно… но ведь должен же быть какой-то выход! Наверняка все не так плохо, как кажется! Мы обязательно найдем способ справиться с этим.
Миссис Парнелл кивнула.
– Поло. Вот это настоящий спорт для штата Мэн.
– «Пул». Он играет в бильярд, – поправила мама скучным голосом.
Миссис Парнелл склонила голову, будто не была уверена, что правильно расслышала.
– Рассадники преступных группировок, – наконец сказала она. – Вот в той серии, что я смотрела, как раз об этом рассказывали. Обеспеченные молодые люди из высшего общества владели собственными бильярдными, как казино в Лас-Вегасе. Так что держи ухо востро с этим своим Патчем, Нора. Возможно, у него есть стороны, которые он от тебя скрывает. Темные стороны.
– Он не в банде, – повторила я в который раз, изо всех сил стараясь оставаться вежливой.
Но сказав это, я вдруг поняла, что не могу знать наверняка, что Патч никогдане был в банде. Считается ли группа падших ангелов бандой? Я почти ничего не знала о его прошлом, особенно, том, что было до нашей встречи…
– Посмотрим, – скептически покачала головой миссис Парнелл. – Посмотрим.
Через час ужин был окончен, посуда вымыта, миссис Парнелл ушла выслеживать своего драгоценного Скотта, и я ретировалась к себе в комнату. Мобильник лежал экраном вверх, и я сразу увидела, что у меня нет ни новых смс, ни пропущенных звонков.
Губы у меня задрожали. Мне пришлось прижать ладони к глазам, чтобы остановить слезы, которые уже готовы были пролиться и мешали мне четко видеть. Мне не хотелось вспоминать все те ужасные вещи, что я наговорила Патчу.
Я пыталась придумать способ все исправить. Архангелы не могли запретить нам разговаривать или встречаться, по крайней мере, пока Патч был моим ангелом-хранителем. Он должен был оставаться частью моей жизни. Мы будем вести себя как обычно. И через пару дней, когда наша первая настоящая ссора забудется, все вернется в норму. И кому какое дело до моего будущего? Об этом можно подумать позже. Мне ведь необязательно планировать всю свою жизнь прямо сейчас…
Но кое-что не сходилось. Мы с Патчем провели последние два месяца, открыто демонстрируя свои чувства без каких-либо опасений. Так почему именно сейчас он забеспокоился об архангелах?
Мама засунула голову в дверь моей комнаты:
– Я поеду куплю кое-какую косметику для завтрашней поездки. Скоро вернусь. Тебе что-то нужно?
Я заметила, что она не выставила кандидатуру Скотта в потенциальные бойфренды. Очевидно, его мутное прошлое немножко умерило ее желание свести нас.
– Нет, спасибо, мне ничего не нужно.
Она закрыла было дверь, но потом вернулась:
– У нас небольшая проблема. Я проговорилась Линн, что у тебя нет машины. И она предложила, чтобы Скотт отвозил тебя в школу. Я пыталась убедить ее, что в этом нет необходимости, но, думаю, она решила, что я отказываюсь, чтобы не утруждать Скотта. Она сказала, что ты можешь оказать ему ответную услугу, проведя завтра экскурсию по Колдуотеру.
– Меня подвозит Ви.
– Я говорила, но она не приняла никаких возражений. Возможно, тебе лучше объяснить все напрямую Скотту. Поблагодари за предложение, но скажи, что у тебя уже есть кому подвезти.
То что нужно. Лишний раз поговорить лично со Скоттом.
– Мне бы хотелось, чтобы тебя подвозила Ви, – продолжала она смущенно. – Честно говоря, если вдруг Скотт решит навестить тебя, когда меня не будет дома, тебе лучше соблюдать дистанцию.
– Ты ему не доверяешь?
– Мы его не очень хорошо знаем, – осторожно сказала она.
– Но мы со Скоттом были лучшими друзьями, разве не помнишь? – Я не могла не поддеть ее.
Она многозначительно посмотрела на меня.
– Это было давно. Все меняются.
А ведь именно это я ей и говорила!
– Я просто хочу узнать о Скотте побольше, прежде чем вы начнете более тесно общаться, – продолжила мама. – Посмотрим, что я смогу выяснить, когда вернусь.
Вот это был довольно неожиданный поворот событий.
– Ты собираешься собирать на него компромат?
– Мы с Линн хорошие друзья. У нее сейчас сложная ситуация. Ей, может быть, нужен кто-то, кому можно довериться. – Она подошла к моему комоду, выдавила немного моего крема для рук на свою ладонь и растерла. – Если вдруг ей придет в голову поговорить о Скотте, я не буду ее останавливать.
– Если это поможет тебе составить на него дело, я считаю, он довольно странно вел себя за ужином.
– Его родители разводятся, – сказала она тем же нейтральным тоном. – Уверена, ему сейчас очень нелегко. Трудно терять одного из родителей.
Это она мнеговорит?
– Аукцион заканчивается вечером в среду, и я вернусь к ужину. Ви завтра ночует у нас, верно?
– Верно, – сказала я, вспомнив, что до сих пор не обсудила это с Ви, но беспокоиться не о чем. – Кстати, я подумываю устроиться на работу.
Лучше открыть карты сразу, особенно потому, что если мне повезет, я буду работать уже к ее приезду.
Мама моргнула.
– С чего это вдруг?
– Мне нужна машина.
– Я думала, Ви тебя подвозит без проблем.
– Да, но я чувствую себя паразитом.
Мне нельзя даже тампоны купить, не позвонив Ви. Хуже того, я почти села в машину Марси Миллар сегодня по дороге в школу. Я не могла просить маму купить мне машину, зная, что денег у нее совсем нет, но и повторения сегодняшнего утра тоже допустить не могла. Я страстно желала иметь машину с тех пор, как мама продала «фиат», и сегодня кабриолет сподвиг меня на действия. Заработать на машину собственным трудом мне казалось неплохим выходом из положения.
– Думаешь, работа не помешает учебе? – спросила мама. Ее тон указывал, что она не в восторге от этой идеи. Я бы удивилась, если бы она отреагировала иначе.
– У меня всего один предмет.
– Да, но это химия.
– Не волнуйся, мам, думаю, я могу справиться и с тем и с другим.
Она присела на край моей постели.
– Что-то случилось? Ты сегодня в чудовищном настроении.
Я помедлила с ответом: мне очень хотелось сказать правду.
– Нет. Все хорошо.
– Ты выглядишь расстроенной.
– Сложный день выдался. О, и я забыла сказать: Марси Миллар – мой партнер на химии.
Мама сразу поняла, какой это для меня кошмар. В конце концов, ведь это к маме я бежала все последние одиннадцать лет моей жизни, когда Марси в очередной раз опускала меня ниже плинтуса. И это благодаря маме я шла на следующий день в школу, чувствуя себя более уверенной, мудрой и имея пару собственных шпилек в запасе.
– И так восемь недель! Восемь!
– Предлагаю сделку: если ты сможешь за эти восемь недель не убить Марси, мы поговорим о машине.
– Ты умеешь торговаться, мам.
Она поцеловала меня в лоб:
– Я рассчитываю на очень подробный отчет обо всем, что будет здесь твориться в мое отсутствие. И чтобы никаких диких вечеринок!
– Ничего не обещаю.
Через пять минут мамин «таурус» уже выезжал на шоссе, а я свернулась калачиком на диване, неотрывно глядя на экран мобильника.
Но мне никто не звонил.
Я дотронулась до цепочки Патча, которая все еще обвивала мою шею, и неожиданно для себя крепко сжала ее в руке. В голове у меня билась ужасная мысль, что это все, что у меня от него осталось.
Глава 4
Сон был трехцветным: черным, белым и бледно-серым.
Холодная ночь. Я стою босиком на грунтовой дороге, и дождь быстро наполняет канавы, превращая их в бурные ручейки, несущие камни и сухие ветки. Вокруг полная темнота, за исключением одной яркой точки: в нескольких сотнях метров от дороги стоит таверна из камня и дерева. В ее окнах виден свет свечей, и я как раз собираюсь направиться к таверне и укрыться там, но вдруг слышу далекий звон колокольчиков.
Когда звон становится громче, я отхожу от дороги подальше. Вижу запряженную лошадьми карету, с грохотом вылетающую из темноты. Она замирает точно на том месте, где я стояла минуту назад. Как только колеса останавливаются, кучер спрыгивает на землю, прямо в жидкую грязь, пачкая сапоги. Он открывает дверь кареты и отходит на шаг.
Появляется темная фигура. На плечи наброшен плащ, развевающийся на ветру, капюшон поднят, закрывая лицо.
– Жди тут, – говорит он кучеру.
– Милорд, очень сильный дождь…
Мужчина в плаще кивает в сторону таверны.
– У меня дела. Это не должно занять много времени. Держи лошадей наготове.
Кучер бросает быстрый взгляд на таверну.
– Но, милорд, там собирается всякий сброд, воры и проходимцы. И сегодня что-то дурное витает в воздухе. Прямо нутром чувствую! – Он потирает руки, будто пытаясь согреться. – Милорд, возможно, вам стоит поторопиться домой к леди и малышам.
– Ничего не рассказывай об этом моей жене! – Человек в плаще, не сводя взгляда с таверны, стягивает перчатки. – Ей и так есть о чем беспокоиться, – бормочет он.
Я смотрю на таверну, на зловещее мерцание света в ее маленьких кривых окошках. Крыша у нее кривая, скошенная вправо, будто строили ее пьяные строители, не имея исправных инструментов. Вокруг буйно разрослись сорняки, а из самого заведения доносятся разнузданные крики, сопровождающиеся звуками бьющегося стекла.
Кучер утыкается носом в рукав своего пальто.
– Двух лет не прошло, как мой собственный сын умер от чумы. Какой ужас то, что происходит с вами и леди!
В наступившей тишине лошади нетерпеливо перебирают ногами, от их шкур идет пар, из ноздрей вырываются маленькие облачка теплого воздуха. Все это настолько по-настоящему, что мне становится страшно. Никогда еще мне не снились столь реальные сны.
Мужчина в плаще по дорожке, вымощенной булыжником, идет к таверне. Он как будто уносит сон за собой, и, после минутного колебания, я следую за ним, словно боюсь тоже исчезнуть, если отстану. Я проскальзываю прямо за ним в дверь таверны.
По центру задней стены стоит огромная печь с кирпичным дымоходом. Разномастные деревянные миски, жестяные кружки висят на больших гвоздях на стене напротив. В углу стоят три бочки. Облезлый пес клубком свернулся перед ними и спит. На полу валяются опрокинутые стулья, грязная посуда и кружки. Сам пол земляной, гладко утрамбованный, засыпанный чем-то вроде древесной стружки. Как только я ступаю на него, мои пятки тут же покрываются грязью и пылью. Я мечтаю только о горячем душе. И тут вдруг замечаю посетителей, сидящих за разными столиками таверны. Их порядка десяти.
У большинства мужчин волосы до плеч и странные, клинообразные бороды. Узкие брюки заправлены в высокие сапоги, рукава рубашек засучены. Широкополые шляпы на их головах напоминают мне о пилигримах.
Мне, безусловно, снилось далекое прошлое, и поскольку детали были такими яркими, я должна была бы хоть в общих чертах понять, какие времена мне снились. Но я была в растерянности. Скорее всего – Англия, но где-то с пятнадцатого по восемнадцатое столетие. Я получила пятерку по мировой истории в этом году, но в тестах не было ничего об одежде. И ничего о том, что я сейчас видела.
– Я кое-кого ищу, – говорит человек в плаще хозяину таверны, стоящему за высоким столом, который, наверное, служит в качестве барной стойки. – У меня назначена встреча с ним сегодня, но, боюсь, я не знаю его имени.
Хозяин, невысокий человек, лысый, если не считать пары похожих на проволоку, торчащих на макушке волосков, внимательно изучает человека в плаще.
– Не хотите выпить? – спрашивает он, показывая неровные черные пеньки вместо зубов.
Я чувствую, как на меня накатывает тошнота, и отхожу в сторонку.
Мужчина в плаще подобного отвращения не проявляет, он просто отрицательно качает головой.
– Мне нужно найти этого человека как можно быстрее. Мне сказали, что вы сможете помочь.
Гнилая улыбка хозяина гаснет.
– Угум-с, я могу помочь вам найти его, милорд. Но вы уж поверьте старику и выпейте стаканчик, а лучше и не один. Что-нибудь согревающее кровь в холодную ночь, – и он подвигает гостю маленький стакан.
Мужчина опять качает головой в капюшоне.
– Боюсь, я вынужден торопиться. Скажите мне, где найти его.
И он кладет на стол пару истертых монет.
Хозяин убирает монеты в карман. Кивнув в сторону задней двери, он говорит:
– Он в той чаще. Но, милорд, будьте осторожны. Ходят слухи, что чаща заколдована. Ходят слухи, что оттуда никто не возвращался.
Человек в плаще наклоняется над разделяющим их столом и говорит почти шепотом:
– Я хочу задать вам личный вопрос. Вы что-нибудь знаете про еврейский месяц хешван?
– Я не еврей, – резко отвечает хозяин, но что-то в его глазах дает мне понять, что ему не впервые задают подобный вопрос.
– Человек, с которым я должен встретиться, сказал найти его в первую ночь хешвана. Он сказал, что я должен буду служить ему в течение целых двух недель.
Владелец заведения потирает подбородок.
– Две недели это долго.
– Слишком долго. И я бы не пришел, если бы не боялся того, что он может сделать в случае моего непослушания. Он назвал мою семью по имени. Он знаетих. У меня прелестная жена и четверо сыновей. Не хочу, чтобы они пострадали.
Хозяин понижает голос, словно собираясь поделиться какой-то неприличной сплетней:
– Человек, с которым вы пришли встретиться… – И он замолкает, подозрительно глядя по сторонам.
– Он обладает необыкновенныммогуществом, – произносит человек в плаще. – Я уже видел его силу раньше. И пришел договориться с ним. Не может же он ожидать, что я брошу свои обязанности и семью на столь долгое время. Он внемлет голосу разума.
– Я ничего не знаю о его разумности, – роняет его собеседник.
– Мой младший сын болен чумой! – у мужчины в плаще от отчаяния дрожит голос. – Доктора считают, что он скоро умрет. Я нужен своей семье. Я нужен своему сыну!
– Выпейте, – успокаивающе повторяет хозяин и снова слегка подвигает ему стакан.
Мужчина резко отворачивается от стола и идет к задней двери. Я за ним.
Снаружи я шлепаю за ним босыми ногами через ледяную грязь. Дождь продолжает лить, и я пытаюсь идти осторожно, чтобы не поскользнуться. Вытирая мокрое лицо, я вижу, как плащ мужчины исчезает среди деревьев на краю леса.
Я ковыляю за ним, останавливаюсь у деревьев. Убирая с лица ладонями мокрые волосы, всматриваюсь в глубокие тени впереди.
Какое-то движение, и внезапно мужчина в плаще уже бежит назад, мне навстречу. Он спотыкается и падает. Пытается встать на ноги. Плащ цепляется за ветки; в исступлении человек сдирает его с себя, царапает себе шею. В глазах его плещется ужас, руки бешено молотят воздух, тело конвульсивно дергается.
Я бегу к нему, продираясь через колючие ветки, камни впиваются в мои босые ноги. Падаю перед ним на колени. Он все еще в капюшоне, но я вижу его рот, слегка приоткрытый, застывший в крике.
– Перевернись же! – кричу я ему, пытаясь выпутать его из плаща.
Но он меня не слышит.
Впервые сон начал выезжать на знакомые рельсы. В этом кошмаре все было точно так же, как и в каждом моем кошмаре: чем больше я старалась, тем недостижимее становилось то, чего я добивалась.
Я хватаю его за плечи и трясу.
– Перевернись! Я могу тебя вытащить, но ты должен помочь мне!
– Меня зовут Барнабас Андервуд, – вдруг хрипло и невнятно произносит он. – Ты знаешь, как добраться до таверны? Хорошая девочка! – Он похлопывает воздух, будто чью-то воображаемую щеку.
Я застываю. Не может быть, что он меня видит. Ему чудится другая девочка. Должна же быть какая-то девочка, раз он с ней разговаривает.
– Беги туда и попроси хозяина прислать помощь, – продолжает он. – Скажи ему, что это – не человек. Скажи ему, это один из ангелов дьявола пришел захватить мое тело и погубить мою душу. Скажи ему немедленно послать за священником, святой водой и розами.
При упоминании ангелов дьявола волосы на моих руках встают дыбом.
Он поворачивает голову к лесу, жилы у него на шее вздуваются.
– Ангел! – в ужасе шепчет он. – Ангел идет!
Его рот кривится, он будто борется с кем-то невидимым за контроль над собственным телом. Он сильно выгибается назад, и капюшон падает с его лица.
Я все еще сжимаю плащ, но руки у меня слабеют. Я смотрю на мужчину, и вздох изумления застревает у меня в горле. Это не Барнабас Андервуд.
Это Хэнк Миллар. Отец Марси.
Я проснулась и открыла глаза.
В окно светило яркое солнце, и легкий утренний бриз ласкал свежим дыханием мою кожу. Сердце у меня все еще колотилось как сумасшедшее после кошмара, но я сделала пару глубоких вдохов и убедила себя, что это был просто сон. Говоря откровенно, теперь, когда я твердо стояла на ногах в своем собственном мире, меня гораздо больше беспокоило, что мне приснился отец Марси Миллар, чем сам кошмар. И торопясь забыть об этом, я постаралась выкинуть этот дурацкий сон из головы.
Я вытащила мобильник из-под подушки и проверила сообщения. Патч не звонил.
Уткнувшись в подушку, я попыталась не обращать внимания на ощущение сосущей пустоты внутри. Сколько часов прошло с тех пор, как Патч ушел? Двенадцать. Сколько пройдет до того, как я его увижу? Не знаю. И вот это меня действительно беспокоило. Чем больше проходило времени с момента нашего расставания, тем прочнее становилась ледяная стена между нами.
«Нужно просто пережить сегодняшний день», – сказала я себе, глотая ком в горле. Эта дистанция между нами – она не навсегда. Просто лежать в постели, не выходя из дома целый день – это не выход. Я, может быть, сегодня увижу Патча. Возможно, он даже заедет в школу. Или я могла бы позвонить ему. Я старалась сосредоточиться на этих смешных мыслях и не думать об архангелах. Об аде. О том, как я боюсь, что никому из нас – ни мне, ни Патчу – не удастся найти решение вставшей перед нами проблемы.
Я встала с постели. На зеркале в ванной был приклеен желтый стикер:
«Хорошая новость: я убедила Линн не посылать Скотта отвезти тебя утром. Плохая новость: Линн настаивает на экскурсии. Не уверена, что ответ „нет“ сработает. Можешь показать ему окрестности после занятий? Это не займет много времени. Серьезно – совсем немного. Его номер телефона на тумбочке в кухне.
Целую, целую. МамаP.S. Я позвоню тебе вечером из отеля».
Я застонала и прижалась лбом к зеркалу. Я не хотела проводить со Скоттом ни единой минуты, что уж говорить о паре часов!
За сорок минут я приняла душ, оделась и проглотила миску овсянки с клубникой. Во входную дверь постучали – на пороге улыбалась Ви.
– Готова к очередному полному веселья дню в летней школе? – спросила она.
Я сняла рюкзак с крючка для верхней одежды.
– Давай просто переживем этот день, ладно?
– Ого. Кто напѝсал тебе в хлопья?
– Скотт Парнелл.
«Патч».
– Я смотрю, его проблемы с недержанием так и не прошли со временем.
– Я должна устроить ему экскурсию по городу после уроков.
– Погулять с мальчиком наедине. Что плохого?
– Ты просто не была здесь вчера вечером. Ужин был наистраннейший. Мама Скотта начала рассказывать нам о его проблемном прошлом, но Скотт прервал ее. Не просто остановил, это выглядело почти так, будто он угрожает ей. Потом он извинился, чтобы выйти в туалет, но в результате подслушивал нас из коридора.
«А потом он мысленно говорил со своей мамой. Возможно».
– Похоже, что он не хочет, чтобы кто-то копался в его жизни. И похоже, что нам обязательно стоит-таки в ней покопаться.
Я шла на пару шагов впереди Ви, когда меня вдруг осенило:
– У меня отличная идея! – сказала я, поворачиваясь к ней. – Почему бы тебе не устроить Скотту экскурсию? Нет, серьезно, Ви, он тебе понравится! Он тот самый плохой парень-анархист, которые тебе так нравятся. Он даже спросил, есть ли у нас пиво. Возмутительно, правда? Думаю, он как раз по твоей части.
– Не могу. Я обедаю с Риксоном.
Меня как будто током ударило. Мы с Патчем тоже собирались пообедать вместе сегодня, но я почему-то сомневалась, что обед состоится. Что я наделала! Я должна позвонить ему. Я должна найти способ поговорить с ним. Нельзя, чтобы все закончилось вот так. Это абсурд.
Но тонкий, очень тихий голосок внутри меня, который я презирала, спросил, почему же он не позвонил первым. Ему ведь тоже есть, за что попросить прощения, не только мне.
– Я заплачу тебе восемь долларов и тридцать два цента за прогулку со Скоттом, и это последнее предложение, – сказала я.
– Заманчиво, но нет. И кстати, раз уж зашел разговор. Патч вряд ли будет прыгать от счастья, если вы со Скоттом возьмете в привычку проводить вместе время. Не пойми меня неправильно. Меня совершенно не заботит, что там себе думает Патч, и если ты хочешь свести его с ума – все в твоих руках. И все же, я подумала, нужно тебе сказать.
При упоминании имени Патча я оступилась на ступеньках крыльца и чуть не упала. Надо было рассказать Ви, что я рассталась с ним, но я была не готова сказать это вслух. Я чувствовала, как мой мобильник, на экране которого красовалась фотография Патча, жжет мне карман. Одна часть меня хотела швырнуть телефон в кусты на противоположной стороне дороги. Другая не могла смириться так быстро. Кроме того, если я скажу Ви, она неизбежно начнет умничать, что разрыв дает нам возможность встречаться с кем-то другим, а это совершенно неправильно. Я не собиралась искать кого-то другого, и, я надеялась, Патч тоже. Это просто притирка. Наша первая настоящая ссора. Мы не расстались навсегда. Под влиянием эмоций мы просто наговорили друг другу много лишнего…
– На твоем месте я бы что-нибудь наврала, – сказала Ви, громко стуча своими десятисантиметровыми каблуками по лестнице позади меня. – Я всегда так делаю, когда выхода нет. Позвони Скотту и скажи, что твою кошку тошнит мышиными внутренностями, и тебе нужно отвезти ее к ветеринару после школы.
– Он был у меня дома вчера вечером. Он знает, что у меня нет кошки.
– В таком случае, если у него в голове мозги, а не переваренные спагетти, он поймет, что ты в нем не заинтересована.
Я задумалась. Если мне удастся избежать экскурсии в компании Скотта, то, возможно, я смогу одолжить машину у Ви и последить за ним. Стараясь разобраться в том, что произошло вчера, я никак не могла отделаться от ощущения, что Скотт действительно вчера говорил со своей матерью посредством телепатии. Еще год назад я бы отбросила эту идею как смехотворную. Но теперь все было иначе. Патч бессчетное число раз мысленно говорил со мной. Как и Чонси, он же Жюль, нефилим из моего прошлого. Поскольку падшие ангелы не стареют, а я знаю Скотта с пяти лет, то версию с ангелами можно сразу исключить. Но даже если Скотт не был падшим агнелом, он все еще мог быть нефилимом.
Но если он нефилим, что он делает в Колдуотере? Почему он живет жизнью обычного подростка? Знает ли он, что он – нефилим? Знает ли Линн? Дал ли уже Скотт клятву верности падшему ангелу? Если нет, должна ли я предупредить его о том, что ждет его? Мы с ним не поладили с первой секунды, но все же это не значит, что каждый год он должен отдавать свое тело на две недели.
Конечно, он мог и не быть нефилимом. Может, мои мысли просто ушли не в ту сторону, потому что мне вдруг померещился этот его мысленный разговор с матерью.
После занятий я распахнула шкафчик, сунула туда учебник и достала рюкзак и мобильник, а потом вышла в боковую дверь, откуда было хорошо видно парковку для учеников. Скотт сидел на капоте своего «мустанга» цвета «голубой металлик». На нем все еще была гавайская шляпа, и я вдруг поняла, что не узнала бы его без нее. Например, я даже не знала, какого цвета у него волосы. Я вынула записку, оставленную мамой, и набрала его номер.
– Это, должно быть, Нора Грей, – ответил он. – Надеюсь, ты не собираешься меня кинуть.
– Плохие новости. Моя кошка заболела. Ветеринар смог записать меня на двенадцать тридцать. Придется перенести экскурсию на другой раз. Извини, – закончила я, с удивлением обнаруживая, что чувствую себя страшно виноватой. В конце концов, это ведь просто маленькая ложь. И я ни йоту не верила, что Скотт уж так мечтал об этой экскурсии по Колдуотеру. По крайней мере, этим я успокаивала свою совесть.
– Ясно, – сказал Скотт и повесил трубку.
Я только успела закрыть крышку телефона, как сзади появилась Ви.
– Так легко и изящно послать его! Моя школа.
– Ты не против, если я возьму твой «неон» сегодня днем? – спросила я, наблюдая, как Скотт вылезает из своего «мустанга», разговаривая по телефону.
– Зачем тебе?
– Хочу последить за Скоттом.
– Но зачем? Утром ты совершенно ясно дала понять, что он тебе не нужен.
– Что-то в нем… не так.
– Ага. Его темные очки. Халк Хоган, не иначе! В любом случае прости, не могу. Я обедаю с Риксоном.
– Ну да, Риксон как раз может тебя отвезти, а я возьму «неон». – Я взглянула в окно на Скотта. Боялась, что он уедет раньше, чем мне удастся выпросить у Ви ключи от машины.
– Конечно, он может. Но тогда я буду выглядеть так, будто нуждаюсь в чем-то. А парням сегодня нужны сильные, независимые женщины.
– Если ты разрешишь мне взять «неон», я его заправлю.
Ви чуть-чуть смягчилась.
– Полный бак?
– Полный бак.
Или сколько смогу купить бензина на восемь долларов и тридцать два цента.
Ви прикусила губу.
– Хорошо, – медленно сказала она. – Но, может, мне стоит поехать с тобой и убедиться, что не случится ничего плохого.
– А как же Риксон?
– Если я взяла и напоролась на сексуального парня, это не значит, что я брошу лучшую подругу в беде. Кроме того, у меня такое чувство, что тебе пригодится моя помощь.
– Ничего плохого не случится. Я буду у него на хвосте. Он и не узнает, что я слежу за ним.
Но мне было приятно, что она предложила. Последние несколько месяцев изменили меня. Я больше не была такой наивной и безбашенной, как раньше, и мысль взять с собой Ви понравилась мне с самого начала по нескольким причинам. Особенно если Скотт – нефилим. Единственный знакомый мне нефилим пытался убить меня.
Ви позвонила Риксону и отменила встречу, и мы стали ждать, пока Скотт не уселся за руль и не покинул стоянку. Мы кинулись за ним на машине Ви – «Додж-Неон» 1995 года.