Текст книги "Поцелуй стали (ЛП)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Сколько тебе было при заключении в Башню из слоновой кости? – спросила она.

– Без понятия. – Блейд пожал плечами. – Я родился в трущобах, мы тама годов не считаем. У мя была сестра. – Услышав нежность в его голосе, Онория подняла глаза. Господин смотрел на стену, а его мысли витали далеко отсюда. – Викерс увидел, как она продавала цветы в Ковент-Гардене. Захотел шестнадцатилетнюю девчушку. Эмили была еще молода и купилась на его сказки. Тока отказалась бросать брата. Такшо ему пришлось взять и меня заодно. Кажись, я его забавлял. Его веселил мой говор. Типа долбанная диковинка. Он демонстрировал меня всем своим дружкам. Голубокровные устраивали бои: выставляли мальчишек друг против друга или против зверей. Викерс много ставил на меня. Говорил, что вознаградит, ежели я выиграю. Тока нельзя было рассказывать Эмили, но к тому времени сестра уже пристрастилась к кормлению. Вряд ли она особо возражала бы.

– Уверена, Эмили бы воспротивилась, – заявила Онория. Если бы речь шла о Чарли, она бы плюнула на все преимущества жизни трэли. Вот и еще одна причина ненавидеть Викерса, хотя и так хватало.

Ночная тишина словно разлилась на комнате, нагнетая обстановку. Глаза Онории горели от усталости, однако ей не хотелось бросать Блейда.

Глупо. Она и так сделала все, что могла: промыла ссадины и перевязала раны. Пора его выпроваживать.

Ну да, в одиночестве сидеть на крыше в холодной туманной лондонской ночи.

– Оставайся, – предложила Онор, отпихнув стул назад. – Я принесу одну из рубашек отца и одеяло.

В глазах Блейда мелькнуло что-то похожее на удивление:

– Ты предлагашь мне остаться?

– Если, конечно, не решишь сидеть на крыше, как и собирался, не слушая моих возражений.

Внезапно Блейд вскочил на ноги, оказавшись слишком близко к Онории. Она отступила, но уперлась в стену.

– Онор, – прошептал он, неспешно протягивая руку, намеренно давая ей время запротестовать, если она пожелает.

Онория затаила дыхание.

– Я тогда принесу рубашку, – выпалила она и проскользнула под его рукой, слыша за спиной тихий хриплый смех.

Онория вошла в спальню и увидела, как Лена бросилась в постель. Маленький фосфоресцирующий светильник отбрасывал тусклое зеленоватое сияние. Он стоил два фунта, но прослужит вечно, в отличие от свеч и газовых ламп.

– Плохо спится? – спросила Онория.

– Он останется тут на ночь? – вместо ответа спросила Лена. – А как же Чарли?

Глянув на дверь, старшая сестра поднесла палец к губам. Открыв сундучок у кровати, порылась в содержимом. Отцовская рубашка, в которую он завернул дневник, лежала на самом дне.

– Это папина! – прошипела Лена.

– Но она же ему больше не нужна, так? – Сестра резко вздохнула. – Извини, мне не следовало так говорить. Это жестоко.

Черные глаза Лены сверкнули, а полные губы задрожали:

– Ты отдаешь ее ему?

Рубашка все еще пахла Артемием Тоддом, чернилами и химикатами. Онория застыла в нерешительности, перебирая пальцами потертый хлопок.

– Его рубашка порвана. Он сегодня спас мне жизнь. Я помню отца. Мне не нужна одежда, чтобы его не забыть.

– Это все, что у нас есть.

– Нет, – прошептала Онория, садясь на краешек койки сестры. Проведя рукой по блестящим черным волосам Лены, она улыбнулась. – Мы есть друг у друга, и это намного важнее рубашки.

– Ты правда так думаешь?

Жаль, что сестра в этом не уверена. Они были не в лучших отношениях в последние месяцы. Обе уставали и жили впроголодь, а это сложно вынести. Болезнь Чарли лишь усугубила ситуацию. Сестры находились на грани.

Онория наклонилась ближе и прижалась губами к виску Лены:

– Конечно, я так думаю. Вы с Чарли для меня важнее всего на свете. И я рада, что вы у меня есть.

Слезинка соскользнула по щеке Лены. Она все еще такой ребенок, хоть и старалась храбриться. За последние полгода из них троих она пострадала сильнее всего. Онория привыкла работать целый день в Клинике, Чарли был достаточно юным, чтобы приспособиться к жизни, казавшейся ему приключением. А Лена помнила красивые платья, друзей, привычные торты на столе и флиртующих молодых джентльменов, что вились вокруг нее будто бабочки. Она как раз собиралась выйти в свет и думала только о том, что надеть и с кем бы она хотела заключить контракт трэли. И тут ее выбросило в мрачный опасный мир, где мучил голод, а от работы пальцы приходилось стирать почти до кости, чтобы выручить на пропитание.

Лена поймала сестру за руку:

– Я тоже рада.

– Знаю. Поспи на моей постели. Нам придется делить одеяла, – попросила она Лену, взяв рубашку.

Онория взяла собственное теплое одеяло жуткого серого цвета и пошла к двери.

Ее сердце ушло в пятки, стоило заметить Блейда, изучающего дверь в комнату Чарли.

– Это комната моего брата, – зачем-то пояснила она.

– Вы его запираете?

– Он ходит во сне. Боюсь, что однажды он выйдет на улицу, – легко солгала Онория. Она ему уже столько лапши на уши навешала. Иногда повторяла выдумки так часто, что даже сама в глубине души начинала им верить. – Вот, – протянула она рубашку и одеяло.

Стройный и грациозный, Блейд двинулся вперед. Этот мужчина отлично чувствовал себя в своей шкуре. А как раз сейчас приличная часть этой шкуры предстала взгляду Онории.

– Благодарю.

Блейд подхватил одеяло и не глядя положил его на стол позади себя. Рубашка – другое дело. Он взял ее, позволил мягким складкам скользнуть между пальцами.

– Я уйду поутру. Поглядим, сумеем ли выследить вампира до его логова.

– Извини, – прошептала Онория.

– За что? – Господин вскинул густые рыжевато-коричневые четко очерченные брови, придававшие ему дьявольское обаяние.

– Ты мог бы поохотиться за ним сейчас, если бы не пообещал меня защитить.

– На вампира неча охотиться ночью одному. Мне нужна помощь Уилла. А он вышел из строя на пару дней. Такшо я просто пойду на разведку.

По крайней мере, при дневном свете он в безопасности. Вампиры, с их белой чувствительной кожей, не переносили солнечного света. Но если тварь пряталась в туннелях Нижнего города, где трущобы переходили в подпольный мир – да, там тоже жили люди, те, кто готов был рискнуть, – тогда Блейду придется пойти за чудовищем.

– Будь осторожен, – выпалила Онория.

– Волнуешься за мя, милашка?

– А кто же заплатит мне такую же цену? – ответила она и тихо добавила: – Я не желаю зла ни тебе, ни твоим подручным.

От легкой улыбки на щеках голубокровного появились ямочки. Блейд на самом деле выглядел настоящим красавцем, когда улыбался. У Онор даже слегка дыхание перехватило.

– Канешн, – согласился он. – Я передам парням твои пожелания. Че ж до меня… – Господин шагнул вперед и хрипло продолжил: – Я тя сам поблагодарю.

Онория не успела отступить. Он поцеловал ее, заглушив протест едва уловимым легким прикосновением прохладных губ. Затем отступил, по-прежнему держа рубашку. Улыбка Блейда стала какой-то другой… едва ли не тоскующей.

Онория моргнула, все еще выставив перед собой руки, словно пытаясь отгородиться. Вернее, если совсем честно, чтобы дотронуться до Блейда.

– Зачем ты это сделал?

Улыбка Блейда сводила ее с ума. Глядя на его рот, Онория еще ощущала фантомное обжигающее прикосновение его губ и боялась, что никогда не избавится от этого чувства.

Блейд пожал плечами, отвернулся и натянул рубашку:

– На случай, ежели завтра умру, чтоб ни об чем не жалеть. А мне хотелось поцеловать тя с первой встречи.

Грубая честность изумила ее. Онория невольно дотронулась до своих губ и, не сводя взгляда с Блейда, сказала:

– Мы об этом не договаривались.

– Неа, не договаривались. – Господин встряхнул одеяло и посмотрела на хозяйку. – Приятных снов, милашка. – И ослепительно улыбнулся, как будто знал, что у нее будут за сновидения. – Мои уж точно будут приятными.

Глава 10

На следующее утро пришла записка. Блейд как раз закреплял наручные ножны, когда к нему вбежала Ларк. Господин подхватил ее на руки и обнял:

– Эй, котенок. Че спешишь?

Девчушка сморщила нос от запаха его доспехов и протянула сложенный толстый кусок пергамента:

– Голубокровному охота перекинуться с тобой словечком.

Блейд опустил Ларк и взъерошил ее волосы:

– Голубокровный, во как?

Значит, его вчерашнее сообщение получено. Блейд взглянул на пергамент, но ничего не понял, даже когда сел и попытался сосредоточиться на мешанине из букв.

– Он едет сюды на паровом экипаже. – Ларк отдернула занавески и выглянула в окно.

Блейд натянул сапоги и нащупал за поясом нож с зазубренным лезвием. Прошлая ночь доказала, что вампира нужно ранить как можно тяжелее прежде, чем тварь начнет исцеляться.

– Ага, иду. Пусть Рип выйдет на крышу с винтовкой.

Ларк бросилась в Логово за здоровяком-подручным.

Господин засунул пистолет за пояс сзади, потому что дураком не был, и поддернул ножны. Пора станцевать с дьяволом.

Безлошадный паровой экипаж подъехал как раз, когда Блейд шагнул за порог. Модно одетый кучер в синей ливрее сидел на козлах впереди и управлял кэбом с бесстрастной уверенностью. Отделанный перламутром экипаж блестел в тусклом солнечном свете. Позолоченный причудливый узор извивался по поверхности. Блейд заметил, как кто-то раздвинул синие бархатные занавески.

Какая глупость: приехать в таком роскошном кэбе в район голодранцев. Вот из-за подобной дурости и вспыхивали бунты.

Наверное, потому рядом с экипажем и шли четыре металлогвардейца, топая железными сапогами по булыжникам. Блейд посмотрел на их левые руки и на секунду застыл. Огнеметы, заменяющие конечность – опаснейший вид оружия.

Блейд прислонился к косяку. Грум в ливрее спрыгнул с запяток, поспешно выдвинул ступеньку и открыл створку. Встав рядом на колени, он склонил голову, когда изящная ручка в перчатке оперлась на дверцу.

Вот те на… женщина. Значит, они либо надеялись успокоить его, либо соблазнить. Черт, да все, что угодно.

И это могла быть только одна женщина.

Блейд подошел, вытащил из кармана золотой портсигар.

– Миледи Арамина, – поприветствовал он, зажигая тонкую сигару. – Какой приятный сюрприз. Я б ща раскланялся, но мои колени уже не те, что раньше.

Леди Арамина вышла из экипажа, придерживая юбки изящной рукой, и осмотрелась с прохладным безразличием. Бледные холмики ее грудей едва не вываливались из зеленовато-оливкового лифа платья. Черное кружево сохраняло видимость приличий, а еще кусочек изысканных кружев прикрывал глаза. Сложное сооружение из черных страусиных перьев и металлических бусинок скрепляло элегантный поток темно-рыжих кудрей, которые гостья не потрудилась припудрить перед приездом. Это придавало ей эротический и загадочный вид, и Блейд невольно понаслаждался зрелищем пару секунд. Он ведь всего лишь мужчина, а леди Арамина, как говорят, красивейшая женщина в Англии.

Прежде ему не доводилось с ней встречаться. Голубокровные Эшелона были в основном мужчинами, за одним потрясающим исключением. Заражение женщин запрещалось, дабы не подвергнуть слабый пол жажде крови и истерии, но леди Арамина являлась единственной наследницей дома Казавиана. Ее отец, умирая от неизвестной болезни, совершил непростительный проступок, лишь бы только его дом не канул в лету. Поговаривали, будто он хохотал, подыхая в постели. Другие же утверждали, что он сам себя надул, так как его дочь на деле почти не имела влияния. Каким-то чудом ей удалось пережить множество покушений на свою жизнь, но Казавиан стал самым слабым из семи Великих домов.

Леди Арамина принялась стягивать перчатки, что, как ни странно, напомнило Блейду об Онории. Какая тревожная мысль. Ему не следует думать о ней так часто, однако проклятая девица, похоже, намертво засела голове.

И тут-то сногсшибательное очарование леди Арамины растеряло свою силу. Рыжие волосы оказались недостаточно темными, карие глаза – слишком светлыми, похожими на бренди. А вот оставшиеся в его памяти черные омуты Онории блестели сдержанным гневом. Именно в них он хотел бы утонуть, погружаясь в ее тело, а не в этих расчетливых очах, которые теперь следили за ним.

Мда, тревожно. Блейд вдохнул сладкий дым.

– Вы получили мое сообщение? – спросила леди Арамина, отдавая перчатки груму, но не отводя взгляд от Блейда.

– Щас сами все выложите. Заходьте, я пошлю за чаем и ячменными лепешками, и мы с вами хорошенько потолкуем, идет?

Карие глаза цвета бренди потускнели, но Арамина не знала, насмехается над ней этот наглец или нет.

– Я прибыла не одна.

Блейд чувствовал запах одеколона из экипажа.

– Ага. – А взглянув туда, увидел мускулистое бедро и ногу в чулке. – Вижу.

– Мы не причиним вам вреда, – ответила Арамина, направляясь к господину, словно он должен убраться с дороги.

Блейд бросил сигару на булыжники и раздавил ее. Арамина остановилась перед ним, недовольно нахмурив бледное холодно-прекрасное лицо. Господин сделал шаг вперед и посмотрел на нее сверху вниз. Леди не особо напряглась, только поджала губы.

Сунув руки в карманы, он обошел гостью по кругу, как будто осматривая ее:

– Роскошная голубка. Принц-консорт послал вас, шоб меня умаслить?

Арамина чуть сжала пальцы. Хорошо.

Она повернула голову и посмотрела на него через плечо. Взглядом леди готова была содрать с Блейда шкуру, и он подозревал, что Арамина уже представляла себе эту картину.

– Вам не стоит враждовать со мной, – предупредила леди Казавиан.

Красивая гадюка. Блейд быстро схватил и сжал ее запястья за спиной. Она вздохнула и прошипела:

– Убери от меня свои руки!

– Слушай сюды, дорогуша, – холодно произнес Блейд. – Мы уже враги. Я никада этого не забуду. Такшо хорош юлить. Мне не по нраву твои игры.

Он услышал, как из экипажа вышел другой голубокровный, но вот аплодисменты застали его врасплох.

Мельком взглянув в ту сторону, господин вскинул брови. Вот уж кого он не ожидал увидеть в обществе леди Арамины, так это Лео Бэрронса. Дома Кейна и Казавиана много лет враждовали, выжидая, когда противник оступится. Дом Кейна едва не уничтожил Арамину.

Во что же играет принц-консорт? От всех этих интриг у Блейда голова разболелась.

Стоило ему отпустить леди, как она развернулась и выхватила маленький кинжал, украшенный драгоценными камнями. Блейд успел отступить.

– Угомонитесь, принцесса, а то еще ножичком порежетесь.

Арамина оскалилась.

– Довольно, – приказал Бэрронс. – Говорил же, что ему не нравятся игры.

– Интересная оценка от того, кто ничего обо мне не знает, – отозвался Блейд, внимательно рассматривая гостя.

Тот развернулся с жуткой грацией, непривычной для голубокровных Эшелона. Значит, умеет фехтовать на мечах. А еще хорошо знает Онорию.

Блейд коротко кивнул, как приветствуют друг друга дуэлянты.

Бэрронс взглянул на крышу и спросил, взяв щепотку табака:

– Опять снайперы?

– Осторожность не помешает, – ответил Блейд, махнув рукой в сторону темного входа в Логово. Металлогвардейцы хотели было пойти следом, но господин отрезал: – Машины останутся здесь.

– Они умеют вести себя в доме, – сказала Арамина.

Блейд вытянул руку, загораживая ей дорогу:

– Ага, но ко мне в дом они не попадут.

Леди хотела было запротестовать, но ее спутник пробормотал:

– Оставь. Нам надо обсудить кое-что поважнее.

Блейд опустил руку:

– Ага.

Арамина, кажется, собиралась возмутиться, что грязнокровный пойдет за их спинами, но Бэрронс зашел первым, опасный даже в бархате и кружевах, и пропал во тьме Логова.

– После вас, – сладко предложил Блейд.

Арамина ринулась вперед в вихре пахнущих жасмином юбок. Блейд быстро оглядел улицу и крыши и последовал за ней.

О’Шей ожидал в так называемой комнате для посетителей. Там было темно и пахло плесенью, а половицы чуть ли не проваливались под ногами. С окон свисали драные занавески, а камин потух. Единственный намек на то, что жилище чем-то отличалось от трущобных лачуг, – три элегантных кресла времен Людовика XVI в центре комнаты.

Даже Бэрронс, казалось, поразился почти пустому помещению. Арамина изящно сморщила нос. Но Блейд давно усвоил, что нельзя пригревать гадюку на груди. Эта комната была показной. Немногие видели настоящие покои и домашнюю пристройку, в которой жила его «семья». Онория – единственная за последнее время, кого он впустил в свою святая святых.

– Жди снаружи, – тихо приказал Блейд О’Шею, а затем обратился к голубокровным: – Садитесь. – Сняв красный плащ, бросил его на спинку и опустился в кресло. Ларк выскочила из тени со скамеечкой для ног. Минуту просидев в нерешительности и сердито зыркнув на девчонку – он чего ей, чертов лорд? – Блейд закинул ноги в сапогах на подставку.

Бэрронс отодвинул кресло для Арамины. Блейд не упустил, как та посмотрела на спутника. Пусть они и притворяются союзниками, но если один из них учует яд в чашке другого, то, без сомнения, не скажет ничего, пока не станет слишком поздно.

– Вы утверждаете, что в трущобах Уайтчепела орудует вампир. – Арамина перешла сразу к делу. Каким-то образом, несмотря на обстоятельства, она сделала вид, словно это господин пришел ее о чем-то просить. Для такого и правда нужен настоящий талант.

– Ага. То еще чудище.

Бэрронс подался вперед:

– Вы его видели? Вы же сказали, что нашли только тела.

– Прошлой ночью наткнулся на эту тварь. Самолично. – Блейд с отвращением мотнул головой. – Никада подобного не видал. Конечно, слыхивал истории, но… своими глазами – совсем другое дело.

– Вы выжили, – заметила Арамина, взглядом показывая, что сожалеет о таком исходе.

– Едва, – ответил Блейд и махнул Ларк. – Подай, пожалуйста, бладвейн.

Девочка кивнула и бросилась вон из комнаты.

– Он быстрее и сильнее, чем все, что я видал. – Блейд тоже наклонился вперед. – Я проткнул ему сердце, а чудище едва моргнуло.

Все трое присутствующих не застали тот Кровавый год, все случилось еще до их рождения. Для них это был ужас, миф, превратившийся в кошмар наяву.

– Вы уверены, что проткнули именно сердце? – спросила Арамина.

Блейд ткнул пальцем под грудину:

– Вот тут. Твари не понравилось, но она не особо пострадала.

– Вам удалось его найти? – спросил Бэрронс. Вел он себя делано спокойно, но напряжение в темных глазах выдавало тревогу.

Блейд покачал головой:

– Он убег, как тока я его ранил, и мне не удалось его догнать.

– Вы не стали его преследовать? – спросила Арамина.

– Вампир потрепал одного из моих подручных. Я не дурак, чтоб охотиться на него в одиночку. Хочу понять, откуда он.

– Мы еще точно не знаем, – ответила Арамина. – Принц-консорт приказал нам разобраться. Нельзя такое допустить. Кто-то знал, что происходит, и умыл руки.

Бэрронс кивнул, глядя в пол рядом с сапогом Блейда. Возможно, потому что хотел обвинить собеседника в чем-то, но господин никак не мог стряхнуть ощущение, будто гость что-то скрывает.

Ларк вернулась, осторожно неся поднос с бладвейном, и сначала протянула напиток хозяину.

– Мы готовы предложить поддержку военных. Принц-консорт… – продолжила Арамина.

– Ага. Легион металлогвардейцев прибудет за чудищем, и че потом? Они просто уберутся и оставят в покое меня и трущобы? – Блейд рассмеялся. – Черта с два. И че подумают мои люди, када заметят, что пришли их враги? Они подымут бунт.

– Может, вы переоцениваете людскую нетерпимость, – возразила Арамина. – Они совершенно не бунтовали в других районах. Если только у вас имеется иная причина против прихода легиона. Так?

Блейд прищурился:

– Эт не Кенсингтон, миледи. И, могет, вам стоит осмотреться. Люди помирают с голода, а налоги все растут. Принцу-консорту тут не рады. Увидят орду металлогвардейцев в трущобах и решат, шо дело дрянь. – Он подался вперед: – Если считаете мя трусом, скажите прям в лицо.

Арамина покраснела. Одно Блейд об Эшелоне усвоил крепко: они могут мило улыбаться жертве, одновременно планируя ее смерть, но если поймать их на обмане, то сразу раскалываются.

Бэрронс замаскировал смешок кашлем:

– Так что вы предлагаете? Принц-консорт желает как можно скорее избавиться от этой проблемы.

Блейд притворился, что думает, но еще прошлой ночью все решил, лежа на полу в кухне Онории и слушая ее дыхание из соседней комнаты.

– Два десятка Ночных ястребов.

Некоторые из этого гарнизона были такими же, как он, инфицированными вирусом жажды и выброшенными, когда сумели обуздать голод. Их обостренные чувства позволяли им стать доками по поимке преступников. И они работали на таких же улицах, как и в трущобах.

– И вы, – добавил Блейд, глядя Бэрронсу прямо в глаза. – Я поработаю с вами.

Лучше присмотреть за ним. И, может, даже узнать, что для него значит Онория – а еще лучше, кто для нее этот голубокровный.

Арамина моргнула:

– Бэрронс? Но почему? Он дуэлянт, но не чета вампиру.

– Он говорит то, че думает. Мне это по вкусу. И если и пытается меня надуть, я не вижу, как.

– Не говоря уже о нашем общем знакомом, – прошептал Бэрронс.

Они посмотрели друг на друга. Бэрронс точно знал, чего от него хотел Блейд. Волоски на затылке господина встали дыбом, но он резко кивнул:

– Ага, и это тоже.

– Знакомый? – Арамине не нравилось, что она не в курсе.

– Старый друг. – Бэрронс улыбнулся леди и встал. – Мы принимаем ваше предложение. Будем вместе управлять охотой. Принц-консорт пошлет два десятка Ночных ястребов. И я хотел бы настоять на эскадроне металлогвардейцев, несмотря на вашу осторожность. Они полезны для зачисток туннелей, когда нежелательно рисковать жизнями.

Разумно. Блейд задумался:

– На эскадрон я соглашусь. Несколько огнеметов и пару-тройку землетрясов. Либо мы его выкурим, либо выкопаем.

Блейд отдал Ларк пустой бокал и поднялся, протягивая руку. Бэрронс секунду колебался, затем сжал предложенную ладонь. Несмотря на кружевные манжеты, у аристократа была твердая хватка и мозоли. А когда господин сдавил чуть сильнее положенного, наследник дома Кейна улыбнулся и ответил тем же.

Они разжали руки и кивнули друг другу.

– Заметано, – сказал Блейд.

– Заметано, – согласился Бэрронс.

Арамина поднялась и разгладила юбки:

– Ну что ж, рада, что вы пришли к соглашению. Если понадоблюсь, я буду в экипаже. – Она повернулась и вышла, оставив терпкий экзотический аромат жасмина.

– Красотка, но тока безумец решит поиграться с такой тигрицей, – заметил Блейд.

– Она не так уж плоха, если ей подрезать коготки, – возразил Бэрронс, демонстрируя дьявольскую улыбку.

Блейд указал на дверь. Оба молчали; между ними искрилось почти видимое напряжение, от которого по коже господина забегали мурашки.

Аристократ ничего не сказал хозяину по пути к выходу, но остановился на пороге:

– Вы знаете, кто она?

Можно было не сомневаться, о ком речь.

– Ага. Кто она вам?

– Старинная приятельница, – ответил Бэрронс.

– Приятельница. Мне не нравится это слово, оно мне ниче не говорит.

– Ее отец много лет работал на герцога Кейна, пока его не сманил Викерс. Мы выросли вместе. – Бэрронс бросил на собеседника сердитый взгляд. – Не буду утверждать, будто мы друзья, нет, но мне бы не понравилось, если б с ней что-то случилось.

Блейд почувствовал облегчение, но не до конца.

– Она пришла ко мне, и я дал ей защиту.

– В качестве трэли? – требовательно спросил Бэрронс.

– Ага.

Бэрронс тихо и невесело рассмеялся:

– Боги, я ее до этого довел.

– Че за хрень вы городите?

– Она сначала пришла ко мне. И я отказался помочь. Если б знал о ее намерениях, то, может, проявил бы больше такта. – Бэрронс кивнул. – Я передам наше соглашение принцу-консорту и завтра утром вернусь с подмогой.

– Ага, – процедил Блейд, но его собеседник уже ушел, легко и грациозно направляясь к экипажу.

«Она сначала пришла ко мне…» Какого черта это значит?