Текст книги "Поцелуй стали (ЛП)"

Автор книги: Бек Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27

Где-то в темноте капала вода. Руки Онории горели. Кисти, крепко связанные за спиной, уже давно потеряли чувствительность. Иногда пленница пыталась пошевелить пальцами, но только вызывала очередной приступ молниеносного огня.

На голову был наброшен черный бархатный капюшон, золотистая веревка с кисточками на концах обхватывала шею ровно так, чтобы ощущалось давление на горло. Пусть Онор не видела Викерса, но знала, что герцог намеренно так поступил, ведь он ничего не упускал.

Онорию пугало лишь ожидание, а вовсе не тьма. Годами избегая преследований Викерса, она отлично натренировалась. По коже бежали мурашки, а на лбу выступил пот. Онор в панике глотала горячий воздух, а выдох отражался от капюшона прямо в лицо. Казалось, что она медленно задыхается.

«Борись, не дай ему выиграть».

Онория закрыла глаза и прерывисто втянула воздух.

Но как ей быть? Викерс теперь все время начеку, а обычному человеку не сбежать из темниц Башни из слоновой кости.

Потекли слезы, оставляя жгучие дорожки на щеках. Единственное утешение, что Чарли и Лена в безопасности. Блейд их защитит, никто лучше него не сможет. Если конечно, он выжил.

«Не думай об этом».

Онория потеряла отца и просто не вытерпит мысли о смерти Блейда. Конечно, он выжил, ведь по воде пошли круги. Блейд сильный, умный… раненый. Она глухо застонала.

«Не думай».

Только надежда, что он жив, помогала Онории сохранить рассудок в этом аду. Если только Блейд ничего не испортит, решив за ней явиться.

Онория стиснула зубы. Нет, Блейд не придет. Пусть он однажды и сбежал из Башни, но в жизни не сможет попасть сюда снова и спасти ее. Она видела, какую стражу поставил Викерс. Не только безмолвных металлогвардейцев, но и кучку Ночных ястребов. Блейд же не станет делать глупости, правда?

Поняв, что знает ответ на этот вопрос, Онория ужаснулась.

– Не приходи, – прошептала она, будто он мог ее услышать. – Оставь меня гнить здесь, умоляю.

– Ах, но ты не сгниешь, моя дорогая. Пока я с тобой не закончил.

При этих словах, Онория вскрикнула и выпрямилась, прислушиваясь. Викерс здесь вместе с ней, а она даже не слышала, как открылась дверь. Сколько же он следил за ней, наслаждаясь видом ее мучений?

Герцог зашуршал гравием на полу камеры. Конечно, намеренно. Эта мысль почему-то разозлила Онорию. Черт бы его побрал. Если думает, что она подожмет хвост, как несколько лет назад, то ошибается. Тогда Онор была юной и непривычной к жизненным тяготам. Шесть месяцев в трущобах закалили ее. Она сражалась с бандами тесаков и вампиров, голодом и бедностью. По сравнению с ними психологические фокусы Викерса казались ерундой.

– Ну что, красотка, язык проглотила? – весело спросил он. Онория услышала, как открылась табакерка, и мучитель угостился понюшкой.

Пленница промолчала. На этот раз она не собиралась участвовать в его играх. Пусть делает, что хочет, с ее телом, но ему никогда не достать Чарли, Лену и Блейда. Онория сильна и переживет все, что бы он с ней ни сотворил, пусть одна мысль об этом пугала ее до жути. Викерс ее не сломает, не сумеет.

Вдруг он потянул за завязки у Онор на шее. Она вздрогнула, но Викерс снял капюшон, и прохладный тюремный воздух обдал ее лицо. В помещении воняло заплесневелой соломой и мочой, но пленница и не такое испытывала в Чепеле.

Одетый с головы до ног в белое с золотом, Викерс отступил. Золотистый шнур прицепился к сапогам герцога. От его пудры для волос исходил тошнотворно сладкий запах, за пояс была заткнута рапира, нагрудная пластина блестела. Сильный голубокровный, даже красивый, если его не знать. В отличие от многих герцогов, он держал себя в форме, каждый день упражняясь в фехтовании.

Викерс улыбнулся, заметив, что привлек внимание Онор:

– Я же говорил, что найду тебя. Можешь сколько угодно убегать и прятаться, красавица моя, но я всегда тебя отыщу.

Молчание стало ее преимуществом. Онория нацепила на лицо безмятежное выражение, будто просто ждала, когда же мерзавец уйдет, и смотрела словно сквозь него.

В глубине ледяных серых глаз Викерса блеснул гнев. Онор выиграла первый раунд. По ее опыту, следующий будет кровавым, но сдаваться она не собиралась.

– Твоей погибелью всегда была гордыня. Именно она привлекла мое внимание несколько лет назад.

Герцог выхватил нож. Онория напряглась, но заставила себя расслабиться. Он ее не ранит, во всяком случае, не сегодня. Оружие лишь для того, чтобы ее напугать. Викерс предпочитал постепенно нагнетать обстановку.

– Я полагала, тебя привлекли мои относительная юность и наивность. Ты никогда не трогал того, кто мог дать сдачи.

– И теперь ты думаешь, что сможешь? – Викерс усмехнулся. – Ах, милая, ты всегда была моей любимицей. Наверняка еще не раз тебя вспомню, когда твое тело обратится в прах.

В ушах Онории загрохотал пульс.

– Ты и могилу мою посещать будешь? А может, я стану являться к тебе, как привидение?

Герцог прищурился, будто не понимая, о чем она говорит.

– Возможно, я тебя позабуду, как и всех остальных.

– Всех? – переспросила Онор. – Точно? Потому что одну ты так и не забыл.

Викерс слегка напрягся.

– А, этот пес рассказал тебе о своем жалком прошлом. Какой сказкой он тебя потчевал? Как я плакал кровавыми слезами, когда этот здоровяк разорвал милую бедняжку Эмили? – Он снова рассмеялся. – Нет, дорогая, боюсь, милашка Эмили меня не преследует. Она всего лишь эпизод моего прошлого.

– Блейд почти ничего не говорил. Я о том, как ты молча стоял на страже у ее могилы. – Увидев блеск в глазах мучителя, Онор усмехнулась. – Я пряталась внутри. О, Викерс, какое у тебя было лицо. Я чуть не зарыдала. Так хотелось обнять тебя и утешить. Но не стоит греть змею у себя на груди. Всем известно, чем это заканчивается. Ты почти обнаружил меня. Знаешь, ведь я вернулась за отцовскими дневниками, которые спрятала в усыпальнице. Все эти месяцы они находились у тебя прямо под носом. Похоже, даже в смерти Эмили отказала тебе в исполнении заветного желания.

Викерс застыл, как статуя, забыв о ноже в руке.

– Дневники у тебя? Где они? – пробормотал он почти про себя, и в глазах зажегся огонек безумия.

– Там, где ты их никогда не найдешь.

Размытое движение, и Онор почувствовала, как щеку словно обожгло. Викерс ее ранил. Она вскрикнула, но заставила себя не дергаться. Герцог никогда прежде не опускался до прямого насилия.

Капля крови стекла с ее подбородка на плечо. Викерс проследил за ней, играя желваками.

– Кажется, ты мне еще понадобишься, милая. – Он прижал кончик клинка к другой щеке пленницы и надавил до крови. – Рано или поздно ты мне расскажешь. Хотя, конечно, лучше позже. Пожалуйста, не сдавайся слишком быстро.

– Я отдала их Блейду, – дерзко выпалила Онор. – Подарила ему лекарство и попросила сжечь дневники. Оно работает прямо сейчас. Блейд забрал то, что ты хочешь, и тебе в жизни его не достать. Ты обречен попасть в ад, Викерс, а он выживет. Ты превратишься в жуткого монстра, которого обезглавят до того, как ты устроишь в городе резню. – Она намеренно вдохнула через нос. – Как думаешь, сколько твои духи֜ смогут скрывать эту вонь? Увядание ведь уже началось. Когда ты станешь мерзким вонючим чудовищем?

От силы удара голова Онор мотнулась в сторону. Она едва заметила звон в ушах, потому что герцог снова ее ударил. И снова. Боль в скуле стала невыносимой, а весь мир сузился до кулака Викерса и вкуса крови.

Казалось, прошла вечность, прежде чем он остановился. Онория моргнула заплывшими глазами, в голове звенело. Она сплюнула кровь, чувствуя, что челюсть будто прижгли раскаленной кочергой. И все равно услышала звук его тяжелого дыхания.

Викерс жестко стиснул ее подбородок, заставив вскрикнуть.

– Ты совершила ошибку, потому что я обменял бы тебя только на лекарство. – С этими словами он отпустил пленницу и отошел, вытирая окровавленные кулаки о штаны, оставляя красные пятна на белоснежной ткани.

Несмотря на боль и медный привкус крови, Онория нашла в себе силы рассмеяться, пусть отрывисто и хрипло, и прошептала:

– Я скорее увижу тебя в аду.

Герцог на мгновение раздул ноздри, в глазах его блеснула тьма. Затем отступил и задышал спокойно и сдержанно.

– Нет, нет, пока нет. Тебе придется подождать, пока я не принесу твое сломанное избитое тело твоему любовнику. Посмотрим, как ты будешь смеяться тогда, шлюшка. – И, повернувшись, он вышел из темницы, оставив Онорию смаковать пиррову победу.

Глава 28

Блейд бросился вниз по лестнице, сжимая рукоятку короткого меча. Пять часов. Пять часов назад этот ублюдок забрал Онорию. Столько времени ушло на то, чтобы добраться до логова и зашить рану в боку. Порез был глубоким и сильно пульсировал при движении, но стежки должны сдержать кровь.

Что успел Викерс сотворить с Онорией за пять часов? Блейд думал только о времени и практически слышал мерное тиканье в голове. Два часа, пока оператор доставил пленницу в город, и еще час, чтобы сообщить Викерсу. Значит, оставалось два часа, может, меньше, чтобы герцог сделал с ней все, что хочет.

Желудок Блейда словно налился свинцом. Сколько добираться до Башни из слоновой кости? Если на улицах будут заторы, он же с ума сойдет. Не вынесет мысли об Онор в бледных руках Викерса.

Легкая черная кожаная броня господина при движении не издавала ни звука. Перекрещивающиеся пластины закрывали рабочую руку с мечом, а блестящая стальная – защищала грудь и рану на боку.

Пытаться прорваться в Башню из слоновой кости сродни самоубийству. Это ему пояснил не терявший здравомыслия Бэрронс. Когда Блейд выбрался из воды в сыром, пахнущем пеплом туннеле, его глаза затуманила резкая обжигающая ярость. Линч и Бэрронс удерживали хозяина трущоб, пока до него не дошли увещевания брата Онории.

Если он отправится за Викерсом в одиночку, то погибнет, а Онор пропадет. Единственный способ вернуть ее – бросить вызов герцогу на его территории.

Дойдя до первого этажа, Блейд учуял своих домочадцев. Что-то неладно. Он прищурился и прошел по коридору, вскоре наткнувшись на парней: Уилл, Дровосек, даже Рип был здесь, тяжело опираясь на меч, словно на костыль.

– Нет, – категорически отрезал Блейд.

Уилл дерзко задрал подбородок:

– И как ты нас остановишь? Пойдешь туда, и мы следом.

– Эт вам не жалкая взбучка. Ваша подмога ни к чему, я буду драться на дуэли.

– Значит, мы будем охранять тя с тыла, – ответил Рип.

Блейд посмотрел им в глаза, заметил там упрямство и стиснул зубы.

– А ежель нам не удастся, хто защитит моих подопечных? А как же ж Эсме и Ларк?

Рип выпрямился:

– Эт Эсме нам все и рассказала.

– Ты едва на ногах держишься, – прошипел Блейд. – И я не приведу новообращенного под нос Эшелону. Они на тя мигом ошейник натянут.

– Те и не придется, я буду держаться в стороне, – пояснил Рип.

– Ты упрямый чертов дурак…

Уилл схватил Блейда за руку:

– Мы тока время теряем.

Черт бы побрал его и всех остальных. Уилл прав.

Блейд вывернулся из хватки вервульфена:

– Я не смогу тя защитить. Ежель тя увидят, то запрут. Те снова не сбежать.

– Эт не те решать. Мы знаем о последствиях, и готовы заплатить, – сказал Уилл.

Блейд попытался в последний раз, глядя на Дровосека:

– А ты? Как же Ларк?

В ответ тот медленно поднял громадный топор, увенчанный шипом.

– Мы дали Эсме деньги. Есичо – она знает, как исчезнуть вместе с Ларк и Тоддами, – сообщил Уилл.

– Вы все чертовы идиоты, – прорычал Блейд, протискиваясь мимо. – Ладно уж, айда потанцуем с Эшелоном. Будете моей свитой: Король дураков и его развеселая компания шутов. Ежели они с хохотом не попрут нас из Башни, эт будет чертово чудо.

* * *

Бэрронс ждал Блейда за воротами дома Кейна, выглядывая из позолоченного экипажа и побелев от боли. С пояса голубокровного свисала рапира, и на нем была та же тяжелая броня, что и на Блейде, выкрашенная в красный цвет с выгравированным золотым ястребом – эмблемой дома Кейна.

– Ты опоздал, – проворчал Бэрронс и посмотрел на троих здоровяков позади Блейда. – Смело, но может сработать.

– Меня особо не спрашивали, – пробурчал Блейд, и его сердце сжалось в груди. Он пытался не думать об этом, но увидев Бэрронса… – Ты че-нить узнал? Она жива?

– Жива. Викерс держит ее в темнице. – Бэрронс поджал губы. – Она в плохом состоянии, Блейд, мой информатор сообщил, что мерзавец избил ее до крови.

Господин представил, как срезает усмешку с бледного лица Викерса, а потом глубоко вздохнул и выдохнул. «Убей», – шептал его демон. «Еще нет», – ответил Блейд, подавив желание уничтожить мир, и вместо этого спросил:

– Он будет со мной биться?

Бэрронс пригласил его в свой кричаще яркий экипаж:

– Я попытаюсь его заставить. Если не станет драться с тобой, сам брошу ему вызов.

Блейд посмотрел, как Лео старается не наступать на правую ногу.

– Ты даже помочиться стоя не могешь, какая к чертям дуэль.

– А ты?

Господин нащупал на поясе кинжал:

– Долго этого ждал, у нас с ублюдком свои счеты.

– Как и у меня, – ответил Бэрронс. – Негодяй перерезал горло моему отцу.

Блейд оглядел величественный фасад дома Кейна:

– Я думал, герцог в полном здравии.

– Захворал. – И, понизив голос, Лео мрачно продолжил: – Щепотка лауданума и болиголова в его бладвейне. Знай он о моих планах, подвесил бы вверх тормашками и выпорол. У них с Викерсом соглашение, а я его нарушу.

– И надолго зелье его вырубит?

– Не так долго, как хотелось бы. Нам лучше поспешить. Пусть твои люди следуют за моими.

Блейд передал приказ подручным и запрыгнул в экипаж. Бэрронс последовал за ним явно менее проворно. Неизвестно, насколько серьезна его рана, но аристократишка не сможет сам драться на дуэли.

Блейд нащупал рукоятку кинжала. Та идеально легла в ладонь.

* * *

Башня из слоновой кости высилась почти до небес. Каждый этаж поддерживали мраморные колонны и готические арки, а подышать воздухом можно было на балюстраде. Поговаривали, что половина дел в этом мире совершалась здесь во время долгих медленных прогулок – как друзей, так и врагов.

Бэрронс, пытаясь сохранить должное изящество, вышел из экипажа и, слегка прихрамывая, пошел к двойным дверям. Блейд двинулся следом, рассматривая окрестности. Двое металлогвардейцев у парадного входа и около двадцати по периметру. Все огнеметы.

По пути Бэрронс объяснил, что металлогвардейцев в башне нет, они опасны и не могут действовать самостоятельно, лишь по четкой указке оператора. Ледяная гвардия состояла из грязнокровных из менее знатных семей Великих домов. Мальчиков, которые не имели права на кровавый ритуал, но которых инфицировали случайно.

Хотя Бэрронс шел ко входу так, словно даже не думал, что его могут не пустить, Блейд затаил дыхание. Пара дам, прогуливавшихся на площади, посмотрели на них и вытаращились, будто узнав лицо господина. Так и должно быть. О его дерзком противостоянии Эшелону давно нарисовали и издали множество карикатур, не забывая добавлять хозяину трущоб рога. Одна из женщин даже глянула на его голову, будто хотела увидеть именно их, пока спутница не утащила ее прочь, явно в предвкушении скандала.

– Ну вот. Теперь они всем растрезвонят, – прошептал Бэрронс.

Огромные готические арочные двери на мгновение накрыли их с Бэрронсом своей тенью. Повисла странная тишина. Блейд посмотрел на центральный башенный шпиль. Пара лестниц поднималась спиралью, переплетаясь. На каждом этаже оказалось полно комнат, но внутри башня была полой. А на самом верху находился едва заметный снизу атриум.

Члены Эшелона в ярких одеждах подходили к перилам, желая посмотреть, что вызвало такую суматоху. Они обмахивались веерами, и перья в головных уборах то и дело качались, когда их владельцы склонялись друг к другу и перешептывались, прикрывая руками рты.

Нервы Блейда натянулись, и в нем встрепенулась тьма. Онория где-то под этой крышей. Ему хотелось побежать и изрубить мечом всех этих павлинов, словно горячим ножом по маслу. Устроить в башне невиданное кровопролитие, дать им понять, что такое истинная жажда крови. Преподать урок, чтоб неповадно было красть его женщину…

На мгновение мир господина разделился на две части: в одной были только тени, а другой сверкал красками.

– Блейд? – Он едва почувствовал руку Бэрронса на своей и заметил настороженный взгляд голубокровного. – Ты что-то сказал?

Блейда охватил страх, но стоило моргнуть, и зрение прояснилось. Они уже одолели пол-лестницы, и он не помнил, как это произошло.

– Нет, эт не я, – выдавил Блейд.

– Над было на лифте поехать, – пробормотал Уилл, глядя на ногу Бэрронса.

Тот уже не хромал, но все равно шел с трудом. Считалось, что к атриуму ведет тысяча ступеней.

Бэрронс покачал головой и для пущего эффекта набросил алый плащ на руку:

– Слишком быстро. Я хочу, чтобы они успели собраться. Сегодня заседание совета. Мне надо, чтобы они находились в атриуме. Для вас это тоже важно.

– Ага, ток ты уверен, что доберешься до верха? – спросил Блейд.

– С болью нельзя бороться, нужно ее принять, чтобы победить, – ответил Бэрронс, словно машинально цитируя заученную фразу.

– Кто эт сказал?

– Герцог Кейн. – Бэрронс не сводил глаз с лестницы и любопытных голубокровных, вышедших из каждой чертовой комнаты в башне. – Он вбил в меня эти слова с детства, чтобы я никогда их не забыл.

– А че он сотворит, када узнает, что ты его так подвел?

Бэрронс опустил голову:

– Не знаю.

Маска молодого заносчивого голубокровного спала, и теперь в темных глазах Лео светился усталый цинизм.

– Те нужен союзник, и я тя прикрою. – Несколько неожиданно, но Блейд всегда платил по счетам. Бэрронс рисковал ради него и Онории. – Ты ж знаешь, что ей это не понравится?

– Кому? Онории?

– Она вроде определилась, кем тя считать, а теперь запутается.

– Злобным сводным братом? – спросил Бэрронс.

– Которому, оказывается, не все равно.

В ответ повисло молчание.

– Не говори ей этого, – наконец прошептал Лео, поднимая глаза. – Вот мы и на месте. Это герцог Гете, и он захочет узнать, по какому праву мы сюда пришли. Говорить буду я.

Впечатляющий голубокровный загораживал им дорогу, поэтому пришлось остановиться за три ступеньки до него. Бэрронс слегка поклонился:

– Мандерли.

– Бэрронс, – ответил герцог, переводя взгляд ледяных голубых глаз с него на Блейда.

В прошлый раз они встречались, когда Гете был молодым членом Ледяной гвардии. Ему едва исполнилось шестнадцать, даже еще не прошел ритуал. Юнец с мечом загораживал единственный выход из башни. В ярости Блейд чуть его не обезглавил, о чем напоминал жуткий шрам на подбородке Гете с левой стороны.

Герцог, одетый в аккуратный бархатный камзол с кружевным воротником и кожаные штаны, хорошо сохранился. Его назначение главой дома было неожиданным, такого не достигал ни один грязнокровный. Судя по черному одеянию, его супруга недавно умерла.

– Вот мы и встретились снова, – сказал Гете, повернувшись к Блейду и язвительно улыбаясь. – Сцена та же… только крови, как мне помнится, поменьше.

– Дайте нам минутку, и я это исправлю, – ответил Блейд так же подчеркнуто вежливо.

«Убей его».

«Еще нет».

Герцог окинул его задумчивым взглядом:

– У вас с собой оружие для дуэли.

– Он пришел сюда за Викерсом, – ответил Бэрронс.

– Здесь присутствуют принц-консорт… и королева, – заметил Гете. Он явно едва не позабыл о правительнице.

– К ним у него нет претензий. – Бэрронс успокаивающе поднял руку. – Даю слово: никто, кроме герцога Ланнистера, не пострадает.

– У вас есть законное основание?

– Викерс похитил трэль Блейда и держит ее здесь в темницах.

Мандерли явно заинтересовался.

– Закон на вашей стороне, если эти заявления не ложь. – Он ушел с дороги. – Можете проходить. Пусть совет решает. – Улыбка его стала шире. – Но ваших людей я не пущу. – Герцог взглянул на Уилла. – Не эту мерзость.

Уилл ощетинился, будто хотел схватить Мандерли и перебросить его через перила. Какая соблазнительная мысль. Блейд посмотрел в янтарные глаза вервульфена и покачал головой.

– Ваше слово, што им не причинят вреда и не схватят, – потребовал господин.

– Вашим людям ничего не грозит, если они не станут никого провоцировать, – ответил герцог.

– И волку. – Блейд не собирался попадаться в ловушку словесных игр: все голубокровные считали вервульфенов животными.

Минутное колебание.

– И волку, – повторил Мандерли.

Разобравшись с одной помехой, Блейд прошел мимо герцога, не сводя с него взгляда.

– Он не ударит тебя в спину, – тихонько сказал Бэрронс. – Пока не увидит, что случится с Викерсом.

– Давай надеяться, что их любопытство сильнее ихней ненависти.

– Я на это и рассчитываю.

Они поднялись и прошли мимо одетых в шелк людей, столпившихся на лестничной площадке. Женщины шептались за веерами, и многие оценивающе смотрели на Блейда. Он не обратил никакого внимания ни на дам, ни на мужчин. Того, кого он искал, среди них не было. Только Викерс имел значение.

Блейд машинально перехватил меч. За годы практики рукоятка стала гладкой и отполированной, но на коже не было пота. Блейд воспринимал все будто со стороны, его сознание словно отделилось. Он что-то произносил, а в голове звучало лишь тиканье часов.

С полдюжины охранников стояли на входе в атриум, опустив пики в боевой готовности. Множество молодых лордов и леди ожидали надвигающейся схватки со злой радостью на лицах.

С натянутыми как струны нервами Блейд последовал за Бэрронсом к атриуму. Что, если он проиграет? Что, если они не позволят ему вернуть ее?

Тьма притаилась на периферии зрения. Если Блейду откажут, он окрасит здешние стены их кровью.

– Спокойно, – прошептал Бэрронс, внезапно сжав его руку. – Не теряй головы. Только не здесь и не сейчас.

Зрение быстро прояснилось, но Блейд почувствовал в глубине души голод. Нельзя выпускать его на свободу, надо сосредоточиться на Викерсе. На том, кто за всю жизнь участвовал более чем в сотне дуэлей. Его противник не щенок, а настоящий мастер боев на мечах.

Атриум был идеально круглым с колоннами по периметру. На помосте под витражным окном стояла небольшая группа, переговариваясь вполголоса. Блейд насчитал шестерых: в центре находился почти двухметровый принц-консорт с покрасневшими глазами. Одетый в золотой плащ, закрепленный жемчужной застежкой, монарх не пудрил свои кудрявые каштановые волосы. Рядом с ним стояла смертная женщина в полуночно-синем шелковом платье с золотой диадемой на голове. Королева была симпатичной, но по-человечески обычной. До Блейда доходили слухи, что она подчинялась принцу-консорту, но ее взгляд казался ясным и решительным. Когда она отвернулась, приклеив на лицо улыбку, господин понял, что окружающие голубокровные даже не подозревают об опасности в их среде. Правительница носила ничего не выражающую маску, словно карточный шулер. Блейд сразу увидел схожесть.

– Мориоч, Мэллорин, Блайт… и Казавиан, – прошептал Бэрронс, посмотрев на леди Арамину, и прищурился. – Главы четырех Великих домов.

– Викерса тут нету, – заметил Блейд.

– Он подождет и войдет с помпой. Он знает, зачем ты здесь.

– Возможно, вы хотели бы пояснить эту цель и остальным, – сказал пожилой мужчина с помоста. Он вышел вперед и тут же привлек внимание всех присутствующих. Все замолчали. Похоже, говоривший и есть настоящий хозяин карнавала.

– Герцог Мориоч, который никак не умрет к неудовольствию своего наследника, – шепотом пояснил Бэрронс.

Послышался шелест юбок. Толпа вошла в атриум и выстроилась у стен, стараясь найти место получше, чтобы посмотреть на грядущее зрелище.

Бэрронс открыл рот, чтобы заговорить, но Мориоч перебил:

– Ты осмелился привести к нам грязнокровного?

– Если вспомнить, кто его инфицировал, возможно, он не грязнокровный, а настоящий голубокровный, – язвительно ответил Бэрронс, словно разрезав атмосферу клинком. – Разве Викерса не простили? Если преступления не было, то как же обращение Блейда может быть противозаконным?

Толпа взволновалась. Присутствующие все шептались и шептались, и у Блейда возникло неприятное предчувствие. Ему просто хотелось драться, вернуть Онорию. Где, черт побери, Викерс?

На него с любопытством смотрела пара светло-карих глаз. Блейд застыл, а потом медленно поклонился королеве. Они оба чужие в мире, который может убить их одним махом. Такая смелость вызывала уважение.

– Если он не грязнокровный, то он никто, – возразил Мориоч. – И мужчина неблагородных кровей не имеет права бросать вызов герцогу.

– Я и не знал, что вы теперь работаете глашатаем Викерса, ваша светлость, – отозвался Бэрронс.

В толпе раздались смешки.

– Скажите, где наш добрый герцог? Неужели не может говорить за себя? Или предпочитает прятаться за спинами друзей? – продолжал наследник Кейна, разведя руки и оглядываясь.

Блейд повернулся вокруг себя, рассматривая толпу.

– Если, конечно, он не… боится, – предположил Лео.

Послышалось звяканье цепей, а потом в толпе раздался холодный голос Викерса:

– Ничего я не боюсь, мелкий задира, просто готовил нашему гостю подарочек.

Онория выступила вперед, будто ее толкнули, и с криком повалилась на холодный мраморный пол. Ее запястья и лодыжки были заключены в красивейшие золотые цепи, а черный шелковый шейный платок закрывал глаза. Толстый золотой ободок обвивал горло; изящная цепочка от него, змеясь по полу, вела прямо к руке Викерса.

Он надел на нее долбанный ошейник.

Блейд ринулся вперед, но Бэрронс его перехватил:

– Пока нет. Так мы ее не получим.

– Убери от меня руки! Убери! – прорычал Блейд, и мир вокруг посерел.

Звуки усилились, вонь духов ударила в нос. А под всем этим Блейд почувствовал легкий запах горелой плоти. Словно магнитом его взгляд притянуло к руке Онории, и господин увидел клеймо Викерса. Три ревущих льва дома Ланнистера.

Глаза Блейда заволокла красная пелена.

Его держали, кричали «Нет!», но он видел лишь презрительную усмешку Викерса, который прошел на ринг мимо жадных до крови зрителей.

Кто-то рядом сердито вопил.

«Да, убей!» – прошептал голод Блейду.