Текст книги "Мужчины в ее жизни"
Автор книги: Барбара Брэдфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Часть вторая
ВЛАДЫЧИЦА
Глава 19
– Я все-таки чувствую какой-то подвох, – пробормотал Александр, меривший шагами лондонский кабинет Полы.
– И я тоже, – призналась она, не сводя с него глаз, пока он курсировал между камином и ее столом. – Но одних подозрений недостаточно. Нам требуются хоть какие-нибудь конкретные доказательства, чтобы предпринять что-нибудь против Джонатана. И, может, против Сары тоже. Я все еще не до конца убеждена в ее предательстве.
– Как и я. Но ты совершенно права – нам необходимо уличить их. А до тех пор у нас связаны руки. – Александр с задумчивым видом провел ладонью по подбородку. Затем он остановился напротив ее стола и устремил взгляд на кузину. – У меня такое чувство, что доказательства буквально обрушатся на нас в самом недалеком будущем. – Он покачал головой. – А я, говоря словами бабушки, не любитель неприятных сюрпризов.
– Кто же их любит? – вздохнула Пола. Чувство беспокойства нарастало в ней с каждой минутой. Она знала Александра как очень сдержанного человека, вовсе не склонного к преувеличениям и полетам фантазии. Кроме того, ее бабушка до самой своей смерти пять недель назад ни секунды не сомневалась в двуличии Джонатана Эйнсли. Но, как и ее внукам, Эмме недоставало доказательств. Пола поудобнее устроилась в кресле и сказала:
– Что бы он там ни делал, бесспорно, он очень осторожен, ибо ревизия его бумаг ничего не вскрыла.
– Естественно. Он всю жизнь отличался редкостной изворотливостью. Он даже подушке не доверит своих планов. И с годами наш родственничек не становится лучше. – Александр огорченно уставился на кузину. – Дон Литлтон уже твердо решил, что я спятил. Я раз десять заставлял его проверять отчетность Джонатана. – Он безнадежно пожал плечами. – Дон и два других бухгалтера из его фирмы буквально под микроскопом исследовали деятельность отделения по торговле недвижимостью. Они перелопатили все, что вызывало хоть малейшие подозрения. Все деньги на месте.
Пола подперла голову руками.
– Он не такой дурак, чтобы воровать. Это весьма толковый пройдоха. Джонатан постарается получше замести свои следы, куда бы они ни вели. Хорошо бы придумать какой-нибудь трюк, чтобы заставить его раскрыть карты… – Пола не договорила, целиком уйдя в обдумывание только что высказанной идеи.
Ее брат Филип сидел на диване у противоположной стены и вот уже пятнадцать минут, не говоря ни слова, внимательно слушал. Наконец он нарушил молчание:
– Есть только один способ захватить врасплох нашего дражайшего кузена – устроить ему ловушку. Александр резко повернулся на каблуках:
– Как?
Филип не спеша подошел к ним. Из всех внуков Эммы Филип Макгилл Эмори был самым красивым. Он как две капли воды походил на своего деда и, подобно матери и сестре, унаследовал типичные для Макгиллов блестящие черные волосы, ярко-синие, почти фиолетовые глаза, а также высокий рост, силу и яркую внешность Пола Макгилла. Хотя ему исполнилось всего двадцать четыре года, Филип успел также зарекомендовать себя одним из самых толковых среди внуков Эммы, поскольку в нем редкостный финансовый гений и деловая хватка Пола счастливо сочетались с блестящим умом его бабки. Эмма старательно занималась его воспитанием с семнадцатилетнего возраста, и, приняв под свое руководство обширную империю Макгиллов в Австралии, он уже неоднократно оправдывал ее доверие. За ним сложилась репутация человека, с которым следует считаться, и мудрого не по годам.
Филип остановился рядом с Александром и положил ему руку на плечо.
– Сейчас расскажу как. – Опустившись в кресло около стола сестры, он продолжал:
– Я по-прежнему полагаю, что у нашего кузена скорее всего имеется собственная фирма, которой управляет за него подставное лицо, и…
– Не думай, что я не допускал такой возможности, – резко прервал его Александр. – Еще как допускал.
Филип кивнул:
– Хорошо, начнем, исходя из предположения, что у него действительно есть компания по торговле недвижимостью и что он передает ей сделки – крупные сделки, которые по праву должны доставаться «Харт энтерпрайзиз». Уже за одно это его достаточно повесить. – Филип посмотрел сперва на сестру, затем на Александра. – И именно мы должны затянуть петлю ему на шее. Я скажу как. Все на самом деде очень просто. Нам надо, чтобы кто-то обратился к Джонатану как главе подразделения «Харт энтерпрайзиз» по торговле недвижимостью с предложением сделки. Ну, тут одно условие… нам надо представить сделку такой привлекательной, такой заманчивой, что он не сможет устоять перед искушением перебросить ее на свою компанию. То есть она должна выглядеть необычайно выгодной, такой крупной и соблазнительной, чтобы в нем жадность возобладала над осторожностью. Если ему будет светить достаточно большая сумма, он пойдет на риск, уж поверьте.
Филип откинулся на спинку кресла, скрестил свои длинные ноги и окинул собеседников взглядом.
– Ну, что скажете?
Александр тяжело опустился в соседнее кресло и медленно кивнул:
– Должен признать, ты предлагаешь толковый план, и я готов на него согласиться, если ты сможешь ответить на пару вопросов.
– Валяй.
– Давай твердо стоять на земле. Откуда, черт побери, мы возьмем такую соблазнительную сделку, чтобы подвесить ее, как морковку, перед носом Джонатана? Это – во-первых. А во-вторых – кто ее ему предложит? – Александр растянул губы в тонкой улыбке. – Не стоит недооценивать нашего хитроумного кузена… он сразу же почувствует неладное.
– Неладного не будет, – спокойно отозвался Филип. – У меня есть кандидат на роль клиента – мой близкий приятель, владеющий конторой по продаже недвижимости здесь, в Лондоне. Вот ответ на твой первый вопрос. Что же касается самой сделки, то я думаю, что мой друг сможет подобрать что-нибудь подходящее по привлекательности. Мне нужно только ваше согласие, и тогда я переговорю с ним.
– Полагаю, стоит попробовать, – заявил Александр. Он ни на миг не сомневался в природном уме и осторожности Филипа. – А ты что думаешь? – повернулся он к Поле.
– Как и ты, Сэнди, я целиком за, – ответила она и обратилась к брату:
– Как зовут твоего друга?
– Малкольм Перринг. Да ты, конечно, помнишь старину Малкольма – мы вместе учились в школе.
– Ну, смутно. Кажется, как-то ты нас знакомил, когда я навещала тебя на каникулах.
– Точно. В общем, мы с ним поддерживаем достаточно хорошие отношения и после школы, а как-то он на целый год приезжал в Австралию, и…
– Джонатан обязательно почувствует подвох, – резко бросила Пола. – Вы с Малкольмом учились вместе, да еще он ездил в Австралию. Джонатан легко сопоставит факты.
– Сомневаюсь, – ответил Филип уверенным тоном. – Малкольм уже пару лет как вернулся в Англию. Он унаследовал компанию по торговле недвижимостью после того, как его несчастный брат умер от сердечного приступа в возрасте тридцати девяти лет. Кроме того, Джонатан не станет ведь задавать слишком много вопросов личного порядка, а Малкольм – уж поверьте – сумеет вести себя уклончиво и осторожно.
– Я тебе верю. Ты ведь не доверишь свои частные секреты кому-то, в чьей порядочности не до конца уверен. А тебе придется ему открыть правду, – заметила Пола.
– Естественно. Но Малкольм – человек надежный. Честное слово. – Филип усмехнулся. – Уверен, что у него наготове найдется подходящая сделка, ведь «Перринг и Перринг» – огромная компания, и может получиться весьма забавно, если мы убьем двух зайцев сразу – поймаем Джонатана с поличным да еще и провернем выгодное дельце для «Харт энтерпрайзиз».
Александр тоже издал сухой смешок:
– Бабушке такой вариант понравился бы! Пола криво улыбнулась:
– Тогда, пожалуй, нам следует начинать действовать, раз уж Александр согласен. В конце концов, за ним главное слово. Ведь он – управляющий директор «Харт энтерпрайзиз».
– Нам нечего терять, – воскликнул Александр. – И, честно говоря, я испытываю облегчение, что мы наконец-то что-то предпринимаем. На меня очень угнетающе действовало сидеть и ждать, пока Джонатан Эйнсли не проворуется. Мы должны попробовать выманить его из укрытия.
– Завтра утром я первым делом поговорю с Малкольмом. – Филип бросил взгляд на часы. – Если мы хотим хоть чуть-чуть перекусить, прежде чем отправиться в контору Джона Кроуфорда, то нам надо поторапливаться. Уже полдвенадцатого. А ведь нам следует быть у Джона в полтретьего, верно. Пола?
– Да. – Она встала, сняла пушинку с платья. – Я не жду ничего хорошего от сегодняшнего мероприятия, – начала она и запнулась. Губы ее задрожали, в глазах заблестели слезы. Пола быстро отвернулась. Через минуту, справившись с чувствами, она слабо улыбнулась:
– Простите. Никак не привыкну, что ее нет. Ужасно. Такая пустота образовалась в моей жизни… И, думаю, не только в моей.
– Конечно, – согласился Филип. – Мы с Александром испытывали то же самое. – Филип обошел вокруг стола и ласково обнял сестру за плечи, заглянул в ее бледное лицо. – Чтение завещания – очень мучительный процесс, ибо он подчеркивает реальность ее смерти. Но ты обязана присутствовать… как и все мы.
– Одно скажу – мне думать противно о тех пиявках, которые туда приползут сегодня. – Она вздохнула. – Ну что ж, ничего не поделаешь. Еще раз приношу вам свои извинения. Чем меньше мы будем говорить о предстоящем событии, тем лучше. А теперь пошли поедим. Эмили присоединится к нам – я заказала столик в «Ритце».
– «Ритц»! – в удивлении воскликнул Филип. – Что-то уж больно шикарно для того, чтобы перекусить на скорую руку.
Она взяла брата под руку и весело поглядела на него и на Александра.
– Ничего. Бабушка очень любила там есть. И я выбрала его из-за тех приятных воспоминаний, которые связаны с этим местом для всей нашей четверки… Помните, как она водила нас туда в детстве? – Пола рассмеялась и повернулась к брату. – К тому же мы с тобой и вовсе не родились бы на свет, не затей Эмма и Пол флирт в «Ритце» шестьдесят с лишним лет назад!
– Да, это так, – со смехом подтвердил Филип. – А в таком случае и платить за ленч должен Пол Макгилл! Считайте себя моими гостями.
– Очень мило с твоей стороны, – заметил Александр, когда все трое вышли из кабинета и направились к служебному лифту. – Кстати, как долго нам предстоит наслаждаться твоим обществом?
– До конца октября, а затем я, очевидно, отправлюсь вместе с Полой в Техас. По крайней мере, так она мне сказала перед твоим приходом. «Сайтекс», сам понимаешь. А потом вернусь домой на Рождество.
– Вот как! – воскликнула Пола. – А мне ты ничего не говорил.
– Я это решил только сегодня утром, за завтраком. Мама сейчас находится в таком подавленном состоянии, что, пожалуй, мне лучше находиться здесь. Я также согласился в январе поехать с ними в Шамони, покататься на лыжах, и, конечно, они оба очень рады.
– И я тоже – отличная новость, – расцвел в улыбке Александр. – Мы с Мэгги получили приглашение присоединиться к ним. – Он бросил быстрый взгляд на Полу. – А теперь, когда выясняется, что Филип тоже едет, может, и ты передумаешь?
– Нет. Когда я соберусь отдыхать, я хочу лежать под лучами горячего солнышка и покрываться темно-коричневым загаром. Катание с гор на лыжах никогда меня особенно не привлекало, как вам обоим хорошо известно.
Эмили уже ждала их за столиком в ресторане. Черный элегантный костюм очень шел к ее светлым волосам, но тем не менее во всем ее облике ощущалось что-то трагическое. Она посмотрела на брата, кузину и кузена грустными глазами.
– Скорей бы кончился сегодняшний день, – шепнула она Александру.
– Ну ладно, Эмили, приободрись, – сказал Александр. – Филип и я только что обсуждали ту же тему с Полой. – Он пожал ей руку. – Бабушка не одобрила бы такого поведения. Помнишь, что она часто повторяла, когда у нас что-нибудь не получалось или складывалось не так? Тогда она говорила: «Забудьте о дне вчерашнем. Думайте о дне завтрашнем и идите вперед, не оглядываясь». Не кажется ли тебе, что нам надо последовать ее совету, особенно сегодня?
– Да, – призналась Эмили и улыбнулась брату уже более веселой улыбкой.
– Вот и умница, – заметил он.
– Я хочу заказать бутылку шампанского, – объявил Филип. – Мы выпьем в память замечательной женщины, которой мы обязаны жизнью, которая обучила нас всему, что мы знаем, и сделала нас теми, кто мы есть.
Он сделал знак официанту.
Пока заказ еще не принесли. Пола склонилась к Эмили.
– У Филипа появилась замечательная идея, как заставить Джонатана снять маску, – прошептала она. – Когда мы выпьем за бабушку, он все тебе расскажет.
– Очень интересно, – воскликнула Эмили. Ее блестящие зеленые глаза сузились при мысли о грядущем падении Джонатана. – Прекрасная дань памяти бабушке – раскрыть предательство по отношению к ней и расправиться с ним так, как это сделала бы она сама.
Глава 20
Джон Кроуфорд, адвокат Эммы и старший партнер в фирме «Кроуфорд, Крейтон, Фиппс и Кроуфорд», быстрым шагом вошел в просторный конференц-зал.
Он оглянулся и удовлетворенно кивнул. К двадцати четырем стульям, всегда стоявшим вокруг длинного стола красного дерева, пришлось добавить еще пять, так что теперь места должно хватить.
Джон положил завещание Эммы Харт перед своим местом во главе стола; Несколько мгновений он задумчиво смотрел на внушительных размеров документ. Ему предстояло долгое собрание. К двадцати минутам третьего собрались все, кроме Джима и Уинстона. Пять минут спустя вбежали и они, извинились и пояснили, что попали в пробку на Флит-стрит. Ровно в два тридцать Джон призвал всех к тишине.
– Сегодня нас собрало вместе печальное событие, но как сказала мне Эмма во время нашей последней встречи в начале августа: «Не стройте печальных мин, когда я умру. Я прожила замечательную жизнь, знала и радость, и горе, мне никогда не приходилось скучать. Так что не тоскуйте обо мне». Однако, прежде чем я перейду к делу, мне хочется сказать, что лично я искренне оплакиваю очень верного и дорогого друга, самую замечательную женщину – хочу поправиться – самого замечательного человека, которого я когда-либо знал. Мне ее очень не хватает.
Вослед его словам по комнате прошелестел шепоток одобрения. Затем Джон продолжил уже более деловым тоном:
– Завещание Эммы Харт Лаудер Эйнсли, которую в дальнейшем мы станем называть просто Эмма Харт. – Джон откашлялся и будничным голосом сказал:
– Перед своей смертью миссис Харт сообщила мне, что ее близким родственникам известны основные положения настоящего завещания, которые она открыла им в апреле 1968 года. Однако, поскольку распоряжение касается судьбы всего ее состояния, а также поскольку есть и другие наследники, я должен огласить завещание полностью. К тому же таковы требования закона. Боюсь, нам предстоит ознакомиться с длинным и сложным документом.
Джон Кроуфорд зачитал пункты длинного подробного документа, уже известного в общих чертах собравшимся, а потому не вызвавшего особенно заметной реакции. Затем Джон неожиданно отложил завещание и обвел глазами аудиторию; выражение его лица вдруг изменилось. Он расправил плечи и произнес, осторожно подбирая слова:
– Теперь моим долгом является поставить вас в известность, что Эмма Харт переписала оставшуюся часть завещания.
В комнате раздались приглушенные вскрики, и большинство присутствующих внутренне напряглись. Кое-кто обменялся встревоженными взглядами. Пола почувствовала у себя на колене ладонь Филипа и бросила на брата быстрый взгляд. Ее темные брови взлетели вверх. Затем она вновь сосредоточила внимание на Джоне Кроуфорде. Он перевернул прочитанную страницу и углубился в следующую.
Пола физически чувствовала опять сгустившуюся в комнате напряженную атмосферу. Воздух был насыщен ожиданием и предчувствиями. Она вся подобралась, крепко сцепила пальцы рук и принялась ждать неминуемой грозы. «Я всегда в глубине души знала, что так и случится, – подумала Пола. – Подсознательно я не сомневалась, что бабушка обязательно припасет для нас пару сюрпризов». Она с нетерпением ждала продолжения событий.
В зале царила гробовая тишина.
Двадцать восемь пар глаз, не отрываясь, смотрели на адвоката.
Наконец Джон оторвался от бумаг. Он снова оглядел всех, отмечая про себя выражение лиц каждого в отдельности. На некоторых были написаны страх и волнение, на других – жадный интерес, и лишь некоторые казались просто заинтригованными. Он улыбнулся и принялся читать громким голосом:
– «Я, Эмма Харт Лаудер Эйнсли, в дальнейшем именуемая Эмма Харт, настоящим заявляю, что дополнения к моему завещанию, датированные двадцать пятым апреля года от Рождества Христова 1969, сделаны мною в здравом уме и твердой памяти. Также я свидетельствую и подтверждаю, что указанные дополнения написаны мной по собственному желанию и на меня не оказывалось никакого давления ни с чьей стороны».
Джон перевернул страницу и после короткой паузы продолжил:
– «Дополнение первое. Я завещаю Шейну Десмонду Ингэму О'Нилу, внуку моего старинного и дорогого друга Блэки О'Нила, бриллиантовое кольцо, подаренное мне его покойным дедом. Также я завещаю Шейну О'Нилу картину под названием „Вершина Мира“, также полученную мною от его деда. Далее, я передаю Шейну О'Нилу сумму в один миллион фунтов стерлингов в виде фонда, который я создала для него. Эти подарки я делаю Шейну в знак любви к нему и в благодарность за его неизменную преданность и любовь ко мне.
Дополнение номер два. Я завещаю Миранде О'Нил, внучке моего друга Блэки О'Нила, все остальные драгоценности, подаренные мне ее дедом за все годы нашего с ним знакомства. Список драгоценностей прилагается. Далее, я завещаю Миранде сумму в размере пятисот тысяч фунтов стерлингов в виде фонда. Тем самым я выражаю благодарность за ее привязанность и любовь ко мне, а также отдаю должное моей дорогой Лауре Спенсер О'Нил, ее бабке.
Дополнение номер три. Я завещаю моему внучатому племяннику, Уинстону Джону Харту, внуку моего любимого брата Уинстона, имение под названием «Гнездо цапли» в Скарборо, графство Йоркшир, а также сумму в один миллион фунтов стерлингов в виде фонда, подобного упомянутым выше. Также я завещаю Уинстону Харту пятнадцать процентов моих акций в моей новой газетной компании «Консолидейтед ньюспейперс интернэшнл», которую мы с ним организовали в марте 1969 года. Я делаю вышеуказанные дары Уинстону Харту в знак любви к нему и в благодарность за его любовь, преданность и неизменную многолетнюю верность и в связи с его женитьбой на моей внучке Эмили ради блага их обоих, а также их будущих детей».
Тут Джон остановился, отпил воды из стакана и, прекрасно ощущая сгустившуюся напряженную атмосферу, поспешно продолжил:
– «Дополнение номер четыре. Я завещаю Джеймсу Артуру Фарли, мужу моей внучки Полы Фарли, десять процентов моих акций в „Консолидейтед ньюспейперс интернэшнл“. Они являются личным даром Джиму Фарли и никоим образом не связаны с фондами, учрежденными для моих правнуков Лорна и Тессы. Тем самым я выказываю благодарность за его преданность мне и моим интересам в Йоркширской объединенной газетной компании, а также выражаю привязанность к нему.
Дополнение номер пять. Моей внучатой племяннице Вивьен Харт, внучке моего дорогого брата Уинстона, и моей племяннице Розамунде Харт Эллсуорси, дочери моего дорогого брата Фрэнка, я завещаю каждой по пятьсот тысяч фунтов стерлингов в виде фондов, учрежденных на их имя. Таким образом я выражаю мою неизменную привязанность к ним обеим и чту память моих братьев.
Дополнение номер шесть. Я завещаю моей внучке Поле Макгилл Эмори Фарли и моему внуку Филипу Макгиллу Эмори мою нью-йоркскую квартиру на Пятой авеню и мой дом на Белгрейв-сквер, которыми им надлежит владеть совместно. Я делаю эти подарки Поле и Филипу, поскольку вышеупомянутые резиденции были куплены для меня их дедом, Полом Макгиллом. После долгих и тщательных размышлений я пришла к выводу, что по праву указанные дома должны принадлежать внукам Пола Макгилла. Поэтому я изменила первоначальное распоряжение, сформулированное в моем завещании от 1968 года.
Дополнение номер семь. Я завещаю моей внучке Поле Макгилл Эмори Фарли всю оставшуюся часть моего состояния, включая сюда все автомобили, одежду, меха и деньги на моих текущих счетах. Далее, я завещаю Поле Фарли все имущество моей личной компании «Э.Х. инкорпорейтед». Указанное имущество состоит из принадлежащей лично мне недвижимости, моих личных акций и денежных счетов. Все указанное имущество оценивается в сумму шесть миллионов восемьсот девяносто пять тысяч фунтов стерлингов шесть шиллингов и шесть пенсов».
Адвокат поднял голову и объявил:
– Здесь заканчивается завещание Эммы Харт Лаудер Эйнсли. Остается только…
– Подождите! – заорал Джонатан и вскочил, трясясь от гнева. Его лицо стало белее полотна, глаза грозили вот-вот выскочить из орбит. – Я собираюсь оспаривать завещание! По первоначальному завещанию квартира на Пятой авеню отходила ко мне, и я имею на нее все права! Я собираюсь…
– Будьте так добры, присядьте, Джонатан, – холодно бросил адвокат, смерив его убийственным взглядом. – Я еще не закончил.
Кипя гневом, Джонатан подчинился, но все же не удержался, чтобы не воскликнуть:
– Папа! Неужели тебе нечего сказать? Робин, тоже злой как черт, тем не менее покачал головой и сделал сыну знак помолчать. Кроуфорд продолжал:
– Я как раз собирался зачитать последнее заявление, сделанное миссис Харт в конце ее завещания. Сейчас я приступаю к чтению и вынужден просить воздержаться от подобных бестактных выходок. Итак, последнее заявление миссис Харт:
«Я искренне убеждена, что справедливо, честно и должным образом распорядилась принадлежащим мне материальным имуществом. Я от всей души надеюсь, что мои наследники понимают, почему одним из них достается большее наследство, нежели другим.
Однако на случай, если кто-то из моих наследников сочтет, что его обманули или обошли другие члены семьи, должна еще раз подчеркнуть ошибочность такого мнения. Далее, если кто-нибудь из моих родных попытается оспорить настоящее завещание, я должна самым решительным образом предостеречь их от такого шага. Еще раз подтверждаю, что на меня никогда и никто не оказывал никакого давления. Никто, кроме моего адвоката Джона Кроуфорда, не знал о дополнениях и изменениях, которые я решила сделать по собственной воле. Также должна подчеркнуть, что не являюсь слабоумной и мое душевное состояние совершенно нормально. К настоящему документу, который является моим окончательным и последним завещанием, прилагаются четыре письменных заключения, подписанные четырьмя врачами. До дня подписания завещания я не знала никого из указанных врачей, и все они лица абсолютно незаинтересованные. Два терапевта и два психиатра осмотрели меня утром и днем двадцать пятого апреля 1969 года, перед подписанием настоящего завещания, которое произошло вечером того же дня. Заключения содержат результаты осмотра, и они подтверждают, что я нахожусь в прекрасной физической форме и отличном здоровье, что я умственно здорова и ничто не влияет на мою дееспособность.
Итак, мне остается подтвердить, что мое завещание окончательное, не подлежит никаким сомнениям и его совершенно бесполезно оспаривать в судебном порядке. Распорядительницей завещания я назначаю мою любимую и преданную дочь Дэзи Макгилл Эмори, а Генри Россистера из «Торгового банка Россистера» и Джона Кроуфорда из фирмы «Кроуфорд, Крейтон, Фиппс и Кроуфорд» – сораспорядителями».
Джон замолчал и откинулся на спинку стула в ожидании начала шторма.
Шторм разразился незамедлительно.
Все заговорили одновременно. Джонатан вскочил на ноги и едва ли не бегом пустился по длинному проходу к Джону Кроуфорду с таким видом, будто хотел наброситься на юриста с кулаками. Его отец Робин тоже встал со стула, как и Сара. Все они, тоже с искаженными гневом лицами, напустились на Джона, не скрывая охватившей их ярости.
Джонатан совсем потерял контроль над собой. Он орал, что О'Нилы пролезли на его место, что Пола и Филип украли его наследство. Сара рыдала. Ее мать Джун поспешила к ней, обняла и постаралась успокоить, тщетно пытаясь скрыть свое собственное глубокое разочарование.
Брайан О'Нил тоже не усидел на месте. Он подошел к Дэзи и, в качестве единственного присутствующего в зале представителя своей семьи, заявил, что О'Нилы не желают принимать подарки Эммы ввиду измышлений Джонатана.
Вокруг Полы бушевали страсти. Джим, сидевший перед ней, обернулся и сказал:
– Как мило со стороны бабушки завещать мне акции новой газетной компании!
– Да, – отозвалась Пола. От ее взгляда не ускользнули ни его сияющие глаза, ни довольная улыбка.
Филип, располагавшийся по ее левую руку, постучал ее по плечу и склонился к ней поближе. Пола искоса посмотрела на брата. Они обменялись долгим понимающим взглядом. Пола пыталась сохранять серьезность, но это давалось ей с трудом. Она изо всех сил сжала губы, чтобы не расхохотаться.
– Наша бабушка, как обычно, подумала обо всем. Какой гениальный ход – приложить к завещанию заключения врачей. Недовольные ничего не смогут изменить – Эмма Харт крепко-накрепко связала им руки.
Филип кивнул.
– Да, но от них следует ждать неприятностей, попомни мои слова. С другой стороны, зная бурный темперамент Джонатана, можно представить, что неожиданный поворот событий заставит его совершать необдуманные и поспешные поступки. И, возможно, мы сможем раскрыть его предательство раньше, чем мы думали.
– Будем надеяться. Может, и бабушка понимала это тоже. Не сомневаюсь, что она действительно решила оставить нам дома Макгилла именно потому, что мы – его внуки, но не стоит забывать, как умна и изобретательна она была. – Пола не смогла сдержать довольной ухмылки. – Ты должен согласиться, что последнее слово осталось за Эммой Харт.
– Я бы назвал это не словом, а целой речью, – засмеялся Филип.
Дэзи отодвинула стул и быстро обошла вокруг стола. Она наклонилась к Поле.
– Бедный Джон… Его кроют почем зря и совершенно несправедливо. Завещание ведь написала мама, а не он. Он всего лишь семейный адвокат. Не могла бы ты положить конец их мерзкому поведению? Лаудеры и Эйнсли совсем потеряли контроль над собой.
– Может, папа что-нибудь скажет? – пробормотала Пола.
– Нет, – твердо отозвалась Дэзи. – Эмма Харт назначила тебя главой семьи. Тебе и наводить порядок. Извини, но таково положение вещей.
Пола кивнула и встала со стула.
– Прошу всех минутку помолчать.
Ей, человеку по натуре сдержанному, было трудно обращаться к такому большому собранию людей, но, когда никто из возмутителей спокойствия даже не взглянул в ее сторону, она с размаху стукнула кулаком по столу.
– Заткнитесь! Все! И садитесь по местам! Эйнсли и Лаудеры с враждебным видом уставились на нее, и, хотя никто из них не отошел от Джона Кроуфорда, все же гомон стих.
– Благодарю вас, – сказала Пола более спокойным тоном, но металл в ее голосе слышался отчетливо. Она распрямилась во весь рост, и ее природные величавость и властность вмиг отрезвили всех собравшихся.
– Как вы смеете устраивать подобные безобразные сцены, – резко бросила она. – Вы все просто отвратительны. По-моему, вам следовало бы проявить хоть какое-то уважение к Эмме Харт. Прошло всего лишь несколько недель после ее смерти, а вы уже, как шакалы, грызетесь над ее костями. – Взгляд Полы обратился на стоящих бок о бок Джонатана и Сару. – Моя бабушка знала, что делала, и, на мой взгляд, она еще проявила слишком большую щедрость по отношению к некоторым членам нашей семьи. – Пола крепко сжала спинку стула и продолжала почти что угрожающим тоном:
– Не советую никому даже и думать о том, чтобы оспорить завещание Эммы Харт. Потому что в противном случае я буду драться до последнего – даже если мне придется пожертвовать всем своим временем и всеми своими деньгами.
Собравшиеся не сводили с нее глаз. Большинство смотрели на Полу с восхищением, некоторые – с осуждением, но все они не могли не ощущать исходившую от нее силу власти.
Уинстон придвинулся поближе к Эмили и легонько прикоснулся к ее руке.
– Посмотри-ка на нее, – прошептал он. – Вот оно, живое воплощение Эммы Харт. По-моему, легенда продолжается.
