Текст книги "Ее собственные правила"

Автор книги: Барбара Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

10

Люк де Монбуше посмотрел на Агнес и Мередит и сказал: – На переоборудование потребуется по крайней мере полгода. Вы совершите большую ошибку, если сократите этот срок до четырех месяцев.

Агнес возразила:

– Но мы рассчитывали открыть гостиницу этим летом…

– Это абсолютно невозможно! – горячо перебил ее Люк. – Нужно сделать слишком много, а ведь вы еще хотите внести некоторые архитектурные изменения. Впрочем, согласен, они совершенно необходимы. Придется менять электропроводку, водопровод, окна, полы. Стены надо заново оштукатурить и покрасить. – Он типично по-французски всплеснул руками и закончил: – Если уж совсем откровенно, Агнес… Мередит… позвольте обратить ваше внимание на то, что даже полгода – срок для подрядчика крайне жесткий. Я искренне надеюсь, что он его примет.

– Но замок де ла Клозье не так велик, – заметила Агнес и обратилась к Мередит: – А ты что скажешь? Ты ведь за эту неделю ездила туда дважды.

Была пятница. Они втроем обедали в отеле «Плаза» в Париже, обсуждая проблемы, связанные с переоборудованием старой усадьбы.

Мередит отложила вилку и взглянула на Агнес.

– Агнес, ты права в том смысле, что сам по себе дом невелик. Но он в ужасном состоянии, намного хуже, чем когда-то был замок. Я считаю, Люк прав. Вряд ли мы сможем переоборудовать дом быстрее, чем за полгода. Я даже думаю, что глупо ограничивать срок полугодом. – Бросив взгляд на Люка, она спросила: – Может быть, разумнее было бы положить на это восемь месяцев?

Не дав ему ответить, Агнес воскликнула:

– Но мы «Замок де Кормерон» переделывали год! А он куда как больше.

– Знаю. Но дом в Монфор Л'Амори не так хорошо сохранился, – заметила Мередит. – Будет просто нечестно ограничивать Люка такими жесткими рамками. Он прав: это будет большой ошибкой с нашей стороны.

Агнес промолчала.

Люк кивнул и одарил Мередит теплой улыбкой.

– Спасибо за понимание моих проблем. Мередит понравился Люк. Он был привлекательным мужчиной, с истинно европейским шармом и очень искренним.

– Ну и когда же мы в таком случае откроем отель? – поинтересовалась Агнес.

– Полагаю, следующей весной… Да, весной 1996 года. Другой альтернативы у нас нет. Люк отчетливо представляет себе, чего мы от него хотим, и он скоро разберется, что для этого необходимо предпринять. Полагаю, он может приступить к работе через месяц. Я не ошибаюсь, Люк?

– Вы абсолютно правы. Я представлю на ваше одобрение план работ в самые короткие сроки. Если у вас не будет возражений, к концу января я подыщу подрядчика, и он начнет демонтаж интерьера. И, если опять-таки не возникнет никаких непредвиденных осложнений, мы завершим работу в июне. Я попытаюсь все же уложиться в шесть месяцев, а не в восемь. Спасибо за великодушное предложение, но, думаю, для вас эти два месяца много значат.

– Приятно это слышать, – отозвалась Мередит и обратилась к Агнес: – Когда подрядчик закончит свой фронт работ, мы немедленно наймем мастеров: маляров, обойщиков и так далее. За четыре месяца они приведут гостиницу в надлежащий вид. А мы с тобой со следующей недели займемся декором.

– Что ж, ничего не поделаешь, – пробурчала Агнес. – Если ты намерена отвести на это целый год, так тому и быть. – Потом пожала плечами и вдруг рассмеялась: – Должна признать, ты редко ошибаешься, когда дело касается работ по переоборудованию. – Ковырнув вилкой рыбу, она заключила: – Просто я очень разволновалась: не терпится открыть новую гостиницу.

– Вполне естественное желание, – кивнула Мередит. – Но поспешишь – людей насмешишь.

– Рад, что мы пришли к соглашению, – резюмировал Люк. – Хочу добавить только, что здание само по себе великолепное и весьма многообещающее, особенно если учесть живописные окрестности. Думаю, вы сделали отличный выбор.

– Это твоя заслуга, Агнес, – улыбнулась Мередит. – Ведь это ты отыскала усадьбу.

Расплывшись от удовольствия и не думая больше о сроках, Агнес отпила из бокала белого вина.

– Значит, решено: Люк составляет план работ и немедленно отправляет его экспресс-почтой в Нью-Йорк. А пока… – Она взяла Мередит за руку. – Какие у тебя планы на уик-энд?

– Никаких особенно. Погуляю, похожу по магазинам. Ради Бога, не беспокойся обо мне, Агнес, я же знаю, у тебя полно своих дел.

Агнес скорчила гримаску.

– Боюсь, что так. И Алан и Хлоя подхватили грипп. Только бы мне от них не заразиться.

– Жалко, что они болеют. Поэтому даже и не думай обо мне! Я прекрасно проведу уикэнд сама по себе.

Люк поднял бокал, отпил глоток, откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Мередит. Наконец сказал:

– Если у вас и в самом деле нет никаких особенных планов, позвольте пригласить вас в мой загородный дом. Я отправлюсь завтра утром, можем поехать вместе, а утром в понедельник я привезу вас обратно в Париж.

– Очень мило с вашей стороны, Люк, – удивилась Мередит этому неожиданному приглашению и, поколебавшись, сказала: – Я, право, не знаю… Мне не хотелось бы навязываться…

– Но вы вовсе не навязываетесь. Я вас приглашаю и очень хочу, чтобы вы согласились. Не волнуйтесь: вы не угодите на шикарный прием с кучей гостей. Должен предупредить, что мы будем одни и вам у меня может показаться скучновато. Хотя природа там великолепная, уж вам-то она точно понравится.

– Спасибо, конечно… – неуверенно начала Мередит.

Агнес, переводившая взгляд с одного на другого, быстро перебила:

– У Люка чудесный старинный дом. На Луаре. Он просто замечательный, тебе наверняка понравится. Обязательно поезжай.

– Соглашайтесь, Мередит, – настаивал Люк.

– Ну хорошо, уговорили, – внезапно решилась Мередит. – Еще раз спасибо за приглашение.

После обеда подруги отправились в парижский офис компании, располагавшийся на узенькой улочке недалеко от Рю де Риволи.

– Всю прошлую неделю я собирала образцы тканей и обоев, – начала Агнес, едва они оказались в заставленном кабинете.

Плюхнувшись на диван, она подтащила к себе две большие хозяйственные сумки и предложила:

– Мередит, садись рядом, и мы их посмотрим. Надо отобрать хотя бы кое-что, тогда можно будет загодя начать работу над эскизами декораций.

– Ты, должно быть, весь Париж обегала? – засмеялась Мередит, взглянув на набитые доверху сумки. – Никогда не видела такое количество образцов. – Она вытащила кусочек ткани в красно-голубую полоску и повертела в руках. – Вот эта мне нравится. В стиле Мануэля Канова… Да, вот именно.

– Знаешь, он вполне подходящая партия, – заметила Агнес, запуская руку в другую сумку.

– Кто? Мануэль Канова? Я думала, он женат.

– Нет, не Мануэль Канова. Люк де Монбуше. Я о нем говорю.

– А-а…

– Почему такое удивленное «а-а»?

– Ты что, по совместительству работаешь свахой, Агнес?

– Не совсем, – рассмеялась Агнес. – Мне это в голову не приходило, пока он не пригласил тебя на уик-энд. Тут меня как током ударило: он весьма привлекательный, благополучный и, что самое важное, одинокий.

– Разведен?

– Нет, по-моему, он не был женат. – Агнес нахмурилась и закусила губу. – Хотя, подожди-ка… кажется, все-таки был, но жена умерла. Не помню. Он дружит с Аланом, так что я все разузнаю.

– Как ты думаешь, сколько ему лет? Около сорока?

– Думаю, постарше, если я не ошибаюсь. Года сорок три. Я спрошу Алана, когда приду домой, и перезвоню тебе в отель.

Мередит рассмеялась и покачала головой.

– Он всего лишь пригласил меня в гости на уик-энд, а не предложил руку и сердце.

– Знаю-знаю. А с другой стороны, дорогая Мередит, я уверена, что он к тебе неравнодушен. Я заметила, как он поглядывал на тебя все эти дни, и, надо сказать, поглядывал с неподдельным интересом. Знаю я такие взгляды.

– Какие «такие»?

– Внимательные и оценивающие. Невооруженным глазом видно, что он хочет познакомиться с тобой поближе. А тебе он нравится?

– Конечно, иначе бы я не приняла его приглашение поехать к нему на Луару.

– Он очень талантливый архитектор. Но ты и сама это поняла вчера в его офисе, когда рассматривала его работы. Нам повезло, что удалось заполучить Люка де Монбуше. И, повторю, он мужчина одинокий, что крайне важно.

– Судя по всему, ты видела его дом, – пробормотала Мередит, пытаясь сменить тему разговора.

– Да, мы с Аланом были там пару раз. Правда, только летом, а в такую погоду нет. Это чудесное старинное местечко. Между Талси и Менаром.

– Далеко от нашей гостиницы?

– Немного повыше, за Блуа, ближе к Орлеану, чем Кормерон. Помнишь, мы с Аланом возили тебя в Шамбор?

Мередит кивнула.

– Ну так вот, Шамбор по той же дороге, что Талси, на берегу Луары.

– Понятно. А сам дом?

– Большой… Кло-Талси уже несколько веков принадлежит семейству Люка. Поместье прекрасно ухожено, дом в отличном состоянии. По-моему, Люк проводит там почти все уик-энды, тут ведь всего несколько часов езды на машине – ближе от Парижа, чем до Кормерона.

– Хорошо, что я взяла с собой подходящие туалеты, – сказала Мередит, вдруг поразившись, как это она дала себя уговорить.

– О, не беспокойся, у Люка все попросту, – отозвалась Агнес и вытащила следующий образец ткани. – А эта тебе нравится?

Мередит некоторое время рассматривала ткань, потом кивнула.

– Пожалуй, мне нравится этот красный шелк. Он будет хорошо смотреться с черной мебелью и соответствующими аксессуарами.

– Имей в виду, Люк действительно смотрел на тебя совершенно особенным образом, cherie,[4]4
  Дорогая (фр.).


[Закрыть] – заявила Агнес. – Я не придумала.

– Я тебе верю, – ответила Мередит и рассмеялась над романтическими бреднями своей подруги.

11

В первый раз Кло-Талси предстал перед Мередит словно в двойном изображении, так как замок отражался в огромном искусственном озере, начинавшемся чуть ли не от порога.

– О, какая красота! – воскликнула Мередит, когда Люк подвел ее к повороту подъездной аллеи и перед ними открылась эта чудесная картина.

– Я хотел, чтобы вы увидели дом именно отсюда, а не из окна машины, – сказал он. – Зрелище поразительное… Признаюсь, я сам каждый раз им любуюсь… Знаете, эта картина меня просто завораживает.

– Великолепный дом, великолепный вид, – пробормотала Мередит. Она стояла рядом с Люком и с огромным интересом разглядывала замок. Он был построен из розового кирпича и светлого камня, увенчан серой черепичной крышей. Над крышей торчало множество труб; Мередит насчитала тридцать восемь окон и пять мансард.

Росшие вокруг замка высокие деревья тоже отражались в озере, словно обрамляя картину. Эта дивная симметрия восхитила Мередит. Безусловно, это самый красивый дом из всех, что она видела.

Повернувшись к Люку, она спросила:

– Сколько лет замку?

– Он был построен в начале семнадцатого века, а лет через пятьдесят знаменитый садовник-декоратор того времени Ле-Нотр разбил здесь сад.

Взяв Мередит под руку, Люк продолжил:

– Но давайте вернемся в машину. После обеда я повожу вас по парку, а если захотите, прогуляемся по саду. Но должен вас предупредить: в это время года вид у него довольно плачевный.

– Неважно, я даже люблю сады зимой. Они, конечно, не так роскошны, как летом, но часто бывают просто обворожительны. – Она криво улыбнулась. – По крайней мере некоторые.

– Я и сам люблю зимний сад, – сказал Люк, открыл дверцу и, когда Мередит села в машину, занял свое место.

Автомобиль двигался по величественной аллее, по обеим сторонам которой росли платаны.

– К счастью, выпало не так много снега, так что сегодня мы с вами совершим приятную прогулку.

Мередит кивнула и посмотрела в окно. Увидев еще одно озеро, чуть меньше первого, она неожиданно для себя призналась:

– Сама не знаю почему, но меня всегда притягивали дома, расположенные у воды или недалеко от нее.

– Отлично вас понимаю, – откликнулся Люк, бросил на нее короткий взгляд и снова стал смотреть на дорогу. – Со мной происходит то же самое. Водная гладь придает некую таинственную прелесть всему, что находится рядом. У нас тут в Талси много воды. Искусственное озеро у дома, вот это озерцо, что сейчас перед вами, пруд рядом с садом, ручеек в роще, водопад и бесчисленное количество фонтанов. – Он хмыкнул. – Очевидно, один из моих предков был без ума от фонтанов: в одном парке их целая дюжина – некоторые поистине великолепны, хоть и не мне об этом говорить. В Талси вы всегда находитесь поблизости от какой-нибудь воды. Мередит улыбнулась.

– Прекрасно… А знаете, Люк, все мои отели, кроме последнего в Монфор Л'Амори, тоже расположены возле воды. Это единственное, о чем я сожалела, когда увидела гостиницу несколько дней назад.

– Если хотите, у вас там будет искусственное озеро или пруд, – предложил Люк. – Это совсем не трудно сделать, тем более вокруг замка имеется солидный участок земли. Что скажете?

– Это было бы чудесно. Я поговорю с Агнес, а вы мне скажете, во сколько это обойдется.

– Конечно-конечно… Вот мы наконец и прибыли.

Люк въехал в широкий двор, выложенный брусчаткой, и остановился у парадного входа. Широкие ступеньки вели к большим двойным дверям темного дерева с железным орнаментом. В ту же минуту на пороге показался пожилой мужчина в светлой рубашке, черном жилете и зеленом фартуке в полоску. Мужчина сбежал по ступеням, и его лицо осветила широкая улыбка.

– Bonjour, Винсент! – поприветствовал его Люк и поспешил помочь Мередит выйти из машины.

– Bonjour, monsieur,[5]5
  Здравствуйте, мсье (фр.).


[Закрыть] – ответил мужчина. Люк и Мередит подошли, и Люк поздоровался с Винсентом за руку.

– Мередит, познакомьтесь, это Винсент Маршан – он и его милая жена, Матильда, ведут все огромное хозяйство. Винсент – это миссис Стреттон.

– Madame, – почтительно склонил голову мужчина.

Мередит улыбнулась ему.

– Рада познакомиться, Винсент, – сказала она.

Энергично пожав протянутую руку, Винсент ответил:

– Grand plaisir, madame.[6]6
  Очень рад, мадам (фр.).


[Закрыть]

Он кивнул и заторопился к багажнику. Достав чемоданы, Винсент стал подниматься по ступенькам следом за хозяином и гостьей.

Ступая по каменным плитам, Люк ввел Мередит в огромный холл. На стенах, облицованных светлым известняком, висели гобелены, с потолка спускалась на цепях старинная бронзовая люстра. Единственным предметом мебели здесь был длинный резной сундук, на котором стояли две большие каменные вазы с сухими цветами; над сундуком висело огромное зеркало в позолоченной раме, а в углу стояла каменная статуя рыцаря в доспехах.

– Позвольте я помогу вам снять пальто, – сказал Люк.

Мередит скинула дубленку, и Люк повесил ее в стенной шкаф. Тут распахнулась дверь, и в холл вошла высокая полная женщина, поспешившая им навстречу.

– Monsieur! – воскликнула она, просияв от радости, однако успев бросить откровенно любопытный взгляд на Мередит.

Люк расцеловал ее в обе щеки.

– Bonjour, Mathilde. Познакомься с миссис Стреттон. Как я уже говорил тебе по телефону, она будет нашей гостьей в этот уик-энд.

Кивая и улыбаясь, Матильда шагнула вперед. Женщины пожали друг другу руки, и Матильда сказала:

– Мадам, я покажу вам вашу комнату. – Взглянув на Люка, она быстро добавила: – Как вы велели, мсье, я приготовила для миссис Стреттон комнаты вашей бабушки.

Люк подвел Мередит к лестнице.

– Надеюсь, комнаты вам понравятся, моя бабушка их очень любила. Вам будет… Окна выходят на озеро… на большое озеро перед домом. Надеюсь, я не ошибся в выборе комнат для вас.

– Уверена, что они мне понравятся. Матильда начала подниматься по лестнице, Люк и Мередит шли следом, Винсент замыкал процессию, неся чемоданы Мередит.

Матильда провела их по длинному застеленному толстым ковром коридору, по стене шел ряд окон. На противоположной стене висели картины. Мередит украдкой покосилась на них и поняла, что это были фамильные портреты, вероятно, незначительных представителей рода, раз их сослали висеть в коридоре.

– Вот! – воскликнула вдруг Матильда и распахнула дверь. – Вот покои grand-mere[7]7
  Бабушка (фр.).


[Закрыть] Розы де Монбуше, которую все очень любили.

– И боялись, – подхватил Люк и подмигнул Мередит. – Временами она была настоящей фурией. Но очень красивой фурией.

Заметив, что Мередит оглядывает комнату, Люк пояснил:

– Здесь имеются гостиная, спальня и ванная, вон там, за дверью. Когда мой дед впервые привез бабушку в Талси, она влюбилась в эти комнаты и сделала их своими покоями. Между прочим, это ее портрет висит над камином.

Мередит проследила за его взглядом и увидела портрет удивительно красивой молодой женщины. Золотисто-рыжие кудри обрамляли загадочное лицо и струились по длинной белоснежной шее. Над ярко-синими глазами дугой изогнулись каштановые брови, изящный алый рот был совершенной формы.

Мередит подошла к камину и стала с интересом разглядывать портрет. Художнику удалось схватить какое-то очень женское неподдельное выражение счастья, которым светилось это лицо. Роза де Монбуше была одета в бледно-розовое шифоновое платье с гофрированным воротником, на шее висела нитка жемчуга. Мередит решила, что портрет был сделан в двадцатые годы.

– Ваша бабушка была поразительно красива, двух мнений тут быть не может, – сказала Мередит и искоса посмотрела на Люка. – Мне почему-то кажется, что она была веселой и озорной: и глаза так хитро посверкивают, и улыбка уж очень заразительная.

Люк кивнул.

– Весьма точная характеристика. В ней действительно было много озорства, а еще того, что мы называем «joie de vivre».[8]8
  Радость жизни (фр.).


[Закрыть] Ее веселость действовала на людей неотразимо. Я знал ее уже старой женщиной, не такой, как на портрете, но даже маленьким я понимал, что она не похожа на других. «Непутевая» – так называл ее мой отец. Он был ее первенцем и любимцем, а всего детей у нее было четверо. Она обладала тонким чувством юмора и была замечательной рассказчицей.

– Она была ирландкой?

– Да. Дед познакомился с ней в Дублине. На балу. Он ездил в Ирландию охотиться.

К ним стремительно подошла Матильда.

– Вам помочь распаковать ваши вещи, мадам Стреттон? Я пришлю Жасмину.

Мередит помотала головой.

– Спасибо, Матильда, я сама справлюсь. Домоправительница кивнула, улыбнулась, взглянула на Люка, покачала головой и унеслась по своим делам. Винсент торопливо последовал за ней, стараясь не отставать.

– Он ходит за ней как хвостик, – понизив голос, сказал Люк. – Они работают в Талси всю жизнь, так же как их родители до них. У них две дочери, Жасмина и Филиппина, и сын Жан-Пьер – и все они тоже работают в замке. Мередит, сейчас я вас оставлю, чтобы вы отдохнули и привели себя в порядок. Вы абсолютно уверены, что без помощи Жасмины справитесь с вещами?

– Да, конечно, спасибо.

Люк посмотрел на наручные часы.

– Сейчас начало первого. Давайте встретимся через час в библиотеке, ладно? Вы успеете?

– Вполне.

Он улыбнулся и направился к двери.

– Люк, а где у вас библиотека?

Он остановился, хмыкнул и извиняющимся тоном ответил:

– Простите, я забыл, вы же еще не знаете дома. Библиотека находится в середине анфилады… это вереница комнат, сообщающихся между собой. Справа от холла. В библиотеке мы выпьем перед обедом.

– Очень хорошо.

Дверь за ним тихо закрылась. Мередит повернулась к портрету и некоторое время молча стояла перед ним.

– «Ирландские глаза лучатся смехом», – произнесла вслух Мередит, вспомнив известную старинную балладу. Глаза Розы де Монбуше весело смеялись, а лицо, конечно же, было типично ирландским. Тут ошибиться было трудно. Шагнув вперед, Мередит склонила голову набок и прищурила глаза. Роза де Монбуше напоминала ей кого-то, но кого? Может быть, своего внука? Нет-нет, не Люка. У него темные волосы и карие глаза. А эта женщина с золотыми волосами и нежными голубыми глазами… какое-то мгновенное воспоминание мелькнуло в голове у Мередит, но тут же исчезло, не оставив отчетливого следа. Покачав головой, Мередит бросила на портрет последний взгляд и отправилась в спальню.

На пороге Мередит невольно улыбнулась. Комната оказалась такой уютной и очаровательной, в камине ярко пылал огонь, горели лампы в шелковых абажурах. В убранстве преобладало сочетание жемчужно-серого и голубого. Стены были обиты серебристым муаровым шелком, с высоких окон (а их было три) ниспадали широкими складками серовато-голубые бархатные драпировки, а посередине комнаты стояла огромная кровать с балдахином; полог балдахина, казалось, был украшен ручной вышивкой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что зрение Мередит не обмануло: все эти розовые, красные и желтые розы, увитые зеленым плющом, были вышиты по серому шелку чьими-то искусными руками. У камина расположилось несколько удобных кресел, обитых жемчужным рубчатым бархатом, в углу комнаты стоял старинный туалетный столик с венецианским зеркалом.

Мередит как зачарованная медленно бродила по спальне, разглядывая окружающие предметы и восхищаясь роскошью и изяществом убранства. Особенно внимательно ее взгляд задерживался на картинах и произведениях искусства. Некоторые вещи были совсем старыми, даже потрепанными, но общее впечатление от комнаты оставалось таковым: здесь царствует прелесть ушедшего века – роскошного и элегантного. Тут, как и в гостиной, все располагало к отдохновению. Спальня была выдержана в серовато-розовых, дымчато-голубых и зеленоватых тонах, ноги утопали в мягком ковре.

Мередит подошла к туалетному столику с зеркалом. На столике лежали серебряные щетки с выгравированными инициалами Розы де Монбуше, стояли бесчисленные хрустальные флаконы для духов, вазочки с серебряными крышками и баночки с помадой.

Чуть в стороне стояла фотография в серебряной рамке – темноволосый красивый мужчина в смокинге. Мередит наклонилась, чтобы получше рассмотреть: ей показалось, что на фотографии Люк. Но она сразу поняла, что ошиблась. Такие костюмы носили в двадцатые годы. Очевидно, это дедушка Люка, муж Розы. Вот на кого Люк похож, просто вылитый дед, улыбнулась про себя Мередит.

Разобрав чемоданы, она отправилась в ванную. И застыла в изумлении, пораженная размерами ванной комнаты и весело пылавшим там камином. Ванная оказалась просто огромной, с белыми кружевными занавесками на окнах, с большой старомодной ванной на ножках и со свисающим с потолка шелковым шнуром звонка для вызова служанки. Мередит подивилась про себя, неужели звонок еще работает, но не рискнула дернуть за шнурок – а вдруг сработает?