Текст книги "Идеальный размер"
Автор книги: Барбара Мецгер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Глава седьмая
Первый намек на то, что следующий день не станет самым удачным для Кейти, пришел с утренней почтой. Джеральд написал, что задерживается, из-за подающей надежды кобылы. Он постарается прибыть в Бруквил в субботу, как раз вовремя для последнего оглашения имен в воскресенье. И, добавлял Джеральд, у него есть замечательный сюрприз: он привезет с собой матушку и двух младших сестер. Им не терпится познакомиться с будущей родственницей. Разве это не чудесные новости?
Три гостьи, привыкшие к шикарному лондонскому образу жизни, прибудут на неделю раньше? Прелестно.
Кейти пришла в неистовство, а Сюзанна разразилась слезами из-за того, что ее дорогой Джеральд больше заботиться о лошадях, чем о ней. Это было до того, как от портнихи доставили свадебное платье. Когда Кейти развернула сверток, она поняла, что была права, уговаривая дочь надеть его. Платье стало еще более изумительным с голубыми лентами и веночками голубых незабудок, пришитых вдоль выреза и по подолу. Даже когда Кейти просто держала его в руках, ее переполняла уверенность, что брак ее дочери будет счастливым, и пусть убираются к дьяволу все те – включая виконта – кто думает по-другому.
Затем Сюзанна примерила платье, чтобы убедиться, что подгонка по фигуре сделана верно.
Подол, который был слишком длинным, подходящим для более высокого роста Кейти, теперь стал чересчур коротким – так, что видны были лодыжки Сюзанны. Слишком широкая не по моде юбка сейчас оказалась такой узкой, что Сюзанна смогла ступать только крошечными шагами. Неплотно прилегавший лиф теперь был сделан настолько маленьким, что платье не застегивалось. Шелковые цветы отвалились в попытках застегнуть пуговицы, и к тому же Сюзанна споткнулась о волочащиеся по полу ленты и упала на стоящее зеркало, на котором появилась трещина.
– Это ужасное платье! Оно приносит несчастье. Джеральд запаздывает, его матушка приезжает раньше времени, а теперь еще и зеркало разбилось!
Может ли это быть правдой? Собственное подвенечное платье Кейти сгорело в огне; затем, когда она собиралась надеть вот этот наряд, ее жених умер. И все же, когда она подняла платье с пола, куда его бросила ее дочь, Кейти ощутила себя счастливой, полной надежд и любви.
– Нет, милая, дело не в платье. Это все миссис Пиблс, портниха. Мы всегда знали, что она пьет. Я сама подгоню платье и пришью цветы обратно. А зеркало не разбилось, что могло бы принести несчастье. Оно всего лишь чуть-чуть треснуло в углу. Что касается нежданных гостей, то я уверена, что сквайр Доддсворт и Карлсоны помогут нам развлечь их. И у нас есть баранья нога, связка куропаток и окорок, который принес нам дядя Джеральда. Нам нечего будет стыдиться перед семьей мистера Уэлфорда.
Но у виконта Форда было совсем другое мнение на этот счет.
Прошлой ночью он ушел, не встретившись с миссис Коул, потому что ему нужно было поразмыслить над своим открытием. Также Форд хотел проконсультироваться со своим камердинером. Кэмпбелл знал все о моде – и многое о светском обществе, о его прошлом и настоящем. Камердинер знал наизусть «Дебретт»[4]4
Ежегодный справочник дворянства; издаётся с 1802г., полное название «Debrett’s Peerage, Baronetage, Knightage and Companionage» по фамилии первого издателя Дж. Дебретта.
[Закрыть], и хранил в памяти больше старых сплетен, чем десяток острых на язык старых дев.
Слуга подтвердил выводы Форда.
Миссис Таррант впустила виконта в Коул-коттедж без колебаний, даже не ожидая еще одной монеты, настолько она была занята.
– Молодая мисс наверху, выплакивает глаза из-за того, что ее жених задерживается, а хозяйка портит себе зрение в библиотеке, потому что миссис Пиблс – пьяница, а я должна приготовить изысканный ужин в субботу, всего за один день. Полагаю, вы тоже придете?
Нет – если у него будет выбор. В субботу виконт будет далеко отсюда. Форд сказал, что сам сможет дойти до библиотеки, где он и замер перед открытой дверью, размышляя, почему миссис Коул читает при тусклом свете в такой пасмурный день. Вместо этого он увидел, что женщина склонилась над грудой простыней, что неудивительно, так как в доме ожидали гостей, предположил виконт. Но нет, у нее на коленях лежало это дьявольское платье с бельевой веревки, белоснежное как перья голубки. Миссис Коул, кажется, пыталась прикрепить к нему цветы и ленты, но нитки постоянно рвались, и она исколола себе все пальцы. Однако вместо того, чтобы браниться, эта странная женщина лишь улыбалась, словно знала шутку, которую никто другой не слышал.
Ее улыбка должна была затмевать сияние солнца. Она выглядела как святая, с нимбом света от стоящей рядом лампы, хотя Форд знал, что это далеко не так. Ее волосы были распущены и стянуты одной лишь лентой – которую она случайно пришила к платью. Миссис Коул рассмеялась. Возможно, она еще и сумасшедшая – помимо того, что лгунья, самозванка и падшая женщина.
– Миссис Коул? Или я должен сказать – мисс Кэтрин Бейнбридж?
Она потеряла иглу, ножницы и свое хорошее настроение. Ее лицо стало бледнее платья. Миссис Коул вскочила на ноги, цветы и ткань цвета слоновой кости упали к ее ногам, словно весенний сад, покрытый последним зимним снегопадом.
– Как…? – Она не попыталась отрицать свою бывшую личность. Но и не пригласила его присесть.
Форд сделал шаг вперед и взял Библию.
– Я прочел посвящение, а затем вспомнил, почему вы показались мне знакомой. Моя кузина училась в Академии мисс Мидоу. Должно быть, я встречался там с вами на одном из торжественных мероприятий для взрослых девушек – или, может быть, вы присутствовали на дебютном балу Элейн. Элейн Монморанси.
– Да, она была моей хорошей подругой, но я не знала, что вы в родстве с ней. Не припоминаю, чтобы я встречала вас.
– Как вы можете помнить, когда вы не видели никого, кроме этого разгильдяя Невинса, который умер перед самой вашей свадьбой? Говорили, что леди Кэтрин Бейнбридж умерла где-то в деревне от разбитого сердца, потому что от нее никогда больше не поступало никаких вестей.
– Так все и было.
– Ах, но в это же самое время Кейти Коул приехала в Бруквил. Я знаю, потому что поинтересовался у хозяина гостиницы. И я знаю дату вашей предполагаемой свадьбы, потому что это было на той же неделе, когда скончался мой отец. На похоронах все только и говорили, что о смерти Невинса. Я также проверил здешние церковные записи. Ваша дочь родилась семь месяцев спустя.
Кейти упала обратно на кресло и подняла платье, стараясь отыскать то ощущение благополучия, которое оно обычно передавало ей. Она потерла нежную ткань, даже не удивляясь тому, что исчезли отметины, которые она сделала, прихватывая подол, и что болтавшаяся пуговица снова крепко пришита. Чего нельзя было сказать о цветах.
– Мой отец предоставил мне выбор, – проговорила Кейти. – Я могла бы отказаться от младенца и вернуться в Лондон – либо я должна была исчезнуть навсегда.
Его собственная жена легко покидала своего сына ради нового любовника или очередного приема.
– А что теперь, когда она выросла?
– Мой отец, очевидно, не переменил своего мнения. Однако моя дочь вот-вот сменит свою фамилию. Так что никто не должен даже заподозрить, что случилось прежде.
– Но она сменит свою фамилию на мою, а я знаю, что она родилась вне брака.
Кейти подняла взгляд от платья, ее руки стиснули ткань, глаза сделались встревоженными, умоляющими.
– Вы расскажете об этом?
– Я же не ублюдок.
– В отличие от моей дочери. Вы погубите ее жизнь?
Они оба знали, что будущее девушки будет разрушено позорным пятном незаконного рождения. Друзья Сюзанны покинут ее, жители деревни станут избегать ее. Что же до миссис Коул, то она будет подвергнута остракизму, потому что сейчас ее уже не могли побить камнями, как в прежние времена. Позволить распутной женщине учить музыке их невинных дочерей? Допустить, чтобы падшая женщина пела в хоре вместе с ангелами? Покупать ее замаранные низкой моралью яйца? Да, Форд мог бы разрушить жизни обеих женщин, но нет, он не сделает этого. Однако он не собирается говорить об этом миссис Коул.
– Думаю, что вы должны отменить свадьбу.
Им обоим показалось, что эти слова прозвучали словно шантаж. Форд поморщился. Миссис Коул охнула, увидев, как все, ради чего она работала, ради чего приносила жертвы, растаяло, словно дым.
– Почему? Почему вас так волнует, что Сюзанна родилась незаконно? Вы сами видели, что она – юная леди примерного поведения, и нет никакого изъяна ни в ее имени, ни в ее характере.
– Но пятно все равно присутствует, и мы оба знаем об этом. Другие тоже могут узнать правду.
– Как им это удастся? И почему кто-то должен заинтересоваться этим настолько, чтобы выяснять?
Виконт положил Библию обратно и наклонился над столом, приблизившись настолько, что смог бы протянуть руку и отвести выбившиеся медово-золотистые локоны от ее щек, если бы не боялся, что она вонзит в него ножницы.
– Что, если кто-то узнает вас?
– Это маловероятно. Я никуда не выезжаю, а незнакомцы сюда не приходят. Кроме того, я уже не та девушка, какой была двадцать лет назад.
– И все же я сразу подумал, что ваше лицо мне знакомо. Ваши зеленые глаза с этими голубыми крапинками весьма своеобразны. – Он не стал упоминать, что, очарованный ими, не мог отвести от них взгляда. – И ваш подбородок тоже.
Кейти поднесла руки к лицу, чтобы узнать, не появилась ли на ее подбородке бородавка – или борода. Все казалось таким же, как обычно.
– Я могу носить очки, чтобы замаскировать свою внешность. И мои волосы постепенно поседеют. Кроме того, никто не рассматривает меня так уж пристально, милорд. Никто не занимался этим за прошедшие годы.
– Моя невестка может сделать это. Или моя кузина, если она приедет на свадьбу.
Теперь Кейти опустила взгляд вниз, на платье у себя на коленях.
– Ее имя было в списке Джеральда, но мы не смогли разместить всех на таком маленьком свадебном завтраке.
– Или ее не пригласили потому, что вы боялись, что с вас сорвут маску. Так что вам пока не грозит разоблачение, но что насчет вашей дочери? Мы оба знаем, что старые сплетницы в Лондоне захотят узнать ее предков до десятого колена. Они будут совать нос не в свое дело, спрашивая: кто ее родители, откуда они, с какими семьями состоят в родстве? Вы же знаете, что есть завзятые болтуны, которые для развлечения и с немалым мастерством уничтожают репутации.
– Сюзанна и Джеральд собираются устроить свою жизнь в провинции, а не среди так называемого светского общества. Ей не нужно будет встречаться со сплетниками.
– Как, вы думаете, что рядом с поместьем Джеральда нет любопытных соседей? Я полагал, что вы знаете о небольших городках гораздо больше. Но не важно, мисс Коул столкнется с достаточным количеством скандалов в Лондоне.
– Ваш племянник говорит, что ненавидит городскую жизнь.
– Но его матушка обожает ее. Он не сможет игнорировать ее – или своих сестер. Ему придется приезжать в город для дебютных балов девушек и их представления, по меньшей мере. Жена Джеральда тоже должна быть представлена при дворе, по крайней мере, ради их собственных детей. Как миссис Джеральд Уэлфорд будут объявлять перед королевой или принцем под вымышленной фамилией? Произошедшей от отца, который никогда не существовал? Сомневаюсь, что моя невестка с радостью станет поручителем девушки сомнительного происхождения. Это пятно может затмить шансы ее дочерей на то, чтобы сделать приличную партию.
– Моя дочь не сделала ничего дурного! – воскликнул Кейти. – Она заслуживает своего счастливого дня и светлого будущего.
– Я согласен, что мисс Коул ни в чем не виновата. Но это ничего не меняет. Она – не подходящая невеста для моего племянника.
– Он любит ее.
– Джеральд молод. Он это переживет.
– Вы говорите так, словно никогда не любили. Сколько вам было лет, когда вы вступили в брак, милорд?
– Мой возраст не имеет никакого значения, так как я вступил в него не по любви, и сложился этот брак неудачно. Так же, как и ваша, гм, девическая влюбленность. Один ваш опыт должен отговорить вас от этого.
– Я была еще моложе Сюзанны, да. Но, – быстро добавила она, – я не испытываю сожалений. У меня есть дочь. И я умоляла ее подождать, чтобы удостовериться в постоянстве мистера Уэлфорда.
– Но она не послушала, я полагаю, точно так же, как Джеральд не обратил внимания на увещевания своей матери.
Кейти пожала плечами.
– Слезы дочери способны растопить самое жестокое сердце.
Форд посмотрел на платье, над которым она трудилась, вспомнив, что невеста плачет в своей спальне.
– Вы избаловали ее.
Кейти вздернула подбородок.
– Я не слышала, чтобы вы отказали Джеральду в разрешении на помолвку. Именно у вас была власть отложить обручение, так как вы контролируете его доходы.
– Тогда у меня не было для этого причин. Но скажите мне, мадам, неужели вы думали, что они будут счастливы, учитывая такую разницу в их положении, помимо вопросов о родителях мисс Коул или почему аристократические бабушка с дедушкой не признают ее?
– У Сюзанны нет бабушки с дедушкой. Мой отец отрекся от меня, как я уже говорила. И да, я думала, что она будет счастлива со своим молодым человеком. Мы же не невежественные, неграмотные крестьяне. Сюзанна получила отличное образование и у нее прекрасные манеры. К тому же у нее есть приданое, которое она принесет жениху.
– У дочери хозяина гостиницы тоже есть приданое, как он мне говорил. Но это не делает ее подходящей невестой для моего племянника.
– Ваш племянник желает разводить лошадей. Сюзанна будет украшать его стол, управлять его домашним хозяйством, вести семейный бюджет. Она станет хорошей матерью для его детей. К тому же она и мистер Уэлфорд имеют много общего: оба любят музыку и свежий воздух. Моя дочь отлично держится в седле и любит деревню, где она будет блистать на местных ассамблеях. Так что да, я полагаю, что она будет прекрасной женой Джеральду, а тот клянется, что станет ей верным мужем. Никому не нужно знать обстоятельства ее рождения. Когда она поедет в Лондон, то меня там не будет, и это не вызовет никаких сплетен, так что ее смогут принимать там, особенно если матушка Джеральда поможет ей проложить путь в общество.
– Вы не знаете Агнес. Она надеется, что у вашей дочери будет достаточно высокое социальное положение, чтобы позаботиться о ее девочках. Но у дочери никому не известного моряка и жившей в уединении мисс Браун нет никакого положения в обществе. И что станет отвечать ваша дочь, когда люди будут спрашивать, почему ее не навещает мать?
Кейти взмахнула рукой, словно разгоняя воздух.
– Вы делаете из мухи слона. Она может заявить, что я инвалид или затворница. Это не имеет значения.
– Вы попросите собственную дочь лгать? Полагаю, она не знает правду.
– Конечно, нет. Маленький ребенок не смог бы понять последствий этой ситуации. А позже уже не было необходимости развеивать иллюзии Сюзанны по поводу ее отца-героя. Он и так дал ей очень мало, чтобы забрать у нее еще и это.
Форд расслышал горечь в голосе женщины, и ему захотелось избавить ее от забот, но он не мог этого сделать.
– Миссис Коул, я сочувствую вашему желанию пристроить свое дитя на хорошее место в жизни. Своему мальчику я желаю того же самого. Но это ничего не меняет. Подумайте об этом. Не дай Бог что-то случится с моим сыном, тогда Джеральд станет моим наследником. Его жена будет виконтессой, и ей придется занять свое место в высшем обществе, хочет она того или нет.
– С вашим сыном ничего не произойдет.
Он кивнул, признавая ее уверенность.
– А если я умру, то тогда Джеральд станет опекуном мальчика. Я мог бы сломать себе шею в вашем загоне для кур, во многом благодаря этому платью. Или вспомните о том, что произошло с вашим женихом, сраженным в цвете лет. Джеральду придется проводить часть года в Лондоне, чтобы управлять моими вкладами и инвестициями для Криспина. Опять-таки, его жена должна быть…
Кейти услышала достаточно. Она осторожно набросила платье на подлокотник кресла и встала.
– Позвольте мне уточнить, милорд. Вы сейчас разрушите жизнь моей дочери – и своего племянника – из-за шанса на то, что он может стать вашим преемником через десять лет?
– Надеюсь, что больше чем через десять. Мне всего лишь сорок, и если буду избегать норовистых лошадей и плохих дорог, то я надеюсь прожить, по меньшей мере, шестьдесят или семьдесят лет.
– И к тому времени ваш сын не будет нуждаться в опекуне. Нет, милорд, ваши доводы абсурдны. Вы встретились с Сюзанной и увидели, какая она прелестная девушка, – проговорила Кейти с материнской гордостью. Она подождала, когда Форд кивнет в знак согласия.
– И вы говорили, что не станете обвинять ее в незаконнорожденности. Следовательно, это неодобрение базируется на ваших собственных интересах, а не на интересах Джеральда. Кажется, что забота о том, к кому перейдут ваш титул и поместья, – это ваша обязанность, а не его. Если вы беспокоитесь о том, что ваш сын останется без руководства, то выберите опекунов сейчас. Если вы боитесь, что ваш сын не выживет, чтобы наследовать вам – как вы говорите, не дай Бог, – то сделайте что-нибудь и с этим тоже. Вам сорок лет, без сомнения, вы сможете произвести на свет еще одного наследника, как говорится, запасного.
Форд не собирался обсуждать свои способности к производству потомства. Вместе с тем, ему не удалось остановить следующую тираду вдовы.
– По словам Джеральда, вы могли бы выбрать любую из титулованных, богатых, идеально-очаровательных юных леди. Так женитесь на одной из них и позвольте Джеральду взять себе такую невесту, какую он хочет, эгоистичный, тупоголовый человек!
Форд стиснул зубы, чтобы не заорать.
– Мадам, вы ведете себя оскорбительно и дерзко. – Он зашагал по маленькой комнате, пнув с дороги ее ножницы и катушку ниток. – И, возможно, вы правы. Я не должен возлагать свое бремя на племянника. Я не стану вести себя как тиран и запрещать эту свадьбу. Я спрошу его, хочет ли он войти в семью лжецов, обманщиков и…
– Шлюх? Давайте, произнесите это. Вы не скажете ничего такого, что я не слышала бы от собственного отца.
– Я собирался сказать – фермеров, выращивающих цыплят.
– Значит, вы собираетесь рассказать ему?
– Джеральд имеет право знать… если только свадьба не будет отменена.
– Когда половина оглашений уже сделана? Вы знаете, что ее невозможно отменить. Мою дочь объявят обманщицей, вашего племянника – ненадежным человеком. Если он откажется жениться, то люди станут спрашивать: почему – и предположат самое худшее.
– Ерунда. Вы можете перенести свадьбу под каким-нибудь предлогом – болезнь родственника или что-то еще. Пару минут назад вы не чурались лжи. Затем, через несколько месяцев, вы сможете пустить слух, что молодые люди решили, что не подходят друг другу. Никто не станет сомневаться в том, что их чувства изменились, учитывая их возраст.
– Невозможно.
– По многим стандартам, Джеральд – богатый молодой человек. Если вы беспокоитесь насчет потери денег, то я готов…
Кейти бросила бы что-нибудь в Форда, но ближе всего под рукой оказалось свадебное платье. Теперь она была настроена еще более решительно, чем раньше, что Сюзанна наденет это платье, и тогда, когда это запланировано. Вместо платья Кейти бросила на виконта такой презрительный взгляд, что позвоночник Форда – и то, что находится ниже него – должен был съежиться.
– Отложить свадьбу тихим, спокойным образом? Как, я спрашиваю, я должна это сделать, вы, бестолковый дурак? Даже если бы Сюзанна согласилась на это, чего, уверяю вас, она не сделает, отложить свадьбу просто невозможно, милорд.
– Все возможно.
– Нет, милорд, ни при каких обстоятельствах – ведь ваша невестка и ее дочери приезжают сюда ради этого счастливого события. Они будут здесь завтра.
Глава восьмая
Танион Уэлфорд, виконт Форд, был джентльменом до мозга костей. Принципы чести и долга составляли самую суть его личности. Джентльмен не лжет, не обманывает и не крадет. Он защищает слабых и оберегает тех, кто зависит от него. Он делает все, чтобы его дом, капитал и семья пребывали в безопасности, и их не касался скандал.
Так как же он должен был поступать теперь?
Он не мог позволить Джеральду жить во лжи, жениться на женщине, само имя которой – фальшивка. Правда рано или поздно выйдет наружу, когда первый прилив страстной влюбленности схлынет. Тогда у юноши вся последующая жизнь будет наполнена сожалениями. При этом Форд не мог предать и женщину, которая отказалась от привычного образа жизни, чтобы защитить эту ложь и собственную семью. Кроме того, ему нравилась миссис Кейти Коул.
Ему пришлось с уважением отнестись к тому, что она сделала, к ее смелости, по всем статьям, ведь она выращивала цыплят и растила ребенка, когда должна была взмахивать веером на каком-нибудь балу, чтобы подозвать к себе поклонника. Немногие из других избалованных дочерей высшего света могли бы добиться всего этого, начав с малого, совсем в одиночку. Ни одна другая падшая женщина не стала бы зарабатывать уроками музыки или продажей яиц вместо собственного тела, ее роскошного и прелестного женственного тела.
Форд также восхищался тем фактом, что она не утратила силы духа, когда потеряла свою семью, богатство и планы на будущее. Дочь графа до кончиков ногтей, она не склонилась перед требованиями простого виконта, даже несмотря на то, что он мог расколоть ее мир на части с такой же легкостью, с какой она разбивает одно из своих куриных яиц. У Кейти Коул прочный фундамент – и довольно привлекательный к тому же[5]5
Игра слов: bottom в англ. языке означает как «фундамент», так и «задница, попка».
[Закрыть]. Да и сверху она тоже хороша, размышлял Форд за бокалом коньяка, вернувшись в гостиницу. Ему нравились ее роскошная грудь и то, как она заполняла ее платье, и как эта грудь заполнит ладони мужчины, когда он…
Ему этого не узнать. Но сегодня ночью виконту будет чертовски трудно уснуть, пока он будет пытаться решить, что же делать со свадьбой.
Он все еще пытался решить это, когда на следующий день в гостиницу прибыла его невестка.
Агнес реквизировала вторые по качеству апартаменты, которые были зарезервированы для Джеральда, а это означало, что Джеральд разделит комнаты с Фордом. Затем она потребовала присутствия виконта в своей личной гостиной, где горничные и лакеи торопливо вносили сумки и дорожные сундуки, шкатулки для драгоценностей и шляпные картонки, которых хватило бы на небольшую армию, не говоря уже об одной женщине с двумя дочерями. До того, как он смог поприветствовать ее – на самом деле, Форд собирался спросить, где Джеральд, чтобы он смог свернуть молодому человеку шею – Агнес начала кричать на него с шезлонга, где полулежала, положив одну руку на собаку, а другой сжимая флакон с нюхательной солью.
– Бог ты мой, Форд, почему вы такой равнодушный дядя? Я думала, что вы собираетесь что-то сделать с этой ужасной идеей Джеральда. Вы должны! Нельзя позволять ему жениться и входить в эту семью. В самом деле, эта женщина…
– Значит, она сказала вам?
– Она велела мне уезжать, и самым грубейшим образом.
– Миссис Коул? – Форд не мог себе представить, что вдова будет невежливо вести себя с незнакомыми людьми, не говоря уже о будущей свекрови ее дочери. Она была груба с ним, но он заслужил это. – Она радостно готовилась к вашему прибытию, когда я видел ее в последний раз. – На самом деле, когда он уходил, миссис Коул прижимала к груди это проклятое платье. Она была разъярена и испугана, и больше всего на свете виконту хотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Но вся жизнь не сможет быть безоблачной и романтичной, потому что мир таков какой он есть – жестокий и беспощадный. Это досадно, но по всей вероятности, ничего не изменится, особенно если миссис Коул оскорбила Агнес при первой встрече. Форд постарался сделать все, что в его силах, чтобы преодолеть затруднения. – Вы приехали на неделю раньше, знаете ли.
– Все это может быть и так, но она заявила, что у нее нет места для моей камеристки, горничной девочек и гувернантки. Или – времени для чьих-то мигреней. – Она фыркнула. – Как будто у меня есть привычка страдать от воображаемых недугов. Все, что я попросила – это чашку чая, немного лавандовой воды, чтобы смочить лоб, может быть, поссет, и кусок мяса для Раффлса. Она заявила, что мое сокровище облаяло ее куриц, и теперь они не будут нестись, а потом эта женщина сказала, что у нее нет времени, ведь в доме находится больной ребенок.
Форд перестал ходить взад-вперед по гостиной.
– Неужели одна из девочек заболела? И ты оставила ее у миссис Коул, чтобы та ухаживала за больной?
– Мои дочери здоровы, и сейчас они отдыхают в своих комнатах, в этой безвкусной гостинице. В них нет никакой жеманности, между прочим.
Напротив, Форд припомнил, что его племянницы скулили и хныкали по поводу малейшей царапины или шмыганья носом.
– Тогда это мисс Коул подхватила лихорадку? Вчера она была в полном здравии.
– Если вам нужно знать, то это Криспин, ваш сын.
Форд едва не выхватил флакон с нюхательной солью из пухлых рук Агнес.
– Мой сын заболел? И вы ждали до этого момента, чтобы сообщить мне? И… Криспин здесь, а не в школе? – Форд уже был на полпути к двери, чтобы отдать приказ оседлать его лошадь.
– О, присядьте, прошу вас. Дилемма Джеральда намного серьезнее. Криспин не собирается умирать. Он упрашивал, чтобы ему позволили кормить цыплят, когда мы уезжали. Эта женщина держит цыплят, Форд. Вы знаете об этом?
– Да, а еще коз. И поросят по весне. Что случилось с моим сыном, черт побери?
– О, в его школе разразилась небольшая вспышка кори, если вам нужно знать. Директор школы написал вам об этом, но вы ведь уехали, не так ли? Как я могла оставить бедного мальчика в этом ужасном месте?
– Вместо этого вы протащили его через половину Англии? Вы посадили больного ребенка в экипаж и несколько дней везли его сюда, где, без сомнения, не найти компетентного врача в радиусе нескольких миль?
– Чепуха. Я же сказала вам, что он не болен. Кроме того, обе мои девочки перенесли корь, и им не потребовалось никого, кроме аптекаря.
И еще услуг няни, двух сиделок и десятка других слуг.
– Кроме того, Криспин ехал не в экипаже, то есть, не был внутри после первой смены лошадей. Он плохо переносит дорогу, знаете ли. Я забыла об этом. Джеральд усаживал его к себе в седло, или он сидел рядом с кучером. А оставшуюся часть пути мальчик проделал в багажной телеге вместе со слугами.
– Боже милостивый, мадам, если он не заболел раньше, то теперь он точно испытывает недомогание.
– Ерунда. Он упрашивал, чтобы ему дали поводья.
Форд долго не сводил глаз с женщины, на которой женился его брат, размышляя, могла ли она быть достаточно злобной, чтобы вызвать болезнь у Криспина и тем самым сделать своего сына следующим в очереди на наследование титула виконта. Черт бы все побрал, нынче он подозревает всех и каждого. Нет, Агнес ленива, но не злонамерена.
Невестка, казалось, съежилась под его взглядом.
– Криспин хотел увидеть свадьбу своего кузена Джеральда, и он выглядел таким маленьким и одиноким, ведь полшколы лежит в лазарете. И я не смогла вспомнить, переболел ли он корью раньше. Мои девочки уже болели, или я не стала бы подвергать их опасности, конечно же. Эта женщина, миссис Коул, взяла себе в голову, что он должен остаться в ее хилом подобии коттеджа, а не жить с вами в гостинице, каково было мое намерение. Она сказала, что если мальчик не болен сам, то он сможет заразить деревенских детей.
– И она права. Но что, если он сляжет с болезнью, то кто, как вы полагаете, будет ухаживать за ним? Вы?
– Я? Вы знаете, что мои нервы слишком деликатны для этого. В самом деле, мне пришлось отправиться на воды в Бат, когда мои бедные девочки одновременно заболели этой заразой. Она так обезображивает лицо, знаете ли. А няня нашла себе другую работу, когда бедного Криспина отослали в школу, так что она не сможет ухаживать за ним. Полагаю, ваш камердинер сможет сыграть роль сиделки.
Они продолжали спорить на эту тему уже два года, насчет отправки Криспина в школу.
– Бедный Криспин обожает свою школу и друзей, которых завел там, где он смог бы получить надлежащую медицинскую помощь. Дьявол, теперь миссис Коул придется заботиться о моем сыне в придачу к подготовке к свадьбе. – И теперь Форд окажется у нее в долгу.
– Я думала, мы решили, что вы собираетесь положить конец этой бессмыслице, в которой мой сын собирается жениться на пустом месте. Вот почему вы приехали сюда. И вот почему я прибыла раньше – чтобы убедиться, что вы это сделали.
– Я приехал, чтобы заняться этим вопросом, вот и все. Взвесив все факты, я решил…
– Да?
– Поговорить с Джеральдом. Если он достаточно взрослый, чтобы жениться, то вполне может сам принимать решения.
Собака взвизгнула, когда она стиснула ее слишком сильно, и спрыгнула с шезлонга, рыча на Форда. Агнес тоже зарычала на него.
– Что? Джеральд сущий ребенок! А его невеста безвкусно одевается.
– Вы имеете в виду, что она настолько красива, что затмит ваших дочерей?
– Чепуха. В ее внешности нет ничего особенного. Еще одна голубоглазая блондинка, вот и все. Невысокая и к тому же худая как щепка. – Дочери Агнес выглядели более молодой версией матери: рыжеволосые и пухленькие. – Она – никто, как я уже сказала, пустое место. Они бедны, Форд. В самом деле, у них нет места для слуг, даже если бы они могли позволить их себе.
– Это не преступление, насколько мне известно.
– Но неподобающе для Уэлфордов.
Агнес не родилась с фамилией Уэлфорд, и виконта возмутило то, что она взяла на себя роль семейного арбитра.
– Вам удалось поговорить с мисс Коул? Я нашел, что она – очаровательная девушка с прекрасными манерами, помимо привлекательной внешности.
– Гмм. Как она может обладать хорошими манерами, если произошла от такого создания, как эта миссис Коул?
Агнес не знает и половины всей правды.
– Если миссис Коул была груба, – проговорил Форд, – то я могу предположить, что виной тому – тревога из-за Криспина. И ее дом на самом деле небольшой, что вполне достаточно для двух женщин и пары гостей, я полагаю, но не больше. Без сомнения, она почувствовала, что в гостинице вам будет намного лучше.
Агнес наморщила нос, отчего стала еще больше, чем когда-либо, похожей на пекинеса.
– Я так понимаю, что она склонила вас на свою сторону.
– Ничего подобного, – настойчиво возразил Форд.
Агнес проигнорировала его опровержение.
– Должна сказать, что разочарована. Я была уверена, что мужчина с вашим опытом и умом будет видеть насквозь ее фальшивые манеры леди. Я думала, что вы сможете убедить ее расторгнуть помолвку дочери в тот же день, когда вы приехали сюда.
В тот день, когда Форд приехал, он распростерся в грязи. С тех пор его отношения с миссис Коул не достигли большого успеха.
– Как я должен был сделать это, Агнес?
– Откуда я знаю? Вам удается запугивать всех остальных.
– В самом деле? Тогда почему вы…? То есть, миссис Коул не так легко поддается влиянию.
– Тогда вы могли бы откупиться или соблазнить ее.
