Текст книги "Идеальный размер"

Автор книги: Барбара Мецгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава четвертая

Шансы на то, что подвенечное платье Сюзанны удастся отчистить, были практически равны шансам на то, что Бог упадет с неба в загон для цыплят Кейти Коул. И все же именно это произошло, или примерно так, что не имело никакой разницы для ее сознания.

Даже грязного и с отвратительными манерами, виконта Форда следовало признать самым привлекательным мужчиной, которого Кейти видела за пару десятков лет, и он определенно неплохо сохранился для среднего возраста. В его волнистых черных волосах не было седины, а на лице – красных прожилок и испитых пятен. Телосложению виконта мог бы позавидовать мужчина вдвое его младше, не говоря уже о его силе и проворстве, с каким он запрыгнул в седло без подставки. А его улыбка… ах, его улыбка могла бы согреть в самый холодный день и растопить самое ледяное сердце – даже то, которое перестало что-либо чувствовать почти двадцать лет назад.

Кейти одернула себя. Она была вдовой определенного возраста, с взрослой дочерью и респектабельным положением в округе. У нее нет оснований мечтать о случайно встреченном незнакомце, ей не должно быть дела до его широких плеч, мускулистых бедер, обтянутых облегающими бриджами, или его подтянутого зада. Господи, леди вообще не должна признавать, что у джентльмена есть подобная часть тела, не говоря уже о том, чтобы оценивающе думать о ней! И лучше бы ей похоронить эти беспутные, бесшабашные мысли, потому что Танион Уэлфорд, виконт Форд, не имел в ее отношении приличных намерений.

Кейти перехватила его оценивающий взгляд, как обычно, хотя его сиятельство проделал это более тонко, чем болваны, с которыми она встречалась на местных ассамблеях, или путешественники, проезжавшие через деревню. Она предположила, что в Лондоне виконт мог бы вытащить свой монокль, чтобы произвести осмотр, подобно другим представителям знати. Здесь же его темные глаза быстро пробежали вверх и вниз по ее поношенному плащу, потертым ботинкам и распустившимся волосам на затылке, задержавшись на лифе платья, где плащ распахнулся.

Кейти видела достаточно таких расчетливых взглядов на достаточном количестве мужских лиц, чтобы понять – он оценивает ее для своей постели. Его сиятельство ясно дал понять, что миссис Кэтрин Коул не годится ни на что иное.

Он не одобрил ее аккуратный дом, цветущий сад и прибыльных цыплят, и не одобрил женитьбу его племянника на Сюзанне. Это было так же очевидно, как и грязь на его красивом, точеном лице. Так что нет, даже самый маленький палец на ноге у Кейти не должен был испытывать ни малейшего трепета к подобному человеку, даже если он практически упал к ее ногам. Нет, даже если он богат, титулован и холост. Виконт так же недосягаем для нее, словно и в самом деле упал с горы Олимп. Он уедет после их разговора – или после свадьбы, а Кейти останется наедине со своими желаниями.

Попытка примерить не ношенное свадебное платье воскресила в памяти порочные воспоминания о пылком ухаживании, напомнила ей о теплых поцелуях и лихорадочных объятиях, словно ее давно похороненные чувства выбрались из кладовки вместе с платьем. Кейти надела его как раз этим утром, чтобы проверить, нет ли на платье дырочек от моли и пятен – и посмотреть, можно ли переделать размер и фасон для Сюзанны – и чтобы мысленно вернуться в прошлое. Мерцающее платье когда-то заставило ее поверить, что будущее будет безоблачным, что волшебные сказки сбываются наяву, и что ее ждет настоящая любовь. То же самое произошло и теперь. Платье сидело на ней идеально; а вот от воздушных замков пришлось отказаться.

Глупая девушка, глупая женщина, глупое платье. Неразумные волнения сердца и нежеланное влечение тела снова оказались всего лишь плодами ее воображения. Они не имели ничего общего с его сиятельством. Ничего, твердо заявила себе Кейти. Прикосновение к платью всегда вызывало у нее трепет, вот и все.

Нет, не все, далеко не все. Недосягаемый аристократ напал на ее бельевую веревку и потерпел поражение, но визит виконта Форда вовсе не стал таким уж неожиданным, учитывая, что он приходился Джеральду дядей и опекуном. А вот то, что платье стало чистым, объяснить куда труднее.

Руки Кейти были грязными, ее плащ выглядел и пах так, словно искупался в море во время отлива – несмотря на крапающий дождь – но свадебное платье вновь стало желтовато-белым и источало аромат весны. Без замачивания или скобления щеткой, без отбеливающей глины, но к тому времени, когда Кейти повесила этот наряд рядом с камином, на нем не осталось ни потеков, ни большого или маленького пятна. На кружевной верхней юбке не было ни одной порванной нитки, и все пуговицы прочно сидели на своем месте.

Она шагнула назад и прошептала короткую молитву, потому что здесь определенно поработала какая-то сила, находящаяся за пределами ее познаний. Может быть, Сюзанне все-таки не следует надевать это платье? По правде говоря, Кейти и сама ощущала себя не совсем комфортно, имея дело с тканью, которая не тускнела со временем и отталкивала грязь подобно тому, как утиные перья отталкивают воду. И она так никогда и не узнала, кто прислал ей это платье, или кем оно было так кропотливо сшито для неизвестной счастливой невесты.

Хотя с другой стороны, материя была намного роскошнее той, которую Кейти могла позволить себе купить, а само платье – намного красивее любого наряда, который сможет сотворить деревенская модистка, с более изящной вышивкой. Фасон, может быть, и вышел из моды, но Сюзанна достаточно прелестна, чтобы создать собственный стиль и произвести впечатление на утонченных лондонских гостей.

– Давай, милая, – сказала она Сюзанне на следующее утро, – примерь платье перед тем, как оденешься. Оно проветрилось и освежилось. – И чудесным образом высохло за ночь, учитывая то, что огонь в очаге был потушен. – Теперь ты не можешь жаловаться на запах плесени. Мы должны дать миссис Пиблс время, чтобы внести изменения, если это необходимо. Мы уже потеряли несколько дней, пережидая погоду, и теперь она будет занята, я в этом уверена. Каждая леди по соседству закажет себе новый туалет, когда пройдет слух, что дядя мистера Уэлфорда посетит свадебный завтрак в твою честь.

Сюзанна запротестовала, как этого и ожидала Кейти. Девушка всей душой мечтала о голубом бархате, продававшемся в лавке торговца тканями и выходившем далеко за пределы их скромного бюджета.

– Отлично, – заявила дочери Кейти, у которой было слишком много дел, чтобы тратить время на бесполезный спор. – Закажи новое платье. А потом тебе придется сказать его сиятельству, что твое приданое уменьшилось с ничтожного до нуля. Или мы можем продать Блоссом.

Сюзанна сама вырастила корову из осиротевшего теленка и пришла в ужас от этой идеи.

– Разве ты не можешь попросить владельцев магазинов подождать оплаты?

– До наступления нового года, когда придет ежегодный чек? А до тех пор как мы будем расплачиваться по собственным счетам, скажи на милость? А что, если зимой обрушится хлев, и мне понадобятся средства для ремонта? Я знаю, мы скажем мистеру Раундтри в гостинице, чтобы он отменил наш заказ на шампанское. Не могу представить, что подумают друзья и родственники мистера Уэлфорда, когда мы будем подавать домашний эль, чтобы выпить за счастливую пару, но если ты должна надеть новое платье вместо этого, которое не будет стоить ничего, разве что убрать в швах, и так много значит для твоей матери…

Сюзанна надела платье. И начала всхлипывать.

– Вот, я же говорила тебе, что платье мне не подходит! Я всегда выгляжу плохо во всех оттенках белого, ты же знаешь. У меня слишком бледный цвет лица. В этой уродливой тряпке я произвожу такое впечатление, словно ожидаю похорон, а не жениха, – пожаловалась она.

Кейти пощипала щеки дочери, чтобы вернуть им цвет, но Сюзанна была права. Платье ей не шло. Когда Кейти прикладывала его к своему лицу, то на ее щеках появлялся розовый отблеск, зеленые глаза начинали сверкать, а в светлых волосах блестели золотые пряди. А когда платье надела Сюзанна, цвет ее лица стал мертвецки бледным, голубые глаза девушки потускнели до серого цвета, а мягкие белокурые локоны выглядели грязными и неопрятными. О Боже.

Затем у миссис Коул появилась замечательная идея, лучше чем отравить Блоссом на бойню.

– Я знаю идеальное решение, дорогая! Мы сможем перекрасить его! Сделаем его бледно-голубым под цвет твоих глаз, в точности как ты желаешь. Помнишь, как мы перекрасили два наших старых платья, когда скончался лорд Мартиндейл?

– Они выглядели порыжевшими и тусклыми.

– Это потому, что мы красили их в черный цвет, а ткань уже была изношенной. Кроме того, я никогда раньше такого не делала. В голубом цвете платье будет выглядеть изумительно, а кухарка сможет помочь нам сделать это правильно. Пусть платье будет не из того бархата, который ты хотела, но ты будешь выглядеть прекрасно. Разве ты этого не ощущаешь?

Сюзанна ощущала только зуд. Она стянула с себя платье так быстро, как только смогла расстегнуть пуговицы, не подождав, пока Кейти проверит подгонку или длину подола. – Если ты настаиваешь, – проговорила она, с видом мученицы шмыгнув носом.

– Я должна, дорогая. А теперь давай, поторопись, потому нам предстоит многое сделать до обеда, который состоится сегодня вечером, особенно если нам понадобится время, чтобы поработать над платьем. Я смогу купить краску этим утром, когда отправлюсь в деревню со списком от кухарки, если ты присмотришь за цыплятами, а потом сервируешь стол.

– На сколько персон?

И в самом деле, на сколько?

Кейти решила, что его сиятельство может подождать конфиденциального разговора – до конца света. Как только оглашения будут сделаны, полагала она, даже такой назойливый, надменный сноб как виконт Форд не станет пытаться остановить свадьбу. Вследствие этого она уже послала записку в гостиницу, извещая, что, к сожалению, она будет слишком занята, чтобы принять его сегодня, учитывая уроки музыки и собрание дамского комитет. Сюзанна дала обещание встретиться с друзьями этим утром, а днем у нее примерка приданого, так что у нее тоже, к сожалению, не будет времени. Но они будут в восторге – перо сделало жирную чернильную кляксу ото всей этой лжи – если виконт присоединиться к ним за обедом. Какая жалость, что Кейти не сможет держать его на расстоянии еще пару дней, до того времени, когда вернется его племенник. Виконт должен увидеть, как Джеральд и Сюзанна привязаны друг к другу, прежде чем без долгих слов осуждать этот брак.

Между тем, она намеревалась показать Форду, какой благовоспитанной мисс выросла ее дочь, и как она подходит для светского общества.

Она пригласила сквайра Доддсворта и его старшего сына Роланда присоединиться к гостям на званом обеде, а также преподобного мистера Карлсона и его семью. Мисс Луиза Карлсон была лучшей подругой Сюзанны и от восторга пребывала среди ангелов, как тихонько заявила девушка, чтобы не слышала ее мать, что встретится с настоящим лондонским щеголем. Кейти также пригласила вдовствующую леди Мартиндейл, даму, занимающую самое высокое положение в округе, которая очень нравилась обеим женщинам в семье Коул. Они слушали истории одинокой вдовы о ее молодости, а взамен та позволяла им брать самые последние романы из ее обширной библиотеки.

Итак, супруга пэра, судья и викарий – все согласились отобедать в Коул-коттедже. Пусть лорд Форд – Кейти не смогла сдержать смешка – попробует задрать свой нос – который слегка напоминал клюв – на это сельское общество. И пусть попробует найти хотя бы один момент наедине с ней для своего допроса.

– О, – добавила она, перед тем как поспешно отправиться по делам. – Вчера я забыла упомянуть, что его сиятельство заметил свадебное платье, когда пришел с визитом.

Сюзанна повернула голову от угрюмого созерцания своего гардероба, в надежде на чудо – найти более походящий наряд.

– Что он сказал?

То, что виконт сказал, его дочери слышать не стоит. Так что Кейти ответила:

– Он был просто поражен. Можно даже сказать, что это платье сбило его с ног.

– Еще одна уловка, чтобы держать меня подальше от дома, – проворчал Форд, когда получил еще одну записку, на этот раз – откладывающую обед и противостояние до следующего вечера, из-за внезапной болезни. – Больше похоже на болезнь от страха, что я помешаю ее планам.

Хозяин гостиницы ждал, чтобы отправить ответ обратно в Коул-коттедж. Мистер Раундтри покачал головой.

– Нет, говорят, что миссис Таррант, которая готовит и ведет домашнее хозяйство у леди, чуть не померла сегодня днем. Они послали за аптекарем и все такое. Должно быть, она выжила, раз они устраивают обед завтра.

Миссис Таррант на самом деле лишилась чувств. Она решила начать красить платье цвета слоновой кости, окунув его в краску, пока жарится говядина, закипает суп, печется картофель, затвердевает пудинг и охлаждается вино. Но больше всего ей хотелось покончить с этим делом, пока ее хозяйки одевались. В этом случае они не стали бы путаться у нее под ногами, что происходило целый день. Можно подумать, что у них никогда раньше не обедал викарий или сквайр. А что касается виконта, что ж, он такой же человек, как и все остальные, и съест ту же самую хорошую, простую еду, которую кухарка поставит перед ним – или она собственноручно прогонит его обратно в Лондон. Совсем не подобает подобным образом огорчать леди, переворачивать дом вверх дном и заставлять мисси нервничать из-за глупого платья.

Краска тоже не хотела вести себя подобающим образом. Миссис Таррант идеально покрасила шелк и кружево – темнее, чем хотела миссис Коул, конечно же, с тем, чтобы они стали светлее, когда высохнут. Это было известно всем – то есть, за исключением миссис Коул. Затем кухарка взяла деревянную ручку от метлы, чтобы переместить платье в другую лохань, с холодной водой и фиксирующим раствором. Наконец она воспользовалась своей тростью, чтобы поднять готовое платье и прополоскать его под насосом. Но платье не нуждалось в ополаскивании – оно оказалось идеально белым.

Так что миссис Таррант проделала все снова, добавила чуть больше того и еще щепотку этого. Воду погорячее, больше закрепителя, дольше подержала в лохани с краской, чаще переворачивала платье ручкой от метлы. Но в самом конце платье все равно получалось цвета слоновой кости.

Во всем этом был виноват этот капризный франт и его чванливый образ жизни. Кухарка тайно сочувствовала французским революционерам, она считала английскую аристократию бесполезной, ведь у них так много всего, а у остальных жителей страны – так мало. Если лорд Форд и его разборчивая родня не собирались бы приехать на свадьбу, то мисси могла бы выйти замуж в лучшем праздничном наряде, точно так же, как это сделала сама миссис Таррант и ее дочери.

Вооружившись ручкой от метлы, кухарка набросилась на платье так, словно это был сумасшедший король Георг в компании со своим распутным сыном. Вскоре ее передник, обувь и руки стали голубого цвета, а пол был залит водой. Говядина пригорела, картофель обуглился, суп выкипел до густой каши, а вино… что ж, вино она выпила сама. Затем миссис Таррант отключилась, упав прямо в миску с пудингом.

Кейти смогла только отложить обед и подсчитать, сколько денег, вырученных за яйца, было потеряно, и какую сумму ей придется потратить завтра, когда кухарка оправится после головной боли и истерики. Еще Кейти нужно было решить, что же можно сделать с подвенечным платьем для дочери.

– Нет, милая, ты не сможешь изменить цвет платья, если пнешь его. Я боюсь, нечто подобное могло произойти потому, что материя, кажется, покрыта какой-то защитным веществом. Знаешь, что-то вроде промасленной ткани?

– Ты хочешь, чтобы я была на своей свадьбе в накидке от дождя?

– Нет, это не то, что я имела в виду. Но не важно, мы сможем пришить к нему ленты и шелковые цветы, и сделать подходящий по цвету венок, чтобы ты украсила им волосы. Таким образом, цвет слоновой кости будет не так резко выглядеть на фоне твоей кожи. А теперь помоги-ка мне убрать весь этот беспорядок, чтобы мы смогли распланировать завтрашний обед для наших гостей.

Форд не был уверен, что хочет посетить обед следующим вечером – если доживет до этого. Его нос не мог дышать, грудь стеснило и даже превосходный эль с пряностями от хозяина гостиницы не смог согреть его после вчерашнего холода. Кроме того, он пребывал в уверенности, что коварная миссис Коул найдет еще одну причину, чтобы держать его подальше. Разве это слыхано – отменять обед на троих из-за того, что у кухарки случился приступ меланхолии или что там еще? По всей вероятности, она полагается на то, что ему скоро станет скучно в этой маленькой деревне, и он оставит ее воплощать свой коварный план.

Виконт намеревался поехать верхом – нет, взять экипаж на этот раз – к ее дому прямо в этот момент и выяснить отношения с лукавой вдовой. Вот только Форд ощущал себя так, словно у него был жар. В таком случае он подождет до завтра. Да, и он принесет цветы, как будто на самом деле поверил в то, что в доме есть больной. В этом случае ей не удастся догадаться о его намерениях и запереть перед ним дверь.

– Вы видели сад миссис Коул? – спросил хозяин гостиницы, когда Форд поинтересовался относительно продавца цветов на следующее утро, после того, как проспал допоздна и проснулся в довольно неплохом состоянии, за исключением чихания.

– Шел, кхм, дождь. – И у него болит горло.

– Она выращивает самые лучшие розы в округе, да-да, за исключением леди Мартиндейл, конечно же, у которой четыре садовника. Только миссис Коул уже приезжала и покинула деревню, пока вы спали, и отправилась давать уроки музыки в Литтл-Бруквил, а затем будет пытаться вдолбить манеры в мальчишек сквайра. В любом случае, она скорее оценит хороший окорок, если вы надеетесь завоевать расположение леди.

Этот владелец захолустной гостиницы разыгрывает из себя сваху? Теперь у Форда разыгралась головная боль. Однако слова Раундтри подтвердили его заключение о том, что у женщин Коул пустые карманы. И они кокетничают с соседними землевладельцами.

Так или иначе, но у Форда не было желания превращать знакомство с миссис Коул в более близкое, а только поскорее распрощаться с ней. Он отправился обратно в кровать.

Глава пятая

Боже, какая коварная мегера! Оказалось, что это не интимный обед для незнакомцев, которые собираются породниться – или для противоборствующих сторон, готовых к схватке. Миссис Коул пригласила половину деревни, как показалось Форду, лишь бы избежать разговора с ним. Когда он прибыл, то каждое место в ее небольшой гостиной было занято, словно это могло скрыть тот факт, что обивка сидений обтрепалась.

Черт бы побрал этого хозяина гостиницы и к дьяволу эту женщину за то, что они сделали из него дурака, заставив прийти на официальный обед с окороком в руках. А затем пожилая женщина в переднике, по всей вероятности, та самая миссис Таррант, которой стало плохо, потянулась, чтобы взять у него мясо, и Форд перестал беспокоиться о том, что могут подумать о нем другие гости миссис Коул. Если их не привела в замешательство экономка с голубыми руками, то пэр королевства со свининой уже не имеет значения.

Миссис Коул выступила вперед, чтобы поприветствовать его. Естественно, сегодня она выглядела по-другому. Например, она не вымокла под дождем, на ней не было убогого плаща, и ее волосы не стянуты в пучок на затылке. Сегодня вечером женщина надела темно-синее платье, которое, хотя и не сшитое по последней моде и не отличавшееся отчаянной смелостью, все равно умудрялось преподносить ее роскошную, зрелую фигуру в замечательно выгодном свете. Кремовая плоть, вздымавшаяся над вырезом, казалась такой мягкой и манящей и…

Миссис Коул кашлянула. Должно быть, она подхватила ту же самую простуду под дождем. Форд взял руку, которую она протянула, и поднял взгляд. Ее зеленые глаза казались еще ярче, чем он помнил, с завораживающими голубыми проблесками. Светлые волосы были убраны на макушку, но несколько длинных локонов медового цвета спускались вниз по покрытым легким загаром щекам. Миссис Коул не производила фурор, но, черт возьми, она была красивой женщиной, ничем не уступая любой лондонской леди. В действительности, она выглядела смутно знакомой.

– Мы встречались раньше? – спросил виконт, когда она отняла руку.

Кейти заметила румянец на его лице – и превосходно скроенный сюртук из ткани самого высшего качества, песочного цвета брюки и затейливо повязанный шейный платок, и то, как идеально сидит на нем одежда. Она ощутила, что на ее щеках тоже выступает краска.

– Вы хорошо себя чувствуете, милорд? Вы же знаете, мы встречались позавчера.

– Я помню это. Я имел в виду раньше. На мгновение я подумал…

– Невозможно, – ответила Кейти прежде, чем виконт смог произнести что-то еще. – Если только вы не проезжали через Бруквил в прошлом. Я не выезжала из Девоншира с тех пор, как родилась Сюзанна.

Форд нахмурил брови, словно пытался отловить давние воспоминания.

– Нет, я никогда…

– А вот и Сюзанна, – быстро проговорила Кейти, притягивая к себе дочь, чтобы представить ее будущему дяде со стороны жениха.

Девушка оказалась совсем не такой, как ожидал увидеть Форд, хотя Джеральд никогда не влюбился бы в раскрашенную шлюху, которую он представлял себе. Что ж, он мог бы влюбиться, но, несмотря на юный возраст, племянник обладал мудростью и понимал, что на распутницах жениться не стоит. Мисс Коул оказалась прелестной юной девушкой с белокурыми волосами и голубыми глазами, бледным цветом лица и решительным подбородком, доставшимся от матери. Также от матери ей досталась и какая-то часть самообладания, потому что Сюзанна не жеманилась и не краснела в смущении, как это делают многие дебютантки. Однако не приходилось сомневаться в ее невинности, напоминавшей бутон розы, в узорчатом муслине с лентами в волосах. Ростом девушка была чуточку ниже миссис Коул, и изящнее, словно фарфоровая пастушка.

Джеральд говорил, что она любит долгие прогулки, и девушка должна помогать с домашним скотом и ухаживать за садом и коттеджем, если семья находится именно в таких стесненных обстоятельствах, как это выглядит, имея так мало слуг. Так что мисс Сюзанна Коул не являлась и тепличным растением. Виконт прекрасно понимал, что сочетание изящества и энергичности может пленить мужчину, особенно молодого, идеалистичного, неопытного парня, такого как Джеральд.

– Сюзанна, – проговорила миссис Коул, – почему бы тебе не познакомить его сиятельство с другими гостями, пока я прослежу за обедом?

Девушка совершила церемонию представления как положено, как это сделала бы любая мисс, только что закончившая пансион благородных девиц. Форд усомнился, что его племянницы смогли бы проделать это так же, несмотря на все годы, потраченные на гувернанток и дорогие уроки манер. Сюзанна предложила ему бокал мадеры перед тем, как оставить его со сквайром, отойдя к леди Мартиндейл, чтобы налить вина и ей тоже.

Сквайр Доддсворт был старше Форда, массивный, добродушный и помешанный на охоте. Казалось, он с готовностью преследовал бы все, что обладало мехом, перьями или плавниками, и со всеми деталями распространялся о трудностях каждого из этих видов развлечений. Его старший сын, единственный, кто оказался подготовлен для появления в обществе, выглядел поджарым юнцом в желтых панталонах и рубашке с таким высоким воротничком, что он почти, хотя и не совсем, скрывал его оттопыренные уши. Юноша уставился на шейный платок Форда с таким напряженным вниманием, пытаясь запомнить расположение складок, что виконт сжалился над ним. Он предложил Роланду одолжить его камердинера, который научит его завязывать такой узел, за что заработал горячую благодарность.

– Боже, надеюсь, он скоро перерастет это, – пробормотал сквайр после того, как молодой человек поспешил к мисс Луизе Карлсон, дочери викария, чтобы похвастаться обещанным ему одолжением.

– Что именно: стремление паренька стать денди, или его очевидную привязанность к мисс Карлсон?

– О, ту ерунду насчет превращения в человека, постоянно украшающего себя. Мой старший сын должен изучать сельское хозяйство, а не то, как стать модным бездельником.

Форд откашлялся, на этот раз – не по причине больного горла.

– Ей-богу, я не собирался каким-то образом оскорбить вас, не говоря уже об искусности вашего камердинера. Этот ваш шейный платок – произведение искусства, подобное которому мы не часто видим в нашем уголке мира. Над моим дуралеем-сыном смеялись бы все коровы, если бы он нарядился с таким же изяществом. А что касается Луизы, то они знают друг друга с колыбели. Они оба никогда не смотрели ни на кого другого. У них будет свадьба в июне.

Вот это воистину брак, заключенный на небесах, подумал Форд. Двое молодых людей имеют много общего, включая многолетнюю дружбу, в отличие от Джеральда и мисс Коул, которые принадлежат к разным общественным классам, получили различное воспитание и знакомы лишь в течение нескольких месяцев. Вот здесь обе семьи, кажется, целиком и полностью одобряют юную пару. Викарий и его жена снисходительно улыбались наследнику Доддсворта, словно тот уже стал членом их семьи.

Страстью преподобного мистера Карлсона, как он вскоре заявил Форду, помимо церкви, жены и дочери, которую он оставил с юным Доддсвортом, был крикет. Несмотря на то, что Роланд разыгрывал из себя денди, он отлично играл в эту игру. А его сиятельство любит подобный вид спорта?

– После окончания университета – боюсь, что нет, – ответил Форд, наблюдая за дверью в ожидании возвращения миссис Коул. Он заметил, что сквайр тоже смотрит туда же. Доддсворт, казалось, больше заинтересовался объявлением хозяйки о том, что ужин подан, чем стремлением броситься к ней, чтобы сопровождать к столу. Эта честь выпала на долю викария, тогда как Роланд повел двух юных леди. Доддсворт сопровождал жену викария, а Форду поручили помочь старой леди Мартиндейл добраться до столовой – вместе со всеми ее шалями, тростью, ридикюлем и веером.

Ему отвели почетное место во главе стола, так далеко от миссис Коул, как это только было возможно. Вдовая леди Мартиндейл сидела справа от него и донимала вопросами по поводу общих знакомых в Лондоне и последних слухов. Миссис Карлсон по левую его руку нахмурилась, так что Форд не смог рассказать о самых скандальных и пикантных новостях, и попытался перевести беседу на другую тему, например, на хозяйку дома.

Стол был не слишком длинным – вся комната могла бы поместиться в вестибюле Уэлфорд-Хауса – однако с таким же успехом миссис Коул могла бы находиться за много миль от него, к тому же скрытая за большой вазой, наполненной осенними цветами.

Обе соседки по столу пели дифирамбы ее здравому смыслу, ее щедрости и эффективным способностям, тому, как она справляется с цыплятами и уроками музыки. Миссис Коул помогала обществу так, как это и должна делать хорошая соседка, вела уроки в воскресной школе, руководила церковным хором и навещала больных. Она делала все это и одновременно растила ребенка, и ее никогда не касался даже намек на скандал, добавила жена викария, едва уловимо упрекнув леди Мартиндейл за то, что старушка находит удовольствие в сплетнях.

Таким образом, Форд узнал, что миссис Коул – настоящий образец совершенства.

И бережливая хозяйка. Обед состоял из вкусного куриного бульона с травами, за которым последовало фрикасе из цыпленка и овощи. На сладкое подали яичный заварной крем.

Хозяин гостиницы оказался прав. Форду следовало принести окорок пораньше. Он мог бы поговорить с дамами и получить более разнообразное меню за обедом.

После обеда леди и Роланд удалились в гостиную, оставив викария, сквайра и виконта пить портвейн и курить сигары. Но Форд не курил и предпочитал бренди. Кроме того, что он, светский человек, может иметь общего с людьми, посвятившими свою жизнь Богу и земле? Не многое. Форд подумал о том, чтобы выдвинуть предложение присоединиться к леди, но мистер Карлсон сложил ладони и закрыл глаза. Виконт забеспокоился, не придется ли им всем погрузиться в молитву – Бог знает, что у него достаточно дурных привычек, за которые следует просить прощения – но затем викарий начал похрапывать.

Сквайр наполнил трубку табаком из кисета. Как только трубка разгорелась, он выпустил несколько клубов дыма и сразу же начал зондировать почву.

– Вы ведь здесь, – выпустил еще один дымок, – не для того, чтобы остановить свадьбу, а?

Форд глотнул из своего бокала портвейн и ничего не ответил.

– Я спрашиваю вас по той причине, что вы разочаруете половину графства и при этом разрушите мои планы. Я имею в виду, что собираюсь сделать вдове предложение, как только будущее девочки будет устроено, и она покинет дом.

– Предложение? – Форд полагал, что сквайр уже договорился о сделке.

– Да, я выжидал удобного момента, но не годится, чтобы миссис Коул продолжала жить здесь совсем одна. И я хочу этот дом для моего Роланда, когда он женится. Не подобает новобрачным делить дом с отцом жениха и его негодными братьями.

– Ах, вот какое предложение. Вы хотите купить Коул-коттедж?

– Купить его? – Еще клубок дыма. – Нет, я рассчитываю получить его в качестве ее приданого. Не могу ожидать чего-то еще, и готов поспорить, что какую бы вдовью пенсию она не получала, все это прекратиться после замужества.

– Замужества? – Бокал выпал из пальцев Форда, но, к счастью, тот оказался почти пустым. Даже несмотря на то, что ему не нравился портвейн, он захотел выпить еще. – Вы собираетесь предложить миссис Коул обручальное кольцо?

– Не могу же я жениться на ней без него, не так ли? Я подумываю об этом уже в течение некоторого времени, ведь моя жена покинула этот мир пять лет назад. Дому нужна женская рука, знаете ли, и то же самое нужно мужчине. Иногда становится одиноко, а девицы в гостинице… что ж, я ведь не могу привести их с собой домой, не вызвав скандала по соседству. Кроме того, это будет дурным примером для моих сыновей, знаете ли. Все мальчики обожают миссис Коул, и они будут слушаться ее. Она – очень красивая женщина, так?

И в самом деле, так. Миссис Коул была слишком хороша для любовницы, пусть и почти среднего возраста.

– Она привлекательная леди, – согласился Форд, думая о ее зеленых глазах и кремовой коже, – но жена?

– Вы ведь не думаете о чем-то неуважительном, а? – Доддсворт опустил трубку и нахмурился, глядя на него сквозь дымовую завесу.

– Господи, нет. – И Форд понадеялся, что викарий не слышит его, а иначе он сгорит в аду за эту ложь. – Она дьявольски привлекательная женщина, как вы говорите. Я просто удивлен. Мужчина вашего возраста – и женщина ее возраста…

– Мне не нужно еще больше наследников, если это то, о чем вы думаете. Их и так уже трое, – похвастался сквайр, заставив Форда ощутить собственную ущербность как мужчины из-за того, что произвел на свет только одного сына. – Хотя нельзя говорить, что это не может произойти, ведь миссис Коул нет еще и сорока лет. Она идеально подходит мне. И она – настоящая леди, – добавил Доддсворт, на тот случай, если у Форда еще остались сомнения.