Текст книги "Долгожданное чудо"

Автор книги: Барбара Макмаон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Анна полностью доверилась ей, вплоть до того, что рассказала как долго и по каким причинам не имела возможности забеременеть. Джулиана особо остановилась на одном немаловажном обстоятельстве.

– Вы имели интимную связь с отцом ребенка, сразу после которой он прекратил с вами всякие контакты? – вопросительным тоном констатировала адвокат.

– Совершенно верно. Он прервал отношения более чем за месяц до того, как я узнала, что беременна.

Джулиана сделала пометки в желтеньком блокноте.

– Как отец ребенка повел себя, узнав, что вы беременны от него?

– Решив, что я таким образом хочу принудить его к браку, он велел мне держаться от него подальше, после чего подослал ко мне своего отвратительного адвоката.

– Вторжение адвоката вывело вас из равновесия? – уточнила дама.

– Совершенно верно. Я была вне себя, тем более что вовсе не избегаю общаться лично с мистером Форсайтом, сознавая, что в интересах моего ребенка сохранять добросердечные отношения с его отцом. Поступок Таннера меня шокировал. Его же адвокат меня просто напугал. Его бесцеремонное поведение, тупой и грубый формализм вынудили меня искать у вас защиты. Я не могу допустить, чтобы кто-то взыскивал с меня за то, что я стремлюсь быть матерью, тем более я не собираюсь из-за этих надуманных разбирательств ставить под угрозу здоровье и благополучие своего ребенка. Мне необходима спокойная беременность. Я требую, чтобы никто не нарушал ее мирное течение.

– Мне импонирует ваша позиция, мисс Ларкин. Что именно вы хотите в связи с этим мне поручить? – деловито поинтересовалась Джулиана.

– У меня нет ни требований, ни претензий к отцу ребенка. Если он хочет обезопасить себя от каких-либо посягательств с моей стороны, то, вероятно, есть какие-то формы, которые следует заполнить ему или мне.

– Вы считаете, он пойдет на отказ от отцовских прав? – осведомилась юрист.

– Не знаю. Имеет смысл это выяснить, – робко отозвалась Анна. – Я знаю, как это ужасно звучит. В идеале этого не понадобилось бы…

– Важно выяснить также и то, как к этому отнесутся прочие члены его биологической семьи. Может быть, вы сами не захотите отказывать ребенку в возможности видеться с бабушкой, дедушкой, дядями, тетями, кузенами, которые будут ему кровной родней.

– Вы правы. Я еще не задумывалась над этим, – проговорила Анна.

– Я постараюсь сделать так, чтобы вы с мистером Форсайтом смогли обстоятельно обсудить все насущные вопросы в благоприятной обстановке и конструктивном ключе. Боюсь, без этой меры мы только спровоцируем острую конфронтацию. Если мирный план не принесет добрых результатов, будем думать, что еще предпринять. Я беру на себя функции координаторов. А вы досконально продумайте аргументацию своей позиции.

– Вы правы. Стоит попытаться, – согласилась Анна в завершении консультации.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Поверить не могу, что такое возможно! – с порога воскликнула в негодовании Джинни Ларкин, когда Анна открыла ей дверь, предварительно поделившись с матерью тревожной новостью по телефону. – Имей в виду, я рассказала об этом только отцу. Не могу же я от него скрывать, что происходит с родной дочерью. Брат с сестрой ничего, как ты и просила, не знают. Отец им тоже ничего не станет говорить. Бедняжка моя, ты так расстроена. Как в воду опущена… Плохо выглядишь.

– Спасибо, – слабо хихикнула Анна в ответ. – Я действительно очень расстроена. Не понимаю, почему бы ему просто не оставить меня в покое?! Почему мне приходится оправдываться и отстаивать себя, если я ничего дурного не сделала и делать не собираюсь?

– Если он и впредь намерен тиранить мою дочь, мы с отцом сами пойдем и без всяких адвокатов надерем ему зад! – гневно выпалила пожилая женщина. – Ты, милая, знаешь, что это не пустые слова. Я за своих детей жизнь отдать готова.

– Не переживай, мамочка. Я надеюсь, что скоро все уладится. Возможно, он по неразумению, в растерянности так себя ведет…

– Ты хорошо питаешься? – захлопотала мать тотчас, как прошла на кухню дочери.

– По утрам мутит.

– Да, без этого не обходится, – отозвалась Джинни. – Высыпаешься?

– Вчера почти не спала, но беременность тут не виновата. Просто дурные мысли не давали уснуть.

– Была у доктора?

– Да. Я только от него. Поэтому еще такая усталость.

– Иди, полежи. Я позову тебя, когда ужин будет готов, – отослала ее мать.

Джинни хлопотала на кухне, стряпая соус к спагетти. Раздался звонок в дверь, и она пошла открыть.

На пороге стоял раздраженный брюнет. Он удивленно вытаращился на открывшую ему дверь пожилую женщину.

– Чем могу помочь? – спросила его Джинни.

– А… Анна дома? – выпалил он, справившись с замешательством.

– Я дома, – сухо сказала появившаяся в прихожей Анна, кутаясь на ходу. – Познакомься, мама, это Таннер Форсайт, новый исполнительный директор «Дрисдейл электроникс»… Чем я могу вам помочь, мистер Форсайт? – официально спросила босса подчиненная.

– Я поднял тебя с постели? – предположил он по ее взлохмаченному виду. – Прости, не хотел. Ты плохо себя чувствуешь?

Анна саркастически хмыкнула в ответ.

– Мици! – неодобрительно окрикнула она кошку, которая по старой памяти принялась тереться о штанину Таннера.

Кошка нехотя подалась назад.

Джинни Ларкин стояла, нахмурившись. Она постепенно начинала догадываться, что новый исполнительный директор и субъект, который тиранит ее дочь, – одно и то же лицо, хоть и не была еще до конца в этом уверена.

Но наобум сказала:

– Ужин вскоре будет готов. Мистер Форсайт, не желаете присоединиться к нам?

– Это не входило в мои планы, но если вы настаиваете…

– Не настаиваем, – осадила его Анна. – Сегодня не самый подходящий для этого день, – добавила она. – Что вы хотели, мистер Форсайт?

– Только поговорить, – тихо ответил он, покосившись на Джинни.

– Я вас оставлю, – сказала та и вновь удалилась на кухню.

– Ты не пригласишь меня войти в гостиную? – спросил Таннер хозяйку квартиры.

– Говори здесь. Я тебя слушаю.

– Не думал, что ты не одна, – растерянно заметил он.

– Вообще-то, это тебя никто не ждал. А то, что моя мама у меня дома, – это, уверяю тебя, нормально.

– Она знает? – опасливым шепотом спросил мужчина, кивнув в сторону кухни.

– То, что отец ребенка – ты? Нет, к счастью, этого она пока не знает. Потому что мои старомодные родители уверены, что порядочный человек обязан жениться, чтобы дать ребенку свое имя. И им бесполезно говорить, что у меня нет никакого желания выходить за тебя. И что мое имя ничем не хуже твоего и для ребенка вполне сгодится.

– Всем известно, что это вопрос времени, – недобро процедил Таннер.

– Я не вхожу в число этих знатоков. Даже сознавая, что беременность была случайностью, для меня это состояние более чем желательно, в то время как связь с тобой в свете последних событий я склонна считать ошибкой.

– Это не было ошибкой, – возразил он.

– Ты в этом уверен? Мы не так долго встречались, чтобы объективно судить об этом. И переспали мы всего раз.

– Это была закономерная кульминация отличных отношений, – настаивал на своем Таннер.

– И подтверждением тому стало твое исчезновение, – припомнила Анна.

– Тебе известно, что явилось тому причиной.

– Я искренне рада за тебя. Судя по всему, для тебя вопрос приоритетов не стоит. На первом месте всегда работа, на втором удовольствие, а все, что помимо, вызывает в тебе только враждебность. У меня, знаешь ли, все иначе. Приходится каждый раз соизмерять желания с возможностями.

– Мне очень жать, что я тебя обидел, Анна. У меня не было намерения. Прости.

– Слышала уже, – отринула она.

– Но это не был случайный секс.

– Зачем ты мне это сейчас говоришь? – возмутилась женщина.

– Потому что наш ребенок был зачат в любви, а не по недоразумению. И именно поэтому мы должны полюбовно разрешить все наши разногласия.

– О! – рассмеялась Анна. – Значит, ты меня теперь агитируешь решить все мирно?! Известно ли тебе, что я просила своего адвоката устроить нам встречу, на которой в спокойной и дружественной обстановке ты сможешь юридически откреститься от всех своих тревог и опасений?

– Что это значит?

– Тебе будет предложено подписать отказной лист. Вот только мой адвокат задается вопросом, а не нарушим ли мы этим самым права твоих родителей и других близких родственников?

– Значит, меня ты уже исключила из числа близких ребенку людей?! – вознегодовал Таннер.

– Именно так я расценила твои попытки стращать меня. Или я ошибаюсь?

– Не думаю, что ты подходящий претендент на брюссельский пост, – пригрозил ей босс.

– Я заслужила эту должность. Я как никто другой гожусь для нее.

– Ты беременна. И не сможешь отдаваться работе также, как прежде. Имей в виду, незаменимых людей нет.

– Какой же ты подлый! – громогласно бросила Анна.

На ее голос из кухни вышла Джинни Ларкин. Женщина негодующе посмотрела на Таннера и укоризненно проговорила:

– Так это вы?! А Анна считала вас хорошим человеком.

– И вы полагаете, что я должен жениться на ней? – дерзко обратился к пожилой женщине Таннер.

– Я больше так не считаю. Хотелось бы знать, какого мнения о вас и ваших поступках ваши родители?

– А я их не уведомлял, – продолжал дерзить он.

– Их вы тоже не уважаете? – спросила Джинни.

– Я бы хотел поговорить с вашей дочерью наедине, миссис Ларкин, если вы не возражаете.

– Не смей хамить моей маме! – гневно осадила его Анна. – Теперь ты понимаешь, мама, почему и думать нечего ни о какой женитьбе? – обратилась она к Джинни.

– Дети, как вы можете быть такими неразумными?! – в отчаянии всплеснула руками пожилая женщина. – Даже ты, Анна, которая открыто признаешь, что это чудо и божий дар, продолжаешь цепляться за свои мелочные представления.

– Мама, прошу тебя, не начинай, – с трудом проговорила Анна с навернувшимися на глаза слезами. – Джейсон не хотел меня без ребенка. Таннер не хочет меня с ребенком. Я не унижалась перед тем, не стану унижаться и перед этим! И мне безразлично, какими соображениями руководствуются мужчины, которые топчут мою любовь.

– Это все неправильно, дочка. Так не должно быть. Наверняка есть способ все уладить, – причитала мать, схватившись за голову.

– Не все созданы для семейной жизни, как ты и папа.

– Уже темнеет. Мне пора домой, – проговорила чрезвычайно расстроенная Джинни.

В тот вечер они так ни о чем и не договорились. Но в субботу вновь раздался звонок в ее квартиру. Анна открыла и даже не удивилась, увидев на пороге Таннера Форсайта.

– На улице холодно, – сказал он и вошел без приглашения. – Одевайся потеплее, пройдемся до залива и обратно.

– Ты прав. Лучше поговорить на ходу. С глазу на глаз у нас ничего не получается.

– Да… на нейтральной полосе сговоримся, – пошутил он.

Анна укуталась в пальто, натянула на уши шапку, надела перчатки. Она нервничала, но иначе, чем на первом свидании.

– Итак, с чего начнем? – спросила она, оказавшись на тротуаре возле дома.

– Обсудим условия опекунства, – предложил Таннер.

– А разве есть что обсуждать? – едко усмехнулась Анна.

– У тебя нет исключительных прав на ребенка. Опека должна быть совместной, – произнес будущий отец.

– Надеюсь, ты настаиваешь на этом не из вредности. Как я могу быть уверена в том, что ты действуешь в интересах ребенка? – выразила она свое скептическое отношение.

– Опека подразумевает не только права, но и ответственность. Подписав соответствующие бумаги, мы будем иметь право потребовать друг от друга соблюдение интересов ребенка.

– Ну и как же ты себе это представляешь на практике?

– Несколько дней в неделю ребенок будет жить с тобой, несколько – со мной.

– Какая дикость! Даже для относительно взрослого ребенка это испытание, связанное со стрессом, а каково это разделение будет для малыша?

– Другими парами это практикуется, – упрямо проговорил Таннер.

– Вижу, ты сам не знаешь, о чем говоришь, – процедила Анна.

– Я как раз лучше тебя знаю, о чем говорю. И знаю, каково это – безоговорочно доверять бесчестному человеку. У меня был сын, которого теперь нет, – через силу выдавил из себя признание Таннер.

– Мне очень жаль. Но мне не было известно об этом, ведь ты ничего не говорил о своем горе. Я согласна, нет ничего хуже для родителя, чем потерять свое дитя и винить себя в произошедшем. Соболезную, – сухо проговорила она.

– И я не дам этому повториться.

– Я помню… Ты говорил, что был женат.

– Ее звали Синди, мы познакомились, когда я окончил колледж. Наши отношения развивались слишком стремительно. Она оказалась беременна прежде, чем я успел разобраться, что к чему…

– Скажите, какая коварная! – поддела его Анна.

Таннер бросил на нее гневный взгляд, но продолжал:

– Именно. Она стала форсировать женитьбу. Мы поженились, родился сын Зак. Я души в нем не чаял. А накануне празднования его первого года жена объявила мне, что Зак не мой сын. Она решила, что настало время рассказать, как незадолго до нашего романа с ней порвал ее бывший любовник, от которого она была беременна. Тогда-то Синди и переключилась на меня, решив, что такой простачок, каким я был в ту пору, вполне сгодится на роль подставного папаши. Она бы и не подумала мне рассказывать об этом, если бы отец Зака не предъявил свои права на ребенка. Синди затеяла процедуру развода. Оказывается, та любовь в ней не угасла. А я был всего лишь на замене. Я боролся за сына. Тогда только появились достоверные методики проверки отцовства. Благодаря им биологический отец отсудил Зака. Суду было безразлично, где он был, когда Зак родился, начал ходить, заговорил, назвав папой именно меня, а не его. С тех пор я сына не видел.

– Так он жив! – воскликнула Анна с облегчением.

– Конечно, жив! – крикнул Таннер.

– С твоих слов можно было понять… А, ладно, не имеет значения, – махнула она рукой на досадное недоразумение. – Очень жаль, что так получилось. Согласна, эти двое обошлись с тобой подло.

– Я не намерен проходить это второй раз, – заявил Таннер.

– Тебе не нужно бороться за права опеки над этим ребенком. Я не собираюсь их оспаривать, если ты не будешь загонять меня в угол своими параноическими ультиматумами. Если тебя предала Синди, глупо подозревать такую подлость в каждом человеке без разбора. И я не намерена оправдываться перед тобой и доказывать, что у меня нет ничего подобного на уме только потому, что ты уже был однажды кем-то обманут… Теперь что касается раздельной опеки. Я собираюсь бороться за перевод в Брюссель…

– Я должен иметь возможность быть рядом, когда ребенок появится на свет, – категорически перебил ее Таннер.

– Не такие у нас с тобой отношения, – возразила Анна.

– Ты хочешь рожать ребенка в чужой стране? Это безрассудство, Анна. Подумай сама. Твои родители быть там вряд ли смогут. А если случатся осложнения? Кто тебя поддержит, кто возьмет на себя урегулирование формальностей? И как ты будешь работать с грудным ребенком? Я не допущу, чтобы няня проводила больше времени с моим ребенком, чем его родители!

– Вот как ты намерен выстраивать свою линию?! Это гнусная спекуляция, Таннер!

– Ты со своей непримиримостью не оставляешь мне выбора! – бросил он.

Анна остановилась посреди тротуара и зажмурилась, стараясь вернуть себе равновесие после очередной бестолковой перепалки.

– Так мы ни к чему не придем. Скоро я не смогу выносить твой голос, – тихо предупредила она его, не открывая глаз.

– Зайдем в кафе напротив, – предложил он, взяв ее за локоть.

Но Анна раздраженно отдернула руку.

– Я замерз, мне нужно согреться, – объяснил Таннер.

И Анна нехотя согласилась.

Выслушав драматическую историю Таннера, Анна осознала, насколько сложно приходить в себя после предательства. Подобное же оголтелое неприятие проявляла и она, памятуя о поступке Джейсона Доналдса. И с самого начала выстраивала свои отношения с Таннером так, словно он был потенциальным отступником…

– Без кофеина, пожалуйста, – заказала Анна кофе, располагаясь за столиком.

– Прости, что не поинтересовался о твоем самочувствии, – проговорил Таннер, после того как сделал заказ.

– Физически я чувствую себя значительно лучше, чем неделю назад, – произнесла она.

– И все-таки нам жизненно необходимо достигнуть согласия не ради нас самих, но ради ребенка, – настойчиво проговорил он.

– Если бы я не разделяла этого мнения, сейчас бы меня тут не было. Как взрослый человек ты должен это понимать, – в тон ему отчеканила Анна. – Только, боюсь, согласия не получится, если ты будешь злоупотреблять своими начальническими полномочиями. Я годы шла к этому переводу в Европу. Я отдавала работе все свои силы, жила этой целью. И ты будешь не меньшим подлецом, чем твоя Синди, если заставишь меня выбирать между ребенком и этой работой. Тебе я ничего не должна и расплачиваться с тобой не собираюсь.

– А если я предложу тебе компромиссное решение?

– Смотря в чем оно будет заключаться.

– Брюссельский пост станет твоим, как только ты будешь к этому готова.

– Да я уже к нему готова!

– Я имею в виду срок в год или два.

– Год или два?! – возмутилась она. – Это неприемлемо, Таннер.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Мы в тупике, – признал Таннер.

– К сожалению, это так, – согласилась с ним Анна, когда официантка отошла от их столика, доставив заказ.

– Нам ведь было хорошо вместе, – примирительно напомнил ей Таннер.

– Да, было.

– Но мы ведь такие же, как и прежде, как в ту ночь…

– После которой ты не позвонил, не появился, – в свою очередь напомнила ему женщина.

Таннер тяжело вздохнул и отвернулся.

– Ладно, забудем об этом, – предложила она.

– Нам нужно все начать с самого начала, – решительно объявил он.

– В смысле? – уточнила Анна.

– Это последний шанс для нас обоих. Мы обязаны дать нашему ребенку все, на что он имеет право.

– Уточни.

– У нашего ребенка должна быть любящая семья.

– Семья? Это предполагает брак. Не думаю, что это разумно, – скептически отозвалась Анна.

– А у тебя есть более разумное предложение?

– Брак лишь кажется оптимальным решением. Но если так, почему же количество разводов постоянно растет и бывшие супруги не в состоянии сохранить даже видимость уважительных отношений?

– Они не задаются такой целью. Иное дело мы. Оба не молоды. Имеем негативный опыт. Мы не понаслышке знаем о подводных камнях таких отношений. Нам проще будет избегать конфликтов. Для нас самым важным будет являться благополучие нашего ребенка, – рассудил будущий отец.

– Не убедил, – проговорила Анна, вздохнув.

– Обдумай это… пожалуйста, – кротко попросил ее Таннер.

– Хорошо… Ты можешь заглянуть к нам на День благодарения. Я дам тебе адрес родителей.

– Думаешь, они будут рады видеть меня?

– Так или иначе, придется представить тебя членам моей семьи. Ты уж постарайся понравиться им больше, чем моей маме.

– У тебя усталый голос, – заметил он.

– Немного утомилась, – констатировала Анна.

– Я провожу тебя домой.

Анна открыла дверь и включила в прихожей свет. Таннер оставался на лестничной площадке.

– Если мы сможем обуздывать свои эмоции, не позволять им властвовать над нами, то справимся, – убежденно проговорила она, прощаясь с ним.

– Мы сможем все! – решительно объявил Таннер и осторожно поцеловал ее в порозовевшую от вечерней прохлады щеку. – Не сомневайся, мы справимся, – прошептал он ей на ухо, горячим воздухом овеяв ее лицо.

– Однако, как мы ни стараемся поступать правильно, правильно не выходит, – пессимистично проговорила она.

– Ты только не думай об этом сегодня больше. Ложись отдыхать, набирайся сил.

Придя домой в понедельник вечером, Таннер сел на диван и включил телевизор. Транслировали футбол. В его дверь постучали, хотя он никого не ждал.

– Надеюсь, я тебе не помешала, – проговорила Анна, входя.

– Не помешала. Проходи в гостиную, – пригласил ее хозяин дома.

– В этом нет необходимости. Я лишь хотела занести тебе бумаги, подготовленные моим адвокатом. Внеси в них, пожалуйста, свои данные и подпиши.

– Ты все-таки проходи, – настаивал Таннер, снимая с ее плеч пальто. – Выпьешь что-нибудь?

– Нет, спасибо. Ознакомься с документами, я подожду, – сказала она, присаживаясь в кресло.

Таннер вернулся на диван, выключил телевизор и развернул бумаги. Анна терпеливо ждала, когда он дойдет до последней страницы.

– Этот текст тебя удовлетворяет?

– По большей части, – ответил он. – Но мне необходимо согласовать его с моим адвокатом.

Сжав губы, Анна процедила:

– Могу представить, как он его отредактирует.

– Я не стану больше рисковать, Анна. Ты одержима переездом в Европу. Я не могу знать, что у тебя на уме.

– Пятнадцать лет своей жизни я шла к этому…

– Европа от тебя никуда не денется, – раздраженно перебил он ее. – Я не хочу пропустить того, как растет мой ребенок. Первый год, второй… В этот период дети меняются так стремительно. Я хочу быть рядом, когда с ним будут происходить знаменательные перемены, – сбивчиво зачастил Таннер. – А ты намереваешься отнять у меня такую возможность!

Анна молча слушала его.

– В этом документе также необходимо оговорить, что я несу финансовую ответственность за воспитание ребенка, – хмуро проговорил Таннер, опустив глаза в бумаги. Затем взглянул на Анну. – Ты выглядишь удивленной.

– Возможно, потому что я удивлена, – насмешливо подтвердила она.

– Воспитание ребенка – дорогое удовольствие. Могу утверждать это на собственном опыте.

– Я об этом догадываюсь.

– Когда у тебя следующий визит к врачу? – осведомился Таннер.

– Из-за моих особых обстоятельств я хожу на прием каждый вторник в пять, – ответила Анна.

– В таком случае как-нибудь я пойду с тобой.

– Зачем это? – насторожилась она.

– Хочу лично выслушать все врачебные рекомендации и поговорить с врачом об оптимальном режиме вынашивания…

– Я не резервуар для вынашивания! – возмутилась Анна.

– Прости, я не это хотел сказать. Я лишь намерен создать для тебя самые комфортные условия. Просто хочу участвовать, – убеждал он ее.

– Хорошо, пойдем на прием вместе, – сочла она возможным согласиться. – Мама спросила, придешь ли ты к нам на ужин по случаю Дня благодарения.

– Посмотрим, как дела пойдут, – неопределенно отозвался Таннер.

– Если мы об этом не можем заранее условиться, то как сможем договориться обо всем остальном? Тебе незачем бояться моей семьи. Они постараются принять тебя любого. Они уверены, что этот ребенок – дар Бога, и ты, его отец, обязан быть с нами в этот день. Я не разделяю этого мнения безоговорочно, но уважаю его, – назидательно проговорила Анна. – Здесь я написала их адрес, – спокойно продолжила она и передала ему листок. – Они живут в Стоктоне. Это два-три часа езды отсюда. Мы съезжаемся обычно к часу.

– Это семейный праздник…

– Твой ребенок – член нашей семьи. Этого обстоятельства недостаточно?

– Но ребенок еще не родился, – неловко возразил Таннер.

– Не смей сомневаться в этом!

– Я не сомневаюсь. Однако считаю, что вмешательство твоей родни лишь осложнит все, пока мы не достигли окончательного соглашения.

– Интересно, каким это образом мои родные могут тебе помешать?

– Поднимут вопрос брака. А это на сегодняшний день я считаю несвоевременным.

– Не поднимут. Да и какое это будет иметь значение, если я не собираюсь выходить за тебя? – задала ему встречный вопрос Анна.

– Даже ради ребенка? – искренне возмутился Таннер.

– Предпочту быть матерью-одиночкой, – раздраженно ответила она.

– Ты просто не знаешь, каково это, воспитывать ребенка одной.

– Кругом множество примеров. По большей части примеры, достойные подражания, – проговорила Анна, поднимаясь с кресла.

– Спасибо, что завезла бумаги, – поднялся проводить ее до двери хозяин дома.

– Не стоит благодарности. Это в моих интересах.

– Я передам их на рассмотрение своему адвокату.

– Поступай, как знаешь, – отозвалась Анна.

– Если хочешь, я подвезу тебя, – вызвался Таннер.

– Спасибо, доберусь сама.

Анна отправилась домой пешком, решив совместить прогулку с осмысливанием.

С момента объявления о беременности Таннер Форсайт, по мнению Анны, ведет себя крайне непоследовательно. Сначала он демонстрирует категорическое нежелание с ней знаться, в тот же самый вечер звонит и справляется о ее состоянии, на следующий день подсылает грубого адвоката, который в оскорбительной для беременной женщины манере уведомляет о намерении защитить своего клиента от ее посягательств. А теперь вдруг выясняется, что он не мыслит жизни без этого ребенка и, искренне не желая брака, все время о нем заговаривает…

У Анны сложилось впечатление, что Таннер либо совершенно глух ко всем ее доводам, либо решительно ей не доверяет, а его попытки угрозами повлиять на ее решение – ни что иное, как превышение начальнических полномочий, изобличающее его крайнюю растерянность и беспомощность.

Как в такой ситуации могла она относиться к его намерению разделить с ней ответственность по воспитанию ребенка?