Текст книги "Граф и красотка"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Барбара Картленд
Граф и красотка

От автора

За годы правления королевы Виктории на ее жизнь было совершено шесть покушений. 29 мая 1842 года в прессе появилось сообщение, где цитировалось личное высказывание ее величества: «В последний момент я заметила в толпе грязное небритое лицо оборванца, который направил на меня дуло пистолета. Щелкнул курок, раздался выстрел, но он промахнулся». Нападавшему удалось ускользнуть, смешавшись с толпой. Однако королева предчувствовала, что последует новое покушение.

На следующий день королевская чета тайно скрылась, не сообщив об отъезде даже членам семьи. Однако королева оставила при себе свою фрейлину, леди Портман. «Я могу подвергатьопасности жизнь моих джентльменов, но поступать подобным образом по отношению к моим дамам я не вправе», – заявила королева Виктория.

Преступник повторил попытку. Он был приговорен к смерти, но первого июля суд оправдал его – пистолет оказался не заряженным. Через два дня королева снова подверглась нападению. На сей раз стрелял слабоумный карлик, четырех футов ростом. Его пистолет был заряжен бумагой и табаком, пороха почти не было.

В феврале 1872 года было совершено последнее, шестое по счету, покушение. Стрелял безумный юнец, одержимый идеей борьбы за права фенианских заключенных.

Джон Браун, шотландец, схватил юношу, за что получил золотую медаль, двадцать пять фунтов и личную благодарность ее величества.

Глава 1

1869

Счастливая и довольная, Донелла вошла в дом. Она только что вернулась с приятной прогулки по парку, а что может быть прекраснее, чем нежные нарциссы и прячущиеся во мху примулы и фиалки!

Не успела девушка войти в дверь, как появился дворецкий и произнес:

Мисс Донелла, с вами хочет поговорить сэр Маркус.

Донелла инстинктивно сжалась. Она лихорадочно думала, какой поступок мог навлечь на нее неудовольствие отчима. Но что-то она все-таки сделала не так, иначе сэр Маркус не послал бы за падчерицей.

Донелла знала, что отчим ждет ее в своем кабинете. Эта комната всегда ассоциировалась в ее мыслях с чем-то плохим. Когда сэр Маркус хотел отчитать кого-нибудь из слуг или саму Донеллу, он всегда делал это в кабинете.

С другой стороны, девушка любила отчима, поскольку он смог сделать ее мать счастливой.

Когда капитан Энгус Колвин погиб вместе со своим кораблем во время необычайно жестокого шторма в Бискайском заливе, сердце его жены было навеки разбито.

Она так горевала, что чуть не последовала за ним в лучший мир. Не говоря уж о том, что она боготворила своего мужа и была вне себя от горя, потеряв его, она к тому же осталась почти без средств.

Жалованье у морского офицера было невелико, а его вдове и детям полагалась мизерная пенсия.

Не могу представить, что нам теперь делать, Донелла, – горько сетовала мать.

Как-нибудь проживем, – отвечала Донелла. – Я знаю, что папе не понравилось бы, что вы плачете и от этого болеете.

Ради своей дочери миссис Колвин сделала героическую попытку взять себя в руки. Она любила девочку и знала, что та вырастет очень привлекательной.

Ей часто приходило в голову, что из-за жизни в арендованных портовых домишках Донелла многое потеряла. Обычно там бывало несколько больших домов и жившие в них люди не слишком интересовались капитаном и его женой.

Сама миссис Колвин родилась в Нортумберленде. Она была дочерью известного и уважаемого сквайра, выросла в большой семье, еще девушкой бывала на бесчисленных балах.

До того, как она приехала в Лондон, чтобы быть представленной королеве, она встречала множество людей из разных слоев общества.

Она была очень красива, и ее отец надеялся, что дочь выйдет удачно замуж, причем желательно за одного из богатых и знатных соседей.

К сожалению, как-то раз на балу Мэри Эктон – как ее тогда звали – встретила капитана Энгуса Колвина. Капитан увидел ее и был побежден ее красотой – он впервые в жизни влюбился без памяти.

Невзирая на все протесты отца, Мэри вышла замуж за Колвина. Очень скоро он снова ушел в плавание, а она отправилась на юг, чтобы видеться с мужем в каждом порту, куда зайдет его корабль.

Миссис Колвин и Донелла жили в Портсмуте, когда пришла весть, что капитана Колвина больше нет в живых.

Тогда они обитали в крошечном меблированном домишке, ожидая, что вскоре придется ехать дальше по побережью.

После смерти мужа миссис Колвин не могла видеть ничего, что имело бы отношение к морю. Как могла она смотреть на входящие в гавань корабли, если на них не было ее мужа?

Потому-то, не имея особых на то причин, она переехала в Ворчестершир, где, как ей сказали, жизнь была дешева.

Вдова с дочерью сняли небольшой, но очень хорошенький черно-белый коттедж в елизаветинском стиле, стоявший неподалеку от симпатичной деревеньки, с обитателями которой они сразу подружились.

Совершенно неожиданно миссис Колвин подружилась и с хозяином целой псарни гончих, знатным графом Ковентри.

Поскольку вдова была очень красива, граф стал одалживать ей своих лошадей, и она ездила и охотилась с его гончими. Если среди приглашенных к обеду не хватало женщин, граф с женой обязательно просили прийти миссис Колвин. Она же всегда радовалась этому, так как все на этих обедах разительно отличалось от ее собственного убогого существования.

На таком вот приеме, который давался по случаю цветочной выставки, вдова и познакомилась с сэром Маркусом Грейсоном.

Подобно Энгусу Колвину, он влюбился в нее с первого взгляда, хотя, будучи человеком далеко не молодым – ему исполнилось пятьдесят пять лет, – он был уверен, что никогда больше не женится. Он овдовел десять лет назад и не смог устоять перед чарами Мэри Колвин. Она еще не успела подумать о нем, как о поклоннике, а он уже просил ее руки. Однако Мэри все еще горевала по мужу и чувствовала, что никогда больше не полюбит, а потому ее первым побуждением было отвергнуть сэра Маркуса. Затем, поскольку он не оставлял ее, она подумала о своей дочери. Хоть ей и удалось подружиться с семьей графа Ковентри, среди них не было детей – ровесников Донеллы.

Хозяева никогда не просили Мэри Колвин привести с собой на прием девочку, а если вдова начинала говорить о дочери с графиней, та не проявляла ни малейшего интереса.

Сэр Маркус был богатым и знатным человеком, пятым баронетом в роду, и к тому же рассказал Мэри о прекрасном доме, который у него был на севере Хертфордшира.

Баронет очень гордился своими поместьями. Кроме того, он проводил довольно много времени в Лондоне, где его принимали самые знатные особы.

И, наконец, дважды, а то и трижды в год королева приглашала его в Виндзорский замок.

Мэри Колвин посмотрела на Донеллу и поняла, что, помимо всего прочего, девочка получила далеко не такое хорошее образование, как следовало бы. У них не было средств на преподавателей подобных тем, с которыми Донелла с удовольствием занималась, когда была помладше.

Тогда ее учили не хуже, чем братьев, которые окончили Итон и Оксфорд.

И вот из-за любви к дочери миссис Колвин уступила мольбам сэра Маркуса. Довольный тем, что ему удалось исполнить свое желание, он женился на ней немедленно.

Свадьба была скромной. Не желая, чтобы его друзья сплетничали и критиковали кого-либо, на церемонию не был приглашен никто, даже Донелла.

Я хочу, чтобы ты принадлежала мне целиком, – сказал сэр Маркус своей невесте. – И раз уж я действительно счастливейший из смертных, я не хочу делиться этим счастьем ни с кем.

Они отправились в свадебное путешествие, оставив Донеллу в самом хорошем и дорогом лондонском пансионе для юных леди. Там она пробыла год, а затем была отправлена в некую «Высшую школу» во Флоренции.

Как она подозревала, причиной тому было нежелание отчима видеть ее дома по выходным.

Девушка любила путешествовать, и потому идея ей очень понравилась, однако она совсем не хотела покидать мать.

Я люблю вас, маменька! – со слезами на глазах говорила она. – Когда был жив папенька, вы всегда были рядом со мной, а теперь мне будет так вас не хватать!

Знаю, дорогая, – ответила Мэри Грейсон, – но ведь тебе известно, как твой отчим ревнует меня ко всем окружающим.

Но вы ведь все равно остаетесь моей матушкой! – возразила Донелла. – Я же была у вас раньше него!

Мэри Грейсон негромко рассмеялась, однако в ее взгляде читалась нежность.

Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, драгоценная моя, – ответила она, – но я должна поступать так, как велит твой отчим. Твое образование стоило ему немалых денег, так что ты должна выказать свою благодарность.

Я благодарна, – заметила Донелла, – но в Лондоне я хоть бывала дома по выходным. А теперь мой приемный папаша хочет, чтобы я полтора года сидела во Флоренции и совсем тебя не видела.

Ее голос дрогнул, и леди Грейсон крепко обняла дочь.

Когда ты вырастешь, все изменится, – пообещала она. – У тебя будут собственные друзья – такие, каких я всегда для тебя желала, – а твой отчим пообещал дать в твою честь по балу в Лондоне и в провинции.

Но… это ведь совсем не то, что быть рядом с вами, – всхлипнула Донелла.

Леди Грейсон не открыла ей всех своих мыслей. Она была уверена, что к тому времени, как Донелла вернется в Англию, сэр Маркус уже не будет так ревниво относиться к собственной жене.

Полтора года во Флоренции ползли медленно.

И все же Донелла была достаточно сообразительна, чтобы понять, что второй такой возможности ей уже не представится. Сэр Маркус очень щедро оплачивал ее дополнительные занятия, и потому она смогла изучить множество языков, которые внесла в свое расписание помимо танцев и верховой езды.

Кроме того, Донелле нравилось общаться с девушками разных национальностей. От них она узнавала о других странах не меньше, чем могла бы вычитать из книг.

Когда же наконец на Пасху Донелла вернулась в Англию, ей как раз исполнилось восемнадцать.

Сама того не осознавая, она получила гораздо лучшее образование, чем большинство английских девушек. От отца она унаследовала ум и любовь к приключениям. За время, проведенное за границей, она выросла и стала еще красивее, чем была до отъезда.

Теперь с ее точеного маленького личика смотрели огромные зеленые с золотом глаза, а светлые кудрявые волосы ярко блестели. Все это весьма ценилось во Флоренции, однако совсем не походило на английский тип красоты.

Дорогая моя, да ты стала настоящей красавицей! – воскликнула леди Грейсон. – О, как бы я хотела, чтобы тебя видел твой отец!

Он решил бы, что я очень похожа на вас, маменька, – ответила Донелла.

Нет, у тебя волосы красивее моих, да и глаза зеленее, – возразила леди Грейсон, – и все же с тех пор, как твой отец увидел меня, он не посмотрел больше ни на одну женщину.

Она произнесла это со слезами в голосе, потому что даже после стольких лет не могла говорить о своем первом муже, не борясь с желанием расплакаться. Иногда она целыми ночами лежала без сна, думая о нем и мечтая, чтобы время летело как можно быстрее, чтобы она смогла снова соединиться с капитаном Колвином.

Впрочем, одергивала себя леди Грейсон, она неблагодарна. Сэр Маркус души не чаял в жене и очень гордился ею. Ее шкатулка ломилась от драгоценностей, которыми он осыпал леди Грейсон. Если сэру Маркусу приходилось ехать в Лондон без жены, то он обязательно привозил ей оттуда новую бриллиантовую брошь, кольцо или ожерелье.

Ты слишком балуешь меня! – упрекала леди мужа. – Как я смогу отблагодарить тебя?

Все, что мне нужно, – это твоя любовь, – сердито отзывался сэр Маркус. – Но только вся целиком. Я ревную к каждой твоей мысли, к каждому вздоху!

Леди знала о подозрениях сэра Маркуса насчет того, что она все еще горюет по своему первому мужу, и старалась никогда не упоминать о нем.

Даже с Донеллой она не говорила об Энгусе Колвине в присутствии сэра Маркуса.

И все же и она, и дочь прекрасно понимали, что он и тут находил повод для ревности. Он сожалел о каждом миге, который его жена проводила со своей дочерью.

Сэр Маркус все еще был щедр с Донеллой, однако Мэри Грейсон знала, что про себя он прикидывает, как скоро ему удастся выдать дочь замуж, чтобы освободиться от нее.

И вот теперь, поднимаясь в кабинет, Донелла пыталась понять, что она сделала такого, что рассердило ее отчима.

Накануне вечером они ужинали всей семьей. Не желая мешать разговору сэра Маркуса с женой, Донелла села за пианино. Играла она замечательно.

В школе девочки несколько раз в год устраивали конкурс песен, популярных у них дома. Француженки всегда выигрывали соревнование, потому что привезенные ими из Парижа песенки были очень веселыми и беззаботными. Песни немецких девочек звучали слишком серьезно, и только итальянки иногда догоняли француженок. Донелла же оставалась далеко позади всех. Наконец она написала матери и попросила прислать слова и ноты нескольких песен, популярных в то время в Англии.

Леди Грейсон отнеслась к просьбе дочери очень серьезно. Она разыскала песни, которые пелись в лондонских мюзик-холлах – новомодных заведениях, бывших ресторанах, где люди могли поесть и выпить. Во время еды их развлекали всевозможными эстрадными номерами, в которых выступали акробаты, комедианты и музыканты, профессионалы и любители.

Когда певец приобретал популярность, его песню начинали насвистывать и петь на улицах, а в мюзик-холлах публика приветствовала эти песни аплодисментами и подпевала.

Как раз такой и была песня «Чарли из Шампани» – ее насвистывал каждый мальчишка-посыльный.

Другая песня называлась «Франт Гилберт». Песни, подобные этим, леди Грейсон и послала дочери во Флоренцию. Их ритмичная музыка уже завоевала Лондон и вскоре была подхвачена самыми аристократичными ученицами «Высшей школы».

Впервые англичанки выиграли состязание.

«Может быть, отчим решил, что вчера я играла слишком фривольные вещицы, – подумала Донелла, приближаясь к двери кабинета. – Сегодня вечером я буду играть только классику».

Она вошла в кабинет и обнаружила сэра Маркуса не за столом, как ожидала, а у окна.

Отчим Донеллы был высок и красив, однако красота эта была совсем другого рода, нежели красота отца девушки. И все же внешность у него была выдающаяся.

Мне сказали, что вы хотите видеть меня, папенька, – довольно робко произнесла Донелла.

Сэр Маркус обернулся, и девушка к своему облегчению увидела, что он улыбается.

Ты хорошо прокатилась, Донелла? – спросил он.

О да, великолепно! – ответила девушка. – Ваши лошади просто замечательны. Какое удовольствие на них ездить!

Сэр Маркус подошел к камину и встал к нему спиной.

Хоть апрельское солнце и светило вовсю, погода все еще стояла прохладная, и в большом доме с огромными комнатами и высокими потолками немудрено было продрогнуть. Поэтому по утрам слуги первым делом разжигали огонь во всех каминах. Сядь, Донелла, – сказал сэр Маркус. – Я хочу поговорить с тобой.

О чем, папенька? – спросила Донелла. – Надеюсь, я ничего не натворила?

Нет-нет, ты просто очень везучая девушка, – ответил сэр Маркус.

Донелла вопросительно посмотрела на него.

Потому что у меня есть возможность кататься на ваших великолепных лошадях?

Нет, из-за кое-чего поважнее, – ответил отчим.

Донелла ждала объяснений, гадая, что бы это могло быть.

После короткой паузы, во время которой сэр Маркус, казалось, подбирал подходящие слова, он произнес:

Лорд Уолтингем навестил меня этим утром по дороге в Лондон, и мы с ним долго говорили.

Донелла попыталась догадаться, как это связано с ней.

Лорд Уолтингем был близким другом ее отчима и к тому же весьма уважаемым человеком. Он занимал высокую должность в суде и представлял королеву в должности лейтенанта ополчения Хертфордшира. К тому же он был очень богат и происходил из знатной семьи, а Донелла знала, что это производило большое впечатление на сэра Маркуса.

Ее отчим невероятно гордился своими предками, однако предка лорда Уолтингема сделала пэром еще Елизавета I. На протяжении столетий члены его семьи верно служили нации и были вознаграждены за свои труды.

Ты будешь удивлена, узнав, что лорд Уолтингем хотел поговорить о тебе, – произнес сэр Маркус.

О… обо мне? – в удивлении воскликнула Донелла.

Лорд Уолтингем приезжал на обед за день до того, и теперь она постаралась вспомнить, что же такого он говорил, что касалось бы ее отчима.

Затем она вспомнила, что недавно ощенилась всегда сопровождавшая его сука лабрадора.

Донелла улыбнулась и произнесла:

Я знаю, зачем он приезжал! Он собирается предложить мне одного из своих щенков, но мне кажется, папенька, что вы вряд ли позволите мне держать его.

Нет, – ответил сэр Маркус, – он приезжал совсем не за этим. И к тому же в этом доме не будет никаких собак, кроме моих собственных!

Тогда… что же ему было нужно? – с любопытством спросила Донелла.

Возможно, тебя это удивит, как удивило меня, – ответил сэр Маркус, – но, как я уже сказал, ты весьма удачливая девушка, потому что лорд Уолтингем хочет, чтобы ты стала его женой!

В первое мгновение Донелла решила, что ослышалась. Она потрясенно уставилась на сэра Маркуса, и пролепетала первое, что пришло ей в голову:

Н-но… он же старый… совсем старый!

Сэр Маркус посуровел.

Его сиятельство – мой ровесник, а я не считаю себя стариком.

Нет… конечно же нет… папенька… – быстро произнесла Донелла, – но вы ведь женаты на моей матери, и этот лорд Уолтингем мне… мне в отцы годится!

Я не считаю возраст серьезной помехой, – произнес сэр Маркус. – Лорд Уолтингем – один из наиболее уважаемых людей графства, он сказочно богат и всеми уважаем.

Он сделал паузу перед тем, как добавить:

Ты должна на коленях благодарить Господа, Донелла, за то, что он дал тебе возможность стать женой такого человека.

Но… я же не могу… выйти за него! – возразила Донелла. – Я… я же почти не знаю его… и… не люблю…

Она едва не добавила «и не смогу полюбить такого старика», но вовремя вспомнила, что ее отчим был очень чувствителен к упоминаниям о собственном возрасте.

Поэтому в последний момент Донелла осеклась.

Следует ли понимать тебя так, что ты отказываешь ему? – спросил сэр Маркус.

Как я… уже сказала, – ответила Донелла, – я… не люблю лорда Уолтингема… и не смогу выйти замуж за человека без… без любви.

Без любви? – переспросил сэр Маркус. – Да что может знать о любви молоденькая девчонка? Любовь к такому человеку, как его сиятельство, придет после свадьбы, обязательно придет!

А если… если не придет… что мне тогда делать? – спросила Донелла.

Ответом ей было молчание.

По лицу отчима девушка поняла, что он начинает сердиться.

Я не намерен спорить с тобой об этом, Донелла. Видишь ли, я уже сказал лорду Уолтинге– му, что мы с твоей матерью будем рады видеть его твоим мужем.

Он посмотрел на Донеллу, проверяя, слушает ли она его, и продолжал:

Завтра вечером он приедет, чтобы сделать тебе формальное предложение, которое ты примешь!

А если я… откажу ему? – нерешительно спросила Донелла.

О таких глупостях не может быть и речи, – ответил сэр Маркус.

Но я же уже говорила, что… – начала девушка.

Послушай, дурочка, – перебил ее отчим, – ты же жила за границей и должна знать, что там браки между аристократами всегда заключаются по расчету. То же самое касается и Англии. Как твои опекуны мы с твоей матерью можем выдать тебя за кого угодно, и ты обязана повиноваться!

Донелла вскочила на ноги.

Как вы можете принуждать меня к тому, что сделает меня несчастной? – спросила она. – Мама вышла замуж за отца, потому что любила его, и я не верю, что она может принудить меня выйти за человека, к которому у меня нет ни малейшего влечения, и который, я уверена, совсем не нравится мне как… муж.

Ты закатываешь истерику и болтаешь глупости! – вскричал сэр Маркус. – Имей в виду: если ты не будешь подчиняться моим приказам, можешь уйти из моего дома и существовать как знаешь!

Посуровевшим голосом он продолжал:

Как ты думаешь, откуда берутся деньги на одежду, которую ты носишь, еду, которую тебе подают и на дорогостоящее образование, которое ты получила?

Вы хотите сказать… что не будете… удерживать меня? – спросила Донелла.

У тебя есть выбор, – ответил сэр Маркус. – Либо ты выходишь за одного из богатейших людей Англии, либо, чтобы прокормить себя, идешь в гувернантки или в компаньонки к какой-нибудь старой перечнице!

Донелла понимала, что это все, на что может рассчитывать женщина.

Тихо всхлипнув, она повернулась лицом к окну и спиной к комнате, как до этого стоял ее отчим.

За окном яркое солнце освещало сад. Весенние цветы ярким ковром покрывали зеленые лужайки. Все, принадлежавшее отчиму Донеллы, было самым лучшим, что только можно было купить за деньги.

Донелла вспомнила, как трудно было сводить концы с концами в их крошечном черно-белом коттедже после того, как ее отец погиб в море.

Теперь она видела лорда Уолтингема в другом свете. Он был высоким и широкоплечим, с начавшим лысеть высоким лбом. Волосы его побелели от времени, а от глаз ко рту сбегали глубокие морщины. В юности лорд был красив, а теперь обладал тем, что называли «представительностью».

И все же он был стар. Так стар, что Донелла ни на мгновение не могла подумать о нем как о человеке, который прикоснулся бы к ней или поцеловал ее.

Она вздрогнула. При мысли о том, что она может стать его женой, ей захотелось разрыдаться.

Как сможет она провести с ним всю оставшуюся жизнь! Этот старик был отвратителен ей, хотя она и не могла бы объяснить почему.

Я… я не могу сделать этого… не могу! – от души воскликнула она.

Из-за ее спины раздался голос отчима.

Послушай, Донелла, – начал он. – Я вовсе не хотел расстраивать тебя, и понимаю, какое это для тебя потрясение. Но ты ведь умная девушка, и я верю, что, когда ты все хорошенько обдумаешь, ты поймешь, как тебе повезло.

Он сделал паузу, а затем продолжал:

Лорд Уолтингем оказал тебе честь, избрав себе в жены из всех своих знакомых женщин именно тебя.

Донелла не ответила, и граф добавил:

Думаю, ты знаешь, что он уже был женат, но его жена стала инвалидом, и, прожив после этого еще несколько лет, умерла от истощения, которое не поддавалось лечению.

Донелла хранила молчание и не поворачивалась, и сэр Маркус продолжил:

После этого Уолтингем отдал свое сердце и душу на службу родине. Он блистательно проводил все дипломатические миссии, которые поручали ему ее величество и министерство иностранных дел. К тому же он продолжает неустанно трудиться на благо Хертфордшира.

Сэр Маркус умолк, и через мгновение Донелла повернулась к нему.

Я думаю… папенька… что мне нужно… обсудить это с мамой.

Лицо сэра Маркуса смягчилось.

Конечно, дорогая, это будет очень разумно с твоей стороны. Так и поступи. В общем-то твоя мать не меньше меня рада случившемуся и считает, что ты должна занять высокое положение как в кругу знати, так и во всей стране.

Я пойду к ней… прямо сейчас, – тихо сказала Донелла.

Не взглянув на отчима, она вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Сэр Маркус сказал себе, что все прошло успешно, как раз так, как ему хотелось. Конечно, Донелла еще ребенок, трудно думать о ней как о взрослой, но она поймет, что лучшего ей никогда не предложат.

К тому же чем скорее она выйдет замуж, тем раньше он сбудет ее с рук. Однако никто не сможет сказать, что он не сделал для падчерицы все, что смог.

«Когда завтра Уолтингем приедет сюда, – подумал он, садясь за стол, – мы обсудим свадебную церемонию и, конечно, брачный контракт».

Захлопнув за собой дверь кабинета, Донелла побежала по коридору, а затем поднялась по лестнице. Но направлялась она вовсе не в комнату матери, как думал ее отчим. Она бежала к себе.

Заперев дверь, она сняла амазонку и сапоги, а затем бросилась на постель и задумалась.

Неожиданная свадьба поразила ее, подобно грому с ясного неба.

Всего неделю назад она вернулась в Англию и была этому очень рада. Она уже предвкушала обещанный отчимом лондонский бал и мечтала познакомиться со своими английскими ровесницами.

Несколько ее одноклассниц должны были впервые выехать в свет. Еще в школе они говорили о том, за кого выйдут замуж, и надеялись, что получат множество предложений.

Моей сестре шестеро мужчин за один сезон предлагали руку и сердце, а она вышла за седьмого, – хвасталась одна из девочек.

А чем он отличался от других? – спросила какая-то француженка.

Он был сыном маркиза! – ответила англичанка.

Больше вопросов не возникало.

Донелла понимала, что подобный брак считался социальным триумфом и обрадовал всю семью девочки.

Теперь она подумала о том, как будут поражены ее одноклассницы, узнав про лорда Уолтингема.

И в то же время она была уверена, что хотя бы некоторые из них поймут ее нежелание выходить за него замуж.

«Я сказала, что он достаточно стар, чтобы быть моим отцом, – размышляла Донелла, – но я с таким же успехом могла сказать дедом – он выглядит не намного младше».

Ее собственный отец был молодым человеком, когда умер, быть может, потому что погиб в море. У него не было морщин под глазами и седых волос.

Я… не могу сделать этого… не могу! – пробормотала Донелла.

Она долго собиралась с мыслями. Наконец, переодевшись в одно из красивых дорогих платьев, присланных ей матерью еще во Флоренцию, она вышла из спальни и неохотно отправилась в материнский будуар.

Это была прелестная комната, примыкавшая к спальне леди Грейсон. Здесь мать Донеллы обычно сидела по утрам, разбираясь в домашних делах.

Когда дочь вошла в комнату, леди Грейсон изучала меню на выходные. Она подняла взгляд и сразу поняла, какие чувства одолевают ее дочь.

Какое-то мгновение Донелла стояла у двери, глядя на мать.

Потом леди Грейсон поднялась со стула, и дочь, подбежав к ней, спрятала лицо у нее на груди. Мать крепко обняла ее.

Я знаю, дорогая, что это было для тебя потрясением, – мягко сказала она, – но твой отчим очень настойчиво хотел сам тебе обо всем рассказать.

Как я могу… выйти за… за человека… за старика… который старше моего отца? – спросила Донелла.

Мать не ответила, и через мгновение Донелла подняла голову:

Неужели я… правда должна выйти за него, матушка?

Леди Грейсон подвела Донеллу к дивану и усадила рядом с собой.

Этого я и боялась, дражайшая моя, – сказала она, – что ты расстроишься.

Я никогда не думала… мне и не снилось, что меня… будут заставлять выйти замуж… сразу же после возвращения в Англию! – произнесла Донелла. – Я так мечтала о том, как… как мы с тобой поедем в Лондон… и о балах… и о веселье… и о том, как нам хорошо будет вместе.

Я знаю, – с болью в голосе произнесла леди Грейсон. – Однако твой отчим так рад тому, что ты выйдешь за лорда Уолтингема, что я не смогла ничего ему возразить.

Он хочет избавиться от меня! – уверенно произнесла Донелла.

Это не единственная причина, – ответила ее мать. – Твой отчим на самом деле верит, что самое большое счастье для тебя – это выйти замуж за лорда Уолтингема. Сэр Маркус очень уважает его, они ведь вместе учились в школе и всегда были близкими друзьями.

Но… но ведь не отчим же собирается выйти за него, а я! – язвительно заметила Донелла.

Я хотела бы помочь тебе, дорогая, – ответила мать, – и предложила подождать до конца сезона, на случай, если ты вдруг встретишь и полюбишь кого-нибудь другого.

И что на это ответил… отчим? – спросила Донелла, заранее зная ответ.

Он только разозлился, – очень тихо призналась леди Грейсон.

Донелла знала, что ее мать побаивается сэра Маркуса, хотя он никогда не сердился на жену.

Однако леди чувствовала себя в долгу перед мужем и потому не желала противоречить ему ни в чем.

Маменька, – произнесла Донелла, – но вы же наверняка можете убедить сэра Маркуса подождать… Ну хотя бы… пару месяцев… или до конца лета. Ведь помолвка у девушки обычно длится долго.

Мать промолчала, и Донелла добавила:

Мне кажется, что все дело в том, что… сэр Маркус… ревнует вас ко мне… и хочет выставить меня из дому… как можно скорее.

Леди Грейсон издала сдавленный вздох, словно не желала отвечать дочери.

Донелла выскользнула из объятий матери.

Маменька, а сейчас вы… вы счастливы? Так же счастливы, как… были с папой? – спросила она.

Было похоже, что леди Г рейсон очень удивилась такому вопросу.

Она посмотрела на дочь, опустила ресницы и отвела взгляд. В комнате воцарилось молчание.

Не волнуйтесь так, маменька, – произнесла Донелла через некоторое время. – Ничего не говорите. Я знаю, что папа понял бы меня и не заставил бы меня идти под венец с человеком, который мне не нравится… и которого я скоро… возненавижу!

Не говори так, дорогая моя! – взмолилась леди Г рейсон.

Это правда, мама! Вчера за обедом он говорил только о себе, и я еще тогда подумала, что он просто зануда. А теперь, когда я думаю о нем как о муже, мне хочется убежать куда глаза глядят!

Леди Г рейсом сжала руки.

Дорогая моя девочка, но что я могу сделать? У меня сердце разрывается, когда я вижу, что ты так огорчена!

Донелла поднялась с дивана, подошла к окну и выглянула в сад.

Но она не видела ни солнечного света, ни цветов, ни деревьев.

Она слышала только собственный голос, который повторял:

Мне хочется убежать куда глаза глядят, чтобы меня никто не нашел!

У нее зародился план – план настолько грандиозный, что в первый миг она даже не поняла, что это означает.

Донелла резко повернулась к матери.

Леди Грейсон была очень бледна, хотя и красива, и сильно похудела за то время, пока Донелла жила за границей.

Не расстраивайтесь, маменька, – произнесла девушка. – Я что-нибудь придумаю и, наверное, папа… поможет мне… где бы он ни был.

Слезы навернулись на глаза леди Грейсон.

Я уверена, что он поможет тебе, драгоценная моя. Я знаю, что он думает о тебе, любит тебя и всегда очень, очень гордился тобой.

Я это и имела в виду, – ответила Донелла – Отдадим все на волю папы. Я уверена, что он не подведет меня.

Он не сделает этого, ведь он так любил тебя! – горячо ответила ее мать.