Текст книги "Райский остров"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Патрик Грентон протестовал против ее отъезда гораздо сильнее, чем его жена.

– Почему вы вдруг вздумали уезжать? – сердито спросил он, когда узнал о планах Роксаны. – Я хочу, чтобы вы оставались здесь! Я не хочу лишаться вашего общества!

– Я не желаю быть яблоком раздора между вами и моей матерью, – спокойно ответила ему девушка.

В ответ он взглянул на нее, и ей очень не понравилось выражение его глаз.

– Вы знаете, что ничего подобного не произойдет, – возразил он.

– Я знаю, что меня ждет, и не желаю обсуждать это, – с холодным презрением отвечала она.

– Полагаете, что я позволю вам уехать?

– Вы не сможете остановить меня, – гордо выпрямилась девушка.

– Вы так уверены в этом? Ведь в конце концов, поскольку я ваш отчим, на меня возложены обязанности и вашего опекуна.

– Я намерена покинуть этот дом сразу же после того, как вы и мама сочетаетесь браком, и я не советую вам поднимать из-за этого шум и привлекать лишнее внимание.

Ее тон и презрительная холодная манера, с которой она разговаривала с ним, вызвали в нем вспышку гнева. Он сжал челюсти.

– Если это ваше окончательное решение, – сказал он, – то рано или поздно я заставлю вас горько пожалеть об этом.

Роксана даже не стала трудиться отвечать ему и только взглянула на него с презрением, но когда она уже выходила из комнаты и услышала, какие грязные проклятия он бормочет ей вслед, она задрожала от ужаса и отвращения.

Что ж, она нашла свою тетю и надеялась на теплый прием в ее доме, собиралась остаться у нее так долго, как это будет возможно. По крайней мере, Голландия была достаточно далеко от Патрика Грентона.

На самом деле она всем сердцем полюбила миссис Хелдерик с самой первой их встречи, и тетя Агнес тоже привязалась к своей юной милой племяннице.

Роксана часто думала, что ее тетя Агнес была именно такой, какой ей всегда хотелось бы видеть мать. Но леди Бакли очерствела и отдалилась от дочери, особенно за последние годы, которые она была вынуждена провести с безнадежно больным мужем.

В первые годы своего замужества, несмотря на разницу в их возрасте, леди Бакли была очень счастлива. Лорд Бакли был очень умным, благородным человеком, который долго и славно служил Короне и пользовался огромным уважением и известностью в политических кругах.

Но когда он заболел, то уподобился дубу, в который ударила молния: корни и часть ветвей еще жили, но в главной, почерневшей и расколотой части ствола уже не было ни сил, ни былой мощи.

Если бы он мог умереть сразу, в самом начале болезни, на десятом году своей семейной жизни, все искренне, с огромным сожалением оплакали бы его, но сохранили о нем память как о чудесном благородном человеке.

Но лорд Бакли продолжал жить, мучаясь сам и мучая всех близких и друзей постоянными жалобами и придирками. В результате болезни у него очень изменился характер, и в конце концов по своей собственной вине он потерял уважение всех друзей и любовь жены и дочери.

Роксана прекрасно знала, что нельзя радоваться, когда кто-то умирает, и все же, когда она, одетая в глубокий траур, шла за гробом отца, она понимала, что вся эта скорбь присутствующих на похоронах – чистое притворство.

Она думала тогда, что после стольких мучительных лет отец наконец освободился от своего исстрадавшегося тела. И вот теперь, на похоронах тети Агнес, она рыдала так, как никогда бы не смогла плакать по отцу.

Это казалось так жестоко и несправедливо! Почему Агнес Хелдерик умерла именно теперь, когда она была так счастлива, подарив своему любимому мужу сына, о котором они мечтали в течение долгих лет?

Но если Роксана чувствовала себя несчастной, то можно было себе представить, какие муки испытывал Питер Хелдерик, чье горе, казалось, поглотило его полностью.

Он не просто обожал свою жену всем сердцем и душой, за все эти годы совместной жизни она стала его частью, без которой невозможно дальнейшее существование.

Он был теперь подобен потерявшему управление кораблю, и, как думала Роксана, про него действительно можно было сказать, что погас свет его жизни.

Питер вновь включился в работу, ради которой приехал на Бали, и продолжал отдавать ей всего себя с не меньшим энтузиазмом и целеустремленностью, так свойственными его горячей, страстной натуре, но со дня смерти его обожаемой Агнес он словно потерял что-то самое для него важное.

Прежде, пока она была жива, все, что он говорил или делал, было как будто продиктовано откуда-то свыше и шло из него совершенно спонтанно, легко и просто. Теперь же создавалось впечатление, что он лишь заставляет себя механически выполнять свои обязанности, и временами Роксана даже стала подозревать, что дядя изображал чувства, которых на самом деле не испытывал.

Конечно, это были предположения Роксаны, но она была уверена, что со своей смертью тетя Агнес забрала с собой что-то, что было совершенно необходимо Питеру Хелдерику.

Вскоре после приезда на Бали Роксана поняла, почему голландцы с такой неохотой приняли даже временное постановление, позволяющее работать на острове миссионерам.

И хотя ей никто не говорил об этом прямо, она знала, что непримиримость местных жителей в вопросах религии обрекала усилия любых миссионеров на полную неудачу.

Из всего, что она читала о Бали, и того, что смогла увидеть своими глазами, наблюдая жизнь островитян, она сделала вывод, что священники, пиданда, как их здесь называли, были совершенно нетерпимы к своим соплеменникам, которые проявляли интерес к новой религии.

Когда на острове появлялись обращенные в христианскую веру местные жители, а таких было всего несколько человек, их полностью лишали общения с соплеменниками, а часто и изгоняли из своего общества.

Местные врачи отказывались лечить новообращенных христиан, и им грозили, что в случае их смерти никому из них не будет разрешено быть погребенным на местных кладбищах.

Роксана пыталась очень осторожно и тактично объяснить Питеру Хелдерику, что происходит на самом деле, но он не желал ее слушать и притворялся, что не верит ей. Но в то же время было совершенно очевидно, что он постоянно был настороже, когда объезжал близлежащие деревни.

Балийцы, обычно улыбающиеся, добродушные, приветливые люди, при виде миссионера поспешно скрывались в своих крытых пальмовыми листьями хижинах и нарочито отворачивались и уходили, когда он пытался с ними заговорить.

И только ребятишки не боялись его и смотрели на него с любопытством, ожидая, не подарит ли он им сладости.

«Это все безнадежно! Совершенно безнадежно!» – снова и снова говорила себе Роксана.

Но она не решалась сказать это вслух, так как не хотела причинять дяде еще большей боли, он и так очень страдал.

Роксана понимала, что он прекрасно осознавал все, что происходит вокруг, потому что с каждым днем морщины на его лице становились все глубже и глубже, а сам он таял на глазах, пока одежда, которую он привез с собой из Голландии, не повисла на нем, как на огородном пугале.

Питер с большим трудом заставлял себя есть даже те вкуснейшие блюда, которые готовила специально для него Гитруда и которые когда-то дома были у него самыми любимыми.

Он часто надолго уходил из дома и бродил вокруг по лесам и полям, словно призрак, или, как говорили балийцы, лейяк. Лейяка местные жители страшно боялись.

Балийцы испытывали такой глубокий ужас перед злыми духами, что, как прекрасно понимала Роксана, было очень опасно, если в их головах возникнет ассоциация между кем бы то ни было и злым духом лейяком.Они считали, что злой дух танцует в пламени и обитает на кладбище, а старики верили, что он вернется вновь на землю при следующем рождении в облике какого-нибудь дикого, опасного животного, например тигра, обезьяны или акулы.

Она слышала, что человек просто обречен стать лейяком, если он начинает изучать древние манускрипты и проникается их духом.

Роксана подумала о том, что Питер Хелдерик во время своих бесконечных блужданий по лесу часто повторял про себя слова молитв, которые, очевидно, поддерживали его дух и придавали уверенности, но в то же время они могли испугать любого балийца, который мог его услышать.

Роксана была совершенно уверена, что с дядей Питером происходит что-то очень серьезное. Он сильно ослабел и теперь возвращался домой из своих многочасовых блужданий совершенно истощенным, без сил, он отказывался от еды и просто лежал на своей постели, уставив неподвижный, отсутствующий взор в пространство.

– Он выглядит так, словно его заколдовали! – как-то однажды с тревогой сказала Гитруда Роксане.

Она произнесла именно то, о чем сама Роксана боялась даже думать, но что тем не менее давно подозревала.

В Англии или Голландии она бы только посмеялась над таким диким предположением. Но здесь, на Бали, зная могущество здешних священнослужителей и веру всех поголовно в черную магию, Роксана стала отдавать себе отчет в том, что на свете могут существовать такие вещи, которые невозможно объяснить, исходя из привычных понятий.

И вот однажды, два месяца спустя, Питер Хелдерик не пришел домой с одной из своих прогулок.

Они нашли его мертвым в лесу, и Роксана была совершенно уверена, что его смерть была вызвана не обычными, а сверхъестественными причинами. Но она не знала, стоило ли ей делиться с кем-нибудь своими подозрениями. Если бы она рассказала о своих догадках, могло ли это что-нибудь изменить?

После того как Питер Хелдерик был погребен на голландском кладбище, перед Роксаной встала новая сложная проблема, и она даже не представляла себе, как к ней подступиться.

Голландские власти издали указ о том, что любой сирота, появившийся среди колонистов на острове Бали, должен быть отправлен в сиротский приют здесь, на острове, либо на Яве.

Мысль о том, что Карела отправят в сиротский приют, где он будет расти без любви и заботы близких людей, приводила Роксану в ужас. Она не знала, что делать, и сердце ее разрывалось от беспомощности и отчаяния.

Она очень любила Агнес и Питера Хелдерик и не могла уготовить столь страшную судьбу их ребенку. Роксана приняла решение, что их Карел должен получить достойное воспитание и образование.

Она знала, что если бы у нее была возможность доставить мальчика в Англию, там нашлись бы родственники, которые с большой охотой взяли бы на себя заботу и воспитание маленького Карела.

Вся трудность состояла как раз в том, чтобы доставить его туда. Если они с Гитрудой признаются сейчас, что ввели в заблуждение голландские власти, скрыв сам факт его существования, и не зарегистрировали его рождение по всем правилам, то их обвинят в совершении преступления.

И это, без сомнения, отразится на положении мальчика.

Прежде всего голландские власти отправят малыша в сиротский приют на Яве. Что касается самой Роксаны, то они просто выгонят ее отсюда, и ей придется уехать с острова одной.

Если только ей придется оставить Карела и уехать, то скорее всего пройдут годы, прежде чем ей удастся убедить власти отдать ребенка ей, и Роксана вовсе не была уверена, что родственники ее тети вообще имеют на это право, учитывая то, что по рождению Карел был голландцем.

Эта проблема невероятно страшила девушку, и в то же время ее неразрешимость убеждала, что единственный возможный выход – это продолжать хранить тайну о рождении и существовании сына Агнес и Питера Хелдерик.

К счастью, ей удалось найти семью, живущую в лесу, которая согласилась приютить мальчика сразу после смерти Питера Хелдерика, пока голландские официальные лица частенько навещали дом миссионера.

Это была семья резчика по дереву.

Вскоре после того, как она прибыла на Бали, Роксана открыла для себя искусство резьбы по дереву. Она интересовалась скульптурой, когда еще жила в Англии, и, несмотря на протесты матери, настояла на том, чтобы учиться мастерству скульптора. Она брала уроки по лепке из глины и была очень увлечена этим.

Но только теперь, когда она увидела удивительные фигурки, вырезанные из дерева, которое в изобилии растет в местных лесах, Роксана ясно увидела, что именно здесь и скрываются для нее большие возможности для проявления ее интересов и талантов.

Во время прогулок в горы она не раз встречала резчиков по дереву. Они жили в домах, скрытых среди зелени деревьев, и там они и работали весь световой день, с одним только специальным ножом в руке, создавая необыкновенные изделия.

Роксана часто наблюдала за тем, как местный мастер, прочно зажав кусок дерева голыми ступнями ног, неутомимо, сосредоточенно работал, целиком поглощенный своим делом.

Одни вырезали свои скульптуры из саво – темно-красной породы дерева, она использовалась для фигурок могучих буйволов и танцовщиц, в которых надо было передать особую пластику движения.

Другие работали с тиком, который, как узнала Роксана, очень хорошо подходил для изображения грациозных, изящных фигур женщин и длинношеих прекрасных оленей.

Наиболее искусные резчики изображали с необыкновенным мастерством и особенной тщательностью и вниманием к мелким деталям юного Вишну верхом на крылатом Гаруда с человеческими ногами.

Эти фигурки, обычно небольшие или совсем миниатюрные, вырезались из прекрасного сандалового дерева.

Роксане очень захотелось овладеть мастерством резчика, и она стала искать себе учителя, который мог бы показать ей основы этого искусства. Такого учителя она нашла в лице Айда Анак Тему.

Это был высохший пожилой человек маленького роста, к которому другие резчики относились с огромным уважением, а молодые люди – с самым настоящим благоговением.

Роксана уговорила его давать ей уроки, и, когда Айда Анак Тему увидел, как быстро и ловко она все схватывает и как искусны ее руки, он взял ее в свои ученицы. А для нее в этой работе неожиданно открылся новый, глубокий смысл. Творчество полностью захватило ее, давая ощущение счастья и наполняя ее жизнь новым интересом.

Как правило, у балийцев было принято раскрашивать свои скульптуры. Они обычно использовали самые яркие цвета: красный, синий, желтый и зеленый, традиционные при украшении храмов и для разрисованных масок, которые они надевали на свои празднества.

Красный дракон с золотыми крыльями и огромными белыми клыками, устрашающе торчащими из его рта, с золотой короной на голове выглядел очень эффектно, так же как и крылатый демон с хитрым злобным лицом.

Головы ягуаров, фигурки танцовщиц, исполняющих ритуальные танцы, увеличенные по сравнению с натуральной величиной изображения насекомых – все сначала вырезалось из различных пород дерева, а затем раскрашивалось в самые выразительные и яркие цвета, которые мог найти мастер.

Голубые, красные, желтые, черные и белые, они все обязательно отделывались еще и золотом. Поэтому каждый храм на Бали сверкал и пестрел разноцветьем, к которому глаз европейца привыкал далеко не сразу. Яркие краски и позолота со временем тускнели под воздействием солнечных лучей и проливных дождей.

Вникая подробно в каждый этап создания этих фигурок, Роксана вскоре поняла, что для нее было более важно показать красоту собственной фактуры дерева, которое само по себе было так красиво, что совсем не нуждалось в том, чтобы покрывать его краской или позолотой.

Когда она сказала мастеру Айда Анак Тему, что не собирается разрисовывать то, что вырезает из дерева, он сначала отнесся к этому с большим удивлением, но затем великий художник, который жил в его душе, оценил ее намерение и признал, что она имеет право создавать свои работы такими, какими их видит, и даже не пытался отговорить ее.

Случилось так, что именно мастер Айда Анак Тему помог ей решить ее проблему, связанную с Карелом.

Сначала Роксана подумала, что тактичность и понимание типичны для балийцев, потому что, когда она высказала желание спрятать где-нибудь ребенка подальше от глаз голландских официальных лиц, он немедленно предложил свою помощь, не задавая лишних вопросов.

Но все дело было в том, что балийцы ненавидели своих голландских хозяев, и не только за грубость и жестокость, с которой они относились к коренным жителям острова, но и потому, что сами балийцы оказались очень свободолюбивым народом, со своей самобытной культурой и религией. Они терпели тиранию своих раджей, но не хотели быть порабощенными чужеземцами.

– Мы с женой возьмем малыша. Ему будет хорошо и безопасно в нашем доме, – сказал ей Айда Анак Тему.

Роксана уже довольно хорошо изучила балийцев, чтобы понять, насколько великодушным было его предложение.

Она поблагодарила его, выражая глазами и тоном гораздо большую признательность, чем можно было выразить словами.

Эту ночь Роксана провела в лесу вместе с Гитрудой, которая несла на руках спящего мальчика.

Темные мрачные деревья обступили их со всех сторон, вызывая суеверный страх, им было немного жутковато идти ночью через лес, но яркая луна, вышедшая из-за туч, освещала тропинку, по которой они пробирались среди камней вверх, в горы, туда, где тускло светился огонек хижины Айда Анак Тему.

Когда они вошли, мастер опустил за ними бамбуковую занавеску, которая создавала видимость уединения, по-настоящему незнакомого для балийских домов.

Внутри, при свете масляной лампы, жена Айда Анак Тему взяла из рук Гитруды спящего мальчика и прижала к себе с такой нежностью, с такой теплотой и любовью, что Роксана с облегчением поняла, что мальчик действительно будет здесь в полной безопасности и, возможно, обретет настоящую семью в лице этих добрых и милых людей.

Для нее это было очень удобно – видеться с Карелом во время своих частых уроков, которые она брала у мастера, не вызывая ни у кого подозрения. Она почти каждый день приходила в горную хижину Айда Анак Тему.

Так как со смертью Питера Хелдерика в ее жизни возникли новые сложные проблемы, она не рискнула забирать мальчика к себе в деревню, где они жили с Гитрудой.

Самую главную проблему для нее представлял сам губернатор, Ван Каэрсток.

Роксана встречала его несколько раз: сразу по приезде, когда Питеру Хелдерику приходилось наносить обязательные визиты в резиденцию губернатора, а также потом, когда спустя год он обязан был продлить свое разрешение на проживание на острове для себя и своей семьи.

Именно тогда Роксана инстинктивно почувствовала опасность в тех тяжелых сладострастных взглядах, которые губернатор бросал на нее. Он был настойчив, в его манерах она усматривала даже излишнюю назойливость, так как обычно он навязывался ей с длинными, нимало ее не интересующими, скучными разговорами и подробно обо всем ее расспрашивал.

Несколько раз губернатор появлялся с визитами у них в доме под тем благовидным предлогом, что ему хочется посмотреть, хорошо ли они устроились на новом месте, но Роксана понимала, что единственное, что его интересует в их доме, это она сама.

Но в то время она совсем его не боялась, потому что находилась под защитой дяди и была уверена, что губернатор не решится в открытую ухаживать за ней, пока она живет в семье уважаемых людей.

И вот теперь, после смерти дяди, она лишилась своей надежной защиты, а если учесть то сложное положение, которое сложилось из-за Карела, то правильнее было бы сказать, что она чувствовала себя совсем растерянной. Ее не оставляло предчувствие надвигающихся неприятностей.

И они не заставили себя ждать. Губернатор не стал терять времени даром.

Он заявил Роксане, что у него в офисе есть вакантная должность, для которой ему бы очень подошла женщина, владеющая одновременно английским и голландским языками.

Как он объяснил ей, у него была постоянная связь с английскими властями в Сингапуре, и ему было необходимо, чтобы кто-то переводил письма с одного языка на другой.

Это, без сомнения, звучало бы очень привлекательно, но Роксане было довольно увидеть взгляд губернатора, обращенный на нее, и услышать нетерпеливые нотки в его голосе, чтобы понять, что на уме у него нечто совсем иное, не связанное с простой работой переводчицы.

Она вежливо отказалась от этого предложения.

– Как вам хорошо известно, ваше превосходительство, я очень интересуюсь резьбой по дереву, – отвечала она ему. – Мне хотелось продолжить уроки, которые дает мне мастер, а также самостоятельно заниматься деревянной скульптурой.

– Могу вас заверить, что у вас будет достаточно времени, чтобы заняться вашим увлечением, когда вы станете на меня работать.

– Вы очень добры, ваше превосходительство, но я не нуждаюсь в оплачиваемой работе.

– Вы можете позволить себе отказаться от моего предложения?

Это был бестактный вопрос, но Роксана ответила с подобающей вежливостью:

– У меня есть собственные сбережения, и я не испытываю нужды в средствах.

Ее ответ обескуражил его, но ненадолго. Роксана была уверена, что губернатор найдет способ оказать на нее давление, чтобы заставить поступить так, как ему это нужно.

Так оно и вышло.

– Возможно, теперь, когда ваш дядя умер, вам следовало бы вернуться в Англию.

Она понимала, что Ван Каэрсток говорил это только для того, чтобы попугать ее. Сам лично он нисколько не хотел, чтобы она уехала.

– Я счастлива здесь, на Бали.

– Я не уверен, что могу позволить вам остаться здесь.

Это была уже угроза, и Роксана не стала бросать ему вызов, но она понимала, что это будет повторяться вновь и вновь, и в конце концов ей придется на что-то решиться.

Когда она получила распоряжение губернатора явиться в его дом, то догадалась, что у него имеются весьма веские причины послать за ней, так как к этому времени она жила на Бали уже больше двух лет.

Роксана лишь слабо надеялась, что губернатор забыл, как долго она живет на Бали, потому что действие временного разрешения, данного ее дяде на проживание здесь, уже закончилось и не давало ей никаких прав оставаться на острове.

В тот день, когда пришло приглашение от губернатора, она действительно находилась в доме Айда Анак Тему, но занималась не резьбой, а навещала Карела.

Мальчику уже было почти полтора года, он рос здоровым и милым ребенком, с каждым днем ей становилось все интересней заниматься с ним.

Он сразу узнавал ее, как только она появлялась, и протягивал к ней свои пухлые ручки, пытаясь произнести ее имя, но в конце концов просто что-то неразборчиво лепетал, как и все маленькие дети.

Это был веселый, всегда смеющийся, счастливый малыш, и, прижимая его к себе, Роксана клялась, что не допустит, чтобы его забрали у нее и поместили в один из этих ужасных голландских приютов, где, как она была совершенно уверена, дети были несчастны и вырастали тупыми, скучными, без всякого воображения и живости – подобно тем людям, которые их там воспитывали.

В то же самое время она видела детишек, что играли вокруг, и они казались ей маленькими золотокожими купидонами, слетевшимися в этот прекрасный лес с полотен Фрагонара.

Балийцы, с их легким характером и красивыми здоровыми телами, казались самыми счастливыми людьми на земле, и когда их дети играли среди прекрасного леса, а их игрушками служили куски не пригодившегося для скульптуры дерева, разрисованного яркими разноцветными красками, невозможно было бы себе представить, что это место может быть для этих детей чем-нибудь иным, кроме как самым настоящим раем.

– Пока ты можешь оставаться здесь, Карел, но когда ты станешь старше, я заберу тебя с собой в Англию, – пообещала ему Роксана.

Эти ее слова прозвучали почти как клятва, и Карел, взглянув на нее, счастливо заулыбался и залепетал, а потом обхватил ручками ее шею.

И вот теперь, сидя в гостиной дома губернатора, которая выглядела как официальная приемная в каком-нибудь казенном учреждении в Голландии, Роксана глядела на красивое лицо графа.

В этот момент она думала только об одном: с внезапно нахлынувшим на нее отчаянием она видела перед собой еще одного могущественного врага, еще одного чиновника, который представлял угрозу как для Карела, так и для нее самой.

В ее мозгу, лихорадочно ищущем выхода, возникла мысль, что, если этот новоприбывший чиновник окажется слишком ревностным защитником правил и законов и станет вмешиваться в ее жизнь, она может в качестве последнего средства прибегнуть к помощи самого губернатора. Но она слишком хорошо себе представляла, какую цену ей придется заплатить за это, и боялась сейчас даже об этом подумать.

Поскольку она обладала природной, естественной грацией, которая не могла исчезнуть даже в напряженной обстановке, то, сидя сейчас возле графа, она держалась совершенно свободно.

Казалось, что она присутствует на одном из приемов в гостиной своей матери, обмениваясь ничего не значащими словами о возможном изменении погоды или о подготовке к предстоящей охоте.

Но на самом деле, несмотря на ее кажущееся спокойствие, каждый нерв в ее теле был напряжен до предела, а каждая клеточка мозга готова была выдержать атаку из вопросов, которые следовало тщательно и быстро обдумать, так как они могли содержать в себе ловушку.

– Вам нравится жить на Бали, мисс Бакли? – спросил между тем граф.

– Я нахожу жизнь здесь весьма интересной и, с моей точки зрения, очень плодотворной.

– Вы имеете в виду вашу резьбу по дереву?

– Да. Я беру уроки у одного великого скульптора здесь, на острове.

– Он и в самом деле настолько хорош?

Ей почудилась насмешка, скрытая в этих словах, и она ответила с чуть большей горячностью, чем намеревалась:

– Если бы его работы выставлялись в Лондоне или Амстердаме, это, несомненно, произвело бы сенсацию.

– Я даже не представлял себе, что среди нас здесь есть такие гении! – вмешался губернатор. – Я должен как-нибудь обязательно навестить этого человека и лично посмотреть его работы.

– Я боюсь, ваше превосходительство, что вы найдете дорогу к тому месту, где он живет, очень трудной для себя, – быстро сказала Роксана. – Но я уверена, что он был бы глубоко польщен принести некоторые из своих работ сюда к вам, чтобы вы могли оценить их.

Роксана поняла, что совершила ошибку, расхваливая талант Айда Анак Тему. И теперь решила, что будет очень осторожно взвешивать каждое слово, так как все, что она говорит, может быть потом использовано против нее.

– И как вы полагаете, мисс Бакли, ваши работы так же хороши, как и его? – продолжал расспрашивать тем временем граф.

Решив, что он издевается над ней, она парировала:

– Я не могу сравниться с балийцами в этом искусстве, которым они занимаются из поколения в поколение, передавая своим потомкам секреты великих мастеров.

– Но в то же самое время вы получаете удовольствие от своей работы?

– Просто я вижу здесь огромные возможности для творчества и самовыражения.

– Я бы очень хотел оказаться в роли зрителя и посмотреть на ваши работы, раз вы утверждаете, что это для вас так важно – иметь возможность остаться здесь, в этой стране.

Роксана чуть не задохнулась от волнения.

Она решила, что граф дает ей понять, что он согласен с мнением местного женского общества в том, что ее присутствие на острове весьма нежелательно.

И из-за того, что она была очень этим напугана, Роксана невольно подняла глаза на губернатора, словно ища у него поддержки.

– Пожалуйста… ваше превосходительство, – пролепетала она, – возобновите мое разрешение.

Увидев, как вспыхнули его глаза, пока она произносила свою просьбу, она поняла, что доставила ему огромное удовольствие тем, что была вынуждена умолять его о милости.

– Мое решение по этому вопросу придется пока отложить, – сказал он. – До тех пор, пока граф не ознакомится с вашими работами. Я совершенно уверен, что он очень хорошо разбирается в деревянных скульптурах.

На этот раз уже графу, а не Роксане почудилась насмешка в словах губернатора.

В действительности граф обладал великолепной коллекцией скульптур, имеющих огромную художественную ценность, и неплохо разбирался в этом искусстве, как, впрочем, и во многих других. Многие из своих экспонатов он приобрел в Риме, кое-что в Греции, и теперь ему вдруг пришла в голову странная мысль, что ему бы хотелось показать их Роксане, чтобы она смогла сравнить с ними свои работы. В ней самой было нечто, какое-то благородное изящество и вместе с тем сила, что заставило его вспомнить о статуе Афродиты, которую он приобрел в Афинах.

Древняя статуя была повреждена, но изумительные, совершенные линии ее груди и бедер время пощадило.

Граф часто стоял перед ней и думал о том, что именно она дает ему полное представление о совершенстве, которое ни одна из его великолепных статуй во всей коллекции дать не могла.

Среди всех его многочисленных любовниц не было ни одной, которая заставила бы его испытать те чувства, которые охватывали его перед статуей Афродиты.

И вот теперь он думал, глядя на девушку, что в этой Роксане было что-то напомнившее ему неотразимое очарование мраморного произведения искусства, украшавшего его коллекцию.

– Как предположил его превосходительство губернатор, я действительно хотел познакомиться с вашими работами, – сказал он громко.

Поняв, что аудиенция окончена, Роксана поднялась со стула.

– В какое время вы бы хотели осмотреть мои работы, ваша милость? – спросила она.

– Не позже полудня, лучше всего утром, – ответил граф.

Роксана присела в реверансе.

Затем она взглянула на губернатора и увидела в его глазах выражение, которое заставило ее отпрянуть, как от змеи.

Она склонила голову и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.