Текст книги "Радуга до небес"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Барбара Картленд
Радуга до небес

Глава 1

1930 год

– Ну, и как тебе вечеринка? – спросила Диана Хедли, входя в роскошную спальню, где повсюду была разбросана одежды.

Девушка, придирчиво рассматривающая себя в позолоченном зеркале, медленно встала.

– Ничего, – равнодушно бросила она. – Мне нужно заехать к Д'Элроям, но я могу снова вернуться.

Вручив пелерину из горностая уже стоявшей наготове служанке, Диана покрутилась перед зеркалом, расправляя белое платье.

Лица подруг выражали скуку и пресыщенность. Стороннему наблюдателю даже могло показаться, что девушкам абсолютно все равно, где они находятся в настоящий момент.

Обе были поразительно похожи друг на друга, как, впрочем, и все остальные представительницы так называемого высшего общества.

Та же одежда: фасон и стиль. Одинаковые тени и румяна. Волосы, и те тщательно завиты и уложены одним, самым модным парикмахером.

Но тем не менее Диана Хедли, несомненно, отличалась от своих сверстниц.

Но не только поэтому она имела такой успех в свете – она вдобавок была богатой наследницей.

Отец ее, сэр Роберт Хедли, считался одним из крупнейших финансистов Британии, его имя гремело по всему миру.

Диана была его старшим ребенком, единственной дочерью.

Мать ее умерла, когда девочка была еще совсем крошкой, и она, сколько себя помнила, всегда исполняла обязанности хозяйки в огромном особняке отца на Парк-лейн, и в его загородном доме в Суссексе.

Рано повзрослев, в свои юные годы Диана стала самостоятельной и искушенной в житейских делах.

Помимо всего прочего, она обладала яркой индивидуальностью.

Она вышла из спальни и медленно стала спускаться вниз по лестнице в танцевальную залу.

Со всех сторон ее тепло приветствовали собравшиеся в танцевальном зале гости.

Все дамы спешили поцеловать ее, приговаривая обычные в таких случаях комплименты.

Мужчины казались более сдержанными, но Диана вскоре обнаружила, что до конца вечера у нее не осталось ни одного свободного танца.

На многочисленные приглашения потанцевать прямо сейчас следовал неизменный ответ:

– Простите, но этот танец я уже обещала. Выбравшись из толпы, она, улыбаясь, подошла к высокому молодому человеку, нетерпеливо ожидающему ее.

– Я думал, ты уже никогда не придешь, – проговорил он, взяв ее под руку и пробираясь сквозь толпу.

– Неужели я так долго? – равнодушно обронила Диана.

– Мне показалось, что тебя не было целую вечность.

Бережно обняв Диану за талию, он плавно закружил ее, что свидетельствовало о его незаурядных способностях танцора.

Лорду Долку было тридцать семь лет. Он так долго жил близ Лондона, всюду ища только развлечений, что свет почти забыл о нем и его отношении к браку, пока он не напомнил о себе, влюбившись в Диану.

Это оказалось не таким увлечением, когда мужчина быстро воспламеняется и так же быстро остывает, а настоящим сильным чувством. Он просто потерял голову, и тотчас поползли слухи, что они с Дианой – подходящая пара.

Правда, у Хьюго денег маловато, однако у Дианы их предостаточно.

Кроме того, он был знатен, хорош собой, владел фамильным домом, который, правда, нуждался в ремонте.

Джентльмен, лорд… Чего еще можно желать?

Делу, правда, мешала слишком бурная молодость, прошедшая у всех на виду, но да кто нынче не без греха.

У Дианы же все было в порядке: красота, деньги, хорошие манеры и воспитание, доставшееся ей от матери.

Отец сам добился всего, что имел, и надо отдать ему должное, поскольку даже самые большие снобы готовы были простить ему низкое происхождение.

Диана с Хьюго кружились в танце, замечая улыбки и завистливые взгляды гостей.

– Ты выглядишь божественно, – тихо прошептал Хьюго.

Диана поблагодарила его мимолетной улыбкой, в которой внимательный взгляд заметил бы насмешку. Она никогда не чувствовала искренности в комплиментах Хьюго. Всегда изящные и немного возвышенные, его похвалы казались ей не выражением настоящих чувств, а лишь богатым опытом в подобных вещах.

Хьюго вообще был каким-то неестественным, несмотря на хорошее воспитание.

До сих пор звучал у Дианы в ушах голос его матери:

«Я очень надеюсь, что Хьюго, прежде чем жениться, влюбится сначала в какую-нибудь милую замужнюю даму. Для юноши это как раз то, что нужно, чтобы набраться опыта».

Глядя по сторонам, Диана то тут, то там замечала своих друзей и точно знала, о чем они думают.

Девушки завидовали ей, поскольку многие их них время от времени пытались заполучить Хьюго в мужья.

Приятели Дианы, без сомнения, были разочарованы ее возможным замужеством, однако философски отнеслись к ее выбору, рассудив, что если уж рано или поздно ей все равно суждено выйти замуж, то почему бы и не за старину Хьюго.

Так или иначе, все это мало волновало Диану. Как говорится, из двух зол нужно выбирать меньшее.

– Я чувствую себя отвратительно, – пожаловалась она Хьюго. – Пойдем чего-нибудь выпьем.

С трудом протискиваясь сквозь толпу, они добрались до буфета, где Хьюго удалось раздобыть бутылочку шампанского.

– Неплохое вино, – заметил он, наполняя сначала бокал Дианы, а потом свой. – Лучше, чем обычно угощают на таких вечеринках. А кстати, кто это все организовал?

– Мистер Шнайбер, – ответила Диана. – Он – фабрикант. Крючки, застежки… Ну, что-то в этом роде. А это его дочь.

И она указала на молодую, довольно привлекательную девушку, особняком стоящую в дверях в поисках хотя бы одного знакомого лица.

– А она ничего, – высказался Хьюго, – правда, не в моем вкусе. Она кого-нибудь здесь знает?

Диана рассмеялась.

– Не думаю, – ответила она. – Ведь приглашения рассылала Мэри Картер, которая всегда все организует. Она собирает всех курочек, несущих золотые яйца, под свое крыло, конечно, если яйца эти по-настоящему золотые. Мы все ее просто обожаем. Она точно знает, какие именно вечеринки мы предпочитаем, и устраивает все так, как не смог бы никто другой. И не важно кто.

– А что с этого Шнайберам? – поинтересовался Хьюго.

– Мне кажется, неплохая реклама, популярность и, наконец, сознание того, что порог их дома переступают нужные им люди, – сказала Диана. – А еще счет утром, если, конечно, Мэри не заставила заплатить их заранее.

– Ну, давай выпьем за них!

И Хьюго поднял свой бокал.

В этот момент из толпы рядом с их столиком вынырнул маленький человечек и щелкнул фотовспышкой. Это означало, что завтра в одной из газет появится неофициальная фотография с заголовком: «Обворожительная мисс Диана ужинает со скандально-известным лордом Долком».

Медленно тянулось время.

Зато быстро опустошались бутылки с шампанским, а в Ланкашире на фабриках Ш «йбера безустально крутились колеса машин, и ночная смена следила за тем, чтобы движение это ни на миг не прерывалось.

Сам же мистер Шнайбер, в белоснежной крахмальной манишке и безукоризненно сидящем фраке от самого знаменитого портного, ничем не выделялся среди своих многочисленных гостей.

Прошло всего десять лет с тех пор, как он сам точно такой же ночью в замасленном комбинезоне стоял перед одной из своих машин, ревевшей так, что закладывало уши, гордый от сознания того, что именно он заставил это бесноватое создание заработать.

А сегодня благодаря этим же машинам он вращается в кругу людей, которые не работали в своей жизни ни дня и понятия не имели, зачем вообще это нужно делать.

С уважением и интересом внимал он их разглагольствованиям о том, что такое жизнь.

Он завидовал их холеным рукам, непринужденным степенным манерам, пренебрежению ко всему.

Пятьдесят лет своей жизни он отдал тяжелому труду, голодал, терпел лишения. Все, чего он достиг, не далось ему даром.

И все-таки он добился своего! Крючки и застежки, выпускаемые им, позволили не снимать больше квартиру, а обзавестись собственным домом на Гросвенор-сквер. Именно благодаря им он променял друзей юности, добродушных работяг, любителей соленого словца и пенного пива, на вечно всем недовольных, избалованных и неблагодарных представителей высшего общества.

Мистер Шнайбер был несказанно счастлив, что. у него есть деньги и что свет снизошел до него, воспользовавшись его гостеприимством.

Он отыскал глазами жену – та стояла в глубине танцевальной залы и с отсутствующим видом пожимала руки людям, которых никогда прежде не видела, время от времени бросая встревоженный взгляд на Мэри Картер в ожидании ее дальнейших указаний.

Миссис Шнайбер отличалась весьма внушительными размерами. Ее первое вечернее платье, купленное много лет назад в магазинчике на окраине Ливерпуля, было из ярко-красного бархата.

Тогда мистеру Шнайберу казалось, что она выглядит в нем потрясающе, и с первых же накопленных денег он приобрел ей массивное золотое кольцо с сомнительным бриллиантом.

Сегодня миссис Шнайбер была в костюме из черного шелка, который выбрала для нее Мэри Картер. Мистеру Шнайберу лишь было сказано, что это именно то, что нужно его жене.

Через пару дней, получив счет, он будет в этом не так уж уверен, да и сегодня, на веселой вечеринке, наряд казался несколько мрачноватым.

Даже три нитки великолепного жемчуга, возлежавшие на пышной груди миссис Шнайбер, и бриллиантовые серьги, свисавшие почти до самых плеч, не в силах были сделать его более ярким.

Впрочем, пусть мамочка и Рут носят что хотят и наслаждаются жизнью. Так считал мистер Шнайбер.

И Рут наслаждалась. Отец не сводил с дочери влюбленного взгляда, пока она пробиралась сквозь многолюдную толпу гостей. Какие же у нее красивые темные кудряшки! Гладкая, белоснежная кожа. Вот только помада какая-то уж чересчур красная.

В Ланкашире, когда фабричные девчонки после войны впервые начали вот так краситься, над ними смеялись и обзывали их.

Рут взяла отца под руку.

– Пойдем что-нибудь поедим, папочка, – проговорила она. – Ужасно хочется есть.

Мистер Шнайбер просиял. Как это похоже на Рут: поужинать с ним! Он и представления не имел, каким жалким выглядит со стороны. Маленький, толстенький человечек, не знающий куда деть руки от смущения. Рут краем уха услышала, как какой-то невзрачный молодой человек с оксфордским акцентом проговорил:

– Кто этот толстяк в дверях? Наверное, из прислуги?

Наконец Диана поднялась в танцевальную комнату. Вскоре выяснилось, что она безнадежно перепутала, какой танец кому обещала, и, махнув на все рукой, принялась танцевать исключительно с Хьюго.

Теперь в комнате было гораздо меньше народа – многие отправились в буфет выпить и перекусить. Хьюго танцевал хорошо, и Диана с упоением отдалась танцу. Какое счастье, что не нужно ни говорить, ни думать!

Без сомнения, Хьюго ей нравился. С ним было хорошо и поговорить, и помолчать. Такая компания ее всегда устраивала.

Они танцевали до тех пор, пока Диана, к своему удивлению, не обнаружила, что уже третий час ночи.

– Мне пора домой, – сказала она.

Она спустилась вниз за своей накидкой. Взглянула на себя в зеркало: щеки немного раскраснелись, однако на лице ни тени усталости.

«Неплохо повеселилась сегодня, – подумала она. – Да и, кажется, влюбилась в Хьюго».

Когда Диана вышла, он уже ждал ее в машине. Они тут же уехали, не попрощавшись со Шнайберами и не сказав им ни слова благодарности за чудесный вечер.

Откинувшись на мягкие подушки сиденья своего «роллс-ройса», Диана взяла Хьюго под руку.

Мне очень понравился сегодняшний вечер, – проговорила она.

Он уверенно притянул ее к себе и, когда Диана склонила голову к нему на плечо, крепко поцеловал ее в губы. Хьюго не первый раз целовал Диану, но сегодняшний поцелуй был какой-то особенный.

Взглянув на нее сверху вниз, Хьюго тихо спросил:

– Когда же мы поженимся, Диана?

Несколько секунд она как бы в забытьи лежала в его объятиях, настолько погруженная в свои мысли, что вопрос Хьюго долго оставался без ответа.

Наконец смысл его слов дошел до Дианы, возмутив до глубины души. Почему это он так уверен, что она хочет выйти за него замуж? Неужели думает, что она только и ждет не дождется, когда он сделает ей предложение?

Хьюго льстило, что общество считает его завидным женихом. Он был доволен таким положением вещей, и Диана прекрасно это знала.

Подавив нахлынувшее возмущение, она слегка отстранилась и, озорно сверкнув глазами, насмешливо бросила:

– Дорогой, это так неожиданно!

Хьюго с силой притянул ее к себе и поцеловал так страстно, что у Дианы даже закружилась голова. Машина остановилась.

– До свидания, – попрощалась Диана, откидывая меховой плед.

Шофер распахнул дверцу машины.

– Ты мне не ответила, – настаивал Хьюго, не оставляя ее руки.

– Я подумаю, – ответила Диана, с радостью заметив растерянность на лице Хьюго. -

Отняв руку, она не спеша поднялась по ступенькам и открыла дверь своим ключом. Хьюго поспешил вслед за ней, но на пороге Диана снова повернулась к нему спиной.

– Спокойной ночи.

– Можно мне хотя бы чего-нибудь выпить? – спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

– Я сегодня слишком устала. Позвони мне завтра утром.

И прежде чем он успел что-нибудь вымолвить, проскользнула в дом и захлопнула за собой дверь, оставив его размышлять об их странном разговоре.

На следующее утро Диана проснулась в одиннадцатом часу. Ее уже ожидала почта. Писем оказалось много, хотя важных среди них не было.

Она лежала на вышитых подушках, уставясь невидящим взглядом на солнечный свет, пробивавшийся сквозь тонкие занавески, отчего хрустальные и золотые безделушки на туалетном столике так и сверкали.

«Вчера Хьюго сделал мне предложение», – вдруг вспомнила Диана, однако это ее ничуть не обрадовало.

Все мужчины, с которыми она когда-либо встречалась, ухаживали за ней одинаково, и Диане даже казалось, что иначе и быть не может.

Сначала они знакомились с ней, потом приглашали на обед или ужин, затем на танец и, наконец, через недельку-другую делали ей предложение, в одних и тех же выражениях, без малейшего намека на оригинальность и нисколько ее этим не удивив.

В глубине души она ждала от Хьюго другого признания, отличного от всех прочих.

Диана никак не могла понять причины своего безразличия. Ко всем знакомым мужчинам она относилась как к хорошим, верным друзьям и никак не могла представить их в роли мужей.

И тем не менее, когда она встретила Хьюго, ей показалось, что наконец-то нашелся человек, за которого она охотно вышла бы замуж. И вовсе не потому, что все считали их идеальной парой.

Он ей действительно нравился. Его многочисленные похождения никогда не заканчивались женитьбой. Эта его черта сначала весьма заинтересовала Диану. Однако теперь он, как и все, имел самые серьезные намерения и трепетно ждал ответа.

До чего же тосклива жизнь! Ни тебе приключений, ни чувств. Скука, да и только!

«Ну и ладно, – подумала Диана. – С ответом можно и потянуть, хотя что мне это даст, неизвестно. Да и найду ли я другого парня, с которым мне будет веселее, чем с Хьюго?»

Ответ на этот вопрос напрашивался сам собой. Диана долго лежала в постели. То сонными глазами смотрела на солнечный свет, то дремала.

Она была очень хороша собой, однако ее лицо портило выражение постоянного разочарования.

Диане скоро должно было исполниться двадцать пять лет. В течение семи последних она наслаждалась всеми прелестями жизни, которые могут дать деньги и положение в свете, однако в последнее время все это перестало интересовать ее.

Люди, как и вещи, становились неинтересными и надоедали ей. Диана чувствовала, что чего-то лишается, чего-то важного.

Ей хотелось большего, но бедняжка не знала, как и где его нужно искать.

Будучи бесконечно одинокой, Диана обожала фантазировать. Поэтому она постоянно была окружена выдуманными образами.

Мать ее умерла, когда девочке было десять лет. Это было хрупкое, нежное создание, и рождение двоих детей настолько подорвало ее силы, что она тихо угасла, незаметная и ненужная ни детям, ни своему вечно занятому мужу.

У Дианы был младший брат по имени Джимми.

В детстве они нечасто виделись, а теперь, когда выросли, встречались и того реже.

Он постоянно учился в каких-то закрытых частных школах, а на каникулы обычно уезжал со своим домашним учителем за границу, поскольку сэр Роберт очень хотел, чтобы его сын в совершенстве овладел иностранными языками. Сам он был лишен такой возможности.

Из хорошенькой, умненькой девочки Диана со временем превратилась в красивую молодую девушку. Она была похожа на мать, однако черты лица ее казались более строгими и решительными, как у отца.

Умные, живые, глубоко посаженные глаза, темные ресницы и темные брови говорили о том, что предками ее были выходцы из Ирландии.

Ее светло-золотистые волосы с годами потемнели и стали золотисто-каштановыми. Красивые локоны обрамляли ее нежное лицо, естественно подчеркивая белизну кожи.

Когда-то давно сэр Роберт приобрел Мортонз – старый дом примерно в часе езды от Лондона.

Это было здание эпохи Тюдоров, однако каждое последующее поколение, живущее в нем, добавляло к нему что-то свое, достраивая и перестраивая его, пока не получилось сооружение, в котором старинный дух великолепно сочетался с современным комфортом, чего невозможно было бы достичь, если бы дом этот строил один архитектор.

Здесь Диана держала лошадей и собак, к которым была очень привязана и любила гораздо больше, чем своих так называемых друзей и знакомых.

Джимми, как всегда, учился, и Диана чувствовала себя в Мортонзе абсолютно счастливой.

У нее была гувернантка, и хотя время от времени Диане приходилось ездить на занятия в Лондон, основные знания она почерпнула из огромной библиотеки, собранной еще предыдущим владельцем и занимающей большую часть дома.

Сэр Роберт приобрел Мортонз у одного известного государственного деятеля, который жил здесь последние тридцать лет своей жизни.

В его библиотеке имелись не только произведения классиков, но и самая разнообразная литература, включая беллетристику, которую он не прочь был почитать.

Когда хозяин умер, сэр Роберт перебрался в Мортонз, оставив все так, как было при нем.

Диана обожала книги и чем старше становилась, тем больше внимания уделяла содержимому библиотеки.

Когда ей исполнилось семнадцать, гувернантка взяла расчет, и Диане удалось убедить отца в ненужности своего дальнейшего образования.

Спорить ему было некогда, да и, по правде говоря, сэр Роберт только рад был тому, что дочь готова исполнять обязанности хозяйки в их лондонском доме и на деловых вечеринках, которые приходилось устраивать каждую неделю.

Впервые Диану вывезла в свет жена одного из приятелей отца, сама хозяйка модного лондонского салона.

Взять молодую девушку под свое покровительство ее побудила необыкновенная красота Дианы.

Увидев как-то юную Хедли в Мортонзе, эта почтенная дама сразу же взяла ее с собой во Францию.

Две недели, проведенные Дианой в Париже, не прошли даром: новая покровительница накупила ей нарядов, сводила к известному парикмахеру, который остриг ее волосы по самой последней моде.

Покинув Англию хорошенькой гимназисткой, Диана Хедли вернулась домой настоящей красавицей.

Ее светский дебют был великолепен. Пресса просто захлебывалась от восторга.

«Наконец-то есть о ком поговорить», – заявили журналисты, с восторгом взявшись за дело.

Теперь известность Дианы была сравнима лишь с известностью популярной актрисы или великосветской красавицы эпохи правления короля Эдуарда.

Каждую неделю восхищенная публика замирала в ожидании появления ее новых фотографий: Диана в саду, Диана в гостиной, Диана в своем спортивном автомобиле, Диана верхом на лошади.

Надо сказать, фотостудии, да и фотографы, очень неплохо заработали на этих снимках, а сама она стала известна всей стране.

Неудивительно поэтому, что каждое утро Диане приходили многочисленные письма с приглашениями почтить своим присутствием самые разнообразные мероприятия, а в течение всего дня раздавались телефонные звонки с просьбами дать интервью. Вопросы предлагались самые разные, как например: делает ли она по утрам зарядку, что думает по поводу возвращения в моду узкой юбки, летала ли когда-нибудь на вертолете, и если да, то какие чувства при этом испытывала.

И сейчас, этим солнечным утром лежа в своей кровати в доме на Парк-лейн и вспоминая Мортонз, Диана вдруг остро ощутила, как не хватает ей царящей в нем тишины и благодатного чувства одиночества.

Сколько же времени прошло с тех пор, как она жила там одна? Долгие-долгие годы…

Правда, каждые выходные комнаты этого старого дома заполняла шумная, веселая компания ее разодетых в пух и прах друзей, с которыми она обожала совершать вылазки на природу.

Диана купалась в реке, каталась на лодке, ездила верхом. И всегда рядом оказывался какой-нибудь поклонник.

«Сегодня же поеду в Мортонз, – решила Диана. – И непременно одна».

Но только она об этом подумала, как зазвонил телефон.