Текст книги "Прикосновение любви"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Ей было всего пятнадцать, когда ее отец Конрад Селинкорт умер от сердечного приступа.
Ее мать умерла, и последние несколько лет Тамара ухаживала за ним одна.
Она рано повзрослела. И манерой поведения, и образом мыслей Тамара разительно отличалась от своих сверстниц.
Кроме того, она получила блестящее образование. Будучи дочерью университетского профессора и проживая в Оксфорде, Тамара часто встречалась и разговаривала с мужчинами столь же умными и эрудированными, как ее отец, Мало того – с тех пор как она научилась читать, многочисленные богатые библиотеки Оксфорда стали ее родным домом.
Если Конрад Селинкорт передал дочерям свои блестящие способности, красоту они, несомненно, унаследовали от матери.
Именно благодаря своей необыкновенной внешности, а не только хорошему голосу, Майке удалось добиться успеха в Оперном театре.
Отец же позаботился о том, чтобы его старшая дочь, в то время молодая, никому не известная дебютантка, сразу получила хороший ангажемент. Сумма ее жалованья значительно превосходила ту, на которую могла бы рассчитывать непрофессиональная певица.
Труппа Оперного театра не была обычным жалким и нищим сборищем актеров, кочующим из города в город. Ее финансировал Комитет любителей музыки, члены которого полагали, что наслаждаться искусством должны иметь возможность не только жители Лондона, но и провинции.
Когда труппа давала представление в Оксфорде, одна из ведущих актрис неожиданно заболела, и Майка ее заменила.
Она имела такой успех, что и режиссер, и директор театра единодушно решили, что эта девушка непременно должна стать членом их труппы.
Нелестный отзыв герцога Гранчестерского о Майке был не только в высшей степени оскорбителен – он являлся сущей клеветой. Он назвал ее «вульгарной актрисой с манерами проститутки».
Собственно говоря, все женщины в труппе были образцом добродетели. Да и Комитет любителей музыки, весьма строго следивший за поведением актеров, не потерпел бы никакой распущенности, обычно отличающей театральную среду.
Майка, с успехом выступавшая в Бате, Танбридже и некоторых других более мелких городах, понятия не имела о вольных нравах актерской братии и оставалась такой же чистой и неиспорченной девушкой, как если бы жила под бдительным присмотром пожилой дуэньи.
– Я вас понимаю – очевидно, вы ждали, пока придут очередные деньги для Рональда… Как вы добры! Спасибо!..
– Правда, я поступил не совсем этично, – с улыбкой заметил мистер Лоусон.
Снова в разговоре наступила пауза. Затем Тамара спросила:
– Но ведь теперь мы… должны сообщить ему?..
– Боюсь, что да, – ответил мистер Лоусон. – Вы ведь не хотите, чтобы меня лишили адвокатской практики.
– Ну разумеется, нет! – энергично запротестовала Тамара. – Вы и так были слишком добры… Я уверена, что мой зять ни разу не заплатил вашей фирме за оформление документов и консультации, касающиеся его имения и яхты.
– Это не имеет особого значения, – возразил мистер Лоусон. – Как я уже сказал, я очень дорожил дружбой вашего зятя. Ну а что до вашей сестры, то, по-моему, не было человека, который не восхищался ею.
– Какая жалость, что никто из членов семьи Грантов не слышит ваших слов. – Тамара вздохнула.
– Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, мисс Селинкорт, если я посоветую вам при встрече с герцогом Гранчестерским не ворошить старые обиды? – заметил мистер Лоусон. – По-моему, будет лучше, если вы постараетесь пробудить в нем интерес к трем осиротевшим детям и внушить мысль, что отныне забота о них становится его обязанностью.
– А что, если он откажется? – спросила Тамара. – Это ведь вполне возможно, если учесть, что речь идет о детях моей сестры.
– Не думаю, что герцог допустит, чтобы хоть кто-нибудь носящий имя Грант голодал, – возразил мистер Лоусон. – Как ни гневался старый герцог на лорда Рональда, он регулярно присылал ему денежное содержание в течение всех этих лет.
– Причем размер его не изменился с тех пор, как Рональд был студентом в Оксфорде! – презрительно фыркнула Тамара.
– Тем не менее сумма была весьма значительная, – наставительно заметил мистер Лоусон, – а ведь герцог мог бы оставить сына без гроша.
– Неужели вы ждете от меня благодарности? Напрасно! – отрезала Тамара. – Я ненавижу всю эту семью. А что касается нынешнего герцога, то все, что я о нем слышала…
Неожиданно она вскрикнула.
– В чем дело? – с изумлением спросил мистер Лоусон.
– Мне вдруг пришло в голову… До сих пор я как-то не думала об этом, но теперь… В общем, я не могу… везти детей к герцогу Гранчестерскому. Пусть едут… без меня.
– Но почему? – удивился мистер Лоусон.
– Да потому что… свой роман я написала… о нем!
– О герцоге?
Тамара провела рукой по лбу, словно пытаясь собраться с мыслями.
– Вы помните мою первую книгу – сатирическую сказку?
– О да! Она показалась мне очень занимательной и оригинальной, – ответил мистер Лоусон.
– Ну так вот, новая книга – та, что должна вот-вот выйти из печати – это роман о злом, порочном и жестоком герцоге, прототипом которого явился не кто иной, как герцог Гранчестерский!
– Но вы ведь никогда его не видели и ничего о нем не знаете!
– Почему же? Мне много рассказывал о нем Рональд. Кроме того, этот тип так заинтересовал меня, что я не пропускала ни одной публикации о нем в газетах и журналах.
Искоса взглянув на мистера Лоусона, Тамара продолжала:
– И еще… Когда друзья Рональда, с которыми он учился в Оксфорде, останавливались у нас, они частенько рассказывали разные истории о герцоге. Ну, а я их запоминала…
– И теперь вы полагаете, что герцог может узнать себя? – спросил мистер Лоусон. – В таком случае вашу книгу сочтут клеветнической.
– Я не думаю, что он заметит сходство, – задумчиво произнесла Тамара. – Мне кажется, он вряд ли вообще прочтет роман, но все же…
Она умолкла. Через некоторое время мистер Лоусон, не дождавшись продолжения, спросил:
– Но что заставляет вас думать, что его светлость все же узнает себя в герое?
– Ну, во-первых, роман называется «Герцог-оса». Главный герой – герцог – отпускает направо и налево язвительные замечания, отчего все только страдают.
Кроме того, негодяй постоянно разъезжает в фаэтонах и каретах черно-желтого цвета, и в такие же ливреи облачены все его слуги.
– А это фамильные цвета Грантов, – заметил мистер Лоусон.
– Совершенно верно! – подтвердила Тамара. – И вообще, там содержится масса весьма нелестных сведений о нем и о фамильном замке Грантов. Частично я узнала об этом от Рональда, а кое-что придумала сама. Например, на скачках мой герой нарочно придерживает лошадь-фаворита и таким образом зарабатывает кучу денег, ведь первой к финишу приходит другая его лошадь, на которую он заключил пари.
Мистер Лоусон в задумчивости потер лоб.
– Ну почему вы не дали мне прочесть роман. прежде чем отослали его издателю? А теперь вас непременно подвергнут судебному преследованию за клевету и потребуют выплатить громадную компенсацию.
Тамара рассмеялась.
– Ну, это не проблема! Денег у меня нет!
– Тогда вас могут отправить в тюрьму.
– А я заявлю, что каждое написанное мною слово – правда, и докажу это.
Мистер Лоусон застонал.
– Это нельзя допустить ни в коем случае! Вы сейчас сядете, мисс Селинкорт, и напишите издателю, что отзываете свою рукопись!
– Отзываю рукопись? – с изумлением переспросила Тамара. – Да ни за что в жизни!
– Вы должны сделать это! Вы же понимаете, что это единственно разумный выход из создавшегося положения, – продолжал настаивать мистер Лоусон.
Заметив, что девушка собирается возразить, он тихо добавил:
– Подумайте о детях. Если вы и в самом деле такого дурного мнения о герцоге, как же вы можете посылать их в Гранчестерский замок одних?
После продолжительного раздумья Тамара наконец сдалась.
– Да, вы правы. Я пошлю письмо в издательство.
– Я составлю для вас это письмо, – с готовностью предложил мистер Лоусон.
– Сам же я завтра утром отправлю депешу герцогу, сообщу о кончине брата и о том, что в начале следующей недели в замок прибудут дети.
– Так скоро?..
– Да. Мы не должны упустить мистера Тревену.
– Д-да, конечно…
Тамара снова встала со стула и подошла к окну.
– Я вот о чем подумала… Раз уж я должна ехать вместе с племянниками – будет лучше, если я появлюсь в замке… не как сестра Майки.
Мистер Лоусон тщательно обдумал слова девушки, а затем сказал:
– Да, разумеется. Как мне самому не пришло это в голову! Лучше всего сказать, что вы присматриваете за детьми в качестве…
– …гувернантки, – закончила его мысль Тамара. – Тогда герцогу придется платить мне жалованье, и я не буду полностью от него зависеть.
Мистер Лоусон посмотрел на Тамару. В этот момент солнечные лучи коснулись ее темно-каштановых волос, придав им золотой блеск. Она выглядела такой хорошенькой, что совсем не походила на обычную гувернантку.
Но вслух своих сомнений он не высказал, а лишь спросил:
– И как мне вас теперь называть?
– А разве это имеет значение? – удивилась Тамара. – Хотя постойте… Да, имя должно быть, но такое, чтобы дети легко могли его запомнить.
– Может быть, мисс Уинн?
– Отлично! Я все объясню детям…
– Надеюсь только, что вы не станете воевать с герцогом, – предостерег мистер Лоусон. – Очень важно, мисс Селинкорт, чтобы он полюбил детей. Он очень богатый и влиятельный человек, и если племянники придутся ему по душе, он сделает для них все.
– Скорее он бросит нас всех в темницу и будет держать на хлебе и воде, пока мы не умрем! – патетически воскликнула Тамара.
Мистер Лоусон рассмеялся.
– Если такое дело выплывет наружу, то разразится скандал на всю страну! А судя по всему, герцог не любит скандалов…
– Конечно, нет! – согласилась Тамара. – Именно скандалом считал отец нынешнего герцога женитьбу своего сына Рональда на актрисе.
В ее тоне слышалась неприкрытая горечь и мистер Лоусон поспешил сгладить неловкость:
– Я снова и снова умоляю вас – постарайтесь забыть прошлое! Хотя бы ради детей… Как близкие родственники его светлости, они получат все необходимое в настоящем и блестящие перспективы в будущем.
Тамара промолчала, и стряпчий продолжал:
– Конечно, говорить об этом еще рано. Кадине ведь только десять лет… Но пройдет еще семь, и она станет красивой барышней, которой предстоит впервые появиться в высшем свете. Общество охотно примет ее и сестру как племянниц его светлости герцога Гранчестерского.
Тамара взглянула на стряпчего с изумлением, но тут же выражение ее лица изменилось, что было характерно для нее, и сказала:
– Вы правы! Разумеется, вы правы, и я просто обязана подумать о девочках… Они обе станут красавицами, как вы совершенно справедливо заметили, и, надеюсь, смогут выбрать себе подходящих мужей… мужчин, которые будут не только богаты, но и любимы.
Выражение темных глаз девушки смягчилось под влиянием внезапно нахлынувшего чувства. Глядя на нее, мистер Лоусон подумал, что Кадина и ее маленькая сестричка Валида повзрослеют еще нескоро, а их хорошенькая тетка скоро выйдет замуж – недостатка в кавалерах она явно испытывать не будет.
Он поднялся из-за стола и сказал:
– Если вы подождете несколько минут, мисс Селинкорт, я прямо сейчас составлю для вас письмо к издателю, а заодно и напишу его светлости – сообщу, когда вы прибудете в замок.
– Да, я подожду, – охотно согласилась Тамара.
Улыбнувшись девушке, мистер Лоусон вышел в соседний, более просторный кабинет, где многочисленные клерки сидели за высокими столами и скрипели остро отточенными перьями, трудясь над документами и бумагами – основным продуктом фирмы «Лоусон, Креси и Хоутон», самой прославленной адвокатской конторы в Лондоне.
Тамара поднялась со стула и в очередной раз подошла к окну.
Снова и снова возвращаясь мыслями к событиям сегодняшнего утра, она чувствовала, как ее охватывает волнение.
Во-первых, сильным ударом для девушки явилась необходимость отозвать из издательства рукопись.
Она возлагала такие большие надежды на этот роман! Рассчитывала получить за него приличную сумму… Ведь принесла же ей успех первая книга!
Должно быть, рассуждала девушка, роман потряс воображение искушенной светской публики, которая уже сотворила героя из сэра Вальтера Скотта и принесла ощутимый финансовый успех лорду Байрону.
В романе Тамары причудливо сочетались авантюризм, злодейство и элементы романтики. Такая причудливая смесь могла, на взгляд девушки, удовлетворить самый взыскательный вкус.
Она вела тихую, уединенную жизнь в Корнуолле и со светскими знаменитостями была знакома исключительно по рассказам.
Жестокий, зловещий герцог Гранчестерский, который отрекся от своего брата, повинуясь приказу жестокого отца, отрекшегося от сына! Прекрасный сюжет для романа!
Тамара боготворила своего зятя Рональда. И ее творение должно было стать местью герцогу Гранчестерскому за его душевную черствость по отношению к брату.
Она намеренно не показала лорду Рональду рукопись, а сразу отправила ее в издательство.
Зятю Тамары, человеку добродушному и очень мягкому, наверняка не понравился бы портрет его брата, хотя защищать кого-либо из членов своей семьи у Рональда не было никакого резона.
Все они относились к молодому человеку как к парии, отверженному, однако он относился с юмором к странностям родственников.
– Одного не понимаю, – сказала как-то Тамаре ее сестра Майка, – Рональд такой очаровательный. такой добрый, такой общительный, мне кажется, вряд ли кто-нибудь из семьи Грантов может сравниться с ним! Как им не жаль лишить себя удовольствия общаться с ним!
– Да уж это точно! – поддержала сестру Тамара. – Все они – напыщенные, тупоголовые индюки, достойные только презрения…
Однако Майка в ответ на эту тираду лишь рассмеялась.
– Меня ничуть не тяготит то, что я отвергнута ими, – заметила она. – Но мне невыносима мысль, что у Рональда нет красивых лошадей и достойных нарядов, что он, наконец, не может себе позволить бывать на ежегодных скачках в Ньюмаркете и Аскоте.
– Да я в жизни не встречала человека счастливее Рональда! – возразила сестре Тамара. – По-моему, ему все равно, какую одежду носить, а что касается скачек… Возиться с детьми в песке доставляет ему не меньше удовольствия, чем наблюдать за тем, как жокей, облаченный в ливрею фамильных цветов, берет первый приз в Ньюмаркете.
Майка от души поцеловала сестру.
– Ты всегда умеешь утешить меня, Тамара, – сказала она с чувством. – Иногда мне кажется, что я поступила дурно, лишив Рональда столь многого в жизни. Что до меня – в нем я обрела целых два мира – земной и небесный!..
Тамаре всегда казалось, что достаточно одного взгляда на ее сестру и зятя – и любой человек сразу бы понял, что перед ним – счастливейшая на свете пара.
Когда они смотрели друг на друга, их глаза излучали радостный свет, наводивший на мысль о чем-то неземном.
Стоило Рональду отлучиться хотя бы на несколько часов – и Майка уже ждала его, готовая при первом звуке любимого голоса броситься в объятия мужа.
Их уста сливались в страстном поцелуе, таком же горячем, как в первые дни их знакомства. Глядя на эту пару, казалось, что такое бывает только в сказках.
И вот теперь их обоих нет на свете… Тамара понимала, что ее священной обязанностью является забота об осиротевших детях, ее племянниках. Кто же еще, кроме нее, будет их любить и жалеть?..
«Мистер Лоусон, безусловно, прав, – говорила она себе. – Пусть герцог думает, что я – гувернантка. А так как ему наверняка не захочется искать замену, он оставит меня».
В комнату заглянул мистер Лоусон.
– Вот письмо в издательство, – сказал он. – Там все изложено очень кратко и по существу. Я прошу их прислать рукопись в нашу контору. Здесь она будет в безопасности. Если она попадется на глаза кому-нибудь в Гранчестерском замке, боюсь, у вас будут крупные неприятности.
Тамара вернулась к столу. Заметив, как изменилось выражение ее лица, мистер Лоусон примирительно произнес:
– Простите… Я понимаю – для вас это означает напрасно потраченные время и труд, но поверьте – это единственно разумный выход.
Тамара взяла в руки перо, а мистер Лоусон добавил:
– Вы должны написать другую книгу. И кто знает – может быть, в ней вы в радужных красках опишете Гранчестерский замок… и даже его владельца!
– Ах, если бы… – засмеялась Тамара. Она подписала письмо и положила перо обратно в бювар.
– Я постараюсь пережить этот удар, – сказала она. – Но думаю, каждый писатель, написавший книгу, испытывает те же чувства, что и мать, родившая дитя. И поэтому я не могу не печалиться при мысли о своем мертворожденном ребенке…
Хотя это сравнение вызвало непроизвольную улыбку у мистера Лоусона, он попытался скрыть ее и сказал:
– Советую вам, мисс Селинкорт, воздержаться от замечаний такого рода в Гранчестерском замке – они могут шокировать пожилых родственников Рональда.
– Даю слово держать в узде и свой язык, и свое перо, – пообещала Тамара. – А что касается моего следующего романа… Я вначале пришлю его вам, вы вычеркните все места, которые могут сойти за клевету, и лишь потом мы отправим его в издательство.
– Ловлю вас на слове, – улыбнулся мистер Лоусон. – У меня нет ни малейшего желания защищать вас в суде, мисс Селинкорт.
– А у меня – знакомиться с интерьером и обитателями долговой тюрьмы, – весело добавила Тамара.
– Я сегодня же отошлю оба письма – и к вашим издателям, и к герцогу, – деловито сообщил мистер Лоусон, – а послезавтра приеду к вам. Вы ведь будете готовиться к отъезду – возможно, понадобится моя помощь. К тому времени я сделаю необходимые распоряжения относительно вашей поездки.
– Вы очень добры.
Сказав это, Тамара протянула стряпчему обе руки.
– Я уверена, что Рональд и Майка были бы благодарны вам за ту поддержку, что вы оказываете мне и детям.
Мистер Лоусон сердечно пожал руки девушки и сказал:
– Вы вели себя очень храбро, моя дорогая. Жаль. что у меня не было для вас более веселых новостей!.. Но кто знает, может быть, все к лучшему…
– Было бы хорошо детям – вот все, что мне нужно, – заметила Тамара. – Хотя, честно говоря, ничего хорошего от поездки в Гранчестерский замок я не жду.
Возвращаясь домой верхом, Тамара подставила щеки морскому ветру и погрузилась в размышления. Да, если она уедет из Корнуолла, эта красота еще долго будет сниться ей по ночам…
В этом уединенном уголке Англии Тамара поселилась с сестрой и ее семейством после смерти отца. Дикая, первозданная красота Корнуолла покорила сердце девушки, и она никогда не скучала по суетной жизни многолюдного Оксфорда, откуда приехала.
Ей было всего пятнадцать, когда ее отец Конрад Селинкорт умер от сердечного приступа.
Ее мать умерла, и последние несколько лет Тамара ухаживала за ним одна.
Она рано повзрослела. И манерой поведения, и образом мыслей Тамара разительно отличалась от своих сверстниц.
Кроме того, она получила блестящее образование. Будучи дочерью университетского профессора и проживая в Оксфорде, Тамара часто встречалась и разговаривала с мужчинами столь же умными и эрудированными, как ее отец, Мало того – с тех пор как она научилась читать, многочисленные богатые библиотеки Оксфорда стали ее родным домом.
Если Конрад Селинкорт передал дочерям свои блестящие способности, красоту они, несомненно, унаследовали от матери.
Именно благодаря своей необыкновенной внешности, а не только хорошему голосу, Майке удалось добиться успеха в Оперном театре.
Отец же позаботился о том, чтобы его старшая дочь, в то время молодая, никому не известная дебютантка, сразу получила хороший ангажемент. Сумма ее жалованья значительно превосходила ту, на которую могла бы рассчитывать непрофессиональная певица.
Труппа Оперного театра не была обычным жалким и нищим сборищем актеров, кочующим из города в город. Ее финансировал Комитет любителей музыки, члены которого полагали, что наслаждаться искусством должны иметь возможность не только жители Лондона, но и провинции.
Когда труппа давала представление в Оксфорде, одна из ведущих актрис неожиданно заболела, и Майка ее заменила.
Она имела такой успех, что и режиссер, и директор театра единодушно решили, что эта девушка непременно должна стать членом их труппы.
Нелестный отзыв герцога Гранчестерского о Майке был не только в высшей степени оскорбителен – он являлся сущей клеветой. Он назвал ее «вульгарной актрисой с манерами проститутки».
Собственно говоря, все женщины в труппе были образцом добродетели. Да и Комитет любителей музыки, весьма строго следивший за поведением актеров, не потерпел бы никакой распущенности, обычно отличающей театральную среду.
Майка, с успехом выступавшая в Бате, Танбридже и некоторых других более мелких городах, понятия не имела о вольных нравах актерской братии и оставалась такой же чистой и неиспорченной девушкой, как если бы жила под бдительным присмотром пожилой дуэньи.
Когда она не была занята на сцене, она вела уединенную жизнь в доме своего отца в Оксфорде. Именно там Майка познакомилась с лордом Рональдом, который сразу же был ею околдован.
То, что молодому человеку еще не исполнилось двадцати одного года, было в глазах его отца достаточным основанием, чтобы воспротивиться этой скоропалительной женитьбе.
Однако герцог в своих попытках помешать такому развитию событий был столь бестактен и настойчив, что достиг обратного результата.
Когда молодому человеку, обладающему хоть каплей собственного достоинства, категорически запрещается «даже разговаривать с этой женщиной», он наверняка восстанет против столь нелепого требования.
Так и не достигнув своей цели, герцог в гневе покинул Оксфорд и вернулся в Лондон, а лорд Рональд через месяц женился на Майке.
В то время истек срок ее контракта с Оперным театром, и как только молодой муж сдал последние экзамены в университете, новобрачные уехали из Оксфорда в поисках жилья.
Оба питали слабость к морю, и поэтому молодые люди решили поселиться где-нибудь на побережье. И как раз в это время до них дошел слух, что в Корнуолле чрезвычайно дешевые дома.
Они незамедлительно отправились туда и вскоре очутились, как позднее выразился лорд Рональд, в подлинном раю, с той лишь разницей, что Адам и Ева никогда не были так счастливы.
Выбранная ими усадьба и впрямь была очень привлекательна, о чем в очередной раз с болью в сердце подумала Тамара. Она как раз подъехала к дому, который ей и детям вскоре предстояло покинуть навсегда, оставив позади множество прекрасных воспоминаний о той поре, когда все они были очень счастливы.
Заслышав стук копыт по гравию, дети выбежали на крыльцо встречать тетку.
Первым к Тамариной лошади подбежал Шандор и сказал:
– Я сам отведу Рыжего в конюшню, тетя Тамара.
– Как ты поздно, тетя! – с упреком заметила Кадина, а пятилетняя Валида, которую все в семье называли Вава, стоя на верхней ступеньке, капризно закричала:
– Я хочу чаю! Хочу скорее чаю!
– Потерпи немного, малышка, сейчас ты его получишь, – ласково сказала Тамара, поднимая девочку на руки.
Они вдвоем направились на кухню. За ними следовала Кадина.
Там уже хлопотала пожилая женщина, нанятая ухаживать за детьми, но фактически выполнявшая любую работу по дому.
– Вы уже вернулись, мисс Тамара? – спросила она, увидев Тамару с Вавой на руках.
– Да, вернулась, Люси, – ответила девушка. – Может быть, выпьем чаю? А то Ваве уже не терпится.
– Эти дети нипочем не будут есть без вас, мисс, – отозвалась Люси. – Уж как я соблазняла их горячими лепешками с кремом, и то ни в какую…
– Не дождаться тебя было бы нечестно с нашей стороны, тетя Тамара. – рассудительно заметила Кадина.
В свои десять лет эта девочка обещала стать в будущем настоящей красавицей, которая наверняка заставит не один десяток мужских сердец учащенно биться при виде нее.
Как странно, подумала Тамара, что никто из детей не унаследовал темно-каштановые волосы матери. Этим достоянием она была обязана своей венгерской бабке.
Все трое были белокуры, как и их отец, а глаза Кадины и Вавы обрамляли такие густые длинные ресницы – кто бы их ни увидел, застывал в восхищении.
Волосы Шандора были скорее коричневатыми, чем золотистыми, а черты его лица, такие же правильные, как у отца, делали мальчика уже сейчас чрезвычайно красивым ребенком.
Глядя на племянника, Тамара подумала, что мальчик очень похож на своего деда, ее отца. Интересно, задала себе вопрос девушка, а есть ли у Шандора сходство с дядей?..
Если это так и нынешний герцог Гранчестерский тоже красив, тогда его портрет, нарисованный ею в романе, неверен.
Но не могла же Тамара допустить, чтобы ее герой-негодяй был внешне привлекателен! Нет, у него должна быть циничная ухмылка, которая с первого взгляда позволит определить, что он за птица, «Как бы то ни было, вскоре я сама смогу убедиться, каков он на самом деле», – сказала себе Тамара.
При этом сердце у нее сжалось. Ведь предстояло еще объявить детям невеселую новость, что Тамара и сделала, как только с чаем было покончено.
