Текст книги "Дуэль сердец (Зловещая тайна)"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Мисс Фрай, ее милость заснула. Я провожу вас в вашу комнату и дам знать, когда она проснется.
Доркас пошла по коридору; Каролина следовала за ней. Мысли и чувства Каролины были слишком хаотичны и беспорядочны; в этот момент она думала лишь о лице лорда Брикона, каким его только что видела в библиотеке.
– Вот ваша комната, мисс Фрай. Она недалеко от спальни ее милости на случай, если вы ей понадобитесь.
Доркас отворила дверь в небольшую комнатку. Помещение было безрадостным и довольно холодным, вероятно, им не пользовались, но Каролина не обратила на это внимание, она видела лишь одно – Марию, скромно стоящую у туалетного столика.
Доркас строго взглянула на Марию.
– Помогите мисс Фрай найти все необходимое, пока не прибыл ее багаж. После этого помогите ей распаковаться.
– Хорошо, мисс Доркас, – Мария слегка присела в реверансе.
Когда дверь закрылась, она взглянула на хозяйку и широкая улыбка преобразила ее круглое лицо. Каролина предостерегающе прижала палец к губам.
– Подожди, – прошептала она, осторожно подошла к дверям, прислушалась и с облегчением вздохнула.
– Все в порядке, миледи, – сказала Мария. – Ее вам можно не опасаться. Мисс Доркас, хотя и глядит сурово, но человек порядочный. Ни о ком другом здесь этого не скажешь.
– Мария! – воскликнула Каролина. – Я так рада тебя видеть! Рассказывай все, что удалось узнать.
– Да уж немало, миледи. А лучше сказать, столько, что и не знаю, с чего начать. Такого хозяйства мне никогда видеть не доводилось, все шиворот-навыворот! У меня здесь глаза открылись, уж это точно, миледи: после того, как поживешь в Мандрейке, увидеть в эдаком доме ссоры да перебранки… А уж сколько добра здесь пропадает! Ох, миледи, вы бы ни за что не поверили!
– Я хочу знать все, – сказала Каролина. – Но сначала скажи мне, кто такая миссис Миллер?
– Да, уж, это вопрос в самую точку, миледи, – ответила Мария. – Я сама себя об этом спрашивала, потому как нанимала меня миссис Миллер. Сначала меня провели к экономке – пустое место, да и только, смертельно боится миссис Миллер. По счастью, как раз на этой неделе ушли две горничных. Одну уволили за дерзость, а вторая сама ушла, потому что не могла стерпеть обращения миссис Миллер.
– Но кто же она? – опять спросила Каролина.
– Ну, как я поняла, – ответила Мария, – она доводится родней по мужу тетке его милости, леди Августе Уорлингем.
– А леди Августа тоже живет здесь? – спросила Каролина.
– Это уж точно, живет. Страннее дамы не встретите никогда. Уж как было трудно удержаться от смеха, когда мне пришлось прислуживать ей в спальне…
– Ладно, ладно, рассказывай дальше о миссис Миллер, – перебила ее Каролина, зная, как легко Мария отвлекается от сути повествования.
– Оказывается, – продолжала Мария, – леди Августа обожает своего племянника, мистера Джерваса Уорлингема, того самого джентльмена, о котором ваша милость просила меня разузнать.
– А он-то здесь при чем?
– Муж миссис Миллер служил в армии с мистером Уорлингемом и погиб, как я поняла, в сражении при Ватерлоо. Миссис Миллер осталась с крошечной пенсией и упросила мистера Уорлингема устроить ее здесь, когда его милость был в Европе. Тогда в доме распоряжалась леди Августа, но она не любит заниматься хозяйством и поэтому передала все в руки миссис Миллер. Так что когда его милость вернулся, она уже здесь обжилась, начала важничать и изображать из себя знатную даму.
– Ясно, – сказала Каролина. – Значит, она – друг мистера Джерваса Уорлингема?
– Больше чем друг, как говорят некоторые, – ответила Мария и торопливо добавила: – Не следовало бы мне повторять вашей милости такие неприличные сплетни, вы уж меня простите. Ох, миледи, слишком вы молоды для того, чтобы впутываться в подобную историю. Ну что ваш батюшка и ее милость скажут? Ваша милость, давайте вернемся домой, уедем отсюда! Не нужно было мне соглашаться на такое предприятие; чувствую я, что может случиться худое!
– О чем ты говоришь? – воскликнула Каролина. – Что такое может случиться?
– Не знаю, ваша милость, – жалобно ответила Мария. – Просто нутром чую – прямо мурашки бегают, а объяснить не могу. Знаю только, что хочу вернуться в Мандрейк и вас, миледи, увезти туда.
– Тогда, Мария, мне придется тебя разочаровать, – сказала Каролина, – ибо я намерена остаться здесь. Я хочу докопаться до всех тайн этого дома.
С этими словами она решительно вскинула голову, голос ее зазвенел, а на лице появилось воинственное выражение, типичное, как говорил отец Каролины, для Фэев всех столетий. Мария понимала, что спорить бесполезно, но продолжала твердить, что нюхом чует беду.
Ко времени обеда прибыли сундуки Каролины. Мария их распаковала и помогла хозяйке надеть платье из узорчатого голубого газа, красиво задрапированного поверх нижней юбки из синего плотного шелка, расшитого серебряными блестками. Для скромной компаньонки платье было чересчур изысканным, но Каролина, воодушевленная идеей Харриет, что это – поношенные наряды, отданные ей леди Каролиной Фэй, желала выглядеть красивой и модно одетой, а не простенькой и незаметной.
Каролину ничуть не смутило выражение лица миссис Миллер, когда она вошла в гостиную, где все собирались перед обедом. Миссис Миллер тоже была одета по моде, но ее желто-шафранное полосатое платье было из дешевой материи. Расчет делался скорее на чары белоснежных плеч и полной груди, чем на то, как сшито и как сидит платье.
Взглянув на эту женщину, на ее крашеные губы и причудливо уложенные волосы, Каролина утвердилась в мысли, что миссис Миллер – вовсе не почтенная вдова, за какую себя выдавала. Она достаточно часто видела подобных женщин в Лондоне и слышала от своей крестной откровенное мнение о них. Больная леди Брикон, лежа в своей комнате, могла этого и не осознавать, но миссис Миллер была из тех, кого не следовало приглашать в знатный дом и тем более ей нельзя доверять управление им. В этом Каролина была уверена.
Когда Каролина вошла в гостиную, миссис Миллер разговаривала со старой женщиной, выглядевшей столь невероятно, что Каролина сразу решила: это и есть леди Августа Уорлингем. На ней был ярко-рыжий парик, тщательно завитый и закрученный, украшенный пучком малиновых перьев, которые удерживались огромной брошью и изумрудом и бриллиантами. Бесценное ожерелье из таких же изумрудов висело вокруг желтой шеи. Ее худое морщинистое лицо было сильно нарумянено; старые близорукие глаза подкрашены. Пальцем руки, напоминавшей когтистую лапу, она указала на Каролину и трескуче засмеялась:
– Это та самая девушка, верно? Подойдите сюда, дитя мое, дайте взглянуть на вас.
Каролина послушно подошла, сделала реверанс и встала возле старой женщины, ожидая позволения отойти.
Леди Августа взглянула на нее, поднесла к глазам монокль и засмеялась хриплым квохчущим смехом – почему-то Каролине она понравилась, невзирая на необычный внешний вид.
– Да вы хорошенькая, – сказала она. – Думаю, даже слишком хорошенькая для собственного спокойствия, как и для спокойствия других женщин. Неудивительно, что Хестер хочет от вас избавиться. Так ведь, Хестер? – обратилась она к миссис Миллер. – Слишком, слишком хороша, и Джервас это сразу заметит, а?
Каролину позабавило, что миссис Миллер раздосадована и чувствует себя неловко.
– Я думала лишь о леди Брикон, – натянуто сказала она.
– Чушь и ерунда! Как всегда, ты думала лишь о своих собственных чувствах. Да, она хороша, слишком хороша на твой взгляд, Хестер. Тебе следует от нее избавиться – если сможешь.
Она опять заквохтала; в этот момент в комнате появился лорд Брикон, и дворецкий объявил, что кушать подано.
Лорд Брикон всегда был прекрасно одет, но в вечернем наряде он показался Каролине великолепным. Его темно-синий атласный фрак украшали сапфировые пуговицы, а складки белоснежного жабо были тщательно уложены по самой последней моде. Он подал леди Августе руку; они медленно двинулись в столовую. За ними следовали миссис Миллер и Каролина.
– Сегодня нас совсем мало, – заметила леди Августа.
– Завтра прибывают мои друзья, – ответил лорд Брикон, – так что вам не придется жаловаться, тетя Августа.
– Жаловаться? Разве я жалуюсь? Наконец-то можно отдохнуть от трескотни вульгарных глупцов, которые не говорят ни о чем, кроме как о карточной игре и скачках.
– О, завтра вы вновь их услышите, – сказал лорд Брикон. Голос его звучал необычайно устало, словно одна мысль о завтрашнем дне бесконечно утомляла его. Он лишь мельком взглянул на Каролину, но она столь остро ощущала его присутствие, что не могла есть; ей казалось, что она может подавиться от одного глотка. Такого с ней не случалось никогда в жизни. Она всегда была уверена в себе, всегда знала, что делает, но сейчас ее переполняли противоречивые чувства. Она пылала и трепетала от возбуждения и в то же время дрожала от страха.
«Что со мной?» – спрашивала она себя, но знала только, что обед показался ей нескончаемо долгим и в то же время – до смешного коротким: долгим – потому что блюда шли одно за другим, их было слишком много, чтобы запомнить; коротким – потому что здесь присутствовал лорд Брикон, и ей хотелось слушать его голос, видеть его лицо.
Когда обед закончился, и дамы из столовой направились в гостиную, миссис Миллер сказала Каролине:
– Мисс Фрай, я хочу поговорить с вами.
Леди Августа впереди них прошла в гостиную, но миссис Миллер открыла другую дверь. Вслед за ней Каролина вошла в небольшую комнату. Она отметила, что камин забит неубранной золой, а шторы на окнах все еще не задернуты, хотя уже стемнело.
«Плохая экономка», – подумала Каролина и стала ждать, что же скажет миссис Миллер.
– Мисс Фрай, позвольте вам заметить, – начала миссис Миллер, – что незачем по вечерам разгуливать в нарядах вроде того, который на вас сейчас надет. Он не соответствует вашему положению; это дерзко с вашей стороны – воспользоваться отсутствием леди Брикон, чтобы порисоваться перед обитателями замка! Как вам известно, здесь распоряжаюсь я, и, пока вы не найдете себе платья, приличествующего вашему скромному положению, я распоряжусь, чтобы служанка приносила поднос с едой вам в комнату. Во многих домах компаньонки не пользуются привилегией есть вместе с хозяевами, но леди Брикон позволяет это делать, как я считаю, с излишним великодушием. Если вы желаете находиться среди тех, кто выше вас по положению в обществе, вы должны одеваться соответственно. Вам ясно?
Нападение миссис Миллер могло перепугать любую девушку. Тем более столь юную, как Каролина, если бы она действительно боялась потерять работу. Но у Каролины не было причин бояться этой вульгарной женщины.
Она взглянула ей прямо в глаза:
– Мне жаль, мэм, если мои платья вам не нравятся, но мне их отдала леди Каролина Фэй, вкус которой считается безупречным. К сожалению, других у меня нет. Тем не менее, я поговорю с ее милостью завтра утром или, если вам угодно, сегодня вечером и попрошу увеличить мое жалованье, чтобы я смогла купить одеяние, которое вас устроит. Миссис Миллер онемела от изумления, но быстро оправилась.
– Да как вы смеете разговаривать со мной таким тоном! – воскликнула она. – Если вы воображаете, будто можете дерзить мне в этом доме, то очень ошибаетесь!
– Вот как? – откликнулась Каролина. – А мне казалось, что наняла меня леди Брикон, и что ее сын – его милость – не возражает. Так ли уж мне необходимо на самом деле ваше одобрение?
Миссис Миллер побелела от ярости. Изо рта у нее вырвались какие-то бессвязные звуки, и она шагнула к Каролине, как если бы намеревалась дать ей пощечину. Но спокойный взгляд Каролины и чувство собственного достоинства, с которым она держалась, заставили женщину сдержаться. Вместо этого она прошествовала к дверям. Дойдя до них, она остановилась и обернулась:
– Вы пожалеете об этом, – сказала она в бешенстве, – очень пожалеете, когда окажетесь за воротами без рекомендации и без надежды получить работу. Когда я стану здесь хозяйкой, вы запоете по-другому, моя милая, и ждать этого вам придется недолго.
Она вышла и хлопнула дверью. Каролина хмыкнула, но затем постояла, обдумывая слова миссис Миллер.
«Так, значит, она намерена стать хозяйкой этого дома, – размышляла Каролина. – Неужели она и впрямь рассчитывает выйти замуж за лорда Брикона?»
Это было возможно, но маловероятно, ибо Каролина сердцем чувствовала: лорда Брикона миссис Миллер не интересовала.
ГЛАВА 6
Каролина открыла глаза и потянулась.
– Боже, до чего неудобная постель, – сказала она Марии, отдергивающей полог.
– Если бы в этом доме неудобной была только кровать, – отозвалась та. – Ох, миледи, вот уж никогда не думала, что доведется увидеть этаких слуг! Даже у старшей горничной хватило наглости сказать, что мне нечего беспокоиться и носить вам шоколад по утрам. «Мисс Фрай, – всего лишь компаньонка, – говорит она, – и особые услуги ей не положены». Особые услуги! Еще чего! Я в нее чуть не вцепилась. Но это все миссис Миллер распоряжается.
Каролина села.
– Ради Бога, Мария, не выказывай уж слишком явно свою привязанность, иначе они могут догадаться, что я не та, за кого себя выдаю.
– Если б у них голова была на плечах, они бы давно догадались, – возразила Мария, – потому что ваша милость ну никак не похожа на бедную компаньонку.
– Да, наверное, ты права, – ответила Каролина. – Ведь все приняли меня за компаньонку, даже леди Брикон и… его милость.
На последних словах голос ее чуть дрогнул. Ее несколько задело, что лорд Брикон ни на минуту не усомнился в ее рассказе. Это еще можно было понять в первый раз, когда он увидел ее, испачканную и ободранную после блуждания по лесу в темноте. Сейчас же, несмотря на опасность, Каролине хотелось, чтобы он хоть немного засомневался или даже удивился, что она нуждается в работе.
Что бы сказали ее родители, если бы узнали, что их единственная дочь, которую они считали ровней любой знатной леди, не только выбрала для себя столь низкую должность, но и принята в этом качестве без всяких сомнений?
– Мария, достань-ка мне платье покрасивее, – неожиданно приказала она с вызовом.
Но более осторожная Мария выбрала простой наряд из муслина, отделанный только лентами.
– Завтрак накрывают внизу, миледи, – сказала она, – но мне кажется, что вы там будете одна, потому что миссис Миллер велела свой завтрак принести в спальню, а его милость уже отправился куда-то верхом.
– Кстати, Мария, я вспомнила… – начала Каролина, вставая с постели и походя к окну. Тело ее высветилось сквозь тонкую ночную рубашку, и она казалась прелестной греческой богиней.
– О чем вспомнили, миледи? – спросила Мария, так как Каролина не закончила предложение, а молча смотрела на зеленый парк, пытаясь разглядеть, не мелькнет ли всадник.
– О чем же я говорила? – очнулась Каролина. – А, ну конечно! Я хочу, чтобы ты разузнала, кто приедет сегодня вечером. Думаю, у экономки есть список приглашенных, чтобы приготовить им комнаты. Постарайся его увидеть и запомнить: нужно выяснить, не будет ли среди гостей его милости тех, кто может меня узнать.
– Какой ужас, миледи! Я об этом и не подумала! – воскликнула в тревоге Мария.
– Зачем пугаться раньше времени? – отозвалась Каролина и стала одеваться.
Выяснилось, что ее утренние обязанности не очень обременительны. Леди Брикон проснулась поздно, и до одиннадцати ей требовались лишь услуги Доркас. Затем ее милость попросила свою компаньонку почитать ей статью из утренней газеты и продиктовала два письма, после чего сказала, что та свободна до тех пор, пока она не проснется после дневного отдыха.
В восторге оттого, что у нее есть свободное время, Каролина поспешила в дом священника. Здесь она нашла Харриет и спросила, не было ли почты. Ее ждало письмо от миссис Эджмонт. Каролина передала для отправки свое письмо, где сообщала, что очень довольна пребыванием в Какхерсте и намерена пробыть здесь, по крайней мере, еще несколько дней.
Завершив дела, Каролина медленно пошла обратно к замку. Хотя само здание выглядело мрачным, окружающие его парк и цветник были великолепны. Широкая подъездная аллея, вдоль которой росли дубы, кончалась у стальных ворот, ведущих в парк. Пройдя через них, Каролина оказалась на широком травяном газоне. В дальнем его конце, у пруда, заросшего кувшинками, стоял маленький павильон в виде древнегреческого храма.
Она направилась туда, негромко напевая, – пригревающее солнце прогнало все тревоги и наполнило ее ощущением беззаботного счастья. Подойдя ближе, она увидела, что храм порос жимолостью и вьющейся розой. К входу вели три ступени из серого камня. Каролина сорвала веточку жимолости, вдохнула ее сладковатый аромат и, усевшись на верхней ступени, сняла шляпу и прислонилась к прохладной мраморной колонне.
Здесь было тихо и спокойно; ласточки пикировали к пруду с кувшинками; из-за кустов появился павлин, тщеславно распустил хвост и важно прошествовал дальше по газону. Повсюду слышалась музыка птичьих голосов и ровное жужжание пчел, летавших среди цветов.
Каролина сидела в полудреме и вздрогнула, когда кто-то рядом произнес:
– Вы необычайно серьезны, мисс Фрай.
Она подняла голову и увидела рядом с собой лорда Брикона. Он стоял в начищенных до блеска сапогах для верховой езды, с кнутом в руках.
– О, милорд, как вы меня напугали! – воскликнула Каролина.
– Простите, что нарушил ваше уединение. Я объезжал поместье и решил проверить состояние парка. Видимо, я сделал правильно. Похоже, что здесь много работы, а мои садовники за последние месяцы чудовищно разленились.
– Пока вы отыскивали недостатки, я, напротив, восхищалась парком вашей милости, – сказала Каролина.
– Это правда? – спросил лорд Брикон. – Вы позволите мне сесть рядом и выслушать ваше мнение?
– Конечно, – ответила Каролина и приглашающим жестом указала на каменные ступени. Тут же у нее мелькнула мысль: а не следовало ли ей, простой компаньонке, встать и поклониться лорду Брикону, когда он появился? Впрочем, теперь было поздно. Стараясь загладить впечатление, она чарующе улыбнулась, когда он усаживался рядом с ней на ступени.
Лорд Брикон снял шляпу, бросил ее на траву и прислонился к другой колонне, повернувшись лицом к Каролине. Его пристальный взгляд смущал ее, и через мгновение она повернула голову к пруду с кувшинками. Ее тревожило наступившее молчание, но Каролина не могла ничего придумать, чтобы прервать его.
– Вы странная девушка, Каролина, – сказал, наконец, лорд Брикон.
– Странная? – повторила Каролина, слегка приподняв брови.
– Очень странная, – подтвердил лорд Брикон. – Я знаю многих женщин, но среди них нет ни одной, с кем вас можно было бы сравнить.
– Я должна радоваться или огорчаться? – парировала Каролина.
Лорд Брикон засмеялся, откинув голову.
– Нет, у вас отличная реакция, – сказал он. – Помню, как я был поражен в первые минуты нашего знакомства, когда вы поняли ситуацию гораздо лучше меня.
– Вы мне льстите, милорд, – скромно сказала Каролина.
– Вам нравится такая лесть? – спросил лорд Брикон. – Или мне сказать, что вы поразительно красивы – ибо это правда?
Каролина почувствовала, что краснеет.
– Вы очень добры, милорд, если так думаете.
– К сожалению, то же самое вам, должно быть, говорили многие.
– К сожалению? – переспросила Каролина.
– Моему! Мне хочется быть первым.
Взгляд Каролины был устремлен на веточку жимолости, лежавшую у нее на коленях. Она взяла ее в руки и стала перебирать пальцами, словно это было очень важно.
– Просто необычайно хороша, – вздохнул лорд Брикон.
– Жимолость? – спросила Каролина.
– Конечно, – серьезно ответил он. Она взглянула на него и засмеялась.
– Милорд, вы заставляете меня краснеть.
– Это восхитительно! А вы знаете, какие длинные у вас ресницы, когда они опущены?
– Вы ведь не ждете, что я отвечу на этот вопрос, милорд?
– Тогда ответьте мне на другой, – попросил лорд Брикон.
– Если смогу, – сказала Каролина, чувствуя, что тон его голоса изменился.
– Скажите мне, – мягко заговорил он, – почему вы на самом деле приехали сюда, ко мне домой?
– Но я уже говорила вам, – ответила Каролина. – Через мисс Холл, которая была до этого компаньонкой вашей матушки, я узнала, что это место освобождается. Мисс Холл очень горячо отзывалась о доброте леди Брикон, так что я не опасалась встретить здесь еще одну жестокую и привередливую хозяйку.
– Да-да, это мне известно, – с некоторым нетерпением отозвался лорд Брикон, – но только ли эта причина привела вас в Бриконский замок?
– Есть еще одна причина, милорд, – сказала Каролина, – о которой я также вам говорила. Я хотела вас предупредить.
– Да, и вы это сделали. С вашей стороны, мисс Фрай, это большая смелость проявить такое участие к незнакомцу, которому вы однажды случайно оказали услугу.
– Я была рада помочь вам, милорд, – сказала Каролина.
Слова обоих звучали чрезвычайно вежливо, но за ними так много скрывалось. Каролина просто ощущала настойчивость, с которой лорд Брикон пытался вызвать ее на откровенность, хотя не совсем понимала, что именно он хочет услышать. Однако между ними было столь сильное скрытое течение чувств, что слова мало что значили. Глаза неотрывно смотрели в глаза, дыхание участилось; каждый чувствовал, как в нем разгорается пламя, и знал, что то же происходит и с другим. Неожиданно Каролина испугалась. Она испытывала и робость, и страх, и вместе с тем – ликование. Вскочив на ноги, она вышла из прохладной тени храма на солнечный свет.
– Милорд, мне кажется, – сказала она несколько невпопад, – что уже, наверное, приближается время, когда ваша матушка должна проснуться и послать за мной. Я должна вернуться.
Лорд Брикон не шевельнулся. По-прежнему глядя на Каролину, он очень тихо произнес:
– Значит, вы убегаете от меня?
Каролина вскинула голову, словно услышала оскорбление.
– Я никогда не убегаю, милорд, но иногда разумнее не накликать опасность.
– Значит, вы считаете меня опасным?
– Я этого не говорила, милорд.
Каролина улыбнулась. Она стояла, повернувшись к нему лицом, невероятно прекрасная – солнце превратило ее волосы в сияющий нимб, а легкое платье от дуновения ветерка прильнуло к телу и обрисовало прекрасную линию груди и бедер.
Лорд Брикон вскочил на ноги.
– Вы правы. Опасаться нужно не меня, а вас.
Он подошел и встал так близко, что почти касался ее. Он стоял и смотрел ей в лицо, а когда заговорил вновь, голос его звучал хрипло:
– Кто вы? Откуда? Почему вы здесь?
Вопросы сыпались один за другим, но Каролина знала, что он жаждал услышать из ее уст вовсе не изложение родословной, а другие, более сокровенные слова, которые нарушили бы молчание, лежавшее между ними.
Какое-то мгновение Каролина была не в силах ни шевельнуться, ни заговорить. Лорд Брикон удерживал ее рядом так же надежно, как если бы крепко обнял. В тот самый миг, когда она почувствовала, что должна что-то сказать, чтобы избавиться от его чар, раздался голос:
– Молодые люди, чем это вы так поглощены?
Они резко повернулись, немало пораженные, ибо в тот момент жили в своем собственном мире, куда посторонним входа не было.
Перед ними стояла леди Августа в огромной шляпе с перьями, надетой на рыжий парик. Пальцы ее, унизанные кольцами, словно когти, удерживали трость с кистями. Она казалась фантастическим существом, а лицо ее, густо набеленное, с яркими пятнами румян, на солнце выглядело гротескно.
– Добрый день, тетя Августа, – откликнулся лорд Брикон, приходя в себя.
– Добрый день, миледи, – следом за ним повторила Каролина и присела в реверансе, неожиданно чувствуя себя виноватой.
– Вы удивлены, что я здесь, – сказала леди Августа, – и не очень-то довольны, а? Вас можно понять. Молодые тянутся к молодым во всем мире.
– Я проходил мимо и увидел, что мисс Фрай любуется парком, – довольно сухо объяснил лорд Брикон.
– Поэтому ты остановился, чтобы полюбоваться ею, а? – сказала леди Августа со смешком. – Ты совершенно прав, мой мальчик; будь я молодой и веселой, я ждала бы от тебя того же. Говорят, нынче все девицы стали большими скромницами, не то, что мы в молодости, но я не верю этому. Меняется мода, но женские чувства и тела все те же и под оборками, и под складками, уверяю тебя.
Старая дама искоса взглянула на племянника; в каркающем голосе ее звучало что-то коварное и непристойное. Неожиданно Каролина почувствовала себя так, словно ее испачкали грязью.
– Простите, ваша милость, – тихо сказала она, – мне нужно вернуться в замок. Я могу понадобиться леди Брикон.
– Я вас прощаю, – откликнулась леди Августа, – да и его милость тоже, хотя уверена, что он жалеет о вашем уходе. Примите мой совет, мисс Фрай: остерегайтесь поступать на службу в дом, хозяин которого холостяк. Это очень опасно для хорошенькой девушки, потому что хотя такие люди любят с большим йclat 1313
Здесь: «очень пылко» (франц.)
[Закрыть], но редко всерьез.
– Тетя Августа? – сердито запротестовал лорд Брикон, а Каролина, краснея от смущения, повернулась и быстро побежала к замку.
Лорд Брикон поглядел ей вслед и сжал губы; серые глаза его потемнели от гнева. Когда он наклонился, чтобы взять шляпу и кнут, леди Августа протянула к нему руку и сказала:
– Подай мне руку, Вейн и, пожалуйста, не смотри на меня так надменно. Я – старая женщина и не люблю, когда на меня сердятся. Я поступила вполне разумно, предупредив девочку. Она хорошенькая, не спорю, и, если я хоть что-то понимаю, сердечко у нее начинает колотиться всякий раз, когда она видит твое красивое лицо. Это не доведет ее до добра. Вейн, она всего лишь компаньонка, а ты должен помнить о своем положении в обществе.
– Едва ли я забуду о нем, тетя Августа, – с горечью сказал лорд Брикон.
– Ну, конечно, нет. Только женщины принимают все близко к сердцу. Так что будь благоразумным мальчиком, иначе пожалеешь об этом.
Лорд Брикон ничего не ответил. Рука об руку, очень медленно они двинулись по ровному травяному газону. Перед ними стоял замок. Его огромные каменные башни, словно не замечали солнечного света, оставаясь мрачными и темными даже в такой яркий день.
Лорд Брикон смотрел на замок с непроницаемым выражением лица. И лишь когда они дошли до входных дверей, он заговорил вновь.
– Как вы сказали, дорогая тетя Августа, я буду благоразумным.
В тиши своей спальни Каролина подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Щеки ее пылали, но губы сжались, а глаза сердито засверкали при мысли о намеках леди Августы. Однако сердце стучало по-прежнему от чувств, которые в ней вызвал лорд Брикон. Никогда еще она не испытывала таких странных ощущений.
Каролина медленно подняла руки и приложила ладони к пылающим щекам, потом вдруг села и закрыла лицо руками. Что с ней происходит? Еще никогда она не чувствовала себя так; никогда не была так взволнованна; никогда не была в таком смятении. Все ее существо напряженно стремилось к некоей цели, которую она смутно осознавала, но все еще слишком робела, чтобы выразить ее словами.
Долго сидела Каролина, закрыв руками лицо, забыв обо всем, кроме глаз стального цвета, глядевших ей в глаза, твердых губ, произносивших слова с глубоким смыслом, и лица, которое и сейчас стояло у нее перед глазами, заставляя забыть обо всем, что случилось с ней в прошлом, не думать о том, что может случиться в будущем. Она помнила лишь его лицо.
Мысли Каролины прервала Мария, которая принесла выглаженные кружева и носовые платки.
– Ох, простите, миледи! – воскликнула Мария. – Вот уж не думала, что вы здесь.
– Я только что вернулась от Харриет, – ответила Каролина, несколько отступая от истины. – Я заходила узнать, нет ли для меня писем. Пришло письмо от миссис Эджмонт. Она сообщает, что ничего особенного не случилось и в Мандрейке все благополучно.
Мария вздохнула.
– Миледи, мне кажется, будто минула целая вечность с тех пор, как мы уехали. Когда мы вернемся?
– Не знаю, Мария, а гадать не буду. Мы еще не исполнили то, ради чего приехали.
– Спасти его милость? – спросила Мария. – Иногда сдается мне, миледи, что вы ошибаетесь.
– Ты ничего не слышала о мистере Джервасе Уорлингеме? – поинтересовалась Каролина.
– Ничего особенного, ваша милость. Когда мы ели, я сидела рядом с одной из горничных. Она глупа, но служит здесь уже пять лет. Я ее спросила: «Что, мистер Уорлингем – человек приятный? Я слыхала, что он хорош собой». Она захихикала и говорит: «Есть тут в замке одна особа, которая так считает». «А кто это?» – спрашиваю, но она так и не ответила. Только захихикала опять и сказала, что дорожит местом и лучше помолчит. А потом добавила: «Да ты и сама узнаешь, как только он сюда прибудет». Я спрашиваю: «А когда же это случится?» Она пожала плечами и ответила: «Может – сегодня; может – завтра или послезавтра. Мистер Джервас приезжает и уезжает, когда ему вздумается. Почему бы и нет, если в один прекрасный день все это станет его собственным?» Я возразила: «Это еще неизвестно. Уж такого крепкого человека, как милорд, еще поискать надо. Если у него будет сын, где тогда окажется твой драгоценный мистер Джервас?» Но она только захихикала снова, и больше я ничего от нее не добилась.
Каролина встала и медленно прошлась по комнате.
– То, что она сказала, очень странно. Неожиданно она остановилась. Ей вспомнились слова, сказанные миссис Миллер накануне вечером: «Когда я стану здесь хозяйкой».
Да, постепенно все вставало на свои места, словно в детской игре, где из кусочков нужно составить целую картинку.
Мистер Джервас Уорлингем и миссис Миллер. Не оставалось никаких сомнений в том, что лорд Брикон был в опасности, страшной опасности. Но теперь, по крайней мере, было ясно, откуда ее ждать.
Пока она размышляла, Мария выскользнула из комнаты достать платье, висевшее в комнате горничных. Каролина все еще была в глубокой задумчивости, когда спустя мгновение горничная вернулась, запыхавшись, в комнату и плотно закрыла за собой дверь.
– Быстрее, миледи, – сказала она, вытаскивая из большого кармана передника какой-то лист бумаги.
– Что это? – спросила Каролина.
– Список гостей лежал на столе, а в комнате никого не было, – объяснила Мария. – Смотрите быстрее, мне нужно вернуть его на место. Если узнают, что я брала его, могут тут же уволить.
Каролина взяла у нее список. Написан он был неаккуратным вычурным почерком, – миссис Миллер, инстинктивно догадалась она. Рядом с фамилией каждого гостя стоял номер предназначенной ему спальни. Каролина заметила, что большинство приглашенных – мужчины. Пока она просматривала список, беспокойство ее улеглось. Ей не встретилось ни одного имени из тех, с кем она могла встретиться во время пребывания в Лондоне. У большинства были незнакомые фамилии – у нее сложилось впечатление, что люди эти не относятся к beau-monde 1414
Бомонд, высший свет (франц.)
[Закрыть].
Только одно имя ей показалось знакомым – достопочтенный Томас Страттон. Но Каролина была почти уверена, что никогда не встречалась с ним.
