Текст книги "Дуэль сердец (Зловещая тайна)"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Нашли убийцу? – спросил лорд Валкен.
– Нет. Как ни странно, были попытки обвинить молодого Брикона. Помнишь его отца, Джастин? Это был утомительный, тяжелый человек. Лет двадцать тому назад мы с ним как-то поспорили из-за кулачного боя. Разумеется, он оказался неправ. Борец, на которого он поставил, нарушил правила еще в начале боя, но Брикон был невозможно упрямым, и, поскольку я оказался прав, он перестал со мной разговаривать, а на следующий год умер. По-моему, в связи с его смертью ходили какие-то слухи, но какие именно – сейчас не могу припомнить.
– Так ты говоришь, что его сына обвиняют в убийстве? – спросил лорд Валкен.
– Ну не совсем так, – ответил лорд Милборн. – Ситуация очень странная. Этот человек, Розенберг, был убит ножом. Ко мне явились двое и заявили, что от кого-то слышали, будто в тот вечер Розенберг должен был встретиться с лордом Бриконом. Они то ли не могли, то ли не хотели назвать, кто им это сказал, но настаивали на том, что это правда. Лично я думаю, что им заплатили за то, чтобы они назвали имя Брикона, но доказать это не удалось. Разумеется, у Брикона было превосходное алиби.
– Есть причины считать, что этот Розен… или как его там… хотел встретиться с Бриконом?
– Насколько мне удалось выяснить, никаких. У убитого не было при себе никаких бумаг, а клерк из Линкольн-инн знал только, что Розенберг в то утро получил обрадовавшее его письмо и днем уехал в почтовой карете. Он не сообщил, куда едет; сказал только, что вернется в контору утром.
– Ну, мне это убийство представляется неинтересным, – сказал лорд Валкен. – А, вот теперь есть чем подкрепиться, – добавил он, так как распахнулась дверь, и вошел дворецкий в сопровождении двух слуг – они несли серебряные подносы, уставленные блюдами с холодным мясом и дичью.
– Дядя Френсис, а кто обнаружил тело? – спросила Каролина.
– А, так ты, Каролина, интересуешься преступлениями? – повернулся к ней лорд Милборн. – Не знаю, можно ли вести такие разговоры в присутствии юных леди, но, как ни странно, здесь и кроется самый загадочный эпизод во всей этой истории. Беднягу Розенберга нашел джентльмен по имени сэр Монтегю Риверсби. Должен сказать, что никогда раньше о нем не слышал. Он оказался человеком очень неприятным, скользким и держался с излишней уверенностью, так что возникали сомнения в том, что уверенность эта подлинная, – не знаю, понятно ли вам, о чем я говорю. Он попытался увильнуть от свидетельских показаний, но я настоял. Судя по всему, в тот вечер вместе с двумя грумами он разыскивал в лесу некую леди.
– Леди? – воскликнул лорд Валкен. – А что она делала в лесу?
– Не имею ни малейшего понятия, – улыбнулся лорд Милборн. – Так же, как не знаю, кто она такая. Во всяком случае, найти ее им не удалось, хотя, видимо, для Риверсби это было очень важно, потому что каждому груму он обещал по гинее, если удастся ее отыскать.
– Но вместо этого они нашли труп, – со смешком сказала Каролина.
– Звучит комично, не правда ли? – согласился лорд Милборн. – Но, уверяю вас, за этим что-то кроется. Полагаю, что Риверсби и его грумы говорили достаточно искренне: они рассчитывали отыскать в лесу только некую леди; но двое других производили гораздо более зловещее впечатление. Они настойчиво уверяли, будто этого человека убил лорд Брикон, и, что бы я ни говорил, твердили свое.
– Но у лорда Брикона было алиби? – быстро спросила Каролина.
– Да, и очень надежное, хотя и несколько необычное, – ответил лорд Милборн.
– Чем же оно необычное? – заинтересовался лорд Валкен.
– Как оказалось, он провел вечер с владельцем передвижного зверинца и женщиной – укротительницей тигров, – объяснил лорд Милборн. – Под утро он отправился не домой, а в Лондон, так как хотел принять участие в конном аукционе в Таттерсоллзе 77
Лондонский аукцион чистокровных лошадей
[Закрыть]. На следующий день, когда он вернулся домой и рассказал, где был, по моему приказу были доставлены служащие из зверинца – их показания полностью совпали с его словами. Остальная часть расследования уже закончилась, так что я слышал показания других свидетелей, тогда как у лорда Брикона этого преимущества не было. Будь он виновен, он легко мог допустить какой-нибудь промах.
Каролина вздохнула с облегчением. Если лорд Брикон отсутствовал на расследовании, значит, он не слышал, что в тот вечер сэр Монтегю разыскивал в лесу какую-то леди. Раньше ей и в голову не приходило, что лорда Монтегю могут привлечь как свидетеля. Она была потрясена, осознав, что ей чудом удалось избежать ужасной огласки и скандала. При мысли об этом ей стало дурно.
– Ну-с, Френсис, если у Брикона есть алиби, то почему тебя беспокоят ложные заявления против него? – спросил лорд Валкен.
– Меня не удивляет твой вопрос, – ответил лорд Милборн. – Я сам себя об этом спрашиваю. Откровенно говоря, Джастин, мне понравился этот молодой человек. Он совершенно не похож на своего отца: приятной наружности, хорошо сложен, смотрит прямо в глаза, когда говоришь с ним; в его внешнем облике есть то, чего теперь, к сожалению, не хватает некоторым молодым щеголям. В общем, он пришелся мне по сердцу, и я не мог не почувствовать: что-то кроется за настойчивым утверждением этих людей – тоже никому не известных, – что он убил стряпчего.
– Так ты все-таки думаешь, что это его рук дело? – спросил лорд Валкен.
– Нет, ни в коем случае. Я полагаю, кто-то хорошо заплатил этим людям и тщательно отрепетировал с ними их показания.
– Иными словами, – сказал лорд Валкен, потягивая вино, – ты считаешь, что у Брикона есть опасный враг?
– Да, – ответил лорд Милборн, – хотя у меня мало фактов для такого предположения. Естественно, мне пришлось принять уверения Брикона, что он не подозревает никого из своих знакомых в намерении убить Розенберга и свалить вину на него.
– Он признался в том, что знал убитого?
– Да, он сказал, что ему пришлось иметь дело с этим стряпчим, но он считал его мошенником, а знакомство с ним – весьма нежелательным. Он говорил откровенно и искренно, и у меня нет причин сомневаться в его словах.
– Да, конечно, – согласился лорд Валкен. – Значит, ваш вердикт гласил: «Убит неизвестными людьми»?
– Именно так! Если хотите знать мое мнение, в наше время этот вердикт выносится слишком часто. Слишком многим преступникам мы позволяем ускользнуть из рук и через некоторое время вновь нанести удар.
Каролина перешла к окну.
– Дядя Френсис, – тихо спросила она, – значит, вы думаете, что убийца, кто бы он ни был, может опять попытаться что-нибудь подстроить лорду Брикону?
– Да, Каролина, – мрачно сказал лорд Милборн, – к несчастью именно так я и думаю. Будет жаль, если это случится, потому что мне он понравился.
– А у вас нет никаких подозрений, кто этот опасный враг? – спросила Каролина.
– Я этого не говорил, подозрения у меня есть, но нет никаких доказательств, а человек в моем положении должен очень внимательно следить за тем, что говорит.
– Дядя Френсис, нам-то вы можете сказать, – настаивала Каролина.
– Да, Френсис, ты меня заинтриговал, – заявил лорд Валкен. – Как судье в Дувре, мне приходится слушать немало подобных дел, но за этим преступлением, по-видимому, кроется гораздо больше, нежели обычно выясняется при разбирательстве таких отвратительных историй. Скажи, кого ты подозреваешь? Здесь ты – среди друзей.
– От тебя, Джастин, у меня нет секретов, – ответил лорд Милборн, – но Каролина должна дать обещание, что ничего не разболтает. Женские языки разносят новости быстрее почтовой кареты.
– Обещаю, дядя Френсис, – быстро сказала Каролина. Лорд Милборн улыбнулся ей.
– Ну что же, – произнес он. – Я расскажу вам то, что знаю. Как вы понимаете, в моей должности приходится многое слышать о разных людях. Мой долг главного судьи графства – принимать к сведению то, что мне рассказывают. За последний год я не раз слышал о некоем молодом человеке по имени Джервас Уорлингем. Его имя несколько раз упоминалось в отчетах – как бы это помягче выразиться? – об отвратительных инцидентах в спортивном мире: отравленный бойцовый петух; кулачный бой, в котором одному борцу заплатили за то, чтобы он дал победить себя другому; явное нарушение правил на скачках. И всегда при этом где-то в тени возникает фигура мистера Джерваса Уорлингема. Как я слышал, этот молодой человек – отчаянный карточный игрок. Он является двоюродным братом лорда Брикона и, между прочим, предполагаемым наследником этого титула, хотя, конечно, нет причин, по которым Брикон, человек молодой и здоровый, не может жениться и обзавестись большим семейством.
– Но если этого не произойдет, то мистер Уорлингем станет наследником, – сказал лорд Валкен.
– Совершенно верно, – согласился лорд Милборн.
– Как он выглядит? – спросила Каролина.
– Боюсь, что не имел удовольствия познакомиться с ним, – с мягкой улыбкой ответил лорд Милборн. – Я помню его отца. Это был темноволосый человек вспыльчивого нрава; его вечно мучили приступы подагры – они держали его в состоянии постоянного бешенства. Но сына его я не встречал. Не удивлюсь, если окажется, что он так же не горит желанием встретиться со мной, как и я – с ним.
– Вы действительно думаете, что это он убил мистера Розенберга и попытался сделать так, чтобы за это арестовали лорда Брикона? – спросила Каролина, затаив дыхание.
– Ну, Каролина, не нужно приписывать мне слова, которых я не говорил, – ответил лорд Милборн. – Я сказал только, что у меня есть некоторые подозрения, но большего я на себя не возьму.
– Каролина, не надоедай его милости, – сказал лорд Валкен. – Не могу понять, что случилось с твоей матерью. Поднимись наверх и поищи ее.
Каролина отправилась исполнять поручение. Когда маркиза, которая вынуждена была задержаться, чтобы проследить за укладкой вещей, спустилась вниз, Каролина прошла в свою комнату и долго стояла у окна, глядя на море.
Лорд Брикон в опасности! Один раз она его спасла – ведь если бы в тот вечер у него не оказалось алиби, ему было бы трудно доказать, что он не участвовал в убийстве Айзека Розенберга. Более того, если бы она не поторопила его и сэр Монтегю с грумами обнаружили его на просеке, они бы нашли и подложную записку, и письма Мелиссы, которые стряпчий привез с собой.
Тогда было бы почти невозможно доказать его невиновность, а мистер Джервас Уорлингем имел бы полное основание надеяться на титул и фамильные поместья.
Не следует ли ей предупредить лорда Брикона, что в будущем подобные попытки могут повториться? Но как написать об этом в письме и как, в самом деле, объяснить столь близкое знакомство с его делами, не признавшись, кто она такая, и не нарушив слово, данное лорду Милборну? Запутанная история!
Каролина вздохнула. Все-таки трудно забыть лорда Брикона. Какой он красивый, какой сильный! Как сказал лорд Милборн, в его внешнем облике есть нечто, отличающее его от других мужчин. Но разве это защитит его от предательства? Даже самый сильный человек может пасть жертвой низкого интригана, который пойдет на любое преступление, чтобы добиться своего.
«Нужно что-то делать», – сказала себе Каролина, но что – она понятия не имела.
И все же она постоянно думала о лорде Бриконе. Каждое мгновение, если она не помогала отцу с матерью или не была занята разговором с лордом Милборном, Каролина размышляла о нем и о подстерегавшей его опасности. Не раз она подумывала, не признаться ли лорду Милборну в том, какую роль она сыграла в тот вечер, но Каролина понимала, что ничего от этого не выиграет. Подозрения с лорда Брикона сняты, и она лишь распишется в собственной глупости – доверилась такому явному проходимцу, как сэр Монтегю Риверсби.
В эту ночь Каролина лежала без сна, лишенная покоя, словно волны, которые с шумом бились под ее окном. Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своими сомнениями и попросить совета. Она была достаточно честна и понимала, что боится вернуться в Лондон. У нее не было желания вновь встретиться с сэром Монтегю; распространившиеся о ней слухи беспокоили ее гораздо больше, чем она призналась в том миссис Эджмонт.
Трудно представить, что мог рассказать сэр Монтегю. Едва ли всю правду, так как при этом выставил бы себя на посмешище: зайти так далеко и упустить добычу в тот момент, когда она попала в руки. Тем не менее, он мог бросить тень на ее репутацию. Каролина прекрасно это понимала; уже одно то, что вечером она каталась с ним наедине, само по себе было неблагоразумно и могло навлечь на нее самое строгое осуждение со стороны светского общества.
– Какая же я была глупая! – громко сказала Каролина.
В то же время она не могла полностью раскаиваться в своем поступке.
Если бы она не оказалась в «Собаке и утке», то никогда бы не встретилась с лордом Бриконом. Вспомнив его поцелуй, Каролина покраснела в темноте и тут же почувствовала укол ревности: он поцеловал и Зару – эту странную, экзотичную укротительницу, – столь же легко и с таким же чувством. С его внешностью, положением и состоянием, в его жизни, должно быть, существовали десятки, если не сотни женщин, и горько было вспоминать его слова, что больше они не встретятся.
В эту ночь Каролина познала и ревность и страдание. На следующее утро, когда она прощалась с родителями перед их отъездом в Дувр, у нее под глазами залегли темные круги, но и это, и ее апатию родители приписали печали расставания.
– Каролина, постарайся хорошо себя вести, – сказала леди Валкен, уведя дочь из холла в гостиную. – Я очень боюсь оставлять тебя, милая.
– Не волнуйся, мама, – сказала Каролина. – Поезжай, наслаждайся и поправляйся, как следует. Если ты будешь беспокоиться, поездка окажется бесполезной, а папа так на нее надеется.
– Я знаю, – мягко ответила леди Валкен.
В шляпе, украшенной перьями, она выглядела очень молодо и была необычайно хороша; трудно было поверить, что она – мать семнадцатилетней девушки. В тридцать шесть лет Серена Валкен была в полном расцвете своей красоты. Лицо ее, всегда спокойное и прекрасное, стало еще ослепительнее – оно сияло счастьем прожитых лет. Пожалуй, впервые Каролина увидела свою мать в новом свете – как женщину – и смогла понять, как велика любовь отца, как он гордится своей женой.
– Желаю тебе хорошей поездки, мама, – сказала она, подчиняясь внутреннему порыву. – Ты ее заслужила. И не думай обо мне. Ничего со мной не случится!
– Если бы только я могла в это поверить, – с беспокойством произнесла леди Валкен. – Каролина, ты такая милая, но так похожа на отца!
– А что в этом плохого? – спросила Каролина. В глазах у нее загорелся лукавый огонек.
– То, что хорошо для мужчины, не всегда подходит для женщины, – ответила ей мать. – Если твой отец чего-нибудь захочет, он ни перед чем не остановится, и ты такая же. Женщина должна быть мягкой, нежной и уступчивой, – а не решительной, смелой и дерзкой.
– Неужели я такая? – спросила Каролина.
– Да, такая, – леди Валкен вздохнула. – А, кроме того – порывистая и импульсивная.
– Мама, ты совершенно несправедлива, – запротестовала Каролина.
– Ты так думаешь, милая? Чтобы сделать меня счастливой, обещай мне, что, пока меня не будет, ты постараешься стать женственнее. В конце концов, должно же в тебе быть что-то и от меня!
Каролина фыркнула.
– Нет, мама, ты просто чудо! Я стану скромной, хрупкой и постараюсь влюбиться в человека такого же властного, как папа.
– Тебе очень повезет, если удастся найти человека, вполовину такого же замечательного, как твой отец, – серьезно ответила леди Валкен. Каролина наклонилась и поцеловала мать; в этот момент из холла донесся голос лорда Валкена:
– Серена! Ты готова?
– Пора ехать, – сказала леди Валкен. – До свидания, дорогая, и, пожалуйста, помни все, о чем я тебе говорила.
– Я буду очень, очень женственной, мама, – на щеках Каролины появились ямочки.
Потом она стояла на серых каменных ступенях и махала рукой вслед большой красной карете, удалявшейся по дороге. Миссис Эджмонт, стоявшая рядом, вытерла глаза.
– Надеюсь, они доедут благополучно, – сказала она. – Я бы и за сто гиней не отважилась сесть на один из этих дымящих пароходов.
– А я бы с удовольствием! – воскликнула Каролина. – Кузина Дебби, нужно быть современной и идти в ногу со временем. Сейчас 1821 год, а не средние века.
Спохватившись, что ее слова прозвучали слишком резко, Каролина взяла пожилую женщину под руку и добавила:
– Теперь можно решить, как быть дальше. Давайте пройдем в столовую. Там очень уютно. Попросим принести горячий шоколад. Я еще не завтракала – ужасно расстроилась из-за того, что папа и мама уезжают.
– Действительно, лучше бы они остались, – вздохнула кузина Дебби.
Каролина велела принести шоколад, а когда он появился, налила по чашке миссис Эджмонт и себе. Сделав глоток, мечтательным голосом, ибо глубоко погрузилась в собственные мысли, она спросила:
– Вы когда-нибудь слышали о лорде Бриконе? Миссис Эджмонт с легким стуком поставила чашку.
– Как странно, что ты задала мне такой вопрос, Каролина. Только вчера утром я получила письмо из Бриконского замка с той же почтой, что и письмо от твоей крестной матери.
– Из Бриконского замка! – воскликнула Каролина, выпрямляясь в кресле. – Кузина Дебби, кого вы там знаете?
– Дорогая, я как раз собиралась тебе об этом сказать. Это письмо где-то у меня в ридикюле.
Она начала рыться в синей бархатной сумочке и так долго искала конверт, что Каролина была готова закричать от нетерпения.
– А, вот оно! – наконец-то воскликнула миссис Эджмонт. – Ну-ка, дай взгляну. Да, я не ошиблась. Письмо из Бриконского замка, Какхерст, Кент.
– Какхерст! – воскликнула Каролина. – Это название деревни?
– Должно быть, – ответила миссис Эджмонт.
– Это тоже странно… – начала Каролина, но тут же спохватилась: – Продолжайте. Расскажите, что это за письмо и от кого оно.
– Письмо это от моей очень давней приятельницы, – ответила миссис Эджмонт. – Собственно, она – дальняя родственница моего мужа. Очень милая женщина и, разумеется, благородного происхождения; зовут ее Фанни Холл. Она старше меня, но замуж не вышла, и, когда ее отец умер, она осталась в очень стесненном положении. Какое-то время она служила гувернанткой, а год назад, как пишет, стала компаньонкой вдовствующей леди Брикон.
– А что она пишет еще? – нетерпеливо спросила Каролина.
– Она решилась оставить этот пост, – продолжала миссис Эджмонт. – Ее брату, работавшему в Индии в Вест-Индской компании, очень повезло, и он вернулся домой с довольно значительным состоянием. Он хочет, чтобы милая Фанни вела его хозяйство. Наконец-то после многих лет работы в чужих домах она обрела счастье заботиться о своем собственном.
– А она пишет что-нибудь о Бриконском замке и тех, кто там живет? – спросила Каролина.
– Да, она много пишет о вдовствующей леди Брикон, – ответила миссис Эджмонт. – Она к ней очень привязана и жалеет, что приходится покидать ее. Но далее она добавляет, что в доме есть и другие, кого она покинет с удовольствием. Вот ее слова: «Не буду утомлять тебя подробностями, драгоценная моя Дебби. Достаточно сказать, что нынче некоторые особы получают посты, требующие доверия и ответственности, и злоупотребляют ими полнейшим образом, – особы, которые из-за своего поведения недостойны называться леди».
– Кто-то или что-то ее очень огорчило, – улыбнулась Каролина.
– Милая Фанни, конечно же, слишком деликатна, чтобы называть имена, – сказала миссис Эджмонт.
– Из-за чего письмо у нее получилось очень скучным, – заметила Каролина.
– Я так не думаю, дорогая. Дай-ка взглянуть, не пишет ли она что-нибудь еще. А, вот: «Слуги постоянно приходят и уходят, и кто может их винить в данной ситуации?»
– Какой ситуации? – спросила Каролина.
– Она не пишет, дорогая, – ответила миссис Эджмонт, пробегая глазами мелко исписанные страницы.
– Это просто невыносимо! – посетовала Каролина. – Больше там ничего нет?
– Нет, она только пишет, что ей очень жаль уезжать, и спрашивает, не могу ли я подыскать кого-нибудь на ее место.
– Место компаньонки? – быстро спросила Каролина.
– Да, она просит меня рекомендовать новую компаньонку для вдовствующей леди Брикон, – ответила миссис Эджмонт. – Надо подумать, есть ли у меня на примете кто-нибудь подходящий? Жаль, что дочка поверенного твоего отца занята. Помнится, в прошлом году она искала как раз такое место, но, по-моему, сейчас вполне довольна своим теперешним.
Каролина вскочила на ноги.
– Кузина Дебби, постойте, – сказала она. – У меня появилась идея… Да, отличная мысль… Словом, у меня есть для вас подходящая кандидатура.
– Неужели? И кто же это, Каролина?
– Э… в… пансионе со мной училась одна девушка. Очень славная, и мне она очень нравилась.
– А мне казалось, в академии мадам д'Альбер ты никого терпеть не могла, – с подозрением заметила миссис Эджмонт. – Каролина, ты пробыла там всего три месяца и, вернувшись домой, поклялась, что ноги твоей там больше не будет. Ты говорила, что к тебе там все плохо относились.
– Нет, нет, были исключения. Может, я так и сказала, но я боялась, что мама будет настаивать на моем возвращении на следующий семестр. Кузина Дебби, я бы этого просто не вынесла! Большинство учениц были чопорными лицемерками – я их ненавидела! Но там была одна, нет, две девушки, которые мне очень нравились. Одна из них как раз подходит для должности компаньонки вдовствующей леди Брикон.
– А она хорошего происхождения?
– Очень хорошего! – ответила Каролина. – Уверяю вас, что она из очень известного рода. Это образованная и чуткая девушка. Кузина Дебби, пожалуйста, рекомендуйте ее на это место! Вы мне доставите большую радость!
– Ну, разумеется, Каролина, если она твоя подруга и ищет место, я сделаю все, что могу. Где она сейчас находится?
Каролина набрала побольше воздуха.
– Здесь-то и кроется самое удивительное. Вместе со мной училась другая девушка, которая, по существу, была моим единственным другом… конечно, за исключением той, о которой мы говорили… и Харриет – это имя моей второй подруги – живет в Какхерсте; только сейчас и припомнила, что отец ее служит викарием в Какхерсте, и плату за пансион вносил кто-то из покровителей его прихода. Я никогда не интересовалась, кто это, но теперь уверена, что это была вдовствующая леди Брикон или даже сам лорд Брикон.
– Но какое отношение твоя подруга имеет к той, другой девушке? – спросила миссис Эджмонт с недоумением.
– Девушка, которую я прошу вас порекомендовать, в данный момент живет у Харриет в Какхерсте, – торжествующе воскликнула Каролина.
– Поняла. Во всяком случае, мне так кажется, – сказала миссис Эджмонт. – По-моему, все довольно запутанно.
– Вовсе нет. Я только прошу вас оказать огромную любезность и незамедлительно написать вашей Фанни, что вы подыскали на это место очень достойную особу, а я тем временем напишу своей подруге и сообщу о вашей великодушной рекомендации. – Каролина помолчала и выпалила, не переводя дыхания: – Ах нет, вот что: я съезжу к Харриет, сама отвезу вашу рекомендацию и переночую у нее.
– Ну, знаешь, Каролина, такие крайности вовсе ни к чему, – заметила миссис Эджмонт. – Я уверена, что твой визит обременит викария Какхерста, а письмо прекрасно дойдет и по почте.
– Но я с радостью снова увижусь с Харриет, честное слово, – настаивала Каролина. – Пожалуйста, не препятствуйте мне, кузина Дебби! Все решено, и вы окажете поистине большую любезность.
– Не знаю, как и быть, – заколебалась миссис Эджмонт. – Видишь ли, Каролина, я не уверена, что имею право рекомендовать особу, которую ни разу не видела. Конечно, очень хорошо, что ты просишь за эту девушку, но знает ли ее кто-нибудь еще, например твоя мать?
– Да, конечно, мама знает ее, – торопливо сказала Каролина, – она ее очень хорошо знает и очень хорошо к ней относится.
Миссис Эджмонт улыбнулась.
– Дорогая, это меняет дело. Почему ты сразу этого не сказала? – Затем она добавила: – Может быть, благоразумнее сообщить об этом твоей матери и попросить ее написать рекомендательное письмо лично?
– Кузина Дебби, да разве можно ждать? – с испугом спросила Каролина. – Ведь пока мама ответит, это место успеют занять тысячу раз!
– Да-да, конечно! Что ж, если ты утверждаешь, что твоя мать знает эту девушку… Она здесь бывала?
– Ну конечно, бывала, – сказала Каролина, – и папе, и маме она очень нравится – они общались с ней просто как с членом семьи, как с родной дочерью. Ну, а теперь садитесь и пишите дорогой Фанни, а я тем временем пошлю грума предупредить Харриет о моем визите.
– Дорогая, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой?
– Нет, нет, – ответила Каролина. – Я возьму Марию. У них может не оказаться комнаты для второй гостьи.
– Но все-таки, мне кажется, это длинный путь, а письмо можно было бы легко доставить по почте, – сказала миссис Эджмонт. – Впрочем, если это доставит тебе радость, дорогая Каролина, полагаю, вреда здесь не будет.
Каролина спешно направилась к двери.
– Напишите письмо сразу же, – умоляюще сказала она. – Кузина Дебби, пожалуйста!
– Да, конечно, немедленно, – согласилась миссис Эджмонт, пытаясь на ощупь отыскать лорнетку. Каролина уже почти совсем закрыла за собой дверь, когда услышала возглас: – Каролина, Каролина!
– Что такое?
– Ты забыла сказать, как зовут эту девушку.
– Да, действительно, – отозвалась Каролина. – Ее зовут Каролина Фрай.
– Надо же, у нее то же имя, что и у тебя, – заметила миссис Эджмонт.
– Да, странно, не правда ли? – ответила Каролина. – Но я всегда говорила, что у меня ужасно заурядное имя.
Каролина поспешила наверх к себе. Здесь она написала записку для Харриет Уонтидж. Запечатав конверт сургучом, она собственноручно отнесла его на конюшенный двор.
– Чего желаете, миледи? – спросил старый Гарри.
– Я хочу, чтобы грум немедленно отвез это письмо в Какхерст, в дом священника, – сказала Каролина. – Ответа ждать не нужно.
– По мне, так чудное это приказание, миледи. Коли грум проделал такой путь, так принято ему стаканчик поставить, да и лошади дать в конюшне передохнуть.
– Мне мало дела до того, что принято, – сказала Каролина. – Скажи посыльному, Гарри, что он должен доставить письмо и тут же отправляться назад. Вот полгинеи. Передай ему от моего имени, что он может доехать до ближайшего постоялого двора, там выпить свой стаканчик эля и поставить лошадь в конюшню на отдых. Но чтобы в доме священника он не задерживался. Понятно?
– Очень хорошо, миледи. Может, это вы теперь так по-новому в Лондоне выучились, но, ей-богу, мне этого не понять.
Оставив старого конюха, Каролина вернулась в дом. Он мог с ней не соглашаться, но она знала, что ее приказания будут выполнены. Теперь можно не бояться, что Харриет ответит на ее письмо отказом.
Каролина почувствовала, как ее охватывает возбуждение. Накануне ночью она лежала без сна, тревожась, пытаясь придумать, как помочь лорду Брикону, и вот теперь свершилось чудо. То, что она замыслила, – опасно, но Каролина не сомневалась, что справится.
«Я же не делаю ничего дурного, – успокаивала она себя. – Я просто хочу помочь человеку. Я проявляю доброту и бескорыстие. И потом, в положении компаньонки мне просто придется безукоризненно себя вести, стать уступчивой и очень, очень женственной».
С этими мыслями Каролина вошла к себе в комнату и скорчила гримаску собственному отражению в зеркале. Определенно, она была мало похожа на компаньонку.
В ее прелестном лице было что-то явно аристократическое, а рыжевато-золотистые локоны непокорно и своевольно разлетались вокруг лба и маленьких ушей. Каролина схватила щетку и попыталась пригладить волосы, но они не слушались. Через мгновение она бросила щетку на туалетный столик, пересекла комнату и яростно дернула за шнурок звонка.
Прошло всего несколько секунд, как послышались быстрые шаги Марии, и та торопливо вошла в комнату.
– Господи, миледи, я думала, вы заболели. Звонок был до того громкий, что я аж подскочила от испуга.
– Мария, начинай укладывать мои вещи, – велела Каролина.
– Ваша милость уезжает? – спросила горничная.
– Да, и ты поедешь со мной.
– Ох, миледи, уж как я рада! До чего обидно мне было, что в Лондоне за вами ходит эта упрямая старая карга из Валкен-хауса. Она мне заявила: «Здесь мне положено заботиться о леди Каролине. Я поступила сюда, когда ее на свете не было». А я ей в ответ: «Если б вы сказали, что служили здесь, еще когда и самого дома не было, я б и то не удивилась». С тех пор, миледи, она меня возненавидела. Нагрубила я, это верно, да как же было стерпеть, что она отняла вас, и это после того, как вы сами выбрали меня своей собственной горничной!
– Да, конечно, – рассеянно согласилась Каролина. – Но едем мы не в Лондон.
– На сколько дней мне брать одежду, миледи? Каролина подошла к приоткрытой двери и плотно ее затворила.
– Послушай, Мария, – спросила она, – ты умеешь хранить тайну?
– Вы же знаете, миледи, что умею.
– Тогда согласна ли ты мне помочь? Каролина говорила без тени улыбки.
Мария широко раскрыла глаза. Лицо ее с улыбчивым, вечно не закрывающимся ртом стало серьезным. Она помолчала, а потом тихо, необычным для себя тоном сказала:
– Миледи, да я жизнь за вас готова отдать. Вы же знаете.
– Спасибо, Мария. Я знаю, что могу на тебя положиться, – произнесла Каролина. – Так вот, мы едем по делу чрезвычайной важности. Нужно помочь одному человеку – он в большой опасности.
Мария крепко стиснула руки:
– Ох, миледи, стало быть, это… поездка во имя любви! На мгновение слова ее поразили Каролину. Она застыла на месте. Внезапно лицо ее стало удивительно красивым, а глаза засияли необычным светом.
– Знаешь, Мария, наверное, ты права, – тихо сказала она. – Это путешествие во имя любви.
