Текст книги "Огонь на снегу"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 7

Алида без сна лежала в постели, с легким трепетом вспоминая танец с князем и неистовое чувство, которое вызвало в ней прикосновение его губ. Она не представляла, что поцелуй может быть чем-то живым и что каждый нерв ее тела будет отзываться на это блаженное ощущение. Когда он прикоснулся к ней, девушка поняла: она стала его частью. Теперь она думала, что ей следовало бы понять это, как только они встретились.

Это любовь! То, о чем она всегда мечтала, наконец свершилось. И вдруг ее словно молнией ударило: ведь князь – жених Мэри!

С высот неба она снова упала в темное царство ада, без всякой надежды на спасение.

– Я люблю его! Я люблю его! – шепотом повторяла она.

Девушка знала, что больше никогда никого не полюбит, потому что, подобно своей матери, может любить только раз в жизни.

– Мною восхищались многие мужчины, Алида, – сказала она однажды дочери. – Многие из них присылали мне цветы и ухаживали за мной, но я была воспитана в очень строгих правилах и никогда не оставалась ни с кем из них наедине. – Мать улыбнулась: – Люди подозревали, что я веду веселую жизнь, на самом же деле я жила очень скучно. После окончания спектакля я сразу же отправлялась домой.

– А потом встретила папу? – нетерпеливо спросила Алида.

– Я познакомилась с твоим отцом после спектакля, на котором присутствовал император Австрии. После его окончания он прошел за кулисы, и ему представили всех участников спектакля. Вместе с императором явилась его свита и многие дипломаты, среди которых был и твой отец.

– И вы влюбились с первого взгляда? – затаив дыхание, спросила Алида,

– Думаю, посмотрев в глаза друг другу, мы поняли, что составляем одно целое,

«То же самое чувствую и я по отношению к князю! – думала Алида. – Но папа не был женат… Он был свободен!» Мысль об этом связывала ее, как будто Мэри уже носила обручальное кольцо.

«Я должна забыть его», – уговаривала себя Алида, прекрасно сознавая, что это невозможно. Но если даже она никогда больше не увидит князя, она не устыдится своей любви к нему. Это не было наваждением или смятением чувств. Это была любовь, такая сильная и глубокая, что казалось, она существовала и будет существовать вечно.

Словно удар в сердце, у Алиды возник вопрос: испытывает ли князь то же самое по отношению к ней? Может быть, для него она не более чем очередная хорошенькая девушка, с которой, женившись по расчету, можно для забавы пофлиртовать?

– Нет, этого не может быть! – прошептала она.

В их взаимном чувстве не было ни тени грязи, лжи, корысти. Алида была уверена в этом, будто он сам ей сказал. Их притягивала друг к другу какая-то магия, неописуемая и настолько прекрасная, что казалась частью божественного промысла.

«Как только Мэри выйдет замуж, – вспомнила Алида, – меня отошлют домой, и я больше никогда ею не увижу». Она испытывала почти физическую муку при мысли о неизбежном расставании. Ей придется вернуться к серой, полной обид и страданий жизни в замке, а Мэри будет носить имя князя и, вероятно, станет матерью его детей.

Слезы подступили к ее глазам и потекли по щекам.

Ночь медленно подходила к концу, а она все еще пристально вглядывалась в темноту, снова и снова переживая тот момент, когда князь сжал ее в своих объятиях и поцеловал.

Новый день принесет только новое чувство безнадежности. С рассветом Алида встала и оделась. Она знала, хотя и не хотела признаться даже себе, что надеется хоть изредка видеть князя, а может быть, и говорить с ним.

Алида направилась в гардеробную за своим серым платьем с белым воротничком и манжетами. Открыв гардероб, она увидела платье, которое было на ней вчера вечером, – прекрасное платье из белого тюля со сверкающим кружевным воротником и нежными цветами. К ее изумлению, орхидеи не потемнели и не завяли, как она ожидала, а сохранили свою свежесть. Она смотрела на их звездообразные лепестки, и сам факт, что они все еще такие живые и прелестные, вселил в нее надежду.

«Но это же глупо! – сказала она себе. – Я должна смотреть правде в глаза. Князь станет мужем Мэри, а я, хоть и люблю его всем сердцем, никогда не смогу сказать ему об этом».

Она не сомневалась, что вчера вечером он намеренно держался подальше от нее. В оружейной же все произошло случайно: просто, увидев, как она танцует одна, он, повинуясь порыву, присоединился к ней. Может быть, и поцеловал он ее тоже импульсивно?

И все же она была уверена: то, что их соединяет, сильнее их.

Стоило ей закрыть глаза, и она уже видела его голову, широкие плечи, освещенные лунным светом, льющимся из окна, снова чувствовала, как теряет дар речи и не может дышать от волнения!

– Я люблю его, – произнесла она вслух.

Наклонившись, девушка нежно поцеловала лепестки одной из орхидей, которые он сорвал для нее. Затем она решительно приказала себе выбросить из головы бесплодные мечты, которые никогда не станут реальностью. Она закрыла дверь гардеробной и надела свое строгое серое хлопчатое платье с пуританским воротничком и манжетами.

Было еще рано. Мэри, конечно, спала. Алида бесшумно пробралась вгостиную внадежде найти книгу и почитать, пока не проснутся все остальные.

Не забыла она и о маленькой атласной сумочке великой княгини, положив ее на дно ящика для белья, где, как она полагала, ее никто не найдет. Мэри прислуживала Марта, а Алиде – розовощекая деревенская девушка, которой, вероятно, не хватит ума за кем-то шпионить. Во всяком случае, Алида не придавала особого значения слухам о всесильном Третьем отделении и строгом надзоре тайной канцелярии. Здесь, во дворце, казалось просто невозможным думать об этом. Что бы она ни слышала от господина Таченского, теперь Алида была почти уверена, что многие из этих рассказов не более чем страшные сказки, которыми русские нарочно пугают себя.

В гостиной девушка нашла интересную книгу и, удобно усевшись около теплой изразцовой печи, принялась за чтение. Однако очень скоро она поймала себя на том, что не прочла ни слова. Ночные воспоминания не давали ей покоя.

Дверь в гостиной открылась, и Алида подумала, что это пришла служанка, чтобы прибрать вкомнате, или, как это часто бывало, истопник принес дрова.

Повернувшись, она увидела вдверях жестикулирующего лакея. Алида уже привыкла, что многие русские слуги, не зная ни одного иностранного слова, прекрасно изъясняются при помощи мимики. Она тоже научилась выражать свои желания жестами, и слуги, как правило, прекрасно понимали ее. Сейчас лакей вкрасной униформе подзывал ее приглашающим жестом руки вперчатке. Алида встала и подошла к нему.

– Кам, – тихо позвал он на ломаном английском. – Кам!

Удивленная, Алида последовала за ним, и тот повел ее по коридору.

Алида решила, что, должно быть, великая княгиня послала за ней, чтобы узнать об атласной сумочке, но тотчас же вспомнила: в такой ранний час княгиня наверняка еще спит.

Между тем лакей вел ее наверх по главной лестнице, а потом, вместо того чтобы повернуть к апартаментам великой княгини, опять спустился вниз. Алида, недоумевая, почти бежала за ним, пока, войдя в переднюю, не увидела, к своему удивлению, графа Ивана. В мундире он выглядел ослепительно, и по его взгляду было ясно, что тот с нетерпением ждет девушку.

В голове Алиды мелькнуло: граф хочет через нее передать Мэри что-то важное. Но когда она подошла к нему, он решительно произнес:

– Я хочу, чтобы вы поехали со мной.

– Куда? – осведомилась Алида.

– Это вы узнаете позже! Надеюсь, нет необходимости говорить вам, как это важно, иначе я не побеспокоил бы вас в столь ранний час.

– Объясните же… – начала было Алида, но увидела, как граф Иван, щелкнув пальцами, приказал слугам что-то, и они быстро принесли отороченные мехом боты, капор и меховую накидку.

– Это не мое, – запротестовала Алида.

– В прихожей всегда есть одежда для тех, кому она нужна, – небрежно заметил граф. С этими словами он надел огромную меховую шубу и нахлобучил на свою темную голову меховую шапку.

– Куда мы? – снова спросила Алида, задыхаясь от спешки и волнения.

Ничего не ответив, граф повел девушку ко входу, потом вниз по ступеням крыльца, у которого их уже ждали весьма впечатляющие сани с гербом Бенкендорфов, запряженные четверкой черных коней. Алида уже успела заметить, что все высокопоставленные особы в Петербурге имели свои экипажи, ландо, кареты и сани. В санях графа Ивана были раскинуты медвежьи ковры, а сами сани отделаны богаче, чем у великой княгини. На козлах сидели два кучера. Как только лакеи укрыли ездоков коврами, сани быстро тронулись в путь.

– Куда вы меня везете? – снова спросила Алида со страхом в голосе.

Ей показалось, что граф Иван пребывал в дурном настроении, лицо его в свете раннего утра выглядело старше, чем обычно.

– Вам все объяснят на месте, – пресек он дальнейшие расспросы.

Алида поняла, что сколько бы вопросов она ни задавала, ни на один ей не ответят, да и крепкий утренний морозец не располагал к беседе.

Ночью опять шел сильный снег, и сейчас город был совершенно белым, только купола да шпили сверкали сквозь иней.

Ехали они недолго по широкой улице, по которой Алида проезжала уже не раз, и остановились у большого здания с огромными колоннами и широкой лестницей. В карауле у входа стояли солдаты, и Алида решила, что ее привезли в какой-то дворец.

Подоспевшие слуги помогли ей выйти из саней, и они с графом поднялись по лестнице, вошли в огромную дверь и оказались в мраморном холле.

Лакеи сняли с них шубы. Пока Алида раздевалась, граф уже прошел вперед, и, догнав его, она молча последовала рядом с ним по голому широкому коридору. Звук их шагов отдавался эхом под сводами высокого потолка, и Алида в своем сереньком платье чувствовала себя маленькой и беззащитной.

Она всегда тонко чувствовала запахи. Здесь, в помещении, было очень жарко и воздух был пропитан кислым и влажным духом.

Вдруг она поняла – это был запах страха!

Они шли уже долго, и Алида снова обратилась к графу Ивану:

– Я настаиваю, чтобы вы сказали, куда меня ведете. Вероятно, мне не следовало ехать с вами без разрешения великой княгини.

– Вам незачем спрашивать ее разрешения! – отрезал граф.

– Я ее гостья, – возразила Алида.

Граф промолчал, и девушка спросила:

– Что это за дом?

– Это канцелярия его величества.

Алида застыла на месте. Граф прошел несколько шагов, но, увидев, что девушка остановилась, вернулся.

– Идемте же! – почти грубо приказал он и, как-то странно посмотрев на нее, добавил: – Ничего существенного! Просто кое-кто хочет видеть вас.

– Кто-то из Третьего отделения?

– Что вы о нем знаете?

– Зачем вы… привезли меня… сюда? – дрожащим голосом спросила Алида.

– Вам все объяснят. Генерал Дубельт ждет!

Алида затаила дыхание. Невероятно, но ее сюда привезли для допроса!

Ей не верилось, что с британской подданной может такое случиться, но этот приезд тайком мог означать только одно. Медленно следуя за графом, девушка уговаривала себя, что ей нечего бояться. В душе она понимала, что речь пойдет о господине Таченском. Тайная полиция могла видеть ее на пристани, но, что бы ни случилось, она не должна выдавать князя. Граф Иван ненавидел его, об этом ей сказала Мэри. Алида не сомневалась, что граф с удовольствием доставит неприятности человеку, выступающему за освобождение крепостных.

Переведя дух, Алида решила сохранять спокойствие. Но, помимо ее воли, на память ей приходили рассказы отца о допросах людей, о жестоком обращении с подданными других стран, о пытках секретных агентов с целью узнать имена сообщников.

«Надо быть очень вежливой, – увещевала себя Алида. – Я должна отвечать на вопросы и говорить правду… там, где это возможно».

Откуда-то из прошлого до нее донесся голос отца:

– Искусство маскировки, как и искусство дипломатии, заключается в том, чтобы говорить правду, когда можно, а если приходится лгать, то лгать умеючи!

Говоря так, он засмеялся, и Алида поняла его шутку. Однако сейчас она восприняла эти слова как напутствие.

«Кто бы тут ни был замешан, это не должно коснуться князя!» – решила она.

Граф Иван стал ей еще более неприятен. Она поняла, что возненавидела его еще во время путешествия на «Девушке из Гулля», когда он так непристойно повел себя с Мэри. Такому опытному и по-своему привлекательному мужчине было легче легкого соблазнить такую девушку, как Мэри, отчаянно стремившуюся освободиться от родительской опеки и насладиться любовью и всеобщим восхищением.

Как могла она устоять перед графом, который отлично знал все правила любовной игры и самым компрометирующим образом завладел ее вниманием с самого начала?

«Вероятно, – подумала Алида, – граф Иван таким образом мстит князю. Это изощренная месть: заманить в свои объятия будущую жену князя Воронцова, пока тот не увидел ее!»

Алиду возмущала не только бесцеремонность графа. Она знала, что этот жестокий и безжалостный человек не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Он всячески пытался не допустить, чтобы царь дал свободу крестьянам, а великая княгиня довольно ясно давала понять, что князь – его главный противник и сподвижник императора Александра.

Пройдя один длинный коридор, они повернули в другой, и Алиде казалось, что граф слышит учащенное биение ее сердца.

У огромных двойных дверей стояли двое часовых, насторожившихся при их появлении. Двери открылись, и они вошли в большую приемную, где на длинных скамьях сидело множество людей. Граф не остановился, и Алида мельком посмотрела на посетителей, ожидающих вызова. Как ни странно, никто не проявил к ней никакого любопытства. Большинство даже не взглянуло в ее сторону. Мужчины и женщины сидели на скамьях, глядя в пространство невидящими глазами или в отчаянии глядя в пол.

«У этих людей нет надежды, – подумала Алида, – они знают, что их ждет!»

Ее снова охватила дрожь. Но ведь она британка и не может исчезнуть, как исчез господин Таченский. Если даже произойдет несчастье, то великая княгиня и князь, несомненно, станут наводить справки.

При мысли о князе Алида почувствовала прилив мужества.

«Он бы не пал духом в этих обстоятельствах, – подумала она, – и я не должна!»

Они прошли приемную, и перед ними открылись двери, также охраняемые часовыми. Войдя, они оказались в огромном кабинете с высокими окнами и стенами, увешанными картами. В дальнем конце кабинета за огромным письменным черным столом сидел человек в голубом мундире тайной полиции.

До стола было довольно далеко, и Алида поняла, что это один из способов напугать любого, кого приводили сюда на допрос. В этом кабинете человек должен чувствовать свою никчемность, однако сам генерал Дубельт, вставший, чтобы поздороваться с графом, не произвел на Алиду особого впечатления.

Бесстрастно глядя на него, Алида отметила полное отсутствие аристократизма в его лице. Ни один англичанин не назвал бы его джентльменом. Его морщинистое лицо с высокими скулами несло печать скрытности, жестокости и хитрости, а в его проницательном взгляде явно читалась насмешка.

– Мисс Шенли, – обратился генерал к Алиде, – я благодарен вам, что вы изволили приехать сюда.

– У меня не было выбора, генерал, – ответила Алида, пытаясь не показать своего страха.

– Не присядете ли?

Перетасовав несколько бумаг, генерал сел лицом к свету. Алида тоже села, изо всех сил стараясь казаться спокойной. Она понимала, что излишнее напряжение только повредит ей, и пыталась расслабиться, вспоминая, как танцевала ночью с князем.

Генерал снова переложил какие-то бумаги и, не глядя на девушку, сказал:

– Мисс Шенли, я пригласил вас, потому что только вы можете помочь нам в одном очень серьезном деле!

– В каком деле? – справилась Алида, придавая своему вопросу оттенок удивления.

– Речь идет о человеке, который является врагом нашего государства, человеке, с которым вы говорили на «Девушке из Гулля». Его фамилия Таченский.

– Да, конечно, я помню его, – спокойно промолвила Алида.

Генерал внезапно оторвал лицо от бумаг и резко спросил:

– Зачем вы приезжали вчера утром встречать «Босфор»?

– Часть моего багажа осталась в Киле, – тихо ответила Алида. – Я подумала, что власти любезно пришлют его в Петербург со следующим кораблем.

– Как такая ценная часть багажа могла затеряться по пути от «Девушки из Гулля» до императорской яхты? – спросил генерал Дубельт.

– Не представляю! – улыбнулась Алида. – Это маленькая сумочка, я, наверное, оставила ее в каюте.

– Но ведь ваша служанка могла приехать на пристань и забрать пропажу, – намекнул генерал.

Алида покачала головой:

– Горничная, которая приехала с нами из Англии, прислуживает только моей кузине, леди Мэри. Она никогда не была моей горничной и не укладывала мои вещи перед отъездом. На моей сумочке нет монограммы, так что она вряд ли узнала бы мою вещь.

Какое-то время генерал молчал, и Алида заметила, что сидящий напротив граф Иван внимательно наблюдает за ней.

Заставив себя улыбнуться, девушка сказала:

– Меня всегда поражало, как во время долгих путешествий багаж не пропадает! Ведь во время частых пересадок немудрено что-нибудь потерять!

Граф промолчал. Генерал, словно почувствовав уверенность Алиды, спросил:

– Когда вы говорили с этим Таченским, он сказал вам, когда будет в Петербурге?

Поняв, что это каверза, Алида не колеблясь ответила:

– Но господин Таченский говорил мне, что едет в Стокгольм!

– Он не сказал зачем?

Алида покачала головой.

– Он говорил вам, что пытается найти свою мать?

– Он только сказал, что его отец умер. Как я поняла, он был сослан в Сибирь.

– Он был революционером, анархистом, – резко произнес генерал.

– Господин Таченский теперь британский подданный, – заметила Алида.

– Он вам сказал об этом? Да, это правда, если уж на то пошло! Полагаю, вы знаете, мы в России умеем добывать сведения, которые нам нужны.

– Каким же способом? насмешливо спросила Алида. – С помощью тисков для больших пальцев, не используемых в Англии с елизаветинских времен? Или на дыбе, на которой пытали людей в Испании во времена инквизиции? Я уверена, что мой дядя, герцог Беркемстедский, часто бывающий у королевы, и моя тетя, состоящая в родстве со многими королевскими семьями Европы, будут очень удивлены, если я вернусь в Англию на шесть дюймов ниже ростом или без больших пальцев на руках!

Алида видела, что граф поражен ее речью.

Генерал же, постучав пальцами по столу, резко произнес:

– А теперь, мисс Шенли, как выглядел господин Таченский, когда сошел с «Босфора»?

Алида пристально посмотрела на него:

– А господин Таченский был на «Босфоре»?

– Вопросы задаю я!

– Но я же сказала вам, что он отправился в Швецию!

– Вы говорите так, словно не видели, как он сходил на берег. Но вы же стояли у сходней и наблюдали, как сходили другие пассажиры.

– Я ждала, пока они сойдут, чтобы самой подняться на борт. Двум людям на сходнях не разойтись.

– Это я знаю, – огрызнулся генерал. – Так, говорите, вы не заметили Таченского?

– Я не могу без конца повторять одно и тоже! – произнесла Алида с легким раздражением. – Господин Таченский сказал мне, что едет в Швецию, и у меня нет причин не верить ему. Так зачем же мне было обращать внимание на пассажиров, сходивших с «Босфора»? – Ее голос смягчился. – Мне было жаль его, когда он сказал, что его отец погиб в Сибири. Боюсь, генерал, я больше ничем не могу помочь вам, а сейчас, я полагаю, мне следует вернуться во дворец, пока моя кузина не хватилась меня.

С этими словами она поднялась и увидела, как у генерала удивленно блеснули глаза.

Он взглянул на графа Ивана, и тот категоричным тоном спросил:

– Князь Воронцов не говорил вам о своем глубоком сочувствии господину Таченскому?

– Сочувствии? – переспросила Алида. – Не понимаю…

– Князь не говорил вам, что господин Таченский приехал в Россию, Чтобы найти свою мать? – осведомился генерал.

– Мать господина Таченского еще жива? – воскликнула Алида. – Он говорил, что не был в России пятнадцать лет и за все эти годы ничего не слышал о ней, поэтому не исключено, что ее нет в живых. – Она вздохнула: – Мне было так жаль его. Он казался таким больным и печальным. Я пыталась выразить ему сочувствие, когда граф Иван увидел нас вместе в салоне.

– Да, да, мне об этом говорили, – подтвердил генерал Дубельт. – Я пытаюсь узнать, мисс Шенли, где сейчас господин Таченский.

– Боюсь, я больше не могу сообщить вам ничего полезного, – любезно проговорила Алида, – если, конечно, вы не пошлете кого-нибудь в Стокгольм. Его было бы нетрудно найти, если он был на корабле, отправлявшемся из Киля в столицу Швеции.

Генерал утомленно вздохнул и посмотрел на графа Ивана.

– Граф, – сказал он, – этот допрос нам ничего не даст.

– Я совершенно уверен, – ответил граф Иван, – князь Воронцов поможет Таченскому, если тот приедет в Россию. Он и раньше помогал таким людям.

– Но мы никогда не могли этого доказать! – заметил генерал Дубельт.

– Рано или поздно я это сделаю! – отрезал граф. – Мне кажется странным, что мисс Шенли в такую рань сама отправилась встречать «Босфор», когда любая служанка во дворце могла бы взять ее багаж!

Алида нетерпеливо вздохнула:

– Я вам уже объяснила: сумочку могла опознать только я. Кроме того, как вам известно, граф, Марта заболела еще на «Девушке из Гулля» и до сих пор нездорова. Мне было совсем нетрудно поехать на пристань, и я с удовольствием прокатилась на санях и еще раз полюбовалась городом. – Она повернулась к генералу Дубельту и заставила себя улыбнуться: – По-моему, катание на санях самое романтичное! Мне так повезло, что я попала в Петербург зимой, когда кругом снег!

Генерал Дубельт встал:

– Думаю, мисс Шенли, нет необходимости задерживать вас далее. Разрешите поблагодарить вас за приезд сюда. Если услышите что-либо о господине Таченском, будьте любезны, дайте мне знать!

– Не представляю, где я услышу о нем! – легкомысленно ответила Алида и направилась к двери. Проходя мимо графа, она услышала тихий вопрос графа:

– Вы уверены, что она говорит правду?

Генерал только пожал плечами.

Граф Иван догнал Алиду у дверей, и они молча пошли к выходу, где слуги помогли им закутаться в меха.

И только когда они отъехали от канцелярии, граф Иван несколько виновато произнес:

– Надеюсь, вы понимаете, что такие господа, как Таченский, – враги нашего государства. Они не должны беспрепятственно проникать в Россию.

– Разумеется понимаю, – с милой улыбкой согласилась Алида. – Я уверена, его величество оценит вашу бдительность, да и великая княгиня будет благодарна вам, если я расскажу ей об этом.

После короткой паузы граф Иван сказал:

– Я хочу попросить вас об одолжении!

– Каком же?

– Не рассказывайте великой княгине, где мы сейчас были. Она, как вы знаете, водит дружбу с Николаем Милютиным, который может доставить нам массу неприятностей. – Алида молча ждала. – Милютин настроен революционно. Он был на обеде в день вашего приезда, что немало удивило моего отца.

– Боюсь, я его не припомню!

– Держитесь от него подальше! – предупредил граф. – И обещайте, что ни великой княгине, ни князю Воронцову не скажете о встрече с генералом Дубельтом!

– По-моему, вы слишком много на себя берете, граф Иван. Или у вас принято допрашивать английских подданных вот так, без адвоката или даже опекуна?

– Вы правы, – согласился граф, – вот потому я и прошу вас ради кузины не рассказывать о том, что произошло сегодня утром.

Алида подняла брови:

– Ради моей кузины?

– Мэри незачем втягивать в эту историю, – пробормотал граф.

– Разумеется, – согласилась Алида. – Она же не разговаривала с господином Таченским, тогда как я – под подозрением, потому что сказала несколько слов сочувствия незнакомому человеку, которому явно пришлось немало выстрадать! – Не дождавшись ответа, она воскликнула: – Боже, что за страна, где даже такой пустяк вызывает подозрение!

Алида не помнила себя от злости и, к своему облегчению, увидела, что они уже подъехали к Михайловскому дворцу.

– Надеюсь, я могу положиться на ваше молчание? – спросил граф.

Алида затаила дыхание:

– А я на ваше, граф Иван!

Она посмотрела в его глаза и прежде, чем он смог что-либо ответить на ее дерзость, спрыгнула с саней и быстро побежала по лестнице.

Было очень рано, и, войдя в гостиную, девушка поняла, что Мэри еще спит.

Только сейчас она почувствовала озноб и страх. Она с ужасом подумала, где только что побывала. Только из-за своей ненависти к князю граф Иван смог подвергнуть ее такому испытанию! Вот где ключ ко всему! Ненависть графа к князю! Надо немедленно предостеречь его!

Алида стала горячо молиться, чтобы господин Таченский нашел свою матушку и люди князя помогли им вы, браться из России. Но если их поймают, князь окажется замешанным в эту историю. Что же будет?

Алида содрогнулась и подошла к печке.

Надо как-то предостеречь князя. Девушка отлично понимала: только в его апартаментах можно не опасаться всеслышащих ушей шпионов, которыми, должно быть, наводнен дворец.

Слуга доложил, что завтрак будет подан рано.

– Понятно почему! – весело сказала Мэри, появившаяся наконец в гостиной. – Сегодня великая княгиня повезет нас в Зимний дворец, чтобы показать драгоценности императрицы.

– Как интересно! – воскликнула Алида. Но особой радости она не испытывала: ее переполняла тревога за князя.

За завтраком, поданным в малую столовую, его не было. Войдя в комнату, Алида сразу же отдала великой княгине ее атласную сумочку.

– Я совершила глупую ошибку, сударыня! – четко произнесла она, чтобы услышали слуги. – Взяла вчера вашу сумочку вместе со своей! На балу было так весело, что я совсем потеряла голову!

– А я все думала, куда она подевалась! – воскликнула великая княгиня. – Спасибо, дорогая, что сохранили ее.

Положив пропажу в сумку, которую держала в руке, она села за стол и принялась за завтрак.

По дороге в Зимний дворец, удобно сидя в больших санях, Алида размышляла, как ей сказать великой княгине, что ей необходимо наедине поговорить с князем. Она боялась, что их подслушают, да и вообще днем во дворце почти невозможно где-либо уединиться.

Зимний дворец, как и предполагала Алида, производил огромное впечатление. Построенный императрицей Елизаветой в 1762 году, он вместе с Эрмитажем составлял одно грандиозное целое.

– Здесь живут шесть тысяч человек, – сообщила девушкам великая княгиня.

– Так много! – с благоговейным ужасом воскликнула Алида.

– У ее величества двести фрейлин да одних поваров четыреста!

– Должно быть, они хорошо готовят! – засмеялась Алида.

Им предстояло увидеть столько чудесного и драгоценного, что девушке казалось, ее жизни не хватит, чтобы осмотреть и четверти всех сокровищ дворца,

Потолки, так же как и в Михайловском дворце, были расписаны итальянскими мастерами. Залы украшали коллекции ваз, торшеров, различных столиков из яшмы, порфира, нефрита и малахита. Все сверкало, и каждая вещь была ценней другой.

Стены были увешаны картинами всемирно известных художников, а убранство парадного тронного зала просто ослепляло роскошью.

– Если хватит времени, – сказала великая княгиня, шествуя с девушками по залам дворца, – я обязательно покажу вам прекрасную оранжерею. Это настоящий сад. – Великая княгиня улыбнулась: – Вы уже, наверное, поняли, что зимы у нас очень длинные. Большую часть времени мы проводим в помещении. Поэтому у нас в России многие выращивают цветы.

– Я все еще под впечатлением от цветов из вашей оранжереи, сударыня, – призналась Алида.

– Ну, здесь сады более чем удивительные! Деревья выращивали в специальных квадратных ящиках с обогревом, и они выросли до тридцати футов в высоту! Более того, в саду есть клумба, сохраняющая свежесть круглый год благодаря частому поливу. – Она улыбнулась: – По-моему, князю следует показать вам сад во дворце: ведь это была его идея расположить лампы так, чтобы создать впечатление солнечного света!

– Необыкновенно! – воскликнула Алида.

– Иногда, – продолжала великая княгиня, – глубокой зимой мы танцуем на траве при лунном свете или сидим в беседках, утопающих в розах и жимолости.

– Как в сказке! – откликнулась девушка.

Времени на подробные расспросы уже не осталось, так как они подошли к личным апартаментам императрицы.

Первая гостиная, довольно маленькая, была выдержана в ярко-розовых и белых тонах. Мебель обита атласом. В следующей, которую они миновали, на стенах висели чудесные картины, а в высокой золоченой клетке сидел разноцветный попугай. Оттуда они вошли в угловую комнату с четырьмя окнами, где их уже ждала императрица.

Она еще не утратила былой красоты, но была печальной, натянутой и отрешенной. Создавалось впечатление, будто она живет в другом мире. На ней было платье из брюссельского кружева и маленькая бархатная накидка, отороченная горностаем.

Императрица расцеловалась с великой княгиней, и та представила ей Мэри и Алиду. Девушки присели в глубоком реверансе.

– Великая княгиня говорила, что вы хотели взглянуть на мои драгоценности, – произнесла императрица бесцветным голосом.

– Я обожаю драгоценности, сударыня! – загорелась Мэри.

– Тогда мои вам понравятся!

Она проводила гостей в свою спальню, где уже были приготовлены ее чудесные драгоценности. Они лежали в больших стеклянных витринах, а в отдельном шкафу – драгоценности, принадлежащие короне.

Императрица объяснила, что в каждый праздник и по случаю рождения каждого ребенка ей дарили какое-нибудь украшение.

– Вряд ли можно что-либо добавить к моей коллекции камней, – произнесла она с чуть заметной улыбкой, показывая девушкам изумруды, рубины, бирюзу, сапфиры, жемчуг и бриллианты, один прекраснее другого.

Корона императора находилась в его покоях, а корона императрицы разочаровала девушек – очень уж мала ока была.

Никого не оставило равнодушным бриллиантовое ожерелье с подвесками величиной с голубиное яйцо и огромный рубин, с которым была связана весьма любопытная история.

Мэри не могла оторвать глаз от изысканных изумрудов. Алиду же поразили многочисленные старинные веера, украшенные бриллиантами.

Осмотреть все за один раз было трудно, но Алида невольно удивилась, увидев маленький пистолет, украшенный рубинами и бриллиантами.

– Это настоящий, ваше величество? – спросила она.

– Настоящий, – ответила императрица. – Царь подарил его мне, когда мы поженились, взамен того, что был у меня в детстве.

– Ваше величество умеет стрелять? – изумленно спросила Мэри.

– Конечно умею, – ответила императрица. – Большинство девочек учатся стрелять совсем юными, потому что в усадьбах часто встречаются волки и медведи!

– Повстречайся мне волк, я бы от страха не смогла нажать на курок! – воскликнула Мэри.

– Надо, чтобы князь научил вас обращаться с пистолетом, – сказала императрица. – Он пользуется славой исключительно меткого стрелка.

– Все это так, – согласилась великая княгиня, – но его светлость предпочитает дичь помельче, например куропаток или перепелов.