Текст книги "Огни Парижа"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Маргарита наслаждалась этой жизнью. Ее гербом стала маргаритка с серебряными лепестками и золотой серединой, а девизом – «Все приходит к тем, кто умеет ждать».

Но занимаемое ею положение вскружило ей голову.

Она последовала за императором в Виши и однажды заявилась в его шале, где он вел заседание министров.

Когда двор переехал в Сен-Клу, она обосновалась в маленьком домике в парке, окруженном каменной стеной. В этой стене была потайная калитка, через которую в парк приходил император.

Императрица, убедившись, что случайная связь превратилась в нечто более серьезное, стала раздражаться. Впрочем, и не она одна.

Придворные и правительственные чиновники не сомневались, что секретарь императора Мокар использует Маргариту для оказания влияния на императора.

В октябре 1864 года императора привезли из особняка Маргариты на улице де Винь в бессознательном состоянии, и императрица решила, что связи пора положить конец. Франция не могла позволить себе государя, разрушавшего свое здоровье с кокоткой.

Императрица посетила Маргариту, объяснив ей, что она убивает императора, и настояла на прекращении их связи.

В начале 1865 года одна из доверенных приближенных императрицы писала своей приятельнице: «Цезарь больше не думает о Клеопатре».

В феврале 1864 года в доме Маргариты родился ребенок. В метрическом свидетельстве он значился как «Шарль-Жюль-Огюст-Франсуа-Мари, отец и мать неизвестны».

Среди четырех подписей на этом документе было имя подруги кузины императора, принцессы Матильды.

Когда роман с императором завершился, у Маргариты было большое состояние, отель в Париже, замок в провинции и огромное количество поклонников, но, без сомнения, ореол последней, самой главной любовницы императора приклеился к ней навсегда.

Вся эта история, по мнению Бланш, была не для ушей Линетты, по крайней мере пока, слишком уж девушка была неопытна, наивна и невинна. И все же, думала Бланш, рано или поздно кто-то должен раскрыть ей глаза на житейские обстоятельства, поэтому она и пригласила Маргариту, чтобы они вместе потолковали о будущем Линетты.

Наконец появилась Маргарита Белланже. Она была прекрасно одета, хотя и не с такой фантазией, как Бланш.

В свои двадцать девять лет она была в расцвете красоты. Маргарита по-прежнему сохраняла свою природную живость и непринужденность, которые так привлекали императора. Ее открытая добродушная улыбка неизменно располагала к ней всех, кому случалось с ней встречаться.

– Бланш говорила мне о вас, – сказала Маргарита Линетте. – Вы приехали в Париж как раз вовремя. Здесь сейчас так весело!

Она сняла свою элегантную шляпу с перьями и уселась в удобное кресло.

Выглядела она как типичная француженка, была светской и шикарной и при этом сохраняла такой моложавый вид, что казалась Линетте ровесницей.

– Я говорила тебе вчера, – начала Бланш, все еще пребывавшая в постели, – что мы должны обсудить будущее Линетты. Ее прислала ко мне тетя, и естественно, что мне хочется сделать для нее все, что возможно.

– Разумеется, Бланш, – ответила Маргарита, – и это так похоже на тебя – всегда взваливать на свои плечи чужие заботы.

Она повернулась к Линетте.

– Нет никого добрее и щедрее, чем Бланш. Она не может равнодушно видеть на улице голодную собаку – тут же расплачется. И она всегда готова снять с себя меха, чтобы закутать какого-нибудь бедного ребенка.

– Она очень добра ко мне, – сказала Линетта с искренней благодарностью.

– В Париже найдется много людей, готовых проявить к вам доброту, – несколько загадочно ответила Маргарита.

– Линетта твердит мне, что хочет зарабатывать на жизнь преподаванием английского языка. Можешь ты себе вообразить что-нибудь более нудное и неинтересное, чем возня с чужими детьми?

Маргарита слегка вздохнула.

– О, да, это не то, что свои.

– Кстати, а как Шарль? Маргарита оживилась:

– О, Шарль прелесть! Два месяца назад ему исполнилось пять лет. Как-нибудь у тебя будет время, я привезу его с собой.

– Я могу учить вашего мальчика английскому, – предложила Линетта.

Маргарита покачала головой.

– Хватит с него, если он будет по-французски говорить как следует. Те, кто ухаживает за ним, наняли ему бонну. Она родом из Прованса. Очень достойная особа, но и выражения же у нее!.. Каких только Шарль от нее словечек не набрался! А один его акцент чего стоит!

Линетта не стала настаивать, а Маргарита вновь сосредоточилась на Линетте.

– Вчера вечером я наблюдала за Линеттой. Ты заметила, насколько она очаровательна? – обратилась она к Бланш. – Куда милее многих наших подруг.

– Мне это тоже приходило в голову, – оживилась Бланш. – И у нее совсем особенная красота, я бы сказала, уникальная.

– У нее аристократический нос, – продолжала Маргарита, – глаза – туманные глубины, а волосы – весеннее солнце.

Линетта смутилась, заметив, как приятельницы переглянулись друг с другом.

– Мне кажется, мы обе думаем об одном и том же, – сказала, помолчав, Бланш.

– Кому же из нас лучше высказаться, мне или тебе? – осведомилась Маргарита.

– Я полагаю, у тебя это получится понятнее, чем у меня, – решила Бланш. – В конце концов, нам необходимо убедить ее, что для нее в ее ситуации это наилучший выход.

Их недомолвки насторожили Линетту.

– А что такое? – робко поинтересовалась она. – Что вы для меня намечаете?

Маргарита немного поколебалась.

– Вы слишком хороши, Линетта, чтобы найти работу в Париже. Прежде всего, ни одна женщина не пригласит вас учить ее детей.

– А почему?

– Потому что вы соблазните не только сыновей, но и хозяина дома, а может быть, и любовника самой мадам!

– Какой вздор! – запротестовала Линетта.

– К сожалению, это истина. Быть может, в Англии все обстоит по-другому, но во Франции, если бы вас взяли в какую-нибудь семью, вы не продержались бы и недели!

Линетта озадаченно взглянула на Бланш.

– Это правда? – спросила она.

– Маргарита знает, о чем говорит, – отвечала Бланш. – Она вращалась в лучшем обществе Франции!

Маргарита усмехнулась.

– Что верно, то верно. Поэтому позвольте мне сказать вам, Линетта, что перед вами только один путь.

– Какой же?

– Вы должны стать… – заговорила она, – с вашей внешностью это не составит труда… Одним словом, вы должны стать… une Grande Cocotte!

– А что это такое? – спросила Линетта, широко раскрыв глаза. – Мне кажется, я никогда раньше этого слова не слышала!

Глава четвертая

Первой тишину нарушила Бланш.

– Объясни ей, Маргарита! – со вздохом сказала она и еще раз изучающе взглянула на Линетту.

Девочка прелестна, может быть, слишком наивна для той жизни, какую ей собираются предложить: зато с их помощью Линетта минует тот длинный и унизительный путь, который прошли они сами.

Бланш было четырнадцать лет, когда молодой продавец из лавки пригласил ее в «Клозери де Лила». В этом увеселительном заведении, где запах дешевых духов смешивался с запахом сигар, играла музыка, и Бланш, возбужденная вином и вниманием к ней мужчин, танцевала канкан.

Ее кавалер ушел, а Бланш осталась пить шампанское с его приятелями. Один из них соблазнил ее и несколько недель спустя увез в Бухарест.

Бланш с содроганием вспоминала ту неприглядную гостиницу с сомнительной репутацией, в которой они остановились. Вскоре она возненавидела своего любовника и сбежала от него в цыганский табор, решив зарабатывать на хлеб танцами под мандолину и скрипку. Но цыгане плохо обходились с ней, поскольку она была чужая, не их рода и племени, и Бланш снова бежала.

Наконец – вероятно, потому, что Бланш верила в своего ангела-хранителя, – она встретила князя, который влюбился в нее и ввел в высшее общество Валахии.

Как птица, которая всегда возвращается в родное гнездо, Бланш вернулась в Париж, и с тех пор успех сопутствовал ей во всем. Но сколько это продлится? Бланш прижала пальцы к деревянной спинке кровати (в душе она по-прежнему оставалась суеверной крестьянкой из своего родного Эндра).

Не только деньги важнее всего на свете, думала она, хотя с ними жизнь куда легче и привольнее. Главное в жизни – это счастье, и, поскольку самой ей повезло и она была счастлива, ей хотелось осчастливить и всех вокруг себя.

Тщательно подбирая слова, Маргарита тоже наблюдала за выражением лица Линетты, и начала издалека:

– Вам, быть может, известно, что во Франции браки заключаются по расчету. Мужчина практически лишен свободного выбора. Его отец, глава семьи, решает, кто для него подходящая партия.

– Мама говорила мне, – ответила Линетта. – В Англии это не так.

Линетта вспомнила, как любила мать ее отца. Их союз не был браком по расчету, mariage de convenance.

– В королевском семействе бывает только так, – возразила Маргарита, – и, насколько мне известно, английская аристократия берет пример со своих монархов.

– Пожалуй, вы правы, – неуверенно согласилась Линетта.

– Значит, вы можете понять, когда мужчина женится не на своей избраннице, он стремится найти женщину, которую он будет любить.

Маргарита сделала паузу, бросила внимательный взгляд на Линетту и продолжила:

– Вот почему он выбирает себе, по сути дела, «вторую жену» – ту, которую он по-настоящему любит, которой восхищается, за которой ухаживает, тратя на нее большие деньги.

– Это какое-то… странное положение, – усомнилась Линетта.

– Ну почему странное? – возразила Маргарита. – Не считаете же вы, что человек должен прожить всю жизнь без любви, без романтики, без женщины, которой он мог бы отдать свое сердце?

Линетта некоторое время молчала, а затем тихо спросила:

– Значит, такая женщина и есть… кокотка?

– Ну да, – с облегчением, что объяснение закончено, отозвалась Маргарита. – Но поймите, существуют разные разряды, или классы кокоток, и Les Grandes Cocottes – великолепные куртизанки – принадлежат к самому высшему классу, ими все восхищаются, эти женщины – самые влиятельные во всей стране!

– Значит, вы и Бланш… Grandes Cocottes? – уточнила Линетта.

– Разумеется! И под нашим покровительством вы войдете в самый высший круг.

– Мне бы хотелось… – робко сказала Линетта, – я бы желала лучше… выйти замуж по-настоящему.

Маргарита в негодовании даже всплеснула руками.

– А кто, вы думаете, женится на вас, когда у вас нет ни приданого, ни связей? – осведомилась она. – Помимо этого, дитя мое, все мужчины, кого вы встретите в свете, уже женаты. Родители отправляют их к алтарю, как только они закончат университет или достигнут совершеннолетия!

– Но все это… так необычно, – сказала Линетта. В голосе ее звучала неуверенность и тревога.

– Ты привыкнешь к этой мысли, – перебила ее Бланш. – Иметь друга, который обожает тебя, очень приятно, Линетта. Это значительно облегчает жизнь. Более того, с ним ты чувствуешь себя спокойно, в безопасности, под защитой.

При слове «защита» Линетта вспомнила о маркизе. Он действительно защитил ее, с ним она сразу почувствовала себя в безопасности. И тут Линетта решила уточнить еще одно обстоятельство.

– Ты хочешь сказать, – спросила она, – что мистер Бишоффсхайм и есть твой… друг?

– Ну конечно, – ответила Бланш. – Он полюбил меня еще до моего отъезда в Россию, а когда я вернулась, купил мне этот дом и с тех пор опекает меня и заботится обо мне.

Линетта и не ожидала услышать ничего другого, после того как накануне за ужином мистер Бишоффсхайм выступал в роли хозяина дома, а еще раньше Бланш просила его позволить Линетте пожить у нее.

И он заплатил за ее туалеты!..

– Ну, не надо так переживать, Линетта! – видя волнение, написанное на лице девушки, сказала Маргарита. – Я обещаю – мы позаботимся о вас и ваших интересах. Вы слишком молоды и хороши, чтобы потратить вашу жизнь и красоту, обучая детей или пытаясь найти себе мужа-англичанина. Только французы ценят красивых женщин и способны выражать свои чувства в бриллиантах.

Линетта судорожно стиснула руки.

– Вы уверены, что это… не дурно и не… грешно? – При этом она взглянула на статуэтку Христа на столике у постели.

– Только не во Франции, – поспешила ответить Маргарита. – И когда вы привыкнете к этой мысли, Линетта, вы поймете, что я и Бланш желаем вам только добра.

– Вы очень, очень добры, – застенчиво проговорила Линетта.

Ей хотелось расспросить их еще о многом, но она постеснялась.

У Маргариты есть ребенок. Что думает обо всем этом его отец? Как он относится к тому, что сын не может носить его имя?

Ужасная мысль вдруг посетила Линетту. Не потому ли она носит фамилию матери, что ее мать не была замужем? Не поэтому ли мать так упорно отказывалась говорить с ней об отце?

Нет, конечно же, нет, посмеялась над своими глупыми страхами Линетта. Ведь ее мать всегда носила венчальное кольцо. Линетта вспомнила ее слова: «День моей свадьбы был самым счастливым, самым замечательным днем в моей жизни. Мне казалось, что меня окружают ангелы».

Она никогда не произносила бы этих слов, если бы это не было правдой. Если Линетта и не носит фамилию отца, значит, на то была серьезная причина. Жаль, что она не узнала эту причину при жизни матери.

Посчитав, что все вопросы обсуждены и решение принято, Бланш и Маргарита занялись внешним видом Линетты.

Еще вечером Линетте казалось, что новых платьев ей хватит надолго, но у Маргариты было свое мнение на этот счет.

Она повезла девушку не к мадам Лаферьер, но к monsieur Ворту и заказала ей у него три платья на вечер и три – на день.

Все эти туалеты были очень красивы, но безумно дороги, и Линетта изо всех сил возражала против их покупки. Но Маргарита отклонила все ее протесты.

– Тысяча двести франков за платье – вовсе не дорого, – заявила она.

– Но я не могу просить мистера Бишоффсхайма тратить на меня еще какие-то деньги, он и так сделал это только ради Бланш.

– Мистер Ворт не станет торопить с оплатой, – вкрадчиво сказала Маргарита. – И совсем необязательно, чтобы по счету платил именно мистер Бишоффсхайм.

Линетта с тревогой взглянула на нее. Значит, Маргарита всерьез думает о «друге», которого она должна найти себе, который станет заботиться о ней, а она ему будет «второй женой».

Линетта опять вспомнила свою мать и mademoiselle, подумала, что вряд ли они посчитали бы правильным ее поведение, но что ей оставалось делать?

Если она откажется, Бланш может прогнать ее, и что с ней тогда будет?

Париж был таким огромным; оставшись одна, без друзей, она потеряется в нем.

Ей на память пришел человек, преследовавший ее на пароходе. Такие всегда смогут навязать свое присутствие одинокой девушке.

Если бы на пароходе не было маркиза и она не смогла бы укрыться в его каюте, что бы случилось?

Линетта не имела ни малейшего представления, чего хотел добиться этот неприятный мужчина.

Она выросла без отца и, уж конечно, ни с одним мужчиной не разговаривала наедине.

Может быть, правда лучше иметь друга, который бы заботился о ней?

Взять хотя бы мистера Бишоффсхайма. Он не отличается особой привлекательностью и уже не молод, но он добрый, похоже, что Бланш счастлива с ним.

Линетта снова вспомнила маркиза и пожалела, что не может посоветоваться с ним. Все-таки он англичанин, и потом он такой разумный и серьезный человек.

Ах, если бы она отыскала его, он наверняка подсказал бы, как ей следует поступать: принять или отклонить предложение Бланш и Маргариты.

Маргарита привезла Линетту домой ко второму завтраку. Бланш приехала из театра позже обычного. Она решила завтракать дома, поскольку собиралась мыть голову.

– Вечером мы опять поедем в Булонский лес, – сказала она, – а пока, Линетта, отдохни или почитай что-нибудь.

Линетта желала поближе познакомиться с Парижем, но одна идти гулять она опасалась, а попросить Бланш отпустить с ней кого-нибудь из прислуги девушка постеснялась.

Поцеловав Линетту, Маргарита собралась уезжать.

– Мы увидимся завтра или послезавтра, – сказала она. – А пока я подумаю и постараюсь найти для вас подходящего друга.

– Но я могу ему… не понравиться, – запинаясь, проговорила Линетта.

– Вы понравитесь очень многим, – засмеялась Маргарита. – Бланш и мне придется охранять вас от них! Но как ваши дуэньи мы будем очень разборчивы и привередливы!

Она снова поцеловала Линетту.

– Вы такое милое дитя, – воскликнула она. – Я надеюсь, что вы не скоро повзрослеете.

Линетта не поняла, что она имела в виду.

«Вероятно, – подумала она, – я так неопытна и невежественна, что кажусь моложе, чем я есть на самом деле».

Следуя совету Бланш, она взяла книгу и направилась в будуар, которым Бланш разрешила ей пользоваться.

В комнате, обитой розовым, с золотым шитьем шелком, размещалось множество предметов со всего света.

Там были испанские и португальские сундучки, миниатюрные китайские пагоды, искусной работы японские ширмы, фарфор, бронза, гобелены. По стенам стояли два больших кресла и две широкие кушетки.

Это была странная комната. Линетте она показалась пещерой Аладдина. Ей почему-то показалось, что Бланш собрала здесь все эти предметы не потому, что они ей нравились, – они представляли большую ценность.

Над камином висел еще один портрет Бланш, уже кисти Мане. Он никак не льстил самой натурщице, но сходство было несомненное.

Полуодетая Бланш – в голубом корсете и коротенькой нижней юбочке в оборках – была изображена стоящей перед зеркалом с пуховкой в руке.

«Как она могла согласиться позировать в таком виде?» – подумала Линетта.

Картина показалась ей еще вульгарней, когда она заметила на софе позади Бланш мужчину в вечернем костюме и цилиндре, созерцающего голубой корсет Бланш, и Линетте все это показалось крайне неприличным. Как могла Бланш показаться раздетой в обществе мужчины?!

Книга, которую взяла с собой Линетта, так и осталась нераскрытой.

На этот раз в Булонский лес они выехали в коляске, запряженной парой отличных пегих лошадей. Цвет обивки экипажа и на этот раз совпадал с цветом туалета его хозяйки. Золотисто-желтый атлас удивительно гармонировал с желтым платьем Бланш, расшитым топазами, а ее драгоценности – топазы и бриллианты, – казалось, сосредоточивали в себе солнечное тепло.

В белом платье, отделанном бирюзовыми лентами, и шляпке с перьями такого же цвета, Линетта была очень мила, но ей казалось, что она меркнет рядом с Бланш, хотя она и замечала устремленные на себя восхищенные мужские взгляды. При всей своей неопытности Линетта улавливала их чисто женским чутьем.

Прогулка длилась недолго, и, когда они вернулись домой, Бланш прислала Линетте своего личного парикмахера, чтобы он уложил ей волосы по последней моде: в локоны, ниспадающие с затылка на шею.

Пора было готовиться к вечернему посещению театра. В белом платье, отделанном букетиками подснежников, Линетта выглядела очаровательно.

Несмотря на то что уже наступил вечер, все еще было тепло, и горничная подала Линетте накидку из шифона, отороченную лебяжьим пухом, которая белым облаком окутала ее плечи.

– Ты прелестна! – сказала, спускаясь по лестнице, Бланш. На ней было новое платье, еще лучше предыдущих. – Все будут смотреть на тебя, и никто даже не заметит меня!

Линетта засмеялась.

– Публика аплодирует не твоим туалетам, а тебе, – сказала она. – Потому что ты – это ты.

– Благодарю за такие милые слова, – сказала Бланш. – Я обязательно передам их Бишу. Я часто говорю, что его комплименты недостаточно поэтичны, когда он старается мне польстить!

Приехав в театр, Линетта и Бланш разошлись. Бланш пошла готовиться к спектаклю, а Линетта направилась в ложу к мистеру Бишоффсхайму, втайне удивляясь, как ему не наскучило смотреть одно и то же из вечера в вечер.

Едва она заняла место, как открылась дверь, и в ложу вошел какой-то худой мужчина с бледным лицом.

– Могу я присоединиться к вам, Рафаэль? – спросил он.

Мистер Бишоффсхайм встал.

– Ну конечно, Жак, – ответил он и представил его Линетте: – Мой друг Жак Воссен. Он тоже банкир, и очень преуспевающий.

Мужчины обменялись улыбками, а Линетта подумала, что он выглядит старше мистера Бишоффсхайма.

Сев рядом, они принялись обсуждать курс акций и ситуацию на бирже, а Линетта тем временем сосредоточила свое внимание на сцене.

Бланш была в еще лучшей форме, чем накануне, и ее вызывали несколько раз уже в первом акте.

– Пойду навещу Бланш, – сказал мистер Бишоффсхайм. – А ты, Жак, пока присмотри за Линеттой. Я скоро вернусь. – И он вышел.

– Вчера вы рано нас покинули, – начал разговор мистер Воссен.

– Мне хотелось спать, потому что всю предыдущую ночь я провела в дороге, – ответила Линетта.

Она попыталась вспомнить, представляли ли ей вчера мистера Воссена, но так и не вспомнила. Он, видимо, был одним из тех людей, которые не выделяются в толпе.

– Вы, наверное, хорошо выспались, – скучным голосом заметил он.

– Я была слишком возбуждена, чтобы сразу уснуть, – возразила Линетта. – Слишком много событий произошло за один день, но все было замечательно!

– Я рад, что вам понравился Париж, – сказал Воссен. – Это очень занятный город для тех, кто знает, где найти себе развлечение.

Он продолжал что-то еще говорить, но Линетта его не слушала. Ей было гораздо интереснее наблюдать за публикой.

Шикарные дамы, сверкающие драгоценностями, обменивались приветствиями со знакомыми в ложах напротив. Рассматривая их туалеты, Линетта пришла к выводу, что платья с турнюрами и шлейфами для театра не годятся.

– Вы согласны? – донеслись до нее слова мистера Воссена.

– Да-да, конечно, – машинально ответила она. Прозвенел звонок, означавший конец антракта, и публика снова начала заполнять зрительный зал.

Вернулся и Бишоффсхайм.

– Бланш шлет тебе привет, – сказал он Воссену. – Она надеется, что спектакль тебе нравится.

– А как же иначе, когда Бланш выступает в главной роли? Она великолепна! Да что там – изумительна, мой милый Рафаэль! Ей просто не может быть равных!

Мистер Бишоффсхайм горделиво улыбнулся.

Когда спектакль закончился и Бланш вызывали снова и снова, а на сцене росла гора цветов, мистер Воссен обратился к Линетте:

– Я думаю, самое лучшее для нас будет уехать прямо сейчас. Если мы задержимся, разъезд будет длиться бесконечно.

Линетта взглянула на него с удивлением:

– А разве мы не дождемся Бланш?

– Вы же обещали поужинать со мной. Линетта беспомощно оглянулась на мистера Бишоффсхайма.

– Поезжайте с Жаком, – сказал он добродушно. – Если вы захотите присоединиться к нам попозже, он привезет вас на вечер к Каролине Летессье. Мы будем там.

Линетта хотела было возразить, но Воссен взял ее под руку и открыл дверь ложи.

– Вы не очень тактичны, – сказал он тихо.

– Нетактична? – удивилась Линетта.

– Ну конечно! Мой друг Рафаэль желает побыть наедине с обворожительной Бланш, – объяснил он, – так же, как и я мечтаю остаться наедине с вами.

Линетта сразу же почувствовала себя виноватой. Уж не слишком ли она злоупотребляет гостеприимством мистера Бишоффсхайма?

Разумеется, ему хотелось бы побыть с Бланш, а той – с ее «милым другом».

У Линетты не было ни малейшего желания ужинать наедине с мистером Воссеном; она почему-то была уверена, что он очень нудный человек, но ее несколько утешала мысль, что после ужина она снова встретится с Бланш и мистером Бишоффсхаймом.

С ловкостью, невольно приведшей Линетту в восхищение, мистер Воссен сумел вызвать свой экипаж к подъезду буквально через несколько минут.

Экипаж оказался очень удобным, и, когда ей на колени накинули полость из соболей, Линетта вспомнила, как мистер Бишоффсхайм назвал своего друга процветающим банкиром.

«Наверное, все банкиры очень богаты», – подумала она.

По дороге Воссен разговорился:

– Я дал себе вчера обещание при первой же возможности пригласить вас отужинать со мной, но я не мог даже надеяться, что эта возможность представится так скоро!

– Куда мы едем? – спросила Линетта, чтобы поддержать беседу.

– В «Английское кафе», – ответил он. – Вы о таком слышали?

– Мне кажется, Бланш называла что-то в этом роде, – неуверенно произнесла девушка. – Там хороший стол?

Мистер Воссен рассмеялся.

– Безусловно, это очень аристократическое заведение.

– Во Франции все так вкусно, – наивно сказала Линетта, – я чувствую, что если останусь здесь надолго, то растолстею.

– Я думаю, это маловероятно. Ваша фигура – само совершенство, как вам, вероятно, известно самой. Вы настоящая маленькая Венера – une petite Venus, и я просто очарован вами!

Линетту смутили его слова, и она попыталась сменить тему разговора.

– Расскажите мне об «Английском кафе», – попросила она.

Воссен загадочно улыбнулся.

– Вы все увидите сами. Позволю себе только заметить, что всякий, кто претендует на репутацию гурмана или по-настоящему светского человека, просто обязан посетить его, как только окажется в Париже.

«Английское кафе» снаружи выглядело совсем непримечательно, так же, как и большинство заведений, в которых можно было вкусно поесть и приятно провести вечер, и только лишь внутри ощущалась особая индивидуальность этого места.

Многочисленные коридоры вели в отдельные кабинеты, где можно было поужинать наедине или в семейном кругу. Самый знаменитый из них называли «Марево». Направляясь туда, дамы мечтали остаться неузнанными и никем не замеченными.

В подвальном этаже «Английского кафе» помещался ресторан, известный на всю Европу своими размерами и комфортом. Проходы в нем были посыпаны песком, а ниши в стенах заполняли бутылки, бесшумно доставляемые к каждому столику устройством, напоминающим игрушечную железную дорогу.

В парадные вечера своды потолка, колонны и ниши стен украшались разноцветными гроздьями винограда, и тогда все помещение напоминало огромный грот Вакха.

Но Линетте обо всем этом ничего не было известно.

Вместе с ними в кафе вливалась толпа людей, окружая их со всех сторон. Из дорогих экипажей выходили дамы, распространяя нежный аромат духов, и, сопровождаемые своими спутниками, или шли в ресторан, или поднимались по одной из многочисленных лестниц.

Мистер Воссен предложил руку Линетте, и они вошли в кафе. Пока ее спутник разговаривал с метрдотелем, девушка окинула взглядом зал ресторана, и она увидела, как официант провожал к столику троих мужчин. Сердце у нее замерло. Среди них она узнала маркиза.

В том, что это был он, Линетта не сомневалась: ни у кого другого не могло быть такой благородной осанки, таких уверенных изящных движений.

Девушка понадеялась, что ее с мистером Воссеном посадят недалеко от маркиза, она сможет наблюдать за ним, пока они будут ужинать, но, к ее большому разочарованию, метрдотель не повел их в общий зал, а пригласил следовать за собой и стал пониматься наверх по узкой лестнице.

«Неужели в ресторане нет мест?» – расстроенно подумала Линетта и уже хотела попросить мистера Воссена постараться найти столик внизу, но тут же одернула себя, решив, что он может счесть ее просьбу за каприз; и так он проявил внимание, пригласив ее на ужин, поэтому не следует предъявлять еще какие-то требования.

Заметив, что Линетта загрустила, Воссен поспешно объяснил:

– Внизу слишком шумно, а здесь нам будет удобнее разговаривать.

– Да, конечно, – неуверенно согласилась Линетта.

Не могла же она сказать, что предпочла бы находиться в большом зале.

Считая, что ей уже теперь ничего не остается делать, раз она согласилась, Линетта сняла накидку, положила ее на стул у двери и окинула взглядом комнату. Обстановка ей понравилась, правда, как показалось Линетте, широкая софа с множеством подушек здесь была совершенно не к месту.

Воссен долго изучал меню и наконец сделал заказ.

Официанты внесли горячие булочки, масло, блюдо креветок, орехи и оливки. С трудом разместив все это на столе, они удалились.

Воссен довольно улыбнулся:

– Я выбрал то, что вам наверняка понравится, – сказал он Линетте. – Поскольку вы впервые в Париже, я решил, что вы предпочтете их фирменные блюда, включая раков по-бордосски.

– Вы очень любезны.

– Я желал бы быть более чем любезным, – напыщенно произнес мистер Воссен. – Для меня большая честь, что свой первый вечер в Париже вы проводите в моем обществе.

– Было очень мило с вашей стороны пригласить меня, – с подобающей учтивостью ответила Линетта и попыталась как-то поддержать разговор. – Я не знала, что существуют рестораны, где можно ужинать отдельно от других, – простодушно сказала она.

– Французы всегда заботятся о влюбленных. Эти комнаты много повидали на своем веку, – хохотнул Воссен. – Сколько здесь побывало счастливых парочек – одному Богу известно!

Странно, подумала Линетта, раз это комната для влюбленных, то почему же они тут оказались?

Официанты принесли вино, которое мистер Воссен очень долго придирчиво пробовал, потом подали первое, и уже не было необходимости о чем-либо говорить.

Одно блюдо сменяло другое, подавали все новые и новые вина. Линетта ни разу не пробовала таких восхитительных блюд, но съесть все, что клали ей на тарелку, она была просто не в состоянии.

У мистера Воссена же, несмотря на его худобу, оказался отличный аппетит.

Беседа с мистером Воссеном не клеилась, что было отнюдь не удивительно. Линетта ничего не понимала в банковском деле, а о чем еще можно было разговаривать с банкиром?

Наконец подали кофе и ликеры, но Линетта отказалась от того и от другого.

– Пожалуй, официантам надо дать возможность унести лишнее со стола, – сказал Воссен и пересел на диван.

Линетте ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.

Когда же будет прилично сказать, что ей пора домой, мучительно соображала девушка. А может, следует предложить поехать на вечер, где они смогут встретиться с мистером Бишоффсхаймом и Бланш?

Дождавшись, когда официанты выйдут из комнаты, Воссен промолвил:

– Теперь мы можем поговорить не таясь. Мне многое хочется узнать о вас, Линетта. – С этими словами он взял ее за руку.

– Я думаю, это вам следует рассказать мне о себе, – сказала девушка.

Она заметила, что банкир назвал ее по имени, но решила, что во Франции принято даже между малознакомыми людьми такое неофициальное обращение.

– Увы! Сейчас я могу говорить только о вас! И, прежде чем Линетта успела шевельнуться или заговорить, Воссен обвил рукой талию девушки и привлек к себе.

– Нам предстоит так много дать друг другу, – шепнул он. – Я очень богат. С этой минуты мое состояние и мое сердце принадлежат вам! – Он еще теснее привлек ее к себе и потянулся к ее лицу.

– Нет! – выкрикнула Линетта в ужасе. – Нет! Нет! – Она вскочила с дивана и с отвращением взглянула на Воссена.

Сердце у нее готово было выскочить из груди, во рту пересохло от страха.

– Послушайте, Линетта, я дам вам все, что вы захотите, все!

Банкир потянулся к ней, но Линетта отбежала на другой конец комнаты. Воссен засмеялся.

– Если вы желаете, чтобы я преследовал вас, – сказал он, улыбаясь, – я это сделаю, но имейте в виду: вы от меня никуда не денетесь! – Он сделал шаг в ее сторону, и Линетта поняла, что еще немного – и он сможет схватить ее.