Текст книги "Улыбнись, мой ангел"
Автор книги: Барбара Фритти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
7
Идея пришла ей в голову, когда они спустились с гор, но, войдя в дом матери, Шарлотта подумала, что совсем сошла с ума. По крайней мере, мать ей прямо скажет это в лицо. Моника Адамс никогда не выбирала выражений, и уж особенно в общении со своей средней дочерью, в которой уже давным-давно разочаровалась.
Проходя по дому, Шарлотта, к своему удивлению, обнаружила в коридоре кучу пустых коробок. Неужели мать наконец-то решила разобраться с вещами, оставшимися от отца? За те три с половиной месяца, что прошли со дня его смерти, мать не притронулась ни к одной его вещи. Его одежда все еще висела в стенном шкафу в спальне, журналы по-прежнему лежали на кофейном столике. Даже его ключи оставались на том же самом месте на тумбочке в прихожей, где он оставил их, в последний раз вернувшись домой. При виде всего этого становилось жутко, но Шарлотта уже устала от попыток убедить мать хоть немного поменять обстановку в доме. Она вообще уже давно поняла, что мать ни в чем убедить невозможно. Именно поэтому она и считала, что ее новая идея будет воспринята в штыки как абсолютно идиотская. И все-таки решила попробовать, так как ситуация и в самом деле была критическая.
В доме царила тишина, чего никогда не бывало при жизни отца. В детстве и юности Шарлотту, возвращавшуюся домой, всегда встречал аромат готовящегося ужина, звуки оживленной беседы на кухне и включенного телевизора из кабинета отца, смотревшего вечерние новости. Брат Шарлотты Джейми раскатывал по коридору на игрушечном автомобиле, а сестра Дорин могла часами болтать по телефону. Порой дом наполнялся прихожанами из отцовской церкви: членами группы по изучению Библии, дамами из благотворительного общества или просто людьми, которые хотели попросить совета у ее отца.
Их дом всегда жил напряженной жизнью. Теперь у Шарлотты часто возникало ощущение, что она приходит в старый театр, в котором по притихшему зданию разносятся призрачные звуки невозвратного прошлого. Все переменилось, но в каком-то смысле было прежним. Ее отношения с матерью оставались сложными, как и раньше, может быть, даже еще больше осложнились из-за отсутствия прежнего буфера.
Шарлотта обнаружила мать на задней веранде. Она неподвижно сидела в кресле, глядя перед собой. Свитер висел на ней, как на вешалке – за последние несколько месяцев Моника Адамс похудела, по крайней мере, на четыре-пять килограммов и полностью утратила свою былую гордую и воинственную осанку. Теперь она производила впечатление женщины, раздавленной жизнью. Победитель проиграл свою главную битву – она потеряла мужа.
Остановившись на пороге, Шарлотта подумала, что мать намеренно мучает себя этим вечерним сидением в плетеном кресле на веранде. Ведь сколько Шарлотта себя помнила, родители каждый вечер после ужина проводили здесь какое-то время. Как-то одним летним вечером они засиделись на веранде до глубокой ночи, и до нее доносились оттуда их приглушенные голоса, сдавленные смешки, но… вдруг наступила тишина, и Шарлотта решила, что они целуются. Она ни разу в жизни не усомнилась в безумной любви родителей друг к другу.
Во многих отношениях они жили совершенно в ином мире, глубокой пропастью отделенном от мира их детей. У них была паства, о которой они заботились. Отец в качестве пастора, мать в роли жены пастора, всеми возможными способами поддерживая его и приход. Предполагалось, что дети при любой возможности будут тоже участвовать в этой работе, с честью и достоинством повсюду представляя свою семью. Дорин и Джейми легко вписывались в такой стереотип. Шарлотта оказалась единственным членом семьи, испортившим благостную картину семейной идиллии, которую ее мать пыталась создать с первой минуты своего замужества. Но мать сумела сделать вид, будто ничего не случилось, что Шарлотта ничего такого не совершала, что все это дурной сон, о котором лучше не вспоминать.
– Не стой над душой, Шарлотта, – неожиданно резко произнесла мать.
Шарлотта вздрогнула.
– Извини.
– Ты очень поздно пришла сегодня.
– У меня был сложный пациент.
– Ты говоришь, как твой отец. – Моника наконец повернулась лицом к дочери. – Но он, по крайней мере, всегда звонил и говорил, что задерживается, чтобы я не волновалась.
Шарлотта приняла укор без комментариев. Она вышла на веранду и села на стул рядом с матерью. Шарлотта рассчитывала на другую ситуацию для беседы, но ждать более удобного случая было бессмысленно.
– Я хочу попросить тебя об одной услуге, мама.
Брови Моники изогнулись от удивления.
– Меня?
– Да. Не знаю, слышала ли ты о девушке, которая вчера вечером попыталась совершить самоубийство, спрыгнув с пирса, но…
– Конечно, слышала, Шарлотта. Она беременна, и никому не известно, кто отец ее ребенка, хотя ходит множество разнообразных слухов по поводу нескольких не слишком верных мужей. Мне трижды звонили по этому поводу до обеда.
Шарлотта должна была предполагать, что разветвленная сеть друзей и знакомых матери уже сообщила ей обо всем. В Бухте Ангелов сплетни всегда цвели пышным цветом.
– Ну, и чего же ты хочешь от меня? – спросила Моника.
– Энни – так зовут девушку – всего восемнадцать лет. Ей некуда пойти, а завтра я должна выписать ее из больницы. – Шарлотта сделала глубокий вдох. – Я хочу привезти ее к нам.
Брови матери поползли еще выше.
– Ты хочешь, чтобы я приняла в свой дом эту девицу?
– Но ведь ты же и раньше помогала людям.
Мать нахмурилась и сжала губы.
– То время прошло, Шарлотта. Оно закончилось вместе со смертью твоего отца.
– Она в беде. У нее нет никого, кто может ей помочь. Мне просто на время нужна комната для нее. Всю ответственность за нее я принимаю на себя. Тебе ничего не придется делать.
– Ты принимаешь ответственность на себя? Это что-то новенькое.
Шарлотта почувствовала, что готова вот-вот взорваться, но понимала, что ссорой с матерью из-за оценки своего прошлого она ничего хорошего не добьется. После смерти отца она все больше и больше превращалась для матери в девочку для битья. И тем не менее Шарлотта надеялась, что со временем горе уляжется, мать немного успокоится, и они найдут адекватный способ общения, осознав, что у них обеих просто нет другого выхода.
– Это всего на несколько дней, – продолжала Шарлотта, не обратив внимания на замечание матери, – пока я не найду квартиры для Энни.
– Я ничем не могу тебе помочь.
– Можешь, просто не хочешь, – мрачно отозвалась Шарлотта.
– Нет, ты ошибаешься, не могу. – Моника взяла письмо с колен и протянула его Шарлотте.
– Что это? – спросила та, быстро просматривая его.
– Уведомление о выселении. Руководство церкви требует, чтобы я освободила дом в течение тридцати дней.
– Что? Это какое-то безумие! – воскликнула Шарлотта, потрясенная неожиданным известием.
– Никакого безумия, просто факт.
В письме, правда, сформулированном значительно более дипломатичным языком, в самом деле высказывалась просьба освободить собственность, принадлежащую церкви.
– Но ты же прожила в этом доме тридцать четыре года! – Шарлотта не могла скрыть своего потрясения. – Здесь твой дом.
– С формальной точки зрения, вовсе нет. Он принадлежит церкви. Дом, в котором я, по твоим словам, прожила тридцать четыре года, официально является домом для пастора Бухты Ангелов и для его семьи. Но пастор в нем больше не живет. – Голос Моники дрогнул. – Мне придется искать другой дом. Где-то еще. Я не могу представить где. – Она покачала головой, уставившись в темноту перед собой. – Было бы намного легче, если бы я умерла первой. Тогда все уладилось бы само собой.
Шарлотта даже не знала, как реагировать на слова матери. Ей никогда не удавалось по-настоящему искренне поговорить с ней, и мать ни разу не делилась с ней, Шарлоттой, своими сокровенными мыслями. Но одно она знала совершенно определенно: сама мысль о необходимости покинуть этот дом для Моники Адамс была невыносима. Вся ее сознательная жизнь прошла в его стенах.
– Наверное, существует какой-то способ добиться отмены их решения, – предположила Шарлотта.
– Нет никакого способа. Преподобный Мак-Коннелл, который совмещает службу у нас с приходом в Монтгомери, устал ездить туда и обратно каждую неделю, да и рассматривался он только в качестве временной замены. Новый пастор начинает службы с ближайшего воскресенья, а переехать сюда он должен в конце месяца. Создается впечатление, что его нашли внезапно, решили взять сюда и поселить в городской квартире, пока я не съеду.
– О, мама, мне очень жаль тебя.
– В самом деле? Но ты ведь всегда ненавидела этот дом.
– Неправда.
– Ты всегда стремилась из него сбежать.
– Для всех детей наступает момент, когда они хотят сбежать из дома. Так устроен мир.
Шарлотта пыталась немного пригладить воспоминания об очень сложном периоде в своей жизни, но она прекрасно понимала, что в подобном разговоре сейчас – да и когда-либо вообще – нет никакого смысла. Кое-какие вещи лучше оставить в прошлом и больше не возвращаться к ним.
Моника устремила на нее пронзительный взгляд.
– Ты думаешь, я не понимаю, до какой степени я разочаровала тебя?
– По-моему, не ты меня разочаровала, а я тебя, – возразила Шарлотта.
– Ну, что ж, ты права. Ты действительно меня разочаровала. И ты продолжаешь меня разочаровывать. И самое печальное, что ты даже не догадываешься, чем.
– О, я прекрасно знаю, чем.
Говоря эти слова, Шарлотта заметила, как в глазах матери промелькнуло какое-то странное выражение. Действительно ли она знает, чем разочаровывает мать? Внезапно Шарлотта почувствовала, что чего-то не понимает.
Моника поднялась, прошла к двери и вдруг остановилась.
– Ты говоришь, той девушке больше некуда пойти?
– Да.
– Хорошо, приводи ее сюда. Она сможет прожить здесь около недели. Я знаю, твой отец не позволил бы мне ее выгнать даже в такие тяжелые для меня дни, какие я сейчас переживаю.
– Спасибо, – тихо произнесла Шарлотта. – Но, мама, как же ты собираешься решать проблему с домом?
– Думаю, подыщу какое-нибудь другое место.
– Я не могу представить себе, что ты сможешь уехать отсюда.
– Я тоже не могу этого представить, Шарлотта. Однако я не могла представить себе жизни без твоего отца, но все же живу, как видишь. Кстати, новый пастор – твой хороший знакомый. Эндрю Шиллинг.
Сердце Шарлотты замерло. Эндрю Шиллинг вернулся в Бухту Ангелов? Ее бывший бойфренд будет здешним пастором? Она не видела Эндрю тринадцать лет и надеялась больше никогда его не увидеть.
– Полагаю, Гвен, в конце концов, все-таки победила, – заметила Моника, имея в виду их длительное соревнование с ее знакомой Гвен Шиллинг по поводу их детей и всего остального.
– Она всегда считала, что ее дети лучше моих. Она всегда хотела заполучить то, что принадлежало мне: этот дом, моего мужа…
– О чем ты говоришь? – прервала ее Шарлотта. – Ей не нужен был папа.
– Ты заблуждаешься. Еще как нужен! Гвен встречалась с твоим отцом до того, как мы поженились, но, в конце концов, он все-таки предпочел меня. Он выбрал меня, – злобно повторила Моника. – Он любил меня, только меня.
– Конечно, и никто в этом никогда не сомневался.
Шарлотта и не предполагала до сих пор, что поводом для постоянного соперничества между ее матерью и Гвен Шиллинг был ее отец.
– Я все делала для твоего отца. Всю свою жизнь ему отдала, – добавила Моника, как-то странно покачав головой. – И что мне теперь делать?
Шарлотта не знала, что можно ответить на подобный вопрос. Но это уже не имело значения, так как ее мать полностью погрузилась в собственные мысли, забыв о существовании Шарлотты.
* * *
Ночь спускалась на Бухту Ангелов, и полосы яркого света и китайские фонарики осветили место проведения пикника для участников карнавала. Уже несколько минут их развлекал квартет парикмахеров. За ними должен был последовать школьный хор. Это был семейный праздник. Дженна и Лекси сидели вместе с семьей Кимми: ее матерью Робин, отцом Стивом и маленьким Джонатаном, которому было уже почти два года.
Робин Купер, кудрявая брюнетка невысокого роста, выглядела жутко усталой. Она принадлежала к той разновидности мамаш, которые редко выходят из дома. Стив работал адвокатом и специализировался в планировке недвижимости и семейной доверительной собственности.
По словам Робин, Стив по многу времени проводил у себя в офисе, и нынешний «выход в люди» всей семьей был первым за очень долгое время. Стив стоял от них на расстоянии примерно трех шагов и оживленно беседовал с какими-то двумя мужчинами. Их беседа продолжалась уже почти целый час. Робин казалась совсем изможденной, особенно после того, как последние полчаса ей пришлось непрестанно присматривать за непослушным малышом.
– Можно нам купить надувного слона? – спросила Лекси, махнув рукой в сторону человека, который за соседним прилавком продавал надувных слонов.
– Конечно, – ответила Дженна, и Лекси с Кимми выскочили из-за стола.
– Возьми брата с собой, – попросила Робин дочку. – Держи его крепко за руку.
– Он может убежать, – захныкала Кимми.
– Если ты не сможешь с ним справиться, я буду здесь. – Робин с облегчением вздохнула, когда Кимми повела Джонатана к соседнему прилавку. – Слава богу, хоть две минуты покоя. Вы, наверное, думаете, что я ужасная мать.
– Скорее, жутко усталая, – мягко поправила ее Дженна.
– Вы очень добры. Стив часто повторяет мне, что его мать без особого труда вырастила пятерых детей. Кроме того, каждый день она готовила обед из четырех блюд, убиралась по дому, штопала одежду и выполняла еще массу всяких дел, на которые нужны просто сверхчеловеческие силы.
– Такому примеру довольно сложно следовать.
– Она очень милая женщина, – заметила Робин, но в голосе ее не чувствовалось особой искренности. Она улыбнулась Дженне слабой улыбкой смертельно уставшей женщины. – Нет, я на самом деле так думаю. Я просто устала от постоянных сравнений с ней. А у вас какая свекровь?
– Совсем не похожа на вашу, слава богу.
– Вам повезло. Ну, в общем-то, вам не очень повезло, конечно, – запуталась Робин окончательно. – Извините, я не знаю, хотите вы говорить о нем или нет… я имею в виду вашего мужа.
– Не хочу, – ответила Дженна. – Не обижайтесь. Мне просто очень неприятно об этом воспоминать.
– Да, конечно, я понимаю.
Когда Робин замолчала, Дженна заметила мужчину, который сидел в полном одиночестве за столиком неподалеку от них и смотрел в их сторону. На нем были джинсы, голубая майка, из-под рукава которой выглядывала татуировка. Он нахмурился, увидев, что она заметила его взгляд, затем резко встал и ушел. Дженне очень не нравились мужчины, пытавшиеся скрыться сразу же после того, как вы встретились с ними взглядом.
– Кто это такой?
– Кто? – переспросила Робин.
– Вон тот мужчина рядом с автоматом с попкорном, в майке.
– О, это Шейн Мюррей. Местный рыбак.
– Я никогда раньше его не видела.
– Он любит одиночество. Редко появляется в многолюдных местах. Мой муж говорит, что он неплохой парень. При такой внешности он уже успел влюбить в себя половину незамужних женщин города. Шейн – самый популярный предмет сплетен по вечерам в понедельник.
– Что вы имеете в виду?
– Вечером в понедельник, когда все собираются за шитьем одеял, – со смехом пояснила Робин. – Все любят о нем поговорить, ну, конечно, кроме тех случаев, когда рядом его бабушка Фиона или сестра Кара. Вы ведь знакомы с Карой, не так ли?
– Да, она сняла для меня дом. Я бы и не подумала, что этот мужчина тоже из семьи Мюрреев.
– Мюрреев здесь очень много. Их всех и не перечислишь. Его брат Майкл владеет ирландским пабом. Патрик уехал отсюда. Ну, кроме того, есть еще Кара и Ди. Ди работает у своего отца Финна – в компании по прокату яхт. – Робин помолчала. – Вам стоит как-нибудь наведаться к нам вечером, когда мы шьем одеяла. Познакомитесь с очень многими людьми, и я уверена, вам там понравится. В этот понедельник все, конечно же, будут говорить о той девушке Энни и о ее ребенке и будут без конца строить догадки о том, кто мог быть его отцом.
Робин снова перевела взгляд на мужа.
Неужели к ней закрались подобные мысли и относительно Стива? Как бы то ни было, некоторая напряженность в их отношениях бросалась в глаза.
– Уверена, что отец ребенка – тоже какой-нибудь юнец, – поспешила заметить Дженна, чтобы успокоить Робин. – Она же ведь такая молоденькая.
– Не думаю, что этим можно утешать себя в случае с доступной девицей не слишком строгих нравов. Сколько раз мой отец изменял матери! – с горечью в голосе добавила Робин. – И я тоже начинаю переживать – мне начинает казаться, что муж мне изменяет. И не то чтобы я думала, что он и есть отец ребенка. Ну, конечно, я так не думаю. Забудьте мою глупую болтовню. Просто между нами последнее время все как-то не очень ладится, – продолжала Робин, которой явно было нужно излить кому-то душу.
– С тех пор, как родился Джонатан, я почти совсем потеряла интерес к… ну… в общем… к сексу. – Робин залилась краской. – Извините. Я даже сама не знаю, зачем я это вам говорю. Вы, наверное, подумали, что я совсем спятила.
– Нет, я ничего подобного не думала, – поспешила разуверить ее Дженна, хотя на самом деле признания Робин несколько обескуражили ее. Ведь они с ней были едва знакомы.
– Я просто настолько устала, что у меня мысли путаются. Несколько дней подряд у меня не было времени даже на то, чтобы почистить зубы, и тут домой заявляется Стив, требует ужина и спрашивает, почему я до сих пор не заплатила по счетам и чем я занималась целый день, кроме как присматривала за детьми. Как будто присматривать за двухлетним малышом – это не настоящий и притом адский труд! Вчера Джонатан забрался в сушку для белья. Он мог бы там задохнуться, и что, я была бы виновата? Иногда мне начинает казаться, что я не создана быть матерью. Я так плохо выполняю материнские обязанности.
– Быть матерью действительно очень тяжело. Ведь до того, как у меня появился собственный ребенок, я и не подозревала, насколько это сложно, утомительно и жутко ответственно. А ведь у меня только один ребенок.
Робин ответила Дженне благодарной улыбкой.
– Вы так добры ко мне. Надеюсь, со временем мы познакомимся ближе. Кимми и Лекси подружились, возможно, мы тоже подружимся.
– Мне бы очень хотелось, – ответила Дженна, чувствуя себя немного виноватой из-за того, что не может быть столь же откровенной с Робин, как та была с ней. Она повернулась к детям, вернувшимся с надувными животными.
– Мама, можно мы поиграем в мячик? – попросила Кимми.
– Можно? – эхом повторила за ней Лекси.
Прежде чем Дженна успела ответить, рядом с их столиком остановилась Кара Линч.
– Привет всем! – поздоровалась она. – Извините, если помешала. Я очень надеялась здесь с тобой встретиться, Дженна. Можно тебя на минутку?
– Мы только что собрались поиграть в мячик.
– Не беспокойтесь, я присмотрю за детьми, – сказала Робин, вставая из-за стола. – За Джонатаном все равно нужен глаз да глаз. Вернетесь, когда освободитесь.
Дженна колебалась. Ей очень не хотелось выпускать Лекси из поля зрения, но в мяч играли за углом.
– Хорошо, но никуда не отходи от Кимми и ее мамы, – предупредила она Лекси.
– Конечно, – пообещала Лекси.
Кара уселась на скамейку, как только Лекси ушла с Куперами.
– Что-то случилось? – спросила Дженна.
– У меня появилась кое-какая новая информация о Розе Литлтон, если тебя это интересует.
– Да, интересует.
– Я говорила с моим боссом, Беном Фаррадеем. Он племянник Розы, и он кое-что рассказал мне об их семье. У Розы было три сестры. Она и ее сестра Марта, старые девы, жили вдвоем в том доме, пока первой не умерла Марта, а потом год спустя – Роза. Две других сестры вышли замуж. Корнелия была матерью Бена. Тельма переехала в Южную Каролину и родила там нескольких детей, и Бену ничего не известно о ее дальнейшей судьбе. Но тебе, я думаю, покажется интересным то, что Роза тоже, как и ты, преподавала игру на фортепьяно. Бен говорит, что его тетя была очень хорошей пианисткой. Каждое воскресенье она играла на церковных службах. Правда, забавно? Ты ведь даешь уроки музыки на таком же инструменте.
Дрожь пробежала по спине Дженны. Еще одно странное совпадение?
Нет, не может быть. Происходит нечто такое, чего она не понимает, и в данный момент все, что ей непонятно, может представлять реальную опасность.
– Бен сказал, что его тетя Роза была убеждена, что является прямым потомком той маленькой девчушки Габриэллы, которую спасли жители городка после кораблекрушения. У нее было точно такое же родимое пятно, как и у Габриэллы, в форме крыла ангела, которое ты видела на одеяле, помнишь?
– Помню, – ответила Дженна, чувствуя, как сильно стучит ее сердце.
Неужели у Розы было такое же родимое пятно, как у Лекси? Это производило впечатление чего-то невероятного.
– Бен также говорит, что его тетя пыталась выяснить, кто были родители Габриэллы. Насколько я знаю, воспоминания выживших в той катастрофе довольно туманны. Существует легенда, что ребенка спас ангел, который доставил девочку на берег. Если тебя заинтересует эта история, ты сможешь найти дневники очевидцев и их письма в нашей городской библиотеке.
– Меня она уже заинтересовала, – ответила Дженна. Особенно потому, что история города каким-то загадочным образом пересекалась с ее собственной.
Здоровяк высокого роста в форме полицейского подошел к Каре сзади и положил свои сильные руки ей на плечи.
Кара подняла голову и улыбнулась ему.
– Привет, милый. Это Дженна Дэвис. Вы, наверное, еще не знакомы. А это мой муж, Колин, и он, как обычно, на дежурстве.
– Официально мы, конечно, не знакомы, – ответил Колин, широко улыбнувшись, – но я вас видел на пирсе после того, как вы спасли ту девушку. Она вам очень многим обязана.
Дженна передернула плечами. Меньше всего ей сейчас хотелось вступать в разговоры с полицейским, но Колин грузно опустился на скамейку рядом с Карой и нежно поцеловал жену в щечку.
– Дженна – невероятно скромный человек, – пояснила Кара. – Ее очень смущает, когда окружающие начинают делать ей комплименты по поводу ее героизма. Но тебе этого все равно не понять, милый, – добавила она со смешком и локтем толкнула мужа в бок. – Колин обожает быть центром внимания. Тщеславия ему не занимать.
– Неправда, – отозвался Колин, – я очень стеснительный.
Дженна, естественно, сочла это за шутку. Сидевший перед ней мужчина стремился вызвать преклонение женщин, подобные вещи она понимала сразу. И, несмотря на то, что она уже давно научилась не доверять людям в полицейской форме, Колин Линч больше был похож на большого и уютного плюшевого мишку, чем на того, от кого могла исходить реальная угроза для нее.
– Ну и как вам нравится наша Бухта Ангелов? – спросил Колин. – Вы намерены здесь остаться надолго?
– Думаю, что да, – ответила Дженна. – Лекси, моей дочке, очень нравятся школа и одноклассники.
– Да, у нас хорошо растить детей, – заметил Колин. – Мы с Карой здесь выросли. И познакомились мы в первом классе. Я поставил ей подножку на игровой площадке. Она расцарапала коленку и назвала меня придурком. Это была любовь с первого взгляда.
– Ты был самым настоящим придурком, и это не была любовь с первого взгляда, – вмешалась Кара. – Я просто не выносила тебя, по крайней мере, до четвертого класса.
– Но потом мы уж точно были неразлучны, – подвел итог Колин.
– Правда, мы иногда дрались. И довольно часто. Ведь Колин такой упрямый.
– А Кара слишком болтлива.
– Ты уже безумно утомил Дженну, – заметила Кара.
– Нет, вовсе нет, – возразила Дженна, она получала удовольствие от веселой перепалки супругов. Ей редко встречались по-настоящему счастливые пары, но эти двое просто светились счастьем.
– Дженна заинтересовалась историей того дома, в котором живет, – продолжала Кара. – Тебе что-нибудь известно о женщинах из семьи Литлтонов, что раньше жили там? – Она повернулась к Дженне. – Колин очень много знает о нашем городе. Он настоящий фанатик истории. Да, и кроме того, он верит в ангелов.
Кара закатила глаза.
– Да, это правда. Однажды я собственными глазами видел ангела, – согласился Колин.
– В самом деле? – переспросила Дженна.
– Мне тогда было пятнадцать лет. Я нырял рядом с гротами. В них можно добраться только в определенный момент прилива, и чтобы попасть в гроты, надо нырять под скалы. И вот однажды я сбился с пути и не мог найти дорогу назад. И вдруг передо мной появилась девушка примерно моего возраста. Она протянула мне руку, и в следующее мгновение я оказался в гроте.
– У тебя, наверное, начались галлюцинации из-за недостатка воздуха, – заметила Кара.
Колин покачал головой.
– Это был самый настоящий ангел. Он спас меня. Я бы обязательно утонул, если бы она не показала мне дорогу. Чудеса случаются, если ты в них по-настоящему веришь.
Дженне тоже хотелось верить в чудеса, но разве могла она себе позволить подобную роскошь? Она ни разу в жизни не встречалась с ангелом, который захотел бы ей помочь.
– Все, что вы говорите, очень интересно, но мне, наверное, уже пора идти. Мне нужно найти Лекси. – Дженна поднялась. – Мне было очень приятно с вами познакомиться, Колин. И как хорошо, что когда-то вас спас ангел, ведь вы такой замечательный человек.
Колин приветливо улыбнулся ей.
– Не сомневайтесь. И если у вас возникнут какие-то проблемы, просто наберите мой номер.
Как бы он ей ни нравился, звонить ему она не собиралась ни при каких обстоятельствах. Однако вслух Дженна произнесла сакраментальную фразу:
– Конечно, я обязательно так и сделаю.
С этими словами она встала и проследовала к площадке для игры в мяч, но там не было ни Лекси, ни Кимми, ни кого-то из родителей Кимми. Пробираясь сквозь веселящуюся толпу, Дженна чувствовала, как бешено стучит ее сердце. Она убеждала себя, что причин для паники пока нет, но интуиция подсказывала ей, что случилось нечто серьезное.
Наконец она заметила в толпе Робин. Та в очередной раз пыталась призвать к порядку своего не в меру расшалившегося малыша и одновременно что-то горячо объясняла мужу.
– А где девочки? – вмешалась Дженна в их беседу.
Робин поразил тон, с которым Дженна задала свой вопрос.
– Что-то случилось? Они вон там! – и она кивнула в сторону игровой площадки у воды.
Дженна разглядела длинные волосы Кимми, заплетенные в хвост, и была уже готова вздохнуть с облегчением, как вдруг поняла, что Лекси там нет. Она подбежала к Кимми и схватила ее за руку.
– Где Лекси?
– Она пошла в туалет.
– И ты отпустила ее одну?
Губы Кимми задрожали, и Дженна поняла, что напугала девчушку.
– Все в порядке, милая, извини. Мне просто нужно найти Лекси.
К ним подошла Робин и спросила:
– Что случилось?
– Лекси пошла в туалет одна. Мне нужно ее найти.
И Дженна бросилась к общественным туалетам, расположенным на противоположной стороне пространства, отведенного под карнавал. Она не могла поверить, что Лекси пошла туда одна. Она ведь постоянно повторяла дочке, что ей нельзя никуда ходить одной. Ей не следовало оставлять Лекси. Ни на секунду!
Дженна вбежала в туалет и резко остановилась, с ужасом взирая на пустые кабинки. В отчаянии она стала звать Лекси, но в ответ до нее доносился только ее собственный голос, отдававшийся от цементных стен.
– Она здесь? – спросила Робин, вбегая в туалет вместе с Кимми.
– Нет, – ответила Дженна. Никогда в жизни она не испытывала большего страха.
– Мы ее найдем, – попыталась успокоить ее Робин. – Я уверена, она уже вернулась на игровую площадку.
– Или пошла смотреть ангелов, – вставила Кимми.
Дженна уставилась на нее.
– Что ты сказала?
– Лекси хочет увидеть ангелов. Она говорила, что хочет задать им вопрос.
И тут Дженна все поняла. Теперь она знает, где нужно искать Лекси.
