Текст книги "Одна безумная ночь"
Автор книги: Барбара Доусон Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Барбара Доусон Смит
Одна безумная ночь
Пролог
Лондон, январь 1816 года
Вечер не предвещал ничего необычного.
Брэндон Виллерз, пятый граф Фейвершем, сидел в отдельном кабинете шикарного борделя с красивой проституткой на коленях и отличным набором карт в руках. Перед ним стоял бокал великолепного бордо. Многие мужчины с радостью согласились бы оказаться на его месте. И все же Брэнд испытывал невыразимую скуку и разочарование. – Как же мне осточертела эта размеренная жизнь, – проворчал он себе под нос.
Сэр Джон Габлер нахмурился и оторвался от карт:
– О чем это ты?
Веснушчатый, со взъерошенными светлыми волосами, Габлер казался слишком юным для того, чтобы курить сигару, которую он держал в зубах. Его галстук был завязан неумело, словно в искусстве создания замысловатых узлов он пока еще не преуспел.
– Нет ничего лучше, чем держать на коленях такую красотку, – объявил Брэнд, поглаживая обтянутую шелком спину Джуэл. Она с кокетливой улыбкой взмахнула длинными ресницами, в ее темных глазах вспыхивали огоньки. Джуэл была в борделе новенькой, и Брэнду не терпелось познакомиться с ней поближе. Может быть, в ее обществе он наконец избавится от странного чувства внутренней пустоты.
– Она пока что не твоя. Мы не закончили партию. – Габлер взял из колоды еще две карты и при взгляде на них едва удержался от улыбки. Сбросив на стол три туза, он заявил: – Попробуй побить их, старина.
– Впечатляет, – заметил Брэнд, поднимая брови.
– Джуэл, иди ко мне, – поманил Габлер девушку пальцем. – Сегодня ты моя.
Но рука Брэнда, обнимавшая тонкую талию красотки, не дрогнула. Он выложил на зеленое сукно стола четырех королей.
У Габлера округлились глаза; тяжело опустившись на стул, он воскликнул:
– Какой же ты везунчик, Фейвершем! Мне не следовало садиться с тобой играть. Фортуна тебе никогда не изменяет.
Брэнд спорить не стал. Действительно, за свою жизнь граф выиграл гораздо больше партий, чем проиграл. С ранней юности пристрастившись к картам и другим азартным играм, он научился «читать» выражение лица противника, просчитывать варианты и «прислушиваться» к своим ощущениям. Он безошибочно определял, когда стоит рискнуть, а когда лучше воздержаться. Но одной сообразительности для этого было явно недостаточно. За игральным столом ему, бесспорно, сопутствовала удача, являвшаяся то ли благословением, то ли, как считали некоторые, проклятием. Злые языки утверждали, что он продал душу дьяволу, но граф и в этих случаях не спорил – не считал нужным. Брэнд с детства усвоил простую истину: люди всегда верят в то, во что хотят верить.
– Пройдись по комнатам и найди себе другую подругу, – посоветовал он Габлеру. – А эта красотка – моя.
Джуэл тут же к нему прильнула, давая в полной мере ощутить свои роскошные формы; ее рука под столом проворно нащупала застежку его брюк.
– Да, будешь уходить, не забудь поплотнее прикрыть за собой дверь, – добавил Брэнд.
Габлер пробормотал ругательство и, откинув со лба волосы, направился к выходу. В дверях он едва не столкнулся с седовласым джентльменом, внезапно выросшим на пороге. Тот в растерянности замер на несколько мгновений. Потом устремился к столу, за которым сидел граф.
– Фейвершем! Слава Богу, я тебя нашел!
– Троубридж, ты разве не видишь, что я занят? – в раздражении проговорил Брэнд.
– Я должен срочно поговорить с тобой, – выпалил виконт Троубридж, едва удостоив Джуэл взглядом. – Наедине. Это вопрос жизни и смерти.
Граф нахмурился:
– Для тебя сломанный ноготь – уже вопрос жизни и смерти.
И все же Брэнд решил выслушать виконта и отстранил от себя Джуэл.
– Поторопись, милый, – прошептала девушка ему на ухо. Сложив полные губки бантиком, она послала графу воздушный поцелуй. – Я буду ждать тебя.
Брэнд кивнул и следом за виконтом вышел в коридор.
– В чем дело? – спросил он, как только они оказались наедине. – Если ты опять насчет своих безрассудных планов, то...
– Нет-нет, клянусь... – Порывшись в кармане, Троубридж извлек смятый листок бумаги и дрожащей рукой протянул его собеседнику: – Вот, прочитай... Я получил это письмо с вечерней почтой.
Брэнд развернул письмо и шагнул к столу с мерцающим масляным светильником. На белом листе аккуратным почерком было выведено всего два слова: «Ты следующий».
Брэнд перевел взгляд на встревоженного виконта:
– Что за чертовщина? Может, шутка?
– Нет, не шутка, – пробормотал Троубридж, побледнев. – Это проклятие.
– Проклятие?
– Проклятие Лиги, – пояснил виконт, опасливо озираясь, словно ожидал увидеть в пустынном коридоре привидение. – Разве ты не слышал о таком?
– Я слышал, что Меллингем погиб на дуэли, в которой не должен был участвовать. Уоллис же так напился, что упал в пролет лестницы и свернул себе шею. А Олдрич умер от сердечного приступа – умер в объятиях проститутки.
Троубридж энергично покачал головой и еще больше побледнел.
– Уверяю тебя, кто-то хочет меня убить. Хочет убить нас всех. Одного за другим. Всех, кто входил в Лигу Люцифера.
Брэнд невольно поежился, но тотчас же взял себя в руки. Вернув записку виконту, он сказал:
– Полагаю, ты преувеличиваешь.
– Нет-нет, кто-то хочет меня убить! – воскликнул Троубридж. Вытаращив глаза, он схватил Брэнда за лацканы сюртука. – Ты должен мне помочь!.. Умоляю тебя!
– Это послание всего лишь шутка, – заявил Брэнд, глядя на Троубриджа с холодным презрением. – Кто-то решил над тобой посмеяться.
– Что ж, если тебе наплевать на меня, то подумай хотя бы о себе. После меня настанет твоя очередь.
– Пойди выпей чего-нибудь и забудь об этом. Я, например, именно это и собираюсь сделать.
Развернувшись, Брэнд направился в кабинет, который занимал. В дверях он на несколько секунд остановился и в задумчивости провел пальцем по шраму в уголке рта. У него вдруг снова возникло ощущение, что он задыхается, возможно, тонет в волнах... И тут же перед ним вновь возникли смутные тени – он долгие годы старался их не замечать, но после смерти его брата и племянника эти тени стали появляться все чаще и чаще.
А может, его мучило чувство вины?..
Глупец, не стоит предаваться бессмысленным сантиментам! Ведь он давно уже решил, что не следует принимать все это всерьез. Да, он хорошо усвоил: пороки делают жизнь гораздо интереснее. Так что глупо беспокоиться...
Обвивая его шею руками, Джуэл проговорила:
– Ложись со мной, мой повелитель. Я уже истомилась без тебя.
Подхватив Джуэл на руки, Брэнд пересек комнату и опустил девушку на софу. Вскоре тягостные мысли оставили его, и сумрачные тени отступили.
Предаваясь любовной неге, граф забыл обо всем на свете до следующего утра. Утром же узнал леденящую душу новость: лорд Троубридж скончался несколько часов назад.
Глава 1
ДОЛГ ДЬЯВОЛУ
Лондон, месяц спустя
– Я желаю увидеться с бабушкой, – заявила леди Шарлотта Куинтон дворецкому, как только вошла в особняк.
Поставив корзину с Фэнси на мраморный пол, леди Шарлотта склонилась над ней, чтобы откинуть кожаный верх. Из корзины тотчас выскочила лохматая собачонка и прыгнула хозяйке на руки. Шарлотта покачнулась и едва удержалась на ногах – последние два дня она провела в экипаже почти без движения, ноги, казалось, одеревенели.
Однако неудобства путешествия мало беспокоили Шарлотту – ведь с ее бабушкой случилось несчастье, а ради своей бабушки она была готова на все. Да, только из-за нее она решилась появиться в особняке Брэнда Виллерза, графа Фейвершема, пользовавшегося дурной репутацией.
У Шарлотты засосало под ложечкой. Никогда не думала она, что ей доведется оказаться в этом доме.
Шестнадцать лет назад, когда Шарлотта была совсем юной девушкой, Брэнд разбил ей сердце. Брэнд был первым мужчиной, поцеловавшим ее, и своим поцелуем, он развеял ее мечты о романтической любви.
Гонимая его насмешливым смехом, она бежала прочь и по неосторожности угодила в камин, опалив правую руку. Физическая боль оставила шрамы на ее теле, а душевная – ожесточила сердце.
Одиннадцать лет назад, когда ей исполнилось восемнадцать и настало время выхода в свет, она не нашла в себе сил предстать перед лондонским обществом. За это время ее ровесницы вышли замуж и обзавелись семьями, а она продолжала жить в доме родителей, в Девоншире.
Пять лет назад по простоте душевной она положила глаз на Майкла Кеньона, и попыталась поссорить его с Вивьен, единокровной сестрой Брэнда. Она украла ожерелье, представив все так, чтобы Вивьен выглядела воровкой.
Но Брэнд, на беду, раскусил коварный замысел Шарлотты.
Воспоминания о той глупой выходке и словесной порке, устроенной ей Брэндом, до сих пор заставляли ее морщиться. В качестве наказания родители отправили ее на север, в Йоркшир. Эта ссылка, как она теперь сознавала, пошла ей на пользу. Никто, кроме Шарлотты, не знал, как сильно она изменилась за эти пять лет и как сильно хотела искупить свою вину и со всеми помириться.
Со всеми, кроме Брэнда.
Два дня назад она получила срочное письмо, в котором сообщалось, что карета ее бабушки опрокинулась, старушка серьезно пострадала и теперь восстанавливала здоровье и силы не где-нибудь, а в лондонском доме Брэнда. Шарлотте оставалось лишь одно – бросить все и прибыть в дом человека, которого она считала дьявольским отродьем.
Прижимая Фэнси к груди, Шарлотта повернулась к дворецкому – тот смотрел на нее с недоумением.
– Я леди Шарлотта Куинтон, – представилась она. – Мою бабушку зовут леди Инид Куинтон. После произошедшего с ней несчастья она находится здесь на излечении.
Дворецкий брезгливо поморщился и проговорил:
– Я понял вас, миледи. Только меня не предупредили о вашем приезде.
– Сообщать о моем приезде не было необходимости, поскольку я выехала из Йорка немедленно. А мои родители уже прибыли? А братья и сестры?
– Нет, вы первая посетительница.
Шарлотта нахмурилась. Ее семью постоянно раздирали мелочные склоки, но бабушку все любили и уважали, и Шарлотта полагала, что можно предпринять поездку из Девоншира. Но почему никто не приехал?
– Мне бы хотелось увидеть леди Инид прямо сейчас.
– Боюсь, это невозможно.
– Но почему? – В сердце Шарлотты закрался страх, мерзкий и холодный, как ненастный вечер. В своем письме леди Стокфорд сообщила лишь о том, что бабушка и две ее подруги, сидевшие в том же экипаже, получили серьезные ранения. Но неужели...
Неужели бабушка умерла?
Тут дворецкий, наконец, добавил:
– Не беспокойтесь. Нет причин для волнений. Просто сейчас у дам находится доктор.
У Шарлотты отлегло от сердца.
– Как бабушка себя чувствует? Насколько серьезно ее ранение?
– Эти вопросы лучше задать доктору, – ответил дворецкий. – Позволите взять вашу накидку?
Протянув перед собой руки в белых перчатках, дворецкий сделал в сторону Шарлотты несколько шагов. Фэнси тут же зарычала.
– Все в порядке, милая. Он тебя не обидит. – Хозяйка погладила собачку и, обратившись к дворецкому, сказала: – Благодарю вас, я не буду раздеваться. Позвольте узнать ваше имя.
– Норт, миледи.
– Я поговорю с доктором, Норт. Отведите меня к нему.
– Прошу прощения, но лорд распорядился...
– Лорд Фейвершем дома? – Шарлотта похолодела. Она-то надеялась, что Брэнд вместе со своими распутными дружками пропадает в игорном доме.
Шарлотта была уверена, что из-за ее опрометчивого поступка пять лет назад граф питал к ней презрение. Что ж, это чувство было взаимным.
– Милорд навещал друзей и только что вернулся, – сообщил Норт. – Но если вам угодно, я провожу вас в покои...
– Нет, не надо, – сказала Шарлотта. – Пока моя горничная будет заниматься багажом, я проведаю бабушку. А вы скажите графу, что это я настояла.
После некоторого колебания Норт неловко поклонился и пробормотал:
– Как миледи угодно.
Дворецкий шаркающим шагом направился к широким мраморным ступеням. Неверный свет, отбрасываемый лампой в его руке, освещал элегантный интерьер. Сделав над собой усилие, Шарлотта заставила себя не таращиться на великолепные картины на стенах и предметы обстановки. Благодаря многолетней дружбе их бабушек она знала Брэнда всю жизнь и частенько бывала в его поместье в Девоншире. Но от поездки в Лондон для первого выхода в свет она отказалась, поэтому лондонский дом графа видела впервые.
Тот факт, что дорожное несчастье с бабушкой и ее подругами произошло по пути в столицу, Шарлотта воспринимала как иронию судьбы и очень надеялась, что до завтрашнего дня Брэнда не встретит.
Следуя за дворецким, она поднялась на верхнюю площадку лестницы, а затем они зашагали по сумрачному коридору. Решив, что собачке передалось ее волнение, Шарлотта ласково ее погладила. С тех пор как две недели назад она подобрала бедняжку на улице, Фэнси заметно округлилась. Благодаря хорошему уходу и регулярному питанию собачка значительно прибавила в весе, а ежедневное расчесывание придало ее курчавой шерстке здоровый блеск. Шарлотте очень хотелось, чтобы Фэнси понравилась бабушке.
У высокой двери с позолоченной лепниной Норт остановился:
– Позвольте объявить о вашем визите, миледи.
Шарлотта молча кивнула. Как только дворецкий исчез за дверью, она опустила Фэнси на пол и прошлась вдоль длинного коридора. Собачка следовала за ней по пятам. Сняв накидку, Шарлотта бросила ее в кресло. Осмотревшись и не увидев зеркала на стенах, оклеенных голубыми, в полоску, обоями, она наугад пригладила свои каштановые волосы.
Шарлотта чувствовала, что ужасно устала и проголодалась, но она не смогла бы расслабиться и отдохнуть, предварительно не убедившись, что бабушка идет на поправку.
Почему же Норт так долго не выходит? Неужели бабушка пострадала серьезнее, чем ей сказали?
Шарлотта потянулась к дверной ручке как раз в тот момент, когда позолоченные створки снова распахнулись. Дворецкий вышел и кивнул ей. Затем зашагал по коридору в сторону лестницы. Шарлотта переступила порог – и замерла.
Прямо перед ней стоял Брэнд Виллерз.
Высокий и худощавый, граф преграждал ей дорогу. Его холодные как лед серые глаза смотрели насмешливо – этот взгляд всегда ее интриговал и одновременно раздражал. Он был во всем черном, и это придавало ему еще более зловещий вид.
Прошедшие пять лет почти не изменили этого человека – во всяком случае, усмешка была все та же. «Да, он все так же красив», – подумала Шарлотта и тотчас почувствовала, как по телу ее разливается предательское тепло – так случалось всегда, когда она встречала графа.
Сердце у нее в груди лихорадочно забилось. О Господи, Брэнд по-прежнему пробуждал в ней самые противоречивые чувства. Унижение – потому, что он обошелся с ней так жестоко после их поцелуя, первого для нее. Стыд – из-за того зла, которое она намеревалась причинить Вивьен, его сестре. Негодование – из-за того, что он с нескрываемой радостью воспользовался шансом преподать ей урок. Кроме этого, она испытывала и еще что-то... Что-то едва уловимое, болезненное и необъяснимое. Несмотря на их взаимную неприязнь, Шарлотта хорошо помнила те чувства, что вспыхнули в ней, когда он прижал ее к себе.
– Какими судьбами? – проговорил он, наконец. Шарлотта изобразила вежливую улыбку. Ни за что на свете она не выдаст своих чувств.
– Вижу, Брэнд, ты по-прежнему само очарование. Если позволишь, я бы хотела навестить бабушку.
Он все так же стоял прямо перед ней – возвышался непреодолимой преградой.
– Пока доктор будет ее осматривать, мы с тобой могли бы немного поболтать.
– Меня интересует только бабушка. Как ее здоровье?
– Наши бабушки в полном порядке и ни в чем не нуждаются. Так что можешь успокоиться и уделить мне немного внимания.
– Мне нечего тебе сказать.
– Тогда говорить буду я. Вероятно, ты знаешь, что Вивьен и Майкл уже пять лет состоят в счастливом браке.
Шарлотта почувствовала, как ее лицо заливает краска, и мысленно посетовала, что не умеет скрывать свои эмоции. Это давало Брэнду лишний повод над ней поиздеваться. Пытаясь в прошлом отбить у подруги жениха, она, безусловно, совершила ошибку и теперь не хотела вновь услышать в свой адрес упреки.
– Знаю и очень за них рада.
Глядя на нее с усмешкой, граф продолжал:
– И у них уже двое малышей.
– Желаю им всего самого лучшего, – сказала Шарлотта. – Но если это все, что ты хотел мне сказать...
– Это только начало.
Он окинул ее взглядом, не оставив без внимания ни помятого платья, ни запачканных грязью сапожек. В этот момент Шарлотта пожалела, что не воспользовалась возможностью привести себя в порядок. Ей следовало одеться во все самое лучшее, а не стоять перед ним в этом неопрятном коричневом платье. И, конечно же, заняться волосами и предстать перед ним с элегантной прической. Нет, она вовсе не собиралась производить на него впечатление – просто ей ужасно не хотелось подвергаться насмешкам.
– Будь любезен, отойди в сторону.
– Всему свое время. – Тут Брэнд заметил Фэнси, выглядывавшую из-за юбок хозяйки. – Вижу, ты нашла хотя бы одно живое существо, способное выносить твое общество. Если этот шерстяной клубок и вправду собака.
Граф присел, словно хотел погладить животное, но из горла Фэнси вырвалось предостерегающее рычание. Не имея привычки отступать, Шарлотта тем не менее попятилась, и собачонка последовала ее примеру.
– Не прикасайся к ней. Она боится мужчин.
– Как и ее хозяйка?
– Я тебя не боюсь. Но презираю.
Брэнд рассмеялся:
– Узнаю старушку Шер. Мне всегда нравилась твоя прямота.
– Я здесь не для того, чтобы развлекать тебя.
Он снова окинул ее взглядом:
– А жаль. Ты даже не представляешь, что теряешь.
Она попыталась его обойти, но он преградил ей дорогу. Внезапно их руки соприкоснулись, и у Шарлотты перехватило дыхание. Казалось невероятным, что его прикосновения до сих пор вызывали у нее такую реакцию. Ее сердце гулко застучало в груди, и в висках лихорадочно забился пульс. Вопреки здравому смыслу она снова вспомнила его объятия и поцелуй. Увы, все эти годы она не могла забыть Брэнда, и сейчас его прикосновение взволновало ее так же, как прежде, – ее словно накрыло горячей волной, и тепло тотчас же распространилось по всему телу, вызывая уже знакомое томление...
Нет, нельзя о нем думать! Брэнд Виллерз – мерзкий распутник. Слава Богу, у нее хватило ума предпочесть ему такого человека, как мистер Гарольд Раунтри. С отчаянием утопающего Шарлотта ухватилась за эту мысль. У мистера Раунтри больше совести и чести даже в кончиках ногтей...
Шарлотта быстро пересекла небольшую прихожую с рядом стульев, алебастровым бюстом на постаменте и мерцающей масляной лампой. Собачонка неотступно следовала за ней. Сняв лайковые перчатки, Шарлотта попыталась взять себя в руки. Не стоило демонстрировать свое беспокойство. Следовало войти к бабушке с бодрой улыбкой.
Она надеялась, что старушка в сознании.
Шарлотта мысленно готовилась к встрече, когда в дверном проеме спальни появился высокий мужчина с кожаным саквояжем в руке. Шарлотта протянула ему руку:
– Я Шарлотта Куинтон, внучка леди Инид. А вы доктор?
– Совершенно верно. Доктор Спенсер к вашим услугам. – Мужчина галантно поклонился и замер, уставившись на протянутую ему руку.
Шарлотта уже преодолела свою старую привычку прятать изуродованную руку за спину. Люди часто таращили глаза на следы ожога, обезобразившие ее правую руку до самого локтя. Правда, сейчас длинный рукав скрывал самые ужасные шрамы.
– Ожог, – пояснила Шарлотта, предпочитая притворству откровенность.
Доктор кивнул и пробормотал:
– Да, я вижу. А леди Инид сейчас отдыхает. Рад сообщить, что она быстро поправляется.
– Она сильно пострадала?
– У нее был не очень опасный перелом, и кости должны срастись.
– Перелом?
– У нее сломана рука, миледи. На ночном столике рядом с кроватью стоит пузырек с настойкой опия. Две капли каждые четыре часа должны снимать боль и способствовать сну.
– Я позабочусь, чтобы она их принимала. – Заметно приободрившись, Шарлотта решительно направилась к двери.
В просторной комнате с высоким потолком горели светильники, излучавшие мягкое золотистое сияние – только в углах спальни затаились густые тени. В камине из светлого мрамора потрескивал огонь, разведенный заботливой рукой горничной. Увидев гостью, она присела в реверансе и тихо удалилась.
Осмотревшись, Шарлота замерла на несколько мгновений и едва удержалась от улыбки. Розочки остались верны себе и устроились втроем в одной комнате. Пожилые дамы были неразлучными подругами уже более пяти десятилетий, а прозвище Розочки они получили в свой первый бальный сезон – за свою юность и красоту. Старушки часто с восторгом вспоминали славные дни своей молодости, однако Шарлотта подозревала, что за их рассказами скрывалось нечто большее, но они предпочитали об этом умалчивать. Впрочем, сейчас она была счастлива, что снова видит их всех вместе.
«Им повезло, – думала Шарлотта. – Ведь все они уцелели после такой ужасной катастрофы».
Старушки лежали на широких резных кроватях с одинаковой драпировкой из темно-бордового бархата. Слева от Шарлотты, откинувшись на пуховые подушки, лежала хрупкая леди Стокфорд, бабушка трех братьев Кеньон, которых Шарлотта знала с детства. Рядом с ней расположился в кресле опрятный седовласый джентльмен.
Леди Фейвершем, бабка Брэнда, занимала центральную кровать. Ее седые, отливавшие сталью волосы и заостренные черты резко выделялись на белом полотне постельного белья. Она разговаривала с леди Стокфорд и лежала, повернув к ней голову.
Справа же лежала бабушка Шарлотты. Дородная и величественная, леди Инид Куинтон спала. У нее на голове красовался тюрбан из желтого шелка, скрывавший седеющие рыжие волосы. Ее сломанная рука на перевязи покоилась поверх белого стеганого одеяла.
Не о такой встрече мечтала Шарлотта одинокими ночами, когда, лежа без сна, слушала завывание ветра за стенами своего домика на окраине Йорка. Она представляла, что вернется в Куинтон-Лодж в Девоншире в разгар лета, когда цветут розы, и что вся семья, в том числе и бабушка, встретит ее с распростертыми объятиями. После пяти долгих лет разлуки с родными Шарлотта чувствовала, как ее сердце переполняется любовью к близкому человеку.
Она быстро прошла по пушистому ковру и остановилась у постели. Словно издалека до нее донеслись слова приветствия леди Фейвершем и леди Стокфорд, но Шарлотта в этот момент могла думать только о бабушке.
С болью в сердце отметила она, какой старой и немощной стала леди Инид. Морщинки, врезавшиеся в ее пухлые щеки, сделались еще глубже, а кожа при свете ламп казалась пепельно-серой. Глаза Шарлотты затуманились слезами, когда она прикоснулась к морщинистому лбу старушки. И тут же ресницы леди Инид дрогнули, и ее карие глаза открылись. Несколько раз моргнув, старушка с удивлением в голосе пробормотала:
– Неужели Шарлотта? Значит, ты вернулась домой? Или мне это снится?
Рыдания сдавили горло Шарлотты. Стараясь не задеть сломанную руку, она прижалась к бабушкиной груди, и ее окутал знакомый запах карамели и ванили. Задыхаясь от радости, она принялась целовать морщинистые щеки леди Инид.
– Я действительно приехала, бабушка. Но пока не домой, а к тебе, в Лондон. – В ее голосе звенели нотки радости и боли. Леди Инид любила ее безоговорочно, и все же Шарлотта рискнула поставить эту любовь на карту, когда пять лет назад совершила такую непростительную глупость...
Здоровой рукой леди Инид обняла Шарлотту и осторожно пригладила растрепанные волосы внучки.
– Успокойся, моя девочка. Не нужно плакать. У меня всего лишь перелом. Не успеешь и глазом моргнуть, как я снова буду здоровой.
– Не думаю, – неожиданно вмешался Брэнд.
Шарлотта вздрогнула и обернулась. Она не заметила, как граф прошел следом за ней в комнату; а теперь он стоял у постели своей бабки. Брэнд усмехнулся и добавил:
– Даже у молодых сломанные кости срастаются за шесть недель. А в вашем возрасте...
– Лучше помолчи! – возмутилась леди Стокфорд. – Не стоит то и дело напоминать нам о нашем плачевном состоянии.
– Да, верно, – поддержала подругу леди Фейвершем. – Я хоть сейчас готова встать с постели, чтобы доказать, что способна управляться без посторонней помощи.
Чуть приподнявшись, леди Фейвершем потянулась к трости с набалдашником из слоновой кости, стоявшей у ее ночного столика. Но граф тут же переставил трость в другое место, чтобы пожилая дама до нее не дотянулась.
– Ты останешься в постели, пока доктор не разрешит подниматься. С тобой ничего не случилось бы и ребра были бы целы, если бы ты сидела дома с вязаньем, а не помчалась неизвестно куда...
– С вязаньем?! – воскликнула леди Фейвершем. – Если когда-нибудь застанешь меня в кресле-качалке с вязальными спицами в руках, можешь смело заказывать мне гроб.
– Мы сделали то, что должны были сделать, – заявила леди Стокфорд. – Мне повезло больше всех, потому что я отделалась всего несколькими шишками и ушибами. Но ради того дела я была готова рискнуть и собственной жизнью.
– Как и я, – отозвалась леди Инид.
– Ради какого дела? – Шарлотта с изумлением взглянула на бабушку. – Зачем вам понадобилось ехать из Девоншира в Лондон в такую погоду?
– Мне это тоже интересно узнать, – вставил Брэнд. – Ведь они до сих пор так ничего и не объяснили.
– Боюсь, это я во всем виновата... – пробормотала леди Стокфорд, переглянувшись с подругами. – Видите ли, дело в том...
– Перестань, Люси, – перебил ее сидевший рядом пожилой джентльмен. Он с нежностью поцеловал руку старушки и добавил: – Я не потерплю, чтобы ты себя казнила.
– Я буду делать то, что считаю нужным, – возразила леди Стокфорд. – О, прошу прощения, я не представила тебя Шарлотте.
Но Шарлотта и так уже догадалась, кто сидел рядом с леди Стокфорд. Это был ее преданный друг и поклонник Натаниель Бэбкок. Сверкнув голубыми глазами, пожилой джентльмен встал и склонился в старомодном поклоне.
– Натаниель прав, Люси. Тебе не стоит себя винить, – сказала леди Фейвершем. – Уверяю, ты сделала именно то, что сделала бы на твоем месте каждая любящая бабка.
– Мы ехали в Лондон, чтобы предотвратить свадьбу Сэмюела, – пояснила леди Инид, повернувшись к внучке. – Но недалеко от города наш экипаж съехал с дороги и угодил в канаву. Нам повезло, что мы находились всего в нескольких милях отсюда.
– Сэмюел? – переспросила Шарлотта. – Вы имеете в виду мистера Фирта?
Фирт был незаконным внуком леди Стокфорд. Богатый коммерсант, Фирт, по всей видимости, недолюбливал своих родственников. Леди Стокфорд узнала о его существовании только год назад, и он категорически отверг все ее попытки ввести его в семейный круг.
– Да, мистера Фирта, – подтвердила леди Стокфорд. – Я ничего не знала о намерении Сэмюела жениться, до тех пор пока четыре дня назад не получила от него записку.
– Свадьба была назначена на следующий день, – проворчала леди Фейвершем. – Так что не оставалось ничего другого – пришлось немедленно отправиться в путь. К несчастью, мы опоздали, а потом, в нашем теперешнем состоянии, уже не могли ни на что повлиять, тем более предотвратить.
– Жаль, что меня с вами не было, – сказал Натаниель Бэбкок. – Вы, должно быть, велели вознице мчаться во весь опор.
– Но почему вы хотели помешать ему жениться? – спросила Шарлотта.
– Потому что им обязательно нужно во все вмешиваться, – пояснил Брэнд. – Фирт – взрослый человек. Он имеет право жениться на ком хочет.
– Но только не на девочке, которой пятнадцать лет от роду! – взорвалась леди Фейвершем. – Речь идет о леди Кассандре, дочери герцога Чилтерна. Негодяй отдал ее Фирту в качестве погашения карточного долга.
– Скромная девочка, выросшая в провинции, не пара светскому человеку, – добавила леди Инид.
– Вернее, человеку, озлобленному против света, – поправила подругу леди Стокфорд и тут же закашлялась. – Ох, этот отвратительный лондонский воздух... Мои легкие не в состоянии к нему привыкнуть.
Натаниель Бэбкок протянул ей стакан воды, и старушка, с благодарностью кивнув, сделала несколько глотков.
– Если новый бальзам доктора тебе не поможет, – сказал Натаниель, – поедешь прямо в Девоншир.
– Ты здесь не для того, чтобы меня учить, – с высокомерным видом заявила леди Стокфорд. – Завтра ты должен уезжать, если мне не изменяет память. А бедная Кассандра, – она снова повернулась к Шарлотте и Брэнду, – сбежала в поместье отца. Поскольку мы, Розочки, не в состоянии передвигаться, Натаниель согласился быть нашим эмиссаром. Он попробует добиться того, чтобы брак признали недействительным.
Шарлотта присела на край постели. В отличие от Брэнда она не считала, что старушки вмешиваются в чужие дела. Их забота о благополучии леди Кассандры казалась вполне оправданной... Хотя Розочки бывали порой несносны и навязывали родственникам свою волю, делали они это только из самых лучших побуждений.
– Вам чертовски повезло, что вы трое еще живы, – проговорил Брэнд. Заложив руки за спину, он прошелся по голубому с золотом ковру. – Надо иметь куриные мозги, чтобы отправиться в путь в такую непогоду.
– Помолчи, – сказала леди Фейвершем. – И не критикуй старших.
– Я буду делать то, что хочу, – заявил граф, гневно сверкнув глазами. – Я видел, во что превратился экипаж. Его смяло, как скорлупу.
– О Господи, – пошептала Шарлотта и взяла бабушку за руку. – Вам действительно очень повезло, что вы остались живы. – В другой ситуации она непременно восхитилась бы мужеством Розочек. Она и сама хотела бы быть в старости такой же энергичной, как они. Но сейчас Шарлотта особенно остро ощущала слабость и беспомощность бабушки. – Я останусь с тобой, пока ты окончательно не поправишься.
– Да, конечно, – радостно кивнула леди Инид, сжимая руку внучки. – Ты всегда была моей любимицей, только не говори этого своим братьям и сестрам. Ведь ты в первый раз мне улыбнулась в тот самый день, когда появилась на свет.
От нежности у Шарлотты защемило в груди, и она ласково улыбнулась старушке. Эту историю леди Инид неустанно повторяла на протяжении многих лет. Шарлотта подозревала, что скорее всего особое место в сердце бабушки ей досталось по праву первородства – как старшей. И теперь она тосковала по младшим братьям и сестрам и, конечно же, по родителям; они всегда ее любили, хотя и были несколько флегматичными и своих чувств открыто не проявляли. Ее отец, отставной морской офицер, был удостоен за отвагу в бою титула графа Милдона, а потом, лет десять назад, поселился в своем поместье – ничего другого он не желал. Но Шарлотта стремилась к иной жизни, ей было тоскливо в провинции. Взрослея, она чувствовала, что ей все больше надоедает роль старшего ребенка в семье. Родители видели в ней наставницу младших и посредницу в их частых ссорах. Оказавшись в Йоркшире, она впервые смогла пожить самостоятельно.
Кроме того, она получила возможность взглянуть на себя как бы со стороны, взглянуть с пристрастием. В результате Шарлотта с ужасом обнаружила, что долгое время пестовала в себе чувство обиды и горечи. Она решила, что непременно изменится к лучшему и исправит ошибки прошлого. И ей казалось, что для этого следует заняться благотворительностью.
