Текст книги "Чёрные глаза"

Автор книги: Барбара Босуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Разговор прервала подбежавшая к ним виновница торжества.

– Вы обе мне очень нужны! – воскликнула она, схватив Ханну и Кейт за руки. – Мы хотим устроить конкурс на лучшую танцевальную пару. Кейт, найди, пожалуйста, пластинки в стиле "ретро".

– Это сокровище у меня имеется! – весело подтвердила Кейт. – Все четыре альбома.

– Принеси их поскорее, – попросила Эбби. – Большинство наших кавалеров хотят танцевать с Ханной. За тобой выбор: танцуешь или с одним, или со всеми по очереди.

– Может, я ни с кем не захочу танцевать. Разве что с твоим женихом, Беном Харпером, если ты не возражаешь.

Эбби рассмеялась.

– Все невесты очень ревнивы. Гляди, как бы я не напялила на тебя – в отместку – подвенечный наряд в оборочках и с фатой.

– Только не это! Клянусь, я даже не подойду к твоему жениху!

Девушки со смехом вошли в гостиную.

Не прошло и десяти минут, как Мэтью распаковал багаж и достал из сумки заветную книгу о первых поселенцах Южной Каролины. Улыбаясь, он открыл страницу, посвященную семейству Фарли. Его нисколько не удивило, что черноволосая красавица принадлежит к аристократическому клану. Она была не только богата, умна и привлекательна, но и обладала чисто женским магнетизмом, которого, к сожалению, недостает многим аристократкам.

Однако он прибыл в Кловер не для того, чтобы флиртовать с прекрасной южанкой, кожу которой можно было сравнить разве что с лепестками магнолии. Он приехал сюда, чтобы узнать, кто он такой.

Выдвинув верхний ящик бюро, куда только что положил цветную фотографию в рамке, Мэтью снова достал ее и принялся внимательно рассматривать. Это был семейный портрет его родителей – Галена и Идеи Грейнджер – вместе с черноволосым и черноглазым пятилетним сыном – то есть с ним самим. Более нежных и заботливых родителей, чем Гален и Иден, он не встречал. Мэтью был смыслом их жизни, и они не скрывали от сына своей любви к нему. Но вот случилось непоправимое: оба погибли в автомобильной катастрофе. Близкий друг отца, морской офицер в отставке Олберт Реттон, позвонил и сообщил о трагедии. А через день после похорон Мэтью потрясло еще одно неожиданное известие.

– Ты, Мэтью, их приемный сын, – сообщил Олберт. – Они хотели сами рассказать тебе об этом, но все не решались.

С этими словами друг отца передал Мэтью письмо, в котором те, кого он считал своими родителями, писали, что любят его как родного сына, хотя он и приемный. О том, кто его кровные родители, ничего не сообщалось.

Положив дорогую ему фотографию в ящик бюро, Мэтью открыл сумку с книгами и блокнотами. Среди прочих книг было несколько детективных романов, автором которых являлся он сам. В качестве псевдонима Мэтью взял имена тех, кто его вырастил: "Гален Иден".

Однако мысль о том, что ему не известны имена кровных родителей, не давала ему покоя. И вот, поручив расследование этого вопроса частному детективу и заплатив за работу кругленькую сумму, Мэтью в конце концов получил свидетельство о своем рождении.

Теперь этот документ хранился в одной из папок, уложенных в матерчатую сумку, но имя ребенка в нем не значилось; написано было лишь: "Новорожденный мальчик". Имя шестнадцатилетней матери, давшей ему жизнь, было Александра Уиндэм, а восемнадцатилетнего отца звали Джесси Полк. Никакой другой информации в свидетельстве о рождении не было.

И вдруг случайно Мэтью Грейнджер напал на след своих невенчанных родителей в маленьком провинциальном городке Кловере, в штате Южная Каролина, на берегу океана.

Вначале Мэтью и не помышлял о том, чтобы поехать в Кловер. Но мало-помалу мысли о посещении этого городка стали преследовать его. И вот он здесь – в том самом городе, где два подростка, влюбленные друг в друга, вопреки всем правилам морали стали его родителями. Он не знал, живут ли они по-прежнему в Кловере или разъехались по разным городам и штатам. Его матери теперь сорок восемь лет, а отцу – пятьдесят. Что касается матери, было ясно, что она принадлежит к богатому аристократическому роду. Об отце не было известно ничего.

Кто же он такой на самом деле: Мэтью Уиндэм или Мэтью Полк?

Чувство одиночества, внезапно охватившее его, было нарушено звуками музыки и смеха, доносившимися с нижнего этажа. После смерти тех, кто его вырастил и кого он по-прежнему считал своими родителями, Мэтью стал необщительным. У него даже не хватало энергии ответить на призывы тех женщин, которым он нравился, да и прежде он избегал серьезных связей. У него была любимая работа, обожающие его родители и какая-нибудь женщина, не претендовавшая на постоянную или хотя бы продолжительную связь.

Теперь жизнь потеряла для него смысл; да и что это за жизнь – мужчина тридцати двух лет без любви и привязанностей!

– Ханна Фарли, не изобретай свои фигуры, танцуй по правилам! – Визгливый женский голос долетел до него с первого этажа, отвлекая от мрачных мыслей.

Эта мисс Фарли, своевольная красавица, наверняка нарушит любые правила, если ей так захочется, подумал он, ухмыльнувшись. Мэтью всегда избегал общения с такими женщинами, предпочитая покладистых, глядящих ему в рот представительниц прекрасного пола, он привык чувствовать себя хозяином в отношениях со своими дамами.

Но мысли о Ханне почему-то преследовали его. Вспомнив, как она разлеглась на его кровати, он представил ее себе раздетой, губы опухли от поцелуев, а серые глаза затуманены страстью...

И хотя Мэтью был рад тому, что еще способен волноваться при виде хорошенькой женщины, связь с такой, как Ханна Фарли, была для него невозможна. Эта красавица и к тому же представительница местной знати может себе позволить жить по собственным правилам. Нет, это исключено! Связаться с такой женщиной безумие, как бы хороша она ни была. У него здесь совсем другие задачи, и, раз уж он почувствовал в себе силы, надо их направить на то дело, ради которого он и прибыл в Кловер.

Сегодня же и начну действовать, решил Мэтью и, поставив сумку с документами в комод, нащупал ключ от своего номера в кармане черных джинсов. Мисс Кейт Джоунс пригласила его принять участие в вечеринке. Почему бы не воспользоваться этим приглашением? Он сможет у кого-нибудь из гостей разузнать что-нибудь об Александре Уиндэм и Джесси Полке.

Спустившись вниз, Мэтью остановился в дверях гостиной, наблюдая за танцующей молодежью. Ханна танцевала великолепно, отдаваясь ритму телом и душой. И хотя Мэтью старался смотреть на другие пары, взгляд его вновь и вновь притягивала к себе эта взволновавшая его чувства красавица.

– Она бесподобна, правда? – заметил подошедший к нему белокурый молодой человек, протягивая Мэтью бокал вина.

– Вы о ком? – с деланным недоумением спросил Мэтью, принимая бокал. Блондин расхохотался.

– Да чего уж там, все парни о ней вздыхают. Она в хороших отношениях со всеми, но холодна как рыба.

– Неужели? – удивился Мэтью, отпивая глоток охлажденного вина.

– Будем знакомы, меня зовут Блейн Спенсер, я друг жениха, Бена Харпера. Мне уже известно, что вы – Мэтью Грейнджер и остановились в этом пансионе, чтобы поработать у нас в Кловере.

– Земля слухами полнится, – заметил Мэтью.

– Итак, Мэтт, я полагаю, что вы будете голосовать за Ханну, – сказал Блейн, подмигивая. – Ведь у нас конкурс на лучшую пару.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, – пробормотал Мэтью. – Вы случайно не агент по продаже недвижимости?

Блейн расхохотался.

– Я зубной врач. Мой кабинет на этой же улице, рядом с салоном красоты.

– Буду иметь в виду, если у меня вылетит пломба. Значит, вы постоянно живете в этом городе?

– Я здесь родился и вырос. Мой отец и дед тоже местные жители, – произнес он с гордостью.

– Тогда, наверное, вы... – Мэтью умолк потому, что сердце его колотилось так сильно, что, казалось, заглушило звуки музыки, – знаете семейство Уиндэм? – Он впервые произнес вслух фамилию матери.

– Уиндэм! – Блейн просиял. – Я, конечно, не знаком с ними лично, но иногда вижу их, когда они приезжают в город за покупками. Красивые люди! Аристократы! Ханна хорошо знакома с этой семьей, ведь Фарли тоже принадлежат к высшему обществу. Разумеется, – продолжал Блейн, – ни Уиндэмы, ни Фарли, кроме Ханны, не снизойдут до вечеринки в пансионе на улице Кловер. Но Ханна не такая, как другие аристократки.

– Потому что она не витает в облаках, а ходит по земле вместе со своими земляками?

Блейн снова расхохотался.

– Ханна общается со всеми. Она даже может с вами потанцевать, если вы ее пригласите.

Наблюдая, как Ханна флиртует со всеми подряд, Мэтью глубоко вздохнул.

– Ну, тогда попробую. Будь что будет!

Глава 3

Краем глаза Ханна следила за тем, как Мэтью Грейнджер разговаривает с Елейном Спенсером. Она сразу почувствовала присутствие таинственного постояльца, как только он появился в гостиной, сразу ощутила его взгляд на себе, продолжая танцевать с разными кавалерами.

В тот момент, когда он, улыбнувшись, посмотрел на эффектную рыжеволосую Морин Фицджералд, Ханна готова была уничтожить соперницу, хотя обычно относилась к ней с симпатией.

Танцуя и кокетничая со всеми, Ханна делала вид, что не замечает Мэтью, но исподволь наблюдала за ним.

– Настало время объявить победителей конкурса, – провозгласила Кейт, останавливая проигрыватель. – Лучшие танцоры Кловера...

– Эбби Лонг и Бен Харпер, – перебила ее Ханна, схватив за руки жениха и невесту.

Все собравшиеся одобрительно зааплодировали. Скрестив руки на груди, Мэтью наблюдал за происходящим.

– Это было очень благородно со стороны Ханны, – заметил Блейн. – Всем известно, что она танцует лучше всех в нашем городе.

– К тому же она не сомневается, что красивее всех в этой гостиной, добавил Мэтью Грейнджер.

– Ханна! – позвал Блейн, помахав рукой. – Подойди к нам, я хочу тебе представить нашего гостя, он недавно прибыл в Кловер.

Сделав вид, что не сразу обратила внимание на призывы Блейна, Ханна все же подошла к молодым людям. Стоящий в полутемном углу и одетый во все черное, Мэтью походил на пришельца из других миров или, напротив, на вполне земного проходимца, насмотревшегося сериалов о бандитах и убийцах.

– У меня есть предложение! – воскликнул Блейн, разыгрывая роль радушного хозяина. – Давай, Ханна, потанцуй с Мэтью в знак гостеприимства и в надежде на то, что он подольше поживет в нашем городе. Мэтью и Ханна стояли лицом к лицу.

– Танцуйте же, танцуйте! Не стесняйтесь! – продолжал настаивать Блейн.

Взяв Ханну за руку и притянув к себе, Мэтью изрек:

– Что ж, придется пройти и через это. Ей ничего другого не оставалось, как положить руки ему на плечи.

– Вы уж слишком меня прижали, – пожаловалась она.

– Успокойтесь, – прорычал он ей в ухо. – Не надо так напрягаться: вы словно натянутая струна.

– Вы так меня стиснули, что я еле дышу. – Ханна раскраснелась, и ей в самом деле казалось, что не хватает воздуха.

Близость Мэтью так волновала ее, потому что она слышала удары его сердца. Ее волосы трепетали под это дыханием, а его крупные руки поглаживали ее спину. И хотя на словах она протестовала, на самом деле ей хотелось быть еще ближе к нему, и от этого ей становилось страшно.

– Я не хочу больше танцевать, – сказала Ханна низким срывающимся голосом, глядя ему в глаза.

– Но если мы не будем танцевать, то Доктор Улыбка опять начнет проявлять свое гостеприимство. А я предпочитаю вашу невоспитанность его радушию.

Они стояли в полутемном углу гостиной, и Ханна была обескуражена его шутливым замечанием. Она испытывала, незнакомое ей до тех пор волнение и влечение к этому странному человеку.

– Я и сама удивилась, что вы так быстро нашли общий язык с Блейном, заметила Ханна, поглядывая на Мэтью из-под полуопущенных ресниц, точно "женщина-вамп". – Динозавр не может подружиться с птичкой.

– Это я, по-вашему, динозавр? – Мэтью засмеялся, сверкая белоснежными зубами. – Вы меня боитесь, крошка? – Наклонившись, он нежно захватил ртом мочку ее уха.

Ханна вздрогнула, но не от страха.

– Перестаньте называть меня крошкой, – строго сказала она. – Меня зовут Ханна, хотя у вас, видимо, проблема с памятью. С тех пор как мы с вами встретились, вы ни разу не назвали меня по имени.

– Ваш образ не соответствует моему представлению о женщине с таким библейским именем, – заметил Мэтью, прижимая ее к себе.

– А мои родители считают, что детей следует именно так называть, пробормотала Ханна. – Старших сестер зовут Сара и Дебора, а моего брата...

– Должно быть, Ной?

– спросил Мэтью, прикасаясь губами к ее шее. Отодвигаясь от него, Ханна ответила:

– Нет, его зовут Бэйлор Карлтон Фарли Четвертый.

Голова закружилась от прикосновения его прохладных влажных губ, и она вздохнула при мысли, что эти губы могут коснуться ее рта.

– Ваше имя необычно и прекрасно, – сказал он срывающимся голосом. – Оно так же прекрасно, как и вы сами.

– А вам нравится имя Александра? – неожиданно спросила Ханна.

Мэтью замер, потом его сильные пальцы сжали прядь ее волос на затылке и оттянули голову назад – так, что она была вынуждена посмотреть в его блестящие черные глаза.

– Что за игру вы затеяли, милая крошка?

Неужели он догадался о ее проделках? Догадался о том, что она рылась в его сумке и нашла доказательства его интереса к поместью Уиндэмов?

– Я жду ответа, – требовательно заявил Мэтью, не отпуская ее.

– Это вы затеяли игру, а не я, – ответила она, с трудом сохраняя самоуверенный тон. – Мне лично нравится имя Александра. Будь моя воля, я бы хотела носить такое имя. К тому же так зовут одну очень элегантную даму в нашем городе. – Интересно, как он прореагирует на это, подумала Ханна, продолжая, как бы невзначай, рассказывать о том, что, по-видимому, было для него крайне важно. – Хотя этой даме, вероятно, около пятидесяти лет, выглядит она значительно моложе. У нее темные волосы – возможно, она их красит – и, как у всех Уиндэмов, синие глаза.

Боже! Она говорит о его матери! И хотя близость молодой красивой женщины волновала его, но неожиданная информация смешала все карты.

– Вопрос с именами, кажется, прояснился, – сказала Ханна, выдавив улыбку.

Лицо ее пылало под его внимательным взглядом, который выражал не только страсть, но и что-то другое, непонятное ей.

Продолжая одной рукой держать ее за волосы, он вдруг взял другой рукой ее за подбородок и, наклонившись, поцеловал в губы.

Не сознавая, что делает, Ханна обвила руками его шею. Продолжая обнимать ее и гладить по спине, Мэтью вдруг коснулся ее груди.

Словно в тумане, издалека слышала Ханна музыку и голоса собравшихся гостей. Мэтью, его руки и губы оттеснили все прочее, распахнули ворота неутоленной страсти, охватившей все ее существо.

– Ханна! – прошептал он, припадая к ней, и ему показалось, что никогда прежде не испытывал он такого желания обладать женщиной, как теперь.

– Вот это да! – прорычал грубоватый голос подвыпившего гостя, заставив Ханну и Мэтью оторваться друг от друга; на них был направлен свет карманного фонарика развеселого Сина Фииджералда. – А ну-ка, жених и невеста, идите сюда! Вам не грех поучиться кое-чему у этой пары: может сгодиться для медового месяца.

Молодежь откровенно хохотала, а Мэтью продолжал обнимать Ханну за талию. Сама Ханна, раскрасневшись, с опухшими от поцелуев губами, выглядела еще более соблазнительно, чем всегда.

Но тут Мэтью, шагнув к Сину, выбил фонарик из его рук.

– Если ты не заткнешься, я засуну этот фонарик тебе в глотку!

Смех, свист и улюлюканье разом стихли. Отступая, Син пробурчал:

– Что это вы так расходились? Я ведь только пошутил.

– А я не шучу, – пригрозил Мэтью, сверкая глазами. – Сгинь сию же минуту!

Неловкое молчание воцарилось в гостиной: все ждали, чем кончится ссора. Взглянув на Мэтью, Ханна поняла, что он готов вступить в драку. Этого еще только не хватало!

Но Син благоразумно отошел.

– О'кей, о'кей, – проквакал он и зашагал прочь, приговаривая:

– Что поделаешь, если у некоторых отсутствует чувство юмора.

Ханне было жаль старого приятеля; остальные парни, бросая на Мэтью косые взгляды, последовали за Сином.

– Зачем вы так накинулись на беднягу Сина? – заступилась Ханна за земляка.

– Подумаешь, бедняга! Сопляк он еще, вот и все! Я просто отделался от него.

– Неужели вам приятно унизить человека перед его друзьями? воскликнула Ханна. Нет, этот тип не для меня, решила она.

– Меня взбесило то, что он посмеялся над тобой, – процедил Мэтью сквозь зубы. – Ты не заслуживаешь того, чтобы быть предметом насмешек.

– Ах, как благородно! – съязвила Ханна. – Я думаю, что Син смеялся не надо мной, а над тобой.

– Что касается меня, мне на это наплевать. Если б ты была какой-нибудь дешевкой, я бы посмеялся вместе с ним.

В это время подошел улыбающийся дантист – Блейн Спенсер.

– Так как я вас познакомил, то чувствую некоторую ответственность за случившееся, – произнес он уже серьезно. – Мэтт, я надеюсь, вы простите Сина. Иногда он не знает меры.

– За что его прощать? – возмутилась Ханна. – Все это не стоит выеденного яйца.

– Нет, я не согласен, – проговорил Блейн, качая головой. – Подсматривать за парами неэтично, тем более что ты не какая-нибудь уличная девчонка из клана Полков.

– А я считаю, что любая женщина, заслуживает уважения, – возразила Ханна.

– Если б твои родичи узнали, что ты защищаешь Полков, их бы хватил удар, пошутил Блейн.

Гости снова окружили загадочного постояльца и Ханну, а также подошедшего к ним Блейна.

– Кстати, что это за семейство Полк? – поинтересовался Мэтью.

Все собравшиеся дружно расхохотались.

– Разве я сказал что-нибудь смешное? – строго спросил Грейнджер.

– Как вам объяснить? – замялся Блейн Спенсер. – В каждом городе есть опустившиеся люди. Так вот, в Кловере это семейство Полк.

– Мы держим бар на улице Кловер, – подхватила Морин Фицджералд. – И так как мужчины из клана Полков постоянно напиваются и дерутся, то мой дедушка и дядя запретили этим пьянчужкам и драчунам приходить в наш бар.

– Я никогда не забуду, как Джонас Полк унес из церкви Святого Джона ящик с деньгами для бедных, – добавила Эбби, не скрывая своего возмущения.

– А помнишь, как их дети ходили по городу и клянчили подаяние, якобы для больного ребенка? – добавил Бен.

– Теперь нам приходится нанимать полицейского для охраны ежегодного Клубничного фестиваля, – продолжал рассказывать Блейн. И все после того, как эти самые детишки разграбили угощение, выставленное для участников фестиваля. Кстати, моя мама в этом году будет возглавлять этот традиционный июньский праздник, поэтому я пользуюсь случаем пригласить всех принять активное участие.

Разговор перешел на интересующую горожан тему, и Мэтью перестал прислушиваться, Неужели Джесси Полк, его настоящий отец, один из тех, кого презирает весь город? Неужели он тоже пьяница и вор?

Но как могло случиться, что дочь богатых аристократов влюбилась в парнишку из этого презираемого всеми клана? А он сам и есть плод этой не признанной никем любви?

Тут Мэтью заметил, что Ханна с любопытством глядит на него.

– Что с вами? – спросила она. – У вас такое лицо...

Какая она наблюдательная, подумал Мэтью, нахмурившись, от ее взгляда не ускользнула перемена в его настроении. Все остальные уже позабыли и о городских хулиганах, и о нем самом, так как были заняты разговорами о предстоящем Клубничном фестивале.

– Это, конечно, понятно, что жителя большого города не интересует наша провинциальная жизнь. Но вы хоть бы из приличия улыбнулись, что ли?..

– Я никогда не улыбаюсь из приличия, – холодно отрезал Мэтью.

– Вы настоящий северянин, – отметила Ханна.

– Из уст девушки-южанки, потомка плантаторов, это не лестное определение, – ответил он. – Мне пора, пойдемте со мной, если хотите.

– А куда?

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Моя машина припаркована тут, поблизости. Мы бы прокатились по городу, и вы рассказали бы мне о его достопримечательностях.

– Экскурсия по городу? – Она удивленно выгнула брови. – Среди ночи, в темноте, под проливным дождем?

– Значит, вы не хотите. Тогда, может быть, поднимемся ко мне в номер?

– Ни в коем случае! – воскликнула Ханна, возмущенная не столько его предложением, сколько тем, что ей страстно хотелось согласиться и вновь испытать то сладкое и мучительное томление, какое она только что испытала от его поцелуев и объятий.

– Значит, не сегодня, – проговорил Мэтью, ничуть не смущаясь отказом.

– Никогда!

– Не может быть, моя милая, – заметил он, усмехнувшись.

– Меня зовут Ханна, – поправила она его, – и у меня нет намерения ложиться с вами в постель.

Мэтью пожал плечами.

– Говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями.

Взглянув на старинные часы, которые ее бабушка носила еще в молодости, Ханна заявила:

– Мне пора домой. Пойду попрощаюсь с Кейт и с женихом и невестой. – И, высоко подняв голову, она зашагала прочь.

Мэтью не последовал за ней, но она чувствовала, что он провожает ее взглядом.

Кейт была на кухне – готовила кофе для гостей.

– Будь осторожна с Мэтью Грейнджером, – предупредила Ханна, хотя ей было ясно, что подруга ничем не рискует.

Улыбаясь, Кейт ответила:

– Я тебя сама предупреждала об опасности, но ты не прислушалась к моим словам и, по-моему, поладила с нашим загадочным постояльцем.

– Это произошло случайно, – оправдывалась Ханна, краснея до ушей. – Если он спросит тебя об Уиндэмах, ничего ему не рассказывай.

– А что я могу рассказать? Я и сама-то ничего толком о них не знаю, я даже не знакома с ними.

– Зато я знакома. Не думаешь ли ты, что он попытается через меня проникнуть к Уиндэмам?

Тут Кейт повернула голову и дипломатично прокашлялась.

– А, это вы, Мэтью! Не желаете ли чашечку кофе?

Загадочный постоялец вошел в кухню.

– Нет, спасибо, – ответил он и взял Ханну за руку. – Я хочу проводить свою даму домой. Вы готовы, дорогая?

– Нет, не надо! – запротестовала Ханна. – Мои родители и бабушка еще не спят...

– И вы в таком возрасте живете с родителями и бабушкой? Невероятно!

– Возраст тут ни при чем, – парировала Ханна, стараясь высвободить руку.

– Неужели?

– Мой старший браг, например, тоже живет с нами. Зачем снимать крохотную квартирку, если в доме полно комнат?

– Я вас понимаю. Когда у тебя поместье, то ни к чему снимать квартиру, произнес он насмешливо.

– Никакое это не поместье, а просто старый дом, – скромно объяснила Ханна. – Не знаю, для чего мои родители установили две системы сигнализации, на случай попыток ограбления, что ли? А вот в поместье Уиндэмов – вооруженная охрана, как в крепости, – продолжала она с волнением.

– Ну уж если вас нельзя проводить до дому, я провожу вас до машины. Где вы ее оставили? Ведь дождь льет как из ведра. Давайте я вас подвезу к вашей машине, моя стоит у самого входа, – предложил Мэтью.

И, прежде чем Ханна успела возразить, он подхватил ее на руки и вынес из пансиона. А еще через мгновение она оказалась в салоне большого черного автомобиля, припаркованного у самых дверей. На широком заднем сиденье лежали надувной матрас, подушки и одеяло.

– Это не машина, а прямо спальня на колесах, – заметила Ханна.

– Как раз то, что нам нужно, – сказал он, улыбнувшись, и добавил:

– К вам ехать нельзя, в пансионе битком набито. А здесь уютно и нам будет хорошо.

– Мне эта спальня не нужна, – сказала Ханна, густо покраснев. – Особенно если придется разделить ее с вами.

Мэтью расхохотался. Значит, она представила себе, как они вдвоем расположатся на заднем сиденье, среди мягких подушек и укрывшись одеялом.

– Вы хотели подвезти меня к моей машине. Или я пойду пешком!

– Какая же вы бессердечная, Ханна! – воскликнул он, делая вид, что удручен ее словами. Но, заметив, что она взялась за ручку двери, Мэтью тут же включил зажигание. – Итак, куда прикажете вас отвезти?

Через минуту его автомобиль подъехал к ее спортивной машине.

– Благодарю вас. Ваше Высочество, что вы оказали мне такую честь. Не забуду об этой милости до конца моих дней, – произнес он с иронией.

– Уж лучше бы я прошлась пешком, – в тон ему ответила Ханна. – Вы опаснее проливного дождя.

– Но ведь вам до смерти надоели ваши земляки. Вам нужен мужчина вашего калибра. – С этими словами он поднес ее руку к губам. – Я волную вас, принцесса!

Глава 4

– Иди ко мне, – проговорил Мэтью, улыбаясь и притягивая ее ближе к себе.

Прикрыв глаза, Ханна ощутила захлестнувшую ее волну тепла. Мэтью прав, когда говорит, что волнует ее, а этого нельзя допускать. Человек, который носит оружие и неизвестно зачем прибыл в Кловер... Ханна еле перевела дух.

– Спасибо, что вы меня подбросили. Но мне кажется, что вы заблуждаетесь, если думаете, что я... Если думаете, что вы...

– Заблуждаюсь? Нет, лапочка, – ответил он. – Вы так взволнованны, у вас даже язык заплетается от волнения, как у школьницы.

И в то же мгновение, глядя ей прямо в глаза, он склонился к ее лицу. Ханна решительно сжала губы, но от первого же его прикосновения она расслабилась, и он вновь подарил ей сладчайший поцелуй.

Ухватив Ханну за талию, он усадил ее поудобнее, прислонив к спинке сиденья... Она открыла глаза в то самое мгновение, когда он, обойдя машину, распахнул дверцу с ее стороны.

– Если бы мы сделали сейчас то, чего оба хотим, ты бы, милая, нарушила комендантский час своего дома.

– В нашем доме нет никакого комендантского часа! – возмутилась Ханна. Как он смеет смеяться над ней, после того как сам довел ее своими поцелуями до умопомрачения? – Единственное, чего я хочу, – это побыстрее от вас отделаться!

– Что-то мне не верится, – сказал он, посмеиваясь.

– Напрасно! – прошипела Ханна, точно рассерженная кошка, и, выскочив из его автомобиля, мгновенно пересела в свою машину, энергично захлопнув дверцу.

Она быстро доехала до дома, несмотря на музыку по радио, сопровождавшую ее в пути, мысли о Мэтью неотступно преследовали ее.

В доме царила тишина, так как родители уже легли спать и никто не ждал ее. Сняв туфли на высоких каблуках, Ханна направилась к себе в спальню, с наслаждением ступая по мягкому ковру, устилавшему холл. Поднимаясь наверх, она услышала знакомое шуршание колес бабушкиного инвалидного кресла.

– Ханна? Ханна, это ты, дорогая? Тяжело вздохнув, Ханна повернула назад и стала спускаться вниз. Хоть она и любила бабушку, но сейчас ей хотелось остаться наедине со своими мыслями.

– Привет, бабуля, – сказала она с улыбкой.

Лидия Фарли была полуночницей, или, как это еще называют, "совой", и к тому же сластеной. Вот и теперь, сидя в своем моторизованном кресле, она держала на коленях тарелку с пирожными.

– Я только заехала на кухню подкрепиться, как услышала шум твоей машины. Угощайся, дорогая, – добавила она, протягивая Ханне тарелку с пирожными. Зайдем ко мне в кабинет?

Откусив пирожное, которое так и таяло во рту, Ханна вздохнула.

– Спасибо, бабушка, это как раз то, что мне было нужно.

Лидия Фарли одобрительно закивала.

– Иногда требуется коньяк или херес, а иной раз – пирожное или шоколадное мороженое, в зависимости от обстоятельств.

– В таком случае сегодня ночью мне бы хотелось выпить три стакана виски, мрачно заявила Ханна.

– Боже мой! Похоже, у тебя был интересный вечер! Это, наверное, прием по случаю обручения твоей подруги?

Ханна взяла еще одно пирожное.

– Да, вечеринка удалась. Все было очень мило, и всем было весело...

– Ты как-то странно об этом рассказываешь. Видно, на самом деле было скучновато.

– Уж лучше бы скучновато – со скукой я знаю, как справиться. А тут.., тут... – Она замолчала и почувствовала, что краснеет.

– Мне все ясно, – закивала головой бабушка. – Ты с кем-то познакомилась, и он тебя очаровал.

– Ничего подобного! Я совсем не очарована! – запротестовала Ханна, с любопытством глядя на бабушку, которая в свою очередь смотрела на внучку внимательными серыми глазами. – Откуда ты знаешь, что я с кем-то познакомилась?

– Ты не стала бы целоваться с кем-либо из твоих старых знакомых. А то, что ты целовалась, мне ясно с первого взгляда: волосы растрепаны, помада стерта, и к тому же я не припомню, чтобы ты когда-нибудь краснела. Как его зовут и когда он прибыл в Кловер?

– Он – это таинственный незнакомец. И зачем я только позволила ему... Ах, бабушка! – Опустившись в кресло, Ханна схватилась за голову. – Это опасный человек, он агрессивный, самоуверенный и буквально выводит меня из равновесия. Почему я не поставила его на место?!

– Да, – согласилась Лидия, – вместо этого ты целовалась с ним. Полагаю, что вечер был далеко не скучный.

Ханна нахмурилась.

– Бабушка, он не тот человек, который тебе понравился бы, ты не захотела бы, чтобы я с ним встречалась.

– А я думаю, что он тебе как раз и нравится тем, что не похож на твоих предыдущих женихов. Он – настоящий мужчина.

– Разве я говорила тебе о его мужских достоинствах? – спросила Ханна с недоумением.

– А зачем тебе говорить, я ведь не слепая, вижу, что с тобой творится. И я...

Лидия замолчала – обе они услышали, как открылась входная дверь, и затем послышались шаги в холле. Это явился старший брат Ханны; заметив свет в кабинете, он заглянул туда.

– Бабушка, ты еще не спишь?! – Бэйлор неодобрительно покачал головой. А увидев младшую сестру в коротеньком серебристом платье, окончательно рассердился. – Надеюсь, Ханна, ты не выходила в таком виде из дому?

– В каком таком виде?

На мне платье, – возразила Ханна, подняв брови. – Я была на вечере в пансионе на улице Кловер в честь обручения Эбби и Бена.

Бэйлор успокоился.

– Ну, поскольку ты была не в клубе, где тебя могли увидеть люди из общества... Но даже для твоих друзей это платье вульгарное.

Ханна и бабушка переглянулись.

– Скушай пирожное, Бэйлор, – предложила Лидия.

– Пирожное – в такое время?! Нет, спасибо. А тебе, бабушка, вредно есть пирожные в любое время суток, – заявил внук назидательным тоном.

– Когда тебе, мой мальчик, перевалит за восемьдесят, ты сможешь себе позволить есть сладкое когда вздумается, – примирительно ответила Лидия Фарли.

– Где ты был? – спросила Ханна, оглядывая костюм брата.

Самодовольно улыбаясь, он сообщил:

– Я был приглашен на обед в поместье Уиндэмов.

Ханна невольно вздрогнула. Удивительное совпадение! Именно сегодня вечером, когда она столько раз с тревогой думала об этом поместье, ее брат был там.

– Меня пригласили в качестве кавалера для Джастин, – продолжал Бэйлор с гордостью.

– Это которая? – спросила бабушка.

– Дочь Александры Уиндэм.

– Да-да, помню, – закивала Лидия. – Александра ведь разошлась с отцом Джастин.

– Ты, кажется, с ней подружился? – спросила Ханна немного удивленно.

– Александра хотела бы видеть меня в роли жениха Джастин. Если это произойдет, то мы окажемся первыми, кто соединит два наших старинных рода Фарли и Уиндэм.

– Но ведь Джастин всего двадцать лет, она еще учится. И, по-моему, она не в твоем вкусе, – заметила Ханна.

– Разница в восемь лет не будет иметь значения позже, но теперь девушка еще слишком молода для замужества, – добавила бабушка. – Представь себе, если б наша Ханна вышла замуж в этом возрасте!