355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Б Холланд » Двадцать пять рассказов о призраках (СИ) » Текст книги (страница 1)
Двадцать пять рассказов о призраках (СИ)
  • Текст добавлен: 29 июля 2017, 06:00

Текст книги "Двадцать пять рассказов о призраках (СИ)"


Автор книги: Б Холланд


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Холланд Б.
Двадцать пять рассказов о призраках




Twenty-Five Ghost Stories.



COMPILED AND EDITED



BY



W. BOB HOLLAND.



"There are more things in heaven and earth, Horatio,



Than are dreamt of in your philosophy."



Hamlet



COPYRIGHT, 1904, BY



J. S. OGILVIE PUBLISHING COMPANY.



NEW YORK:



J. S. OGILVIE PUBLISHING COMPANY,



57 ROSE STREET.





Д РЕВО МЩЕНИЯ



E leanor F. Lewis



Сквозь окно салуна Джима Дейли, в маленьком городишке С., заходящее солнце последними лучами играло на кружках, стоявших на столах, и лицах нескольких мужчин, собравшихся в баре. Это были в основном фермеры, среди них несколько мелких торговцев, а самым значительным из присутствовавших был редактор городской газеты; все они обсуждали потрясающую новость, распространившуюся по городку и окрестностям. Весть о том, что Уолтер Стедман, рабочий на ранчо Алберта Келси, напал на дочь своего работодателя и убил ее, – достигла их слуха и вызвала ужас среди людей.

Фермер Браун заявил, что заметил происходящее, идя по соседней дороге, однако, по причине трусости, вместо того, чтобы броситься на помощь девушке, поспешил к группе старателей, возвращавшихся домой. Когда они достигли указанного места, где Стедман (как предполагалось), и совершил свое черное дело, то нашли там только убитую девушку. Ее убийца воспользовался представившейся возможностью и исчез. Обыскали лес поместья Келси, а когда возвращались к дому, заметили Уолтера Стедмана, очень странно передвигавшегося, и схватили его.

Его заключили под стражу, хотя он утверждал о своей невиновности и непричастности к совершенному преступлению. Он говорил, что заметил тело по дороге к станции, а когда они нашли его, он направлялся в дом, чтобы позвать на помощь. Но над его рассказом посмеялись и бросили в крошечную, душную городскую тюрьму.

Каковы были их доказательства? Уолтер Стедман, молодой человек двадцати шести лет, приехал из большого города в их тихий городок в поисках работы, когда наступили трудные времена. Большинство мужчин, живших в городе, были честными людьми, добросовестно выполнявшими свою работу, когда им удавалось ее получить; они нередко приглашали Стедмана выпить с ними, но он каждый раз с презрением отказывался. "Адский городишко", как он его называл, испытывал к нему ненависть и зависть, когда Алберт Келси нанял его к себе на ранчо. С течением времени стала известна история любви Стедмана к Маргарет Келси; дочь работодателя его отвергла, заявив, что никогда не выйдет замуж за простого работника. Как только это дошло до ушей Алберта, Стедман был немедленно уволен, и его поступок был не чем иным, как местью! Такого доказательства было вполне достаточно, чтобы объявить его виновным.

В тот же день, когда Стедман, сидя на полу своей камеры, считал свое дело безнадежным, зная, что никто ему не поверит, и что его незаслуженное наказание свершится быстро и неотвратимо, какой-то бродяга, садясь в грузовой автомобиль в нескольких милях от городка, где было совершено преступление, устремлялся прочь, не понимая, что тень содеянного всегда будет следовать за ним по пятам.

Из крошечного окна своей камеры Уолтер Стедман мог видеть красное свечение неба, предвещавшее закат. Солнце его жизни также скоро должно было закатиться, хотя он не совершал преступлений прежде, и сейчас должен был пострадать за то, чего не совершал. Видение, стоявшее перед его глазами, тревожившее его разум, было тело Маргарет Келси, когда он нашел его, только-только покинутое убийцей. Были и другие, более нежные воспоминания. Как долго он и Маргарет пытались сохранить свои отношения в тайне, пока Уолтеру не удастся занять более высокое положение, чтобы он мог попросить ее руки, не опасаясь отказа! А еще вспоминалась встреча в лесу, в поместье Келси; когда они с Маргарет расставались, Уолтер услышал шаги неподалеку, и, резко обернувшись, увидел злобное, хмурое, жестокое лицо полускрытое ветвями. Он направился туда, но подглядывавший быстро удалился.

Горожане, любители сплетен, неправильно истолковали их роман, и когда Алберт Келси узнал о тайном свидании от человека, возглавившего потом толпу, он уволил Стедмана, и все поверили, что молодой человек сделал предложение, которое было отклонено. Но справедливость не восторжествовала, как это случалось много раз до этого, и как не раз случится в будущем. Невинный человек был приговорен к повешенью, даже без суда, а виновный остался на свободе и мог идти, куда хотел.

В ту осеннюю ночь темнота сгустилась быстро, и только звезды слабо освещали происходящее. Толпа мужчин, в масках, возглавляемые тем, который с той самой поры, как Стедман прибыл в город, испытывал к нему ненависть, вытащила Стедмана из камеры и повела по городку, бросая своими действиями вызов всему, даже самому Богу. Они шли вдоль шоссе, затем сократили путь, пройдя через ферму Брауна, бдительно охраняя своего пленника, который брел между ними, спотыкаясь, с выражением полной безнадежности на изможденном лице, освещаемом фонарями.

– Вот подходящее дерево, – сказал предводитель, останавливаясь и указывая на ветвистый дуб; когда петля была готова и Стедмана поставили на ящик, он добавил: – Если у тебя есть, что сказать, то лучше сказать это сейчас.

– Я невиновен, в чем клянусь перед Богом, – ответил осужденный. – Я не убивал Маргарет Келси.

– Представь нам доказательства, – насмешливо сказал предводитель, и, когда Стедман промолчал, коротко рассмеялся.

– Делайте свое дело! – приказал он. Ящик был отброшен в сторону, и корчащееся тело закачалось в темноте, взад-вперед.

Стоя перед раскачивающимся телом, их предводитель с усмешкой наблюдал за муками умирающего.

– Скажу тебе кое-что, парень, – вдруг произнес он. – Я сам хотел жениться на этой девушке. У меня было мало шансов; но у тебя, у тебя их еще меньше!

Прошло время.

– Все кончено, ребята. Снимаем его!


* * * * *


– Бесполезно, парень. Нужно бросать это пустое дело. В этом дереве есть что-то странное. Видишь, его сучья будто уравновешивают его. Мы подрубили ствол почти наполовину, но оно не упало. Вокруг много других; давай срубим другое. Если бы у меня была длинная веревка, я свалил бы это дерево, но в том состоянии, в каком оно сейчас, не стоит рисковать жизнью, забираясь на него. Я уверен, в нем живет дьявол.

Старый фермер Браун взвалил топор на плечо и направился к другому дереву, его сын последовал за ним. Они пилили и рубили, рубили и пилили, но высокий крепкий дуб с раскинувшимися во все стороны ветвями, стоял прямо и твердо.

Фермер Браун, известный своей слабой, трусливой натурой, который, увидев убийство дочери Алберта Келси, из-за своего испуга ошибочно указал преступника, теперь, будучи суеверным, оставил дуб в покое, поскольку расположение сучьев препятствовало падению дерева, в то время когда любое другое уже давно бы лежало на земле. И это дерево, то самое, на котором был повешен невинный человек, было оставлено в покое – ради другого.

Стояла мрачная, дождливая ночь, – какая может выдастся только в центральной Калифорнии. Ветер выл, как тысяча демонов, деревья обхватывали друг друга дикими объятиями. Время от времени, когда он стихал, слышалось уханье сов, а лай койотов эхом зловещего смеха отдавался между холмами.

Сквозь дождь и ветер какой-то человек пробирался через кустарник на ферме Брауна, сокращая путь домой. Внезапно он остановился, дрожа, будто охваченный каким-то зловещим предчувствием. Прямо перед ним возвышался дуб, колеблемый и раскачиваемый бурей.

– О Боже! Это – то самое дерево, на котором повесили Стедмана! – воскликнул он, содрогнувшись от ужаса.

Его глаза устремились на дерево, в нем было какое-то непередаваемое очарование. Там, на длинном суку, по-прежнему болтался маленький кусочек веревки. Затем взору убийцы представилось, что веревка удлиняется, образуя на конце петлю, обхватившую багровую шею человека, чье тело корчилось и извивалось!

– Черт бы его побрал! – пробормотал он, направляясь к телу, словно бы в намерении помочь веревке в ее страшном деле. – Неужели он вечно будет преследовать меня? Он заслужил свою участь! Он забрал ее жизнь...

Он не закончил. Возвышавшийся над ним могучий дуб вдруг задрожал. Раздался треск, а за ним вопль. Под упавшим деревом лежал раздавленный, изуродованный убийца Стедмана.

Из-за пня, оставшегося от поверженного великана, выскочила серая, тусклая фигура, и, промчавшись мимо неподвижно лежащего тела, исчезла в темноте ночи.


ПРИВИДЕНИЕ В ВАГОНЕ



short story by A Lady



Коттедж моей подруги Сары Пейн, стоявший возле моря, был весь драпирован голубой джинсовой тканью, денимом. Она попросила меня сопровождать ее, когда откроет его на все лето. Она призналась, что испытывает некоторое волнение при мысли о том, что ей придется идти туда одной. А я всегда готова к прогулкам. Меня удивило такое количество голубого денима, поскольку этот цвет не подходит Саре, – она предпочитает одеваться во что-нибудь красное. Она почувствовала мое удивление; она очень близорука, поэтому воспринимает окружающее каким-то шестым чувством.

– Тебе не нравятся эти портьеры, шторы и покрывала, – сказала она. – Мне тоже. Но я сделала это, чтобы он успокоился. И теперь, надеюсь, он спокойно спит в своей могиле.

– Кто спит в своей могиле, ради всего святого?

– Мистер Дж. Биллингтон Прайс.

– Кто это? Никогда о нем не слышала.

– В таком случае, я расскажу тебе о нем, – сказала Сара, присаживаясь рядом с занавеской. – Прошлой осенью я уезжала отсюда в Нью-Йорк на скоростном экспрессе, известном как "Летящий янки". Разумеется, это навело меня на мысли о "Летучем голландце" Вагнера и о странной легенде, о том, какие странные случаи иногда случаются в наше время и т.д. Затем я выглянула в окно и некоторое время созерцала ландшафт, который, казалось, совершал большой оборот, когда поезд ускорялся. Время от времени у меня возникало ощущение, что на противоположной стороне вагона, через три или четыре кресла от меня, сидит человек. Но каждый раз, стоило только возникнуть этому ощущению, я переводила взгляд на кресло, и видела, что оно не занято. Это был странный обман зрения. Я подняла свой лорнет, и кресло показалось мне еще более пустым. В нем, конечно же, никого не было. Но чем сильнее уверяла я себя, что кресло пусто, тем отчетливее видела в нем человека. Стоило только посмотреть в сторону. Это меня нервировало. Когда в вагон вошли пассажиры, я боялась, что кто-нибудь займет это место. Что, в таком случае, произойдет? На кресло поставили сумку, мне стало не по себе. Сумку убрали на следующей станции. Затем на кресло положили младенца. Он начал смеяться, будто кто-то нежно щекотал его. В этом кресле было что-то странное, недаром его номер был тринадцать. Когда я от него отворачивалась, мне казалось, будто кто-то, сидящий в нем, наблюдает за мной.

На самом деле, такая причуда вовсе не казалась мне забавной. Поэтому я нажала на кнопку, попросила проводника принести мне столик и, достав из сумочки карты, попыталась развлечь себя, раскладывая пасьянс. Семерка пик вызвала затруднения. "Куда бы мне ее положить?" – еле слышно пробормотала я. "Положите бубновую четверку на пятерку, и все получится", – раздался голос рядом со мной. Я вздрогнула. Кроме меня, в вагоне находились молодожены, мать с тремя детьми и типичный проповедник какой-то секты. Кто из них мог это сказать? "Переложите четверку, мадам", – повторил тот же голос.

Я испуганно обернулась. Сначала я увидела голубоватое облако, похожее на сигарный дым, но более плотный. Затем облако исчезло, и вместо него передо мной оказался молодой человек, тот самый, которого я видела и не видела сидящим в кресле номер тринадцать. Очевидно, он был коммивояжером – и призраком. Конечно, призрак коммивояжера звучит глупо – они всегда выглядят очень живыми! Хотя, с другой стороны, если при жизни коммивояжеры постоянно двигаются, вряд ли от них можно ожидать, чтобы после смерти они оставались неподвижными в местах своего последнего упокоения. Передо мной было самое обычное привидение, полное жизни, если можно так выразиться, напористое и деловое. В то же время, лицо его выражало отчаяние и ужас, что делало ситуацию совершенно абсурдной. Конечно, нельзя позволить незнакомцу вот так запросто заговаривать с собой, даже о таких пустяковых вещах, как бубновая четверка. Но призрак – о каком этикете может идти речь, когда к тебе обращается призрак! Дорогая моя, это было ужасно! Это привидение, стоявшее передо мной, подсказывало, как следует сыграть, а затем умоляло отложить карты и выслушать его. Я была слишком удивлена и обеспокоена, чтобы говорить с ним. Все, что я могла сделать, это разложить карты, как он сказал. Я так и сделала, чтобы не показаться другим пассажирам сумасшедшей, разговаривающей с пустотой. Вскоре призрак снова заговорил и поведал мне свою историю.

– Мадам, – начал он, – я езжу на этом поезде туда и сюда с 22 февраля 189... года. Семь месяцев и одиннадцать дней. И за все это время ни разу ни с кем не общался. Для коммивояжера это необычайно сложно, можете мне поверить! Вам известна история Летучего голландца? Так вот, это почти мой случай. Я проклят, и проклятие не будет снято с меня до тех пор, пока какая-нибудь добрая душа... Но я забегаю вперед. В тот день, нас было четверо, отправившихся в путь по своим делам. Один из нас занимался шерстью, другой – мукой, третий – обувью, я же – тканями. Мы встретились и разговорились.

Эти ребята врали напропалую о своих успехах, кстати, тот день был днем рождения Вашингтона. Торговец мукой заявил, что в этой поездке заключил столько сделок, сколько заключил прежде за все свои поездки. Я же был вынужден признать, что не заключил ни одной. А потом поклялся, – но не в легкомысленной, изящной манере словесного арабеска, а великой клятвой, призвав в свидетели само Небо, – что заключу сделку, не сходя с поезда, относительно продажи денима, даже если мне придется ездить на нем целую вечность. В глотках у нас пересохло от количества произнесенных слов, и, когда поезд остановился в Ривермуте, мы отправились выпить пива. Оно там очень неплохое, – о, прошу простить, я совершенно забыл, что разговариваю с дамой. Мы засиделись, и нам пришлось бежать, догоняя отходящий поезд. Я не сумел ухватиться за поручень, упал под колеса, и следующее, что я помню, – это вскрытие моих бренных останков. Пока их потрошили, я сидел на углу стола гробовщика и задавался вопросом, не понадобится ли кому-нибудь из жюри партия синего денима.

Я поймал себя на мысли о своей нечестивой клятве и понял, что теперь обречен блуждать до тех пор, пока не совершу сделку. Раз или два я пытался заговорить, предлагая деним по сходной цене, но на меня не обратили внимания. Вердикт гласил: случайная смерть, последовавшая вследствие небрежности умершего, в которой не повинен никто, кроме него самого. Служащие железной дороги не виновны в том, что он выходил пить пиво, действуя на свой страх и риск. Остальные коммивояжеры позаботились о моих останках, а заодно написали моим родственникам прекрасное письмо о моих качествах и последнем разговоре, в котором я принимал участие. Как бы мне хотелось, чтобы произнесенные мною тогда слова были менее экспрессивными! Может быть, мне лучше было солгать о своих сделках, или просто выразить надежду на близкую удачу. Но после произнесенной мной клятвы все было напрасно. Вперед и назад, назад и вперед, в этом поезде, по этой дороге, в кресле номер тринадцать, и так – целую вечность. Никто не подозревает о моем присутствии. Они садятся ко мне на колени, но иногда мне везет, и кто-нибудь кладет ребенка, как это случилось сегодня днем! Но чаще на меня ставят чемоданы, сумки, а иногда придавливают железнодорожными справочниками. Они играют в карты у меня под носом, – и тому подобное. Вы, мадам, первый человек, который меня заметил, и поэтому я осмелился заговорить с вами, не сочтите за оскорбление. Я вижу, моя история тронула вас. А теперь, если вы вспомните историю Летучего голландца, – он был спасен милосердием доброй женщины. Сента вышла за него замуж. Ничего подобного я не прошу. Я вижу у вас на пальце обручальное кольцо, для кого-то вы, несомненно, радость жизни. Сам я никогда не был женат, и, естественно, став призраком, никогда не смогу этого сделать. Впрочем, это не имеет никакого отношения к делу. Но если бы вы могли... не думаю, что это каким-то образом поможет вам, – но если бы вы согласились на добрый, поистине христианский поступок, я был бы вам бесконечно благодарен. Не могли бы вы купить у меня деним по цене 72 с половиной доллара, в то время как такое качество торгуется сегодня по 80 долларов? Не могли бы вы сделать это, мадам?

Речь бедного призрака не была красноречивой, но взгляд его был таким... таким... Как это было ужасно! Жалость, страх, не знаю, что вынудило меня пойти на это. Я решила, что обойдусь без белого с золотом вечернего платья. Вместо этого, я протянула призраку 72 с половиной доллара и получила от него квитанцию на эту сумму, подписанную Дж. Биллингтон Прайс. После чего он счастливо улыбнулся, поблагодарил меня за мою доброту и вернулся на свое кресло номер тринадцать. Больше я его не видела, хотя иногда мне казалось, что я ощущаю его присутствие. Когда поезд прибыл в Нью-Йорк, и я сходила вместе с другими пассажирами, мне показалось, что сильная рука придерживает меня под локоть, помогая сойти на платформу. Когда я шла, моя сумка, всегда бывшая очень тяжелой, казалась мне невесомой. Думаю, это призрак шел рядом со мной, поддерживая сумку своей рукой. Несколько раз мне даже показалось, что я ощутила прикосновение его холодных пальцев к моим. С тех пор у меня нет оснований полагать, что призрак не обрел покоя. Надеюсь, он его обрел.

Я не нуждалась в синем дениме и не ожидала его. Однако на следующий день к нашему дому подъехал грузовик, принадлежавший одной крупной фирме, и доставил ткань, с квитанцией об оплате. Что мне оставалось делать? Не могла же я нашить из нее джинсов, выбросить тоже не могла. Поэтому я оформила ею коттедж – хотя ты знаешь, как не подходит этот цвет к цвету того, что я ношу. Пожалей меня, дорогая! Не нужно критиковать легкомысленную женщину, спасшую душу по причине собственного тщеславия. Вот и вся моя история. Что ты о ней думаешь?


ПРИЗРАК БАКСТОУНСКОЙ ГОСТИНИЦЫ



by A rnold M. Anderson



Несколько коммивояжеров сидели в коридоре и обменивались байками. Настала очередь Родни Грина; он выглядел очень серьезно, приступая к своему рассказу.

– Не стану утверждать, будто вера в призраков присуща каждому жителю Арканзаса, но, должен признаться, несколько лет назад со мной там произошел любопытный случай.

Дело было осенью; я оказался в городке Бакстоун, к счастью, оскверняющем самую малую часть штата. Столь маленькое и грязное местечко мне не приходилось посещать никогда прежде, а городская гостиница ничем не отличалась от самого городка. Эту местность населяют аборигены, все еще цепляющиеся за всякие глупые суеверия. Прежнего владельца гостиницы считали самым отвратительным из смертных. Старый демон был скуп даже более чем подл, и всю свою жизнь занимался тем, что всеми способами старался унять неутолимую жажду накопительства. Ходили слухи, что из-за денег он убил кого-то из своих постояльцев. Правда ли это, я не знаю, но гостиница находилась под подозрением. И все эти разговоры о прежних ужасах отнюдь не придавали ей привлекательности.

Ее нынешний владелец, Банк Ватсон – его настоящее имя, я полагаю, было Банкер, – был совершенно иным человеком, южного типа, одним из тех беззаботных, беспечных, счастливых смертных, любящих крепкий виски и жующих огромное количество черного табака, при этом не выпускающих изо рта трубку, сделанную из кукурузного початка.

Когда прежний владелец отдал Богу душу, все его имущество досталось его дальнему родственнику, этому самому нынешнему владельцу, который перебрался в городок вместе со своей семьей и поселился здесь. Было хорошо известно, что его покойный родственник, до того, как отправиться в мир иной, скопил немалое богатство, но все попытки обнаружить спрятанные сокровища потерпели неудачу, и, в конце концов, от идеи найти их когда-либо пришлось отказаться. Что касается Банка, то это его мало беспокоило. У него была трудолюбивая жена, которая, невзирая на обстоятельства, работала не покладая рук, и обед ему подавался всегда в одно и то же время. Что еще он мог пожелать? Почему ему следовало озаботиться тем, что где-то спрятан клад? К тому же, без помощи жены, он вряд ли знал бы, как им распорядиться, даже если бы и отыскал.

Среди историй, связанных с гостиницей Бакстоуна, имелась одна, связанная с призраком. В комнате, где скончался бывший владелец, в урочное время слышались странные звуки: вздохи, стоны и все прочие признаки, неопровержимо свидетельствовавшие о наличии призрака. По этой причине комната пустовала.

Я с большим интересом слушал чудесные рассказы об этой комнате с привидением, а затем вдруг решил проверить все сам – провести в этой комнате ночь и самому увидеть все, что только можно увидеть. Я рассказал о своем желании Банку. Он покачал головой, пожал плечами, но вместо того, чтобы попытаться меня отговорить, – что, как я ожидал, он непременно сделает, – просто вынул трубку изо рта, выпустил кварту или около того желтоватого сока между губами, покрытыми коричневыми пятнами, и, едва приоткрыв уголок рта, лениво позвал: "Джейн". Появилась его жена, и он заявил, что я должен решить этот вопрос с "его старухой". Некоторое количество денег убедили его жену, и она постелила мне кровать в злополучной комнате.

В девять часов вечера, пожелав всем спокойной ночи, я взял свечу, поднялся по покосившейся лестнице и вошел в "комнату ужасов". Атмосфера была тяжелой, ощущался специфический, неприятный запах. Я запер дверь и лег в постель. Подперевшись подушками, я принялся ожидать появления призрака.

Пыльные стропила, некогда бывшие побеленными, теперь же имевшие грязно-желтоватый цвет, были покрыты совершенно фантастическим количеством паутины. Мерцающий свет свечи порождал на стенах и потолке гротескные фигуры, паутина постоянно раскачивалась, создавая ощущение какой-то призрачной реальности.

Казалось, я прождал несколько часов, но призрак не являлся. Возможно, его отпугивала моя свеча, поэтому я ее погасил. И, как только я сделал это и улегся поудобнее, сквозь дверь просунулась белая рука, затем часть белой фигуры, и, наконец, призрак появился целиком, белый, закутанный в саван!

Он проник сквозь дверь, хотя та и была заперта, и двинулся прямо к кровати. Подняв длинную белую руку, он ткнул в меня костлявым пальцем, а затем приказал: "Идем со мной!", после чего повернулся к двери. Я мгновенно вскочил с кровати, готовый следовать за ним. Какая-то неведомая сила заставила меня повиноваться. Дверь распахнулась, призрак повел меня вниз по лестнице, по длинным коридорам в подвал, по таинственным подземным проходам, наверх, из комнаты в комнату, о которых я и не подозревал, что они имеются в старой гостинице. Наконец, через небольшую дверь в задней части дома, вы вышли наружу. Я был в ночной сорочке, но это не важно, мне необходимо было следовать за ним.

Белый силуэт медленным, размеренным шагом перемещался по саду, молчаливый, как сама смерть. Под деревом, в самом конце, он ткнул в землю, и тем же голосом, что и прежде, произнес:

– Здесь ты отыщешь великое сокровище.

Призрак исчез, и больше я его не видел. Я стоял ошеломленный, дрожащий. Придя в себя, я начал копать, но холод ночного воздуха и скудость моей одежды сделали мой труд неисполнимым. Поэтому я решил оставить какой-нибудь знак, указывающий место, и вернуться сюда на рассвете. Я потянулся и надломил ветку. Вернувшись из своей ночной вылазки, я спал до тех пор, пока не раздался громкий стук в дверь, а хриплый голос не известил, что уже полдень.

Я намеревался покинуть Бакстоун в тот день, но, сгорая от любопытства и желая довести свое исследование до конца, распаковал свой саквояж.

Вам следует понимать, что это был мой первый опыт общения с призраком, и я боялся, что он никогда более не повторится.

За завтраком хозяйка молчала, хотя один раз я заметил, что она смотрит на меня со странным выражением. Она, наверное, хотела спросить, как я провел эту ночь, но ей вряд ли понравилось бы, если бы я рассказал ей правду.

Хозяин был более непосредственен.

– Думаю, вы не слишком хорошо спали, – произнес он со странной улыбкой.

– Вы что-нибудь слышали? – спросил я.

– Ну, я... да, – ответил он. – Но меня вы совсем не побеспокоили. Я знал, что у вас возникнут проблемы, если уж вы собрались ночевать в той комнате.

Днем я отправился к дереву. Но, к своему удивлению, не нашел сломанной ветки. Наконец, я обнаружил на одной яблоне место, где, как мне показалось, была сорвана ветвь. Однако, осмотрев все яблони в этой части сада, обнаружил, что каждая из них обладает таким дефектом.

– Это еще более таинственно, – сказал я себе, – но, надеюсь, ночью все разрешится.

В тот вечер я сказал, что очень устал и собираюсь лечь спать пораньше; никто не стал меня ни о чем расспрашивать.

– Хотите попробовать еще раз? – спросил мой хозяин.

– Да; готов, и ни один призрак в мире меня не напугает, – ответил я.

В ту ночь я дождался полуночи, прежде чем погасить свечу.

В то же мгновение комнату залил мягкий свет, а у подножия кровати стоял призрак, то же самый, что и в прошлую ночь.

Снова последовало мановение костлявого пальца и шепот загробного голоса: "Следуй за мной!" Я вскочил с кровати, силуэт метнулся к двери. Он миновал дверной проем и спустился по лестнице, я – за ним. У подножия лестницы невидимая рука ухватила меня за ногу, дернула, и я упал.

Через секунду я снова был на ногах и следовал за призраком. Он опережал меня на несколько ярдов, но я двигался быстрее, и когда мы оказались возле двери в задней части дома, я почти дотягивался до него. От него веяло холодом, и я оставил мысль его схватить.

Когда мы проходили сквозь дверной проем, он повернулся и взглянул на меня, в глазах его мелькнуло что-то злое, точно так же, как и в прошлую ночь.

Когда мы вышли в сад, я был уверен, что не упущу его.

Но призрак не собирался сдаваться так легко. К моему отвращению, он метнулся обратно в дом и захлопнул дверь прямо перед моим носом.

Страшась упустить его, страшно раздосадованный, я ударил в дубовую дверь с такой силой, что ее ржавые петли подались, и я очутился на полу в большой комнате гостиной как раз вовремя, чтобы увидеть белые одежды призрака, мелькнувшие на лестнице.

Я последовал за ним наверх, в старую комнату. Там, в углу, я заметил его. Он зажег свечу и, когда я вошел, бросился на меня, высоко подняв костлявую руку.

– Поймал! – воскликнул я, обхватывая фигуру. Мой призрак оказался вполне живым человеком.

Белые одеяния упали, и передо мной предстала моя хозяйка.

Наутро, когда я пригрозил позвонить в полицию, она призналась мне, что притворялась призраком, чтобы привлекать постояльцев в уединенное старинное место, и что придуманная история приносит ей маленький, но постоянный доход.


ПРИЗРАК ГРАБИТЕЛЯ



short story by A Constabu lary Officer



Я не обладаю богатым воображением, и никто, кто знает меня, не может сказать, чтобы я к чему-либо испытывал сентиментальность. На самом деле, я, скорее, предрасположен к тому, чтобы рассматривать все с чисто практической точки зрения, и это качество развилось во мне благодаря тому факту, что в течение двадцати лет я служил в полиции Вестфорда, большого города в одном из наших самых важных промышленных районов. Обычно, большинство людей думает, что полицейский, имея дело с практической стороной жизни, склонен к материальному объяснению чего бы то ни было, отвергая суеверия. Тем не менее, однажды, – я в этом твердо убежден, – мне здорово помог подняться по служебной лестнице призрак одного очень известного грабителя. Я рассказывал эту историю многим и внимательно выслушивал их рассуждения. Были они насмешливыми или сугубо реалистичными, для меня не имело значения, поскольку сам я был твердо уверен в том, что случившееся со мною, – случилось на самом деле.

Восемнадцать лет назад я был сыщиком в Вестфорде. Мне тогда было двадцать три года, и меня особенно волновали две вещи. Во-первых, продвижение по службе; во-вторых, женитьба. Но, конечно, прежде всего меня заботило второе, нежели первое, поскольку моя возлюбленная, Алиса Мур, была одной из самых красивых и умных девушек в городе; но я поставил продвижение по службе на первое место, потому что ему следовало случиться до брака. Понимая это, я всегда искал возможности отличиться, уделял повышенное внимание своим обязанностям, так что начальство меня заметило и сулило в будущем блестящую карьеру.

Однажды вечером, в последнюю неделю сентября 1873 года, я сидел у себя дома и размышлял, что можно сделать, чтобы заслужить поощрение, которого искренне желал. В то время в Вестфорде было тихо, и, боюсь, мне очень хотелось, чтобы случилось что-то ужасное, а я участвовал в его раскрытии. Я сидел и размышлял, когда вдруг услышал голос: "Добрый вечер, офицер".

Я резко повернулся. Почти стемнело, лампа не была зажжена. Однако я достаточно четко рассмотрел человека, расположившегося у комода, стоявшего между дверью и окном. Кресло, в котором он сидел, находилось между дверью и комодом, и я пришел к выводу, что он тихо вошел в комнату и сел, прежде чем обратиться ко мне.

– Добрый вечер! – ответил я. – Не слышал, как вы вошли.

Он рассмеялся, когда я это сказал, – точнее, тихонько захихикал.

– Да, – сказал он, – вы правы, офицер. Я очень тихий человек. Можно даже сказать, не производящий шума. Именно так.

Я внимательно смотрел на него, удивленный и пораженный его присутствием. Он был плотно сложен, с квадратным лицом и тяжелым подбородком. Нос у него был небольшой, но хорошо заметный; глаза, под тяжелыми бровями, – маленькими. Я мог видеть их блеск, когда он говорил.

Что касается его одежды, – она соответствовала его лицу.

Он был одет в грубый костюм из шерсти или бобрика; пышный разноцветный платок обматывал его бычье горло, в больших руках он крутил и мял меховую шапку, видимо, сделанную из собачьего меха. Он сидел и улыбался мне, не говоря ни слова; мне стало не по себе.

– Вам что-то нужно от меня? – наконец спросил я.

– Небольшое дело, – ответил он.

– В таком случае, вам следует прийти в участок, – сказал я. – Мы не имеем права никого принимать на дому.

– Все правильно, офицер, – ответил он, – но мне хотелось поговорить с вами. Заняться моим делом должны именно вы. Если бы я пришел в участок, меня могли бы направить к другому офицеру. А меня это не устраивает. Видите ли, офицер, вы молоды и честолюбивы, жаждете поощрения. Так?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю