Текст книги "Если любовь запаздывает (СИ)"
Автор книги: Аза Шабельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Аза взяла Яшу, спящего тут же возле костра на руки, и понесла его домой. Любим увидев это, догнал её.
– Давай помогу, – сказал он, взяв у Азы с рук мальчика.– Это Яшка? – спросил он.
– Да, – это мой брат, Яшка, – ласково сказала Аза и улыбнулась. – Гнала его домой, так нет, не пошёл. Вот и заснул возле костра. Он вообще от меня не отходит, всё время где-то рядом крутится, – сказала Аза, остановившись возле шатра. – Ну, вот уже пришли, спасибо тебе, цыган, – сказала Аза, забирая Яшу.
– Да подожди, давай я его в шатёр занесу и спать уложу, – сказал Любим.
– Извини, цыган, но в дом свой, я тебя не приглашаю. Вдруг, ты, переступив порог, влюбишься в меня. Так что дорогой иди ты лучше к своей бабушке, – сказала Аза, улыбнувшись, и вошла в шатёр.
Любим постояв немного, пошёл к шатру своей бабушки.
Войдя в шатёр к бабушке, он увидел, что та не спит.
– Внучек, ты домой не поедешь, что ли? – спросила старая цыганка.
– Нет, бабушка, устал я, посплю до утра и поеду, – ответил Любим, и, выпив воды, он вышел на улицу.
– Ты куда? – спросила бабка Зоряна, выйдя за ним.
– Бабушка, я в кибитке посплю, ладно? – спросил Любим.
– Иди, иди. Ты с детства любил там спать, – ответила женщина, погладив внука по голове и пошла, спать в шатёр.
* * *
Аза проспала часа два.
– Аза, Аза, ты где? – сквозь сон, спросил Яша.
Она поднялась и подошла к мальчику.
– Яшка, я здесь с тобой, спи родной, – сказала она ласково мальчику, погладив его нежно по голове.
В последнее время он часто вот так зовёт её во сне, как – будто боится, что она опять исчезнет. Поэтому и ходит всё время за ней, как хвостик.
Аза улыбнулась и поцеловала мальчика, подошла к спящему отцу и поправила на нём одеяло.
Потом выглянув из шатра, она увидела, что начинает светать. Выйдя на улицу, Аза устремила свой взгляд в степь. Степь была покрыта туманом словно дымкой.
Аза от удовольствия потянулась. Потом она подошла к кибитке и отвязала от неё коня.
– Буян, хороший мой, пойдём, искупаемся, – сказала она коню, погладив его по морде, и поцеловав.
Они шли по степи сквозь дымку тумана и её красное платье как – будто цветок, затерявшийся в этом великолепии – порождало к жизни. Они шли тихо, боясь нарушить эту прекрасную утреннюю тишину, которая своей природной красотой и томлением к новому дню заполняет душу такой бесконечной свободой, которую можно почувствовать, и даже попробовать потрогать. Аза шла и радовалась только тому, что она идёт по этой степи, что есть у неё семья, друзья, и что есть даже такой конь, и она его трогает, гладит, разговаривает с ним.
А конь как – будто, услышав её мысли, тоже от радости заржал.
– Тише, тише, Буян, – сказала Аза, погладив коня.
Любим, всё не мог, заснуть. Перед ним стояли глаза Азы. Он как – будто утонул в них. И чувство, что они знакомы всё не покидало его. Он крутился в кибитке, то на одну сторону ляжет, то на другую. И тут он услышал, что где-то в степи словно заржал конь. Любим посмотрел в степь, и, правда увидел коня, и рядом с ним девушку в красном платье. Они куда-то шли. Ему стало интересно. Любим спрыгнул с кибитки и пошёл не спеша за ними.
– Ну что, Буян, идём купаться, – сказала девушка, подойдя с конём к реке. – Неправда ли здесь красиво? – произнесла Аза, сев на траву, а рядом деревья шелестели своими молодыми листочками, словно перешёптывались между собой.
Девушка опустила свою руку в лиф и достала оттуда какую-то вещицу.
– Буян, Буянушка, знаешь, что это такое? – сказала девушка, подойдя к коню, жевавшему траву и облокотившись об него.– Это заколка, глянь какая красивая и камень в ней настоящий рубин, как капелька крови. И она с секретом. Вот видишь, какой цветок красивый, а одна из сторон этого цветка острая словно лезвие. Это мне папулька подарил, когда я очнулась, и сказал: "Пусть этот цветок хранит мой цветок". Красиво, да? – сказала Аза.
Она собрала свои волосы в пучок и заколола их заколкой. Потом скинула с себя всю одежду, оставшись абсолютно нагой. Она взяла Буяна под уздцы и повела его в воду.
– Ой, какая холодная, – весело сказала Аза, резко опустившись в воду. А Буян довольный лез к ней целоваться. Порезвившись в воде, они вышли на берег, Аза подняла с травы свой платок и покрыла им своё тело.
Конь опять принялся за траву, а она стояла и смотрела на восходящее солнце. И тут Аза услышала за спиной чьи-то шаги. Она быстро повернулась и встретилась глазами с Любимом.
Любим, вначале остолбенел, в его мозгу сопоставились два образа той девушки Азы, которую он хотел сделать своей любовницей и эту цыганку зовут тоже Аза.
– Нет, – это не совпадение, это именно та девушка. Вот почему она сразу ему показалась такой знакомой, – думал Любим. – Да, она конечно, изменилась в этих цыганских нарядах, и кожа её стала темнее от нахождения почти всё время на улице. Но лицо и эта ангельская улыбка...
– Что смотришь? Отвернись, я оденусь, – спокойно произнесла Аза.
– А ты хорошо играешь свою роль, – сказал Любим.
– Не понимаю о чём ты? – растерянно спросила Аза.
– Я хотел бы не только смотреть, но и дотрагиваться до тебя, – произнёс Любим, проигнорировав её вопрос.
– Я цыганка, а цыгану не пристало... – хотела сказать Аза.
– Посмотрим, какая ты цыганка! – сказал Любим, подскочив к ней и обняв её крепко, он стал целовать её и ласкать.
Аза хотела было его оттолкнуть, но он от этого её ещё сильней сжал в своих объятиях.
– Если ты, цыганка, то я хочу увидеть всю твою цыганскую страсть, – произнёс он.
Аза высвободив свою руку, быстро вынула заколку из своих волос. Волосы волною упали на её плечи и в этот момент Любим почувствовал, как словно что-то ужалило его в шею.
Аза держала заколку у его шеи, вонзив острый край заколки в тело так, что из пореза стали выступать капельки крови.
– Если, ты сейчас же не уберёшь с меня, свои поганые руки, то я не уверенна, что ты когда – то увидишь мою цыганскую страсть. А вот, твоя нежная шейка, мою цыганскую страсть прочувствует до конца. До твоего смертного конца, цыган! – произнесла Аза, сильнее придавливая заколку к его шее.
Любим убрал свои руки с её тела, расставив их в разные стороны. И только тогда Аза убрала свою руку с заколкой от его горла, отступив на шаг.
– Ты, что ненормальная! – пытаясь зажать царапину пальцами, произнёс Любим.
– А теперь отошёл на десять шагов и отвернулся. Мне надо одеться! – гордо сказала Аза.
– Ну, отошёл, а отворачиваться – то зачем? Что, я тебя голой не видел, что ли? – сказал он, отойдя от Азы.
– Затем, чтобы у тебя ещё каких-нибудь похотливых мыслей не возникало, – ответила она.
Она быстро оделась, взяла свой платочек и намочила его в реке. И схватив коня за удила пошла в сторону табора.
– На, кровь уйми, и на глаза мне не появляйся, – сказала Аза, кинув ему мокрый платок.
* * *
– Бабушка Зоряна, бабушка Зоряна! – бежала и кричала какая-то молодая цыганка к шатру старой цыганки.
– Цыц, оглашенная! Чего, Лилия, кричишь? – выйдя из шатра, сказала цыганка. – Внука разбудишь!
– Бабушка Зоряна, ты Азу не видела? Я была у неё, её нет в шатре, – сказала девушка.
Старая цыганка не сказав ни слова, подошла к кибитке, откинула полог, заглянув внутрь. Там никого не было.
– А тебе она зачем? – спросила бабка, повернувшись к Лиле.
– Она собиралась с нами в город. Мы пойдём танцевать, гадать, и, в общем, веселиться, – ответила Лиля.
– Не знаю где твоя Аза, сама бы хотела знать, – раздражённо сказала бабка.
Лиля, махнув на неё рукой, полетела вприпрыжку к собирающейся молодёжи. Бабка Зоряна посмотрела девчонке вслед, и тут её внимание прервало ржание лошади откуда-то из степи. Бабка Зоряна устремила свой взор в сторону, откуда послышалось ржание коня. Она увидела, Азу, которая шла по степи с Буяном. Азыны волосы развевались лёгким утренним ветерком, а она сама шла гордо, словно воин выигравший сражение. Она вела под уздцы Буяна, а чуть поодаль за ними шёл её внук. Он всё время держал у шеи руку.
– Здравствуй, бабушка Зоряна, – произнесла Аза, проходя мимо цыганки.
Аза подошла к своей кибитки и привязала Буяна. Лилия, увидев её, подбежала к Азе и стала что-то быстро объяснять. Потом они обе скрылись в шатре у Азы.
Любим подошёл к своей бабушке.
– Ты зачем к девочке приставал? – спросила старая цыганка у внука.
Любим, ей ничего не ответил, провожая взглядом Азу с Лилей, бежавших к толпе цыган, собравшихся в город.
– Куда это они? – спросил Любим.
– В город, там какой-то праздник, – ответила бабка. – Так ты мне и не ответил, – произнесла она строго, не дождавшись ответа.
Любим ещё немного постоял, выискивая своим взглядом Азу, которая слилась в толпе, собравшихся цыган. Они тронулись в дорогу запев песню и танцуя под неё. Проводив их взглядом, он повернулся к бабке Зоряне.
Та стояла и смотрела на него испытывающим взглядом.
– Откуда она здесь взялась? – спросил Любим, посмотрев на бабушку.
– Как откуда? Она дочь Степана, – ответила цыганка.
Она спокойно подошла к костру, и, взяв в руку палку, пошевелила тлеющие в нём угли.
– Это ты, вот им расскажи. Раньше я её здесь не видел. Она, чужачка! – сказал Любим.
– С чего ты это взял? Ты разве знаешь её или о ней что-то? – спросила старая цыганка, свербя внука своим взглядом.
– Нет. Просто у вас раньше таких не было. И я не думал, что у русских бывает такая горячая кровь, – ответил Любим, отведя свой взгляд в сторону.
– Правильно заметил, что таких у нас раньше не было, но, а в других таборах я раньше знавала таких. Такие, как она, рождаются одна в сто лет, а то и в двести. И ты правильно заметил, что кровь у неё горячая и скажу тебе, самая что ни на есть цыганская кровь. Подожди, не перебивай, дай сказать. Может, и были у неё русские в роду, но у них такого не было. Потому что им досталась малая доля этой крови, а ей она досталась почти вся. Как вино молодое не так ценится, как старое. Потому что старое, отстоенное годами. Вот и её кровь, пока отстаивалась в предыдущих поколениях, спокойной была, а попала к ней и запылала словно пламя. А гордость, какая, вся степь перед ней преклоняется, – говорила бабка Зоряна.
– Хороши сказки, бабушка, только я думаю ни про неё, – ответил Любим.
– Не прав ты, внук, я чувствую, что она цыганка. И гадала то она тебе как, смотря в глаза, не каждая цыганка так сможет, – сказала цыганка.
– Бабушка, да она всё выдумала! – засмеялся Любим.
– Ехал бы ты в город внучёк, – сказала цыганка, подбрасывая дрова в костёр.
– Это ещё с чего? То зовёшь, не дозовёшься, а теперь выгоняешь, – сказал внук раздражённо.
– Боюсь, как бы горя, какого, не случилось. Девка она – горячая, и как вижу, тебя не приняла, – сказала бабка.
– Примет, никуда ни денется! – уверенно сказал Любим.
– Дурак, ты! Её приняли в табор, а ты вот чужак, потому что у нас не очень – то в таборе жалуют оседлых. И любой молодой цыган из табора тебя порежет, бровью она только поведи, – сказала старая цыганка.
– Но ведь не повела ещё бровью – то. И бабушка, родненькая, я хочу спать. Как я в таком состоянии поеду домой? Вот высплюсь и уеду, – сказал Любим, собираясь войти в шатёр.
– Постой, подойди, – сказала бабка.
Любим подошёл к ней. Она убрала его руку с раны и внимательно её оглядела.
– Пойдём, мазью помажу, – сказала она, входя в шатёр.
Она достала из тумбочки какую-то мазь, смазала ею рану и заклеила её лейкопластырем.
Внук поцеловал бабушку, она потрепала его за волосы, улыбнувшись. Любим улёгся на топчан, и тут же заснул.
* * *
Аза с компанией цыган гуляли, плясали, пели и гадали в городе. В центре города, вовсю шло празднование дня города. Ромен катал на своих лошадях впряжённых в коляску, горожан.
– Девушка, девушка, позолоти ручку, погадаю, – сказала Лиля, подбежав к какой-то девушке.
Неподалёку от них стояла Аза, выискивая кому бы ей погадать. К столу, на котором торговали разными сувенирами, подошёл дядечка лет пятидесяти по– видимому упакованный. Рядом с ним стоял охранник.
– Барин удалой, позолоти прелестной цыганке ручку и я тебе погадаю, – подбежав к мужчине, сказала Аза.
Перед ней сразу встал охранник, не желая близко подпускать Азу к дядечке. А мужчина обернулся, и, улыбаясь, рассматривал Азу.
– Барин, ну смелей. Всю правду расскажу, – сказала весело Аза, подзадоривая мужчину.
– Ну, что ж гадай и впрямь прелестная цыганка, – сказал он, отодвинув охранника и подал Азе свою руку.
– Ну, держись, барин! Всю правду скажу, – смеясь, сказала Аза, и, глянув на руку, замолчала.
– Ну, что ты замолчала? Взялась гадать, так гадай, – сказал мужчина.
Аза улыбнулась, глянув ему в глаза дерзко и чуть поведя своей головкой, словно хотела сказать: "Была, не была".
– В прошлом убивал ты людей, – сказала она.
– Было дело, приходилось разные разборки решать, – сказал он, удивившись её смелости.
– И решил их все в свою пользу. Стал богатым человеком, хоть теперь и не убиваешь людей, а просто травишь, – произнесла Аза.
Мужчина рассмеялся.
– И всё у тебя есть, и дом полная чаша, и твоё дело. Но счастья и радости тебе, не достаёт. Хочется тебе, что бы был кто-то рядом. И влюбишься ты, – сказала Аза и замолчала.
– И что же дальше будет? – с интересом спросил мужчина.
– Давай, барин, на этой хорошей ноте, и закончим твоё гадание. А то, что дальше я увидела, пусть улетит, как птица в небо, – сказала Аза, проведя своей рукой по его руке, и, как – будто выбрасывая птицу в небо, подняла руку.
– Вот так и дурите вы народ, хоть ты и не побоялась сказать плохую правду, – смеясь, сказал мужчина, доставая деньги и протягивая ей.
– А не надо, барин, мне твоих денег, – это тебе мой подарок к дню рождения. Лучше повеселись, барин, может и придёт к тебе радость и счастье, – произнесла Аза и затанцевала под цыганскую музыку перед ним.
Мужчина улыбаясь, смотрел на Азу, не сводя с неё своих глаз.
– Аза, он уже готов, давай раскручивай его, – подойдя к Азе, сказала ей шёпотом Лиля и танцуя рядом с ней.
– Он сейчас сам раскрутится, – ответила Аза, не сводя своих глаз с мужчины.
Тот достал деньги из кармана и дал указание охраннику. Охранник взял деньги и куда-то убежал.
– Дорогие мои, я угощаю вас всех сегодня, поехали ко мне домой! – кричал весело мужчина, крутясь в кругу танцующих.
– Извини, барин, мы едем в табор, ай – да с нами! – сказала ему Аза, танцуя вокруг него.
– А.., а.., а..! Была, не была, еду с вами! – крикнул мужчина.
– Коляску барину! – крикнула Аза.
Откуда ни возьмись, появилась коляска. Мужчину, как почётного гостя усадили в коляску, женщины уселись с ним. А остальные пошли за коляской, тихо ехавшей перед ними. Возле коляски появился охранник с двумя большими корзинами с едой и выпивкой. Он их поставил в коляску, и получив новое распоряжение, пошёл его выполнять. Через весь город ехала коляска с цыганами. Они пели песни, а остальные шли за коляской пешком и плясали. За ними ехала машина с охранником и водителем.
В таборе они ели, пили и веселились. Мужчина танцевал на отходя от Азы. Любим проснулся от этого шума, и глянул на время, было семь часов вечера. Он вышел из шатра, бабушка сидела, курила трубку, и смотрела на веселившихся. Любим сел рядом, и тоже стал за ними наблюдать. Все веселились, Аза танцевала, а рядом с ней танцевал какой-то мужик в годах. Он словно прилип к Азе, не отходя от неё ни на секунду.
– И откуда столько прыти в нём? – думал Любим, этот мужик начинал его раздражать.
– Внук, тебе пора ехать, – глянув вскользь на Любима, сказала бабушка Зоряна.
– Сейчас поеду, – отмахнулся он, не сводя глаз от веселившихся.
– Ты не приняла от меня денег и устроила мне настоящий праздник, – сказал Азе мужчина.
– Подожди, барин, праздник весь впереди, – произнесла Аза загадочно.
Тут к нему подбежали две цыганки, взяли его под руки и повели к креслу барона. Они усадили мужчину торжественно в кресло.
Ромен подошёл к нему с подносом, на котором стоял стакан с водкой и лежал кусочек хлеба, намазанный красной икрой. Ромен поклонился мужчине. Заиграла музыка, и цыгане запели.
– К нам приехал наш любимый, наш любимый Борис Михайлович, дорогой! Пей до дна, пей до дна, пей до дна! – пели цыгане хором.
Мужчина встал с кресла, важно осмотрел весь хор, Взял стакан и спокойно выпил из него, и, закусив бутербродом, ударил стакан об землю, тот разбился на многочисленные осколки.
– Ай, молодец барин! – крикнула Аза и заплясала под песню "Цыганочка Яночка".
Довольный Борис Михайлович стоял и смотрел на девушку с увлажнившимися от слёз глазами. Потом пошёл к своей машине и достал из неё огромный букет цветов. Он понёс их к танцующей Азе, и с такой же охапкой цветов за ним проследовал охранник.
Он подошёл к Азе и стал обсыпать её цветами и всех танцующих здесь.
Степан прошёл мимо бабки Зоряны и её внука, он был рассержен и направлялся к веселившимся.
– Аза, перестань! – крикнул Степан сердито, видя, как она выплясывает перед этим барином.– Пора домой! Бери Яшу, и идите в шатёр, – добавил он, гневно смотря на дочь.
Аза молча, вышла из круга танцующих, тут же рядом с ней появился Яша. Она взяла его за руку и пошла к шатру. С гордостью она прошла мимо бабки Зоряны и Любима, скрывшись в шатре.
– Ба. Я поехал, – сказал Любим и пошёл к своей машине.
– А вы, что развеселились? Пора к ночи готовиться, давайте расходитесь или ждёте, когда вас всех барон разгонит, – сказал всем Степан.
Все стали расходиться.
– Степан, – это, что твоя дочь? – подойдя к Степану, спросил барин.
– Да, Борис Михайлович. Товар я привёз, завтра он будет у Миши, – ответил Степан.– Вы-то какими судьбами к нам?
– Да, вот на празднике города познакомился с твоей дочерью и увязался за весёлой компанией, вспомнил молодость, – ответил Борис Михайлович.
– От вас, я такого никак не мог ожидать. Что бы вы, увязались за молодой девушкой, да ещё цыганкой. Удивили вы меня, Борис Михайлович, – сказал Степан.
– Степан, может, ты меня, к себе в гости пригласишь? – сказал барин.
– Нет! Извините уж, Борис Михайлович. Я на вас только лишь работаю и в свою семью вводить не собираюсь. И ехали бы вы отсюда. Ведь у нас люди добрые, пока гуляют, а так чужих не любят, – произнёс Степан и пошёл к своему шатру.
* * *
Степан вошёл в шатёр, Аза уже накрыла на стол и они сидели, ждали его. Степан молча, сел и стал есть. Дети тоже приступили к еде. Все ели молча, посматривая на рассерженного отца. Поели, Аза убрала тарелки и налила в чашки чай.
– Папочка, любименький, ну, прости меня, – сказала Аза, обняв отца сзади вокруг шеи своими руками.
– Хорошо, но чтобы этого больше не было. Разве прилично так вести себя молодой цыганке! – сказал строго отец.
– А как я вела себя? Как и все веселилась, – ответила Аза.
– Хм... Как и все. Я – то уж видел, как ты вытанцовывала перед этим русским. Хрыч старый. Ладно бы перед молодым плясала так, я бы ещё понял... – сказал Степан.
– Папа, ну, что ты злишься? Он сам к нам пристал, а нам что жалко? Если человеку не с кем и негде больше повеселиться, – сказала спокойно Аза.
– Да, негде повеселиться, как в таборе с молодыми цыганочками! – с сарказмом проговорил Степан.
– Папа, ну, что ты такое говоришь, а? – обиженно сказала Аза, отойдя от него.
– Ну, извини дочь, я не хотел тебя обидеть. Просто этот Борис Михайлович, он мне не очень-то нравится, – сказал Степан, подойдя к дочери и обняв её за плечи.
– А почему он тебе не нравится, ты его знаешь? – спросила Аза.
– Да, знаю. И он не очень хороший человек. Пообещай мне, что ты с ним больше не будешь встречаться, – сказал Степан.
– Хорошо папа, я и не собиралась. Но, а если он мне где-то нечаянно встретится, то, что мне делать? Придуриться, что я его совсем не знаю? – спросила Аза, улыбнувшись.
– Ну, зачем так. Но попытайся поменьше с ним встречаться, – произнёс Степан.
– Обещаю, – ответила Аза.
– Иди спать, моя девочка, – сказал Степан, поцеловав в голову Азу.
Яшка уже улёгся на свой топчан и следил за разговором отца и сестры.
Отец пошёл в угол шатра разбираться с сумками и с вещами, которые привёз. А Аза улеглась спать.
Все давно уже спали, а Аза сквозь сон услышала, что кто-то словно скребётся у входа в шатёр. Она встала, и, накинув на себя одеяло, вышла на улицу.
– Зара, ты, что здесь так поздно? Два часа ночи на улице, – удивлённо сказала Аза, увидев перед шатром Зару.
– Аза, мне надо с тобой поговорить, – сказала Зара.
– В такой час?!
– Я ждала, пока у нас все улягутся, – ответила Зара.
– Проходи в шатёр, на улице холодно, – сказала Аза.
Они вошли и сели за стол. Аза зажгла свечу.
– Что-то глаза у тебя красные, ты чем-то расстроена? И чего ты с нами в город не пошла? – спросила Аза, садясь за стол.
– Отец попросил остаться. Ему надо было со мной поговорить... Аза, я выхожу замуж, – сказала Зара.
– Поздравляю, Зарочка, неужели вы с Роменом решили сделать этот шаг, – сказала обрадовано Аза.
– Подожди, Аза. Ромен, здесь, не причём.
– Как, не причём? – недоумевая, произнесла Аза.
– Помнишь, у отца на дне рождении был барон из городских – Миша. Я выхожу замуж за его младшего сына Богдана, – сказала Зара.
– Я не понимаю, – так же недоумённо произнесла Аза.
– Мои родители так решили. Оказывается, мы ещё с рождения были обещаны друг другу.
– Хорошо. Ну, а ты любишь этого Богдана? – спросила Аза.
– Нет, – ответила Зара.
– Но, тогда я не понимаю. Я понимаю, ты любишь Ромена. Ромен любит тебя, – это и есть счастье. А с ним разве ты будешь счастлива? – спросила Аза.
– Я должна быть с ним счастлива, так хотят мои родители. И я не могу ослушаться их, – сказала Зара.
– Зара, Зарочка, послушай себя, что ты несёшь! Сейчас начало двадцать первого века, а ты рассуждаешь как в древние времена, – сказала возмущённо Аза.
– Аза, наш цыганский род очень древний род и ещё никто не преступал их законы. И я не буду! Потому что не хочу быть, проклятой, – сказала Зара.
– Да ладно, Зара, всё это сказки. Видите ли, мама с папой захотели породниться с бароном, а на судьбу дочери им наплевать. Так, где-то я это уже слышала, – задумалась Аза.– Ну, ладно сейчас не об этом, – словно отмахнувшись произнесла Аза и помолчав немного продолжила. – Зарочка, ну ладно, родители будут довольны, а Ромен как же, а ты? – спросила Аза.
– Вот, о Ромене я и хочу с тобой поговорить. Азочка, миленькая, я хотела тебя попросить, чтобы ты объяснила всё Ромену. Понимаешь, мне и так больно, что придётся, выйти замуж за другого. А когда я подумаю, что мне придётся ещё и говорить об этом с Роменом и смотреть ему в глаза. Мне от этого вдвойне, а может и втройне больней становится, – произнесла Зара.
Аза сидела и смотрела на расстроенную Зару.
– Хорошо, я поговорю с ним, – произнесла Аза, помолчав. – Но ты меня избавишь от обязанности присутствовать на этой свадьбе. Я могу поверить, что можно заставить выйти замуж за кого угодно, но поверить в принуждающую любовь – это уж слишком, – сказала Аза.
– Азочка, я благодарна тебе, – сказала Зара, поцеловав Азу в щёку. – Я к тебе привыкла, словно к сестре и мне очень жаль, что нам придётся расстаться.
– Не надо мне твоей благодарности. Разве за это благодарят? Я понимаю, благодарность – это когда благодарят за что-то и всем от этого хорошо и мне, и тебе. А разве нам от всего этого будет хорошо? – сказала грустно Аза.
– Ты меня иногда пугаешь своими умными размышлениями. Ладно, мне пора идти, – сказала Зара, улыбнувшись.
– Я тебя провожу, – сказала Аза, скинув с себя одеяло.
Они вышли и тихо пошли мимо шатров в сторону, где стоял шатёр Зары.
– Пообещай мне, если, что случится, ты вспомнишь обо мне. А я тебе всегда помогу, сестричка, – сказала Аза, остановившись и обняв Зару.
– Обещаю, – ответила Зара, улыбнувшись и пряча навернувшиеся на глаза слёзы.
Аза оставила Зару одну, а сама пошла к своему шатру. Зара посмотрев вслед Азе, направилась к своим.
Аза подошла к шатру и села на бревно, лежащее рядом с шатром и заменявшее скамейку. Она сидела и смотрела на звёздное небо.
– Может там где-нибудь на небе есть планета или звезда счастья. Где нет ни смерти, ни болезней, ни горя. А только счастье! – думала Аза. – Господи, как же на душе плохо!
Из шатра вышел отец с одеялом в руках.
– Дочка, что не спишь? – спросил он, накинув на неё одеяло, сел рядом.
– Папа, а мне тоже так же, как и Заре придётся выйти замуж? – спросила Аза, боясь глянуть на отца.
– Ну, я думаю, когда-нибудь ты выйдешь замуж... Если конечно сама этого захочешь и именно за того кого сама выберешь, – сказал он улыбнувшись.
– Папочка, ты самый лучший! – сказала Аза, обняв и поцеловав отца, прильнула к нему совсем, как маленькая.
– Я тебя когда-то потерял и больше терять не хочу. И если б была моя воля, то не отпустил бы тебя от себя. Но ты ведь, когда-то всё равно влюбишься. Вот я тебя и хотел попросить, только не спеши, – сказал Степан, погладив девушку по голове своей рукой.
– Обещаю, я не буду спешить. Но ты должен мне тоже пообещать, – сказал Аза, подняв с его плеча свою голову и посмотрев ему в глаза.
– И что же я тебе должен пообещать? – спросил он улыбнувшись.
– Ты бросишь это занятие со шмотками. Я не хочу, что бы ты это делал, – сказала Аза.
– Но я зарабатываю деньги, – ответил Степан, отвернувшись от её глаз.
Они словно пронизывали душу.
– А стоит ли всё это этих денег? – серьёзно сказала Аза.
– Значит, ты всё знаешь, – сказал отец, поняв всё это в её взгляде.
– Да, знаю. Одна сумка немного надорвалась, и высыпался порошок. Я ведь не такая дура, чтобы не понять, что это такое, – сказала Аза.
– Ты кому-то сказала? – спросил отец.
– Нет. Но я не могу понять, как этого до сих пор не понял барон. Если ты связался с оседлыми, значит, здесь дело нечисто. Я думаю, рано или поздно он это поймёт, и не хочу, чтобы нас с позором выгнали из табора, – сказала Аза.
– Иди спать, дочь! Я подумаю над твоими словами, – сказал строго отец.
– Ты сейчас говоришь, как истинный цыган, который не позволит, что бы ему мешали и перечили. Но я не уйду отсюда, пока ты мне не дашь обещания, – сказала с упорством в голосе Аза.
Отец внимательно и серьёзно посмотрел на дочь.
– Господи, как она выросла, истинная цыганская королева, – подумал он. – Хорошо, ещё три партии сделаю и завязываю, – сказал он ухмыльнувшись.
– Спасибо, папочка! – ласково сказала Аза, поцеловав отца, и вприпрыжку поскакала в шатёр, совсем как девчонка.
– Ну, разве можно ей отказать, – сам себе сказал Степан, хлопнув себя руками по коленям.
* * *
Любим приехал домой. Машину, оставив в гараже, вошёл в дом, кинул ключи на тумбочку. Снял куртку и повесил на вешалку. Прошёл в комнату, сел у телевизора и включил его. И стал клацать бесцельно по каналам. Потом выключил и бросил пульт в кресло и прошёл в спальню, расстёгивая рубашку. Настроение было дерьмовое.
– Господи, почему у него из мыслей не выходит эта девчонка, – думал Любим.
Он разделся и пошёл в ванную. Приняв ванную, он вытерся, побрызгался дезодорантом и посмотрел на себя в зеркало. Потом открыл ящик под зеркалом, чтобы взять расчёску. Взяв расчёску, он мельком увидел фотографии той русской девушки из кафе, которые он бросил в тот день в ящичек, когда она пропала. Он взял их и стал просматривать.
– Опять и опять он останавливался на мысли, что цыганка Аза и та девушка в его клубе одно лицо. Но та была вздорная девчонка только и всего, а эта цыганка гордая и неприступная, как скала. Неужели может так судьба повернуть, что меняет не только жизни людей, но и характеры, – думал Любим. – Ну, ладно, если хочется тебе быть цыганкой, так будь ей. Моей цыганочкой! Судьба опять дала мне этот шанс, и я его не упущу! – сказал, сам себе Любим, улыбнувшись, и положил фотографии обратно в шкафчик тумбочки.
Он вышел из ванной, прошёл в спальню, упал на кровать и заснул.
Спустя два дня отрепетировав с Зарой танец, Любим с девушкой вышли из театра.
– Зара, садись, я тебя в табор отвезу. Как раз и бабушку свою проведаю, – сказал он.
– Ты же два дня назад у неё был? – сказала удивлённо девушка, не ожидая, такой рьяной привязанности Любима к бабке Зоряне, так как раньше он никогда не спешил навещать старую цыганку.
– А я уже соскучился, – сказал Любим, усадив Зару в машину и сам сел в неё.
Он завёл машину и тронулся в путь. Они ехали по городу.
– Зара, скажи, а Аза цветы любит? – спросил Любим, остановив машину.
– Любит! – выпалила девушка, не ожидая такого вопроса от Любима.
Сегодня он с каждым разом не уставал её удивлять.
Любим остановил в городе машину, вышел из неё, и направился в цветочный магазин. И через некоторое время вышел с букетом красных роз. Он сел в машину и положил букет на заднее сиденье. Зара всё это время наблюдала за ним, и загадочно улыбалась.
– Как бы она тебя с этими цветами не послала куда подальше, – думала Зара, посматривая на Любима.
А в это время в таборе Аза с Яшей пообедали. Аза собиралась мыть посуду, а Яшка крутился возле Буяна.
– Яша, поди сюда, – сказала Аза мальчику.
Яша подошёл к сестре.
– Пойди, сходи до Ромена и скажи ему, что я его зову. Мне надо поговорить с ним, – сказала девушка.
– Хорошо, сестрёнка, я побежал, – обрадовано ответил Яша.
– Беги, шалопай, да не завейся! – вслед ему крикнула девушка.
Мальчишка, добежав до шатра Ромена, остановился, хлопая босыми ногами по пыли, которая подымаясь в воздух, поднималась ввысь и разносилась ветром.
– Ромен, – крикнул мальчик, не сходя с места и стоя в пыли, словно в облаке.
Из шатра выглянул Ромен, волосы на его голове были разлохмачены.
– Что орёшь, чертёнок?! – крикнул на Яшу Ромен. – Я только лёг отдохнуть, и тебя принесла нелёгкая.
– Лёгкая или нелёгкая меня принесла, – это тебе скажет моя сестра. Она тебя зовёт на разговор, – сказал Яша, не обращая внимания на грозный вид Ромена.
– Какой ещё разговор? – выходя из шатра и причёсываясь, спросил Ромен.
– Не знаю. Она меня послала за тобой, – ответил Яша.
– Ну, ладно, пошли, – сказал Ромен, потрепав мальчишку по голове.
Они шли по табору мимо шатров и мимо общего костра, возле которого всегда кто-то сидел, пел или танцевал.
– Ромен, у тебя магнитофон есть, можно я приду, послушаю? – спросил мальчик.
– Приходи, только у меня кассет нормальных маловато, – ответил Ромен.
