Текст книги "Избранное"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 35 страниц)

– Очень любезно с вашей стороны производить ради нас избыточную энергию, – насмешливо сказал Денисон. – Но объясняется это, конечно, отнюдь не вашим альтруизмом. Ведь если этого не сделать, Электронный Насос взорвет Солнце еще задолго до того, как вы пересечете хотя бы одну орбиту Марса, и от вас тоже останется только облачко газа.

– Не спорю, – сказал Невилл. – Но мы будем производить избыточную энергию, так что этого не произойдет.

– Нет, это невозможно! – с тревогой воскликнул Готтштейн. – Вы не должны покидать свою орбиту. Ведь когда вы удалитесь на большое расстояние, космостанции уже не будут нейтрализовать действие Электронных Насосов. Так ведь, Денисон?

Денисон пожал плечами.

– Когда они уйдут за орбиту Сатурна, могут начаться неприятности, если я сейчас правильно все прикинул. Но для этого им понадобится столько лет, что мы вполне успеем построить космостанции и вывести их на бывшую лунную орбиту. Собственно говоря, мы в Луне не нуждаемся. И она может отправляться, куда ей заблагорассудится. Но только она останется тут.

– Это почему же? – с легкой улыбкой спросил Бэррон. – Нас остановить невозможно. У землян нет способа навязать нам свою волю.

– Луна останется тут потому, что тащить ее куда-нибудь всю целиком бессмысленно. Чтобы придать такой массе сколько-нибудь заметное ускорение, понадобятся годы и годы. Вы будете ползти. Лучше начните строительство космических кораблей. Гигантов в милю длиной с самодостаточной экологией, а энергию им будет обеспечивать собственный космонасос. Снабдите их космодвигателями, и вы будете творить чудеса. Даже если на строительство кораблей понадобится двадцать лет, они меньше чем за год достигнут той точки, в которой оказалась бы к тому времени Луна, начни она свое движение сегодня. И курс такие корабли будут способны менять за ничтожную долю времени, которое потребовалось бы на подобный маневр Луне.

– А некомпенсированные космостанции? Что они натворят во вселенной?

– Энергия, нужная кораблю или даже целому флоту, будет заметно меньше той, которая потребовалась бы для движения планеты, к тому же она будет распределяться по огромным областям вселенной. Пройдут миллионы лет, прежде чем изменения станут хоть сколько-нибудь значимыми. Зато вы приобретете маневренность. Луна же будет двигаться так медленно, что нет смысла сталкивать ее с места.

– А мы никуда и не торопимся, – презрительно бросил Невилл. – Нам нужно только одно – избавиться от соседства с Землей.

– Но ведь это соседство дает Луне немало полезного. Приток иммигрантов, культурный обмен. Да и просто сознание, что совсем рядом – живая жизнь, люди, разум. И вы хотите отказаться от всего этого?

– С радостью!

– Все луняне? Или лично вы? Вы ведь нетипичны, Невилл. Вы боитесь выходить на поверхность. А другие луняне выходят – может быть, без особого удовольствия, но и без страха. Для них недра Луны – не единственный возможный мир, как для вас. Для них они не тюрьма, как для вас. Вы страдаете неврозом, от которого другие луняне свободны, – во всяком случае, такой степени он не достигает ни у кого. Но если вы уведете Луну от Земли, вы сделаете из нее тюрьму для всех. Она превратится в планету-темницу, все обитатели которой – как пока еще только вы один – начнут бояться ее поверхности, откуда уже не будет виден другой обитаемый мир. Но, возможно, вам как раз это и нужно?

– Мне нужна независимость. Мне нужен мир, который был бы полностью свободен от посторонних влияний.

– Так стройте корабли. В любом количестве. Едва вам удастся передать импульс в космовселенную, как вы без труда достигнете скорости, близкой к скорости света. Вы сможете исследовать нашу Галактику на протяжении жизни одного поколения. Неужели вы не хотите отправиться в путь на таком корабле?

– Нет, – ответил Невилл брезгливо.

– Не хотите или не можете? Или, куда бы вы ни отправились, вам необходимо тащить с собой всю Луну? Так почему же вы навязываете свою идиосинкразию всем остальным?

– Потому что так будет, и все! – отрезал Невилл.

Денисон сказал ровным тоном, хотя его щеки пылали:

– А кто дал вам право говорить так? В Лунном городе есть много людей, которые, возможно, не разделяют вашего мнения.

– Вас это не касается.

– Нет, касается. Я – иммигрант и намерен в ближайшее время получить право гражданства. И я не хочу, чтобы мою судьбу решали, не спрашивая моего мнения, – тем более, чтобы ее решал человек, который неспособен выйти на поверхность и который хочет сделать свою личную тюрьму тюрьмой для всех. Я расстался с Землей, но для того лишь, чтобы поселиться на Луне, в четверти миллиона миль от родной планеты. Я не давал согласия, чтобы меня увлекали от нее навсегда неведомо на какое расстояние.

– Ну, так возвращайтесь на Землю, – равнодушно перебил Невилл. – Время еще есть.

– А граждане Луны? А остальные иммигранты?

– Решение принято.

– Нет, оно еще не принято… Селена!

В дверях появилась Селена. Ее лицо было серьезно, в глазах прятался вызов. От небрежной позы Невилла не осталось и следа. Обе его подошвы со стуком впечатались в пол. Он спросил:

– И долго ты ждала в соседней комнате, Селена?

– Я пришла раньше тебя, Бэррон, – ответила она.

Невилл посмотрел на нее, потом на Денисона, потом опять на нее.

– Вы… вы вдвоем… – пробормотал он, тыча в них пальцем.

– Я не совсем понимаю, что ты подразумеваешь под этим «вдвоем», – перебила Селена. – Но Бен уже давно узнал о передаче импульса.

– Селена тут ни при чем, – вмешался Денисон. – Мистер Готтштейн заметил какой-то летящий предмет в тот момент, когда никто не мог знать, что он наблюдает за установкой. Я понял, что Селена экспериментирует с чем-то, о чем я еще не думал, и сообразил, что это может быть передача импульса. А потом…

– Ну ладно, вы знали, – сказал Невилл. – Но это ровно ничего не меняет.

– Нет, меняет, Бэррон! – воскликнула Селена. – Я обсудила все это с Беном, и мне стало ясно, что я слишком часто принимала твои слова на веру, и совершенно напрасно. Пусть я не могу поехать на Землю. Пусть я даже не хочу этого. Но я убедилась, что мне нравится видеть ее в небе, когда у меня появляется такое желание. Мне не нужно пустого неба! Потом я поговорила с другими членами группы. И оказалось, что далеко не все они хотят отправляться в бесконечные странствия. Большинство считает, что надо строить корабли для тех, кто стремится к звездам, а те, кто хочет остаться, пусть остаются.

– Ты говорила об этом! – задыхаясь, крикнул Невилл. – Кто тебе дал право…

– Оно и так принадлежало мне, Бэррон. Да это и неважна. Большинство против тебя.

– Из-за этого… – Невилл вскочил и угрожающе шагнул к Денисону.

– Пожалуйста, успокойтесь, доктор Невилл, – поспешно сказал Готтштейн. – Вы уроженец Луны, но все-таки я думаю, что с нами двумя вам не справиться.

– С тремя, – поправила Селена. – И я тоже уроженка Луны. Все это сделала я, Бэррон, а не они.

– Послушайте, Невилл, – после некоторого молчания заговорил Денисон. – Земле в конечном счете все равно – останется Луна на орбите или нет. Земля без труда построит взамен космические станции. Это гражданам Луны не все равно. Селене. И мне. И всем остальным. Вас никто не лишает права проникнуть в космос, бежать туда, искать там свободы. Самое большее через двадцать лет те, кто захочет покинуть Луну, смогут это сделать. Включая и вас, если у вас хватит мужества расстаться со своей норой. А те, кто захочет остаться, останутся.

Невилл медленно опустился на стул. Он понял, что потерпел поражение.

В квартире Селены теперь каждое окно представляло панораму Земли. Селена сказала:

– Большинство проголосовало против него, Бен. Подавляющее большинство.

– Но он вряд ли откажется от своих планов. Если во время строительства станций начнутся трения, общественное мнение Луны может склониться на его сторону.

– Но ведь можно обойтись и без трений.

– Разумеется. Да и вообще в истории не бывает счастливых развязок. Просто на смену одной благополучно решенной проблеме приходят новые. Пока мы удачно справились с очередным затруднением. А о следующих будем думать, когда они возникнут. Ну, а с постройкой звездных кораблей все вообще переменится.

– И я уверена, что мы своими глазами увидим, как это будет.

– Вы-то увидите, Селена.

– И вы, Бен. Не кокетничайте своим возрастом. В конце концов вам всего сорок восемь лет.

– А вы полетите на звездном корабле, Селена?

– Нет, не полечу. Годы будут уже не те, да и расставаться с Землей в небе мне и тогда вряд ли захочется. Вот мой сын, возможно, полетит… И знаете что, Бен…

Она замолчала, и Денисон осторожно спросил:

– Что, Селена?

– Я получила разрешение на второго ребенка. Хотите быть его отцом?

Денисон посмотрел ей прямо в глаза. Она не отвела взгляда.

– Биологический отбор?

– Ну конечно… Комбинация генов должна получиться очень интересной.

Денисон отвернулся.

– Я польщен, Селена.

– Но что тут такого? – сказала Селена, точно оправдываясь. – Это же разумно. Хорошая наследственность крайне важна. И естественное генетическое конструирование, оно же… ну… естественно.

– Да, конечно.

– И это вовсе не единственная причина… Ведь вы мне нравитесь.

Денисон кивнул, но продолжал молчать.

– И в конце концов любовь биологией не исчерпывается, – уже сердито сказала Селена.

– Не спорю, – сказал Денисон. – Во всяком случае, я вас люблю помимо биологических соображений.

– Ну, если уж на то пошло, биологические соображения могут диктоваться как раз любовью.

– И с этим не спорю, – сказал Денисон.

– Кроме того… – пробормотала Селена. – А, черт… Денисон нерешительно шагнул к ней. Она стояла и ждала. И тут уж он поцеловал ее без дальнейших колебаний.